Текст книги "Рунная птица Джейр (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

– Ку..да? – прошептал брат Мереш.

– Ко мне. В постель, которую я для тебя застелила. Ты ведь хорошо послужил мне, монашек, так что получи свою награду.

Глаза бесстыжей девки превратились в голубые звезды, лицо с нее сползло, как кожа с линяющей змеи, открыв череп, облепленный гниющей черной плотью. А потом ее рука вошла в грудь инквизитора и вцепилась в его сердце, и без того остановившееся от ужаса.

В Ривской цитадели задремавший за столом старший трибун Энгель вздрогнул и судорожно распахнул глаза. Ему показалось, что во сне он услышал тяжелый топот копыт и ржание демонских коней.

– Во славу Божью! – прошептал он и осенил себя охранительным знаком.

Филактерия, полученная от роскардских братьев и привезенная в Рив под охраной, нашла того, кому предназначалась. А прочее не имело никакого значения.

***

Наставницу Сигран разбудили нежные прикосновения и не менее нежный голос:

– С добрым утром, жизнь моя.

Сигран открыла глаза у увидела над собой улыбающееся лицо Батея. А еще она увидела, что их спальню заполняет необыкновенно чистый утренний свет. Такой свет можно увидеть только в детстве, ясным погожим утром, проснувшись после удивительного сна с полетами над весенней землей.

– Уже утро? – прошептала она, хотя прекрасно понимала, что это так. Но ей хотелось, чтобы Батей улыбнулся.

– И мороз, – сказал он. – С днем рождения, любимая.

– Ага. Поцелуй меня.

Они провели в постели еще больше часа, лаская друг друга, наслаждаясь близостью, светлым утром и теплом. Потом Батей начал одеваться.

– Ты куда? – спросила Сигран, приподнявшись на локте.

– Завтрак готовить. Не возражаешь?

– Я могу сама…

– Нет-нет! Я хочу все сделать сам, чтобы ты любила меня сегодня еще больше.

– Боги, как мило! – Сигран сделала благословляющий жест. – Да пребудет с тобой Митара! Только прошу, любимый, не сожги яичницу.

Некоторое время Сигран лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь теплом и ощущениями в теле. А потом, как обычно, прочла благодарственную молитву Митаре за еще один день, который ей предстоит прожить. Благодарила за себя и за мужа.

Закончив молитву, Сигран сбросила с себя одеяло и сразу ощутила прикосновение холода. Набросив меховой плащ, наставница подошла к окну – слюда была покрыта морозными узорами, даже из проконопаченных щелей между бревнами сруба тянуло холодком. Угли в камине превратились в белый слоистый пепел. Сигран зевнула и подошла к зеркалу.

Сегодня ее восемьдесят шестой день рождения, но из зеркала на Сигран смотрела белокурая женщина, на вид чуть старше сорока лет, с ясными глазами разного цвета – правый светло-карий, левый зеленовато-голубой, – ровной белоснежной улыбкой и свежей кожей, тронутой у носа россыпью веснушек. Наставники стареют вдвое медленнее обычных людей – таков великий дар Митары тем, кто при рождении был отмечен ее благословением.

Сигран взяла со столика гребень и начала расчесывать волосы. Делала она это всегда долго и тщательно, а потом так же тщательно заплетала расчесанные волосы в косу. Батей частенько говорил ей, что с этой косой она похожа на юную девушку, ту самую Сигран, с которой он впервые познакомился шестьдесят пять лет назад.

Сигран усмехнулась. Батей тогда был совсем другим. Стройным, поджарым, как волк, порывистым и неусидчивым. У него не было бороды, волосы были темные и густые, а руки без мозолей, мягкие, как у ребенка. Боги, как давно все это было! Иногда кажется, что все это было не с ней.

Покончив с волосами. Сигран достала из сундука серое шитое серебром платье из тончайшей покупной шерсти и ожерелье с крупными агатами – сегодня есть повод сменить льняную тунику и старенькую меховую душегрейку на что-нибудь понаряднее. А потом открыла флакон с духами, и в спальне запахло тимьяном, сандаловым деревом и корицей. Батею всегда нравился этот запах.

Они прожили вдвоем шестьдесят четыре года – целую жизнь. Когда-то их свел вместе завет Митары – сотни лет отмеченные благословением богини соединяли свои судьбы, чтобы, став супружеской парой, возглавить общины охотников. Таковы древние заповеди и такова воля великой богини, которой ненавистна убивающая душу и тело аскеза, насилие над плотью и духом, неизбежно приводящее в объятия Нежизни. Так было у Зерре и Шасты, они вместе уже семьдесят два года. Кенинг и Алера прожили почти семьдесят. Они с Батеем самая молодая пара среди Наставников. И самая красивая – так говорит Батей то ли в шутку, то ли всерьез.

– А разве не так? – говорил он. – Посмотри на себя и на меня. И посмотри на остальных. У Зерре нос скоро срастется с подбородком, у Шасты кривые ноги, Кенинг очень умен, но плешив – бедная Алера, всю жизнь прожить с лысым! А я ведь невероятно красив, да и ты ничего.

Сигран смеялась, называла Батея болтуном – и гордилась им. Он у нее действительно необыкновенный, второго такого мужчины нет во всех мирах. Митара даровала ей чудесного мужа. Храброго, мудрого, заботливого, нежного и любящего.

Сигран улыбнулась. Батей не захотел, чтобы она пошла с ним вниз. Может, случится чудо, и их навестят Зерре с Шастой. Или Кенинг и Алера. Но скорее всего, они будут вдвоем, и это лучше всего.

Хотя нет – Сигран предпочла бы, чтобы сегодня в Оплоте присутствовали все члены их маленькой общины. Батей, она сама, и Варнак с Кайлани. Старший сын и младшая дочка, самые любимые из всех ее детей. Те, кто еще остались с ними.

Сигран хорошо помнила тот далекий день, когда она стала служительницей Митары. Ей было шесть лет. Однажды ночью к ним в дом пришли две женщины, лица которых скрывали покрывала, и забрали ее – так просто. Ей позволили проститься с родителями и взять с собой любимую куклу. Потом ее привели к старому замшелому каирну в глубине леса, и с ней говорил высокий старик с суровыми серыми глазами.

– Какая красивая девочка! – сказал ей старик, и глаза его потеплели. – И как же тебя зовут?

– Сигран Эльмисон, – ответила она, испуганная его ростом, густой бородой и громким голосом.

– Ты боишься меня? Не бойся. Ты славная девочка, и тут никто тебя не обидит.

– Я хочу к маме, – сказала она.

– Можно я буду говорить с тобой, как с взрослой? – спросил старик.

– Я и есть взрослая. Мне уже шесть лет, – Сигран показала на пальцах, сколько ей лет.

– Целых шесть? Действительно, ты прямо невеста. Так вот, Сигран Эльмисон, я не могу отпустить тебя домой.

– Почему?

– Потому что тебя ищут очень злые и очень страшные люди. Они хотят схватить тебя и отдать страшилищам. А мы хотим тебя защитить. Отныне мы твоя семья.

– У меня есть мама и папа, – ответила она. – Я хочу к ним.

– Мама и папа не смогут тебя защитить от злых людей, дитя. А мы можем. Давай так с тобой договоримся – ты побудешь пока у меня в гостях, а потом, если тебе не понравится, я разрешу тебе вернуться домой. Хорошо?

Сигран согласилась. Она думала, что это игра, и ей было интересно. Она осталась со стариком и двумя женщинами. Тогда она еще не знала, что Серые Братья и солдаты ярла Бирне из Йорхолма схватили ее родителей и сожгли дом на второй день после ее ухода.

Она стала Целительницей. Одна из женщин, забравших ее из дома, обучала ее. Сначала они просто ходили по лесу и собирали разные травы, корешки и листья, потом ей разрешили смотреть, как готовят разные зелья. Десять лет она прожила в лесной глуши, обучаясь травничеству и искусству исцелять болезни и черную порчу. А потом в тайном лагере волхвов, где скрывалась Сигран, появился юноша по имени Батей…

Через одиннадцать лет после их с Батеем свадьбы они перебрались в Кревелог, на родину мужа. Такова была воля Митары – волхвов в Кревелоге совсем не осталось, Серые Братья свирепствовали тут в годы смуты особенно яростно. Батей и Сигран вернули на эту землю силу и благословение Древних богов. А потом в Оплоте стали появляться те, кого они назвали своими детьми.

Еще десять лет назад детей было восемь, но путь Митары жесток – война с Нежизнью, которая не прекращалась все эти годы, забрала шестерых из них. Гиф и Радур, два брата-близнеца с севера Кревелога, погибли в гробнице под древним вендаланским курганом. Они уничтожили обитавшего в гробнице лича, но не разглядели скрытой ловушки. Ленс, Барри и Трайк погибли в застенках инквизиции. Последней была Марина, любимая ученица Сигран. Она лечила больных в деревнях близ Лощицы, и Серые Братья схватили ее. Донос написал местный мельник, у которого Марина за три дня до этого исцелила от тяжелейшего тифа единственную дочь.

Шестеро ее любимых детей ушли на светлые луга Вартхейма и ждут свою нареченную мать Сигран там, чтобы приветствовать у сияющих небесных ворот в день, когда придет ее черед покинуть этот мир. Случалось, что Сигран беседовала с ними в своих снах и потому знала, что души ее детей пребывают в мире и покое. Остались двое – самый старший и самая юная в их семье.

У каждого из тех, кто становился их с Батеем ребенком, была своя история. Всех их приводила в Оплот воля Митары и судьба, с которой не поспоришь. Но Варнак был первым из них. Это случилось на двадцать четвертый год их совместной с Батеем жизни. Собственных детей у них не было и быть не могло – отмеченные Митарой не могут иметь детей, такова расплата за долголетие и затяжную молодость. Сигран вспомнила день, когда в Оплоте появился Варнак. Худой заморенный, покрытый болячками семилетний мальчик, которого Батей по указанию самой Митары, явившейся ему, нашел где-то на задворках Златограда, в сиротском приюте для бедняков. Сигран однажды вошла в воспоминания мальчика и увидела там великую боль и ужас. Ей удалось быстро понять, в чем дело: Варнак родился мертвым. Во время родов пуповина обмоталась вокруг шеи младенца, и сердце Варнака остановилось. Повитухам удалось вернуть мальчика к жизни, однако боль и страх смерти остались навсегда. В свои первые дни в Оплоте Варнак только ел и спал – и ни с кем не разговаривал. Прошла неделя, и случилось то, чего Сигран никак не ожидала: Варнак вошел к ней в лабораторию, взял ее за подол туники и сказал «Мама». Она тогда заплакала. Может быть, потому, что была лишена возможности, как и все наставницы Митары, иметь собственных детей, или же просто поняла, что маленький сирота из Златограда отныне и в полной мере стал ее сыном. Первым в ее жизни ребенком, сказавшим ей «Мама». И Варнак почувствовал это. Принял ее так же, как она приняла его в свое сердце. Устав общины обязывал всех охотников обращаться к старшим не иначе как «наставник» или «наставница». Но Варнак даже сейчас, когда волосы его стали седыми, в разговорах с глазу на глаз, будто оговорившись, называет ее «мама», и Сигран всякий раз хочется плакать от счастья, когда он это делает.

А Кайлани была последней из восьмерых. Она появилась в Оплоте чуть меньше года назад. Бродяжку, сбежавшую из дома от отчима-насильника, привела к ним сама Митара – девушка удивительным образом нашла дорогу через Охранительный Лес, и священная чаща пропустила ее. Такого ни разу не бывало за всю историю Оплота. Даже Батей был удивлен, хотя его трудно было чем-то удивить. А ее тогда сильно беспокоил Варнак. Он всегда был серьезен и молчалив, а после гибели Марины и вовсе стал мрачен и все чаще заговаривал о смерти. Но с появлением Кайлани Варнак изменился – и это тоже было чудо, сотворенное Митарой.

Сигран еще раз коснулась волос и шеи горлышком флакона, смоченным духами, открыла резной кости шкатулку на туалетном столике и достала любимые серьги – янтарь в светлом золоте. Не спеша, вдела их в уши и еще раз посмотрела на себя в зеркало. Сейчас Батей увидит ее нарядной и скажет, как она хорошо выглядит. И не заметит этих не разглаживающихся никакими эликсирами морщинок в углах глаз, припухших век, затерявшейся в золотистых локонах седины. Или сделает вид, что не замечает.

И для нее это будет лучшим подарком.

***

Батей сидел в трапезной и чистил лук.

– Боги, как ты прекрасна! – восхитился он, замерев с луковицей в одной руке и с ножом в другой. – Пожалуй, надо прятать тебя от Зерре, а то старик влюбится в тебя и совершенно лишится рассудка. Он и так все время ворчит, что Шаста для него слишком стара.

– Ты все шутишь, – Сигран поцеловала мужа. – Зачем ты начистил столько луку?

– Собираюсь испечь для тебя глосгэмский пирог с луком, лесными грибами и зайчатиной. – Батей отложил нож и привлек к себе жену. – Большой, как этой стол, и ароматный, как твоя кожа. И еще к обеду будут форель и сырные рулеты.

Сигран улыбнулась. Батей прекрасно готовил, но в обычные дни стряпней занималась она. И только по праздникам муж радовал ее своим кулинарным искусством.

– Мы ждем гостей? – спросила она.

– А если даже и нет? У нас есть славный повод посидеть за обильным столом, и этого мне достаточно.

– Жаль, что собратья не навестят нас, – сказала Сигран. – Я бы хотела видеть всех. Мы давно не сидели все вместе за одним столом.

– Не пойми меня неправильно, любимая, но время нынче настало тяжкое. В имперских землях инквизиторы злобствуют, как с цепи сорвались, да и у нас неспокойно. Зерре и Шаста сейчас заняты Всадниками. Это серьезный повод пропустить дружескую попойку.

– Батей, ты никогда не рассказывал мне о Всадниках. Кто они?

– Нежить. Гнусная нечисть.

– Это я понимаю. А еще?

– Никто не знает, кто они и откуда приходят в наш мир, – вздохнул Батей. – Но только их приход всегда связан с появлением Спасителя. Так бывает всегда в конце миллениума. Приходит Спаситель, и вместе с ним появляются Всадники. Они как свет и тьма – неразлучны.

– Они опасны?

– Согласно легендам, это самые могущественные Темные. Воплощенные демоны, или что-то вроде. – Батей помолчал. – Когда я был маленький, мой наставник Борко рассказывал мне старинную народную сказку о Всадниках.

– Расскажи мне ее, – с чарующей улыбкой попросила Сигран.

– Дорогая, это всего лишь народные сказания. Нигде я не встречал им подтверждения..

– А я хочу послушать! Ты же знаешь, я люблю сказки.

– Ладно. Говорят, что когда в наш мир пришел первый Спаситель – а это случилось две тысячи лет назад, во времена, когда погибла великая Бейя, – на земле было шесть больших царств. Перед рождением Спасителя, в точности как сейчас, на небе появилась сияющая комета, голова которой была обращена к месту, где должен был родиться младенец. Три царя были людьми набожными и праведными, потому получили откровение об этом и решили посетить новорожденного. Они нашли младенца, почтили его дарами и отправились домой, рассказывая всем радостную новость о появлении Изгоняющего Смерть. А еще они говорили, что в мир пришел истинный царь, который в наступающую эпоху будет править всеми народами, и царство его простоит тысячу лет. Когда об этом узнали остальные три царя, они были очень недовольны – им была невыносима мысль о том, что кто-то может быть могущественнее их. Они встретились и сговорились найти убежище Спасителя и убить его.

– И что же было потом?

– Они убили множество детей, но ни один из них не был тем, кого они искали. За свои преступления цари-детоубийцы были прокляты и после своей смерти превратились во Всадников, не знающих покоя в небытии. И с того времени они всегда приходят в мир перед концом времен, чтобы найти Спасителя, которого они когда-то упустили, и убить его. – Тут Батей улыбнулся. – Но если этот мир существует до сих пор, значит, Всадники всякий раз терпели поражение. Почему в этот раз должно быть иначе?

– Ты говоришь, что Всадников было три. Но в наших пророчествах говорится о шести демонах. Кто же еще трое?

– Именно это и хотят узнать Зерре и Шаста.

– И все же я тревожусь за наших детей, Батей, – Сигран села на лавку. – От них нет вестей уже неделю.

– Варнак нашел филактерию. Он, наверное, уже в Златограде. Встретится там с Кайлани, и скоро они будут здесь.

– Они путешествовали порознь?

– Варнак опять нарушил правила. Он бережет Кайлани.

– Знаешь, у меня нет сил сердиться на него. Я вижу, что он влюблен в эту девочку, но сам себе боится признаться в своих чувствах.

– И это тоже. Но главное в другом – Варнак считает, что за проведенный с нами год Кайлани немногому научилась и не готова к серьезным заданиям. А я так не считаю. Да, Кайлани очень молода, но у нее врожденный дар мага и все задатки хорошего охотника. И потом, правила никому не позволено нарушать. Охотники не должны действовать в одиночку. Слишком велик риск. Вспомни, что случилось с Рауфом – он тоже нарушал правила и поплатился за это жизнью, не остановив Аштархата. Исключение делается только для Целителей.

– Ты, конечно же, расскажешь о его поведении нашим собратьям?

– Я обязан.

– А если я попрошу ничего не рассказывать им? Ради моих именин?

– Сигран, и ты туда же! – вздохнул Батей. – Вы прямо как дети малые со своей любовью!

– Варнаку ничто не угрожает, Батей?

– Не тревожься, Сигран. Наш сын сможет постоять за себя. Он убил не один десяток тварей и убьет еще сотни.

– Я бы очень хотела видеть Варнака и Кайлани вместе.

– Митара дала им силу воинов, но не наставников. Они никогда не возглавят общину.

– Мне довольно того, что они просто будут счастливы вместе.

– Дай им свое благословение, и пусть плодятся и размножаются, – сказал насмешливо Батей. – Я лишь хочу, чтобы они побыстрее добрались до Оплота.

– А потом?

– Потом будем ждать новостей от собратьев из Кастельмонте и Вестрии.

– Ты очень спокоен, Батей.

– Тебе это не нравится?

– Наоборот. Я знаю, что мой муж – самый отважный и мудрый мужчина на свете. Но мне почему-то кажется, что ты мне не рассказываешь всей правды.

– Это только кажется. Мы слишком долго прожили вместе, жизнь моя, чтобы у нас друг от друга были тайны. Скоро все встанет на свои места. Зерре и Шаста нападут на след этих отродий и сразу сообщат нам. Это будет славная охота.

– И опасная, верно?

– Конечно, – Батей бросил очищенную луковицу в ведро с водой и пристально посмотрел на жену. – А разве мы не жили на краю пропасти все эти годы?

– Да, ты прав. Но пришел конец тысячелетия, и пророчества должны сбыться.

– Они сбудутся, с нами или без нас. И мы пока можем повлиять на происходящее. Всадники еще не обрели полную силу, а это значит, что у нас есть время подготовиться к битве.

– Батей, если эти Всадники связаны с пророчествами, смогут ли наши дети… сможем ли мы победить их?

– Я понимаю, милая, что ты хочешь сказать. Тебя тревожит будущее наших детей. Но власть над жизнью и смертью в руках богов, и мы идем по пути, который для нас определен, – тут Батей подсел к жене, обнял ее и заглянул в глаза. – Почему ты говоришь о таких грустных вещах?

– Мне страшно, любимый. Конец времен – в этих словах есть какая-то обреченность. Вдруг мы не справимся?

– Тогда нам придется держать ответ перед Митарой и нашими предшественниками, и это, по совести сказать, волнует меня гораздо больше паршивых Всадников. Они всего лишь гнусная нежить, и если мы найдем Спасителя раньше их и защитим от этих тварей, они исчезнут с лица земли, как ночной кошмар. И мир будет жить дальше. День и ночь будут по-прежнему сменять друг друга, люди – пахать землю и рожать детей, а охотники Митары уничтожать все, что мешает добрым людям нормально жить и трудиться.

– А Серые братья?

– Они будут посрамлены и навсегда утратят силу. Так было во времена Основания империи, когда вожди вестров, действуя рука об руку с последователями Митары, уничтожили проклятых чернокнижников Черного Сонма Агалады, так будет и теперь. Верь, и все будет хорошо. Митара не оставит нас, мы посрамим зло, каким бы могущественным оно не было.

Сигран хотела ответить мужу, но тут раздался высокий вибрирующий звук – сигнал, который издавал заряженный магией Духов Камень. Это означало, что собратья хотят говорить с ними.

***

Они с Батеем поднялись в горницу. Камень светился изнутри, и Сигран могла ощущать тепло невидимых магических потоков, струящихся от камня.

Батей заклинанием свел эти потоки воедино, и перед камнем возникли две полупрозрачные фигуры. Это были Зерре и Шаста. Зерре как всегда был серьезен и насуплен, а Шаста улыбалась.

– С днем рождения, сестра, – сказал Зерре. – Да благословит тебя Митара!

– С днем рождения, – добавила Шаста.

– Спасибо, но я думала, вы приедете в Оплот сами, – ответила Сигран. – Мы так давно не виделись, а вы…

– Сестра, прости нас, – произнес Зерре. – Мы хотели. Но о праздниках придется пока забыть.

– У вас есть новости о Всадниках?

– Нет. Они ушли из Кастельмонте. Будьте готовы, вероятно, они отправились в Кревелог.

– Мы готовы.

– Это не самая плохая новость, Батей. Теперь мы уверены, что Серые Братья смогли прочитать пророчества Арагзана. Нанятые домом Бальярдо маги сумели отыскать полный текст пророчества на стеле в одной из агаладских гробниц. Они знают правду.

– Какую правду?

– Правду о Спасителе, – вступила в разговор Шаста. – О том, что прихода Спасителя можно не допустить.

– Что?! – Батей не поверил своим ушам. – Но ведь дважды…

– Погоди, послушай нас. Кажется, мы сумели разгадать планы наших врагов. Серые Братья нашли способ обойти пророчество о Спасителе. Они знают, что поражение Всадников означает их конец. Наступит новая эпоха, и придет новая вера. Так было после царства Бейе, когда пришел Нугейн Дари, назвавший себя пророком истинного бога: так случилось, когда вестры и вендаланы, придя с севера, уничтожили языческие храмы Агалады. Серые Братья знают это. Приход нового Спасителя – это начало новой веры, это новый цикл бытия. И Серые Братья вступили в сговор с Всадниками.

– Разве такое возможно?

– Увы, да, – ответил Зерре. – Если владеешь некромантией, это несложно. Цена такого сговора – вечная жизнь и вечная власть.

– Зерре, я не понимаю, – сказала Сигран, насупив брови. – Серые Братья наши враги. Они преследуют нас сотни лет, и все эти века мы ведем с ними борьбу не на жизнь, а на смерть. Они служат Нежизни, погрязли в некромантии, но они при всем при том живые люди. Конец света, если он наступит, станет погибелью для всех живых. Они не могут этого не понимать.

– Они это понимают. Но кто сказал тебе, что они готовы умереть? Ты забыл, что наши враги ищут уже многие десятилетия.

– Эликсир Маро? – Тут Батей понял, что Зерре прав – от первого слова до последнего, – и ему стало страшно. – Но эликсира слишком мало! Они сами погибнут. Им не хватит эликсира даже на членов Капитула.

– Нет. Их план хитрее. Что толку сохранить себе жизнь, а потом оказаться в мире, населенным одними мертвецами! Они нашли способ, как обойти пророчества. Они знают, как воспользоваться Финем Миллениум, как их иерархи называют грядущие потрясения, в своих целях. Опять же эликсир, брат мой. Что мешает Серым Братьям добраться до места, где спрятана до поры птица и оживить ее при помощи Черного нектара? И придет новый Спаситель – ненастоящий, всего лишь прислужник Серых Братьев.

– Ложный Царь?

– Именно так, Батей.

– А Всадники?

– Они убьют настоящего Спасителя и вернутся в Бездну. Всадники всего лишь нежить, они несвободны в своих действиях – исполнив пророчество, они уйдут навсегда. Спаситель будет убит, но птица Джейр оживет и споет свою песню. Цикл будет окончательно закончен. Конец света не наступит, но Спаситель не придет в мир. С его смертью закончится трехтысячелетнее противостояние Жизни и Нежизни, и Серые Братья будут править миром вечно. Ничто не будет угрожать их власти. А мы… Ты понимаешь, что станется с нами всеми.

– Как страшно! – прошептала Сигран. – И мы ничего не можем сделать?

– К счастью, можем. Пока можем. Иначе я бы не сообщал все это вам в твой день рождения, сестра. Сейчас Всадников только трое, и пока их не станет шестеро, Капитул Серых не начнет исполнение задуманного плана. Помнишь, Батей, мы говорили с тобой об Аштархате – наверняка Серые братья все это время не прекращали с ним тайных контактов.

– То есть, ты считаешь, что за Всадниками стоят Серые братья?

– Они пытаются использовать древнее противостояние в своих интересах. Чтобы пророчества исполнились, три темных короля должны найти своих собратьев – трех воинов царской крови, умерших и воскрешенных магией, которые станут их соратниками и оруженосцами. Шесть царств было в год прихода первого Спасителя, шесть королей должны бросить ему вызов, чтобы мир лишился спасения. Возможно, маги Серых братьев все эти годы пытались облегчить им эту задачу. Как бы то ни было, Всадникам предстоит собраться вместе для последней охоты. Это займет какое-то время, и мы сможем приготовиться.

– Что нужно сделать, Зерре? – сказал Батей. Он сразу изменился, помрачнел, глаза его сверкали. – Я готов согласиться с любым решением.

– Мы уже предупредили Кенинга и Алеру, и они соберут наших собратьев в Алмане, Сардисе и Лоуласе, – ответила Шаста. – Мы сделаем то же самое в наших землях. Соединив наши усилия, мы сможем до поры защитить святилище птицы Джейр мощным магическим щитом, который не пропустит туда наших врагов. А вам предстоит найти ответ для Всадников. Они ищут трех мертвых воинов, и вы ищите своих воителей, чтобы уравновесить Силу.

– Ты говоришь о Варнаке и Кайлани?

– О Варнаке. Он не просто охотник – он возрожденный. Сигран знает, о чем я говорю.

– Варнак родился мертвым, все верно, – сказала Сигран, чувствуя дуновение холода в спину. – Это значит…

– Это значит, что Варнаку предстоит стать одним из тех, кто остановит Всадников. Только тот, кто однажды умер и вернулся к жизни снова, может сражаться с Всадниками на равных. Это символ – только Жизнь победившая способна противостоять Неупокоенным. На наше счастье, наш друг Бьеран нашел второго воина. Это юноша из Йора. Бьеран отправил его к вам, и скоро этот воин будет в Оплоте.

– Отлично, – Батей почувствовал некоторое облегчение. – А кто третий?

– Думаю, очень скоро мы узнаем его имя, так же, как и имя Спасителя.

– Что же нам теперь делать, Зерре?

– Найти Спасителя и при помощи воителей, на которых указывают пророчества, защитить святилище птицы от Темных. Варнак и Кайлани с вами?

– Они еще не вернулись, но думаю, очень скоро будут здесь.

– Как только вы будете готовы, сообщите нам. Мы будем ждать. Милость Митары с вами, дорогие наши! Берегите себя.

Сияющие фигуры начали тускнеть, и в несколько мгновений растаяли в воздухе. Батей обнял жену. Он видел, что Сигран испугана.

– Мы ведь знали, что это неизбежно случится, любимая, – шепнул он. – И как прекрасно, что это мы, а не кто-нибудь другой, остановим отродье из легенд. Не каждому выпадает счастье жить на рубеже эпох и решать судьбы мира.

– Я бы предпочла другую судьбу, – Сигран уткнулась лицом в плечо мужа и тяжело вздохнула. – Не люблю я свой день рождения, Батей. И никогда не любила.

– Для меня это главный в жизни праздник. Пойдем, выпьем вина. Я хочу наконец-то поднять за тебя кубок.

***

Глосгэмский пирог был восхитителен. И форель, сваренная в белом вине, и сырные рулеты с тмином и травами. И старое цветочное вино, которое они пили за столом, сегодня казалось особенно вкусным и пьянящим – может быть, потому, что пили они его из одного кубка. После обеда они взялись за руки и поднялись в спальню, где пробыли до самого вечера, доставляя друг другу радость. А когда Батей заснул сладким сном счастливого мужчины, убежденного, что боги дали ему самую прекрасную и любящую жену, Сигран оделась и осторожно, чтобы не разбудить мужа, отправилась в алхимическую лабораторию.

Первым делом она зажгла толстые свечи в медных шандалах. Одну из свечей поставила на стол, среди алхимических инструментов и лабораторных склянок. Перед свечой установила глиняную миску и наполнила ее водой из кувшина. Свет свечи падал так, что Сигран могла видеть в этой воде свое отражение. Протянув руку, наставница взяла с полки берестяную коробку, в которой лежали кусочки желтоватой прозрачной смолы, похожей на живицу. Сигран положила один из комочков в рот и начала жевать. Рот наполнился горечью, в ушах зазвенело. Очень скоро Сигран отчетливо услышала далекий звук рога и тяжелый топот скачущих во весь опор коней.

С замирающим сердцем она глянула в воду – и увидела черное бездонное небо в ярких звездах. И комету, которая кривым клинком пересекала эту звездную россыпь. Ослепительно-белая вначале, комета быстро меняла свой цвет – сначала на розовый, потом на красноватый, и так далее, пока ее хвост не налился кровавым пурпуром. А после комета исчезла в клубах черного дыма, и сквозь дымную пелену, застилавшую взор, Сигран увидела маленькую фигурку, бредущую сквозь свирепую пургу, освещенную лишь зловещим сиянием кровавой кометы, оставляющую за собой цепочку следов, которую тут же заметал снег. Зимняя ночь была полна призраков: черных безмолвных фигур – они, шатаясь и стеная, брели по заметенным пургой дорогам, – и белесых бесформенных теней, которые мелькали в клубах снега и с горькими воплями исчезали прочь. Сигран чувствовала мертвый холод этих теней, их ужас, их отчаяние, осознание постигшей их безвременной страшной смерти, и понимала, что видит новый мир, в котором не осталось ничего живого. Мир льда и смерти, в котором затерялась крошечная беззащитная фигурка, несущая в себе последнюю искру жизни.

За гигантскими сугробами показались квадратные каменные башни, несущие на себе печать невообразимой древности. Их зубцы раскрошились, как гнилые зубы, их ворота истлели, их каменную кладку источили время и бури. Они слепыми глазницами бойниц смотрели на терзаемую ледяным ветром фигурку, которая шла к ним сквозь вьюгу, проваливаясь в снег. Над башнями полыхало северное сияние – призрачный занавес, разделяющий мир живых и царство мертвых. Древняя цитадель, построенная в начале времен самим богами, скрытая в недоступных горах, в вечном тумане, полном колдовства – Предопределение и последняя буря Финем Миллениум развеяли магический туман, и путь к воротам был свободен. И сквозь завывания бури Сигран вновь услышала топот коней, от которого задрожали даже древние башни цитадели.

Фигурка вошла в провал ворот, миновала бесформенные руины, торчащие из снега, а потом исчезла в черной дыре, открывшейся в заледенелых стенах. Душа Сигран последовала за ней – и оказалась в лабиринте узких коридоров и тоннелей, в которые уже сотни лет никто не входил, населенных древними шорохами, освещенных бледным свечением истлевших костей, разбросанных на земле. Двигаясь за одинокой фигуркой, Сигран оказалась в последнем зале, у полуразрушенной стены с проступившими на ней невидимыми письменами, доступными лишь духовному зрению посвященных. Теперь она смогла прочесть последние строки из пророчества Арагзана:

«В час, когда вернутся ушедшие и займут дома ваши и города ваши, вспомните слова Мои. Трое придут к трем, те, в чьих жилах течет королевская кровь, кто погиб и был пробужден ото сна. Их поступь ужаснет вас, их сила наполнит вас страхом. Ибо они Всадники, и не будет от них спасения. Вижу – грядет муж, могущественный и исполненный праведного гнева, оживляющий и прогоняющий смерть от лица моего. Но истинна ли сила его, от Господа ли она? Или же вновь примете белое за черное, а черное за белое, прах горький за хлеб, а воду за кровь? Лишь молитва откроет ваши глаза, потому молитесь о Спасителе дни и ночи ваши. И если дойдет мольба ваша до Господа, исполнит Он Слово свое, и увидите вы истинного Спасителя, не царя в силах, и не мага в знании, и не купца в золоте. Правда его победит ложь, а любовь его победит смерть. Услышит весь мир в вое смертной бури пение, полное скорби и любви, и узнает, что трижды отступила смерть, посрамленная в зените силы своей, и навеки для вас пришло время жизни. И душа моя в покое моем возрадуется, и подивлюсь я непостижимости воли Создателя, решающего судьбы мира сего. Наступит время тишины, и боль уйдет, и Всадники исчезнут в ночи, дабы не вернуться никогда, и не будет более ужаса в глазах ваших, ибо вопреки ожиданиям увидите свет утра, который не чаяли увидеть. И возблагодарю я Господа за милость Его и скажу: «Возблагодарите Его и вы, маловеры, цари сильные и гордые, мужи славы, ибо не вы, а малая душа избавила вас от смерти, выполнив Его волю!»