Текст книги "Рунная птица Джейр (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Она была не одна – ее сопровождали два хлыща из числа ее поклонников, знатные юноши, изысканно одетые и обвешанные золотыми украшениями. А Ванчуте – она показалась мне прекрасной. Я никогда не видел такой женщины. В каждой линии ее лица и тела, в каждой складке ее одежд была красота, которая мне, проведшему годы в стенах храма, вдали от соблазнов мира, показалась божественной.

Куртизанка заметила мое смущение и засмеялась.

– Что опускаешь взгляд, святой отец? – спросила она игриво. – Или моя красота тебе не по душе? Или ты предпочитаешь пропыленную унылую мудрость чистым радостям плоти? Ну же, скажи!

– Мне нечего сказать тебе, женщина, – ответил я.

– Женщина! – Ванчуте засмеялась звонко и заразительно. – Он назвал меня женщиной! Прямо тебе старец. А ведь самому нет и восемнадцати, верно?

– Это неважно, сколько мне лет, – ответил я. – Уходи, не искушай меня.

– Мне не по душе мудрость, иссушающая душу, – сказала Ванчуте. – Я – тело. Красивое, ухоженное, здоровое, жаждущее прикосновений и ласк. Я жизнь, жрец. А от пустой мудрости веет холодом смерти. Любовь и мудрость всегда враги.

– Не говори о том, чего не знаешь.

– Я знаю, о чем говорю. И сознайся себе, жрец, что вся твоя мудрость не способна убить то тайное желание, которое ты почувствовал, глядя на меня.

– Во имя Опира, уходи!

– Конечно, – тут Ванчуте спросила у одного из своих поклонников золотую монету и бросила ее в ящик. – Если хочешь поговорить о мудрости, юный жрец, приходи в мой дом на Церемониальной улице. Я докажу тебе, что твоя мудрость не устоит перед моими чарами. Только прихвати с собой пару золотых!

Встреча с Ванчуте что-то изменила во мне. Если ты, эльф, когда-нибудь был безумно влюблен в женщину, ты поймешь меня. Прежние радости потеряли свою привлекательность, работа в храме и занятия стали казаться бесполезной тратой времени. Я стал мрачен и молчалив. В своих снах я часто видел Ванчуте – стройную, гибкую, с пышной гривой завитых в мелкие колечки рыжеватых волос, падающих ей на талию, с сияющими карими глазами. Я просыпался и чувствовал себя одиноким и несчастным. Правильно сказала мне куртизанка: «Любовь и мудрость всегда враги».

Однажды в городе ко мне подошел невзрачный человек в лохмотьях, попросил благословения, а потом сказал:

– Мне нужна твоя помощь, святой отец. Сможешь перевести для меня эти письмена? Я заплачу тебе за труды.

Я глянул в клочок папируса, который показал ему оборванец, и обомлел. Это был написанный древними иератическими письменами фрагмент из «Книги мертвых», священного свитка, который всегда клали в захоронения первых царей Гелетарана.

– Где ты это взял? – спросил я.

– Неважно. Так сделаешь, или нет?

Я согласился. Мы встретились на следующий день в таверне у храма Опира, и оборванец, забрав перевод, дал мне целых двадцать золотых монет – огромные, неслыханные деньги для меня. Прежде я никогда не видел столько золота.

– Бери, – сказал он, видя мои смущение и растерянность. – Эти деньги ты честно заработал. Я найду тебя, если понадобишься.

Я взял деньги, но не отдал их в храм, как должен был бы сделать. Я пошел на Церемониальную улицу, в дом, окруженный резными столбиками с горящими день и ночь красными фонариками. В Дом Ванчуте.

Для меня начались ночи, полные райского блаженства, и дни адских мук. Данные мной обеты запрещали общение с женщинами, тем более с продажными. Но мне было все равно. Ванчуте стала смыслом моей жизни, а наказание за нарушение обетов меня не пугало. Дождавшись темноты, я выбирался из храма через задний двор, и на рассвете возвращался обратно. Так продолжалось неделю. А потом я пришел в дом Ванчуте и увидел, что в постели куртизанки уже лежит другой мужчина.

– Ты сказал мне, что у тебя есть двадцать золотых, – сказала мне Ванчуте, – и ты получил за эти деньги все, что желал. Когда у тебя снова появятся деньги, приходи, и я буду рада тебе. А сейчас рабы проводят тебя…. милый.

Я ушел из дома куртизанки, охваченный ревностью и тоской. В меня будто демоны вселились. А у калитки храма меня встретили стражники и старший жрец, который положил мне руку на плечо и сказал:

– Ты нарушил наши заповеди, несчастный. Иди за мной.

Я покорился. Меня кто-то выследил, доложил старшим жрецам о моем проступке, но мне было все равно. Наставники обители не дождались от меня ни покаяния, ни просьб о пощаде. Меня бросили в глухой каменный колодец в подземелье храма, в котором мне предстояло умереть от голода и жажды. Однако на второй день за мной пришли старшие жрецы.

– Ты бы сгнил в этой яме заживо, потому что преступил наши законы и заповеди, оставленные нам самим Опиром, – заявил мне Первый наставник. – Но кому-то небезразлична твоя судьба. За тебя внесен большой выкуп, так что убирайся прочь.

У ворот храма меня уже ждал тот самый невзрачный тип, что заплатил двадцать золотых за перевод текста из «Книги мертвых».

– Пойдем за мной, святой отец, – сказал он насмешливо. – Есть большой человек, который желает поговорить с тобой.

«Большого человека» звали Инткас, и он был главой гелетаранских расхитителей расположенных в Мертвых подземельях гробниц – сообщества, окруженного самой мрачной славой и самыми зловещими слухами.

Мертвыми подземельями называли огромную запутанную сеть подземных галерей и туннелей, расположенную в двух милях к востоку от города. Здесь с древнейших времен погребали сначала царей и вельмож, а потом и людей попроще. Освященный веками погребальный обычай заключался в сожжении тела усопшего вместе с наиболее любимыми им вещами и заупокойными дарами, после чего прах с недогоревшими останками предметов, бывших на покойнике, запечатывался в особые глиняные урны и помещался в катакомбы Мертвых подземелий. Но вечного покоя не получалось – очень скоро в катакомбы приходили грабители, чтобы извлечь из урн уцелевшие в огне драгоценные камни или золотой и серебряный расплав, в который превратились украшения и монеты. Грабителей не останавливали ни ловушки, ни заклинания и проклятия, вырезанные на урнах. Попадались расхитители редко, а наказывали их еще реже – у сообщества везде были свои люди, и денег на подкуп стражников и судей оно не жалело. Да и зачем было властям наказывать гробокопателей, если золото и серебро из погребений разными окольными путями попадало на государственный монетный двор, а половина украшений в ювелирных лавках была изготовлена из «мертвого золота»? Живые забирали у мертвых то, чем их когда-то почтили, и это считалось почти нормальным. Дом главы сообщества, в который меня привел странный оборванец, по размерам мог соперничать с дворцом правителя, а по роскоши превосходил его. Инткас принял меня в своей купальне, где плескался в огромном бассейне с подогретой и смешанной с благовониями водой в компании дюжины юных красавиц.

– Вот и наш мудрый знаток древних письмен! – воскликнул он, когда я вошел в купальню. – Желание заполучить твою мудрость в свое распоряжение стоило мне дорого, мальчик. В сто золотых монет, которые я заплатил Наставникам за тебя. Понимаешь, что это значит?

Я промолчал. Мне нечего было сказать.

– Молчишь? – Инткас выбрался из бассейна. – Хорошо, значит, ты понимаешь, что теперь ты моя собственность. Ты мой раб, Аштархат. Сто золотых – это большие деньги в Гелетаране. Ты дорого стоишь. И тебе придется доказать, что я не потратил эти деньги впустую.

– Чего ты хочешь? – спросил я.

– Ты будешь работать на меня. Делать то, что я скажу.

– А если я не сумею?

– Тогда я убью тебя. Или продам работорговцам, чтобы вернуть хотя бы часть уплаченных за тебя храму денег. Но я думаю, ты умный парень, и не станешь меня злить.

Гробокопатели сообщества работали группами по четыре человека. Я был определен к Иззаю – тому самому типу, что принес рукопись для перевода. Иззай был главой группы, а еще в нее входили два брата-близнеца Рум и Румил – огромные, волосатые, вечно воняющие потом детины, которые делали черную работу. Первые вылазки в Мертвые подземелья не принесли хорошей добычи, зато Иззай, вполне довольный поведением нового компаньона, поделился со мной своими планами.

– Опустошать урны с прахом – занятие для зеленых салаг, – сказал он. – Нам предстоит более серьезное дело. Недавно к хозяину пришел какой-то чужеземный умник и рассказал, что в дальней части Мертвых подземелий есть тайный ход, ведущий в целый подземный город, который в Начальную эпоху устроили древние цари Гелетарана. Там могут быть настоящие сокровища. А ради сокровищ стоит рискнуть, как думаешь?

– А что я с этого буду иметь? – спросил я.

– Ты сможешь пожить еще немного и получить достаточно денег, чтобы вкусно есть и пить, менять девок каждый день. Или сможешь много-много раз по ночам навещать эту шлюху Ванчуте.

– Не смей так о ней говорить! – разозлился я. Иззай рассмеялся.

– Глупец! – вздохнул он. – Разве ты еще не понял, что Ванчуте стала хорошей наживкой, на которую мы поймали большую умную рыбу по имени Аштархат? Разобрать древние письмена Начальной эпохи способны только хорошо обученные жрецы, и нам нужен был такой человек. Понимаешь, о чем я?

– И вы подставили меня?

– Не подставили, а завербовали. Не корчи из себя невесту на выданье. Многие жрецы мечтают работать на нас, но нам нужны самые лучшие. Думаешь, ты первый, к кому я обращался? Ни один из жрецов в Гелетаране не смог прочесть папирус, а ты сумел это сделать. Такие люди должны служить нам, а не жалким богам, в которых только чернь верит.

– Откуда ты знаешь, что я прочел его верно, а прочие сделали это неправильно?

– Скоро узнаешь.

Иззай показал мне еще несколько обрывков папируса. Все они содержали обычные для Начальной эпохи предупреждения о том, что нельзя беспокоить покой мертвых, и все в таком духе. А потом началась подготовка к походу. В восьмой день месяца Рыбы Иззай повел нашу группу в Мертвые подземелья.

Я шел в этот поход со смутными мыслями. У меня появилась мысль о побеге. Если удастся избавиться от своих спутников в подземном лабиринте, да еще и найти какие-нибудь ценности, есть шанс сбежать. Любой капитан в порту Гелетарана согласится за вознаграждение взять меня на корабль. Мир велик, Инткас и его сброд не всесильны. Вот только Ванчуте… Да, она меня предала, но проведенные с ней ночи я забыть не мог. Я слишком любил ее, эльф.

Мысли о побеге исчезли у меня, едва мы спустились в туннель, о котором говорил Иззай. Внизу, в большом зале времен Начальной эпохи нас ждал человек, закутанный в пропыленную красную мантию.

– Я Аширис, – сказал он неприятным скрипучим голосом и сверкнул из-под капюшона глазами. – А ты тот самый молодой жрец, который прочел мой папирус? Хорошо. Мне понадобится твоя помощь.

Именно Аширис, а не Иззай, повел нас дальше в глубь древнего некрополя. Сколько времени мы бродили по извилистым прорубленным в камне проходам, галереям с толстыми грубо обтесанными колоннами и заупокойным залам, я не знал – счет времени был потерян. Наконец, странный проводник привел нашу компанию в просторную крипту, стены которой покрывала вязь иератических письмен Начальной эпохи.

– Вот, Аштархат, – сказал Аширис, обращаясь ко мне, – в этом зале я нашел обрывок папируса, который ты перевел. Я знал его содержание и был рад, что ты смог прочесть папирус правильно. А теперь порадуй меня, прочти эти письмена и расскажи, о чем они.

Я начал читать. Рум и Румил освещали стену факелами, а я читал. Древние иероглифы Начальной эпохи были вырезаны на стеле очень искусно и сохранились в первозданном виде, так что прочесть их было нетрудно. В подземелье было очень жарко, и пот стекал по моему лбу. Я стирал его и читал дальше. Я и сам был захвачен историей, изложенной на каменных стенах крипты. Историей о начавшейся в древности великой войне живых и мертвых, о могущественном волшебнике Маро, открывшем секрет оживления, о его Черном эликсире, ихоре Оживления. О том, как незадолго до смерти Маро уничтожил рецепт зелья, а оставшиеся у него сосуды с Черным нектаром спрятал в разных местах. И о том, что один из этих сосудов покоится здесь, в этой крипте, под надгробной плитой ложной могилы, якобы принадлежащей царю по имени…

– Аширис? – Тут я почувствовал, как похолодела его утроба. – Так это твоя гробница?

– Эй, погоди-ка! – Иззай попятился от проводника, потянулся к ножу на поясе. – Это что за…

– Договорить он не успел – тот, кто называл себя Аширисом, выбросил из-под плаща правую руку и метнул искрящийся потрескивающий шар прямо в грудь гробокопателя. Удар этого шара отбросил Иззая на несколько локтей и впечатал в каменную стену. Еще два шара уложили наповал братьев Рума и Румила. В подземелье запахло грозой и горелым мясом.

– Не бойся, – сказал мне Аширис, сверкая глазами из-под капюшона. – Эти люди были мне не нужны. А ты мне по сердцу. Твоя мудрость располагает к себе, Аштархат. Мне понадобится твоя помощь.

– Кто ты такой, во имя всех богов? – вздохнул я: помню, мне было очень трудно говорить, ужас душил меня, как петля на горле.

– Мое настоящее имя тебе ничего не скажет, так что зови меня Аширис. Мне нравится это имя. Так действительно звали одного древнего царя. Маро был не только мастером алхимии, он еще обожал всяческие головоломки. Знаешь ли ты, что древние агаладские руны можно читать задом наперед?

– Да.

– Тогда прочти наоборот «Аширис»?

– «Сириша», – с трудом ответил я. – Имя агаладского божества вечной молодости и жизни.

– В каждом имени есть мистическая сила, друг мой. Имя древнего царя было единственной подсказкой, оставленной мне Маро. Я был одним из его учеников. Первым и последним, кто дожил до этого времени и нашел филактерию, доверенную мне. А теперь я отыскал еще одну. Я понял, где искать – и нашел. И остальные найду, чего бы мне это ни стоило.

– Маро давно умер. Ты что, вампир?

– А ты как думаешь? Мне пришлось обратиться к Темному дару, чтобы обмануть время и смерть и довести мои поиски до конца. Это не так трудно, как ты думаешь. Эликсир Маро, да еще мужество выпить его и испытать настоящее страдание – вот все, что нужно для того, чтобы ходить Темными дорогами.

– Боги, защитите меня! Чего ты от меня хочешь?

– Помощи. Только ради филактерии я прибыл в Гелетаран.

– Зачем ты убил их?

– Нам не нужны свидетели, верно? – Аширис засмеялся. – Этот человек, – и некромант показал пальцем на обугленное тело Иззая, – решил, что я просто такой же жадный мародер, как он сам. Я рассказал ему о скрытых здесь невиданных сокровищах: он поверил мне и делал то, о чем я его просил. Он не знал правды. Не понимал, что я ищу. Много лет я искал того, кто мог бы помочь мне закончить мои поиски истинного бессмертия. Ты кажешься мне достойным компаньоном.

– О чем ты говоришь?

– Об остальных сосудах. Это не просто филактерии с эликсиром – каждая из них обернута в кусок пергамента, на котором Маро начертал охранительные руны. Однако на каждом куске содержится еще и часть рецепта изготовления Черного нектара. Если я заполучу все сосуды, я смогу приготовить эликсир, и ты станешь первым из смертных, получивших вечную жизнь.

– Ты хочешь сделать меня вампиром? Нет, лучше смерть!

– Смерть? – Аширис усмехнулся. – Ты, дружок, не знаешь, что такое смерть, а я знаю. Поверь, небытия нет. Есть рабство. Мертвец – тот же раб. Он беспомощен и беззащитен, и я могу управлять им, как захочу. Если будешь служить мне, я научу тебя своему искусству.

– Я… господин, я не хочу быть вампиром!

– Болван! Мне не нужен вампир, мне нужен хороший толковый помощник и компаньон. Мой дар ограничивает мои возможности. Я не могу выносить солнечный свет, и любой маг-экзорцист тут же разоблачит меня. Ты получишь все, о чем мечтаешь – власть, силу, богатство, могущество. Но взамен ты поможешь мне искать остальные сосуды с нектаром. Еще двадцать два сосуда, которые Маро скрыл в разных местах.

– А если я откажусь, ты меня убьешь?

– Нет. Ты поклянешься мне молчать о нашем разговоре до конца своих дней, вернешься к своему хозяину-мародеру и будешь всю жизнь прислуживать ему как собака. И жалеть о недоступной тысячам тысяч таких же как ты жалких смертных возможности, которая у тебя была, но ты не использовал ее.

– Возможности?

– Цикл времен заканчивается. Через несколько десятилетий наступит конец времен, предсказанный древними пророчествами. Мир погибнет, и никто не переживет ночь, когда придут Всадники, убийцы Спасителя. Эликсир Маро – единственный способ обмануть смерть. Я обещаю тебе вечную жизнь в новом мире, которой не будет конца. Веришь ли ты, что я могу дать то, что обещаю?

– В это трудно поверить.

– Поверь – и ты не прогадаешь. Когда старый мир погибнет, мы будем жить. Вот какова цена твоей службы.

– Наверное, ты прав, – я вздохнул и стер заливающий глаза холодный пот. – Чего ты хочешь?

– Для начала возьми один из ломов и помоги мне поднять плиту, закрывающую могилу.

И я подчинился. Я очень хотел жить.

Подцепив плиту ломом, мы вдвоем сдвинули ее с места. Под плитой оказалась стеклянная, оплетенная золотыми нитями бутылочка с темным эликсиром, завернутая в ветхий пергамент, и кожаный мешок с драгоценными камнями – он обветшал от времени, рассохся, и самоцветы высыпались из него. Аширис, дрожа от радости, схватил филактерию, я же взял камни. Глядя на сверкающие в свете факела алмазы, рубины, изумруды и аметисты, я понял, что с этого момента для меня наступила третья жизнь, в которой меня ждут богатство и свобода. Ты слушаешь меня, эльф?

– С величайшим вниманием, государь, – ответил капитан Эсмон.

– Хорошо. Нам еще долго идти, так что слушай дальше….На рассвете мы покинули Гелетаран на имперском корабле, направлявшемся в Алману. Первым портом, где остановился на стоянку корабль, был Зараскард – богатый торговый город на побережье, управляющийся выборными правителями из числа богатейших купцов. Здесь я и мой новый хозяин сошли на берег. Найденные в крипте самоцветные камни мы продавали через разных людей, чтобы не вызвать подозрений и ненужных вопросов.

– Ты останешься здесь, – сказал мне Аширис. – Купишь дом и станешь работать для нас обоих. От тебя не требуется многое – раз в три месяца ты будешь оставлять пятьсот серебряных монет ростовщику, которого я тебе назову. А я займусь своим делом. Когда ты мне понадобишься, я тебя найду. И помни – если ты расскажешь кому-нибудь обо мне, ты не упокоишься даже в могиле.

Вложенные в самое прибыльное дело в Зараскарде – в торговлю рабами, – деньги давали хорошую прибыль. Очень скоро я стал богачом. Я купил себе роскошный дом на Священном холме, завел охрану из вендаланских наемников. Пришло время радоваться жизни, но радость во мне умерла. Со мной рядом не было Ванчуте. Мысли об Аширисе преследовали меня и днем, и ночью. И я впервые узнал, что такое настоящий страх.

Я делал то, что мне приказали – исправно передавал деньги невзрачному человечку, содержащему меняльную лавку в порту, и даже начал забывать об Аширисе. Но однажды, вернувшись под утро из борделей Верхнего города, я застал некроманта в своей спальне.

– Ты неплохо показал себя, друг мой, – сказал вампир. – Пришло время преподать тебе несколько уроков, чтобы ты мог заработать для нас еще больше денег.

Аширис научил меня говорить с мертвыми. Поначалу это умение вызывало у меня ужас, но потом я привык. Мне даже начали нравиться эти странные беседы. Я открыл для себя загадочный и непостижимый мир, который был отделен от мира живых границей, и преодолеть ее могла лишь могучая магия. Я узнал, что сознание человека не умирает с его смертью и многое помнит. Например, где этот человек при жизни припрятал ценности. Или кто ему был должен большую сумму и не вернул, пока тот был жив. Я становился наследником этих забытых ценностей, и нанятые мной доверенные люди делали так, что сокровища мертвецов оказывались в моих сундуках. А спустя несколько лун Аширис вновь появился в моем доме.

– Мало золота, – сказал вампир. – Мне нужно больше.

– Я передал тебе уже больше тысячи талантов, – ответил я. – На эти деньги можно купить половину Зараскарда. Зачем тебе столько денег?

– Рабы, мой друг. Я покупаю рабов. Они помогут мне раскрыть секрет Маро. Я знаю, как мой учитель приготовил свой эликсир. Все дело в том, как правильно использовать чужую смерть. В момент смерти, когда душа расстается с телом, происходит выброс кармической энергии. Чем мучительнее смерть, чем она внезапнее и страшнее, тем больше энергии будет выброшено. Этой энергией питаются демоны Темного мира, она дает им силу, поэтому им так желанна смерть людей. Но еще ее можно собрать, если ты посвящен в самые высшие тайны некромантии. Некогда Маро изготовил чертежи огромной железной мельницы, в которой живьем перемалывали сразу десяток рабов. Их страдание, боль, ужас, оседали черными каплями яда на паутине кармической ловушки, натянутой над мельницей. Из этого яда, чистой эссенции смерти Маро и создал Черный нектар. Ибо жизнь можно купить только ценой смерти. Страдание – вот ключ ко всему. Боль и ужас жертв Маро были так велики, что могли сделать живой даже мертвую плоть. Я работаю над тем, чтобы повторить его опыты. Но рабы стоят денег, как ты понимаешь. А тайна стоит еще дороже. Продолжай делать то, что делаешь, и ты не пожалеешь. Награда будет велика. И запомни – предательства я тебе не прощу… Я не утомил тебя, Эсмон?

– Для меня честь слушать вашу историю, государь.

– Странно, что я решил ее тебе рассказать. Представь, до сих пор я никому всего этого не рассказывал. Наверное, это старость…

– Продолжайте, прошу вас.

–В конце третьего года пребывания в Зараскарде я уже входил в число двенадцати богатейших граждан города. Меня избрали в Круг больших господ, где я сидел в кресле из слоновой кости и именовался Мастером причалов. На пирах в моем имении танцевали красивейшие танцовщицы Зараскарда, и лучшие поэты слагали обо мне хвалебные стихи. Мне уже принадлежала флотилия из пяти кораблей, и я намеревался строить новые. И вновь я начал забывать о том, что всего лишь слуга Темного, пока не пришел день, когда в порт прибыл корабль с рабами из Зараскарда.

Я был на заседании Круга в Священной базилике, когда узнал о прибытии корабля работорговцев. И я опоздал. В порту мне сказали, что из двухсот двадцати рабов двести были куплены прямо у причала неизвестным покупателем и посажены на другой корабль, который отплыл на запад, в сторону Акрамбара. Остальные двадцать были куплены республикой для работы в порту. Одного из них я узнал – это был Нуки-Ари, бывший послушник храма Опира. Тот самый, что до сих пор служит мне. Это он провел тебя во дворец.

– Ты?! – Нуки упал на колени, когда узнал меня в нарядном, увешанном золотыми украшениями господине. – Преблагой Опир, неужели это ты?

– Встань, Нуки. Да, это я.

– Все думали, что ты мертв. Жрецы отпели тебя по обычаю, в храме.

– Я жив, как видишь. Как получилось, что вас продали в рабство?

– Разве ты не знаешь? – Нуки сильно заикался, когда говорил, а в глазах его блестел пережитый ужас. – Ах, прости, как ты можешь это знать…Нашего города больше нет. Две луны назад на Гелетаран напали кочевники-сифлаи из Восточной пустыни. Они сожгли город, а всех жителей или убили, или продали в рабство.

– Мои родители – ты знаешь, что с ними?

– Нет, прости, – тут Нуки вновь опустился на колени. – Прости, господин!

– Встань, я сказал! Мой отец, мать, братья – они погибли? Ну же, говори!

– Большинство мужчин погибли, защищая город от кочевников, – отвечал Нуки. – А когда Гелетаран пал, началась резня. Сифлаи брали в плен только молодых мужчин и женщин. Меня они оставили в живых потому, что я неплохо знаю их язык, и через меня они разговаривали с пленниками. Остальным рубили головы и складывали в кучи на рыночной площади. Там было много трупов, Аштархат. И много крови. Очень много, – Нуки поднял на меня сверкающие глаза. – Но я знаю, что Ванчуте жива. Она была со мной на корабле.

– Ванчуте? Где она?

– Ее купили для рабовладельца в Акрамбаре.

– Ты пойдешь со мной, я покупаю тебя, – сказал я и отправился к управителю Большого невольничьего рынка. Мое сердце сжималось от ужаса.

Управитель сразу вручил мне заверенный печатью список, где значились имена всех двухсот двадцати рабов, привезенных на корабле «Рубиновый змей» из Зараскарда. Я прочел список. Шестидесятым номером в списке значился «Борашен, искусный кожевенник, сорока двух лет от роду», а сто двадцать четвертой была записана «Ванчуте-Азири, двадцати трех лет от роду».

Самая моя быстроходная галера, посланная в погоню за рабовладельческим кораблем, вернулась ни с чем. В тот день я разорвал на себе одежду, обрил голову и вымазал лицо смесью пепла и крови. Я лежал крестом на полу и выл – протяжно, бессмысленно и страшно. Два дня и две ночи я был по ту сторону жизни. А потом управляющий осмелился войти ко мне и сообщить, что господина Мастера причалов желает видеть какой-то незнакомец.

Человеку, ожидавшему меня в гостиной, было лет тридцать, он был в одежде из кожи и железной сетки и походил на воина – или разбойника.

– Сочувствую твоему горю, светлейший, – сказал незнакомец. – Я знаю того, кто купил рабов из Зараскарда. Этот человек называет себя Гурам, но это не его настоящее имя. Он не появляется в городе и все дела ведет через своих приказчиков. Если ты желаешь, я мог бы за плату помочь тебе встретиться с ним и отбить твоих земляков.

Конечно, я согласился. Рауф – так звали гостя, – взял пятнадцать талантов золотом и ушел. Он вернулся на следующее утро.

– Мне удалось узнать, что Гурам прячется в старой разрушенной крепости Шир-Джуз недалеко от Акрамбара, – сообщил Рауф. – Его люди рассказали мне, что у этого шакала большая охрана, и он никогда не покидает своего логова. Но если господин захочет, я мог бы найти нужных людей – всего за пять талантов.

Путешествие до Акрамбара заняло восемь дней. Еще день мы верхом добирались до крепости, где прятался Гурам. Крепость скрывалась в засушливой долине, к ней вела старая дорога, и на этой дороге нас встретили вооруженные люди – такие же наемники, одетые в дубленую кожу бородатые акрамбарцы с копьями и несколько полуголых обвешанных амулетами из человеческой кости чернокожих, вооруженных огромными луками.

– Поворачивайте обратно! – приказал их предводитель, но я уже принял решение. Первый бой оказался успешным. Рауф и его люди перебили работорговцев и оставили их трупы на дороге на поживу стервятникам и гиенам. Они были отличными воинами, Рауф и его наемники.

В самой крепости мы застали еще несколько работорговцев и прикончили их без пощады. Их командир, огромный сардианец в черной, подбитой волчьим мехом броне, дрался умело и яростно, убив трех из двадцати моих воинов, но Рауф свалил его метко брошенным метательным ножом, а потом добил ударом меча в шею. А дальше… я навсегда запомнил, что мы увидели в подземельях проклятого места.

Ту самую железную мельницу, о которой говорил мне Аширис. Ржавую от крови сотен уничтоженных в ней мужчин, женщин и детей, с огромными циркулярными ножами, к которым прилипли куски кожи и волосы жертв. В колодце под мельницей лежали кучи переломанных, почерневших, смердящих человеческих останков. Воздух в подземелье был будто пропитан запахом смерти. В другом подвале мы нашли клетки, в которых были живые люди. Гелетаранцы. Шесть женщин и шесть детей разного возраста. Изнуренные, тощие, с глазами, полными страдания. И со свежими укусами на шеях.

– Их увели в первый же день, – сказала мне заплаканная женщина, с которой я заговорил о своем отце и Ванчуте. – Увели в подземелье под главной башней. Пришел новый господин и сам отобрал их. Мы слышали их вопли. Наверное, с ними сделали что-то страшное.

– Их надо убить, – шепнул мне Рауф. – Они заражены Темным проклятием. Убить, а трупы сжечь.

– Нет, не надо! – Женщина услышала, кинулась наемнику в ноги, и прочие рабы на коленях поползли ко мне, протягивая руки. Но я уже не думал о них. Я понял, что опоздал.

– Убей их, – велел я Рауфу и бросился вон.

Во дворе я достал из ножен кинжал и хотел перерезать себе вены на руке, но Нуки остановил меня.

– Я виноват в их смерти, – крикнул я. – Отпусти.

– Нет, не надо, господин. Твои люди убили палачей. Ты отомстил.

– Не всем.

– Надо искать главного убийцу, – сказал Рауф, вышедший во двор. Меч у него был залит кровью до рукояти. – Он здесь, я чувствую его.

– Его зовут Аширис, – ответил я. – Нам не победить его.

– Мы уничтожим тварь, – возразил Рауф. – Я охотник Митары. Слышал о нас?

– Нет.

– А мы знали о тебе, Аштархат. Жаль, слишком поздно мы поняли, что затеял твой хозяин.

– Почему ты не сказал мне этого с самого начала?

– Я хотел, чтобы ты сам увидел дело своих рук и понял, кто ты и кому служил все эти годы.

– Я не хочу жить.

– Я убью тебя, Аштархат, но не раньше, чем мы отыщем твоего хозяина.

Вампира мы нашли в одной из верхних комнат единственной уцелевший башни крепости. Аширис спал в золотом саркофаге царей Начальной эпохи, облаченный в царские одежды, и лицо его было цветущим и безмятежным, словно ему снились чудесные сны. Рауф отсек ему голову, и черная кровь брызнула на меня.

– А теперь мой черед умереть, – предложил я и опустился на колени перед охотником. – Убей меня. Я помогал этому чудовищу. Я погубил своего отца и любимую женщину. Я не достоин жить дальше.

Рауф кивнул и занес над моей головой свой меч, но Нуки опередил охотника. Он с воплем кинулся на Рауфа и ударил его по голове тяжелым бронзовым подсвечником, а потом долго бил уже безжизненное тело, пока я, опомнившись, не остановил его.

– Ты должен жить, господин! – шептал полузадушенный Нуки, вырываясь из моих рук. – Ты спас меня. Я не могу позволить, чтобы тебя убили! Ты должен жить…

Мне хотелось убить Нуки за то, что он не дал мне умереть – но я не смог. Потом я опомнился, и мы пошли вниз. Наемники, ожидавшие во дворе, не стали выяснять, как погиб их начальник, их гораздо больше интересовало обещанное золото. Пока они сжигали трупы рабов и тела Ашириса и Рауфа, я обыскал покои вампира. Филактерию с Черным нектаром я нашел в тайнике под саркофагом Ашириса. Нашел – и забрал с собой.

– И что было потом? – шепотом спросил Эсмон.

– С того дня прошло больше сорока лет. Целых сорок лет последней, четвертой жизни Аштархата. Жизни, в которой он из преуспевающего купца и тайного прислужника Темного превратился в правителя этого города и этой земли. В которой он сам стал Темным, отведавшим эликсир Маро. Я прошел через великое страдание и великое очищение. Но мои мучения ничто по сравнению с тем, что я обрел.

– Так ты…

– Да, капитан. Я превратил Круг больших господ в Круг Вечных. Я дал им не только власть, но и вечную жизнь. Семь Вечных – семь сосудов с нектаром, которые я разыскал по всему миру за эти годы. И мой Круг будет управлять этим городом столько, сколько я сочту нужным. За сорок лет Зараскард стал еще богаче и великолепнее. Во всем мире нет города равного ему. Мой народ все эти годы живет хорошо – сытно, спокойно и мирно. И это благополучие будет вечным, потому что я сам и Круг будут править им до скончания времен. Однако никто не знает, какие же три тайны всеми почитаемый правитель Аштархат все эти годы хранил от всех.