Текст книги "Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков"

Автор книги: Андрей Еремин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

13

Конечно, отцу Александру приходилось окормлять не только интеллигенцию, ведь «большинство его прихожан составляли обычные люди – жители г. Пушкино и окрестных деревень, сохранившие о нём благодарную память» [31]31
  Илюшенко В. И. Комплекс Сальери. – В сб.: «Вокруг имени отца Александра», М., 1993, с. 103


[Закрыть].

У батюшки никогда не было иллюзий относительно мифической чистоты и святости деревенских нравов (о чём иной раз можно прочесть в книгах городских интеллектуалов).

При Советской власти в деревне с каждым годом всё больше распространялись пьянство, хулиганство, сквернословие, испорченность нравов. Обрядовое православие и крещение практически всех младенцев вели к торжеству языческого, корыстного подхода к вере. Некоторые сельские жители одновременно с посещением Церкви практиковали ворожбу, гадание, а иногда и колдовство. Сейчас подобные явления переместились и в города, но прежде это было в основном достоянием сельского быта.

Отцу Александру часто говорили, что в стране трудно всерьёз проповедовать Евангелие, поскольку ситуация в обществе даже не антирелигиозная, не атеистическая, а вовсе индифферентная; происходит возврат к какому‑то докультурному уровню. На это батюшка отвечал, что, действительно, когда люди так опускаются, проповедовать им бессмысленно и что в этом случае незачем «метать бисер перед свиньями».

Но Сам Христос сказал: «Кто имеет уши слышать, да слышит» (Мф 11.15). Слова «да слышит» относятся к тем, кто ищет. Значит надо обращаться к тем, кто ищет. Батюшка полагал, что в действительности ищут очень многие. И хотя было немало людей среди приходящих в Церковь, кто искал не Истины, а самоутверждения или самоуспокоения, отец Александр наперекор всему продолжал «сеять» евангельское слово. Хотя часто зерно падало «на камень» или «при дороге».

Главный контингент православных сельских храмов долгое время составляли пожилые люди, приходившие на службу, в основном, чтобы отдохнуть душой от семейных дрязг. Когда же к отцу Александру стали приезжать люди молодые и городские, неминуемо возник конфликт. Его причиной были недоверие и подозрительность к чужакам. Отцу Александру приходилось всячески сглаживать напряжённые отношения.

Некоторые из его исповедальных проповедей специально посвящены этой проблеме. Сам батюшка легко находил общий язык и с молодыми, и с очень пожилыми людьми. У него были верные и точные слова для любой аудитории. Он мог деликатно указать путь юношам, а через несколько минут найти утешающие, ободряющие слова для пришедшего на исповедь или беседу старика. Это был особый пастырский и просто человеческий дар.

В своих проповедях и исповедях он настраивал пожилых на то, чтобы они приводили детей и внуков в Церковь. Батюшка говорил: «Что тут будет, когда мы все умрём? Храм будет пустой?» То есть он разворачивал их мышление от потребительского отношения к ответственности за Церковь и свой приход.

«Старики, которые всю жизнь прожили, ни о чём не задумываясь, считая, что придёт старость и тогда они заживут духовной жизнью, неправы, – говорил отец Александр, – в старости в человеке работают те самые стереотипы, которые сформировались в молодые годы…»

Многие пожилые люди, несмотря на свой опыт, часто не знают, куда себя девать в почтенном возрасте, потому что не приучены к внутренней жизни… А внешнюю жизнь уже перестали понимать. Вот откуда трагедия отцов и детей, проблемы внутреннего одиночества стариков. Батюшка считал, что только «все великое не имеет временных ограничений. Происходящее во времени и истории, оно приходит к нам, вторгается в нашу жизнь, призывает нас к другой жизни, к вечной жизни здесь и теперь».

Одновременно отец Александр проводил беседы с приезжающими молодыми людьми, сдерживал их неприязненное отношение к вечно ворчащим и осуждающим старикам, призывал терпеть, напоминал, что когда‑нибудь и они состарятся. Он старался наладить в приходе взаимопомощь двух поколений. Так, некоторых пожилых, больных, одиноких прихожанок он поручал заботам городской молодёжи, к другим часто приходил домой сам, у третьих, особенно верных ему, даже собирал свои маленькие общины. В результате по прошествии некоторого времени «военное противостояние» между возрастными и социальными группами почти исчезло; хотя всегда оставалось несколько психически нездоровых людей, баламутивших приход, портящих жизнь и батюшке, и всем приезжающим к нему духовным детям.

Среди деревенских прихожан отца Александра мне особенно запомнилось несколько удивительно светлых, скромных и добрых людей. Про одну женщину после её смерти батюшка даже сказал мне, что она настоящая, хотя и анонимная святая. Что же касается грехов сельских прихожан, то отец Александр, обладая огромным опытом пастырской работы, говорил, что не видит качественной разницы между приезжающей в приход интеллигенцией и местными жителями, «только разное оформление» одних и тех же грехов.

Среди тех, кого окормлял батюшка, были и государственные служащие, и коммунисты, но отец Александр никому о них не рассказывал, держал встречи с ними втайне. Батюшка не хотел, чтобы информация о том, что они посещают церковь, вышла наружу. Отец Александр вырос в катакомбной общине и привык к осторожности, всегда имел в виду, что среди прихожан могут быть агенты КГБ. Кроме того, он понимал, что «не всякий человек в состоянии исповедовать свою веру открыто. Тем более, что вера часто бывает зачаточная».

Примером такого отношения для батюшки было общение Христа с Никодимом, который, согласно Евангелию, приходил к Учителю тайно, но не был Им за это осуждаем. И отец Александр принимал подобных людей, не нарушая их инкогнито, либо в домике при церкви (в свободные от службы дни, когда никого вокруг не было), либо встречался с ними на квартирах в Москве. Таким образом, отец Александр работал для самых разных социальных, культурных и возрастных слоёв общества.

Учитывая занятость современного человека и невозможность для многих читать научные работы по библеистике, он часто записывал свои беседы о Слове Божием на магнитофонную плёнку, чтобы его прихожане могли включить магнитофон и слушать его, пока занимались работой по дому.

А иногда отец Александр приходил в собирающиеся на квартирах общины со своим слайдером и магнитофоном и показывал сделанные им слайдфильмы о Священном Писании. Батюшка считал, что сейчас, когда публика превратилась из читающей в смотрящую, необходим переход к новым способам репрезентации Библии и пробуждения интереса к духовной жизни.

У отца Александра как у пастыря была очень трудная задача: с одной стороны, он должен был учить своих прихожан открытости, а с другой – осторожности в общении с новыми людьми. Ведь внимание карательных органов было приковано к нему постоянно. Советской власти был страшен всякий человек, учивший думать свободно, и эксперты спецслужб чувствовали: книги и проповеди отца Александра представляют опасность для господствующей идеологии.

14

Отец Александр никогда не жалел, что живёт и служит за пределами Москвы, даже наоборот, считал свою работу за городом подарком судьбы. Свежий воздух, природа – все это компенсировало для него неудобства частых поездок на электричке в церковь и в семьи московских прихожан. Батюшка относился к природе так же благоговейно, как к самому прекрасному храму. Он рассказывал, что в детстве какое‑то время ежедневно ходил в биологический музей и там его охватывало такое благоговение, что он с трудом сдерживал руку, чтобы не перекреститься. Именно тогда он стал понимать, что в мире нет ничего профанного, но что все сакрально, кроме греха. Созерцание природы с детства стало для него «теологией прима».

Позже в своём шеститомнике он напишет замечательные слова: «Восхищенное смирение, рождённое панорамой мироздания, – вот один из верных путей к Богу. Это изумление лучше самой остроумной метафизики приводит к подлинному соприкосновению с верховной Реальностью Сущего» [32]32
  Мень А. Вестники Царства Божия. М., 1992, с. 271.


[Закрыть]. Как близки ему в этом и преподобный Серафим Саровский, и святой Франциск! Отец Александр говорил: «Все горы мира созданы для того, чтобы люди могли поднять свои взоры к небу, чтобы они могли молиться перед Господом». Тут вспоминаются слова святого Бонавентуры, который, размышляя о мире, о природе, писал: «По “следам” Божиим можно понять Бога, восхититься к Богу, и молиться, и узнавать Бога в проявлениях Его».

Благоговейное отношение к природе неоднократно было темой проповедей отца Александра. О необходимости приобщения к ней для гармоничного развития души он часто говорил своим прихожанам, особенно городским. Он также хотел, «чтобы мы, дети Творца, дети природы, которые тоже являемся творением, получая радость, восхищение, вдохновение, когда мы видим чудеса природы, никогда не привыкали к этому…» «В такой момент мы должны стать такими, как Адам в первый день творения, когда он окинул взором все вокруг и увидел то чудо, которое его окружает. В таком созерцании, в такой медитации – один из источников счастья человека. И это всегда рядом с нами». Только важно не забывать, что человек отличается от всех остальных творений даром нравственного чувства, этической волей, которая в природе нигде больше не существует.

Храм в Новой Деревне летним утром казался насквозь пронизанным солнцем. Когда длинные лучи из яркой синевы неба попадали внутрь, они создавали косые снопы света, падающие на вынесенную Чашу с Причастием и на лица прихожан. И на фоне этого торжества света – пространство клироса, погруженное в прохладный полумрак.

Этот деревянный храм с низким потолком и большими окнами, построенный в начале XX века, чем‑то напоминал старинные русские церкви, ничем не примечательные, в которых ещё не было никакой помпезности и роскоши.

Простота храма была близка душе отца Александра и вообще всему складу прихода в Новой Деревне.

Мне вспоминается одна картина. Конец лета 1990 года. Всенощная. Мы с ним вдвоём в алтаре. Стоит чудесный тёплый вечер. С улицы сквозь открытые окна доносится громкое пение птиц, заглушающее хор на клиросе. Алтарь погружён в дымку от курящегося ладана. Все вокруг оставляет ощущение новизны и чистоты. И такие спокойные звуки – шелест перелистываемых страниц на аналое рядом с престолом. Слышится гул пчелы в углу оконного стекла. Мерное тиканье часов на стене… Батюшкина фигура, склонившаяся над книгой. Я подхожу к окну и обращаю его внимание на удивительный вид: яркий цветной узор из красных, жёлтых и изумрудных листьев в лучах вечернего солнца. Он смотрит и задумчиво говорит: «Это здесь самая замечательная икона».

У батюшки было умение расслабляться в такой атмосфере мира и тишины, он легко ловил неторопливый ритм немного заунывного пения и становился совершенно умиротворённым.

Небольшой деревянный храм смотрелся красиво и зимой. Синева куполов, что появлялась ещё издалека и просвечивала сквозь заиндевевшие ветки деревьев, сливалась с синевой зимнего холодного неба. Во дворе по бокам храма и на кладбищенских могилах лежали белые сугробы. Мохнатые еловые ветви, покрытые пушистым искрящимся снегом, были видны через окна храма. Не зря это так запомнилось А. Галичу:

 
«Когда я вернусь,
Я войду в тот единственный дом,
Где с куполом синим не властно соперничать небо,
И ладана запах, как запах приютского хлеба,
Ударит в меня и заплещется в сердце моем…»
 

В созерцании природы отец Александр находил особое и лично к нему направленное обращение Бога. «Когда человек знает о небесном взоре, обращённом к земле, земля расцветает нетленной красотой. Только тогда мироздание обретает смысл, ценность и цель», – писал он в книге «У врат молчания» [33]33
  Мень А. У врат молчания. М., 1992, с.179.


[Закрыть]. Где мы можем ощутить Господа? Отец Александр отвечал: «Господь повсюду. Если во время Своей земной жизни Он мог быть только в одном месте, – в Вифлееме, в Назарете, в Иерусалиме, то отныне Он принял в свои объятия всю землю, все мироздание. Подобно Отцу, Он всюду, Он с нами в каждый момент. И мы можем ощутить это, призывая Его в молитве, приступая к Святой Чаше, открывая Евангелие».

Эту атмосферу Богоприсутствия отец Александр дополнял собою необыкновенно; он участвовал в её создании не меньше, чем природа, чем свет, попадающий через окна в храм.

Он очень любил пасхальные службы с открытыми алтарными вратами, что подчёркивает присутствие Бога среди Своего народа. И он сам так вписывался в эту атмосферу Пасхальной радости, пения птиц, солнца! Сильный, светлый, жизнелюбивый – он был совершенно в своей стихии.

Батюшка всегда хотел, чтобы храм, в котором он служит, соответствовал высокому духу Евангелия. Он был сторонником простоты церковного быта, считал, что в храме должно быть как можно меньше показного. «Мы не играем в игрушки, как многие представляют», – говорил он.

У отца Александра бьш ещё и талант строителя. Ему дважды приходилось руководить ремонтом храмов. Первый раз, когда он получил приход в Алабино, и второй – уже в Новой Деревне. Всегда, когда у него была такая возможность, он старался украсить церковь по своему вкусу. И даже запрестольную икону новодеревенского храма, образ Воскресшего Спасителя, писали по эскизу отца Александра.

Это было наиболее адекватное для него представление об облике Иисуса. Одному мальчику, которого он после воцерковления по православному обычаю ввёл в алтарь, батюшка так и сказал, показывая на этот Образ: «Вот таким был наш Господь». Меня тогда поразила абсолютно уверенная интонация, с какой он это сказал; как будто говорил о том, что видел сам…

15

Храм для отца Александра был центром особого Богоприсутствия, местом, где совершается Божественная Литургия. Он служил величественно и трепетно одновременно. В его движениях не было поспешности, но он был чужд всякой стилизации и не затягивал и без того длинные православные службы.

Прекрасные слова оставила в своих воспоминаниях профессор Е. Завадская: «Много раз я бывала в Пушкино, на службе, – и каждый раз меня поражало, что отец Александр всегда исполняет все на самом высоком эмоциональном и духовном подъёме. В Церкви я оказывалась и в будние дни, когда прихожан было совсем немного, только местные старушки, но отец Александр неизменно совершал церковную службу во всей её полноте. Восхищала красота, абсолютная законченность его ритуальных жестов, значительность и гармоничность произнесения молитвенного текста» [34]34
  Завадская Е. Победительный свет убиенного. – В сб.: «И было утро», М., 1992, с. 244.


[Закрыть].

С тем большей горечью и болью относился батюшка ко всякому неблагоговейному поведению в храме. «Только любовь, вера и благоговение, – говорил он, – угодны Богу, все остальное – на втором месте. Поэтому молящиеся должны беречь своё сердце, чтобы не оскорбить святыню». Отец Александр никогда никому не делал личных замечаний, но видел всё, что происходило в церкви, и часто во время общей исповеди указывал на необходимость соблюдать благоговейную тишину:

«Божественная Литургия есть особенный, священный момент всей службы. В это время со страхом и трепетом мы все призываем Господа, чтобы Он пришёл к нам. И как бывает горько, как бывает стыдно, когда люди, пришедшие в храм, во время освящения Святых Даров начинают хождения, разговоры, ставят свечи…

Как только мы поем “Достойно”, все, у кого сил хватит, должны на коленях стоять, взывать, а в это время я постоянно вижу: кто‑то выходит из храма, кто‑то ходит. Я понимаю, что многие это делают по невежеству, по незнанию, но вы–mo, которые ходите в храм десятки лет, должны понимать, что в это время Сам Господь приходит в Свой дом, в наш дом, в дом Церкви.

Вот представьте себе, что вы ждёте какого‑то дорогого гостя, и не просто дорогого гостя, а очень любимого вами. Вот он стучится в дверь, вы ему открываете и вместо того, чтобы провести его в свою комнату, поворачиваетесь к нему спиной и начинаете заниматься своими делами. Конечно, это будет знак небрежения, невежливости, и никому из вас в голову не придёт так сделать. А ведь мы так поступаем с нашим Господом Спасителем каждую обедню! Я не помню ни одной Литургии, чтобы кто‑нибудь во время освящения Святых Даров не оскорблял Его хождениями, разговорами, выходом из храма, передаванием свечей и т. д.»

«Почему,– говорил отец Александр, – Господь изгнал торгующих из храма? Ведь они, казалось бы, пришли с благочестивой целью– приносить жертву. Они, вроде бы, послужили для храма, однако у них не было благоговения. Поэтому Он изгнал их…. В храме мы должны особенно чувствовать благодать Божию, потому что храм – это не просто дом нашей молитвы, а это ещё и место особого пребывания Бога. Всегда на Святом престоле находятся Святые Дары, всегда оттуда идёт сила Господня. Это Христос Воплощенный, который пришёл к нам, в нашу жизнь…»

Шум разговоров, ходьба со свечами, передача записок в алтарь в самые важные моменты службы – такое поведение давно стало нормой во многих православных храмах. Еще патриарх Тихон настаивал на том, что этот обычай надо изменить, потому что он глубоко чужд благоговейной вере Священного Писания.

Отец Александр говорил в одной из проповедей, что он знает множество случаев, когда о вере христианской судили по людям, ходящим в церковь; их поведение становилось соблазном для других. Почему новички, заглянувшие в храм, потом долго не хотят туда прийти? Да потому, что часто встречают там лишь суету, беспорядок, грубость, недоброжелательство.

«Если мы мешаем Богу, если мы не являем миру такой пример, чтобы людям хотелось быть на нас похожими, значит, мы делу Божьему препятствуем, потому что человек, прежде чем узнать что‑то о Евангелии, чаще знакомится с кем‑то из верующих людей и видит их вздор, нетерпеливость, злобность, ропот – в сущности, видит их живущими так, как будто вера не касается их жизни. А это значит, что в церковном сообществе уже нет силы, потому что слово полностью расходится с делом.

И тогда люди говорят: “Выходите в Церковь для самоутешения, для самоублажения, из суеверных побуждений”. И крыть нам нечем, потому что это наша вина. Потому что Сам Господь сказал: “Да просветится свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославили Отца, Который на небесах”».

Батюшка прекрасно знал, что люди часто ходят в Церковь по привычке и, несмотря на то, что бывают на службе, живут в тех же грехах, что и неверующие, а иногда и похуже. Отец Александр называл их веру «косметическим христианством».

16

Чтобы открыть в себе христологическое сознание, член Церкви должен по–настоящему понимать всё, что происходит в храме. Отец Александр для этой цели после катехизации и Крещения направлял людей в группы посткатехизации, где разъяснялись смысл христианских таинств и структура церковных молитв. Этим же вопросам он посвятил свою книгу «Таинство, Слово и Образ», а также специальный слайдфильм. Батюшка всегда подчёркивал, что самым главным в православном богослужении является благодарение. О чём обычно говорили в проповедях другие священники? В основном о грехах, о морали, о поведении. А отец Александр говорил о благодарении за Спасение, дарованное нам уже сегодня.

« Главное наше таинство называется “благодарением”.

Евхаристия– “благодарение”. Благодарность свойственна не только человеку, но и многим другим живым существам. И вот, когда мы стремимся жить по–Божьи, это и есть наша возможность быть благодарным Ему за то, что Он сделал для нас. Мы должны не просто выполнять те или иные уставы, а ответить на вечную любовь Божию. Как можно ответить? Той слабой человеческой любовью, на которую способно наше сердце.

Всё, что мы можем принести Ему,– это нашу благодарность и нашу любовь к Создателю. Именно из этого должно вырасти наше покаяние и стремление жить с Господом. Потому что закон Божий– это не просто уголовный кодекс, который что‑то запрещает, что‑то разрешает, за что‑то карает. Закон Божий – это есть Его любовь и наш ответ.

Нас приближает к Богу не закон, запрещающий грех, а другая сила – сила любви.. Только тогда, когда наше сердце потянется к нашему Господу, когда нам захочется действительно внутренне быть с Ним, только тогда мы будем стремиться исполнить слово Христово “Если любите Меня, заповеди Мои соблюдёте”.

Вот почему апостол Павел говорит нам, что законом не спасается никакая плоть. Ибо человек не может прийти к Богу только исполняя формально какие‑то предписания. В основе лежит вера в спасительную силу нашего Господа. А эта вера неотделима от любви к Нему. Если мы с вами эту любовь не чувствуем, то надо начать с благодарности…»

Благодарность неразрывно связана с благоговейным отношением к Святыне. Отсутствие у членов Церкви благоговения означало для батюшки, что «христиане не защищают своё кровное». Наибольшее благоговение у него вызывало последование Евхаристического канона.

Однажды он сказал, что каждый раз переживает Евхаристию как личную Пятидесятницу и что без этой силы животворящего присутствия и даруемого им вдохновения он просто не мог бы выдержать своего служения. Вот источник сил для крестоношения и тех огромных нагрузок, которые он нёс в своей жизни! Вспоминаются строки О. Мандельштама:

 
«Вот дароносица, как солнце золотое, повисла в воздухе – великолепный миг.
Здесь должен прозвучать лишь греческий язык:
Взят в руки целый мир, как яблоко простое.
Богослужения торжественный зенит,
И Евхаристия, как вечный полдень, длится—
Все причащаются, играют и поют,
И на виду у всех Божественный сосуд
Неисчерпаемым веселием струится» [35]35
  Мандельштам О. Стихотворения. Тбилиси, 1990, с. 98.


[Закрыть]
 

Отец Александр считал, что Евхаристический канон – это единственный непреходящий по сути элемент христианского богослужения. Он воспринимал его космически и говорил, что Церковь исчезнет, когда исчезнет Евхаристический канон, все остальное может подвергаться изменениям, реформированию и будет подвергаться на протяжении тысячелетий.

Почему он так говорил? Потому что совершая Евхаристию, Церковь получает от Господа бесконечную силу, без которой она не может исполнять свою задачу – продолжать участвовать в тайне искупления мира. В послании св. Иустина к Диогнету рассказывается, как должен вести себя христианин в миру: «Что в теле – душа, то в мире – христиане. Душа распространена по всем членам тела, христиане по всем городам мира. <…> Вечно Сущий ныне признан Сыном, через Него обогащается Церковь, и благодать множится во святых, дарует разум, открывает тайны» [36]36
  Св. Иустин. Послание к Диогнету. – «Символ», Париж, 1983, № 9, с. 140, 144.


[Закрыть].

В этих словах показана динамика Спасения. Церковь обогащается через Сына прежде всего в Евхаристии, а благодать множится в тех, кто причащается, и через них уже действует в мире. И Церковь таким образом торжествует. Вот почему так важно частое участие членов Церкви в Евхаристии.

Когда Литургию служил другой священник, а батюшка исповедовал, он обязательноостанавливал исповедь во время канона, чтобы весь храм мог в это время благоговейно молиться единым сердцем. Он призывал всех своих чад становиться на колениво время Евхаристии и сам преклонял колени и молился вместе с нами.

Отец Александр говорил, что тайна Причастия заключается в том, что мы призваны пережить Вечерю Господню, пережить полное с Ним соединение, пережить Его вхождение в сердце.

«Вся Божественная Литургия есть воспоминание о Его Тайной Вечере, о Его страданиях и призывание: “Приди к нам, Господи, будь с нами”.

Не нужно думать, что священник сам совершает Литургию, а остальные прихожане – вроде зрителей в театре. Всегда надо помнить, что Литургию совершает каждое сердце, которое присутствует в Церкви, каждый человек, который призывает Его в этот момент. И каждый из нас должен горячо молиться о том, чтобы Господь пришёл, чтобы Он коснулся нашего недостойного и слабого сердца.

Литургия – это наша общая с вами молитва! Не отвлекайтесь во время освящения Святых Даров, отключитесь от суеты, сосредоточьтесь на Господе, Который в это время входит в наш храм, входит в святой алтарь, входит в наше сердце. В это время мы должны предстоять перед Ним с трепетом и благодарностью и говорить, как Закхей:

Господи, мы недостойны, чтобы Ты вошёл под кров наш,

Но всё равно, мы ждём Тебя, всё равно, мы просим Тебя прийти,

Всё равно, мы знаем, что Твоя любовь победит нашу греховность;.

Мы знаем, что, каковы бы ни были наши несовершенства, Твоя кровь их омыла.

Кровь Твоего сердца омывает нас и сейчас,

Потому что мы имеем спасение не в будущем, а здесь, теперь, сегодня.

Кто захочет, тот ощутит Его присутствие. Вспомните, что мы уже не раз ощущали прикосновение Божьей руки, но потом все забывали, потом опять суета захватывала наши мысли, на сердце ложилась пыль, и, казалось, прикосновение Божественной благодати проходило, как сон.

Но вот мы приходим к Нему и снова ждём, что Он подойдёт к нам и скажет: “Любовь Моя пришла к вам не потому, что здесь собрались праведники; Я пришёл не к праведникам, а к грешникам ”.

Мы знаем сейчас, что мы действительно грешны перед Тобой, Господи, но в то же время мы приходим к Тебе, чтобы Ты нас возвысил, очистил, простил…

Кто будет стремиться к этому, кто будет молиться об этом во время Божественной Литургии, тот почувствует, что такое омывающая кровь Господня! Омывающая и рождающая человека заново…»

Отец Александр в конце 70–х годов перевёл на русский язык текст анафоры (центральной части канона), мы размножили его в виде маленьких книжечек и раздавали прихожанам, чтобы они понимали всё, что происходит в алтаре во время освящения Святых Даров; более того, чтобы знали эти слова наизусть и своей молитвой участвовали в литургическом каноне.