Текст книги "История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II"

Автор книги: Андрей Зубов

Жанр:

История

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 70 страниц)

Назад к карточке книги

Литература:

А.В. Панцов. «Великий кормчий» и его эпоха. М.: Рубежи XXI века, 2008.

А.В. Торкунов. Загадочная война: корейский конфликт 1950–1953 годов. М., 2000.

4.3.14 Закрепощённая Церковь в России. Львовский собор и запрещение унии

Предполагавший продолжать свою дальнейшую экспансию на Запад и после завершения Второй мировой войны в Европе коммунистический режим был намерен использовать в своей политике Русскую Православную Церковь как в качестве средства усиления своего присутствия в странах православного мира, так и в качестве орудия в идеологической борьбе против Ватикана, который был объявлен советской пропагандой очередным «оплотом мирового империализма». Продолжавшееся на территории Западной Украины вооружённое сопротивление местного населения советской оккупации побудило коммунистический режим именно здесь впервые использовать своё новое «религиозно-пропагандистское оружие».

В апреле 1945 г. за отказ перейти в Московскую Патриархию советскими властями были арестованы митрополит Иосиф (Слипый) и 4 других епископа Греко-Католической (униатской) Церкви, появившейся в результате подписания акта об унии с Римско-Католической Церковью нескольких православных епархий Польши на Церковном Соборе в Брест-Литовске в 1589 г.

28 мая во Львове при участии органов государственной власти была образована инициативная группа во главе с протоиереем Гавриилом Костельником по воссоединению униатской Церкви с Русской Православной Церковью. На проходившем 8–10 марта 1946 г. во Львове под жёстким контролем органов государственной безопасности, но не соответствовавшем канонам как Греко-Католической, так и Русской Православной Церквей церковном соборе было принято решение о ликвидации Греко-Католической Церкви и о переходе в Московскую Патриархию 204 униатских священников. 5 апреля в Москве делегация участников Львовского собора уже участвовала в богослужении в Богоявленском соборе с Патриархом Московским Алексием I, который возвел Гавриила Костельника в сан протопресвитера. В этот и последующие годы были арестованы 344 униатских священника и монаха из числа отказавшихся перейти в Московскую Патриархию, 3222 униатских прихода были зарегистрированы как православные, 230 храмов и 48 монастырей были закрыты.

Вынужденное согласие Русской Православной Церкви принять в свою юрисдикцию приходы ликвидированной столь жестоким и неканоничным путём Греко-Католической Церкви было обусловлено не только давлением на Московскую Патриархию коммунистического режима, но и желанием русской православной иерархии защитить от полного уничтожения церковную жизнь униатского населения Западной Украины. 20 сентября 1948 г. протопресвитер Гавриил Костельник был убит после литургии на паперти Львовского Преображенского собора. Трагическая и загадочная смерть этого по-своему выдающегося священнослужителя, ставшая результатом действий либо мстивших ему украинских националистов, либо ликвидировавших его за «дальнейшей ненадобностью» органов государственной безопасности, олицетворяла собой всю противоестественность и опасность для Церкви согласия на её использование коммунистическим режимом.

В контексте участия Русской Православной Церкви в советской внешней политике следует рассматривать инициированные коммунистическим режимом поездки Патриарха Алексия I в Святую Землю (Палестину) и митрополита Николая в Великобританию и Францию в мае-июне 1945 г. Эти поездки были призваны способствовать усилению советского влияния в среде православных христиан Ближнего Востока и в русской эмиграции. Весьма показательно, что именно после переговоров представителей Московской Патриархии с Румынским Патриархом Никодимом и Сербским Патриархом Гавриилом в 1945–1946 гг. предстоятели этих двух Поместных Православных Церквей заняли лояльную позицию по отношению к прокоммунистическим или коммунистическим правительствам, захватывавшим власть в Румынии и Югославии.

Однако главной советской внешнеполитической акцией, в которой коммунистические власти отводили Русской Православной Церкви играть ведущую роль, явилась начавшаяся в январе 1947 г. подготовка Всеправославного Собора в Москве. В этом соборе наряду с главами всех Поместных Православных Церквей должны были принять участие главы Сиро-Халдейской, Армяно-Григорианской и Коптской Церквей в связи с обсуждением вопроса об их возможном соединении с Православной Церковью. На этом же соборе власти намеревались от имени всего православного мира и христиан древних восточных (до-халкидонских) Церквей выдвинуть программу их совместной международной деятельности, состоявшую из 9 пунктов, главные из которых носили политизированный антикатолический и антиэкуменический характер.

Документ

14 февраля 1947 г. в своём докладе в ЦК ВКП(б) председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Карпов подчёркивал: «Проведённая значительная подготовительная работа заграницей позволяет использовать Московскую Патриархию для осуществления в 1947–1948 гг. ряда новых мероприятий, имеющих принципиальное и политическое значение… Разрешённое… на сентябрь 1947 г. предсоборное совещание в Москве глав или их представителей всех автокефальных православных церквей и преследует, в качестве основной цели, подготовку созыва в 1948 году… не собиравшегося уже несколько веков Вселенского Собора (всемирного съезда) для решения вопросов о присвоении Московской Патриархии титула вселенской… Наряду с вопросом о подготовке Вселенского Собора, на предсоборном совещании 1947 г. будут обсуждены вопросы об организации более эффективной борьбы православных церквей с Ватиканом, об отношении к «зарубежному архиерейскому Синоду» митрополита Анастасия, об отношении православных церквей к так называемому «экуменическому движению»… Совет считает, что православные церкви должны и имеют возможности к более активной борьбе против Ватикана. В этом плане можно провести следующие мероприятия: а) окончательно ликвидировать униатскую церковь в СССР; б) подготовить проведение аналогичных мероприятий в некоторых других странах заграницей…; в) на предсоборном совещании 1947 г. сделать более сильное осуждение папизма с догматической точки зрения; г) выпустить специальный сборник для заграницы против Ватикана; д) создать альянс христианских церквей в виде международного движения, во главе с Русской Православной Церковью, для борьбы с Ватиканом, пригласив участвовать в нём все другие вероисповедания… Московская Патриархия должна предъявить Англиканской церкви два условия, на которых она примет участие в «экуменическом движении»: а) отказ «экуменистов» от политических выступлений и обеспечение чисто церковной деятельности этого движения; б) значительное расширение представительских мест для православных церквей во главе с Русской церковью… удовлетворение приведённых выше условий Московской Патриархии позволит ей обеспечить влияние на «экуменическое движение» в нужном нам направлении» – М.В. Шкаровский. Русская православная церковь и Советское государство в 1943–1964 годах. СПб., 1995. С. 124–128.

Однако планировавшуюся коммунистическим режимом внешнеполитическую религиозно-пропагандистскую акцию не удалось осуществить в полной мере. В июле 1948 г. в Москве был созван не Вселенский и даже не Всеправославный Собор, а всего лишь совещание, посвящённое 500-летию автокефалии Русской Православной Церкви. Причиной этого стал отказ принимать в нем участие делегаций Иерусалимского Патриархата и Кипрской Церкви. Делегации, представлявшие Константинопольский Патриархат и Элладскую Церковь, участвовали лишь в богослужениях и праздничных мероприятиях и отказались рассматривать политизированные постановления «Ватикан и Православная Церковь», «Экуменическое движение и Православная Церковь», «Обращение к христианам всего мира», которые обсуждались и принимались преимущественно членами делегаций Православных Поместных Церквей, находившихся на территории стран с коммунистическими режимами. Несмотря на отказ Русской Православной Церкви участвовать в работе Первой ассамблеи Всемирного Совета Церквей в августе-сентябре 1948 г. и вопреки противодействию Московской Патриархии три Поместные Православные Церкви вступили в эту экуменическую организацию.

Сталинскому государству удалось успешно использовать руководство Московской Патриархии для политической нейтрализации церковной иерархии ряда Поместных Православных Церквей, находившихся в тех странах Восточной Европы, в которых в это время утверждались у власти коммунистические режимы. К концу 1940-х гг. эти режимы были уже достаточно стабильны и могли не опасаться политической оппозиции со стороны национальных церковных иерархий. В то же время Московское совещание 1948 г. показало невозможность создания под руководством Русской Православной Церкви единого всеправославного церковного блока, который бы стал религиозно-пропагандистским проводником агрессивной внешней политики коммунистического режима и мог содействовать коммунистическому режиму СССР в борьбе с Ватиканом, в стремлении усилить советское влияние в экуменическом движении и на Ближнем Востоке. Не исключая возможности дальнейшего использования Русской Православной Церкви в своей внешней политике, коммунистический режим в своей внутренней политике со второй половины 1948 г. стал последовательно проводить гораздо более естественный и привычный для него курс, направленный на подавление церковной жизни в стране. Одновременно в коммунистическом руководстве обсуждались варианты раскола католической церкви. Серьезно рассматривался вопрос о создании «антипапы» для католиков СССР и Восточной Европы с резиденцией то ли в Киеве, то ли в Будапеште. Но тут, дальше разговоров пойти не решились.

Свидетельство очевидца

Бывший заключенный Спасского лагеря близ Караганды, православный протоиерей из Латвии Георгий Тайлов вспоминал: «Католические священники были собраны не только из Прибалтики, Польши и Украины. Здесь (в Спасском лагере. – Отв. ред.) были и ксендзы из Германии, Австрии и прочих европейских стран. Много было униатов из Западной Украины. Они-то рассказали мне любопытную историю. Их вызывали лагерные оперуполномоченные и спрашивали, какого они мнения об учреждении в Киеве антипапского престола для католиков социалистических стран (шел 1949 г. – Отв. ред.). В это время существовал проект отколоть от Рима католиков Восточной Европы и создать нового «Антипапу» (на манер ренессансного Авиньона. – Отв. ред.), но он провалился. Ксендзы не поддерживали эту идею». – Протоиерей Георгий Тайлов. За проволокой. 1944–1955 гг. Мемуары // Православие в Латвии. Рига: Филокалия, 2004. С. 111.

Очередная волна арестов духовенства захлестнула Церковь ещё весной 1948 г. и продолжалась до 1953 г включительно. Так в июле 1948 г. был арестован и приговорен к десятилетнему сроку заключения перешедший в юрисдикцию Московской Патриархии из Русской Зарубежной Церкви митрополит Нестор (Анисимов), в сентябре 1948 г. были арестованы и в дальнейшем получили такие же сроки архиепископ Мануил (Лемешевский) и архимандрит Вениамин (Милов), инспектор Московской Духовной академии. Всего же только с января по июнь 1948 г. было арестовано 679 православных священнослужителей.

Историческая справка

Партийным документом, свидетельствовавшим о готовности коммунистического режима вернуться к политике церковных гонений, стало постановление ЦК ВКП(б) «О мерах по усилению антирелигиозной пропаганды», подготовленное в сентябре 1948 г. по инициативе Михаила Андреевича Суслова, который с 1947 г. являлся секретарём ЦК ВКП(б) по идеологии. «Некоторые члены партии из факта победы социализма и господства социалистической идеологии в нашей стране, – подчеркивалось в этом постановлении, – сделали ошибочный вывод, что теперь можно не вести антирелигиозную пропаганду и что религия будет отмирать сама собой… Нельзя успешно решать задачу коммунистического воспитания трудящихся, не ведя борьбы против религиозной идеологии». – В. Алексеев. – «Штурм небес» отменяется: Критические очерки по истории борьбы с религией в СССР. М., 1992. С. 206.

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О распоряжениях Совета Министров СССР об открытии церквей и молитвенных зданий» от 28 октября 1948 г. положило конец даже той политике весьма ограниченного открытия храмов, которая проводилась коммунистическим режимом с 1943 г. После принятия этого постановления при жизни Сталина вообще не было открыто ни одного храма, хотя деятельность властей, направленная на закрытие уже действующих церквей, заметно активизировалась. За период с 1949 по 1954 г. количество действующих храмов уменьшилось с 14 477 до 13 422, а количество духовенства уменьшилось с 13 483 до 11 912 человек.

Руководство Русской Православной Церкви пыталось снизить интенсивность наступивших гонений активизацией своей деятельности в советской внешней политике. В апреле 1949 г. митрополит Николай был избран в Париже в состав комитета только что созданного Всемирного Совета Мира. В мае 1952 г. в Троице-Сергиевой Лавре с большим размахом была проведена конференция представителей всех церквей и религиозных объединений СССР «в защиту мира». Однако участие представителей Московской Патриархии в пропагандистских внешнеполитических акциях СССР так и не смогло способствовать смягчению ужесточившегося политического курса коммунистического режима по отношению к Русской Православной Церкви, который оставался неизменным до 1953 г.

Литература:

Т. Волокитина, Г. Мурашко, А. Носкова. Москва и Восточная Европа. Власть и Церковь в период общественных трансформаций 40-х – 50-х годов ХХ века. М.: РОССПЭН, 2008.

М.В. Шкаровский. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах). М., 1999.

Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Документы российских архивов. Т.1–2. М.: РОССПЭН, 2009.

Т.А. Чумаченко. Государство, Православная церковь, верующие. 1941–1961 гг. М., 1999.

4.3.15. Планы Сталина по новой «чистке» коммунистического аппарата. Ленинградское дело. Был ли заговор Берии?

Сталин сознавал, что не только народ, но даже советская партийно-государственная верхушка устала и хочет более спокойной, комфортной жизни. Маршалы и министры вывезли из Германии немало ценностей, отдыхали с семьями на прибалтийских и восточноевропейских курортах, чувствовали себя привилегированной «элитой». В то же время победа вызвала в этой среде гордость за великую Россию, прилив имперских амбиций и одновременно растущие страхи перед мощью США. Используя это, Сталин сумел подмять номенклатуру, подавить в ней настроения «расслабленности» и начать с ее помощью новую предвоенную мобилизацию общества.

Уже осенью 1945 г. Сталин дал понять своему окружению и военным, что их заслуги не дают им никаких гарантий безопасности. Молотов получил выговор за «либерализм» и «мягкость», в связи с его неосторожным заявлением о смягчении цензуры для иностранных корреспондентов. Осенью 1946 г. досталось Микояну якобы за провалы в торговле хлебом – на деле хлеба в розничной государственной торговле катастрофически не хватало, хотя он был в запасниках. Оба суровых большевика, ветераны партии, каялись как нашкодившие мальчишки.

Документ

Молотов писал Сталину 7 декабря 1945 г: «Вижу, что это моя грубая, оппортунистическая ошибка, нанесшая вред государству. Постараюсь делом заслужить твое доверие, в котором каждый честный большевик видит не просто личное доверие, а доверие партии, которое мне дороже моей жизни».

Микоян в письме Сталину 4 октября 1946 г. приправил покаяние лестью: «Конечно, я, да и другие, не могут ставить вопросы так, как это Вы умеете. Приложу все силы, чтобы научиться у Вас работать по-настоящему. Сделаю все, чтобы извлечь нужные уроки из Вашей суровой критики, чтобы она пошла на пользу мне в дальнейшей работе под Вашим отцовским руководством». – Политбюро ЦК КПСС и Совет Министров СССР, 1945–1953. С. 224.

В апреле 1946 г. Сталин дал ход «делу авиационных работников», по которому были арестованы нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин и Главнокомандующий ВВС маршал авиации А.А. Новиков. Сыграла роль жалоба сына Сталина, Василия, генерала ВВС, о якобы недоброкачественных самолетах. Сталин маниакально подозревал «вредительство». В МГБ по его приказу арестованных жестоко пытали. По этому делу Маленков был временно выведен из состава Секретариата и отправлен на «хлебозаготовки» в Среднюю Азию. В определении относительно Маленкова указывалось, что он «как шеф над авиационной промышленностью и по приемке самолетов – над военно-воздушными силами, морально отвечает за те безобразия, которые вскрыты в работе этих ведомств (выпуск и приемка недоброкачественных самолетов), что он, зная об этих безобразиях, не сигнализировал о них ЦК ВКП(б)».

В июне 1946 г. Жуков был снят с поста Главнокомандующего сухопутными войсками и главы военной администрации в Германии. Доносы из госбезопасности обвиняли его в вывозе из Германии множества трофеев, включая ковры и драгоценности. Но Сталина, видимо, заботило не это – множество советских военачальников и чинов госбезопасности вывозили из Германии трофеи вагонами и самолетами, но далеко не все были привлечены к ответственности. Да и само коммунистическое государство вело себя в Германии как такой же «добытчик».

Сталина раздражала популярность Жукова, которого многие считали подлинным спасителем России. В декабре 1946 г. Сталин отменил празднование дня победы, а вскоре вождь стал единственным, кому пропаганда приписывала победу в Великой Отечественной войне. Жуков, несмотря на понижения в должности и нервотрепку, остался на свободе, возможно потому, что Сталин нуждался в его услугах на случай будущей войны. Аресты других маршалов и генералов, победителей Гитлера, продолжались вплоть до смерти Сталина.

Документ

В постановлении, подписанном генералиссимусом Сталиным, говорилось: «Маршал Жуков, утеряв всякую скромность, и будучи увлечен чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывая при этом себе, в разговорах с подчиненными, разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны, включая и те операции, к которым он не имел никакого отношения. Более того, маршал Жуков, будучи сам озлоблен, пытался группировать вокруг себя недовольных, провалившихся и отстраненных от работы начальников, и брал их под свою защиту, противопоставляя себя тем самым правительству и Верховному Главнокомандованию». – Георгий Жуков. Документы. М.: РОССПЭН, 2001. С. 16.

Никто из сталинской номенклатуры не оказал сопротивления диктатору, не попробовал устранить его от власти, пусть даже ценой собственной жизни. Советский генералитет за годы войны усвоил лишь внешние регалии, но не традиции старого русского офицерства. Чувство чести и долга перед народом знакомо было немногим. Смелых на поле боя, даже лучших генералов сковывал страх перед генералиссимусом. Помимо страха, сказывалось ослепление величием вождя, отождествление сталинской империи с Россией. Многие коллеги Жукова, завидуя его славе, охотно принимали участие в травле. Маршалы и генералы «прозревали» только в отставке.

Сталин подозревал, что его выдвиженцы в армии и госаппарате могут обойтись без него после войны. Чем больше были заслуги человека в годы войны, тем опаснее он становился в глазах вождя. В августе 1949 по «ленинградскому делу» была арестована большая группа руководителей, возглавлявших Ленинград в дни блокады и занимавших видные позиции в руководстве – А.А. Кузнецов, П.С. Попков, М.И. Родионов, Н.А. Вознесенский и др.

Историческая справка

Николай Александрович Вознесенский (1903–1950). Родился в с. Теплое Тульской губернии. Отец, Алексей Дмитриевич, – младший приказчик у лесопромышленника; мать, Любовь Георгиевна, – домашняя хозяйка. Комсомолец-активист, Николай был послан на учебу в Москву, в Коммунистический университет им. Свердлова. В 1919 г. вступил в партию. После окончания вуза направлен в Енакиево (Донбасс), где на металлургическом заводе возглавил партком. Получил высшее образование в Институте красной профессуры. В 1934 г. на XVII съезде партии Вознесенский был избран в Комиссию советского контроля при Совнаркоме СССР. После убийства Кирова был направлен в Ленинград для руководства городской плановой комиссией и там вошел в «команду» Андрея Жданова. В 1938 г. сменил арестованного Межлаука на посту председателя Госплана СССР. В годы войны был членом Государственного Комитета Обороны. Любимец Сталина, Вознесенский был ортодоксальный сталинист в вопросах экономики, в 1945 г. выступал против иностранных займов и участия СССР в МВФ. В 1947 г. стал членом Политбюро ЦК. Автор исследования «Военная экономика СССР в период Великой Отечественной войны», за которую получил Сталинскую премию.

Надуманным предлогом для преследования «ленинградцев» стало обвинение их в проведении в Ленинграде Всероссийской оптовой ярмарки, якобы без санкции Сталина. Вождь сделал из этого далеко идущие выводы. В 1954 г. Хрущев, выступая перед ленинградским партактивом, признал, что дело было сфабриковано. По его словам, «ленинградская заговорщицкая группа якобы ставила перед собой цель сформировать Центральный Комитет партии республики, противопоставить его ЦК Всесоюзной Коммунистической партии и чуть ли не добиваться отделения от Советского Союза».

Восстановление автономной России в любых формах грозило сталинскому владычеству (Сталин никогда не забывал, что он – грузин) и его империи. В то же время «ленинградское дело», как показывают документы, было следствием борьбы в ближайшем сталинском окружении. Эта борьба, прекратившаяся во время войны, возобновилась немедленно после ее окончания и всячески поощрялась самим Сталиным. «Ленинградцы» были новой молодой и энергичной группой партийных руководителей, сформировавшейся вокруг А.А. Жданова. Их быстрый карьерный рост создавал угрозу сталинскому «узкому кругу», сложившемуся в ходе террора 1930-х гг. Судьба Вознесенского и остальных «ленинградцев» была, видимо, предрешена, когда Жданов внезапно умер в 1948 г., и Сталин в узком кругу объявил своим преемником Вознесенского. Другим возможным преемником считался Кузнецов. Маленков и стоящий за ним Берия подбросили Сталину компромат на «ленинградцев» и сделали все, чтобы раздуть тлеющую подозрительность диктатора.

Вознесенскому предъявили обвинение в потере секретных документов, занижении государственных планов, в фальсификации статистики. По приказу Сталина к арестованным применяли жестокие пытки, на их допросах присутствовали Берия, Маленков и министр вооруженных сил Н.А. Булганин. Для расправы с «ленинградцами» было сделано исключение в законодательстве об отмене смертной казни – эта отмена произошла в 1945 г. в честь победы в войне. По Указу Верховного Совета СССР «О применении смертной казни к изменникам Родины, шпионам и подрывникам-диверсантам» 1 октября 1950 г. сталинский суд приговорил Вознесенского, Кузнецова, Родионова, Попкова, второго секретаря Ленинградского горкома Я.Ф. Капустина и председателя исполкома Ленинградского горсовета П.Г. Лазутина к расстрелу. Это была самая крупная и кровавая «чистка» коммунистического аппарата с 1936–1938 гг. Сталин начал уничтожать кадры нового поколения, заменившего истребленных «старых большевиков». Эшелоны увозили из многострадального Ленинграда десятки тысяч арестованных в ссылки и тюрьмы.

Мнение историка:

Историк Олег Хлевнюк полагает, что в послевоенные годы уже нельзя было повторить кровавую вакханалию арестов и публичных процессов, которая имела место в 1936–1938 гг. Сталин стал больше зависеть от бюрократического аппарата и сам этот аппарат выработал способы защиты от капризов диктатора. В октябре 1952 г. на XIX съезде партии (она сменила название с ВКП(б) на Коммунистическую партию Советского Союза) главный доклад подготовил и сделал Маленков, с участием аппаратных экспертов. – Yoram Gorlitzky, Oleg Khlevniuk, Cold Peace. Stalin and the Soviet Ruling Circle, 1945–1953. N. Y.: Oxford University Press, 2004

Сталин не доверял ни своему окружению, ни госбезопасности и готовил новую большую «чистку». Пока шло дознание по «ленинградскому делу», Сталин поручил Маленкову создать специальную тюрьму на 30–40 заключенных из высшего партийно-государственного руководства. Когда дело закончилось, тюрьма осталась, ожидая новых узников. В июне 1951 г. был арестован министр госбезопасности Абакумов. Новый министр МВД С.Д. Игнатьев начал, по приказу Сталина, расследование по обвинению своего ближайшего окружения в сотрудничестве с британской разведкой. Эти обвинения привели к аресту ближайшего помощника Сталина А.Н. Поскребышева и начальника его личной охраны Н.С. Власика.

В октябре 1952 г. после 15-летнего перерыва состоялся съезд партии большевиков – XIX съезд. Сталин к этому времени чувствовал себя старым и разбитым, он думал о преемнике. На этом съезде закончилась ВКП(б). Партия была переименована в Коммунистическую партию Советского Союза – КПСС. Под этим названием своей партии коммунисты в России дожили до ее упразднения в августе 1991 г. Было упразднено и политбюро, существовавшее в партии коммунистов с 1918 г. Его заменил Президиум ЦК, в который было введено 25 человек, в том числе много сравнительно молодых коммунистических начальников. Сталин хотел потеснить свою старую гвардию – Молотова, Ворошилова, Кагановича, Микояна, Маленкова, Берию. До того он в преемники готовил Маленкова, но, видимо, стал передумывать. В состав самой высшей группы партийных вождей – в бюро президиума был назначен из секретарей ЦК сталинский выдвиженец – Никита Хрущев, который до того десять лет возглавлял Коммунистическую партию Украины, а с декабря 1949 г. – московскую областную парторганизацию.

Историческая справка

Никита Сергеевич Хрущев родился 24 марта 1894 г. в курской деревне Калиновка в крестьянской семье. В детстве был подпаском, а когда его родители отправились на заработки в Донецкий бассейн, выучился на слесаря. В начале Гражданской войны добровольно вступил в Красную армию и стал членом РКП(б). Быстро перешел на партийную работу, сначала в Донбассе, а затем в Киевской парторганизации. Окончил рабфак и Промышленную академию в Москве. По воспоминаниям учившихся вместе с ним, Хрущев учился очень плохо, но отличался большой угодливостью и подхалимством в отношении начальства. В Промакадемии Хрущев боролся с «правым уклоном» на стороне Сталина. Это было замечено и в 1931 г. он назначается первым секретарем райкома в Москве (сначала Бауманского, затем – Краснопресненского). С 1935 г. Хрущев – первый секретарь Московского комитета партии. Лично руководил сносом важнейших исторических зданий Москвы – стен Китай-города, Сухаревской башни, храма Христа Спасителя, Триумфальных ворот, старинных церквей. Активно участвовал в репрессиях в Москве. В одной из речей он заявил: «Арестовано только 308 человек. Для нашей московской организации – это мало». В январе 1938 г. Хрущев назначается первым секретарем Компартии Украины. Вместе с Ежовым, часто его навещавшим, стремился «доканать врагов». Репрессии на Украине при Хрущеве достигли максимальной интенсивности. Председатель КГБ Александр Шелепин позднее рассказывал, что когда Хрущев в 1957 г. достиг вершины власти, он приказал ему изъять и уничтожить все бумаги с расстрельными списками, на которых стоит его подпись. Это было сделано. В 1941–1943 гг. член совета ряда фронтов. С ноября 1943 г. вновь первый секретарь Украины, до перевода в Москву в декабре 1949 г.

На Пленуме ЦК КПСС в октябре 1952 г. сразу после XIX партийного съезда Сталин внезапно обрушился на Молотова и Микояна, обвинив первого в «капитулянстве» перед США, а второго в троцкистских ошибках. Одновременно он заговорил о своей отставке по состоянию здоровья. Зал оцепенел. Налицо была явная провокация в духе Ивана Грозного, которая могла кончиться казнью нелояльных. Писатель Константин Симонов, участник пленума, записал: «Всем было понятно, что Сталин не хотел, чтобы Молотов после него, случись что-то с ним, остался первой фигурой в государстве и партии». Молотов позже вспоминал: «Поживи он, Сталин, годик-другой, и я мог бы не уцелеть».

Сталин не доверял и Берии. С 1945 г. тот был отстранен от контроля над госбезопасностью «ввиду перегруженности другой центральной работой». Возможно, успехи атомного проекта, которым заведовал Берия, отсрочили расправу вождя над своим слишком инициативным и энергичным подручным.

В конце 1951 г. в Грузии, по приказу Сталина, было сфабриковано дело о «группе мингрельских националистов», которую якобы возглавлял второй секретарь компартии Грузии Барамия. Начались аресты в органах гобезопасности Грузии. «Мингрельское дело» было непосредственной угрозой для Берии, поскольку он сам был мингрелом и начинил компартию Грузии своими ставленниками. Эти и другие обстоятельства послужили основой для предположений, что внезапная болезнь Сталина в марте 1953 г. была делом рук Берии. Подозрительно и то, что многотомная история болезни вождя исчезла, за исключением последнего, заключительного тома. Молотов не исключал, что это могло быть так. Он вспоминал, что 1 мая 1953 г. на трибуне Мавзолея Берия шепнул ему: «Я его убрал». Видимо, историки никогда не будут в состоянии дать ответ на вопрос, был ли «заговор Берия» против Сталина.