Текст книги "Самоубийство Земли"

Автор книги: Андрей Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Игорь проснулся с больной головой и подумал: «Пора на Землю». Потом вспомнил, что на Земле его никто не ждет, – и ему стало грустно.

10

Едва сели завтракать – раздался стук в дверь корабля. Стук был вежливый, но настойчивый.

– Не надо открывать, – испуганно сказал сын.

– Откроем. Может, хозяин сам к нам пришел?

Отец взял оружие и открыл дверь.

Они увидели довольно высокого человека с седой бородой. Под руку его держала абсолютно голая девица, лишь относительно прикрытая балетной пачкой.

– Ты – кто? – спросил отец.

– Это Чайковский, – ответил Игорь. – Великий русский композитор.

Человек снял котелок.

– Вы абсолютно правы: Чайковский. Петр Ильич. У нас тут пикник намечается – так мы хотели бы вас пригласить. Там музыки будет много. Еще Илья Ефимович Репин обещал зайти – шаржи на всех рисовать.

Пока Чайковский говорил, сын внимательно рассматривал девицу и нашел ее весьма привлекательной. Смущала, правда, ее несколько непривычная открытость, но на этой планете, наверное, были свои законы. Сын даже завел с девушкой тот безмолвный разговор глазами, который всегда предшествует знакомству.

– Пойдемте с нами, – сказала балерина. – Там еще три моих подруги. Будет очень весело.

– А если у вас – дела, вы после все успеете сделать. Мы ж ненадолго, – улыбнулся Чайковский.

Сын спустился и подошел к девушке.

Чайковский отеческим взглядом осмотрел молодую пару и произнес:

– Вот видите, молодые люди уже обрели друг друга. Знаете ли, мне доставляет огромное удовольствие знакомить молодых людей. Я тут даже открыл небольшое «Бюро знакомств». Прелюбопытнейшее занятие!

Отец вел себя как-то странно: он подошел сначала к девице, потрогал ее, будто убеждаясь, что она живая. Потом подергал Чайковского за бороду, а потом сказал тихо-тихо:

– Исчезните оба. Я сказал: оба – испаритесь.

В ту же секунду Чайковский и девица растворились в воздухе, как не было.

– По-моему, я понял, в чем тут дело, – сказал отец, садясь в вездеход, – и теперь мне еще больше хочется встретиться с хозяином.

Сын не стал ни о чем спрашивать потому, что знал: о своих предположениях отец никогда не рассказывает, говорит только о том, что знает совершенно точно.

Чтобы не молчать, сын рассказал отцу свой сон.

– А чего это тебе Чайковский снится? – неожиданно спросил отец.

Сын не знал, как ответить: снится и снится.

– А то, что к тебе голые бабы во сне приходят, говорит о том, что парню пора на Землю, – отец улыбнулся. – Ладно, не злись. Если хозяин стал нас заманивать таким идиотским способом, значит не так уж он силен против нас.

Они ехали по тем самым местам, где напали на сына прыгающие. Вот здесь стоял он перед ними на коленях – идиот! – и молил о дружбе. А вот у этого дерева – или у этого? – привязали Джека, точнее того, кто Джека изображал. А вот здесь, совершенно точно – здесь услышал он голос Бога – или хозяина? – и под этим кустом спал. Господи, кажется, что это было так давно! И какое счастье, что теперь рядом с ним – отец.

Прыгающие возникли неожиданно. Они выскочили прямо под колеса, отец едва успел затормозить.

На этот раз людей было очень много: и конных, и пеших, но особенно – прыгающих. Они приблизились к вездеходу, выставив вперед пистолеты и ружья.

– Эти кретины приготовились к настоящему бою, – вздохнул отец.

О том, чтобы выйти к этим существам, не могло быть и речи. Но и двигаться вперед тоже было невозможно.

К лобовому стеклу вездехода подошел «квадратный» атаман и помахал сыну с таким радостным выражением лица, будто встретил доброго знакомого.

Приглядевшись, сын увидел и женщину, напоминавшую героиню фильма, и парня, убитого атаманом.

Прыгающим явно надоело бессмысленное ожидание, и они начали палить из своих ружей и пистолетов. Сначала они выстрелили в лобовое стекло, но, поняв, что пробить его не удастся, стали палить беспорядочно, бессмысленно.

– Может, ответить хотя бы одним выстрелом? – неуверенно спросил сын. – Мы, конечно, не имеем права стрелять на чужой планете, но ведь они угрожают нашей жизни…

– Мы не будем делать эту глупость, – ответил отец совершенно спокойно. – Если это – люди, то нам с ними не справиться: посмотри их сколько, а если не люди, то мне будет достаточно несколько секунд, чтобы они все исчезли. Но откуда эти секунды взять?

Атаман подал какую-то команду, и человек сорок прыгающих вплотную подошли к вездеходу.

– Что они задумали? – испуганно спросил сын.

Тут вездеход закачался, будто поплыл.

– Как это мило, – усмехнулся отец. – Они решили отнести нас на руках. Но мы им не окажем этой чести. Мы не можем всяким идиотам позволить носить на руках наше семейство.

Отец выстрелил вверх несколькими сигнальными ракетами. Вреда они нанести не могли, но грохот от них стоял страшный.

Вездеход снова оказался на твердой почве, а прыгающие отскочили метров на двадцать.

– Пора, – сказал отец. – Пока они не прочухались. Если со мной что-то случится, попытайся все-таки прорваться и найти хозяина планеты. Я абсолютно уверен, что здесь есть хозяин.

Сын не успел ничего сообразить, а отец уже открыл нижний люк. Потом он встал сзади вездехода, так, чтобы машина отделяла его от прыгающих и заорал:

– Исчезните, сволочи, суки! Исчезните, призраки чертовы! Все, все исчезните!

Прыгающие, пешие, конные – все – исчезли мгновенно. Но еще до того как растворился последний из них, сын снова услышал Божественный голос:

– Вот и все. Вы разгадали меня. Я не буду прятаться – вы теперь легко меня найдете. Потому что нельзя спрятаться от неизбежного.

Сын выскочил из вездехода, бросился к отцу:

– Отец! Это он! Это Бог! Что он говорит?

Отец грозил кулаком небесам и орал:

– То-то же, сука! Испугать меня хотел! Я еще посмотрю в твои глаза! Еще посмотрю!

11

Огромный, похожий на средневековый, замок стоял среди городских зданий словно гигант среди карликов. И сын понял: они у цели. Замок отличался не только размерами. Все остальные дома – сын заметил это только сейчас – походили на театральную бутафорию, в которой все как бы настоящее, но не живое.

Замок был совершенно живой. В отличие от бутафорских домов, у него был характер. Чем-то зловещим, даже мистическим веяло от его стен.

Замок окружал глубокий ров. Едва они подъехали – сам по себе опустился навесной мост.

Вездеход прогрохотал по нему и замер у широких ворот. Ворота открылись.

– А вдруг – ловушка? – испуганно спросил сын.

– Ты предлагаешь вернуться? – усмехнулся отец. – Отсюда у нас два пути: либо на Землю, либо – на тот свет.

Вездеход въехал во двор.

В здание вело несколько массивных дверей. У каждой стояли прозрачные люди, казалось, их тела сделаны из огромных медуз.

Увидев вездеход, прозрачные люди радостно заулыбались, но с места при этом не двинулись.

Отец и сын вышли из вездехода.

Прозрачные люди, как по команде, открыли двери: какую выбрать? Отец не стал долго раздумывать, и через мгновение они вошли в замок.

Дверь тут же затворилась, и их накрыло одеялом темноты. Стало трудно дышать.

И вдруг замок ожил. Где-то закапала вода. Раздался истошный женский крик и смолк.

Сверху раздался какой-то шум – сын поднял глаза.

С потолка на него планировал скелет.

– Извините, если у меня кости слишком стучат, вас, наверное, раздражает? – скелет явно намеревался сесть сыну на шею.

Сын поднял пистолет и выстрелил.

Скелет расхохотался.

– Забавное желание: убить скелет, забавное… – Он спустился на пол и протянул то, что когда-то было рукой. – Разрешите представиться: Йорик. Конечно, я литературный персонаж, но нет в мире более знаменитого скелета, чем я.

– Эй, ты где? – услышал он голос отца.

Голос звучал откуда-то сверху, сын медленно побрел на голос.

– Куда же вы? – воскликнул Йорик. – А поговорить? Неужто вам не любопытно поговорить со скелетом?

Йорик перегородил сыну дорогу, он пытался улыбаться своим страшным ртом, от этого становилось еще более жутко.

– Исчезни! – услышал сын голос отца. – Исчезни, костлявый идиот!

И скелет исчез.

– Вот черт! – выругался отец. – Никогда со мной такого не случалось: фонарик забыл. Ну ладно, ты иди на мой голос, а я пока расскажу тебе, в чем тут дело… Если я не ошибаюсь – а я не ошибаюсь никогда – мы имеем дело с самыми обычными привидениями. Почему они появились именно здесь? Почему они обрели облик великих людей? Об этом нам расскажет хозяин… Кстати, тебе не кажется, что у него дурной вкус? Жить в замке с привидениями – это уж как-то чересчур банально. Так вот, запомни: привидение боится человека и всегда выполняет желания людей. Потому что чувствует, падла, что оно своего рода «недочеловек», и стоит тебе сказать: «Исчезни!» – и любая тварь исчезнет. Ты понял?

И тут перед сыном закружили хоровод четыре женщины в длинных белых платьях. Платья касались лица сына и рождали в его душе вовсе не те чувства, которые необходимы в столь важном деле.

– Исчезните! – закричал сын.

– Ну почему? Почему? – удивилась одна из женщин и опустилась перед сыном.

– Я сказал: исчезни! – крикнул сын.

– Ну и дурак! – ответила женщина и исчезла.

А вокруг кричали, шептали, говорили голоса. Пролетали и пробегали мужчины и женщины, одетые в длинные белые одежды.

– Ну где ты там? – услышал сын голос отца.

Ему казалось, что отец где-то совсем близко, но он никак не мог до него дойти.

А тут еще прямо из-под земли возник человек и начал быстро-быстро расти. Вот он уже ростом с ребенка, вот уже чуть выше сына, вот выше на голову, на две…

Когда глаза сына уперлись в колено великана, тот заговорил:

– Отсюда путь только в могилу! Еще ни один человек не мог меня победить!

Огромная рука тянулась к сыну. Каждый палец – величиной с фонарный столб.

– Ты останешься здесь, – громыхал голос с высоты. – Здесь твое последнее пристанище.

Все, что только что говорил отец, мигом выскочило у сына из головы. Он представлял себе, как огромные пальцы сейчас схватят его и сломают, словно спичку.

– Переигрываешь, – неожиданно крикнул отец великану. – Таким громадинам незачем говорить страшным голосом, они и так жуткие.

– Да? – удивился великан. – А как надо?

– А надо рассказать нам, какой дурак тебя подослал, – посоветовал отец.

– Мне нельзя говорить об этом, – голос великана стал даже как будто тише. – А то бы я точно рассказал.

– Ну нельзя – тогда исчезни.

Сын наконец добрался до отца, и они начали путь по винтовой лестнице.

Время от времени от стен отделялись совершенно плоские мужчины. Все они были одеты в смокинги и котелки. Плоскими пальцами снимали котелки и кланялись плоскими головами. Отец на эти приветствия не обращал внимания. А сын поначалу здоровался из вежливости, а потом перестал.

Лестнице, казалось, не будет конца. Но вот она уперлась в маленькую дверку.

Отец толкнул дверь – она открылась.

За дверью начиналась точно такая же лестница, которая тоже вела вверх.

– Ты уверен, что хозяин планеты находится именно здесь? – спросил сын. – Может быть, нам надо было войти через другую дверь? Прозрачные люди предлагали нам много входов…

Мы уже вошли через этот, – ответил отец. – Вперед!

От стен стали отделяться совершенно плоские, будто вырезанные из картона, женщины в старинных платьях… Каждая из них делала книксен и пыталась изобразить на своем плоском лице подобие улыбки.

Теперь уже и сын не обращал на это никакого внимания. Надо было лезть вверх, то есть вперед. Вариантов не было.

Им попадались женщины с метлами в руках, и мужчины, тщетно старающиеся спрятать рога под шляпой. Великанши в белых саванах и лилипуты, которые все норовили укусить их за ноги.

Однажды им встретились три женщины, которые играли в карты – они двигали карты взглядом, не прикасаясь к ним. Увидев сына с отцом, они хором сказали: «Извините» и исчезли.

Им встретился скелет, играющий на собственных костях «Полонез Огинского», и полуразложившийся труп, который предлагал поиграть в салочки…

Всем им отец говорил «Исчезни!», и они исчезали столь же внезапно, как и появлялись. Правда, некоторые призраки пытались завести разговор, но отец оставался непреклонен, повторяя одно слово: «Исчезни!»

Сын чувствовал, что у него нет больше сил, что пересохло горло, а ноги гудят так, что этот гул должен быть слышен вокруг.

Но сын знал: жаловаться отцу бесполезно: не пожалеет, а то и высмеет. А о том, чтобы остаться отдохнуть среди приведений было даже страшно подумать. И он шел по бесконечной лестнице, видя перед собой только спину отца.

Лестница кончилась так внезапно, что отец едва не сорвался вниз.

Сын встал рядом на узкой площадке.

Снизу поднималось голубое облако поразительной красоты. Поднималось оно медленно, уютно покачивая своими округлыми боками. Облако не вызывало страха – наоборот, оно казалось столь нежным, что у него немедленно хотелось опуститься. После всего, что они видели в этом замке, облако представлялось воплощенной красотой и гармонией. Отец и сын смотрели на него, не в силах отвести взгляда. А облако поднималось все выше, выше, и уже можно было дотронуться до него рукой…

И тут раздался дикий хохот, вспыхнул яркий, до боли в глазах, свет.

Отец и сын увидели человека, который хохотал с неподдельным восторгом, не успевая вытирать слезы с глаз.

– Исчезни! – крикнул отец.

Но человек продолжал хохотать.

– Исчезни, черт тебя возьми! – крикнул отец.

Человек на секунду оборвал свой смех и сказал:

– Здорово, да? Люди не завораживают. Сам Чайковский с голой бабой – не завлекают. Великаны? А вы на них плюете. Летающие женщины? Вам хоть бы что. Отряд прыгающих, конных, пеших? Вы их обманываете. А облачко – подкрашенный кусочек воздуха – гипнотизирует. С ума сойти! Эти люди… дураки… я не могу… – и он снова захохотал.

Сын понял, что они с отцом стоят на маленькой площадке, которая поднимается над полом сантиметров на двадцать – не больше. Они сошли с площадки и огляделись.

Зал, в котором они находились, был настолько огромен, что в нем не только спокойно умещался гигантских размеров стол, десяток мягких кресел, два дивана и три шкафа, но при этом еще свободного места оставалось больше, чем занятого.

– Так это, значит, вы – хозяин планеты? – обратился отец к человеку, когда тот, наконец, кончил смеяться.

– Хозяин, – снова захохотал он. – Надо же слово какое: хозяин.

Внезапно он оборвал свой смех, посмотрел серьезно, даже строго, и медленно произнес:

– Я – не хозяин. Я – создатель.

12

Отец и сын сидели в креслах и внимательно рассматривали того, кто назвал себя создателем. Это был человек невысокого роста, лет пятидесяти. Описать его лицо невозможно – перед ними на диване сидел человек с никаким лицом. Есть такие усредненные лица, которые природа создала будто специально, как некий безликий трафарет. Это усредненное лицо жило своей нервной жизнью: то его рассекала улыбка, то затемняла печаль, а то вдруг губы начинали беззвучно шевелиться, словно доказывая что-то невидимому собеседнику.

Вслух, однако, хозяин ничего не говорил.

Отец и сын тоже молчали, приходя в себя после восхождения.

Во дворце стояла тишина, и можно было подумать, что страшный путь им попросту привиделся.

Отец решил начать разговор издалека:

– Я не знаю, кто вы – хоть создатель, хоть хозяин. По мне все одно: важный человек. Отчего ж тогда ваш дворец не охраняется?

Хозяин хмыкнул, сыграл пальцами на зубах какую-то мелодию, и только, после этого сообщил:

– Незачем. Видите ли, господа пришельцы, планета, которую вы на Земле называете Планета номер ноль, населена призраками. А призраки не могут принести вреда людям. Напугать могут, а навредить – нет. – Хозяин хмыкнул. – Здорово вас прыгающие напугали, да?

Неожиданно он вскочил, подбежал к сыну, схватил его за плечо:

– Спасибо тебе за идею с прыгающими, парень, – это все, что он успел сказать прежде, чем получить от отца его коронный удар в челюсть.

Хозяин встал, как ни в чем не бывало.

– Не понимаю, извините, за что, – улыбнулся он. – Я, видите ли, очень благодарен вашему сыну. Я, видите ли, умею заглядывать в сознание, ну и в сны, само собой. Ваш сын увидел во сне прыгающих людей… Какая идея, а? Какой образ вашей земной жизни? Потрясающе… Ну а уж устроить с ними спектакль – это, извините, было делом техники.

– Я не понимаю, что вы говорите, – признался сын.

Признание это хозяина ничуть не удивило.

– А ты вообще не все понимаешь. Даже со второго раза. Тебе ведь тот, кого ты, дурачок, принял за родного отца, – все рассказал. Ну разве мог я отказать себе в удовольствии устроить человеку за какой-то час проверку, которую на Земле он проходит всю жизнь? Очень люблю устраивать такие спектакли. Но к нам все время прилетают пилоты, а у них, знаете ли, ограниченная фантазия. Кстати сказать, – обратился он к отцу, – ваш сын достойно ее прошел.

– Меня совершенно не интересует то, что вы думаете о моем сыне, – отрезал отец. – А что нас интересует – вы прекрасно знаете. И потому не буду вас ни о чем спрашивать. Расскажите все сами.

– Да-а, – протянул хозяин. – Вот, собственно, и все. Я знал, что рано или поздно сюда придет человек, который меня уничтожит. Рано или поздно люди уничтожают любую жизнь. Вы ведь и созданы природой для уничтожения. Дурачки. – Он хмыкнул, и словно подавил в себе новый приступ хохота. – И вот вы пришли, чтобы убить меня. Выслушать и убить. Это так похоже на людей. Ну что же – слушайте.

Итак, вы попали на планету призраков. В мире ведь ничего не существует в единственном числе, неужто вы, странные люди, не понимали, что где-то обязательно должна быть вторая Земля. Она – здесь. И хозяйничаем здесь мы, призраки людей.

Так было испокон веков. Планета призраков, жизнь которой похожа на земную, только не было в ней организованности, порядка. Кто-то строил дома, а кто-то нет. Кто-то обретал человеческую плоть, а кому-то было лень этим заниматься.

Так продолжалось долго. До той поры, пока здесь не появился я, – хозяин поднялся и вскочил на стол. Он ощущал себя трибуном – видел перед собой не двух пришельцев, а огромный гудящий зал. – Я явился в те давние времена, когда у вас, на Земле, еще существовали правительства, и я являл собой призрак второго человека в государстве.

О! Эти вторые, великие люди, которые всегда шли через запятую. Мы вершили историю, совершали перевороты, придумывали жизнь нашим согражданам и воплощали придуманное в жизнь, но страшная запятая отделяла нас от вечности, отделяла нас от истории. Мы были всегда около – и никогда внутри.

Нас миллионы, тьмы. Советники при царях, премьер-министры при президентах, исполнители воли при диктаторах… Да разве только политики? А талантливые поэты, навсегда остававшиеся в тени гения? А ученые, чьи изыскания предшествовали великим открытиям? А художники, философы, композиторы? А те, кто вторыми вступал на неизведанные планеты?

Призрак, в котором воплотились вторые люди всех эпох и народов, – те, кто был унижен постоянным взглядом на корону и невозможностью ее надеть, – обязательно должен был возникнуть, слишком велика была наша обида, веками копилась она и не могла просто так исчезнуть. Она не исчезла. Она воплотилась во мне.

Я знал, что должен мстить гениям, этим выскочкам, которые считают, будто им все позволено и в земной жизни и после нее. Задача эта благородная, но сложная. Я начал готовиться к ее осуществлению. Начал изучать историю – и преуспел в этом, мне стало ясно, кто нужен на моей планете, а кто так и останется бестелесным призраком.

Потом я овладел великим искусством воплощать души призраков в плоть. Я мог наделить плотью кого хотел. Рядом с гениями я воплотил людей попроще, чтобы гениям не было скучно… И началась жизнь – жизнь, которую я создал! Все эти великие стали подвластны мне. Я – настоящий гений! Я – Бог! Я – творец! – Хозяин закончил, но продолжал стоять на столе, будто ожидая аплодисментов. Поскольку их не последовало, он слез, сел на диван и спокойно спросил: «Вопросы есть?».

– Значит, вы мстите гениям, заставляя их делать то, что вам хочется? – спросил Игорь. – И поэтому они такие странные?

– Дерьмо они, а не гении, – отрезал хозяин. – Они занимаются тем, что более всего соответствует их собственным интересам. Вот и все. Я так решил. А что до странностей, так разве вы сами можете с уверенностью сказать, какими, на самом деле, были те, кого вы называете гениями человечества? На протяжении веков историки занимаются тем, что переписывают жизнь исторических деятелей на свой лад. Я не знаю людей, которые издевались бы над великими больше, чем историки. Но я – гений! Я пошел дальше их, ибо они придумывали историю на бумаге, а я создал ее в действительности.

И действительность эта настолько притягательна, что она засасывает живых людей. Это поразительно: мне стали подчиняться живые люди. – Хозяин снова вскочил.

Но отец остановил его:

– Сидите спокойно и рассказывайте. Не нужно этих театральных жестов.

– Если вы так считаете, – хозяин сел. – Хотя могли бы позволить напоследок выглядеть красиво. Впрочем, люди жестоки… Ладно, не буду отвлекаться… Что я мог сделать с пилотами, которые прилетали сюда? Максимум – сыграть с ними спектакль, это мне очень нравилось: изобразить из себя Глас Божий, чтобы они быстрей мне поверили, мог проникнуть в их сознание и вытащить оттуда образы наиболее дорогих им людей, которые помогли бы уговорить их не улетать на Землю. Но дальше? Я ведь не мог заставить остаться здесь. А они оставались. Сами… дурачки… Я готов каждый день благодарить человека, придумавшего закон, согласно которому пилотами могли быть только молодые люди. Старик бы так просто не поддался. А эти поддавались! Они были счастливы войти в историю! Они меняли земную жизнь на существование в городе великих людей. Правда, на всякий случай я всячески старался помешать пилотам встречаться. Но даже если они и виделись – не узнавали друг друга. Им не хотелось друг друга узнавать. Это поразительно, но это так.

Но когда на моей Планете остался человек не ради того, чтобы приблизиться к гениям, но для того лишь, чтобы спасти своего сына – я понял: мое время кончилось. Можно оставить на этой планете молодых и тщеславных, но ничего нельзя сделать с отцом, который прилетел в другой мир, чтобы спасать сына.

И тут хозяин встал, подошел к одному из шкафов, мгновение – и в его руках оказался пистолет.

Он наставил дуло сначала на отца, потом на сына.

Отец и сын вскочили, подняли оружие.

– Страшно? – поинтересовался хозяин. – А мне – нет. Мое время ушло, и я ухожу следом за ним, ухожу с радостью. И мои знания уходят вместе со мной. Лишь одному дано созидать историю и руководить ею. Теперь вы знаете обо мне все, и вы поможете осуществить мою главную месть. Мое имя затмит в истории имена гениев всех эпох. Всех!

Хозяин выстрелил себе в висок. Пуля снесла половину головы.

Пол залила огромная лужа черной крови.

Отец подошел, внимательно посмотрел и сказал:

– Удивительно, но это воистину кровь.

– Идиоты! – вдруг заорал сын. – Мы ведь не узнали его имя! О ком же расскажем мы на Земле? Чье имя увековечим?

Отец сел на диван и закурил:

– А его и не надо увековечивать. Неужели ты всерьез поверил в то, что он здесь наплел? Неужели ты не понял, что в этом хозяине воплотилась бездарность, серость, зависть, которая на протяжении веков преследовала гениев? Беда этой планеты в том, что у нее бездарный Бог. Вспомни, какие идиотские испытания он тебе посылал. А эти призраки в замке – никакой фантазии…

– Но ведь, чтобы отомстить гениям, он столькому научился, – неуверенно возразил Игорь.

– А разве на Земле бездарность на что только не идет, чтобы испортить жизнь великим людям?

Сын покосился на окровавленный труп, достал трубку и сказал:

– Если мы сейчас же не уйдем, меня вырвет.

13

Отец и сын в последний раз шли по пустой планете.

К ним стали подходить люди, в которых отец с большим трудом узнавал пилотов, пропавших с кораблей.

– Извините, а вы не знаете, куда все делись? – спрашивали они. – Где же все люди?

– Они умерли давно, идиоты. Давно уже умерли те, кто здесь жил, – ответил отец и, довольный своей шуткой, прибавил шаг.

– А за вами мы пришлем корабль, – сказал сын и поспешил за отцом, сжимая в кармане фигурку деревянного солдатика. Как-никак подарок Наполеона.