Текст книги "Капитан-командор"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Тот, сняв очки, нервно протер их подолом выпроставшейся из брюк рубашки:

– А вы что же, ничего не знаете?

– Так газет не выписываем, а радио целый день молчит, шипит только.

– Наши бомбили Москву, Ленинград, Киев… – тихо промолвил мужчина. – А русские нанесли ракетный удар по Нью-Йорку и Вашингтону.

– Вранье! – Громов саркастически рассмеялся. – Нет никакой войны, понимаете? И не будет! Поверьте мне, я знаю.

– Что вы знаете?!!! – незнакомец неожиданно перешел на фальцет. – Не знаю, кто уж из них там первый начал – наши или русские, а Нью-Йорка нет уже! Один пепел! И Эйкена вот-вот не будет – такой-то завод, лаборатории… разве русские это оставят? Вот все и бегут… куда-нибудь подальше.

– Врут, – уже не столь убежденно пробормотал Андрей. – Не может такого быть, не может! Ну был Карибский кризис, да… и Третья мировая едва не началась из-за размещенных на Кубе ракет. Но Хрущев с Кеннеди договорились… договорятся…

Уже не было не только Нью-Йорка. Не было и всей Новой Англии, и вместо Лос-Анджелеса, Хьюстона, Санта-Фе пылали ядерные костры! То же самое можно было сказать о Москве, Ленинграде, Киеве… о всех крупных городах СССР.

Пущенная с Кубы советская ракета немножечко сбилась с цели, угодив не в плутониевый завод, а на пару десятков миль восточнее… к реке Южный Форк.

Тысячи солнц разом вспыхнули в небе, вздыбилась мать-земля, и огромный, грозно колыхающийся гриб атомного взрыва встал над Эйкеном во всей своей ужасающей красоте!

Правда те, кто ехал по шоссе на Бамберг, так и не смогли ее оценить. Просто не успели. Испепелились. Превратились в молекулы. В пар.

Вот вам глупые амбиции политиков и генералов, вот вам Третья мировая война, вот вам – водородная бомба, знаменитая хрущевская «кузькина мать»!

Почти ничего не осталось. И почти никого. Лишь радиоактивная пыль да догорающие развалины городов. И ядерная зима – как альтернатива для немногих уцелевших. Мрачная, прямо скажем, альтернатива.

Глава 3
Каролина
Сбежал негр…

Кто-то сильно щекотал щеку. Вот перестал. Потом – чуть погодя – опять! Еще сильнее.

Фыркнув, Громов проснулся и, распахнув глаза, сдул щекотную травинку, щурясь от бьющего прямо в глаза солнца.

– Доброе утро, милый, – сонным голосом произнесли за спиной. – Чего это мы в траве-то уснули? В каком-нибудь баре перепились? О, святая дева – ничего же не помню! – Бьянка поднялась на ноги, старательно отряхивая прилипшие к джинсам и блузке листья и пожухлую от солнца траву. – А вроде мы куда-то ехали… На ночь-то глядя. Интересно, а Лина с Майком где?

– Вот именно – где?!

Застонав, Андрей уселся в траве, скрестив ноги и обхватив руками голову, вспомнил до мелочей вчерашний вечер – или сегодняшнюю ночь? Как внезапно погас свет, как поехали на «Плимуте» к шоссе, посмотреть на колонну автомобилей… Как расспросили случайного мужичка, и тот им наговорил тако-ое! Третья мировая война, ядерная война началась! Полмира исчезло, превратившись в груду радиоактивных развалин и дымящийся пепел! Громов поначалу не поверил, но потом в ночном небе вдруг вспыхнуло сто тысяч солнц. Ядерный взрыв! И… ничего… И – вот здесь они с Бьянкой – вот здесь, и, похоже, что живы, а вот где Майк и Лина? Где все, кто ехал в ту ночь по шоссе на Бамберг и дальше – к морю, стараясь сбежать из Эйкена, подальше от завода по производству начинки для водородных бомб. Какой-нибудь обогащенный уран, плутоний, тритий… Его, этот завод, и накрыла советская ракета с ядерным зарядом! А заодно – испепелила и обезумевших от предчувствия огромного несчастья людей. Беженцев…

Черт! Черт! Черт!

А не привиделось ли все это? Ведь они-то с Бьянкой – живы и невредимы. И мир вокруг – солнечный, напоенный чудесным запахом трав – вовсе не напоминал выжженную атомным взрывом пустыню! Ну конечно, не напоминал. Ничуть!

– Хорошо как! – подойдя, юная баронесса обняла молодого человека за плечи. – Ах, как хорошо.

И, главное, голова не болит… и из носа кровь не идет, значит – не облучились. А, может, и не было никакого взрыва? Да и не могло быть! Никак не могло. Да, 27 октября 1962 года мир стоял на грани ядерной войны, Громов, как историк, хорошо знал это, как и то, что у Хрущева и Кеннеди все же хватило ума послать на три буквы свое военное лобби и прийти к соглашению. Может быть, именно это и стало причиной убийства Кеннеди? И – отставки Хрущева?

Впрочем, что гадать – Третья мировая война все же не случилась, не было ее. Не бы-ло! А что же тогда было? Вот именно этой ночью.

– Милая, ты не помнишь, куда мы вечером ездили?

– К дороге, на машины смотреть, – девушка пожала плечами. – Ты не помнишь, что ль?

– Да помню, – покусал губу Андрей. – Посмотрели, а дальше что?

– Дальше с мужчиной каким-то беседовали, он из старой колымаги вылез.

– Из чего?

– Ну так Лина его авто обозвала. Еще смеялась.

– Мужчину и я помню. А потом? Что потом-то было?

– Что потом? – баронесса насмешливо сверкнула синими, как море, глазами и вдруг сникла. – Ой… не помню.

– И я не помню, милая. Вот то-то и оно.

– Наверное, мы в какую-нибудь таверну заехали, – несмело предположила Бьянка. – И там, как тут принято говорить – набрались.

– Тогда б голова раскалывалась! И у меня, и у тебя, милая.

Девушка неожиданно рассмеялась и, щелкнув любимого по носу, наставительно заметила:

– От хорошего виски голова никогда не болит! Сколько бы ни выпито.

– Ого! – изумился Громов. – Это кто ж тебе такое сказал? Лина?

– Лина… и Майк, – девчонка согласно кивнула и вновь встрепенулась. – Так мы идем их искать или нет?

– Идем, конечно!

Хохотнув, Андрей обнял Бьянку за талию, поцеловал… Девушка сразу отозвалась, поначалу – слабо, а потом – все сильней и сильней, так, что молодой человек напрочь забыл о том, что только что собирался куда-то идти, кого-то искать… Нашел уже! Горячие губы, томный взгляд синих глаз, влекущих, зовущих, тянущих в самый глубокий омут…

Не выпуская друг друга из объятий, влюбленные опустились на колени в траву, Андрей медленно расстегнул на баронессе блузку, погладил упругий животик, поласкал грудь, тяжело вздымающуюся, упругую и такую нежную, что ее просто невозможно было не поцеловать. Накрыв губами сосок, Громов привлек девушку к себе, чувствуя, как ласковые руки ее стягивают с него рубашку… И снова их губы слились, сорванные джинсы полетели в траву, заколыхалось небо…

– Как жаворонок красиво поет! А?

– Красиво, – погладив любимого по груди, мягко улыбнулась Бьянка. – Только это не жаворонок, а малиновка. А вот, слышишь, пеночка… А вон там, за кустиками – коростель, тут болота кругом, а он влагу любит.

– Расслабились мы что-то, – Громов погладил девушку по волосам, снова поцеловал в губы и шепотом, на ушко, спросил:

– Ну так что? Пойдем, поищем?

– Пойдем, – баронесса накинула блузку. – Поищем. Только вначале выкупаемся, я употела вся.

Андрей потянулся в траве:

– И я б не прочь искупаться. Только вот – где?

– Так здесь же рядом река, не помнишь?

– Как же не помню! Южный Форк. Правда, можно ли в ней купаться?

– А почему ж нельзя? – девушка громко расхохоталась и, протянув Громову руку, крикнула:

– Ну вставай же. Идем!

Субтропический климат Южной Каролины, конечно, способствовал купанию даже в конце октября, и вода в реке наверняка еще была теплой, только вот Андрея беспокоили те двухголовые рыбки, про которых рассказывал Майк. Плутониевый завод недалеко… а с радиацией шутки плохи!

– А мы с Линой купались уже, пока вас не было! – перекинув джинсы через плечо, похвалилась Бьянка. – Да там все купаются – небольшой такой пляж. Мы даже там с ребятишками в мяч играли!

– В бейсбол, что ли? – удивился молодой человек.

– Не… в этот… как его… в волейбол, во!

– Ну раз уж, говоришь, купалась уже… Тогда идем.

– Ага. Пошли уж.

Речка и в самом деле обнаружилась совсем рядом, за кустами рододендронов и зарослями ив. Прозрачная, кристально чистая вода с играющими серебристыми рыбками, мягкий песочек, солнышко. Идиллия!

Сбросив блузку, Бьянка вошла в воду и обернулась:

– А ну, кто быстрей до того берега?!

– Давай-давай, плыви.

Купались, впрочем, недолго – водичка оказалась не очень-то теплой, скорее, холодноватой, бодрящей, по мысли Андрея – как раз то, что нужно.

Освежившись, молодые люди быстро оделись и зашагали прямо через заросли к лугу, за которым виднелся густой лес из южных хвойных пород – сосны, туи и прочее. Где-то здесь, совсем рядом, параллельно реке и проходила автодорога Эйкен – Бамберг – Сент-Джордж. Где-то здесь… здесь же… или – вон там?

– А ну-ка, постоим, послушаем, – остановившись, Громов приложил палец к губам. – Шум двигателей, сигналы… Ничего такого не слышишь?

– Не-ет.

– И я – нет.

– Это потому что тут – глушь, – неожиданно заявила девушка. – Так Лина сказала.

– Для Лины все, что меньше Чарлстона – глушь, – молодой человек засмеялся и махнул рукой. – Ладно, пойдем дальше.

– Главное – дорогу не пройти.

– Да не пройдем. Уж никак не минуем.

Однако поиски шоссе неожиданно оказались весьма трудной задачей – по прикидкам Андрея, они с Бьянкой прошагали уже километра три или даже пять – а дороги все не было. Может, не в ту сторону шли?

– Может, мы не в той стороне ищем? – озвучила мысли Громова баронесса. – Заблудились. А что – местность-то кругом незнакомая. Давай вернемся к реке и оттуда снова начнем. Тем более – я что-то пить захотела.

– И я б попил, – внимательно оглядываясь вокруг, молодой человек рассеянно кивнул и, вдруг заметив растущую невдалеке раскидистую кривую сосну, азартно, совсем как Лина, хлопнул в ладоши. – Милая, ты меня пока здесь обожди немножко.

Не прошло и полминуты, как Андрей вскарабкался почти на самую вершину дерева, внимательно осмотрелся вокруг, однако никакого шоссе не увидел, даже речку – и ту едва заметил – блеснуло что-то такое за деревьями.

– Ну тут и заросли, – спустившись, разочарованно доложил Громов. – Честно сказать – ни черта не видно! Ладно, пойдем обратно к реке.

Немного отдохнув и напившись, молодые люди вновь повторили рейд, увы, все с тем же результатом, вернее – с его отсутствием. Кругом расстилались почти непроходимые заросли ив и ракитника, в лесу густо росли рододендроны и туя, никакой дорогой и близко не пахло, не было далее тропинок, не говоря об асфальтированном шоссе.

– Национальный парк! – после очередной неудачи Андрей уселся близ воды на корягу и хватил себя по лбу ладонью. – Вон нас куда занесло. И как же я раньше-то не догадался!

– Что такое, милый? – присев рядом, озабоченно поинтересовалась Бьянка.

– Говорю, мы здесь долго можем бродить.

– Так что же, Лина с Майком нас не ищут?

– Думаю, что ищут. Ты пей водичку-то, пей.

Молодой человек успокоительно погладил девушку по плечу и задумался. Если эта река – Южный Форк, то и шоссе должно быть где-то совсем рядом, рано или поздно оно обнаружилось бы, чай, не иголка… А вот если эта речка вовсе не Южный Форк? Ведь кто знает, как они с Бьянкой тут очутились? Может, и в самом деле, вечером в баре траванулись каким-нибудь пойлом, вышли подышать, прогуляться… вот и зашли черт те куда. А утром, придя в себя, почему-то решили, что эта речушка – именно Южный Форк. А вот – не факт! Тем более если учесть вдруг постигшую обоих амнезию.

– Милая, ты точно больше ничего с ночи не помнишь?

– Кроме того мужика с колымагой – ничего!

– И в бар мы никакой не заезжали?

– Да не помню я!

– И я не помню… Вот так погуляли! Слушай! – Громов покусал губу, стараясь прогнать нахлынувшие вдруг в голову мысли… скорее, даже намек на них, но намек не то чтоб неприятный – ужаснейший! – А ты вспышку помнишь? Ну словно солнце… ночью.

– Вот вспышку – помню! – охотно кивнула Бьянка. – А после нее – ничего.

Андрей похолодел. Нет! Быть такого не может! Ведь он сам – живое доказательство того, что никакой Третьей мировой не было… однако…

– Я пойду, – девушка поднялась на ноги. – Туда… недалеко. Ну мне надо.

Пописай, пописай…

Махнув рукой, молодой человек отвернулся и стал смотреть на воду, на бурное, местами даже с пенными завихрениями течение, на желтую отмель и черное спокойствие омута с нависшими ивами и ракитой.

От созерцания его отвлек громкий крик Бьянки.

– Что такое?!

Едва не упав в воду, Андрей стремглав бросился на зов… что ж такое могло случиться? Не дай бог, укусила змея!

– Эй, милая! Ты как?

Да нет… судя по всему – не змея. Юная баронесса, как ни в чем ни бывало стоявшая посреди небольшой поляны, обернувшись на зов, показала рукой на опушку:

– Смотри-ка, хижина! Пойдем, глянем.

– Идем!

Радостно переведя дух, Громов обогнал девушку, подбежав к хижине первым. Горбыль, маленькое – без всякого стекла – оконце, крытая соломою крыша, грубо сколоченная дверь с деревянной – из коряги – ручкою.

– Хижина дяди Тома, – улыбнулся молодой человек. – А ну-ка, посмотрим, что там у тебя внутри?

Из мебели внутри оказался только небольшой самодельный стол, больше напоминавший картофельный ящик, да неширокие нары, застланные какой-то плетенной из травы циновкою. На прибитой прямо над нарами полке стояли какие-то туеса и небольшая деревянная шкатулка, похожая на ящичек для сигар. В шкатулке обнаружилась металлическая пластинка, кресало и трут – огниво! В одном из туесов белела на самом донышке серовато-белая россыпь. Громов осторожно понюхал, попробовал на язык…

– Соль! Похоже на охотничий домик. Только вот это… огниво – слишком уж экзотично, могли б и спички оставить. Хотя в сезон дождей спички, конечно, отсырели бы.

– Глянь-ка, милый, – острога!

Бьянка взяла стоявшую в углу палку с примотанным бечевою обломком лезвия:

– Удобная вещь – рыбу бить можно!

– Тут, видно, охотники на ночлег останавливались. И рыбаки…

Да, скорее всего, именно так дело и обстояло – обыкновенная охотничья избушка, правда, хиленькая, сибирским заимкам не чета, так тут ведь сибирских морозов не бывает, да и снег – редкий год выпадет – и тут же растает. Основательно – из бревен – строить незачем, достаточно вот горбыля… Впрочем, нет, это не горбыль – какие-то тоненькие деревья, что-то типа хвороста.

Обычный домик. И все же немного странно… Странно, что на стенах не было ни одной картинки, к примеру, вырезанных из какого-нибудь журнала полуголых девушек или чего-то подобного, не имелось никакого ведра, котелка или, скажем, кофейника, пусть даже самого старого, жестяного. Да и рыбаки, и охотники наверняка оставили бы запас круп в какой-нибудь пластиковой или стеклянной таре, уж точно не в туесах из коры! И ножик бы где-нибудь обнаружился, и топор – как без топора-то? Впрочем, топор может быть…

– Надо бы снаружи топор поискать…

– Тсс!!! – отвернувшись от окна, баронесса приложила палец к губам.

– Что такое? – шепотом осведомился Громов.

– За нами кто-то следит! – девушка тревожно моргнула и на всякий случай покрепче сжала только что найденную острогу.

– Следит?

– Наблюдает. Во-он, за барбарисовыми кустами – смотри.

– Никого не вижу! – всмотревшись, честно признался молодой человек.

– Плохо смотришь, – Бьянка фыркнула, подавшись вперед, словно почуявшая дичь охотница. – Не видишь, как шевельнулась ветка? А ветра-то, между прочим, почти что и нет.

– Так сейчас выйдем да спросим, что ему надобно? – пожав плечами, решительно заявил молодой человек. – Заодно и дорогу узнаем…

– Стой! – баронесса быстро схватила Андрея за руку и нетерпящим возражения тоном тихо повторила: – Стой. Он следит за нами тайно, значит – боится. Ты точно его спугнешь! Убежит – не поймаем.

Громов лишь головой покачал:

– Бред какой-то! И что ты предлагаешь?

– Предлагаю его сюда заманить, в хижину. А потом быстренько захлопнуть дверь и оп! – птичка в ловушке!

– Хорошо, так и сделаем, – чмокнув девушку в щеку, прошептал Андрей. – Правда, хочу заметить, что в тебе просыпаются весьма неожиданные таланты. Однако… как мы его заманим?

– А уж это предоставь мне! – азартно сверкнув глазами, Бьянка усмехнулась и потерла руки. – Как выйдем, я буду говорить, а ты во всем соглашайся и кивай. Договорились?

– Ага… А как ты думаешь, кто это?

– Не знаю. Скорее всего, какой-нибудь подросток. Чего-нибудь натворил, а теперь прячется.

– Да, это может быть. Вполне, – согласился Андрей. – Только не обязательно натворил, и не обязательно один – может, их двое или больше. Эти ребята просто здесь играют, как мы когда-то в детстве. Где ведь только не лазили! Может, не стоит их никуда заманивать… просто поговорить?

– Хотели б поговорить – уж давно б показались бы, – резонно возразила баронесса. – Точно говорю: будешь звать – убегут. Ну пошли, чего тут сидеть-то?

Щурясь от яркого, бьющего в глаза солнца, Бьянка с Андреем вышли на улицу. Сейчас, в конце октября, и здесь, в Южной Каролине, особой-то жары уже, слава богу, не чувствовалось, так, градусов двадцать – двадцать два, вряд ли больше.

– Ах, милый, – девушка томно потянулась, показав пупок, и, обернувшись к Громову, громко спросила: – Так мы что, все в этой хижине так и бросим? А вдруг кто-нибудь украдет?

– Так здесь нет никого, – сообразив, сымпровизировал молодой человек.

– Ты прав, милый. Да и вернемся мы быстро… через пару часов. Не-ет, никто на наши вещички не позарится… а тащить тяжело… Сам знаешь, что там.

– Еще бы не знать!

– Иди вперед, – обнимая Андрея, прошептала баронесса. – Да погромче шуми и на меня не оглядывайся.

– Как скажешь, милая.

Громко кашлянув, Громов зашагал к реке, продираясь сквозь кустарники, словно бульдозер. Остановился лишь за деревьями, услышав торжествующий крик Бьянки. И тут же побежал обратно.

– Попалась дичь! – кивая на припертую хворостиной дверь, гордо усмехнулась девушка. – Тут… в клетке!

– Ловко ты! – Андрей одобрительно хмыкнул. – Ну и кто там?

– А сам-то взгляни!

За оконцем маячила какая-то жуткая рожа со сверкающими белками глаз!

– Негр! – удивился Громов. – Ну надо же.

Он подошел к окну, и негр тут же отпрянул, затаившись в глубине хижины.

– Эй, парень! – молодой человек постучал ладонью по стенке. – Ну что, может, поговорим? Клянусь, мы ничего тебе плохого не сделаем. Просто кое о чем спросим, ладно? А потом – выпустим. Богом клянусь, поговорим и отпустим, договорились?

Чернокожий торопливо кивнул:

– Я никого не убил, не гневайтесь, масса!

– А что ж тогда прячешься? Впрочем, твое дело, – Громов махнул рукой и подошел поближе к окошку. – Лучше скажи, в какой стороне дорога?

– Это вам смотря какую надобно, масса, – охотно отозвался пленник. – Если ту, что к поместью сэра Беркли, то это на той стороне, а если ту, что к Саванне-реке, так это почти рядом.

– Покажешь?

– Конечно же, разрази меня гром! Я не обману, масса, не беспокойтесь, я такой же христианин, как и вы… Ой! – негр вдруг испуганно замолк и тут же поправился: – Я хотел сказать – тоже христианин.

– А звать-то тебя как?

– Татави… так покойная матушка назвала, а полковник Роджер кликал Томом. Или – Черный Том, я у него был грумом, а потом… Небось, слыхали о полковнике Роджерсе? Он – потомок одного из тех самых лордов, которым славный король Чарльз подарил все эти земли, от Вирджинии до Саванны-реки.

– Аристократ, стало быть, недорезанный, – хмыкнув, пошутил Громов.

Эта шутка его, не очень-то и смешная, неожиданно оказала на запертого в хижине собеседника самое благоприятное воздействие: чернокожий взглянул на молодых людей куда более внимательно и, как вдруг показалось Андрею, с явной симпатией и надеждой.

– А вы хороший человек, масса! Видать, тоже не очень-то жалуете полковника. Да его здесь мало кто любит, все знают, что это за тип.

– А мы так, честно говоря, про такого и не слыхали, – заглянув в окошко, улыбнулась Бьянка. – Так что, выпускать тебя, черная голова?

– Хо! Не слыхали? – негр удивленно хлопнул себя по ляжкам. – Полковника Роджерса в самом Чарльз Тауне знают! Он со всеми тамошними господами в друзьях, а первый его дружок – преподобный отец Джозеф Стейнпоул, что, говорят, сжег уже немало самых гнусных ведьм!

– Сам ты – гнусная ведьма! – баронесса обиженно надула щеки и что-то бросила Громову, да тот ее не услышал…

А просто сел в траву!

Отец Джозеф Стейнпоул, один из столпов чарлзтаунского общества, был хорошо знаком и ему, и Бьянке, которую едва не сжег именно как ведьму! И было это все летом и в начале осени 1706 года. Так что же, выходит…

– Том, а год сейчас на дворе какой?

– Одна тысяча семьсот шестой от Рождества Христова, – покинув свое узилище, тут же отозвался чернокожий. – Точнее – двадцать девятое число, месяца октября. А вы что спрашиваете, проверяете – грамотный ли? Так вот – Священное Писание знаю!

Том вдруг сделал бросок в сторону, явно порываясь убежать – так и убежал бы, да вот остановился сам по себе, удивленный реакцией этих двух белых. Никто за ним не гнался!

– Ну девочка, – погладив Бьянку по волосам, тихо промолвил Андрей. – Теперь поняла, где мы?

– Поняла, чего уж, не дура, – тяжко вздохнув, девушка вдруг расправила плечи и задорно подмигнула любимому. – А я опять в своем мире, не в твоем… Что ж – зато тут все привычно. Вот только жаль, «Америкэн Бэндстед» не посмотреть.

– Да уж, – издевательски посочувствовал Громов. – Вот уж, действительно, большое несчастье!

Он, конечно, был ошарашен, и вовсе не от того, что вновь оказался в начале восемнадцатого века, а от способа, каким его и Бьянку выкинуло в эту эпоху. Именно выкинуло. Ядерным взрывом! Показал-таки Хрущев Кеннеди кузькину мать! Или… это генералы… и с той стороны, и с другой. Вполне могли, сволочи тупорылые. Что же, эти придурки все же спалили мир? Хватило ума… то есть – глупости! Ну идиоты, ну надо же… Стоп! Однако ведь Андрей точно знал, что никакой Третьей мировой войны не было! Никто ни в кого никакими ядерными ракетами не пулялся, Карибский кризис завершился вполне мирно… правда, в последний момент, а то бы… а то бы, пожалуй, рвануло!.. Как недавно, ночью – тысячи солнц! Так что же, выходит, это был какой-то иной, параллельный мир? В котором таки разразилась Третья мировая… ядерная… А выходит, так! Именно поэтому, наверное, их с Бьянкой сюда и выкинуло… обратно в свой мир… то есть это, смотря для кого – свой.

Боже, боже! Бедные Майк и Лина! И Боб. И сеньора Мария со своим сынишкой.

– Так, Майк и Лина… – слово бы почувствовав что-то, тихо спросила девушка. – Мы уже можем их не искать? Они остались там, да?

– Да, – отвернувшись, промолвил Громов. – Искать их точно не нужно. А вот помолиться на всякий случай стоит! Да подумать, как нам дальше быть.

– Ничего! – обняв, юная баронесса попыталась утешить любимого. – Зато тут, у нас, все понятно и просто. Этот вот черный парень – явно беглый негр.

– А я смотрю, господа, вы и сами беглые!

Том уже раздумал бежать и, прислонившись к дереву, с интересом рассматривал белых. Насмотревшись, вежливо спросил:

– Можно я скажу, масса?

– Да говори, – отмахнулся Андрей. – И перестань называть меня масса! Мы ж тебе не хозяева.

– Это точно, разрази меня гром! – весело расхохотался негр. – Так я скажу?

– Говори, сказал же!

Том улыбнулся, показав ослепительно-белые зубы:

– Места здесь безлюдные, а вы – без лошадей, одни, к тому ж и одеты… Бумажные штаны, рубахи – извините, но так даже уважающие себя бедняки не одеваются!

– Ишь ты, – неприятно ухмыльнулся Громов. – Я вижу, глаз у тебя наметан! Только все же мы не беглые, а так… Идем к морю, в какой-нибудь порт.

– Так вам в Чарльз Таун надо, – чернокожий повел плечом. – В таком случае мне, господа, с вами не по пути. Дорогу-то я покажу, извольте!

– Нет, нет, – дружно замотали головами молодые люди. – Чарльз Таун нам не подойдет!

– Ха! А говорите – не беглые, – Том нагло расхохотался и хлопнул себя руками по ляжкам. Одет он был в широкие светло-серые штаны из хлопка и такую же рубаху, из-под ворота сверкал золотом крест… ну нет, не золотой, конечно – медный.

– Вы, я так думаю, все же не с плантации сбегли – белых невольников там давно уже не осталось, все перемерли, а скорее всего – от суда, верно? Может, задолжали кому, может, что украли по мелочи. Не мое это дело, разрази меня гром!

– Гром, кстати, не разит, – с усмешкой поправил Громов. – Разит молния.

– Один черт, – Том отмахнулся и, вновь улыбнувшись, предложил: – Пойдемте тогда вместе, а? Втроем-то веселей, а и удобнее – по очереди можно спать. Мне тоже к морю-океану надо – доберемся до Саванны-реки, а там сладим плот. А там, у самого океана, селение, небольшое, но спрятаться, переждать можно.

– А чего будем ждать? – заинтересованно спросила Бьянка.

Негр снова захохотал:

– Как чего? Попутного судна! Вы – в Новую Англию, а я – во Флориду. Там таких, как я да вы, беглецов, полно, один не останусь, разрази меня гром! Нам сейчас главное – потихоньку пробраться, вот что я вам скажу.

– Ловят? – Андрей прищурил глаза, соображая, нужен ли им такой проблемный спутник. В конце концов, плот они и сами уж как-нибудь смогли бы соорудить, а уж дальше…

– Те, от кого сбежал, уже нет, – убежденно отозвался Том. – Я уже неделю в бегах. Смогли бы – поймали б. А вот не вышло у них ничего, обставил я самого полковника Роджерса, разрази меня гром!

– Тебе ж сказали – не гром, а молния, – баронесса одернула блузку и, строго взглянув на негра, спросила:

– А долго на плоту до моря-океана плыть?

– Да не так чтоб очень, дней за пять, думаю, доберемся… ну за неделю. На плоту-то – это ж не пешком.

– А вдруг дожди зарядят? – не отставала девушка. – Что тогда? А они ведь должны бы уже и начаться.

Том радостно улыбнулся:

– Вот и хорошо бы! Дожди, туман – никакой поганый индеец нас на реке не заметит!

– А если заметят? – снова напряглась Бьянка.

– Это смотря какие индейцы, – негр рассудительно развел руками, показав выжженное на левом запястье клеймо – «C.R».

«Colonel Rogers, – догадался Андрей. – Полковник Роджерс…»

– Что значит, смотря какие? – баронесса все продолжала допытываться, причем – вполне по делу.

– Если дикие – ямаси, – так те могут сразу убить, могут в плен взять да потом продать кому-нибудь, а могут и отпустить или в своем племени предложить поселиться – я про такие случаи слыхал, разрази меня гром! – покладисто пояснил чернокожий беглец. – Не так уж и плохо у них в племени: останешься – будешь жить, как родной! Хоть они дикари и язычники, а все ж и там лучше, чем у полковника!

– Нет, – Громов качнул головой. – Не хотелось бы к дикарям, еще суп из нас сварят.

– Не сварят, ямаси людей не едят.

– А что другие индейцы? – уточнила Бьянка. – Которые не дикие.

Том шмыгнул носом и нервно зевнул:

– Другие – это кусабо: ашпу, комбаи, куза и прочие. Их еще индейцами в поселении зовут, они с белыми дружат и беглецов ловят да возвращают хозяевам, за что имеют деньги, оружие и все такое прочее. Хотя… могут и просто убить. Но это вряд ли, разрази меня гром! Они ж не дикари – порох, ружья да денежки кому ж не нужны-то?

– Да-а, – выслушав, протянул Андрей. – С этим кусабо нам уж точно встречаться никак не с руки. А где они проживают-то?

– Саванна – их река, – чернокожий беглец вздохнул и потер запястья. – И ямаси Саванну своей считают.

– Враждуют?

– Еще бы, разрази меня гром!

– Так нам, похоже, незаметно вообще никак не пробраться, – посмотрев на небо, озадаченно промолвила Бьянка. – Дикари – следопыты известные…

Негр неожиданно засмеялся:

– Так ведь не так уж и много их! На столько-то земель – раз-два и обчелся. К тому ж и Саванна – река широкая, а плот – низенький, незаметный… А коли дожди пойдут – так и вообще хорошо, ни один индеец на своей лодке на реке не покажется, разрази меня…

– Понятно! – встав на ноги, перебил Громов. – Ну коли такое дело, пошли к реке – чего тут выжидать-то?

К реке шли два дня и добрались, слава богу, без всяких приключений. Беглый раб Том, к слову сказать, оказался весьма ценным спутником и как проводник, и как охотник – всю дорогу он учил Громова ставить силки и устраивать различного рода ловушки, в одну их которых на исход первого дня весьма кстати попался болотный кролик. Снасти, соль и острогу с огнивом – все, что нашлось в хижине, путники, естественно, прихватили с собой, да и у Тома оказался изрядных размеров ножик.

Плот соорудили, связав сплетенными из травы веревками упавшие стволы деревьев и хворост, вышло устрашающе и неказисто, зато надежно – получившееся плавсредство уверенно выдерживало троих. Потратили почти целый день, умаялись, но деваться-то было некуда! Громов еще предложил установить на плоту шалаш, на случай дождя, да и вообще, для удобства, однако чернокожий беглец сразу же резко запротестовал против такого дела – с шалашом плот был бы слишком заметен.

– Лучше набросаем на него побольше травы: и мягко и в случае чего – сойдет за плавающий островок, разрази меня гром!

– А если зарядят дожди?

– Лучше уж вымокнуть, чем попасться.

С этим утверждением спорить было трудно, и Громов идею с шалашом – и впрямь недостаточно продуманную – оставил, тем более что юная баронесса не высказывала никаких претензий да и вообще вела себя достойно, стойко перенося все трудности и лишения неожиданного путешествия.

Качнувшись, толкаемый Андреем и Томом плот медленно отчалил от берега и, величаво покачиваясь, поплыл по течению реки. Быстро забравшись на борт, мужчины сноровисто взяли в руки шесты, отталкиваясь от дна и выводя плот на стремнину, ближе к середине реки. Там шесты уже не годились, приходилось по необходимости орудовать импровизированными веслами, вырезанными из древесной коры.

К удивлению Громова, сплав проходил довольно комфортно: дождей не было, в небе ярко светило уже не жаркое, а вполне себе приятное солнышко, болотистые, заросшие густым кустарником берега казались безлюдными, а кишевшая в речке рыба клевала буквально на всё! Даже пустой крючок хапала!

Ближе к вечеру беглецы выбирали какую-нибудь отмель, приставали, жгли костер, пекли на углях пойманную за день рыбу, на ночь же – в целях безопасности – снимались с отмели и пристраивали плот под каким-нибудь кустом.

А утром вновь выводили плавсредство на середину реки – вот и вся работа! А потом лежи себе на мягкой травке, лови рыбу, болтай, загорай! Наверное, можно было бы плыть и ночью, да опасались налететь на мель или, того хуже, камни. И так уже пару раз вытягивали плот с песка. Что же касаемо камней, то перекаты были хорошо видны – и слышны – еще издали, можно было обогнуть или, спрыгнув в воду, провести плот через отмель.

Дующий почти все время ветерок иногда угонял плот к берегу, зато уносил комаров и прочую кровососущую нечисть, которой, впрочем, сейчас, поздней тропической осенью, было куда как меньше, чем летом.

С каждым днем река становилась все шире, и на плот уже начинали накатываться большие, малоприятные волны, так что путники быстро промокли, хотя столь же быстро и высохли на солнце и на ветру.