Текст книги "Русский Путь (СИ)"

Автор книги: Андрей Назаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Но как можно всё-таки объяснить массовые репрессии против всего народа, дошедшие до такой степени, что ни один, самый высокопоставленный человек в стране не мог гарантировать того, что лично его репрессии никак не коснутся.

Причины массовых репрессий, репрессий часто необъяснимых, очень сложные, взаимосвязанные и рассматривать их нужно в комплексе.

Как я уже говорил, коммунистическая идеология – идеология насилия по определению, точно так же, как и идеология фашизма. Большевики, захватив власть, сразу же стали осуществлять массовое насилие, будучи проводниками данной идеологии. Знаете, если бы я был православным, я был бы убеждён, что в России в 1917 году воцарился сам сатана, ибо никогда и нигде в мире не проводилось в жизни ничего более похожего на деяния сатаны, которые полностью соответствуют сути его образа, описанного в христианстве. Большевики начали с грандиозного обмана народа, пообещав ему мир и землю, лишив его затем и того, и другого. Сразу же после Октябрьского переворота российское общество оказалось невероятно разъединено. Конечно, разъединение присутствовало в России и до Февральской революции, но после Октября возникло совсем уже невообразимое. Брат пошёл на брат, отец на сына, друг на друга. В одном из ранних рассказов Шолохова повествуется о том, как в бою между красными и белыми, в сабельной сшибке казак убивает молодого парня. Хочет снять с него сапоги, и тут замечает родимое пятно – своё родимое пятно. Поворачивает взор на лицо убитого, и только тут узнаёт своего родного сына, и стреляется. Такое было, и было неоднократно, да и выдумать подобное просто невозможно.

Позднее, во время массовых репрессий большевики продолжили издевательство над российским народом, раскалывая самое главное для человека – его семью. Раскалывали семьи, заставляя родителей отрекаться от репрессированных детей, а детей – от признанных врагами народа родителей, заставляли отказываться братьев и сестёр друг от друга. На мой взгляд, именно это, нравственная ломка человеческих душ – одно из самых страшных преступлений коммунистического режима против человечности.

Большевики раскололи всё общество. Белое движение было разъединено. Политические силы никак не могли объединиться против большевиков. Большевики настроили одни народы на другие (в основном инородцев на русских). Рабочих натравливали на крестьян, которые будто бы не хотят посылать продовольствие в города. Расколота была и русская интеллигенция – кто поддержал большевиков, кто был против. После своей победы раскололи Русскую Православную Церковь, и не просто раскололи, а как чашку разбили её оземь на множество осколков, натравив одних иерархов церкви на других. Введение НЭПа благотворно сказалось на экономике, но возникло новое разъединение общества – снова появились богатые и все остальные.

Кстати, большевистская верхушка, с самого Октября 1917 года, занимаясь и руководя грабежами, невероятно разбогатела и жила в роскоши, в какой жила раньше высшая российская аристократия. Жили во дворцах и особняках царских аристократов и богачей, обязательно имея многочисленную прислугу и обслугу. Имели по нескольку автомобилей – себе, жене, любовницам, жрали чёрную икру ложками во время голода в Поволжье 1921 года. Короче говоря, ни в чём себе не отказывали.

Но и в самой партии, вроде бы так сплочённой Лениным, произошёл раскол на множество противоборствующих фракций, постоянно сплачивающихся одна против другой. Большевики перевернули всю нравственность в обществе – белое стало чёрным, а чёрное – белым. Большевики, ещё больше разъединяя и раскалывая народ, всячески поощряли доносительство, и в двадцатые-пятидесятые годы в СССР доносы писались миллионами! Безнравственность в обществе достигла такого уровня, что могли донести на случайно косо посмотревшего соседа, хотя может это даже показалось, а сосед просто думал какую-то свою тяжкую думу. Соседа увозят в НКВД, и он признаётся, что какой-нибудь японский и аргентинский шпион, организатор контрреволюционной деятельности, а помогают ему в этом такие-то и такие. Теперь берут всех названных, а те под пытками называют новые имена, и круг «заговора» всё расширяется, и так по доносу на одного человека под каток красного террора могли попасть сотни человек. И если план по расстрелам ещё не был выполнен, то все эти сотни могли поставить к стенке. Массовое доносительство в коммунистическую эпоху – одна из самых позорных страниц истории российского народа.

Это даже хуже другого ужасного признака коммунистической эпохи – отречения от репрессированных коммунистами людей членов семей. Конечно, были и добровольные случаи такого отречения, часто репрессированные сами просили своих родных отречься от них, для их же блага. Но в основном отречение происходило под колоссальным давлением государственных и партийных структур, под страхом самим попасть под репрессии, стать изгоями, подвергнуться всеобщему остракизму. Особенно чудовищно и бесчеловечно происходило подобное давление на детей политических жертв режима, ещё не сформировавшихся личностей, а потому гораздо более беззащитных и уязвимых, чем взрослые. Не нам судить тех, кто не выдержал, отрёкся от своих родных и любимых – нам, к счастью, не довелось быть в том аду. Но бесконечного уважения заслуживают те, кто не поддался адскому коммунистическому давлению и не совершил предательства своих. Многие действительно за это поплатились – кто свободой, кто жизнью. Но так или иначе судьбы всех членов семей репрессированных были искалечены, отреклись они от своих родных или нет, впрочем, как и судьбы вообще всех четырёх поколений советских людей, существовавших при коммунизме. Кто знает, может быть кому-то из тех, кто отрёкся от родных, предал их, было потом во много раз хуже – для многих людей душевные раны, муки совести, могут терзать гораздо хуже любых телесных недугов или жизненных неудобств.

Большевики разделили общество на людей, находящихся по разные стороны от колючей проволоки ГУЛАГа. А ведь в ГУЛАГе постоянно находилось минимум несколько миллионов человек, при том, что там была огромная смертность заключённых. Но вместо ушедших в лучший мир контингент архипелага непрерывно пополнялся всё новыми и новыми жертвами. Государственная репрессивная машина по уничтожению народа, запущенная Лениным сразу после Октябрьского переворота, всё набирала и набирала обороты, чуть приостановившись лишь перед самой Войной.

Кроме того, большевики, изначально собираясь создать бесклассовое общество и физически полностью уничтожив все непролетарские классы, объединив рабочих и крестьян в один, пролетарский класс, создали вопреки собственной идеологии ещё один, второй общественный класс, который знаком нам ещё по знаменитой пирамиде власти в древнем Египте. Помните эту властную пирамиду, характерную вообще для рабовладельческого строя? Последние исторические исследования, впрочем, объединяют феодальную и рабовладельческую формации, которые были выделены Марксом в отдельные, но, думаю, нет смысла сейчас вдаваться в такие подробности. Так вот, наверху пирамиды власти находится фараон, который опирается на жрецов и аристократов-военачальников, которые являются рабовладельцами, ниже находится войско, ещё ниже свободное население, крестьяне и ремесленники, а на самом низу – рабы. В СССР, в условиях, когда государство взяло на себя функции по тотальному контролю над обществом, возник огромный государственно-административный аппарат. Такого количества государственных служащих, чиновников и бюрократов, как в СССР, наверное не было никогда в истории – ни по количеству, ни по их доле от общей численности населения. Прибавьте к этому количеству огромный партийный аппарат дублирующий, руководящий и контролирующий условно государственный, высших военачальников и руководство НКВД. Никто иной как Сталин, ещё при жизни уже недееспособного Ленина, создал колоссальный по своим размерам партийно-управленческий аппарат, который представлял собой отдельный класс общества и составлял около двух миллионов человек. Если прибавить к ним весь состав НКВД вплоть до последнего лагерного конвоира, а ведь главной функцией НКВД была (помимо геноцида населения) охрана существующего строя, то есть лично диктатуры Сталина, поэтому все сотрудники НКВД должны быть отнесены к классу номенклатуры, а также прибавить всех членов их семей, то данное число возрастёт в несколько раз. Даже Ленин при последних проблесках своего сознания протестовал против возрастания номенклатуры в разы за считанные месяцы, пока он был болен. Но Сталину номенклатура сначала была нужна для победы в борьбе за власть, а затем он уже не мог без неё обойтись при управлении государством.

Таким образом, Сталиным был создан особый класс – партийно-административная номенклатура по управлению и контролю за государством и народом. Данный класс представлял собой отдельную общественную касту, возвышавшуюся над простым народом и был аналогичен жрецам, воинам и рабовладельцам в Древнем мире. Представители данного класса полностью были прямо или косвенно ставленниками Сталина (все остальные были репрессированы), и обладали огромной властью над народом. Таким образом, вопреки марксистской идеологии и программе большевистской партии, СССР представлял собой общество, разделённое на два класса, имеющих совершенно разные права (при жизни Сталина было бы правильнее сказать, уровни бесправия), разный уровень социального положения и материального достатка. Даже в этом общество было расколото.

К большевикам примкнула вся российская грязь, склонные к насилию, просто патологические садисты, моральные уроды, карьеристы всех мастей. Годы красного террора, уничтожение и изгнание из страны лучших наших граждан, сделали насилие нормой жизни общества, которое уже никого не удивляло. Общество довели до такого состояния, что с подачи большевиков и их государства самой главной задачей общества стал поиск контрреволюционеров, других врагов народа и разного рода вредителей.

Когда пошли одна за другой волны репрессий в отношении разных групп населения, эти волны насилия становились всё более и более мощными, захватывая и представителей других групп населения, которых вроде бы данная волна и не касалась вовсе. Сотрудники НКВД вели следствия, применяли самые изощрённые, средневековые пытки, чтобы выбить из арестованного все нужные показания, и редко кто не ломался, выдерживал – чаще всего, когда следователь случайно попадался не из "людей потвёрже". Под пытками в застенках НКВД признавались во всём, в чём их обвиняли и даже в том, в чём не обвиняли, и указывали порой на десятки других людей как на мнимых своих сообщников, так и расширялась волна репрессий, охватив в конце концов всё общество. Маховик репрессий против отдельных групп граждан перерос свои рамки и раскрутился до масштабов всего общества. Бешено несущееся по стране, давящее под собой насмерть и калечащее судьбы миллионов, десятков миллионов людей, всех советских граждан красное колесо репрессий было разогнано так, что его уже невозможно было остановить.

В XX веке совершенно неожиданно для человечества в мире массово распространилось рабство. Большевики, создавая первые концлагеря во время Гражданской войны, решили, что заключённые должны не просто отбывать уголовное наказание, но, во-первых, искупать свою вину перед «народом», то есть перед самими большевиками своим трудом, а, во-вторых, в то время среди большевиков ещё были распространены утопические идеи о том, что труд заключённых всё же позволит их перевоспитать из врагов народа в преданных революции советских граждан. Впрочем, вскоре эти утопические идеи развеялись, хотя сама идея перевоспитания была широко распространена как один из элементов коммунистической пропаганды. Зато принудительный, насильственный труд заключённых широко распространился по мере расширения государственных репрессий и увеличения числа заключённых в образовавшемся ГУЛАГе. Заключённые ГУЛАГа, новые советские рабы, работали на лесоповале, на добыче золота, на крупнейших советских стройках – каналов, гидроэлектростанций, железных дорог, крупнейших предприятий страны, угольных шахтах, рудниках и всевозможных других.

Несколько позднее у СССР опыт появления нового рабства переняли другие, такие же тоталитарные и античеловечные режимы в Германии, Италии, Японии, которые также стали массово использовать труд заключённых, правда не столько репрессированных граждан своих стран и обычных уголовников, сколько в основном труд военнопленных и просто жителей покорённых ими стран. Так, например, японцы массово, в количестве, исчисляемом сотнями тысяч человек, использовали кореянок, а также женщин других завоёванных ими стран и народов в качестве сексуальных рабынь для своих солдат. После завершения II Мировой войны массовые концлагеря появились в новых коммунистических странах – особенно многочисленные в Китае и КНДР. В КНДР, до сих пор остающемся тоталитарным коммунистическим государством, созданным по образу и подобию СССР, местный аналог ГУЛАГа существует до сих пор.

После Октябрьского переворота и до пятидесятых-шестидесятых годов прошлого века, в то время, как первые космические корабли уже начали бороздить просторы Вселенной, в мире насчитывалось десятки миллионов самых настоящих рабов! Больше всего их было в СССР, а чуть позже – в Китае. Это невероятно, ведь ещё в позднем Риме, в III-IV веках нашей эры, стало понятно, что труд свободных людей намного эффективен, чем труд рабов, поэтому последние два века Рима огромному количеству рабов была предоставлена личная свобода, вольноотпущенникам, которые назывались колонами, предоставлялись участки земли. Обрабатывая землю, они платили своим бывшим рабовладельцам установленный оброк, а вся остальная произведённая ими продукция оставалась в их распоряжении. Если труд рабов был очевидно неэффективным уже в Древнем мире, почти две тысячи лет назад, то что можно говорить об эффективности рабства в индустриальном обществе XX столетия, в начале ядерной эры? Даже главный сталинский палач Берия после Великой Отечественной войны после проведённого анализа экономики ГУЛАГа увидел и серьёзно отнёсся к тому, что эффективность производства в ГУЛАГе, то есть эффективность производства рабов-заключённых, почти в сто раз ниже, чем эффективность аналогичных советских предприятий, эффективность которых, в свою очередь, была в разы ниже аналогичных западных капиталистических производств.

Мне могут возразить, а разве принудительный труд каторжан, который использовался ещё в начале прошлого века во всех странах мира, включая царскую Россию – это не тот же труд рабов? Нет, это совершенно разные явления. Заключённые-каторжане во всех странах, в том числе России, были осуждены согласно действующим законам, по приговорам судов присяжных, то есть справедливо насколько это вообще возможно, на определённый срок, по истечении которого они, как отбывшие наказание, обязательно освобождались. Конечно, были осужденные за тяжкие преступления на пожизненную каторгу. Но и у них, и у остальных заключённых были определённые права – право на прошение о помилование или смягчение приговора, строго регламентированный порядок отношений между каторжанами и администрациями мест заключения, за соблюдением которого добросовестно следило государство. Труд заключённых конечно был тяжёлым, каторга – не санаторий, но он не был в принципе направлен на то, чтобы изнурить каторжным трудом заключённого до смерти. Каторжане могли свободно получать посылки с одеждой и едой, деньги, им довольно легко можно было получить свидания с родными, вспомним хотя бы знаменитых жён декабристов.

Если сравнивать сталинский ГУЛАГ и царскую каторгу, то труд гулаговских заключённых был гораздо тяжелее труда царских каторжан, а длительность рабочего дня дольше. В ГУЛАГе труд был настолько тяжёлым, что физически было трудно выжить, будучи годами изнуряемым таким трудом. Зачастую, когда незаконно репрессированным заключённым особенно не везло, они попадали на Колыму, на Крайний Север или медные рудники Джезказгана, где бесчеловечные условия труда сводили в могилу самое большее за несколько месяцев самых сильных, здоровых, молодых и выносливых людей. Многие не знают, но когда в Магадан для добычи золота в тридцатые годы прибыла первая партия заключённых с конвоирами, вместе несколько сот человек, то первую колымскую зиму не пережил ни один человек – ни из заключённых, ни из конвоиров. Нормы питания в сталинских концлагерях были гораздо меньше, чем на царской каторге – это официально утверждённые нормы, до заключённых же доходила в лучшем случае половина, поскольку продовольствие разворовывалось как лагерными служащими, так и приблатнёнными заключёнными. Посылки, свидания были или вообще запрещены в концлагерях, или очень жёстко ограничены. Условия проживания царских каторжан были несравненно лучше, чем у гулаговских. У сталинских заключённых, в отличие от царских каторжан, не было даже надежды, что они когда-либо выйдут из заключения. Все их прошения о помиловании, пересмотре дела, уменьшении срока заключения никогда не удовлетворялись, в то время как при царе смягчение приговоров по различным мотивам было заурядным делом.

Тем, кто чудом, в невыносимых, нечеловеческих условиях выживания доживал до окончания своих семи-десяти-пятнадцати лет (двадцать пять лет смогли отбыть, наверное единицы, да и то, освободились лишь в результате всеобщей Хрущёвской амнистии), или сразу, не выходя из лагеря получали новый срок, или, ненадолго выбравшись на свободу, снова репрессировались. По заведённому Сталиным порядку освобождение из ГУЛАГа не приветствовалось – уж коли признан врагом народа, то вот тебе пуля в лоб, или сиди пока не загнёшься. Любой заключённый ГУЛАГа мог быть в любой момент расстрелян даже не за провинность, а из прихоти, не то что по приказу начальника лагеря или его помощников, а просто убит любым рядовым конвоиром. Заключённых регулярно избивали, над ними могли провести любые пытки в соответствии с садистскими наклонностями лагерной администрации, искалечить, совершить в отношении их любое насилие. Жизнь и судьба сталинских заключённых полностью находилась в руках администрации и охраны лагеря. При царе политические заключённые и уголовники размещались в местах заключения отдельно, в ГУЛАГе же "социально-близкие" уголовники были первыми помощниками лагерной администрации по контролю и ещё большему ужесточению условий содержания политических, чем это было предусмотрено даже жестокими инструкциями НКВД.

Невозможно, да и без надобности в нескольких фразах описать то, на что Солженицыну для создания документального обвинительного приговора большевистскому режиму "Архипелаг "ГУЛАГ" понадобились годы жизни и три толстых тома, да и то, как признавался сам автор, далеко не всё туда вошло. Но Солженицын, сравнивая в своём бессмертном произведении сталинскую каторгу с царской, называл последнюю чуть ли не отдыхом по сравнению с ГУЛАГом. Однако нас сейчас интересует не это. Самое главное отличие ГУЛАГа и его "близнецов-братьев" за границей – его заключённые, в отличие от прежних каторжан, не имели совершенно никаких человеческих прав, кроме двух – права трудиться и права умереть. А ведь это как раз главный отличительный признак рабства – у рабов тоже нет никаких прав. Поэтому прежние каторжане и в царской России, и в других странах не были рабами, а гулаговские заключённые, как и заключённые концлагерей других античеловечных режимов были самыми настоящими, без малейшего преувеличения, рабами.

Сталинскому режиму для проведения индустриализации требовалось всё больше и больше рабочих рук. А тут как раз вовремя образовалась такое новое старое явление, как рабство заключённых и система ГУЛАГ. Поэтому зачем привлекать на стройки в Сибири свободных рабочих и специалистов – их ведь нужно как-то заманить на эти стройки – повышенными, может быть даже в несколько раз, зарплатами, создать более-менее достойные условия для проживания их и их семей, а это значит, нужно строить жилые дома, школы, детские сады, больницы, обеспечивать свободным работникам какой-то досуг, а это так всё сложно, да и незачем. Гораздо проще посадить нужное количество людей и отправить их на эти самые стройки, на рудники, на добычу золота. Это Столыпин, заботившейся прежде всего о России, о русском народе и делавший всё для их блага, проводя свою великую аграрную реформу, предусмотрел для желающих переселиться в Сибирь и другие окраины России всё, что только можно – налоговые льготы, заранее выделял наиболее плодородные земли. По инициативе Столыпина была разработана специальная модель вагона, в котором крестьянам-переселенцам было бы удобнее всего перевозить на дальние расстояния скот и скарб, и тысячи таких вагонов были построены. Позднее такие вагоны так и прозвали – столыпинскими. Большевикам в таких вагонах, предусмотренных изначально для перевозки скота, очень удобно показалось перевозить заключённых. И система работала бесперебойно. Народные комиссары, стоящие во главе разных секторов экономики, исходя из установленных планов определяли, сколько людей и на каких объектах им не хватает. НКВД через репрессии обеспечивал «народное хозяйство» страны нужным количеством трудовых ресурсов, которые развозили по все стране в столыпинских вагонах. Постоянная потребность в трудовых ресурсах, осложнённая высочайшим уровнем смертности в ГУЛАГе и вследствие этого огромной текучестью контингента, тоже подстёгивала расширение репрессий, и была одной из причин того, что репрессии стали массовыми и охватили всё общество, всю страну. А советские граждане искренне гордились тем, что в СССР люди не страдают от безработицы, как в «загнивающих» капиталистических странах.

Очевидно, что главным инициатором репрессий был Сталин. Есть такая версия, что великий русский психиатр Бехтерев как-то, посетив Сталина в 1927 году, поставил ему диагноз «тяжёлая паранойя». Через несколько дней он скоропостижно скончался, отравившись какой-то едой. Насчёт поставленного диагноза не знаю, сам не слышал, но, думаю, связь между встречей Сталина и Бехтерева и его странной смертью сразу после этой встречи однозначна. Не так уж часто врачи и академики травятся до смерти обычной едой, причём умер он один, больше никто, и сразу после визита к Сталину. Причинно-следственная связь очевидна. Что же касается паранойи, то, несомненно, у Сталина она была, вопрос лишь в том, в какой момент времени она перешла определённую границу и приняла самую тяжёлую форму. Всем известно, что он всегда обладал патологической подозрительностью и недоверчивостью. В последние годы жизни Сталин заставлял охранников заходить вместе с ним в туалет, на своих ежедневных валтасаровых пирах (в то время, когда вся страна голодала) заставлял соратников-собутыльников первыми пробовать блюда и напитки, внезапно назначал или отменял свои поездки, наугад выбирал маршруты движения, также в последнюю минуту наугад выбирал, в какую машину из своего кортежа он сядет, его дачи всегда охраняло несколько колец многочисленных телохранителей.

Главной чертой старых большевиков, вступивших в партию чисто по идеологическим причинам, до мозга костей поверивших в коммунизм, была их жертвенность, готовность к самопожертвованию. Уверен, что это было у всей верхушки большевиков, правда это у них сочеталась и с жаждой власти, и с ненавистью к самодержавию, либералам, буржуазии и вообще всей старой царской России, а ненавидели они её люто, за что распяли и изнасиловали. Присутствовала ли жертвенность в молодом и горячем грузине Иосифе Джугашвили, в принципе непонятно с какого перепугу решившего стать именно большевиком, хотя его натуре вроде бы больше соответствовал эсеровский терроризм? Думаю, да, была и в нём. Он, правда, не сражался на московских баррикадах в 1905 году, но зато участвовал в грабежах и разбоях (называемых большевиками экспроприациями) на Кавказе, что не никак не характеризует его как труса. В 1917 году он принимал самое активное участие в подготовке Октябрьского переворота, будучи верным соратником Ленина и во всём его поддерживая. А ведь это тоже было делом довольно рискованным, не сапоги тачать. Во время Гражданской войны он немало поездил по фронтам, где близко сошёлся с Будённым и Ворошиловым. Хотя в окопы не совался, сидел в основном в штабах, но война есть война, несёт в себе большой риск для всех, даже для высших военачальников. Внутрипартийная борьба была делом более безопасным, и Сталин, увлёкшись ею, мало чем рисковал. В двадцатые годы даже полное исключение из партии и изгнание со всех постов не означало, как десятилетием спустя, неизбежного ареста и расстрела.

Тем не менее, колоссальное нервное и умственное напряжение в ходе внутрипартийной борьбы; постоянное вынужденное, "стальное" сдерживание эмоций, а ведь Сталин был внутренне крайне эмоциональным человеком; неожиданное и потрясшее Сталина самоубийство любимой жены Надежды Аллилуевой в 1932 году; ряд неудачных покушений на него самого; репрессии против бывших партийных товарищей и соратников, так сказать, вкус первой крови – всё это привело Сталина, имевшего, видимо с рождения крайне неустойчивую психику, к тяжёлой форме психического расстройства не позднее середины тридцатых годов, а скорее всего ещё раньше, если он вообще не был болен с самого рождения. Сталин, получив наконец абсолютную власть в СССР, перешёл определённую грань, начав физическое устранение своих партийных соперников, они же бывшие соратники и товарищи по партии. И Сталин отлично понимал, что если вдруг он потеряет власть, одновременно с ней потеряет и жизнь. Думаю, что именно с этого времени в Сталине появился постоянно нарастающий с годами патологический страх как симптом тяжёлого психического расстройства. Этот страх заставлял его подписывать смертные приговоры даже по малейшему подозрению людей во враждебности к нему. Страх Сталина разогнал советскую государственную репрессивную машину на полную мощность – Сталин предпочитал расстрелять миллион невиновных, лишь бы не пропустить хотя бы одного, пусть даже потенциального врага.

Вместе с получением Сталиным абсолютной власти на 1/6 части суши в середине тридцатых годов, в СССР окончательно оформились некоторые фундаментальные изменения. Точно так же, как нельзя назвать точную дату, когда именно Иосиф Сталин стал полновластным диктатором в СССР, нельзя назвать и конкретные даты у этих изменений. Происходили же они постепенно, в течение примерно двадцати лет после Октябрьского переворота, одновременно с таким же постепенным сосредоточением единоличной власти в руках Сталина.

Итак, физически уничтожив всю, в том числе потенциальную оппозицию, в середине тридцатых годов, Сталин фактически стал диктатором. Его власть была абсолютной, ничем не ограниченной и более сильной, чем у любого самодержца мира. Сталин был не просто диктатором, он был ещё и тираном, осуществляющим геноцид собственного народа. Достижение абсолютной власти сопровождалось незаметным и постепенным смещением центра коммунистической пропаганды в сторону пропаганды культа личности Сталина. В течение примерно двадцати лет, до знаменитого доклада Н.С.Хрущёва на XX съезде КПСС в СССР существовал культ личности верховного правителя страны, который можно сравнить разве что с прямым обожествлением фараонов Древнего Египта или правителей инков, майя и ацтеков в доколумбовый период. На мой взгляд, культ личности Сталина даже превосходил власть царей Древнего Египта, Древней Америки или какого-нибудь Александра Македонского, также признанного в Египте богом, да ещё и придумавшего легенду о своём божественном происхождении от Зевса, власть в той её части, которая основывалась не на силе, а на авторитете правителя в обществе и государстве. Ведь подданные царей Древнего мира признавали власть своих правителей как божественную, они преклонялись перед ними, могли молиться на них, но нельзя сказать, что они любили своих правителей. Многие же подданные Сталина, может быть даже половина, настолько была отравлены пропагандой культа личности «вождя, учителя и отца всех народов», что искренне любили и обожали тирана и диктатора, спокойно, целенаправленно и по плану уничтожающего народ России. Это та половина, которой было внушено, как хорошо и весело в стране советской жить, как раз те самые новые советские люди, воспитанные и созданные коммунистами. Остальная часть населения СССР испытывала перед Сталиным парализующий волю, разъедающий душу, накапливающийся и накапливающийся с каждым днём, каждым месяцем, каждым годом, непередаваемый никакими словами страх перед кровавым чудовищем, правящим Россией. Вот и ещё один парадоксальный замкнутый круг – Сталин из чувства параноидального страха перед собственным народом уничтожает этот самый народ, народ по естественным причинам находится в страхе перед Сталиным.

Когда Сталин достиг неограниченной власти, в СССР окончательно установился самый чудовищный, кровавый, и колоссальный по масштабам тоталитаризм. Не только государство стало тоталитарным, тоталитарным оказалось всё советское общество, со всеми признаками тоталитаризма, главный из которых – ничего нельзя, кроме того, что разрешено. Апофеозом этого главного принципа тоталитаризма я бы назвал печально известную статью 58 уголовного кодекса РСФСР, а точнее пункт 12 этой статьи, в которой предусматривалась уголовная ответственность за «Недонесение о достоверно известном, готовящемся или совершённом контрреволюционном преступлении». Попробуйте докажите, что вы не знали, что ваш арестованный сосед занимается контрреволюционной деятельностью. В тоталитарном сталинском государстве отсутствовала такая норма права, как презумпция невиновности – одна из фундаментальных основ прав и свобод человека.

Впрочем, население СССР было лишено вообще всех прав и свобод, включая право на жизнь. Если первые советские рабы – заключённые первых концлагерей появились ещё в годы Гражданской войны, если после коллективизации, закончившейся в основном в 1932 году, в настоящих рабов превратились крестьяне, прикреплённые к земле, то несколькими годами спустя в рабов Сталина превратилось всё без исключения население страны, независимо от занимаемой должности или даже того, по какую сторону колючей проволоки сталинских концлагерей они находятся – внутри или снаружи. Солженицын гениально назвал тысячи образовавшихся концлагерей, где отбывали наказание репрессированные, островами на карте СССР, вместе образующих архипелаг ГУЛАГ. Так вот, остальная часть страны представляла собой тот же ГУЛАГ, только режим в котором был несколько помягче, образно выражаясь, "материковую" часть, материк ГУЛАГ, ибо на самом деле вся наша страна была одним большим концлагерем, единым организмом ГУЛАГ. Большевики всей мощью своих карательных органов и пропагандистской государственной машины осуществляли постоянное подавление личности, индивидуализма, превращая каждого отдельного советского человека в ничтожный винтик тоталитарного государства, в покорного раба, что и требовалось тирану.