Текст книги "Капитан-командор"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Вот ведь скоты безрогие! – громко ругался «ромашечный» (или «ромашковый») капитан. – У меня, между прочим, кроме кофейных бобов, кои нужно срочненько выгрузить, еще и цветочные луковицы, нежнейший товар! Вы знаете, сколько они стоили еще лет восемьдесят назад на Амстердамской бирже?! За дюжину можно было купить очень приличный особняк! Да-да! Что вы смеетесь, сэр? Не верите?

– Нет, почему же? Верю, – Громов все же был историком, и случившуюся в Голландии в первой половине семнадцатого века «тюльпанную лихорадку» прекрасно помнил. Еще бы – такой-то курьез! Луковицы тюльпанов, по сути, заменили деньги, никто не работал, все бросились выращивать цветы, искусственно взвинченные цены на тюльпаны росли, как на дрожжах. И, конечно, все кончилось крахом.

– И кто же в наши дни интересуется цветами? – саркастически спросил Андрей. – Впрочем, извините – это совершенно не мое дело, куда вы их везете и кому хотите продать.

– Ну… так… есть одно местечко, сэр…

Ирландец почему-то замялся, и весь его задор куда-то пропал, правда, минут через пять капитан «Белой ромашки» снова начал орать – на этот раз уже на грузчиков, по его мнению, двигавшихся, словно сонные мухи.

– Э, дьявол вас разрази! Этак вы и до утра не управитесь, парни!

Громов тоже присоединился к проклятиям, так, что портовый чиновник в темно-зеленом кафтане и небольшом паричке, покачав головой, скривился и сделал приглашающий жест: мол, заходите уже.

В таможне, как ни странно, управились быстро: может, ратманы и в самом деле устали от криков, а может, просто торопились по домам и делали свою работу быстро.

– О, герр капитан! И вы – в Ревель?

– В Ревель, господа мои, в Ревель!

– Сахар, значит, везете, кофе… Ага! А портовый сбор?!

– Вот, господа. Пожалуйста!

Андрей старательно и без спешки отсчитал деньги, после чего один из ратманов, грузный, с одышкой, мужчина, приложил к навигационной грамоте зеленую восковую печать.

– Можете следовать в Ревель, герр капитан. Советую отправиться завтра утром, тут уже много кого набирается – и тот рыжий ирландец, что был до вас, и еще кое-кто… А главное – «Густав Ваза», шведский фрегат. Недавно пришел, верно, видали уже его на рейде? Сорок больших пушек – не шутка! С таким сопровождением сам черт не страшен!

– Да-да, – прощаясь, рассеянно ответил Громов. – Это просто замечательно! Замечательно просто…

Когда капитан «Барона Рохо» покинул таможню, уже начинало смеркаться. На пришвартованных к причалам судах зажигали кормовые фонари, а у выхода в гавань, на рейде, точно нарисованные углем, маячили высокие мачты фрегата под шведским – голубым с тремя золотыми коронами – королевским флагом.

Кто-то еще – коренастый, в куцем смешном кафтане, чем-то напоминавшем русский зипун – стоял спиной к городу, внимательно рассматривал фрегат. Вот обернулся.

– Что скажете?

Рыжий!

Узнав ирландца, Андрей повел плечом:

– Доброе судно.

– Доброе? – не скрывая раздражения, капитан «Белой ромашки» сплюнул себе под ноги. – Ну это для кого как, сэр! А вдруг он вздумает нас проверять? Или, скажем, проводить до самого Ревеля под конвоем? Оно нам надо?

– А куда деваться-то? – хмыкнув в кулак, спокойно заметил Громов.

Рыжий со вздохом кивнул:

– Оно верно, деваться некуда – против сорока пушек не попрешь. Да и парусов на нем много – ходко пойдет, тем более, там только матросы да канонир, никаких лишних людей нету.

– А кого вы подразумеваете под лишними людьми, уважаемый? – быстро поинтересовался молодой человек.

– Солдат! Морскую пехоту. Они возьмут их в Ревеле – за тем туда идут, – собеседник снова сплюнул, на этот раз постарался – далеко, в воду.

Громов покусал губу:

– А вы откуда знаете про солдат?

– Ха-ха, дружище! – неожиданно весело расхохотался ирландец. – Да разве в порту от моряка что-нибудь скроешь?

Грузчики торопились, хоть никто их и не подгонял, так боцман (бывший галерник Жан-Жак Лефевр) орал для показухи. Никто не подгонял, но парни с мешками и носилками сновали проворно и живо, разгружая и загружая подходившие один за другим возы, как видно, грузчикам не очень-то хотелось возиться здесь до утра, хоть ночной труд и оплачивался щедрее дневного. Не намного, но все-таки.

Погрузкой распоряжался герр Фидлер. Придерживая рукой треуголку, он подозрительно косился на шведский фрегат, загораживающий выход из гавани.

– Вам лучше его обогнать, – кивнув на корабль, посоветовал купец подошедшему Громову. – Или наоборот – отстать, так чтоб вас и видно не было. Самое плохое, если он встанет на рейде в Ревеле и будет внимательно осматривать море.

– Мы просто возьмем севернее, – успокоил Андрей. – Ничего, проскочим, все ж-таки это море, а не озеро.

– Да, именно так. Имейте в виду – все подступы к Нарве контролирует эскадра адмирала Горна, так что проходите мимо, а у Котлина не забудьте поднять русский флаг и взять лоцмана, – посматривая на грузчиков, озабоченно напомнил немец. – Там такой сложный фарватер.

– Не забудем. Поднимем. Возьмем.

– Ах, дьявол тебя разрази!

Один из грузчиков – молодой косоротый парень – вдруг споткнулся, уронив носилки с мешком… В мешке что-то глухо звякнуло.

– Осторожнее, осторожнее! – воскликнул купец. – И не спешите вы так – успеете.

Когда закончили погрузку, в черном, усыпанном сверкающими звездами небе уже светила луна, и призрачная тень стоящего на рейде фрегата, казалось, заслоняла всю гавань.

– Да нет, – стоя на корме, Громов поднял подзорную трубу. – Места там вполне достаточно, пройти можно. Шкипер!

– Да, месье капитан?

– Когда будет лоцман?

– Как вы и сказали, сразу на рассвете, месье капитан.

– Прекрасно.

Потерев руки, Андрей направился в свою каюту, да по пути встретил поднявшуюся на корму Бьянку и уже с ней прошел на балюстраду под зажженным кормовым фонарем.

– Как тихо! – чуть постояв, заметила баронесса. – Не слышно ни шума попоек в тавернах, ни песен припозднившихся рыбаков.

– Наверное, тут запрещено нарушать ночную тишину, милая.

– У нас, в Барселоне, тоже запрещено. Однако это никому не мешает… Знаешь, милый… я так тоскую! – девушка еле слышно вздохнула и продолжала прерывающимся шепотом: – Тоскую по теплому морю, по каталонским песням, по сардане – этот такой танец, где все пляшут вместе, встав в круг…

– Я знаю, милая, – обняв жену, молодой человек нежно поцеловал ее в щеку. – Я тоже тоскую… иногда.

– У тебя всегда есть какие-нибудь важные дела.

– А еще есть ты, милая! Я ведь тебя люблю, ты не знала?

– И я тебя…

Супруги крепко поцеловались. Задумчиво глядя в ночь, Бьянка намотал локон на палец:

– Как славно, что мы сейчас вместе… Пока вместе. Но пройдет совсем немного времени, и все опять станет, как раньше, как всегда – ты в море, я на суше… жду. Это самое плохое – ждать, на что-то надеяться. Знаешь, там, в той стране, где была Лина с Майком… и много суеты. Но я всегда чувствовала рядом с собой тебя! Ты не покидал меня надолго, и та страна… другая Америка… я чувствовал себя там, как дома. И ты – рядом, каждый день, и было с кем поболтать, посмеяться… «Америкэн Бэндстед» посмотреть! Даже гнусно пахнущие железные повозки без лошадей – я бы и к ним привыкла, тем более Лина обещала научить меня управлять…

– Тебе в самом деле там все понравилось?! – с радостным удивлением переспросил Андрей. – И тоска по родному краю не мучила?

– Знаешь, не мучила, – девушка покачала головой. – Как-то все весело было, и… без крови! Вокруг никто никого не убивал, не казнил… Я даже виселиц в городе не видала.

– Не убивал?!

Громов вдруг отчетливо вспомнил ядерный взрыв… и поспешно захлопнул рот – не хватало еще расстраивать любимую супругу.

– Что ты сказал, милый?

– Говорю – поздно уже. А завтра – отходим. Пошли спать, дорогая?

– Пошли… – сделав пару шагов по палубе, Бьянка остановилась и, обняв мужа, спросила, заглядывая в глаза: – Ты говорил мне, что хочешь вернуться… в свою страну.

– Да, милая. Ты же знаешь. Мы вернемся туда вместе.

– Она… твоя страна – похожа на ту, где были Майк и Лина?

– Хо! Конечно же! Только еще лучше.

– И… и «Америкэн Бэндстед» там тоже есть?

– «Америкэн Бэндстед»? – молодой человек закашлялся. – Ну… думаю, в Интернете можно найти. Или – на дисках. Слушай, милая… ты и впрямь авто… самобеглых повозок перестала бояться? А что скажешь об огромных железных птицах, внутри которых, быть может, придется лететь?

– Ты забыл, что я – древнего дворянского рода! Баронесса! – отпрянув, сверкнула глазами Бьянка. – Кабальеро, а не какая-нибудь забитая крестьянка. Я даже дьявола не боюсь, тем более – каких-то там дурацких железных птиц и самобеглых повозок, коими может управлять и ребенок.

– Ладно, ладно, милая, успокойся. Это я так просто спросил, – Громов поспешно погладил жену по руке. – Нам бы только уйти…

– Я помню, – спокойно кивнула девушка. – Нужен «Красный Барон» и сильная гроза, море. Ты должен взять меня в непогоду с собой!

– Обязательно, милая. Обязательно! Уверен, уже очень скоро нам с тобой повезет. А как же! – взяв жену за руку, молодой капитан мечтательно посмотрел в небо. – Быть может, мы даже поселимся в Барселоне… там, в моем мире, тоже есть Барселона, и даже кое-что из старины осталось… тебе понравится. Купим апартаменты где-нибудь на проспекте Диагональ… или – на Меридиане. На верхнем этаже, с балконами. Представляешь, с одного балкона – Парк Гуэль видно и Саграда Фамилиа, а с другого – старый город, бульвар Рамбла, колонна Колумба, порт…

– А в порту – наш корабль – «Красный Барон»… Нет! Давно уже пора новое имя придумать.

– Вот и придумай, милая.

– Обязательно! С утра этим займусь.

– Вот-вот…

Они еще долго простояли на корме, взявшись за руки, смотрели на луну и звезды, мечтали, планируя свою будущую жизнь в том, куда более счастливом мире, который юная баронесса уже смогла оценить. Горевшие за толстыми стеклами кормового фонаря свечи отбрасывали мерцающе-желтые отблески на черные волны, а совсем рядом, по левому борту, в воде отражалась луна.

У Громова почему-то было такое чувство, что все его (нет – их!) затянувшееся путешествие подходит к концу, что еще немного, совсем чуть-чуть, и они с Бьянкой вернутся в другой мир, и тогда… Что конкретно «тогда», Андрей пока не думал – просто мечтал. Вернуться бы, а там – видно будет.

Как и собирались, «Красный Барон» отошел от причала с рассветом, пользуясь легким попутным ветром и повинуясь коротким командам лоцмана. Шведский фрегат с едва трепыхающимся королевским флагом на корме, казался мирно спящим исполином, до поры – до времени спрятавшим пушки в порты.

– Гляньте-ка! – обернувшись, воскликнул юнга, указывая на отшвартовывающуюся шхуну с веселой зеленой кормою в ромашках. – И они – с нами?

– Да, этот корабль – в Ревель, – кивнул капитан. – Как сей шведский фрегат!

Юный Лесли округлил глаза:

– Мы что же, идем вместе этим фрегатом, сэр?

– Надеюсь, до этого не дойдет.

Хмыкнув, Громов бросил последний взгляд на шведское судно и, расплатившись с лоцманом, лег на правый галс – к Ревелю, – велев поднять все паруса, благо ветер как раз задул в корму, день начинался весьма даже благоприятно.

– Что? – толстый, чем-то похожий на добродушного кабана, ратман, отдышавшись, хмуро взглянул на невысокого, стриженного в кружок, немного косоротого парня, одетого в короткую куртку, какие обычно носили всякие там артельные мастера – каменщики, плотники, грузчики…

– Что ты сказал, Иоганн?

– Я, герр Шварц, говорю, что они все же грузили медь. Ну тот большой красный корабль, ага.

– И что с того? – удивленно моргнул ратман. – Ну медь – и что? Они же в Ревель идут?

– Но… вы же сказали, герр Шварц, что если вдруг замечу что подозрительное… чтоб докладывал, ага. Вот я и явился.

– Ага, явился он… Хотя… постой.

Отперев большой замок, висевший на резных дверях приземистого, сложенного из кирпича здания портовой таможни, чиновник – а он нынче пришел на службу первым, и вовсе не от показного усердия, просто проснулся рано – первым делом просмотрел таможенную книгу… Напротив голландского торгового судна «Красный Барон» (хозяин – купец Ян Песториус из Амстердама) никакой меди указано не было… но курс был – Ревель.

– Та-ак… – озадаченно протянул Шварц. – Портовый сбор они, значит, решили уплатить только наполовину. А ведь за медь-то еще немало талеров полагается! В Ревеле заплатят… а нам? Да и в Ревеле наверняка тоже что-нибудь этакое провернут, хитрые голландские морды! Ладно…

Поднявшись на ноги, ратман выглянул в дверь, подозвав грузчика:

– Вот что, Иоганн. Деньги свои ты нынче заработал.

– А я и не сомневался, почтеннейший герр Шварц!

– Но получишь их позже, сейчас же иди, найди лодочника, пусть ждет меня у ближнего пирса…

– Понял – у ближнего пирса, – кивнув, парень поправил круглую матросскую шляпу и уточнил: – А ежели лодочник спросит – куда плыть?

– До «Густава Вазы» и обратно. Скажешь – городская казна заплатит, пусть особо не беспокоится.

– Угу, угу… Так я побежал, герр Шварц?

– Беги, Иоганн, беги.

За кормой «Красного Барона» виднелись паруса, одни – милях в двух правее, другие, наоборот, ближе к берегу.

– Ну это – шхуна, – посматривая в подзорную трубу, бросил Громов. – А там, мористее, судя по всему – фрегат. Хорошо идет, сволочь шведская! С полным ветром. Видно, что легкий, без людей, провианта и груза – один балласт.

– Ничего такого, – кутаясь в наброшенный на плечи плащ, усмехнулась стоявшая рядом Бьянка. – Насколько я знаю, все эти суда тоже должны были идти в Ревель. Вот и идут. А фрегат, кстати, нас нагоняет.

– Ну как же? – Андрей погладил чисто выбритый подбородок. – Это же военное судно, специальной постройки, а «Красный Барон» – урожденный торговец, не такой уж и узкий, зато выдержит любой шторм, да и трюмы – хоть куда.

– И все же, мне это кажется подозрительным, – покрутив локон, призналась юная баронесса. – Куда эти шведы так спешат? И – смотри-ка – свернули к нам! Похоже, они за нами гонятся!

– Да не с чего им за нами гнаться, милая, – Громов взял из рук супруги оптику, приложил к глазам. – Хотя… да… почти к нам в кильватер пристроился… Боцман!

– Да, месье капитан! – браво доложился возникший, словно из ниоткуда, боцман Жан-Жак Лефевр – главарь мятежников-камизаров, ныне, собственно, и составляющих команду «Барона Рохо». – Чего изволите?

– Заряжайте все пушки, готовьте людей к возможному бою. Видите во-он тот фрегат?

– Прекрасно, господин капитан, – спокойно кивнул боцман. – Пушек… м-м-м… около полусотни… интересно, сколько там людей?

– Пушек – сорок, – с усмешкой поправил Андрей. – А людей – думаю, вряд ли больше полсотни. Матросы, судовые офицеры и сам капитан – все.

– И еще – профос, – вспомнив галеры, Лефевр недобро прищурился. – Корабельный палач. На вашем судне, кстати, его почему-то нет, месье Тоннер.

– И никогда не было! – расхохотался Громов. – Скажу более – и вряд ли будет. Немного чести пытать собственных матросов.

– Иногда это просто необходимо, месье. Так мы готовимся к бою?

– Да. И побыстрее – очень скоро фрегат нас догонит и вполне может дать бортовой залп.

Повинуясь приказу, моряки шустро забегали по палубе, артиллеристы спустились вниз, к пушкам, а сам господин капитан ласково погладил длинный ствол массивного шестифунтового фальконета, укрепленного на поворотной тумбе рядом с кормовым фонарем.

А фрегат нагонял, становясь все ближе и ближе! Вот уже стал отчетливо виден такелаж и позолоченная деревянная статуя на носу, под бушпритом. А вот предупредительно громыхнула пушка!

– Приказывают лечь в дрейф, сэр! – покусав губы, доложил юнга.

– Хорошо! – оглянувшись на Тома, Громов велел ему увести в каюту Бьянку – нечего делать женщине на палубе в морском бою! – и только после этого продолжил командование – спокойно и вполне уверенно, как и всегда.

А вот капитан «Густава Вазы» действовал, скорее, самоуверенно – ну конечно, Балтийское море – Шведское озеро – кого бояться-то? Все должны трепетать!

И на этой глупой самоуверенности можно было сыграть, тем более ветер начал заметно свежеть, а по морю побежали барашки. При большом – а даже и при среднем – волнении особо-то не повоюешь, тем более – на борту фрегата лишь только команда, без морской пехоты. Матросикам надо и с парусами управляться – не дай бог, оказаться к волне бортом, – и с пушечками управляться, и помпами водичку из трюмов откачивать – для пятидесяти-то человек дел невпроворот, какой уж тут бой, так что совершенно напрасно затеял шведский капитан все это дело. Верно, надеялся, на «стоять-бояться»! Ну как же, он же швед! А перед шведами все трепетать должны.

Велев взять часть парусов на рифы, Громов не то чтобы лег в дрейф, но резко снизил скорость примерно до семи-восьми миль в час. И еще мог снизить, убрав остатки парусов, да вот с этим пока не спешил – имелись мысли.

Высокий борт «Густава Вазы» с хищно открытыми орудийными портами поравнялся с «Красным Бароном». Повинуясь приказу своего капитана, шведские матросы поспешно убирали паруса, а вот – спустили шлюпку.

Андрей благодушно демонстрировал миролюбие, улыбался, галантно помахивал шляпой и даже велел стыдливо приспустить флаг – естественно, голландский – республики Объединенных Провинций.

Пусть, пусть вышлют проверяющего офицера с матросами – еще больше людей на борту фрегата убавится, а ведь у них сейчас каждый матрос на счету! Заигрался герр шведский капитан, заигрался, нюх потерял совсем. Впрочем, понятно – море-то их, шведское!

Громов хотел было выделить из фальконета хорошо ему видимого вражеского капитана – может, и попал бы! – да побоялся спугнуть раньше времени. Впрочем, пора было уже и начинать – уравнять скорости парусных судов никогда не получалось – постройка у всех разная, днище – тоже. «Густав Ваза» даже чуток поотстал, и его матросы бросились на ванты – ставить на фок-мачте брамсель – самый верхний парус. Поставили… и фрегат понесло вперед.

– Залп! – бросив на палубу треуголку, скомандовал Громов.

Корабль дернулся всем своим корпусом, левый борт его окутался густым и едким дымом… в том дыму те, кому надо, живо обезоружили уже поднявшихся на борт проверяльщиков…

Андрей махнул шпагой:

– Все паруса – долой!!!

Потеряв ветер, корабль застопорился, и промешкавший с ответными выстрелами швед дал залп в пустоту – в море! Впрочем, и ядра «Красного Барона» причинили врагу не слишком-то большой урон, на пистолетный выстрел корабли не сближались, да и волнение на море было весьма ощутимым. Так, фальшборт кое-где проломили, да одно ядро влетело на камбуз, оставив шведов без обеда.

«Густав Ваза» проскочил вперед, и теперь ветер был у Громова! Теперь можно было делать, что хочешь, маневрировать как угодно – «Красному Барону». А вот шведу – против ветра-то – очень даже затруднительно!

– Левый галс! Орудия заряжай!

Повернув, Андрей прошелся бортом к вражеской резной корме, разрядив в нее все свои пушки, так, что с капитанского мостика вмиг снесло всех и все, а, чуть погодя, выкинув белый флаг, шведы попросили о сдаче! А что им еще оставалось делать? Дожидаться абордажа? Или попытаться уйти – с поврежденной-то бизанью? Тем более, капитан, шкипер и все старшие офицеры судна наверняка уже отправились в иной мир, а нанятые по всей Балтике матросы умирать за шведскую корону почему-то совсем не желали.

Всем желающим Громов, по примеру южных морей, предложил остаться на судне… только уже подчиняться – ему, на что согласилось человек двадцать, остальным была предоставлена шлюпка – берег-то был не очень-то далеко, рядом.

Вечером в честь славной виктории устроили пир, и разделенная пополам (по числу судов) команда весело салютовала друг другу из пистолетов и ружей. Конечно же, «Красный Барон» и бывший «Густав Ваза», пока еще остававшийся безымянным, ни в какой Ревель не пошли, оставив далеко по правому борту плоский эстляндский берег. Позади снова возникли паруса, правда, близко они не приближались, так в некотором отдалении и маячили вплоть до самого Котлина – наверное, какое-то судно тоже шло в Санкт-Питер-Бурх, в «новый парадиз», как называл новый, строящийся «на костях» город государь Петр Алексеевич. А вообще-то собирался назвать Новым Амстердамом. Хорошее имя, голландское…

– Российские флаги на мачты! – скомандовал Громов в виду грозной крепости Кроншлот.

– Дать салют из кормовых орудий!

Бабахнули двенадцатифунтовые пушки. Им в ответ отсалютовали огромные орудия форта. Видно было, как от низкого берега проворно отчалила шлюпка.

– Лоцман, – довольно усмехнулся капитан. – А, похоже, добрались уже! Закончилось плаванье.