Текст книги "Самоубийство Земли"

Автор книги: Андрей Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Сейчас отец наберет шифр на пульте – шифр, известный только пилотам – раздастся щелчок, после этого можно будет взяться за ручку и открыть дверь. Земные двери с массивными ручками появились на кораблях относительно недавно. И это было здорово придумано! Старый пилот помнил те удивительные ощущения, которые испытываешь, когда на далекой планете берешься за обычную ручку обычной земной двери.

А потом будет репетиция. И отец внимательно посмотрит: все ли правильно делает сын. У пилотов все помнят руки. Руки не ошибаются, а память может подвести.

Отец медлил. Запах ракеты – тот запах, который могут почувствовать лишь пилоты – возбуждал столько воспоминаний, что отец едва не задохнулся. Если бы было можно, он бы отдал все за то, чтобы лететь сейчас вместо сына. Но было – нельзя.

И отец набрал шифр. Руки проделали все сами – этот набор цифр он не забудет теперь до самой смерти.

Щелчка не было.

Отец улыбнулся. Не столько ободряющей, сколько почему-то виноватой улыбкой. Набрал шифр еще раз.

Мертвая утренняя тишина аэродрома не нарушилась ничем.

Конечно, можно спуститься и перейти в другую ракету, – кто его знает, почему дверь не закрыта герметично, а может, внутри кто-то есть? Но возвращаться? Нет. На это не решился бы ни один пилот. Дорога с площадки была лишь одна – в космос.

Отец толкнул дверь – она бесшумно открылась.

Как только вступили на пол корабля – автоматически зажегся свет.

– Кого сюда несет? – услышали они голос из пилотской кабины.

Сын шарахнулся к двери. Но отец знал: есть только один способ победить невидимую опасность – пойти ей навстречу.

И он осторожно двинулся навстречу голосу.

Сын пошел следом, отставая от отца совсем ненамного, на каких-нибудь полшага. Или в крайнем случае – на шаг. Корабли, вылетающие из «Метьешерово-1» были достаточно компактны, ведь они летали на относительно близкие расстояния, но сыну этот путь показался бесконечным.

Наконец они дошли до пилотской кабины.

Отец распахнул дверь и, на всякий случай, отпрянул.

– Какая сука сюда приперлась? – судя по всему, в кабине сидел человек крутого нрава.

Сын, на всякий случай, сделал три шага назад.

Отец же наоборот вошел в кабину и спросил:

– Неужели это ты? Какого черта ты здесь делаешь?

Тут и сын смело вошел в кабину.

В кресле пилота сидел пожилой человек – чуть старше отца – и удивленно смотрел на вошедших.

– Знакомься, – сказал отец. – Это мой сын. Вот привел его поглядеть на корабль. А это – самый знаменитый пилот нашей страны. У тебя не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы сосчитать, сколько больших и малых планет открыл Джек.

– Да, – подтвердил пилот. – Это так. Хоть кто-то еще помнит об этом. А они меня вышвырнули! Козлы! На хрена мне их отдых, если у меня еще полно сил? – Он полез куда-то под кресло и достал бутылку. – Хочешь? – Не дожидаясь ответа, выпил из горлышка. – Если бы я подох на какой-нибудь мудацкой планете, меня бы уже внесли в золотой список пилотов, мое имя выкрикивали по праздникам. Но я был кретином и хотел жить! Разве это жизнь? На одной планете я видел существ, которые рождались для того, чтобы прыгать. Всю свою жизнь они прыгали, даже жрали прыгая! Так вот. Их жизнь имела куда больше смысла, чем моя. Потому что, прыгая, они двигали планету, и она неслась к ядреной фене, как огромный космический корабль. А я ни хрена не двигаю. Скажи мне, молодой, зачем жить, если ни хрена не двигаешь?

Отец понял, что этот старый пилот может испортить все дело. А еще он понял, что не сможет проследить: на те ли кнопки нажмет сын.

– Мы – старые пилоты, Джек, – сказал отец. – Наше место на Земле. Пойдем отсюда.

– Да? – человек еще пригубил из бутылки. – Уйти? А известно ли тебе, что вне ракеты я даже уснуть не могу. Ты почуял, как она пахнет? Почуял? Я прихожу сюда, чтобы дрыхнуть. Ты понял? Это лучшая моя кровать.

– Тебя называли Гагарин! – Отец схватил старого пилота за плечи. – Только тебя называли Гагарин, а ты, сволочь, до чего себя довел? Если уж тебе так невмоготу, давно плюнул бы на все и полетел. Или боишься оказаться вне закона?

– Боюсь, – тихо ответил тот, кого называли Гагарин.

В книгах по истории сын читал, что раньше людей казнили. А это значит, что находился кто-то (сын точно не знал, кто именно), кто считал себя вправе отнимать у другого человека жизнь. Современные законы были несравненно гуманней: человека просто объявляли вне закона, то есть как бы выбрасывали за черту людей, а там уж – как получится. Правда, и это делалось все реже: зачем нарушать закон, если и так можно жить хорошо?

Тот, кого называли Гагарин, замер в кресле, съежился, поднял на отца влажные глаза и сказал тихо-тихо:

– Но когда я стану совсем старым, и мне будет вовсе нечего бояться, я обязательно стартую, я еще рвану, я еще двину эту махину к небу.

Он допил остатки и, шатаясь, вышел.

– Мне придется помочь ему добраться до дому, – сказал отец. – Поверь мне: это был великий пилот. Ты все помнишь, сын?

Сын кивнул.

Он понял: репетиции не будет. Придется все делать самому.

Отец пожал ему руку.

– Вот эти три кнопки – и все будет в порядке. Советую нажать еще и эту, – отец показал на красную кнопку с огромным восклицательным знаком. – Забыл, что это такое?

– Забыл, – признался сын.

– Хорош пилот! Станет не по себе, нажмешь и уснешь спокойно. Тот самый прогресс, которого ты не замечаешь, прекрасно домчит тебя до твоей любимой планеты. Только не перестарайся – а то все подвиги проспишь. Впрочем, если хочешь, можешь по пути молиться Богу – благо, дорога не длинная. – В дверях отец обернулся. – Если честно, я так и не понял, зачем тебе это надо.

Сын остался на корабле один.

Три движения отделяли его от Планеты номер ноль. Три движения и удача.

Первое: включить автопилот.

Второе: набрать на пульте автопилота код Планеты номер ноль.

Третье: нажать кнопку «старт».

Ракета мелко задрожала, будто испугавшись чего-то.

Механизм запущен. Ничего не поправить, не изменить. А то, что представлялось красивым путешествием в вечность, может оказаться жуткой дорогой к смерти.

Он нажал красную кнопку с восклицательным знаком.

На мгновение увидел голубой туман, погрузился в него, подумал: «Господи! Помоги мне!».

Мысли стали путаться. Сын отвалился на кресле, руки его беспомощно упали.

И приснился ему сон.

Будто идет он по чужой планете. Планета эта очень похожа на Землю, но он точно знает: она чужая. И еще он знает: здесь подстерегают его опасности.

Идет он себе в тревожном таком настроении. Как вдруг видит Джека – того самого пилота, которого раньше называли Гагарин, а теперь он вовсе спился. Джек движется ему навстречу как-то странно, прыжками. Игорь поглядел по сторонам и увидел, что все вокруг прыгают. И люди и звери.

Некоторые, прыгая, едят. Некоторые, прыгая, спорят. Но прыгают абсолютно все.

Джек подскочил к нему и закричал:

– Ты тоже давай прыгай!

И все – и люди, и звери – начали кричать:

– Прыгай! Прыгай!

Еще он увидел пару из того фильма: мужчину и женщину. Прыгая, они занимались тем, чем люди занимаются в постели. Им было явно неудобно, но они все равно прыгали.

А потом он увидел отца.

Отец стоял на земле и смотрел на сына снизу вверх.

Планета номер ноль летела как бы над отцом. Отец ничего не говорил, но в глазах его сын читал вопрос: «Что ты делаешь?».

И сын попробовал остановиться, но не мог. Продолжал прыгать, хотя этого ему ужасно не хотелось.

Отец исчезал, пока не превратился в маленькую и почему-то голубую точку.

А сын все прыгал, прыгал и не мог остановиться.

3

Игорь проснулся. Ракета стояла на твердом грунте. Голова гудела так, будто накануне он страшно напился.

«Все-таки дурацкая штука этот прогресс. – Игорь даже плюнул от злости. – Принять бы таблетку, уснуть – и все дела. Так нет же, нажимай, пожалуйста, кнопку, чтобы снотворное распространялось по всей кабине. Потому что, видишь ли, это полезнее для здоровья. Вот я и перестарался. Сколько ж я проспал, интересно…».

Игорь глянул в иллюминатор, будто там надеялся найти ответ. А увидел совершенно земной летний пейзаж и понял: он – на месте.

Надо было выходить на Планету под номером ноль, он ведь и так потерял неизвестно сколько времени. К тому же Игорь знал: для того, чтобы не дать страху победить себя, необходимо все время что-то делать. Разум и страх – союзники. Дело и страх – враги. Сколько ни размышляй, сидя в корабле, сколько ни рассматривай в иллюминатор совершенно земной пейзаж – ни на сантиметр не приблизишься к разгадке. Зато чувство одиночества, а значит и паника, завладеют тобой.

И все-таки он не смог сразу открыть дверь и шагнуть в мир, в котором, скорее всего, ему предстояло остаться навсегда. В мир, который сделает его имя бессмертным.

Чтобы хоть как-то оправдать свою нерешительность, он начал вспоминать все то немногое, что знал про Планету номер ноль.

Из коротких сообщений, который успели передать пилоты, было ясно, что Планета номер ноль представляет собой практически копию Земли. Здесь точно такой же состав воздуха, почвы и воды, такие же деревья, трава и цветы (правда, их значительно больше, чем осталось на Земле), и такое же желтое солнце поднимается на такое же голубое небо.

Вот, пожалуй, и все, что знал Игорь о Планете номер ноль. И еще он знал: отсюда никто никогда не возвращался.

Больше медлить было нельзя. Игорь ловил себя на том, что начинает вспоминать Землю, отца, дом… А это верный признак приближающегося страха.

Он резко распахнул двери. На него пахнуло свежим запахом травы и цветов. На земле такой аромат можно было ощутить лишь с экрана телевизора, когда шел фильм о прошлом веке. Но то был сконструированный запах, этот – настоящий. Игоря поразил шум птиц: не печальное пение одинокой пичуги, но воистину шум, состоящий из множества голосов.

Он осторожно спустился на поверхность планеты.

И тут же чьи-то сильные руки увлекли его в траву.

– Джек? – удивленно спросил Игорь.

Перед ним, действительно, стоял старый пилот Джек – тот, кого раньше называли Гагарин.

– Так, значит, вы все-таки решились, – обрадовался Игорь. – Наплевали на закон, и – сюда. Правильно! Только объясните, как вам удалось оказаться здесь раньше меня?

– Ты слишком долго спал, парень, – сказал Джек, посасывая длинную, совершенно зеленую травинку. – А теперь слушай сюда: наша главная задача добраться до города – он тут единственный, собственно, планета – это и есть город. Здесь недалеко, только вот живет на планете какое-то дьявольское племя, и, сдается мне, эти прыгающие люди могут принести нам тьму неприятностей.

– Какие прыгающие люди?

– Они не все прыгающие. Часть прыгает, другая нет. Общее и у тех, и у других одно: они чрезвычайно агрессивны. Сам от них еле ноги унес.

– Так что, это и есть та самая планета, про которую вы рассказывали перед отлетом? Я ничего не понимаю… Ладно, попробуем разобраться. А пока нужно вернуться на корабль, взять оружие, вывести вездеход…

– Ничего не выйдет, – перебил Джек. – Вообще-то настоящий пилот никогда не выходит из корабля безоружным.

Игорь посмотрел туда, куда указывал старый пилот, и на другом конце поляны увидел существ, очень похожих на людей. Да это и были люди, пешие и конные, – люди, во всяком случае внешне. Но среди них попадались и те, кто передвигался как-то странно – прыжками. Все аборигены имели оружие, и катастрофически напоминали военный отряд.

– Скорее бежим, – крикнул Джек и бросился в чащу.

Игорь бросился за ним. Бежать было трудно. Длинные стебли трав обвивали ноги с такой страстью, будто хотели выразить свой восторг по поводу встречи с жителем Земли. Ветки били по лицу, труха попала в глаза, и Игорь бежал теперь с закрытыми глазами, то и дело падая и поднимаясь.

Их заметили сразу. И очень скоро Игорь почувствовал за спиной чье-то холодное дыхание. На то, чтобы обернуться, не было времени. Он услышал выстрел – пуля обожгла руку.

Игорь упал на мягкий податливый мох, почувствовал, как кто-то, зацепившись за него, упал рядом.

Вскочил, протер глаза.

Вокруг него стояли и прыгали люди. Тупые глаза пистолетов уставились Игорю в лоб. Пистолетов было много… Впрочем, ему хватило бы и одного.

Один из людей подпрыгнул к Игорю, и, не переставая прыгать, начал его обыскивать. Убедившись, что у Игоря нет ничего, кроме табака и трубки, он подтолкнул его в спину.

«Господи, – с ужасом подумал Игорь, – они ведь могут начать меня пытать. Но для чего? Я и так скажу им все, что надо».

Два пистолета уперлись Игорю в спину, и он двинулся вперед.

«Хорошо, хоть Джек вроде бы убежал», – попытался успокоить себя Игорь, но, оглянувшись на своих конвоиров, понял: вряд ли старый пилот сможет спасти его от этих молодых людей с пустыми равнодушными взглядами.

По выражению лиц тех, кто его конвоировал, Игорь пытался понять их намерения. Но лица были одинаково бесстрастны.

«Может быть, они и не думают меня убивать? – снова успокаивал себя Игорь. – Может быть, у них вполне добрые намерения?».

Но лица конвоиров и дула пистолетов с необычайной легкостью опровергали эти мысли.

И тогда Игорь рухнул прямо посреди дороги на колени, поднял руки к небу и начал говорить быстро-быстро, боясь, что в любой момент его могут прервать:

– Братья! Я пришел к вам с другой планеты не как завоеватель, но как друг! Я пришел с миром! Вы посмотрите, как похожи мы с вами! И у вас, и у меня есть руки – они для дружеских рукопожатий! Есть глаза – они для того, чтобы разглядеть добро друг в друге! Есть ноги – для того, чтобы сделать шаг навстречу! Зачем же вы встречаете меня, как врага? Я несу вам только добро, только мир…

Игорь чувствовал, что запас слов и темперамента у него заканчивается, а люди – и те, кто сидел на лошадях, и те, кто просто стоял, и те, кто неостановимо прыгал, – все смотрели на него все так же бесстрастно и равнодушно.

Один из них, прыгая, приблизился к Игорю и попытался его поднять.

«Может быть, они не понимают русского языка, – подумал Игорь. – С чего это я решил, что они должны говорить по-русски?»

И он заговорил по-английски:

– Мир! Я несу вам мир! Я несу вам дружбу! У нас есть руки – они для дружеских рукопожатий…

Конвоиры смотрели на него тем взглядом, каким пьяный человек смотрит на ползающего по стене таракана, ожидая, когда же он наконец упадет.

– Мир! Я несу вам мир! – повторял Игорь на всех языках, какие знал. – Я ваш друг.

Никакой реакции. Ни проблеска в глазах. Его не слышали. Его не понимали.

– Мир! Я несу вам мир! – снова повторял Игорь. Он не мог замолчать: даже в короткие паузы его обуревал такой страх, что он едва не терял сознание.

И тут Игорь услышал топот копыт. Из-за поворота, на полном скаку, выскочила лошадь.

На лошади мчался Джек и орал безумным голосом.

Игорь не успел ничего сообразить – сильные руки Джека уже подхватили его, и он упал поперек лошади: голова с одной стороны, ноги с другой.

«Все будет в порядке, парень!», – крикнул Джек.

И его лошадь припустилась, казалось, еще быстрей.

Под собой Игорь видел землю. Попытался сесть, но понял, что свалится и закрыл глаза.

Только тут он услышал топот копыт сзади. Погоня!

Раздались выстрелы. Их конь словно наткнулся на какое-то препятствие, оступился…

«Вот и все, – спокойно подумал Игорь. – Господи, прими меня к себе!».

4

Голова раскалывалась так, будто ее веревками тянули за уши в разные стороны.

Он снова стоял на коленях, только на этот раз руки его были связаны. Его окружали те же самые люди.

Игорь оглянулся, увидел Джека, привязанного к дереву. Вскочил, дернулся к старому пилоту, но перед ним сразу возникло два прыгающих человека.

– Джек! – позвал Игорь.

Джек не ответил – видимо, ему было совсем худо.

И тут окружающие его люди закричали. Причем, на чистом русском языке.

– Прыгай! – кричали они. – Прыгай! Прыгай!

Все это подозрительно смахивало на сон, который он видел на корабле.

«Может быть, это планета, на которой сбываются сновидения?», – подумал Игорь, но додумать мысль не успел.

– Прыгай давай! – кричали все. Особенно усердствовали те, кто сам прыгал.

Игорь подпрыгнул, чем вызвал приступ восторга.

– Еще давай! – кричали вокруг. – Нечего прикидываться, давай прыгай!

Игорь подчинился. Но уже через минуту почувствовал страшную усталость. Упал.

– Прыгай! – не унимались прыгающие. – Прыгай!

Игорь снова встал, прыгнул пару раз и упал опять.

– Хватит! – услышал он властный голос.

Прыгающие сразу как-то притихли, вжали головы в плечи и отодвинулись, пропуская вперед высокого, широкоплечего человека. Глядя на него, можно было подумать, что природа создавала его из кубиков – как ребенок дом. У человека этого все было квадратным: туловище, голова, плечи и даже пальцы. И человек этот кого-то Игорю ужасно напоминал, но он не мог вспомнить, кого именно.

– Похоже, ты не прыгающий! – С такими странными словами обратился человек к Игорю.

– Чего? – не понял Игорь.

– А если ты не прыгающий, ты – человек!

По рядам прыгающих прошел ропот, было очевидно, что им не нравится такой вывод.

– Доказательств! – крикнул кто-то из них.

– Справедливо, – сказал квадратный человек и квадратно улыбнулся.

«Кого же он мне напоминает?», – мучительно спрашивал себя Игорь, словно ответ на этот вопрос мог хоть как-то повлиять на его судьбу.

Атаман подошел к Игорю, рывком поставил его на ноги.

– Мне понравились слова, с которыми ты к нам обращался, – сказал он. – И твоя смелость понравилась. Но этого мало. Теперь тебе нужно доказать, что ты – человек. Это очень важно.

Атаман щелкнул пальцами. Прыгающие стали приводить в себя Джека. Они вылили на него ведра два воды, пока он наконец не открыл глаза. Потребовалась еще пара пощечин, чтобы пилот пришел в себя окончательно.

Потом прыгающие поставили Джека на одном краю поляны, Игоря – на другом, вложили в их руки по пистолету.

– Один из вас должен убить другого, – спокойно сказал атаман. – Мужчина должен уметь убивать. Кто из вас убьет – тот и докажет, что он – человек. Я понятно изъясняюсь?

Джек слабо улыбнулся и поднял пистолет.

– Ты что, Джек, – тихо сказал Игорь. – Разве ты не видишь, что они издеваются над нами? Мы не должны им подчиняться. Мы с тобой сгорим в аду, если ценой жизни другого человека спасем свою.

А вокруг пели птицы, светило солнце, сонно веял ветерок – короче, обстановка была самая подходящая для смерти.

– Извини, – сказал Джек. – Но не для того я летел сюда, чтоб так запросто умереть.

Он прицелился, выстрелил и промахнулся.

Прыгающие заволновались и стали подпрыгивать еще яростнее.

– Давай, – подбодрил Игоря атаман, расправив свои квадратные плечи. – Этот человек тебя не пожалел, и ты его жалеть не должен.

Игорь поднял пистолет. Прикрыл правый глаз, потом левый.

Джек стоял, чуть расставив ноги, и улыбался.

– Не бойся, – сказал Джек. – Стреляй. Хоть один из нас выживет.

Игорь отшвырнул пистолет.

Прыгающие – будто они только этого и ждали – бросились к Джеку, схватили его и снова привязали к дереву.

– Ну что ж, будем разбираться с вами порознь, – и он обратился к Игорю. – Я предоставляю тебе еще один шанс доказать, что ты – человек, что ты – мужчина.

Он снова щелкнул пальцами, и к нему подошел молодой человек. Атаман прошептал ему что-то на ухо. Молодой человек усмехнулся, подошел к Игорю и плюнул ему в лицо.

После чего спросил, улыбаясь:

– Достаточно?

– Тебя оскорбили, парень, – усмехнулся атаман. – Или ты не знаешь, как должен отвечать на оскорбления настоящий человек?

Игорь вытер слюну с лица.

Странное дело, но он не испытывал к незнакомцу никакой злости. Скорее, ощущал дикую усталость, желание, чтобы все это поскорее кончилось. Как угодно – лишь бы поскорее.

Молодой человек встал на место, где только что стоял Джек.

– Ты не захотел убивать своего друга, – сказал атаман. – Может быть, убьешь обидчика.

– Убей его, – услышал Игорь голос Джека. – Он ведь не промахнется. Ты должен жить. Ты должен рассказать на Земле про эту планету.

Но Игорь не умел убивать и не собирался учиться этому – тем более на чужой планете. Он летел сюда, чтобы умереть. И он умрет. Только бы не мучали…

И Игорь отшвырнул пистолет.

– Идиот, – закричал атаман. – Смотри, это делается так!

Он схватил пистолет и дважды выстрелил в несчастного парня. Пули попали в голову – парень упал.

Игорь отвернулся, а когда невольно снова посмотрел на труп, увидел две черные дыры, зияющие во лбу, а крови не было. Ни капли.

– Ты оказался в трудном положении, – сказал атаман. – Потому что человек должен доказывать, что он – человек. Иначе, кто же ему поверит?

– Дурак же ты, парень, – прохрипел Джек. – Теперь мы оба сдохнем.

– Заткните его, – приказал атаман, – его очередь еще не пришла.

Прыгающие поскакали к Джеку. Два удара. И тело Джека безжизненно повисло на веревках.

– Я предоставляю тебе третий шанс доказать, что ты – человек, что ты – мужчина, – продолжал атаман. – Третий шанс – последний.

И он снова щелкнул пальцами. Надо сказать, что делал он это несколько картинно, неестественно.

И тут Игорь вспомнил, наконец, на кого так похож атаман. Он был похож на героя фильма, который они с отцом видели по телевизору перед самым отлетом Игоря.

А женщина, которую вывели прыгающие, ужасно походила на героиню того фильма. Она была совершенно голая, и Игорь вспомнил, как поражался отец ее фигуре.

Перед ним стояла абсолютно голая молодая женщина, глядя на фигуру которой любой человек неминуемо начинает завидовать ее мужу. Женщина не испытывала никакого стыда – более того, подставляла свое тело чужим взглядам с той ленивой негой, с какой на пляже подставляют его лучам солнца.

Игорь испуганно отшатнулся.

Тогда женщина легла на траву и, соблазнительно выставив соблазнительные части тела, прошептала:

– Иди же ко мне! Неужели я тебе не нравлюсь?

– Возьми ее, – крикнул атаман. Квадратные глаза его перекатывались, и было даже странно, что они не ранят веки своими углами. – Здесь! На наших глазах возьми ее, если ты – человек, если ты – мужчина.

– Возьми… Возьми… Возьми… – зашептали прыгающие.

Игорь увидел, как у одного из них потекла липкая слюна изо рта, он подскочил к женщине, схватил ее за грудь и тут же отпрыгнул.

Женщина взвизгнула, а потом сказала:

– Видишь, даже эти бесполые прыгающие хотят меня. А ты! Ну же! Это ведь не страшное испытание: показать всем, на что ты способен.

Она встала, отбросила волосы и, протянув вперед руки, медленно пошла к Игорю, облизывая губы.

Игорь отступил.

Женщина шла на него медленно и молча.

– Возьми ее… возьми, возьми… – шептали прыгающие.

И Игорь читал в их глазах невероятное любопытство.

Женщина шла, протягивая руки, и Игорь со страхом понял, что она действительно прекрасна.

Он отступил снова, зацепился о какую-то ветку и упал.

И тут раздался смех.

Смех громыхал прямо с небес, как гром. Он был нечеловечески могучим, этот смех. Затих он также внезапно, как и возник, и с небес полился голос:

– Ты выдержал эту проверку, мой мальчик. Твоя доброта победила. Ты заслужил счастье.

– Господи, ты нашел меня, – прошептал Игорь, упав на колени. – Ты меня не оставил…

А голос продолжал литься с неба. Правда, это был глухой мужской голос, но когда он исходит с небес, любому покажется, будто он льется:

– Сейчас ты уснешь, потому что устал от приключений. А завтра пойдешь по этой дороге, и она выведет тебя в удивительный город, и ты по праву можешь стать одним из его жителей, и тогда наступит счастье. Потому что счастье возможно только в этом городе, только в нем. Этот город создан для счастья. Для счастья таких людей, как ты. Иди! И ничего не бойся.

Игорь стоял на коленях, ожидая продолжения. Но его не было. Странно только, как мог Бог предлагать ему остаться на этой планете, пусть даже в самом распрекрасном городе? Он прилетел открыть тайну, только смерть могла его заставить остаться здесь навсегда. И разве Бог мог не знать об этом?

Игорь поднялся с колен и с удивлением обнаружил, что все исчезли. И прыгающие, и стоящие, и атаман, и даже Джек – все.

В город он решил идти прямо сейчас: немедленно выяснить, что ж это за город такой, из которого никто не возвращается.

Но едва сделав пару шагов, Игорь понял, что у него, действительно, нет сил. Лег прямо на траву и мгновенно уснул.

Приснился Игорю отец. Отец пытался что-то сказать ему, кричал, жестикулировал. Но сын ничего не слышал, и потому лишь глупо улыбался.

5

Едва первые солнечные лучи, разумеется, робко, разумеется, позолотили все то, что им положено было позолотить, Игорь поднялся и отправился в путь.

Его голова была приятно пуста. В этот утренний свежий час, когда – небо! когда – трава! когда – птицы! когда… Вобщем, в этот утренний свежий час все напасти вчерашнего дня казались произошедшими не с ним, а увиденными в кино. Нельзя было себе представить, чтобы здесь, на этой совершенно земной планете, где – небо! где – трава! где – птицы! – где… Короче, чтобы именно здесь приключилось что-нибудь ужасное и трагическое.

Игорь хотел побыстрее забыть, что с ним произошло вчера и это ему легко удалось. Даже про Божественный голос с высот он старался не думать. Успокоил себя: «Бог смотрит за мной», – и пошел навстречу городу.

Город начинался сразу, вдруг, будто огромной рукой его воткнули в землю со всеми этими домами, небоскребами, башенками, церквями. И чем ближе Игорь к нему приближался – тем странней казался город.

Дома были совершенно земными, и жители, которые начали ему попадаться все чаще, без сомнения, были людьми. Но нигде на земле невозможно не то что увидеть такой город, но даже представить нечто подобное.

В городе этом безо всякой системы перемещались эпохи и стили. Здесь высились старинные – из XX века – небоскребы и еще более древние каменные дворцы. Одни улицы были выложены камнем, но стоило свернуть – появлялся асфальт, а за следующим углом – современные движущиеся тротуары. Здесь мчались машины всех марок, – начиная от самых первых, с огромными колесами, и кончая современными, едущими почти бесшумно, и тут же рядом – скользили кареты. Очень скоро Игорь понял, что люди здесь одеты в наряды едва ли не всех эпох, какие были на Земле.

Его удивляло, что проходящие мимо люди – будем называть этих существ так – кивали ему, улыбались. Будто узнавали в нем давнего знакомого.

Игорь сел на лавку, закурил трубку… Только тот, кто понимает разницу между бессмысленным курением сигареты и благородным процессом раскуривания трубки, может понять то блаженное состояние, в которое впал Игорь. Забыл, что он черт-те где, а не дома, что испытания еще наверняка не кончились, что, наконец, он ни на сантиметр не приблизился к разгадке тайны этой планеты… Игорь сидел на лавке, курил трубку и разглядывал очаровательных женщин, которые, проходя мимо, обязательно улыбались ему. И если они не были француженками, то кем же они были!

Его одиночество длилось недолго. К нему подошел человек в форме русского офицера XIX века, щелкнул каблуками, представился:

– Честь имею. Лейб-гвардии конного полка корнет князь Александр Одоевский.

– Декабрист? – удивился Игорь.

Вместо ответа Одоевский спросил:

– Разрешите присесть?

Игорь разрешил. Разумеется.

Кто такие декабристы, Игорь знал хорошо. И не только потому, что вообще увлекался прошлым. С особым вниманием он изучал судьбы тех, кто сознательно шел в историю, кто хотел стать историческим человеком. Он любил декабристов не за то, что они выступили против царя, – Игорь как раз не очень понимал, зачем это надо было делать, – он любил их за то, что они шли на смерть только ради того, чтобы их помнили потомки.

Покосился на сидящего рядом человека. Одоевский был катастрофически молод. Ясно, что и усы-то он отрастил исключительно для того, чтобы выглядеть старше. Огромные глаза Одоевского глядели печально, такие глаза могли принадлежать только человеку, который постоянно думает о чем-то грустном, даже безысходном.

Продолжая глядеть в небо, Одоевский не прочел, а произнес:

 
Прошлых веков не тревожься печалью,
Вечно к России любовью гори, —
Слитые с нею, как с бранною сталью
Пурпур зари.
 

– Это ваши стихи? – наобум спросил Игорь.

– Узнали? – обрадовался Одоевский. – Балуюсь иногда. Хочется, знаете ли, чтобы потомкам, кроме имени моего, что-то еще осталось.

– Имя – это не так уж мало, – сказал Игорь. – Посчитайте, сколько на Земле было людей, и скольких мы помним имена. Были миллиарды, помним – единицы. И с каждым годом попасть в этот список становится все труднее. Чем лучше становится жизнь, тем труднее попасть в историю.

Одоевский рассмеялся.

– Неплохой афоризм. Мы с друзьями много думали об этом, но, сказать по правде, так сформулировать никто не додумался.

– Я, знаете ли, тут недавно, – Игорь улыбнулся, и улыбка почему-то получилась подобострастной. – Я с Земли. Так вот, может быть, вы объясните мне, что это за город такой странный? Пока я не могу ничего понять.

Одоевский смерил Игоря взглядом и спросил неожиданно:

– А самому хочется в историю попасть?

Игорь не знал, что ответить. Ему казалось, что Одоевский спрашивает не просто так, и от того, как Игорь ответит, зависит что-то важное в его жизни.

Он промолчал.

– Зачем же вы молчите? – Одоевский улыбнулся ободряюще. – Вы скажите: тщеславие? А что в нем худого? По трупам к благополучию идти – дурно, а с открытым забралом в историю… Ничего предосудительного в том не вижу. Видите ли, история не терпит людей слабых, пустых, никчемных. Так что легко понять: ежели хочешь избежать всех этих пороков – невольно приближаешь себя к человеку историческому. В сущности, у любого из нас есть два выбора: либо стремиться к тому, чтобы стать мещанином, эдакой, знаете ли, букашкой, жаждущей лишь есть да спать, либо воспитывать в себе человека исторического. Вот оно как все получается.

– А просто так жить нельзя? – спросил Игорь.

– Ежели представить, что Бог просто так создал человека, – тогда, наверное, можно, – усмехнулся Одоевский и предложил. – Если угодно, я могу проводить вас до русского сектора.

– Хотя бы название города вы мне можете сказать, – попросил Игорь.

– Разве в названии дело? – Одоевский на минуту словно бы задумался и сказал, показывая на трубку. – Хороший табак, французский, наверное.

Во внутренний дворик дворца, рядом с которым они сидели, вышла женщина, лицо которой было исполнено той робкой печали, какую так любят мужчины.

Одоевский встал и, поклонившись, поздоровался по-французски.

Игорь сделал то же самое.

Женщина послала им грустную, но весьма зовущую улыбку.

Одоевский прошептал Игорю на ухо:

– Это Мария-Антуанетта, та самая, которую казнили эти сумасшедшие французы. После казни она очень полюбила вышивать. Весь французский сектор снабжается ее вышивкой. Иногда и нам перепадает.

– Я все-таки хотел бы… – начал Игорь.

Но Одоевский перебил его, и снова неожиданным вопросом: