Текст книги "Капитан-командор"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Том, открой, – поднявшись на ноги, Андрей оперся на балюстраду, ограждавшую залу от лестницы и находящейся внизу прихожей, с отгороженным плотной занавеской углом, выделенным для проживания кухарки и горничной.

– Извиняюсь, что слишком поздно, – послышался чей-то резкий, полностью лишенный и намека на музыкальную приятность голос, скорее даже – сипение, принадлежащее… начальнику городской милиции месье Эмилю Дюпре, чьи ополченцы буквально только что сражались столь героически и, самое главное, умело, что не принять сейчас их командира значило бы проявить чрезвычайное неприличие.

– Заходите, господин Дюпре, – любезно улыбаясь, Громов вышел навстречу гостю. – Прошу к столу, выпьем вина или сидра. Или… вы предпочитаете кальвадос?

– От стаканчика не откажусь, – услыхав про ядреную яблочную самогонку, начальник милиции кашлянул в кулак и зябко передернул плечами. – Что-то продрог, знаете ли.

Андрей тоже плеснул себе огненного, пахнущего яблоками напитка, коим так славилась Нормандия, и, подняв стакан, предложил помянуть погибших.

– Верно, помянем, – сухо кивнув, Дюпре тут же, не поморщившись, выпил и, отказавшись от закуски, многозначительно глянул в сторону слуг. – Поговорить бы, месье капитан.

– Поговорим.

Громов махнул рукой Тому и служанке, тут же спустившихся вниз; за ними, сославшись на какие-то неотложные хозяйственные дела, деликатно удалилась и Бьянка, оставив мужчин одних.

– Вы кажетесь мне честным человеком, месье Тоннер, – решительно начал гость. – Да и дрались вы нынче славно, и организовали все, как надо… До вас-то было – хоть караул кричи! Так вот, господин капитан… – командир ополчения понизил голос. – Хочу поделиться с вами кое-чем.

Молодой человек ободряюще улыбнулся:

– Я – весь внимание, месье Дюпре!

– Мне очень не понравился английский фрегат! – оглянувшись, произнес гость едва ли не шепотом. – И не только он, впрочем – еще две шхуны и шлюп, которые бомбардировали город.

– Мне они тоже не понравились, – согласился Андрей. – Как и все англичане, которым мы, смею думать, задали хорошую трепку.

– Две сукновальные мельницы, оружейная мануфактура, склады, – прищурившись, перечислил месье Дюпре. – К ним еще добавить старый амбар возле церкви Святого Леонарда, с недавно привезенной пенькою. Они все сгорели! Сгорели от английских ядер, господин капитан!

– Постойте-ка! – Громов напрягся, уже понимая, куда клонит припозднившийся визитер. – Вы полагаете, англичане стреляли раскаленными ядрами… и точно знали – куда?

– Именно так, месье, – угрюмо кивнув, собеседник задумчиво повертел в руках оловянный стакан и, отказавшись от предложенного кальвадоса, продолжал все тем же глуховатым тоном: – Допустим, воротная крепость – на виду, но склады и мануфактура – нет… хотя о них враги могли знать и заранее. А вот старый склад – пеньку туда привезли только вчера! И одну их мельниц – ту, что ближе к плато – отремонтировали совсе-е-ем недавно.

– Кто-то знал, – спокойно согласился Андрей. – Сообщил или, скорее, подал сигналы.

– Думаю, что так.

– И на английских судах очень хорошие канониры, – молодой человек пощипал бородку. – Поверьте, я знаю, о чем говорю – сам артиллерист. Не так-то просто попасть из морской пушки даже в крупноразмерную цель. По сути, на совести канонира лишь вертикальная наводка, горизонтальная производится всем корпусом корабля – по-другому быть просто не может, это же не полевая артиллерия, где можно запросто повернуть лафет. Морские пушки на такой маневр неспособны… Значит, знали заранее – сообщили.

– Фрегат именно так и действовал, – сухо кивнул гость. – А шхуны били по новым целям… Им кто-то указывал, корректировал огонь.

– Черт побери!!! – Громов подпрыгнул на месте. – Так и фрегат же не мог просто так палить – ветер в гавани слабый, дым долго стоит! А пушки молотили почти беспрерывно. Верно, дорогой мой месье Дюпре! Верно! Был корректировщик… или – корректировщики. Их надо как можно скорей вычислить, найти. Проверить крыши высоких домов – быть может, что-то…

– Нет, – с усмешкой прервал визитер. – Сигналы подавались с плато де Грас! Места лучше просто не придумаешь. Высоко и недалеко, а видно – только с залива. С набережной – дома мешают.

– А мы вот что-то ничего подобного не заметили, – капитан почесал затылок. – Никаких сигналов.

– А вы смотрели на плато? – ехидно осведомился гость.

Громов пожал плечами:

– Ну вообще-то – нет. Как-то не до плато было.

– Вот именно! Вы просто не обратили внимания… А вот англичане все, что им было нужно, увидели, обстреляли, причинив нам весьма существенный ущерб.

– Думаете, стоит опросить матросов? – подумав, высказал идею Андрей.

Командир ополчения снова покрутил стакан:

– Можно. Только не уверен, что это хоть что-то даст. А вот поискать на плато, поговорить с людьми – пастухами, церковными служками – там ведь часовня, кладбище.

– Привлечь местную сыскную полицию?

– Нет! – Дюпре дернулся, словно от удара током. – Не надо никого привлекать, сказать по правде – я далеко не во всех здесь уверен.

– А во мне, значит, уверены? – усмехнулся Андрей.

– Вы – здесь чужой, прибыли недавно, издалека.

– А, может, меня подослали англичане?!

Наклонив голову, гость бросил на Громова быстрый и весьма проницательный взгляд:

– Я знаю про вас все, месье де Тоннер. Что-то рассказал молодой маркиз, что-то – ваш чернокожий слуга, кое в чем проболталась служанке ваша молодая супруга.

Услыхав такое, молодой человек обескураженно покачал головой:

– Да-а-а… Вижу, обложили вы меня плотно.

– А что делать? – прищурился месье Дюпре. – Доверяй, но проверяй! На губернатора и конно-полицейскую стражу надежда слабая, а в вас я, по крайней мере, уверен, во всяком случае – пока.

– Пока?

– Пока вы не успели обрасти связями, – поморщившись, словно от зубной боли, пояснил визитер. – Так что, господин капитан? Составите мне компанию в прогулке по плато? Повод есть – заказать доски для ремонта пострадавших судов на моей лесопильне. Возьмите лошадей в городской конюшне, да поезжайте не один – с женой, со слугою. Вроде бы – заодно и на прогулку. Пусть все это видят, знают… пусть не видят ничего подозрительного. Вот за это и выпьем, да!

Хмурое, с ползущими языками тумана, утро выдалось не слишком-то подходящим для прогулки верхом, однако делать было нечего – уговор дороже денег, тем более что и сам Андрей считал не очень-то правильным тянуть с разоблачением шпионской сети. Да, налет отбили, но ущерб городскому хозяйству меткие английские пушки и в самом деле причинили значительный.

От старых городских ворот на плато де Грас вела широкая дорога, там же и раздваивающаяся – одна повертка уходила прямо на юго-восток, в Руан и далее – к Парижу, другая сворачивала на запад – в Нижнюю Нормандию, к Кану. С другой стороны, на плато можно было запросто попасть и напрямик – с южной части городка, по козьей тропинке, которой обычно и пользовались все горожане, если не нужно было везти чего-нибудь на телеге.

Вокруг тропинки, там и сям, виднелись окруженные плетнями пастбища, впереди возвышались холмы, поросшие густым кустарником и лесом. Вырываясь из города, тропинка забирала круто кверху, так что путешественникам пришлось спешиться. Точнее, с лошадей слезли лишь господа – Андрей и Бьянка – Том же, как и положено слуге, всю дорогу шагал вслед за всадниками на своих двоих.

– Ах, как красиво! – обернувшись, выкрикнула убежавшая вперед баронесса.

В синих, широко распахнутых глазах девушки отражался лежащий внизу как на ладони город, за котором угадывалась прячущаяся в зыбком тумане река, весьма широкая и почему-то казавшаяся капитану тревожной.

– Да, красиво, – глянув с края плато, Андрей согласно кивнул – вид и впрямь был хорош, особенно сейчас, когда сквозь туманную взвесь начинало проглядывать солнце.

Сквозь ажурную вязь листвы прекрасно просматривался порт и весь город – старые фахверковые дома, склады, церкви.

– Да пошлет вам удачу Господь и все святые! – послышался позади хриплый голос командира городского ополчения.

– Ах, месье! – Бьянка обрадованно оглянулась. – Как вы вовремя – нам даже и ждать не пришлось, а ведь выехали мы рано.

– Как вам прогулка, мадам? – с учтивым поклоном осведомился Дюпре. – Вроде бы дождя нет, хвала святой Катерине!

– Да прекрасно все! – баронесса весело засмеялась. – А далеко ли до вашей лесопильни, месье?

– Да не очень, – поправив на голове шляпу, начальник милиции указал на видневшуюся невдалеке буковую рощицу. – Во-он там у меня лошадь привязана. Там и мои слуги – принесли корзинки с едой и вином… Вы пока располагайтесь, мадам, а мы с вашим любезным супругом быстренько съездим на лесопильню, уладим все дела.

– Бросаете меня одну? – хлопнув пушистыми ресницами, баронесса лукаво посмотрела на «мужа» и улыбнулась. – Что ж, бросайте. Я понимаю – дела есть дела.

Отъехав от рощицы шагов на двести, месье Дюпре спешился, привязав лошадь к дереву. То же самое сделал и Громов. Оба подошли к склону холма, глядя на расстилавшийся внизу город и пастбища.

– Пастухи не приметили ничего, – тихо сообщил глава ополчения. – Ну правильно, они же смотрели на гавань, а не себе за спину. А когда англичане высадили десант – убежали.

– И никого подозрительного не видели?

– Понимаете, в чем дело… – Дюпре задумчиво скривился, став похожим на запеченную свиную голову. Еще бы зеленью его обложить… или яблоками… – …во время схватки, естественно, никто тут не шастал, а вообще – это весьма оживленная тропа. Там, на плато – множество деревень, мельницы…

– И еще есть дорога, – оглянувшись, напомнил молодой человек. – Кстати, она далеко отсюда?

– Не очень, – ополченец махнул рукой. – Но все равно – крюк. Не думаю, чтоб те, кто нас интересует, пользовались бы дорогой – слишком уж неудобно, да и долго. Не-ет, они пришли по тропе. И пришли заранее, точно зная, когда придут англичане.

– А как они могли точно знать? – сразу же усомнился Громов. – Когда ни телеграфа, ни радио, не говоря уже о сотовой связи!

– Э? – собеседник хлопнул глазами… впрочем, как это ни странно, без особого удивления. – Видите ли, месье Тоннер, я, конечно, знаю, что вы – русский. Но русского языка я не знаю вовсе, так что…

– Я говорю, вряд ли они могли точно знать дату высадки… – пояснил Андрей. – Если только англичане не высаживают десанты точно по графику, скажем – каждый третий вторник месяца или каждую вторую среду.

– Каждую вторую среду! – месье Дюпре гулко расхохотался и хмыкнул. – Ну уж вы, господин капитан, скажете! Хотя я вашу мысль понял – те, кого мы ищем, явились заранее, принесли сигнальные флаги…

– Подождите! – вдруг оборвал Громов. – А как вы думаете, какого размера эти сигнальные флаги… или что там еще… могут быть? Ну чтоб их было хорошо заметно с залива?

– Хм… – ненадолго задумавшись, глава ополчения, хитро скривив губы, окинул взглядом лежащий под ногами город. – А ну-ка, любезнейший господин капитан… кажется, я видел у вас подзорную трубу. Не дадите ли воспользоваться?

– Да пожалуйста! – Андрей протянул оптику. – Пользуйтесь на здоровье.

– Ага… – приложив окуляр к правому глазу, задумчиво промолвил Дюпре. – Вывеску корчмы «Три корабля» я вижу, правда, буквы не могу прочитать… Вот примерно такими и должны быть сигнальные флаги – локтей шесть на восемь, уж никак не менее.

– И флаг нужен не один – несколько, хотя бы три-четыре, – прищурился молодой человек. – Весьма заметный груз, месье! В заплечной суме не утащишь!

– Не утащишь, – соглашаясь, ополченец опустил трубу и хмыкнул. – Хотите сказать, сигнальщики прячут флаги где-то здесь, на плато?

– Именно так, месье! И именно в том месте, откуда лучше всего просматриваются все подходы к гавани.

– А пойдемте-ка! – резко развернулся Дюпре. – Кажется, я знаю одно такое местечко!

Место оказалось совсем недалеко от того обрыва, откуда только что любовалась открывающимся видом Бьянка.

– Гляньте-ка, здесь следы, месье! Вот прямо под дубом.

– Деревянные башмаки, – начальник милиции разочарованно почмокал губами. – Это просто пастухи… хотя – вот и другой башмак, с подбитой гвоздиками подошвой. Простолюдины!

– Или – слуги, – задумчиво дополнил Андрей. – Кстати, жерди они тоже должны где-то прятать – не карабкаться же с флажками на дуб! Не очень-то удобно, да и быстро действовать невозможно. Нет, жерди они тоже прячут, может быть даже во-он в тех кустах. Или – в папоротнике.

– Идемте, посмотрим. Вдруг да найдем?

Они обшарили почти всю траву и орешник, но так ничего и не нашли – ни жердей, ни флагов, разве что обрывки льняной бечевки, которою, конечно, могли бы использовать и сигнальщики… а могли и просто крестьяне. И пастухи…

– Здесь еще кладбище недалеко.

Капитан усмехнулся:

– Ну на кладбище они вряд ли прячут. Хотя… все может быть, глянем и там… А скажите-ка, месье Дюпре, нет ли тут поблизости – именно поблизости – какого-нибудь сарая? И не простого, а чтоб запирался, чтоб сторож был? Вы только представьте, ежели б эти флаги нашел какой-нибудь пастух или крестьянин? Это ж какое богатство-то! Столько ткани привалило! И вряд ли это тяжелое и грубое сукно. Скорее – полотно тонкой выделки, а то и шелк!

– Шелк! Ну вы и скажете. А сарай, наверное, где-то есть – рядом с часовней Нотр-Дам де Грас. Сейчас туда и сходим.

Изящная, сложенная из желтовато-белого кайенского камня часовня с полукруглыми абсидами и невысокой башенкой – колокольней, по фасаду была украшена резными узорами, а прямо над крыльцом под свинцово-серой, по виду напоминавшей панцирь черепахи, крышей, располагалась ниша с Мадонной.

Внутри не было никого – пустой гулкий зал, скамейки, витражи, статуи… и деревянные кораблики – модели, и – многочисленные дощечки с надписями «Мерси» – «Спасибо». Моряки благодарили свою Святую Деву, знать было – за что.

– Здравствуйте, господа, – звучно приветствовал посетителей заглянувший в часовню высокий сухощавый монах в коричневой рясе. – Рад, что не забываете нашу Мадонну.

– И вас да не оставят своими милостями Иисус и Святая Дева, отец Анатоль, – склонив голову, вежливо ответил Дюпре. – Шли вот, заглянули, товарищей погибших помянуть, помолиться за их души.

– Хорошее, богоугодное дело, – отец Анатоль ласково покивал, сложив на груди руки, смуглость которых еще больше оттеняла изящный серебряный крест. – Говорите, просто зашли?

– Да, сейчас уезжаем – дела.

– И я ухожу, – улыбнулся священник. – В соседнюю деревню собрался, навестить паству.

– Жаль, не по пути, – месье Дюпре с сожалением причмокнул губами. – А то б поговорили.

– Жаль, – спокойно согласился отец Анатоль. – Жаль.

– А то вот мы думали чем-нибудь помочь, – главный ополченец улыбнулся. – Крышу перекрыть или еще что-нибудь. Не течет крыша-то?

– Да, слава Пресвятой Деве, нет.

– А в пристройке? Или… у вас, кажется, сарайчик есть?

– Да есть, – опустил веки священник. – Наш пономарь, Жак, им занимается, он и выстроил – хранит там лопаты, грабли…

– Надо же – пономарь, – Дюпре покачал головой. – Такой длинный, нескладный парень? Ему передавала поклон тетушка Дарисса, та, что живет в старом доме возле церкви Святой Катерины.

– А он как раз туда и отправился, в город, – развел руками отец Анатоль. – Небось, зайдет к своей тетушке наш добрый пономарь Жак.

– А, ну зайдет – тогда, конечно… Нам, кстати, тоже пора.

– И мне, дети мои. И мне.

Простившись со священником, Громов и Дюпре еще минут пять выждали, пока тот не скрылся из виду, а уж затем принялись искать сарай, который обнаружили далеко не сразу – в густых зарослях орешника напротив часовни.

– О, да тут и не заперто! – обрадовался молодой человек.

Месье Дюпре хмыкнул:

– От кого запирать-то? У нас ведь тут гугенотов нет, все добрые христиане-католики. Хотя сейчас такие времена, что и не скажешь, кто для нашего доброго короля хуже – то ли разбойники-гугеноты – камизары, как их еще называли, небось, слышали – то ли католики янсенисты. И те, и другие нехороши!

Янсенисты, камизары… Что-то такое Андрей – как историк да и вообще кандидат наук – слышал, но так, смутно, поскольку к теме его диссертации об участии крестьян-отходников Тульской губернии в революции 1905–1907 годов ни те, ни другие не имели никакого отношения вообще – абсолютно. Однако в здешних реалиях подобное знание могло внезапно сделаться необходимым – ведь кто знает, с кем придется столкнуться и как с ними себе вести? Но… об этом, верно, лучше расспросить Бьянку.

– Ну что, зайдем? – оглядевшись вокруг, деловито осведомился ополченец. – Раз уж дверь не заперта.

– Конечно, зайдем! – охотно кивнул Андрей. – А как же?

Скрипнули петли…

Проникавший сквозь щели сарая зыбкий дневной свет, еще не успевший напитаться уже кое-где проглядывающим сквозь прорванные небесной синью облака солнцем, выхватывал из пыльной полутьмы развешанные по стенам хомуты, сельхоз-инвентарь – грабли, лопаты, метлы, – предназначенный, как видно, для уборки, какие-то старые рассохшиеся бочки, ящики, доски.

– А вот здесь и посмотрим! – Громов пристукнул по одному из бочонков ладонью.

– Почему именно здесь? – обернулся милицейский начальник.

– Потому что тут пыли меньше. А ну-ка, помогите, месье Дюпре! Хотя нет… дайте-ка во-он тот крючок…

– Это коса!

– Ну – косу, значит… Ага!

Крышка поддалась с неожиданной легкостью и почти без скрипа. Сунув руку в бочонок, молодой человек нащупал внутри что-то мягкое, гладкое… ухватил, вытащил… с торжествующей усмешкою обернулся:

– Ну! Что я говорил, месье? Чистейший шелк, к бабке не ходи!

Глава 10
Лето 1707 г. Онфлер
Ностальгия?

Они сидели в зарослях черемухи, уже давно отцветшей, но еще не налившейся черными, с приторно вязким вкусом, ягодами: Андрей со своим земляком Спиридоном и начальник муниципальной милиции месье Эмиль Дюпре с двумя молчаливыми молодыми людьми – зятем и шурином, как пояснил ополченец – такие уж сейчас времена наступили, что можно было доверять лишь самым близким людям. В этом смысле Громов его как-то не очень понял – ведь речь-то шла не о каких-нибудь там частных интригах, а о деле государственной важности – вскрыть и уничтожить вражескую шпионскую сеть, шутка ли! И зачем тогда нужно было скрывать это от собственных офицеров? Или прихватили бы с собой солдат, ополченцев…

– Понимаете, месье Тоннер, всякое может случиться. Вдруг да что-то пойдет не так? Или что-то нужно будет держать в самой строжайшей тайне? А в этих парнях я уверен, один – брат жены, другой – муж старшей дочери. Не продадут – мы ж все же одно семейство.

Громов только плечами пожал – спрашивается, и чего господин Дюпре опасался? Наверное, было чего, командующий городским ополчением представлялся Андрею человеком опытным, тертым.

– Чу! – месье Дюпре вдруг подался вперед, отводя от лица черемуховую ветку. – Слышите? Идет кто-то. И это не один пономарь – и другие голоса слышатся. Тсс!!!

Через своего знакомого контролера полиции и пожарной охраны ополченец строил дело так, будто бы сарай при часовне являлся явно пожароопасным строением и на этом основании требовал самого тщательного осмотра, каковой и был назначен на завтра – и вот, людишки – кому надо! – поторопились, явились ближе к ночи, пришли – нервишки, видать, не выдержали, сдали, потребовалось срочно перепрятать улики.

– На этом мы их и возьмем, – потирал руки Андрей. – Жаль вот, нет других представителей власти.

– Нет-нет, – ополченец дернулся. – Сейчас мы их брать не будем, просто посмотрим. Ага! Вот они, голубчики, вот.

В свете луны, бесстыдно выкатившейся на небо медным, ярко блестевшим тазом, были хорошо видны не только фигуры, но даже и лица сигнальщиков – кроме нескладного пономаря Жака, еще трое молодых, судя по приглушенному смеху, вполне уверенных в себе парней в башмаках и добротных кафтанах…

– О, Святая Дева! – выпучив глаза, прошептал один из парней Дюпре – то ли зять, то ли шурин. – Да это же…

– Тихо! – резким шепотом оборвал милицейский глава. – Ага… выносят… Понесли, понесли…

Где-то неподалеку, за часовней, вдруг послышалось лошадиное ржание.

– Ого! – Спиридон навострил уши. – У них и кони…

– Что будем делать? – поинтересовался Андрей у главного организатора засады. – На лошадях-то незаметно проследить не удастся.

– А и не нужно больше ни за кем следить, – вытерев пот со лба, ополченец отозвался как-то понуро, безрадостно, словно бы изначально предчувствовал какую-то гадость, и вот она вам, пожалуйста – нате, кушайте, смотрите не подавитесь!

– Помните, я вас кое о чем предупреждал, господин де Тоннер?

Громов сдержал усмешку: ну конечно, предупреждал. Вот оно!

– Я так полагаю, вы очень хорошо знаете всех этих молодцов, месье Дюпре?

– Еще бы не знать, – скривился командир ополчения. – Двое – слуги господина судьи, третий – личный адъютант полковника конной полиции Жана-Батиста д'Эвре.

– Полиция и правосудие, – Андрей презрительно сплюнул. – А ничего компания подобралась, в самый раз. Я полагаю, слуги и адъютант тут не без ведома своих господ ошиваются?

– Верно полагаете, – кивнув, Дюпре со злостью выругался в спины уходящим парням. – Вот дьявол! Мы ничего и никому не докажем! Даже если б взяли их сейчас с поличным…

– Кто бы сомневался, – понятливо хмыкнув, Громов вдохнул в себя вкусный запах черемухи. – У нас в Российской Федерации тоже все примерно так же!

– У вас в России – варварство, – резко перебил ополченец. – А Франция все же цивилизованная страна… по крайней мере, таковой считалась. Я и раньше слыхал, что у господина судьи есть финансовые интересы в Англии… А вот что подвигло барона?

– Вы о ком?

– О д'Эвре. Не понимаю! Хотя… как-то быстро он разбогател, женился… – Дюпре размышлял вслух свистящим шепотом. – Все думают, что он поправил свое положение выгодным браком… А вот, оказывается, не все так просто!

Громов передернул плечом:

– И что же теперь? Так и дальше позволять этой мрази предавать своих земляков? Нет, то, что никто ничего не докажет – это я понимаю, можете не говорить…

– В следующий раз я просто пошлю сюда небольшой отряд, – тихо промолвил месье Дюпре. – С фузеями, пистолетами, палашами…

– Тоже выход, – согласился Андрей. – Только, увы, временный.

– Разве что какой-нибудь влиятельный человек нам поможет, – выходя их кустов на поляну, глава ополчения поправил едва не сбитую веткой шляпу и, оглянувшись, взглянул собеседнику в глаза. – Говорят, молодой маркиз де Сент-Обан – ваш старый приятель?

– Антуан? – молодой человек не стал скромничать. – Ну да, он мой друг… еще с американских времен. Не так уж он и молод – лет тридцать пять, пожалуй.

– Тридцать два. Здесь его все знают. Так вы с ним поговорите?

– Обязательно поговорю, любезный месье Дюпре! – гулко рассмеялся Громов. – Уж в этом не сомневайтесь!

– А я и не сомневаюсь, – ополченец усмехнулся. – Там поглядим! А сейчас приглашаю вас к себе домой, господин капитан. Кое-что обсудим да выпьем – что еще нам остается?!

Дом главного городского ополченца, узкий – в два окна – зато каменный и в целых пять этажей, располагался на набережной Святого Этьена, в полсотне шагов от одноименной церкви, выстроенной вроде бы в готическом стиле, только с каким-то странным массивным шпилем, выкрашенным в веселый ярко-зеленый цвет – цвет надежды.

Внутри все помещения оказались куда просторнее, нежели думалось, глядя на дом снаружи, все потому, что узенькое по фасаду здание было сильно вытянуто вглубь. Обстановка в комнатах – по крайней мере, в тех, что видел Громов, поднимаясь на третий этаж в кабинет хозяина, являла собой пример пуританской скромности, разбавленной кое-каким излишествами в виде шпалер из мореного дуба и картин в резных золоченых рамах. Натюрморты, пейзажи – все тщательно выписанное, четко, как на фотографиях – до импрессионизма еще было далеко. В укрепленных на стенах подсвечниках жарко горели свечи.

– Присаживайтесь, господин капитан!

Гостеприимно кивнув на небольшой, обитый темно-голубым велюром диванчик, хозяин дома уселся в широкое резное кресло, но тут же вскочил и, позвонив в колокольчик, позвал слугу, сделав распоряжения насчет выпивки и закуски.

Отцепив шпагу, Громов устало вытянул ноги и принялся с любопытством разглядывать обстановку – массивный, покрытый зеленым сукном двухтумбовый стол, заваленный многочисленными бумагами, резной столик поменьше – как раз напротив дивана, у левой стены – изящное бюро с полочками, на которых были расставлены различного рода мелочи-безделушки – лаковые табакерки, резные – из слоновой кости – шкатулки, статуэтки… среди которых Андрей отчетливо увидел небольшого, дюйма в полтора, короля – или царя – зеленого, с золотой саблею и тюрбаном.

Черт побери!

– А это у вас не шахматная фигурка, случайно?

– Шахматы, – обернувшись, улыбнулся Дюпре. – Только она от индийских шахмат, супруга как-то купила… Давненько уже – лет восемь назад, что ли, а то и десять. В лавке старика Марсье и купила, еще жив был тогда старик, хороший человек, кстати.

– А у Марсье откуда взялась эта фигурка? – Громов понимал, что задает глупый вопрос, но все же не удержался, полюбопытничал.

Ну конечно, такой же ответ и получил:

– А черт его знает, откуда? Наверняка продал кто-то из моряков.

И правда… Тряхнув головой, молодой человек взял любезно поданный хозяином серебряный стаканчик, до краев наполненный кальвадосом, и, крякнув, выпил, закусив поданными на большом медном блюде орешками.

Об увиденной фигурке Андрей все же не забыл рассказать возлюбленной сразу, когда вернулся домой. Описал во всех подробностях.

– Ну да, это чатуранга, – свесив ноги с кровати, Бьянка задумчиво покрутила локон. – Наверное, моя подружка Камилла была бы рада ее найти.

– Да, Камилла, – снимая ботфорты, рассеянно отозвался Андрей. – Где-то они с Генрихом сейчас есть? Добрались ли до Митавы?

– Они в этот собирались… как его… Ревель!

– Ну там рядом.

Камилла и ее любовник, судовой врач «Красного Барона» Генрих Штамм, почти сразу же после прихода в Онфлер принялись искать корабль до Ревеля или Риги. Генрих собирался вернуться на родину, причем не один, а с невестой, о чем честно предупредил своего капитана еще в океане. Громов не стал мешать влюбленным, наоборот, даже выплатил врачу повышенное жалованье, а потом, вместе с Бьянкой, пожелал молодым удачного пути. Племянница дядюшки Сэма и ее возлюбленный сели на заглянувший в Онфлер попутный корабль – шведское торговое судно. Никакое иное свободно добраться до Ревеля не могло – Балтийское море все давно уже именовали не иначе как Шведское озеро, ибо, стараниями своего великого короля Густава-Адольфа, Швеция владела по его берегам всем, чем только было можно. Почти все в том регионе подчинились шведам, а кто не подчинился – тот боялся. Корабль – добротный трехмачтовый парусник водоизмещением в шестьсот тонн – носил гордое название «Биргер-ярл», по имени основателя Стокгольма и вообще личности неординарной, которому, если верить путаным новгородским летописям, святой князь Александр, гораздо позднее прозванный «Невским», «возложи копием печать на чело». Впрочем, никакого шрама на лице Биргера никто никогда не видел, и карьера его резко пошла в гору как раз после Невской битвы, сражения, по своим масштабам довольно-таки мелкого, скорее просто – большой драки.

«Биргер-ярл» уже давно должен был достичь Ревеля – тут и ходу всего-то неделя, – так что влюбленные уже наверняка обвенчались, что и собирались сделать в первой же ревельской кирхе. Камилла, правда, исповедовала англиканство – веру хитрую, вроде бы по повадкам и католическую, однако римского папу не признававшую и полностью подчинявшуюся королю… а в данном случае – доброй королеве Анне.

– Интересно, – зевнув, протянул Громов. – Камилла, верно, веру мужа возьмет – куда ей деваться-то?

– А ты – мою, – Бьянка обняла возлюбленного за шею. – Ортодоксальных храмов здесь нет. Пока так… в вот потом… кто знает?

– Как скажешь.

Молодой человек устало махнул рукой – вопрос веры не был дня него таким уж принципиальным: не ислам – уже слава богу. Тем более, устройством будущего тайного венчания, как и уговаривались, занималась Бьянка, частенько встречаясь с какими-то загадочными личностями, коих именовала «добрыми католиками», один из них – вполне воспитанный и умный мужчина лет сорока пяти, скромный, с безукоризненными манерами и изящной бородкой – даже как-то заночевал в доме Громова, и Андрей проговорил с ним почти до утра – настолько было интересно! Тема беседы была чрезвычайно широкой – от устройства Вселенной до тактики парусных флотов. По первому пункту плана незнакомец, представленный баронессой как «почтенный голландский бюргер господин Мартин Флай», спокойно допускал существование множества обитаемых миров, однако, в отличие от Джордано Бруно, был почему-то уверен, что и там, на иных планетах, проживает подавляющее большинство христиан, а точнее говоря – католиков.

Громов даже заспорил было:

– Ну вы и скажете! Что, Дарт Вейдер католик, по-вашему? А мудрый Йода и другие рыцари Джедай?

– Джедай? Не знаю такого ордена, но раз они рыцари – значит, католики, тут и думать нечего! Или вы что же, знаете какие-нибудь гугенотствующие ордена? Хоть один назовите!

– Не стану и спорить, уважаемый господин Флай.

А вот по второму вопросу Андрей был согласен практически со всем, что говорил гость, язвительно критиковавший новомодную линейную (или, как тогда говорили – «кильватерную», тактику морского боя.

– Вот вы, месье Тоннер, конечно, читали сочинения Павла Госта, кстати, доброго католика и даже члена Ордена иезуитов?

– К сожалению, нет. Просто не смог достать.

– Охотно верю. Весь вышедший в Париже тираж был тут же распродан полностью! Так вот… – выпив вина, продолжал «почтеннейший бюргер». – Месье Гост много лет ходил судовым священником на самых крупных кораблях французского флота, а затем преподавал математику в морском училище и состоял на службе у знаменитого адмирала графа д'Эстре, по указанию которого и написал свою книгу. И что там было сказано? А я вам сейчас расскажу! Главное оружие – артиллерия, наилучший боевой строй – кильватерная колонна, исход боя решает артиллерийская атака…

– Ну с этим-то согласится любой!

– Подождите, еще не все! Перед атакой флот должен обязательно занять наветренное положение…

– А как же! – хохотнул Андрей. – Не займешь – не сможешь маневрировать. А вот врагам это сделать затруднительно.

– Зато не затруднительно просто отстреляться и спокойно уйти, – собеседник язвительно улыбнулся. – Пусть потом догоняют. Кстати, англичане возвели тактику кильватерного боя в догму! Даже издали строгую инструкцию, где подробно описали все три фазы боя, изложенные Гостом: построение линии с наветренной стороны, сближение и артиллерийский бой. Англичане – догматики, я вам точно говорю! Даже поражение от де Ритера при острове Тексель их мало чему научило.