Текст книги "История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II"
Автор книги: Андрей Зубов
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 70 страниц)
В феврале 1943 г. советские войска вошли в Харьков, но этот успех был временным. В марте немцы перешли в контрнаступление и ловким танковым маневром окружили крупные советские силы. Части солдат удалось из окружения выйти, в плен попали немногие, но немцы вновь заняли Харьков и Белгород на юге и Орел – на севере, взяв Курск в полукольцо. Это полукольцо фронтов весны 1943 г. от Понырей до Белгорода через долину реки Сейм и называется Курской дугой. Немецкие войска попытались замкнуть кольцо вокруг Курска, в то время как советские войска стремились взять в котел немецкие войска в районе Орла. Советская сторона к этому времени обладала под Орлом и Курском двукратным превосходством в людях и технике. Гитлер медлил отдавать приказ о начале наступления – он ждал прихода в армию новейших танков «Пантера» и «Тигр», которые превосходили советские Т-34 и КВ. Последнее наступление немцев на Восточном фронте, названное ими «Цитадель» и вылившееся в битву на Курской дуге, началось 5 июля 1943 г.
Сталин на этот раз послушал своих генералов и решил вместо наступления подготовиться к стратегической обороне. Также Сталин – что бывало редко! – поверил донесениям разведки, в том числе хорошо информированным источникам в Великобритании, указывавшим сроки начала операции «Цитадель». Было решено за 3 часа до начала немецкого наступления нанести сильный артиллерийский и авиационный удар по выдвинувшимся на рубежи атаки немецким войскам. Врагу был нанесен урон. С первых минут сражение приняло исключительно напряженный характер. На главном направлении удара с севера на участке Центрального фронта генерала К.К. Рокоссовского, 81-я и 15-я стрелковые дивизии отражали наступление четырех пехотных дивизий и 250 танков противника, и только после пятой попытки немцам удалось вклиниться в нашу оборону на 6–8 километров.
Историческая справка
В ходе оборонительных боев на северном участке дуги особенно отличилась 3-я истребительно-противотанковая бригада полковника В.Н. Рукосуева. В.Н. Рукосуев писал в донесении: «Противник занял Кашара, Кутырка, Погорельцовы, Самодуровка, в направлении Теплое подтягивает 200 танков и мотопехоту и готовится ко второй атаке. 1-я и 7-я батареи мужественно и храбро погибли, но не отступили ни на шаг. Уничтожено 40 танков. В 1-м батальоне противотанковых ружей 70 % потерь. 2-ю и 3-ю батареи и 2-й батальон ПТР приготовил к встрече противника. Связь с ними имеем. Будем драться: или выстоим или погибнем».
Не менее напряженные бои проходили в полосе Воронежского фронта генерала армии Н.Ф. Ватутина. 12 июля на Прохоровском направлении произошло знаменитое танковое сражение 5-й танковой армии генерала Павла Ротмистрова и 5-й гвардейской армии генерала Жадова со 2-м танковым корпусом СС Пауля Хауссера. Советская сторона ввела в бой 670, а немцы 420 боевых машин. После боя общие советские потери составили 500, а немецкие – 200 машин (включая и поврежденные, и безвозвратно потерянные). Под Прохоровкой основное число советских потерь было обусловлено некомпетентностью командования, пославшего танки на линию фронта своим ходом на расстояние порядка 150 километров. Боевые машины, израсходовав моторесурс на марше, выходили из строя в бою и становились легкой добычей артиллерии и танков противника. Но, достигнув успеха на южном фланге Курской дуги, на северном немцы вовсе не смогли продвинуться вперед, и операцию «Цитадель» им вскоре пришлось отменить.
Историческая справка
В битве под Курском легендарный подвиг совершил молодой артиллерист Михаил Борисов. Батарея, в которой служил Михаил, преградила дорогу колонне немецких танков. Подпустив противника на дистанцию 500 метров, артиллеристы открыли огонь. Сразу загорелось две машины. Немецкие танки, развернувшись, пошли в атаку на батарею, накрыв ее огнем из орудий. Появились убитые и раненые. Михаил, работавший на подаче снарядов, встал на место убитого наводчика и начал поражать танки противника метким огнем. Подбив 6 машин, молодой артиллерист понял, что остался один на батарее. Два немецких танка обошли орудие с левого фланга. Развернув пушку, Борисов поджег один танк, а второму выпустил снаряд в лобовую броню. Что-то случилось с машиной, и танк дальше не двинулся, хотя поврежден не был. Ответным выстрелом орудие Михаила было разбито. Последний танк ему не засчитали, но за семь подбитых машин присвоили звание Героя Советского Союза. Сам герой шутил, что подбил семь с половиной танков.
Памятен подвиг летчика старшего лейтенанта Александра Горовца, который 6 июля 1943 г. в районе деревни Засоринье вступил в бой с 20 вражескими бомбардировщиками, из которых 9 сбил. В этом бою он погиб.
Когда англо-американские войска высадились в Сицилии, режим Муссолини пошатнулся, и 17 июля Гитлер срочно перебросил 3 отборные танковые дивизии СС из-под Курска в Италию, а 2 другие – на средний участок фронта. Там советские войска перешли в наступление. 5 августа 1943 г. были освобождены Орел и Белгород, 23 августа – Харьков. Так, несмотря на поражение под Прохоровкой, битва на Курской дуге закончилась решительной советской победой. Но цена победы была неоправданно высокой. Неумение советских военачальников высшего и среднего звена, их привычка не ценить людей привели к тому, что потери в живой силе Красной армии в 4,5 раза превзошли потери Вермахта. Потери в танках отличались в шесть раз – 6064 и менее тысячи машин в советской и германской армиях соответственно.
После битвы на Курской дуге советское движение на Запад по всему фронту стало необратимым. Перешли в наступление части Брянского и Центрального фронтов (операция «Кутузов»), затем Воронежского и Степного фронтов (операция «Румянцев»). К осени 1943 г. от немцев была очищена вся левобережная Украина. Сталин приказал как можно скорее форсировать Днепр и освободить Киев. Но западный берег Днепра, высокий и крутой, был тщательно укреплен немцами. На него были выброшены три воздушно-десантные бригады, но – неудачно. Часть десантников упала в Днепр, другие приземлились прямо на немецкие позиции и были уничтожены или взяты в плен. Лобовое форсирование Днепра опять «любой ценой» проходило под ураганным немецким огнем. Солдаты переправлялись на лодках, плотах, порой на досках и бочках. От множества раненых и убитых Днепр окрасился кровью. С очень большими потерями удалось создать и удержать два плацдарма – севернее и южнее Киева. 6 ноября, к большевицкому празднику, Киев был взят. При форсировании Днепра советские солдаты проявили массовый героизм. Около 2500 человек получили звание Героев Советского Союза. Пулеметчик Яков Форзун с товарищами, переправившись на правый берег Днепра, удерживал плацдарм до подхода основных сил своего батальона. В бою он был ранен и звание Героя Советского Союза получал, находясь в госпитале. К 1943 г. в связи с увеличившимся числом награжденных Золотой Звездой, ее вручали прямо на фронте, а не, как раньше, в Кремле.
Характерной особенностью психологического состояния солдат и офицеров Красной армии к 1943–1944 гг. стала невыносимая усталость от войны. Обязательных отпусков в Красной армии не было. С фронта могли отпустить в тыл за особо героический поступок в качестве награды, но чаще всего в тыл попадали в связи с ранением. Те же, кто не был ранен, могли оставаться на передовой многие месяцы, даже годы, испытывая тяжкую муку ежеминутной возможности быть убитым, страдая от полного бытового неустройства, часто – от голода, холода, от хамства, цинизма и жестокости военного и политического начальства.
Свидетельство очевидца
Молодой офицер артиллерист, сражавшийся на передовой с 1942 по 1945 год, Петр Михин вспоминал о весне 1944 г.: «Усталость эта была не сиюминутная. Мы, кто воевал на передовой, постоянно находились в стрессовом состоянии. Ну, а те из нас, кого к тому же долго не ранило и не убивало, испытывали неимоверную усталость от войны. Хотя вслух никто из нас об этом никогда никому не говорил. Сразу же донесут, и тебя потащат в особый отдел за «упаднические настроения». В этом вся трагедия «неубиваемых». В нашей армии не было отпусков с фронта, как у немцев, хотя дефицит в кадрах у них был куда больше нашего. Но немецкое командование понимало, что отдохнувший солдат в три раза лучше воюет, а наше об этом даже и не задумывалось. В непрерывных, изо дня в день, боях все твое тело измочалено до последней жилки. Да разве только тело?.. Мы так устали воевать, так истощили свои физические и моральные силы, что кидались под разрывы снарядов, чтобы тут же умереть». – П.А. Михин. Война, какой она была. Рассказы. Курск: Славянка, 2012. С. 180, 207.
На конец 1943 г. фронт проходил отчасти по Днепру, отчасти немного западнее. Восстанавливался Донбасс.
Совокупная численность советских войск на середину 1943 г. составляла 13,2 млн, немецких – 9,5 млн. Причем немцам приходилось разбрасывать свои силы между Восточным фронтом, Италией, тыловыми соединениями по борьбе с партизанами и Атлантическим валом, строившимся для отражения высадки союзников.
3 сентября 1943 г. англо-американские войска армии Монтгомери высадились в Калабрии на носке Итальянского «сапога». Но еще до этого, 25 июля, итальянцы, с полного одобрения короля Виктора-Эммануила III арестовали Бенито Муссолини. Король повелел сформировать правительство маршалу Пьетро Бадольо, который подписал тайное перемирие с союзниками. Итальянские войска теперь целыми соединениями сдавались в плен. 8 сентября маршал Бадольо официально объявил о капитуляции Италии. Первая из стран «оси» вышла из войны. Правда, 13 сентября немецкий диверсионный отряд под руководством Отто Скорцени освободил Муссолини из-под стражи, но война теперь шла только между немцами и союзниками на земле Италии. 1 октября союзники после тяжелых боев заняли Неаполь.
На Тихом океане в конце 1943 г. англо-американские и австралийские войска в изнурительных морских и сухопутных сражениях постепенно вытесняли японцев с островов Океании и с Новой Гвинеи.
Литература:
Л.Н. Лопуховский. Прохоровка без грифа секретности. М., 2005.
4.2.14. Русское общество и германская администрация на оккупированных территорияхЕще в 1925 г. Гитлер писал: «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию». Оккупированная часть СССР делилась на 4 рейхскомиссариата: «Остланд» (Прибалтика и Западная Белоруссия), «Украина», «Московия» (Центральная Россия) и «Кавказ» (в реальности возникли лишь первые два). По плану «Ост» в течение 30 лет после победы планировалось истребить и частично выселить в Азию около 31 млн славян, а еще 14–15 млн лишить среднего и высшего образования и сделать рабами немецких колонистов.
Но все подобные планы выглядели фантастично, так как сил для их реализации у Германии не было. Даже всех использованных на военной службе людских ресурсов Германии (16–17 млн чел.) не хватило бы для контроля над оккупированными в 1941–1942 гг. территориями общей площадью более 2 млн кв. км, не говоря уже об остальной части СССР.
Те из советских граждан, кто шел на сотрудничество с немцами, полагались именно на неосуществимость этой политики: «Всю Россию они все равно никогда не займут, необходимость их заставит менять политику». Впрочем, Министерству пропаганды было поручено вещать не о колонизации, а об освободительном походе против большевизма. И хотя плакаты «Гитлер – освободитель» были верхом цинизма, в освободительные цели многие готовы были верить. Беспросветность сталинского гнета заставляла людей надеяться на то, что приход немцев поможет этот гнет сбросить. Хотя в общем население иностранного вторжения опасалось, многие встречали германскую армию букетами цветов и хлебом-солью. Не только от Галиции до Эстонии, но и от Киева до Пскова.
Министерство по делам восточных оккупированных территорий и нацистская партия так и не сумели добиться единой оккупационной политики. Оккупационный режим не был однородным. В 200-километровой прифронтовой полосе (Operationsgebiet) хозяевами были военные, заинтересованные прежде всего в хотя бы нейтральном отношении населения. Они приказывали солдатам не останавливаться на постой без разрешения, платить за изъятые продукты (правда, оккупационными марками, которые обменивались на рубли по невыгодному для населения курсу 1:10). Военные не возражали против открытия храмов и занятий в русских школах, поручали жителям восстанавливать местное управление под своим надзором, разрешали частную торговлю, а нередко и роспуск колхозов. Советские граждане, шедшие в местное управление под немцами, не считали, что служат врагу, а считали, что помогают своему народу, которому и под оккупацией надо жить – пользоваться водой, электричеством, школами и больницами. Были и такие, кто сознательно шел служить в гестапо, чтобы отомстить коммунистам.
Интересы общегерманских ведомств, следовавших за фронтовиками, не совпадали с интересами последних. Служба безопасности (Reichssicherheitshauptamt) самым важным считала истребление евреев. Массовые убийства рядового еврейства (евреи-партийцы и энкаведисты эвакуировались) произвели тяжкое, гнетущее впечатление. «Наши расстреливали, и эти расстреливают». Это стало первым ударом по надеждам на освобождение.
Вторым и решающим ударом зимой 1941/42 г. стала гибель военнопленных. В результате окружений и отступления Красной армии осенью 1941 г. в плен попало 3,8 млн человек. Их сгоняли на оцепленные колючей проволокой пространства под открытым небом, где большинство и умерло лютой зимой 1941/42 года от голода, холода и болезней. Населению вступать в контакт с пленными, поддерживать их едой, одеждой, медикаментами, как правило, запрещалось. Жуткая гибель пленных на глазах у населения была важной причиной поворота народных настроений против немцев. И хотя в отдельных регионах (Брянская обл., Галиция, Дон, Кубань, Северный Кавказ) местные оккупационные власти не проводили в жизнь установки Гитлера на третирование славян, как «недочеловеков», люди на оккупированных территориях постепенно стали понимать – пришли не освободители, а новые поработители, столь же жестокие и беспринципные, но еще более методичные и расчетливые, хотя и менее дикие и лучше образованные, чем «свои» большевики.
В глубоком немецком тылу управляли партийные чиновники НСДАП. Особой жестокостью среди них отличались рейхскомиссар Украины Э. Кох и Генеральный комиссар Белоруссии В. Кубе. Территорией вне прифронтовой полосы – рейхскомиссариатами Украина и Остланд – ведало министерство Альфреда Розенберга, партийных чиновников которого военные по цвету формы называли «золотыми фазанами». Нацистская политика на Востоке стала одним из решающих факторов, предопределивших разгром Германии. Жители в Кривом Роге в 1943 г. мрачно шутили: «Советская власть и за 20 лет из нас не могла сделать большевиков, а немцы сумели этого добиться за 2 года». Немцы сознательно унижали национальное достоинство русских. В Пскове был, например, расклеен плакат, изображавший здоровенного немецкого крестьянина с огромным мешком зерна, «показывающего нос» тощему и ободранному русскому мужичку в лаптях. Местные жители не допускались к высшему, а зачастую и среднему образованию, для них не было почтовой, телефонной и телеграфной связи. Железные дороги, перешитые на европейскую колею, служили военным нуждам. Порой к поезду цепляли товарный вагон с надписью «Для местных». Трамваи из Пскова увезли в Кенигсберг, а в Минске на них разрешалось ездить только немцам. Другого общественного транспорта не было. В Прибалтике нормы выдачи продуктов были те же, что в Германии, а рядом во Пскове по карточкам выдавали только хлеб, картофель, соль и спички.
Земли, занятые немцами в 1941–1942 гг., были частью страны, где население жило очень бедно. Производство молока, мяса, яиц на душу населения в СССР в 1940 г. было и по официальным данным заметно ниже царского времени, производство зерна таким же, зато более чем вдвое выше было производство картофеля. На нем и пережили войну. Когда эмигранты, помнившие Россию до революции, увидели ее вновь под оккупацией, они с горечью писали: «Что большевики за четверть века сделали со страной!»
Свидетельство очевидца
Немецкий студент русского происхождения Александр Шморель, позднее казненный за антинацистскую деятельность, писал 5 августа 1942 г. из Гжатска, где он был санитаром в Вермахте, родным в Германию: «Я часто и подолгу разговариваю с русским населением – с простым народом и интеллигенцией, особенно с врачами. У меня сложилось самое хорошее впечатление. Если сравнить современное русское население с современным немецким или французским, то можно прийти к поразительному выводу: насколько оно моложе, свежее и приятнее! Странно, но все русские едины в своем мнении о большевизме: нет ничего на свете, чего бы они ненавидели больше. И самое главное: даже если война закончится неудачно для Германии, то большевизм никогда уже не вернется. Он уничтожен раз и навсегда, и русский народ, в равной степени рабочие и крестьяне, слишком ненавидят его». – И. Храмов. Русская душа «Белой Розы». Оренбург, 2009. С. 112–113.
Уровень жизни населения был разным, в зависимости от региона и развития торгово-рыночных отношений. В городах жилось труднее, чем на селе. Жизнь в Киеве, Минске, Смоленске была дорогой, с высокими ценами на рынках, а в Орле, Пскове – более дешевой. Положительным фактором стал всплеск частной инициативы. В зоне ответственности Вермахта крестьяне делили колхозную землю по едокам, разбирали «обобществленные» имущество и инвентарь. В отдаленных селах и деревнях немцев не видели. Но в рейхскомиссариатах колхозы («общины») сохранились, что вызвало разочарование. «Декларацию о введении частной собственности на землю в восточных областях» Розенберг подписал лишь в 1943 г. В промышленности преобладало кустарное производство. Расцвела сфера обслуживания – в Брянске, Киеве, Минске, Орле, Симферополе, Смоленске и др. городах появились частные кафе, магазинчики, рестораны, ателье и т. д. Работали рынки, базары, привозы, меновые торги. В Прибалтике, на Западной Украине, в Молдавии уровень жизни сельского населения был выше, чем в русских областях.
Район Одессы между Днестром и Бугом – Транснистрия – управлялся румынами. Одесса при румынах слыла даже на советской стороне примером благополучия.
Наиболее высокий уровень жизни был там, где немцы предоставляли населению максимум самоуправления, например в Локотском самоуправляющемся округе на Брянщине на юге Орловской области. В Локотском округе, состоящем из восьми районов с населением на март 1943 г. более чем в 580 тыс. человек, работали 345 школ (в т. ч. 10 средних), в которых учились 43 422 учащихся и преподавали 1338 учителей, 9 больниц и 30 медпунктов амбулаторного типа с 51 врачом и 179 медсестрами, действовали более 250 мельниц (в т. ч. 32 паровые), частные и кооперативные земледельческие хозяйства, 6 госхозов, несколько заводов и т. д. Развивалось животноводство, птицеводство, производство масла, сметана, молока.
Важным признаком оживления хозяйственной жизни на оккупированных территориях СССР по сравнению со «светлым колхозным прошлым» стало отсутствие массовой смертности населения от голода, характерной для советского тыла в 1942–1943 гг. (Вологодская обл., Якутия и др. регионы).
Хотя и в тисках нацистской цензуры, но немного ожила культура. Издавались десятки русских газет и журналов («Голос Крыма» в Симферополе, «Голос народа» в Локте, «Новый путь» в Смоленске, «Речь» в Орле и др.), на страницах которых, наряду с откровенным нацистским официозом, нередко печатались интересные публицистические, мемуарные и литературно-художественные материалы, антисталинские стихи и карикатуры, довольно полно отражавшие суть довоенной действительности. На страницах «Голоса Крыма», например, в 1942–1943 гг. публиковались стихи Г.Р. Державина, Н.С. Гумилева, Ф.И. Тютчева, воспоминания о К.Д. Бальмонте, С.В. Рахманинове, Ф.И. Шаляпине. Редактировались издания русскими сотрудниками, зачастую, из представителей репрессированной в 1920–1930-е гг. интеллигенции. Наиболее талантливыми из них были Р.М. Акульшин (Березов), А.И. Булдеев, С.С. Максимов (Широков), Н.Н. Грин (вдова А.С. Грина), Л.Д. Суражевский (Ржевский), Б.Н. Ширяев.
Создавались литературные кружки, работали театры. На сцене театра Локтя в месяц играли до 60 спектаклей, в том числе – лучшие пьесы А.Н. Островского. Русскую классику ставила на сцене Смоленского драматического народного театра В.В. Либеровская. По радио выступали В.А. Блюменталь-Тамарин и Петр Лещенко. Переполненные залы собирали знаменитые солисты оперных театров – Н.К. Печковский (Мариинского), В.А. Селявин (Одесского) и др. В Пскове в 1943 г. прибывший из Сербии скаут-мастер Ростислав Полчанинов создал нелегально действовавший отряд скаутов-разведчиков, возродившийся после перерыва с 1920-х гг.
Трехцветный национальный бело-сине-красный флаг, в отличие от запрещенного красного, широко вывешивался в оккупированной зоне. Находились люди, у которых он хранился еще с Гражданской войны. Нарукавные значки русского триколора производили швейные мастерские во многих городах – товар пользовался спросом.
Среди бургомистров и сотрудников местного самоуправления были совершенно разные лица. Одни стремились сохранить привычное руководящее положение, другие хотели отомстить за перенесенные при Советах страдания, третьи лакействовали и пресмыкались, к чему их долго приучали большевики, кто-то хотел просто выжить, как при Сталине, но хватало и тех, кто пошел в органы самоуправления, чтобы постараться облегчить положение брошенного большевиками населения (А.И. Булдеев в Симферополе, П.Д. Ильинский в Полоцке, профессор И.А. Кошкин в КавМинВодах, юрист Б.Г. Меньшагин в Смоленске, профессор П.Г. Часовников в Одессе, К.Ф. Штеппа в Киеве и др.). Положение этих представителей «подсоветской» интеллигенции, априори объявленных предателями, было трагичным и противоречивым.
18 июля 1941 г. ЦК ВКП(б) принял постановление о создании партизанского движения. Организация отрядов возлагалась на органы ВКП(б) и НКВД. Практическое руководство разведывательной деятельностью и диверсионной работой в тылу Германской армии в годы Второй мировой войны осуществлял Павел Судоплатов.
Свидетельство очевидца
«Мы сразу же создали войсковое соединение Особой группы – отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН НКВД СССР), которой командовали в разное время Гриднев и Орлов. По решению ЦК партии и Коминтерна всем политическим эмигрантам, находившимся в Советском Союзе, было предложено вступить в это соединение Особой группы НКВД. Бригада формировалась в первые дни войны на стадионе «Динамо». Под своим началом мы имели более двадцати пяти тысяч солдат и командиров, из них две тысячи иностранцев – немцев, австрийцев, испанцев, американцев, китайцев, вьетнамцев, поляков, чехов, болгар, румын. В нашем распоряжении находились лучшие советские спортсмены, в том числе чемпионы по боксу и легкой атлетике – они стали основой диверсионных формирований, посылавшихся на фронт и забрасывавшихся в тыл врага». – П.А. Судоплатов. Разведка и Кремль. М.: ТОО «Гея», 1997. С. 150.
Созданная Судоплатовым бригада, развернутая позже в войска Осназа (Особого назначения), и послужила основой партизанских формирований в годы Второй мировой войны, ставших тем костяком, куда вливались бежавшие из плена, окруженцы, жители оккупированных территорий, пострадавшие от карательных акций, молодежь, спасавшаяся от угона на работы. В мае 1942 г. в Москве возник Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД) под руководством первого секретаря Компартии Белоруссии П.К. Пономаренко. Формальным Главкомом партизанами с 1942 г. считался Ворошилов. В 1941 г. активность партизан была низкой, население испытывало по отношению к ним чувства от настороженно-нейтральных до откровенно враждебных. Но с 1942 г. в результате нацистской политики начался рост партизанского движения. Почти над всеми отрядами в 1942 г. был установлен жесткий партийно-политический контроль.
Партизаны уничтожали мелкие группы противника, устраивали диверсии на коммуникациях, представляли советскую власть перед населением, провоцировали немцев на безжалостные «акции возмездия» против целых деревень и уничтожали «изменников» – старост, полицейских, тех, кто делил колхозную землю, издавал газеты, занимался торговлей, вел антисталинскую пропаганду, создавал антисоветские воинские части и т. д. По официальным данным спецгруппы Ленинградского управления НКВД – НКГБ в 1941–1944 гг. уничтожили на территории области 1160 соотечественников, объявленных «предателями и изменниками». Иногда партизаны уничтожали враждебно настроенные села и деревни полностью.
На жителей оккупированных областей партизанское движение легло тяжким бременем. Часть населения тайком поддерживала партизан, но когда им этого было мало, партизаны нещадно грабили жителей сел: «Мы – тот отряд, что берет все подряд». Многие партизаны больше мародерствовали, чем занимались диверсиями. При поддержке немцев создавались части самообороны, «службы порядка» (Ordnungsdienst, или OD), и разгоралась подлинная гражданская война. Порой самооборона и партизаны между собой договаривались – «вы нас не троньте и мы вас не тронем». Но когда немцы узнавали про партизанские налеты, они ограбленных партизанами крестьян за связь с партизанами же преследовали и расстреливали ни в чем неповинных заложников. Гитлер еще летом 1941 г. утверждал, что «партизанская война дает и нам некоторые преимущества. Она позволяет уничтожать всех, кто против нас». Хрущев же 3 апреля 1943 г. заявил, что партизанские «рейды дают положительные результаты в том смысле, что вселяют страх у неустойчивых элементов из украинцев и русских, проживающих на оккупированной территории, которые бы хотели пойти на сговор [с немцами], но боятся расправы со стороны наших отрядов». Так партизанское движение делало войну еще более жестокой и бесчеловечной.
В Западной Белоруссии и на Правобережной Украине с 1943 г. активно действовало национальное антикоммунистическое подполье – отряды польской Армии Крайовой (АК), подчинявшиеся легитимному правительству в Лондоне и Украинской Повстанческой армии (УПА), созданные бандеровским крылом ОУН[6]6
ОУН – Организация Украинских националистов. Степан Андреевич Бандера (1909–1959) – лидер организации.
[Закрыть]. Между польскими и украинскими партизанами шла жестокая война. Оба партизанских войска (а они к тому же не были едиными, состояли из многих отрядов, часто действовавших независимо и даже враждебно друг к другу) вели войну на уничтожение и оккупантов немцев и своих соперников – украинцы сжигали польские села и городки, поляки – громили украинские. Осенью 1943 г. в одном из районов под Гродно оперировали партизаны, костяк которых составляли сотрудники бывшего Гродненского НКВД, отряд бывших окруженцев-красноармейцев, несколько групп АК, белорусские националисты и отряд еврейской самообороны. Все сражались против всех.
Наиболее значительным партизанское движение было в Белоруссии, затем – в Орловской, Смоленской и Ленинградской областях РСФСР. Гораздо слабее – на Украине и в Крыму. Почти не было партизан в Карело-Финской ССР, Прибалтике, Молдавии, на Кубани, на Дону, на Северном Кавказе. Самым известным партизанским командиром стал С.А. Ковпак, чей отряд совершил в 1943 г. рейд по 18 областям РСФСР, Украины и Белоруссии. В 1943 г. партизаны в Белоруссии, на территории Калининской, Ленинградской, Орловской, Смоленской областей и некоторых районов Левобережной Украины провели крупные диверсионные операции «Рельсовая война» и «Концерт» на линиях железнодорожных коммуникаций. Но, несмотря на значительное количество поврежденного железнодорожного полотна, немцы быстро восстанавливали сообщение. В советской литературе утверждалось, что партизаны и подпольщики в 1941–1944 гг. уничтожили более 1 млн военнослужащих противника; исследования немецких историков к концу 1990-х гг. дают более скромную цифру – 25–45 тыс. человек. Партизанские диверсии и акты саботажа ни разу не оказали решающего влияния на ход немецких операций.
В апреле 1943 г. на всех оккупированных территориях СССР, по данным ЦШПД, в просоветских партизанских отрядах насчитывалось всего 110–115 тыс. человек, большей частью – в Белоруссии, Смоленской и Орловской областях. В партизанско-подпольном движении во время войны участвовали вряд ли более 250–280 тысяч человек, большая часть из них – в Белоруссии. Общие безвозвратные потери партизан составили до 100 тыс. человек, в основном в конце 1943 г. – начале 1944 г. Потери населения, погибшего в результате провокаций, немецких репрессий, партизанских грабежей и террора, а также межпартизанских конфликтов, существенно превысили безвозвратные потери партизан. Партизанское движение, безжалостное, в первую очередь по отношению к самим его участникам и брошенному в оккупации советской властью населению, оказалось еще одним проявлением бесчеловечности гитлеровского и сталинского режимов.
Литература:
Украинские националистические организации в годы Второй мировой войны. 1939–1945. Т. 1–2. М.: РОССПЭН, 2012.
Б.В. Соколов. Оккупация. М., 2002.
Б.Н. Ковалев. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941–1944. М., 2004.
В.Е. Поляков. Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа Секретно. М.: Эксмо, 2009.
И. Ермолов. Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками. 1941–1944. М., 2010.
И.П. Щеров. Партизаны: организация, методы и последствия борьбы (1941–1945). Смоленск, 2006.
К.М. Александров. Русские солдаты Вермахта: Сб. статей и материалов. М., 2005.
A. Dallin. German rule in Russia 1941–1945. A Study of Occupation Policies. L., 1957.
