Текст книги "Рунная птица Джейр (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

– Ваша вера внушает уважение, отец Гариан, – отозвался Ателла, – но для нас безопасность императора превыше судеб мира, о которых вы все время нам твердите. Я буду советовать его величеству отправляться в это ваше треклятое святилище только после того, как сам буду уверен в полной безопасности похода.

– Давайте определим, что у нас сейчас немного другая задача, – заметил император. – Не забудьте про восставшую нежить и черных всадников, о которых говорит святой отец. Начать надо именно с них.

В этот момент на губах Гариана появилась странная улыбка. Артон заметил ее и почувствовал неприятный укол в сердце. «Он что-то знает, но не хочет говорить, – подумал молодой император. – Что ж, придет время, и я заставлю тебя сказать всю правду!»

– Думаю, на границе с Кревелогом сейчас происходит то же самое, – сказал император, обращаясь к стоящим за его спиной офицерам. – Не сомневаюсь, что Маций Роллин быстро наведет порядок в этом медвежьем углу.

– Маций Роллин и наши братья из Капитула Кревелога, – поправил Гариан: он тоже находился в свите императора. – Только мечом силы Зла не победить.

Артон ничего не сказал, посмотрел на дорогу. По ней под колеблющимся лесом длинных сверкающих на зимнем солнце копий, шпонтонов, гизарм и глевий, под развевающимися на ветру черно-алыми имперскими штандартами, под значками с золотыми орлами дома Велариев шли отборные, элитные сотни легиона, составленные из ветеранов. Пятнадцать сотен закованных в сталь и вареную кожу воинов, которые по десять лет прослужили в армии. Спору нет, выглядят эти воины грозно, но при этом они ни разу не участвовали в настоящей войне – только в небольших столкновениях с кочевниками на восточных границах империи. В такой войне, какие вел, к примеру, его славный дед. А уж последние пять лет легион «Вестриаль» и вовсе квартировал в Азуранде, самом безопасном, роскошном и развратном городе империи. И теперь этим воинам предстоит драться даже не с людьми – силами, которые, если верить главному инквизитору, обладают сверхъестественным могуществом. Нелепая задача, да и выполнимая ли?

– Я пока не видел вашего зла, Гариан, – сказал император, – и не могу судить, насколько же моя армия готова встретиться с ним в открытом бою.

– Открытого боя не будет, ваше величество, – ответил инквизитор. – Нам противостоит армия теней, которые будут прятаться от нас и при этом продолжать творить зло. Сражаться с ними будем мы, Серые братья, опираясь на силу и авторитет вашего величества. Может быть, язычники в своей гордыне попытаются задержать нас на пути в святилище еще и силой оружия и своей магии. Но они будут сокрушены, пусть государь не сомневается. А честь победы над злейшим врагом империи достанется вам.

– Не слишком ли великодушно? – хмыкнул Ателла.

– Братьям чуждо тщеславие. Мы сражаемся во славу Божью, которая превосходит земную, – заявил Гариан. – Огнем и мечом мы выжжем скверну с этой земли, и наша Богом хранимая империя будет стоять незыблемо еще тысячу лет. Этот день будет огненными письменами вписан в историю Вестриаля, как день начала окончательного освобождения наших земель от мерзости язычества!

«– Он намекает мне, что моя армия – всего лишь вспомогательная сила, – подумал император, глядя на Гариана. – Крепкий раб, которому забираешься на плечи, чтобы достать высоко висящее яблоко. И рабу при этом не достается ничего…Что ты мне еще скажешь, хитроумный отец Гариан?»

На дороге появились роты алманских стрелков с большими луками, одетых в меховую броню с капюшонами. Император приветствовал их и повернулся к свите.

– Становится холодно, – сказал он. – Этот ветер просто вымораживает мне нутро. Давайте вернемся в шатер и выпьем вина.

– Моя гвардия еще не прошла, – возразил Ателла. – Моим солдатам хотелось бы видеть, как император приветствует их!

– Император замерз, – ответил Артон. – Ления хотела отправляться со мной – какое счастье, что я настоял на своем!

– Ваше величество, вам захочется в походе женской любви, – с улыбкой заметил Лулла.

– Говорят, у ярла Альдрика красивые наложницы. Но не до любви мне сейчас. Все, чего я хочу – это кубок горячего вина.

Ателла закусил губу. Отказ Артона приветствовать подчиненную ему гвардию мог быть признаком императорской немилости. Он отвернулся и встретился взглядом с Гарианом – в глазах верховного инквизитора светилось торжество. Скрипнув зубами, Ателла запахнул теплый плащ, раздуваемый ледяным ветром, и зашагал за Артоном в шатер.

Пить горячее вино.

***

Эманация Духова Камня наполнила свечением весь Оплот. Стены дома вибрировали, звякала посуда на полках, алхимическое стекло на рабочем столе Сигран. Такая сила могла высвободиться только в одном случае – если все Наставники разом обратились к кристаллам для магического Контакта. И Сигран с Батеем не ошиблись: в сиянии, осветившим горницу дома в Оплоте, проявились сразу пять фигур. Впервые за много лет все семь Наставников собрались вместе на совет.

– Началось, – сказал Кенинг. – Император Артон выступил с войском в Йор. Наши друзья в Азуранде сообщили нам, что императорская армия получила приказ защищать провинцию от колдунов, поднимающих мертвецов из могил. С армией идут Серые братья. Второе войско направлено в Кревелог.

– Это война, – сказал Батей.

– Именно так, – добавил Бьеран-Медведь. – Последняя война этого века.

– План Серых братьев теперь совершенно очевиден, – продолжил Кенинг. – Они решили уничтожить нас окончательно. Теперь им больше не нужен враг в нашем лице. Спасителем из пророчеств они намереваются сделать самого Артона. Император при помощи эликсира Маро оживит птицу и неминуемо погибнет, после чего Серые братья получат то, к чему стремятся. Полную, никем не оспариваемую и ни с кем не разделенную власть.

– Варнак и Кайлани вернулись? – спросил Зерре.

– Варнак наконец-то сообщил сегодня утром, что они возвращаются, – ответила Сигран. – Хвала Митаре, они не потеряли друг друга в этом хаосе.

– Хорошая новость! – вздохнула Алера. – Хоть одна за последние дни.

– Всадники опустошают Кревелог, – сказал Батей. – Люди бегут из мест, пораженных проклятием, их дома занимают мертвецы, пробужденные Темными. Повсюду паника. Нам не остановить этого.

– Вы и не сможете этого сделать, – ответила Алера. – Очень скоро мертвецы восстанут и в остальных землях. Это прекратится лишь, когда Спаситель оживит птицу Джейр.

– Мы еще не сказали вам главного. Того, что вы должны знать. – Зерре помолчал, – Батей, Сигран, мы приняли решение. Я, Шаста, Бьеран, Кенинг и Алера сегодня же отправляемся в святилище птицы. С нами все, кого мы смогли собрать в наших землях. Немного, но каждый из охотников готов пожертвовать собой, защищая святилище. Вы же помните, что вам с Сигран предстоит сделать. Вы должны защитить Спасителя и помочь ему совершить предначертанное. Мы доверяем вам самое трудное и опасное дело.

– Где нам искать его?

– Он сам придет к вам. Это его путь, и этот путь не изменить. Не дайте Всадникам пролить его кровь. У вас есть те, кто смогут защитить его.

– Варнак и Кайлани? – спросила Сигран.

– И еще воин, которого я послал к вам, – добавил Бьеран.

– Так мало! – Сигран покачала головой. – Против Всадников, против императорской армии и Серых братьев?

– Мощь Митары и древних богов будет с нами, – уверенно сказал Кенинг. – Мы победим.

– Вы собрались сражаться со всей императорской армией? – недоверчиво спросил Батей.

– Мы делаем то, что должно, – сказал Зерре. – Мы будем до последнего дыхания защищать святилище. И не думай о цене, которую нам придется заплатить.

– Зерре, вы чего-то не договариваете, – не унимался Батей. – Скажи нам с Сигран правду!

– Что от того, если ты узнаешь о нашем решении, брат? Позволь нам распорядиться своей судьбой так, как мы этого хотим.

– Вы решили пожертвовать собой! – догадался Батей и сжал кулаки так, что хрустнули суставы пальцев. – Серые знают, что мы будем защищать святое место до последнего человека. Император не войдет в святилище, если Серые братья не докажут ему, что там безопасно. Что все защитники мертвы.

– Батей, ты осуждаешь наши действия? – в голосе Зерре прозвучала печаль.

– Вы не имеете права принять такое решение без нашего одобрения! – крикнула Сигран. – А мы не позволяем вам, слышите?

– Мы уже все решили, – ответил Зерре.

– Вы самые молодые из нас, – ответил Бьеран. – Младшие должны слушать старших.

– Мы приказываем вам, Батей и Сигран, – сказала Алера. – Это воля всех пяти старших Наставников.

– Мое видение! – прошептала Сигран. Ноги у нее ослабли, и она схватилась за плечо мужа, чтобы не упасть. Батей понял, подхватил ее за талию, прижал к себе.

– Теперь вы знаете нашу волю, – произнес Кенинг. – Прощайте, и да благословит вас Митара! Делайте то, что должны делать.

Светящиеся призраки растаяли в воздухе, Духов Камень погас, и Сигран почувствовала себя совершенно опустошенной. Будто жизнь в ней погасла вместе с кристаллом на столе в горнице.

– Милая, мы ничего не можем изменить, – прошептал Батей, обнимая и целуя жену. – Будем сильными. Сделаем так, чтобы их великая жертва не оказалась бесполезной. Мы выполним их волю.

– И останемся одни, да? – Сигран подняла полные слез глаза на мужа.

– Нас будет двое, – улыбнулся Батей. – Навсегда, до самого конца. Я люблю тебя, родная. Мы победим смерть и наползающую на нас тьму. Вот увидишь.

***

Весь минувший день Ярре думал над тем, что живых людей в Кревелоге будто не осталось. Дорога, по которой они ехали на север, была пустынна. Лишь следы на снегу говорили, что незадолго до них тут кто-то проезжал на повозках и шел пешком. Звериные следы перекрывали человеческие. Но Вельфгрид вел их дальше по этой мертвой дороге, и другого пути у них не было.

Волк первым почувствовал чужаков. Встал посредине дороги, расставив лапы, и зарычал. Ярре сделал княжне знак остановиться, сам поехал к волку. И в это мгновение из-за деревьев по сторонам дороги показались люди.

– Эй, малый, без глупостей! – крикнул один из них, крепыш с рыжей бородой, одетый в нагольный тулуп и вооруженный косой, торчком насаженной на длинное древко. – Лук опусти, сказано-то!

– Вы кто такие? – Ярре и не подумал выполнять приказ рыжего, держал лук наготове. Между тем неизвестные окружили их кольцом. Выглядели они как настоящие разбойники – грязные, одетые кто во что попало, но все при топорах, рогатинах и таких же самодельных глевиях, что их предводитель. И еще Ярре заметил, что у многих на шеях висят на веревках головки чеснока.

– Божьи люди, – ответил рыжий. – А вы, видать, смерти не боитесь, коли шлындаете тут.

– Тебя не спросили, – Ярре продолжал держать рыжего на прицеле. – Чего надо?

– А ничего, – рыжий шагнул вперед, но остановился, потому что Вельфгрид вновь зарычал. – Убери псину свою, не то я его на рожон насажу!

– Это не псина, это волк, – ответил Ярре. – И убивать он умеет. Только попробуйте напасть.

– Это ты откуда храбрый такой взялся? – Рыжий оперся на свою косу как на посох. – По одежде вроде смерд, а конь у тебя с герцогским тавром-то. Беглый, что ли?

– Беглый не беглый, тебя это не касается. Уйди с дороги и дай проехать.

– Проехать, говоришь? Так дорога эта платная нонче, – ответил рыжий. – Заплатишь – проедешь. Не заплатишь – не проедешь.

– Это с какого перепугу она платная?

– А я так решил, – рыжий сделал знак своим людям, и те опасливо, но дружно, начали сужать кольцо вокруг Ярре и княжны. – Видишь, чужак, нас тут много, а вас двое только – ты, да девка твоя.

– Не двое. Ты про волка забыл, – Ярре почувствовал злобу. – В последний раз говорю – дай проехать!

– Дык некуда вам ехать, детки, – с ухмылкой ответствовал рыжий. – Впереди только смерть одна. И позади смерть. Приехали-то, получается.

– Что-то мне, дядя, твои речи не нравятся.

– Слазь с коня-то, – велел рыжий, взял свою косу наперевес и двинулся на Ярре.

Хотел ли разбойник просто попугать, или же и в самом деле собирался ударить, но сделал он это напрасно: Ярре тут же спустил тетиву, и рыжий, получив стрелу в горло, навзничь опрокинулся на снег, хрипя и дергая ногами. Прочие разбойники, ошалев на миг от такой наглости, все же бросились на убийцу вожака, вопя и размахивая оружием, но Вельфгрид немедленно ворвался прямо в гущу толпы, и лязг его зубов смешался с воплями боли и ужаса. Ярре убил наповал разбойника, который попытался стащить княжну из седла, второй стрелой повалил набегавшего на него верзилу с топором. Он даже не удивился, что поле боя осталось за ними – еще два головореза умирали, булькая кровью, уцелевшие бандиты лежали в снегу, закрыв головы руками, а Вельфгрид остервенело рвал их, будто беспомощных овец.

– Волка забери! – вопило сразу несколько голосов. – Забери волка!

– Вельфгрид, назад! – крикнул Ярре, продолжая держать перепуганных и покусанных волком бандитов под выстрелом. – Ну что, помирать готовьтесь, шваль голопузая!

– Господин, смилуйся! – Один из бандитов, набравшись смелости, пополз на коленях к Ярре. – Не убивай! Вортын нам велел, вот мы и хотели вас того… пошарпать. Не со зла напали, с голодухи, истинный Бог!

– Вортын – этот что ли? – Ярре кивком показал на затихшего в окровавленном снегу рыжего разбойника.

– Ага, он самый! – ответил бандит. – Мы ведь не разбойники, крестьяне с Брызнова. Село наше мертвяки захватили, вот мы и ушли с бабами да детьми в лес.

– И разбойничать начали? – Ярре натянул тетиву. – Убить нас решили, да?

– Ярре, погоди! – Подъехавшая княжна положила руку юноше на плечо, потом повернулась к сомлевшему от страха бандиту. – Из Брызнова говоришь?

– Ага, госпожа, оттудова! – Бандит снял с головы скверную облезлую шапку. – Миран-кузнец нас увел, потому как господин наш, барон Рамсей со всей челядью да барахлом в Златоград отбыли, как только слухи про восставших упокойничков пошли. Хотели мы в Банов идти, но там та жеть беда, что и у нас приключилась. Тогда Миран, которого мы старшим сделали, всех в Лютую Падь повел.

– В Путну что ли?

– Ага, сперва туда хотели, но по дороге встретили сбегов из Путны – тама покойники восстали, как и везде. Припасы у нас кончались, потому как народу к нам прибилось богато, вот мы кошем у Лекавы и встали. Там еще большая усадьба недалече.

– Веленичей поместье, – кивнула Янка. – Знаю я это место. И там тоже мертвецы были?

– Хуже, госпожа. Те мертвяки, что нас из родных домов выгнали, хоть бы людей не трогали. А как пришли мы в Лекаву, так на третий или четвертый день мор у нас открылся.

– Чума, что ли? – не выдержал Ярре, которому надоела эта история.

– Сперва никто не знал, что за мор. Мерли люди и мерли, Миран велел нам их не в земле хоронить, чтоб не шатались апосля, а жечь. А потом у нас в лагере Серый брат появился: он из Путны шел и на наш кош натолкнулся. Как увидел больных, так сразу и сказал – вампир к нам повадился.

– Вампир? – Ярре похолодел.

– Он самый, – разбойник захныкал, вытер грязное лицо рукавом. – Верно, в Лекаве гнездо вампирское было. Велел нам преподобный уходить побыстрее. Да только проклятая нечисть колдовство свое напустила – дважды мы из Лекавы уходили и оба раза, поплутав порядком, опять приходили в проклятое место! Богом клянусь, что правду говорю.

– Верю я тебе, – сказала Янка. – И что потом было?

– Возвращались мы в Лекаву эту чертову, и тряслись по ночам. Серый брат нам велел чеснок на шее носить и костры по ночам жечь, да только не помогло оно – все равно кажное утро у кого-нибудь кровавая горячка начиналась. Тогда-то и уговорил нас Вортын из коша уходить. Вампир этот заиметый, сказал, весь народ из Лекавы ни за что не выпустит, а малым отрядом, сказал, может и проскочим. Чем, сказал, вампиров кровушкой своей кормить, лучше в разбойники идти.

– И вы ушли? – сказала Янка. – Детей своих и жен бросили – и убежали?

– Испугались мы, – тут вчерашний крестьянин уже не захныкал, разрыдался в голос. – Помрееем мы всее, как один помрееем!

– А ну, пошли вон отсюда! – крикнул Ярре, опуская лук. – Тошно глядеть на вас.

Бандиты не заставили себя упрашивать. Поднялись и поплелись по дороге прочь, прихрамывая и оставляя на снегу капли крови. Вельфгрид рычал им вслед.

– Лекава наша вотчина, – сказала Янка, не глядя на юношу. – Веленичи были папиными вассалами, верными и хорошими людьми. А Розу Веленич я хорошо помню. Мне было семь лет, когда она к нам в Трогору приезжала. Ей тогда лет одиннадцать было. Бедная, она позапрошлой весной умерла от лихорадки за две недели до свадьбы!

– Молодец, Вельфгрид, – похвалил Ярре, наклонившись в седле и трепля волка по загривку. – Показал этим мерзавцам, кто в лесу хозяин.

– Ярре, мы едем в Лекаву, – неожиданно сказала Янка.

– Что? – Ярре поначалу не понял, что говорит княжна, а потом почувствовал страх. – В Лекаву? А зачем нам туда ехать?

– Там люди без помощи, – ответила Янка. – Это моего отца подданные. Их нельзя бросать одних.

– И чем же мы им поможем? – Ярре выпрямился в седле. – Убьем вампира?

– Я не могу тебе сейчас этого объяснить. Просто чувствую, что мне надо туда. Если не хочешь, можешь не ехать со мной, отправляйся в Оплот. Я дорогу до Лекавы знаю, тут недалеко, верст десять.

– Ты что, ясновельможная, умом повредилась? – не выдержал Ярре. – Слышала, что мужик этот сказал? Вампир в Лекаве завелся, а может, не один. С трудом в это верится, но с вампирами, как легенды говорят, на одной дорожке лучше не встречаться. Не дело ты задумала, ой, не дело!

– Я же сказала тебе – можешь ехать. А мне надо в Лекаву.

– Ты же знаешь, княжна, я одну тебя не пущу, – Ярре вздохнул. – Едем, так едем. Может, и приврали эти мужики, и нет там никакого вампира.

– Правда? – Глаза Янки залучились радостью. – Ты со мной?

– Я же гридень твой, верно? – Ярре почесал мизинцем нос. – А коли гридень, так сопровождать тебя должен. Пропадешь без нас с Вельфгридом. Вообще, хотим мы того, или нет, но будем теперь все время вместе.

– Спасибо тебе, – княжна наклонилась в седле и быстро поцеловала Ярре в щеку, а потом поехала по дороге на запад. Вельфгрид побежал за ней, и Ярре ничего не оставалось, как ехать следом.

***

Янка хорошо знала дорогу, но даже если бы и забыла ее, найти Лекаву было несложно – столб черного дыма, поднимающийся над лесом, был приметным ориентиром. Очень скоро Ярре почувствовал запах гари и горелого волоса. В животе у юноши неприятно похолодело: Ярре догадался, откуда эта вонь.

– Трупы жгут, – сказал он упавшим голосом.

Княжна ничего не ответила. Личико у нее было сосредоточенное, губы сжаты, в глазах появилась непонятная Ярре решимость. Что-то с ней не так, подумал юноша. За последние дни княжна будто изменилась – нет больше испуганной девочки, которую он спас от убийц. Повзрослела на глазах. Может, оно и к лучшему, а может…

Мысли Ярре прервало появление вооруженных людей на дороге, и были они точь в точь похожи на разбойников, которые пытались их ограбить и убить пару часов назад – такие же грязные, заросшие, изможденные, одетые в рванину мужики, глядящие исподлобья и вооруженные кто чем. И у всех на шее висели либо головки чеснока, нанизанные на веревки, либо кроличьи лапки.

– Эй, стоять! – гаркнул старшой в это команде. – Стоять, сказано!

– Мы в Лекаву едем, – ответила княжна.

– Чего? – Старшой показал рукой, и Ярре увидел у обочины дороги высокий шест, на котором болталась черная тряпка. – Не видите знак, али слепые?

– Это Лекава? – Княжна будто не слышала слов старшого.

– Лекава, чтоб ее, – старшой подошел ближе и взял коня Янки под уздцы. – Поворачивайте обратно, дети, от беды подальше. Мор тут у нас лютый.

Словно подверждая слова крестьянина, ветер принес из-за деревьев новую волну страшного запаха, такого густого и крепкого, что Янка закашлялась, а Ярре почувствовал тошноту.

– Кто у вас старший? – спросила Янка, откашлявшись и вытерев слезы.

– Так-то Миран за старшого будет, – ответил крестьянин, – а вообще-то всем преподобный из Путны заправляет. И он велел нам никого не пускать.

– Меня вы пропустите, – с неожиданной решимостью сказала княжна. – Я имею право видеть все сама. А не пустите – пожалеете.

Крестьянин не успел ответить – Янка ударила коня пятками и пустила его прямо на загородившую дорогу толпу. Крестьяне даже не попытались ее остановить, тем более что Вельфгрид очень выразительно тявкнул на них и показал свои клыки. Ярре, проезжая мимо ополченцев, услышал, как один из них шепнул другому: «Ведьма, что ли?» Ярре глянул на крестьянина сердито, и тот сразу отвел взгляд.

Еще недавно Лекава была маленьким процветающим городком, теперь же представляла собой печальное зрелище. Дома выглядели нетронутыми, но окна и двери были распахнуты, ограды вокруг частично разобрали на топливо для костров. Встреченные на дороге оборванцы, бросив на чужаков испуганные взгляды, тут же убегали вверх по улице, к центру городка. Смрад гари и жженой кости становился все крепче. Когда они проехали половину расстояния до возвышавшейся на холме над Лекавой церкви, на колокольне забил колокол, предупреждая о прибытии незваных чужаков.

Навстречу им попался какой-то малый – полуголый, взлохмаченный, с лицом, покрытым золотушными струпьями и вооруженный дохлой промерзшей насквозь кошкой, которую он держал за хвост.

– Пиехаллы! – взвизгнул он, приплясывая и размахивая своим трофеем. – Сабачка прифла, аф-аф-аф!

Вельфгрид зарычал на дурачка, но тот продолжал улыбаться и приплясывать. Ярре свистом подозвал волка, и дурачок побежал дальше, что-то громко крича.

Лагерь беженцев располагался как раз вокруг церкви. Его окружал импровизированный палисад из вбитых в землю кольев и рогаток на козлах. На въезде в палисад вновь были вооруженные пиками, топорами и длинными луками мужчины, и с ними – пожилой человек в серой суконной мантии и плаще с капюшоном.

– Остановитесь! – крикнул он, протянув ладонь в повелительном жесте. – Именем Божьим, или я прикажу стрелять!

– Отец Питри? – Янка наклонилась в седле, точно хотела рассмотреть серого получше и убедиться, что не ошиблась. – Отец Питри, это вы!

– Ты меня знаешь? – Человек шагнул вперед, присмотрелся к Янке и вдруг отшатнулся и всплеснул руками. – Силы Творца, быть не может! Ваше…

– Тсс! – Янка испуганно замотала головой. – Молю, святой отец, молчите.

– Ты знаешь этого монаха? – шепнул Ярре.

– Отец Питри когда-то был моим учителем, – ответила шепотом же Янка. – Он жил в нашем поместье и обучал меня грамоте и Слову Божью.

– Невозможно! – Питри подошел еще ближе, взял девочку за руку. В ввалившихся, окруженных тенями карих глазах монаха вспыхнула радость. – В Путне объявили, что вся ваша семья убита разбойниками. В Кревелоге объявлен траур.

– Я не видела, что случилось с папой и мамой. Только знаю, что их нет в живых. Чувствую. – Княжна помолчала. – А Ставека зарубили на моих глазах. Меня бы тоже убили, если бы не этот юноша. Он и его волк спасли меня от убийц.

– Это воистину великое чудо! – Питри обхватил ладонями большую лысую голову, будто боялся, что она у него лопнет. – Поверить не могу! Вы живы. Какое счастье! Но как вы здесь оказались? Вам надо ехать в Златоград, а вы…

– Я не могу ехать в Златоград – почему, объясню потом, – Янка соскочила с коня на землю. – Мы встретили крестьян по дороге. Они рассказали, что у вас происходит.

– И вы приехали сюда? Не самая лучшая мысль, ваша… госпожа. У нас тут…

– Знаю, нам уже сказали про вампира.

Брат Питри изучающе посмотрел на девочку.

– И вы добровольно поехали сюда? – спросил он.

– Я хочу помочь.

– Великий Боже, сударыня, да чем вы нам поможете? Я всегда считал себя человеком знающим и искушенным, но Господь показал мне, что все это было пустой гордыней. Я беспомощен перед этой тварью. Это настоящее проклятие. Никакие экзорцизмы и обереги не помогают. Мы отправляем на смерть зараженных людей, чтобы спасти остальных. Восемь человек за три последних дня – это женщины и дети большей частью.

– Вампир не нападает на мужчин? – не удержался Ярре.

– Женщины и дети более легкие жертвы для проклятой твари, – ответил монах. – Послушайте меня, уезжайте отсюда, пока светло. Вам здесь не место.

– Это земли моего рода, – шепнула Янка на ухо Питри и добавила уже громче: – Нам некуда идти, святой отец.

– Вы не понимаете, – вздохнул Питри. – Если слова вас не убеждают, идемте – я покажу вам кое-что.

***

В большой землянке было пусто, холодно, темно и смрадно. В свете фонаря Янка увидела, что к столбу, подпирающему свод землянки, прикована за руки за ноги одетая в рваное окровавленное платье девушка чуть старше ее. Бедняжка висела в оковах, уронив голову на грудь – свалявшиеся от грязи длинные, такие же светлые как у княжны волосы закрывали лицо. Рядом со столбом стояла деревянная самой грубой работы колыбелька. Янка заглянула в нее: в колыбельке лежал младенец, завернутый в грязные тряпки.

– Это Марта и ее дочка, – пояснил отец Питри. – Последние, кого искусала эта тварь.

Янка поежилась, подошла ближе к колыбельке. Младенец лежал с полузакрытыми глазами, его губы запеклись от сжигающего малютку жара, щечки были в красных пятнах . На шее ребенка были видны следы от укусов – две точки засохшей черной крови, окруженные синеватым отеком.

– Мне придется своими руками убить их, – добавил Питри, взяв со стола в углу землянки кинжал и показав его княжне. – Перерезать им горло освященным кинжалом, а тела сжечь на костре. Убить пятимесячного младенца, ваше высочество. Знаете, что испытывает человек в такие мгновения?

– Им нельзя помочь? – спросила Янка. Казалось, она вот-вот заплачет.

– Увы, это проклятие, от которого нет спасения. Вампиризм развивается по-разному, иногда от укуса до появления первых признаков болезни проходит месяц или даже больше. Здесь же, в Лекаве, налицо молниеносная febra sanguinaria – кровавая горячка. Они все равно умрут, а потом будут приходить вдвоем – мать и дитя. И я вас уверяю, что младенец станет еще более страшным вампиром, чем сама Марта.

Женщина на столбе зашевелилась, заскрежетала зубами – видимо, каждое движение причиняло ей сильную боль. А потом она подняла голову и взглянула на Янку, и княжна невольно попятилась назад. Глаза Марты светились в полутьме землянки алыми углями.

– Ааааа, пришел! – проскрипела женщина, с ненавистью глядя на монаха. – Мучить нас пришел. Мою малютку мучить. Будь ты проклят!

– Марта, ты знаешь, у меня нет выбора, – ответил Питри. – Я не могу позволить тебе превратиться в чудовище.

– В чудовище? – Марта издала хриплый клокочущий звук, будто что-то забурлило у нее в горле. – Много ты понимаешь, тупой монах! Оставь нас в покое. Отпусти нас. Ни я, ни мой ребенок не сделали тебе ничего плохого.

– Эта болезнь делает тебя опасной, Марта, – Питри подошел ближе, и в свете его фонаря Янка хорошо разглядела лицо женщины – мертвенно-бледное, с синюшными искусанными губами, с кровяными разводами на подбородке и щеках. – Я хочу помочь тебе и Алион. Я не могу спасти ваши тела, но молю Господа о спасении ваших бессмертных душ.

– Кто эта девчонка? – внезапно спросила Марта, переведя взгляд на Янку. – Почему она так на меня смотрит? Пусть она уйдет!

– Почему ты хочешь, чтобы она ушла?

– Она пугает меня. Даже больше чем ты, проклятый святоша. Я чувствую в ней зло.

– Надо же – вампир зла боится! – хмыкнул Ярре.

– Я княжна Трогорская, – сказала Янка, выдержав тяжелый взгляд прикованной женщины. – Это моя земля, и мне не все равно, что на ней происходит.

– Нет, ты не княжна! – взвизгнула Марта. – Ты не та, за кого себя выдаешь. Питри, убери ее!

– Сначала ты скажешь мне, кто сделал это, – ответила Янка, и голос ее звучал твердо. – А потом я уйду – может быть.

– Зачем тебе знать?

– Так надо. Я имею право узнать истину.

– Это… мне показалось, что я сплю… но это был не сон, – Марта говорила с усилием, по ее телу проходили волны дрожи. – Она подошла ко мне. Нарядная такая, настоящая барыня. Молодая, красивая. У нее были длинные темные волосы, убранные цветами, и зеленые глаза, яркие, как самоцветные камни. Она улыбнулась и сказала мне: «Я так хотела выйти замуж и родить ребенка – как ты, Марта! Позволь мне взять твою крошку на руки, покачать ее». И я… позволила, – тут лицо Марты задергалось, бешеный красный огонь в глазах погас, темная кровь выступила из-под век и двумя струйками потекла по щекам. – Я плохо поступила… не защитила мою лапочку, мое золотце, предала ее! Она целовала Алион, я видела! А потом она обняла меня, и я почувствовала холод. Страшный холод. Отпусти меня, умоляю!

– Я хочу, чтобы ты жила, Марта, – Янка коснулась пальцами руки женщины. – И чтобы твоя дочка жила. Чтобы вы были счастливы. Ты мне веришь?

– Убирайся! Мне трудно дышать…не хочу, чтобы ты стояла рядом со мной!

– Значит, это была женщина?

– Да, женщина… – Дыхание Марты стало прерывистым, глаза закатились. – Совсем молодая женщина. От… отпусти меня!

– Я спасу тебя, – сказала Янка и отошла от столба. Марта тяжело вздохнула и обямкла в своих оковах. Отец Питри вытер рукавом мантии пот со лба.

– Что… что вы сделали, ваше высочество? – промямлил он.

– Ничего, – Янка шагнула к инквизитору. – Я теперь поняла. Я знаю, что делать. До заката еще долго, отец Питри. Вы пойдете со мной, да?

– Ваше высочество, – инквизитор приложил ладонь к сердцу, – я пойду за вами, куда прикажете. Но смею ли я предупредить, что…

– Тогда мы отправляемся немедленно. В усадьбу Веленичей.

***

Усадьба, оставленная хозяевами совсем недавно, выглядела так, будто в ней продолжают жить люди – слюдяные окна были целыми, двери аккуратно запертыми, на площади перед фасадом разгуливали стаи голубей. Только стекла больших медных фонарей над главным входом, в прежние дни горевших круглосуточно, теперь затянули морозные узоры. Фамильный склеп Веленичей располагался в дальнем конце парка, рядом с часовней. Отец Питри первым подошел к дверям и осмотрел их.

– Печать цела, но это ничего не значит, – сказал он. – Миран, твоя очередь.

– Да, святой отец, – кузнец шагнул к двери склепа, опустил на снег мешок с инструментами и извлек из него молот и зубило. Гулкие удары железа о железо распугали ворон, обсидевших деревья вокруг усадьбы, и они тучей поднялись в воздух, зловеще каркая над головами людей.

Миран ударил еще раз, и замок двери сломался. Вход в склеп был открыт.

– Вы останетесь здесь, – велел Серый брат сопровождавшим их вооруженным мужчинам. – А мы спустимся в усыпальницу, если конечно, – тут отец Питри внимательно глянул на Янку, – госпожа не передумала.

– Нет, – Янка посмотрела на Ярре. – Ты со мной?

– Я твой гридень, – ответил юноша. Сумасбродство и отвага этой девчонки пугали и восхищали его. – Конечно, я с тобой. И Вельфгрид с нами.

– Это очень опасно, – в который раз сказал инквизитор.