Текст книги "Проект "Вавилон""

Автор книги: Андреас Вильгельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Если честно, – сказал Патрик, – я не во всем согласен с вами… Шах? Когда в шахматах вы делаете шах, то концентрируете все свое внимание на короле. У вас нет другого выхода, кроме как убрать или нейтрализовать короля противника.

– Лютер сделал то же самое. Он сконцентрировал внимание общественности на собственной персоне благодаря изощренным интригам. Переведя Библию, он сделал очень последовательный шаг в этой игре, и Библия Лютера стала визитной карточкой Лютера-реформатора. Но на самом деле этим переводом он добился совершенно другой цели.

Сэмюель достал огромную книгу в металлическом переплете. И когда он открыл ее, оказалось, что внутри лежали бесценные пергаменты, исписанные древнеиудейским шрифтом. Каждый лист был аккуратно упакован в прозрачный файл.

– Он добился того, что древние письмена ушли из поля зрения общественности.

Питер и Патрик наклонились, чтобы поближе рассмотреть бумаги. Они напоминали «Рукописи Мертвого моря» или похожие документы библейского времени.

– Сами подумайте, – продолжил Сэмюель, – книгопечатание уже открыли. И с каждым днем печаталось все больше и больше. Когда-нибудь и копии Ветхого Завета на древнеиудейском языке разошлись бы по миру тысячными тиражами – это был только вопрос времени. Но так как наряду с латинской Библией существовала Библия на языке народа, совершенно закономерно, что интерес к древнеиудейскому языку становился с каждым годом все меньше. Лютер изучал Тору на протяжении нескольких десятилетий и позаботился о том, чтобы результаты его труда не смогли легко попасть в плохие руки. Благодаря ему, еще долгое время каббала была доступна лишь посвященным, самым прилежным ученикам. И Тора могла оберегать свои священные тайны и дальше.

Он сделал паузу.

– Итак, если я правильно вас понял, – сказал Патрик, – вы считаете, что Мартин Лютер был простым каббалистом?

– Совершенно верно.

– А «Миссия света» использует каббалу, чтобы следовать ему.

– Да, мы используем каббалу, так же как и «Братство истинных наследников креста и розы», и многие другие сообщества. Однако не все из них идут по следам Лютера.

– Видимо, Рене Колладон тоже нет. Верно? Как такое может быть?

– Ее ложа не очень старая, что бы вам ни говорили. Когда-то это была абсолютно обычная масонская ложа, коих в мире очень много. При ее основании были использованы разного рода мистические приемы. Именно это сейчас и исследует Рене. И, как мы видим, не очень-то успешно.

– Вот что меня интересует, – сказал Питер. – Предположим, что все, что вы только что сказали, соответствует истине. Это значит, вы только что открыли нам истинную, тайную историю Мартина Лютера, которую никто не знает. И что же должно удерживать нас или даже вас лично от того, чтобы поведать это всему миру? Как у вас хватает смелости так просто открыть сногсшибательную тайну, которая может подорвать основы церкви?

– Кажется, я знаю, что сейчас будет, – сказал Патрик и продолжил в наигранно драматическом тоне: – Мы не сможем живыми покинуть это здание!

– Надежнее всего тайны скрываются между двух истин. Так и в случае с Лютером. Вся его жизнь и произведения настолько известны и исследованы, что людям кажется просто невозможным найти в них что-то еще. И действительно: все, что о нем известно, – это правда. Только это не все. Нет, я не буду вас убивать или просить расписаться в неразглашении. То, что вы сегодня услышали, вы все равно не сможете опубликовать. Вам просто никто не поверит.

– А с какой стати мы должны верить нам?

– Может, это удивит вас, но это мне совершено безразлично. Для меня было важно лишь одно – разоблачить «Братство истинных наследников креста и розы». Если хорошенько присмотреться, то многие загадки, увы, имеют очень простое объяснение. Конкретно в их случае это был всего лишь герб Мартина Лютера. Ну а то, что сам Лютер был загадкой, – это совсем другая история, равно как и ваши исследования.

– Что вы знаете о наших исследованиях?

– Вы работаете в военном проекте с очень высокой степенью секретности. Судя по стилю работы, можно предположить, что это американцы. Я прав?

– К сожалению, нет.

– Ну, как хотите. Как бы то ни было, я считаю, что вы нашли кое-что, касающееся герба Мартина Лютера. Ну и, как вы, наверное, предполагали, моя встреча с вами не является абсолютно бескорыстной. Выпьете еще?

Исследователи отказались.

– Я был откровенен с вами. Я вам очень многое рассказал и приоткрыл завесу тайны. Буду до конца честным и расскажу кое-что еще: конечно, идеи основателей ложи не были высосаны из пальца, да и «Миссия света» не благотворительная организация. Известно, что Лютер в свое время сделал значительные открытия в Торе и получил некие знания теологического, исторического и научного свойства. К сожалению, они до сих нор не найдены и не восстановлены. Есть неопровержимые доказательства того, что во время своего затворничества в Вартбурге он сделал намного больше, чем перевод Нового Завета. Все собранные им материалы, записки и произведения он вынес из замка и спрятан в очень надежном месте. Однажды мы надеемся найти архивы Лютера, потому что до сих пор никто еще не продвинулся дальше него в чтении Торы. И я предполагаю, что именно вы нашли соответствующие доказательства.

В воздухе повисло недолгое молчание.

– Архивы Мартина Лютера? – переспросил Питер. Звучало это более, чем скептически. А по его лицу пробежала ухмылка.

– Мы могли бы помочь друг другу. Вы покажете мне то, что нашли, а я помогу вам понять эти знаки и указания.

– Сожалею, – ответил Питер, – но вы должны понять, что не можете принять участие в наших исследованиях.

– Потому что это военный проект, – добавил Патрик.

– Вы неправильно меня поняли. Я не прошу вас, а делаю предложение. Вы очень скоро поймете, что натолкнулись в своих поисках на слишком большое количество непонятных знаков и указаний. И без моей помощи вам никогда не расшифровать и не объединить их. Даже больше: некоторые вещи вы вообще можете не заметить. – Он встал. – Но я никуда не тороплюсь. Может, вы хотите как следует все обдумать.

Питер и Патрик тоже встали. Они уже достаточно услышали сегодня, чтобы сформировать свое собственное мнение.

– Благодарю вас за визит, – сказал Сэмюель, протянув им руку. На прощанье он дал ученым свою визитную карточку.

– Если я понадоблюсь вам, просто напишите мне электронное письмо. Буду рад и почти уверен, что услышу о вас в ближайшее время.

Глава 11

8 мая, отель «Де ля Гранж», Сен-Пьер-дю-Буа.

Исследователи сидели за тем же столом в Зеленом зале и ждали Фернанда Левазье, который назначил им встречу на девять часов утра. И, поскольку в их планы не входило знакомство месье Левазье с их кабинетом, они решили встретиться в ресторане.

– О чем вы думаете, Питер? – спросила Штефани. – Вы сегодня такой молчаливый.

– Мы ни на шаг не продвинулись в наших исследованиях. А тут еще эта история отнимает у нас драгоценное время.

– Какая история?

– Легенда о бешенстве. Ни у одного из нас нет достаточной квалификации в этом вопросе, а к нам придет посторонний человек, который, вероятно, разбирается в этом куда лучше всех нас вместе взятых. Сейчас нам придется как-то выкручиваться. Я боюсь, что в этой игре мы можем только проиграть.

– Не будьте пессимистом, Питер. – Патрик прикурил сигарету. – Сегодня мы втроем против одного. Вы еще раз просматривали тот материал, который подготовили для нас?

– Честно говоря, нет.

– Тогда положитесь на нас со Штефани, – Патрик ткнул пальцем в папку: – У нас есть чем занять его на некоторое время. Помните, как мэр назвал его: в конце концов, он простой лесничий.

– Надеюсь, вы не недооцениваете его. А вот и он, – Питер кивком указал в сторону дверей.

Патрик встал и поприветствовал широкоплечего мужчину крепким рукопожатием.

– Доброе утро, месье Левазье. Профессора Лавелла вы уже знаете. Позвольте представить Штефани Крюгер. Она биолог и приехала из Лондона, чтобы помогать нам в работе.

– Доброе утро.

– Присаживайтесь. Хотите чаю или кофе?

Фернанд Левазье сел за столик.

– Нет, спасибо. Я хотел бы поговорить о ваших исследованиях.

– Конечно. Вы уже подготовили для нас метеорологическую сводку?

– Нет, мэр Фавель передал вашу просьбу в соответствующий отдел и потом лично свяжется с вами. Как обстоят дела с исследованиями?

Патрик достал папку.

– Как вы, наверное, уже заметили, территория огорожена, и забор растянут на многие километры. Методом выборочных анализов менее крупных животных мы хотим установить возможные пути распространения заражения. И картина, увы, удручающая. По всей территории на наиболее значимых участках мы разложили приманку для лис, – Патрик достал из папки внушительную топографическую карту, которая была просто испещрена всевозможными линиями, буквами и отметками. Более того, в нижнем левом углу карты красовалась заметная печать ООН, – но это устраняет всего лишь симптомы.

Лесничий не придал карте должного внимания.

– То есть вы считаете, что именно лисы являются распространителями заболевания?

– К сожалению, да.

Патрик выудил из папки очень красочные глянцевые фотографии большого формата, на которых отчетливо было видно несколько околевших лис. Их тушки были очень хилыми и вызывали отвращение.

– Одно мы уже сейчас можем сказать наверняка: это очень типично для бешенства.

– А вы уже установили, откуда в наш район пришли эти животные? Как вы знаете, лисы в наших краях не водятся.

От удивления Питер приподнял бровь и незаметно стал наблюдать за выражением лица Патрика. Но тот совершенно не выглядел взволнованным. Даже наоборот: он как ни в чем не бывало продолжал свой доклад.

– Вы совершенно правы, месье Левазье. Но, как ни странно, лисы, оказывается, местные. Сам читал про то, что в двадцатые годы все лисы в этой местности были истреблены. А вот в этих документах речь идет о том, что восемь лет назад сюда искусственно стали привозить лис целыми семьями, чтобы таким образом восстановить биологическое равновесие.

– Я очень хорошо знаю и эти документы, и проект по возвращению лис.

– Так вот, – Патрик собрал бумаги, и убрал их в папку, – видимо, сегодня этот баланс решил отомстить.

– Эти документы были сфальсифицированы мной лично.

Патрик опешил и несколько минут молча смотрел на собеседника.

Фернанд Левазье наклонился ближе к исследователям.

– Проекта по заселению наших лесов лисами никогда не существовало.

Питер почувствовал, как в нем закипает злость. Сейчас он хотел бы принять участие в чем угодно, только не в этом разговоре.

– Вы лично знакомы с нашим мэром, господином Фавелем, – продолжил лесничий, – он очень хотел сделать не только город, но и леса вокруг Сен-Пьер-дю-Буа привлекательными для туристов. Именно поэтому мне и пришлось сфабриковать этот проект, чтобы придать нашим лесам статус заповедника и не дать мэру орудовать там.

Питер заметил, как Патрик обменялся весьма многозначительными взглядами со Штефани.

– И до сих пор ситуация ничуть не изменилась. В наших краях нет и не было никаких лис. Именно поэтому тут и не может быть эпидемии бешенства. К сожалению, при подготовке материала вы немного промахнулись.

– Несмотря на то что вы руководствовались благой целью, месье Левазье, – вмешалась Штефани, – ваш поступок я расцениваю как подлый и недостойный!

Лесничий хотел было что-то возразить, но она непоколебимо продолжила:

– Несмотря на вашу информацию, наши находки не имеют с этим ничего общего. Пусть никто и не занимался возвращением лис. Ну, и что из этого? Может, они пришли из центральной зоны или вообще через Пиренеи из Испании. Как бы то ни было, сейчас они здесь. И наша задача теперь выяснить, каким образом они проникли сюда и куда направляются.

– Мадам Крюгер, мне не хотелось бы возражать вам, – сказал Левазье, – но на расстоянии пятидесяти километров в любую сторону я знаю здесь каждую травинку, – он веселился от души, но взгляд так и оставался очень строгим, – поверьте мне. Если я говорю, что здесь нет лис, значит, их нет!

Потом Левазье обратился ко всем:

– Вы сбережете свои и мои нервы, если честно признаетесь, что привело вас к нам и что вы ищите на горе Архивариуса.

– Гора Архивариуса? – спросил Питер. – Что это такое?

– Так мы называем ту гору, которую вы оградили забором.

Лесничий показал ее на карте.

– Неужели этого нет в ваших документах? Так гора называется в просторечии. А теперь скажите, какую игру вы затеяли?

– Послушайте, это уже ни в какие рамки не лезет, – дала отпор Штефани. – Какое право вы имеете так открыто обвинять нас во лжи? Неужели вы чувствуете себя настолько неловко от того, что мы узнаем о вашей «империи» то, чего вы сами раньше не замечали? Если вы хотите работать с нами заодно или хотя бы получать от нас информацию, то потрудитесь говорить в другом тоне!

В душе Патрик снял перед ней шляпу. Она превосходно вошла в роль, сыграла ее мастерски и сумела самым лучшим образом выйти из сложившейся ситуации. А кроме того, – это он заметил только сейчас – Штефани выглядела чертовски привлекательно, особенно когда волновалась.

Неожиданно лесничий встал, опершись обеими руками о стол, и наклонился к исследователям. Его голос звучал приглушенно, но очень убедительно:

– Мадам, месье! Прошу прощения за свой тон и слова. Но я не отступлюсь. Я хочу знать, что вас привело сюда, и я непременно выясню это! Хорошего дня.

– Боюсь, мы нажили себе врага, – сказал Питер, когда лесничий удалился и они втроем поднялись в кабинет.

– Хм… да, кажется, он настроен решительно, – согласился Патрик.

– Надеюсь, он не пойдет на отчаянные действия, о которых ему придется пожалеть.

– Не думаю, – ответил Патрик, – как бы то ни было, сегодня мы уличили его в подделывании документов. И если он что-то предпримет – заповеднику конец.

– Странно, неужели он настолько глуп, чтобы так легко раскрыть перед нами свои карты?

– Думаю, – сказала Штефани, – это была не глупость, а расчет. Он хотел дать нам понять, что он-то может защищать свои интересы, даже если они и не совпадают с интересами мэра. В определенном смысле это было предложение с его стороны.

– Может, мы сможем использовать это в своих целях?

Штефани открыла дверь кабинета.

– Давайте на время забудем про лесничего. Прежде чем вы расскажете мне о результатах вашей поездки в Париж, об истории возникновения масонства и о поисках господином Веймарским архивов Лютера, я хочу кое-что показать вам.

Она подвела их к столу, на котором уже были разложены бумаги с рисунками, математическими выражениями и числовыми рядами. Во время дальнейшего рассказа Штефани указывала на отдельные изображения:

– Здесь вы видите точный рисунок символа, который мы нашли на полу перед проходом. Итак, маленькие значки разделены на четыре группы и расположены вокруг большого круга так, что все вместе это представляет собой большой квадрат. Мы видим двенадцать различных символов, каждый из которых повторяется трижды. Всего здесь тридцать шесть знаков, повторяющихся несколько раз.

– А что это за значок, в правом верхнем углу? – спросил Патрик.

– Тридцать седьмой символ выбивается из общего ряда, правда? Появляется он здесь только один раз, – пояснила Штефани, – кроме того, он нарушает симметрию расстановки остальных знаков. Может быть, это своего рода ключ, я не знаю.

– Что вы подразумеваете под словом «ключ»? – спросил Питер. – Вы считаете, что эти символы содержат зашифрованное послание?

– Возможно. Но, судя по символам, речь здесь не идет о каком-то тексте. Слишком уж мало знаков, чтобы они могли означать какие-то буквы или слоги. Текста из этого не получится. Или уж очень маленький. Важно, на мой взгляд, то, что каждый знак повторяется трижды. Это позволяет сделать вывод о продуманности их расстановки.

– Эти символы… – проговорил Патрик. – Вы можете расшифровать их? Они выглядят как-то мистически, по-средневековому.

– Кажется, это алхимические символы, нет? – спросил Питер.

Штефани удивленно посмотрела на него.

– Да, вы абсолютно правы, – она показала им пару латинских текстов, которые содержали подобные изображения, – это очень интересный аспект. Дело в том, что все эти знаки использовались в совершенно разных трудах алхимиков. Но не ранее шестнадцатого столетия!

– А наскальные надписи в передней части пещеры, как мы предположили, относятся к тринадцатому веку, – заметил Патрик. – Одно из двух: или пол пещеры перед проходом совсем не такой старый, как сама пещера, или этот рисунок поместили туда тремя столетиями позже. Или алхимики использовали в своих работах более древние символы. Это же не исключено, что в работе они пользовались не ими придуманными символами. Может, они просто взяли более древние знаки себе на вооружение. Может, даже именно в этой пещере…

– Да, эти символы запросто могут не иметь ни малейшего отношения к алхимии, и это просто чистое совпадение.

– Не кажется ли вам такое объяснение чересчур притянутым за уши? – не выдержал Питер. – Ну, так что же эти символы значили у алхимиков? Вам удаюсь найти толкование?

Штефани кивнула.

– Вот это символ серы, а это – свинец.

– Если все это химические элементы, – предположил Патрик, – то их порядковые номера в периодической системе могут означать математический код. Или, например, их химические формулы.

– Да, звучит как научная фантастика, – заметил Питер, – вам не кажется?

– Эта идея не кажется мне абсурдной, – ответила Штефани, – мы же вообще не имеем ни малейшего понятия, с чем столкнулись. Люди, расписавшие переднюю часть пещеры, по-видимому, тоже обладали фантастическими знаниями. И кто знает, что за феномен или технологии кроются за пресловутым проходом. Но ваша идея, увы, не сработает. Химические элементы исключаются, если мы исходим из того, что эти знаки имеют то же значение, что и у алхимиков. И вот почему: этот знак обозначает кислоту, а этот – щелочь. Насколько я знаю, у них нет порядкового числа в периодической системе. Кстати, вот еще один знак. Он означает процесс сублимации. То есть когда вещество из твердого состояния…

– … превращается в газ, – закончил предложение Патрик, – большое спасибо.

– Ну, лично я этого не знал, – заступился Питер, чтобы хоть как-то сгладить язвительное замечание коллеги.

– Конечно, я не исключаю и того, что это может оказаться простым рисунком, декорацией, – продолжила Штефани.

– Я так не думаю, – сказал Питер. – Кто станет помещать такую трудоемкую декорацию на пол, туда, где ее никто не увидит? К тому же выполнено это не слишком изящно. Египетские иероглифы и те нанесены намного аккуратнее. Они-то как раз больше похожи на декорации. Нет, я все же думаю, что этот рисунок имеет какое-то значение. Или код?

– Они объединены в четыре группы, – сказал Патрик. – Может, у них есть сходства или различия?

Питер показал на листок:

– Мне никак не дает покоя этот символ. Очень похоже на смесь четверки и двойки. И этот, напоминающий латинскую букву Z.

– Первый символизирует сталь, а второй – известь, – пояснила Штефани.

– Это у алхимиков, – вмешался Патрик, – но мы не знаем, что могут означать наши.

– Верно.

– А что это за числовые ряды, которые вы там напечатали? – спросил Питер.

– А, эти, – Штефани достала нужные листы. – Я попыталась дать каждому знаку числовое значение, чтобы пропустить эти данные через компьютер.

– Кто бы мог подумать! – воскликнул Патрик с искренним удивлением. – Какую программу вы использовали?

– «Crypt Warrior» и «Word of Chaos».

– Я могу достать американскую версию второй программы с 128-битным шифрованием. Может, хоть так мы быстрее продвинемся в нашей работе?

– Стоп, стоп, – перебил Питер. – Вы говорите о программном обеспечении, позволяющем расшифровывать?

– Да, – пояснил Патрик, – «Word of Chaos» – это очень мощный инструмент. 128-битный ключ достать очень тяжело, поскольку в целях безопасности он запрещен к вывозу из США. Эта программа помогает вычислять математические алгоритмы. Правда, для ее использования понадобится очень мощный компьютер или уйма времени.

– Ладно, достаточно, – сказал Питер, закатив глаза, – извините, что спросил.

– Но Патрик совершенно прав, – возразила Штефани. – Дело вот в чем: для того чтобы продвинуться в наших поисках, нам нужно найти образцы, правила или другие зацепки. А эти программы, о которых мы только что говорили, как раз и предназначены для того, чтобы найти те самые образцы.

– О каких таких образцах вы говорите?

– Она имеет в виду не графические образы, – пояснил Патрик, – а что-то необычное, бросающееся в глаза или повторяющееся. Ну, словом, примеры. Или вещи, которые можно просчитать. Если, к примеру, всем символам придать цифровое значение от одного до двенадцати и мы выяснили бы, что символы в пещере нарисованы в той последовательности, когда сумма цифр первых двух чисел равна сумме цифр третьего символа, вот это и был бы образец.

Питер в замешательстве посмотрел на Патрика.

– Даже каждый язык имеет свой собственный образ, – добавила Штефани. – Например, любой отрывок текста можно отнести к определенной языковой группе только по длине слов и распределению гласных, даже если ты никогда прежде не встречал этого языка. С другой стороны, благодаря тем же приемам, можно выделить гласные.

– Хм… и что, вы уже обнаружили что-то?

– К сожалению, нет.

– Так может, мы просто пошли не в ту сторону? – подумал Питер вслух. – Может, дело здесь совсем не в символах, а, например, в количестве строк или в расстоянии, на котором они расположены друг от друга, кто знает?

– Знаете, что мне пришло в голову? – неожиданно воскликнул Патрик.

– Что?

– Дырка внизу справа явно совпадает с верхней дыркой, за тем лишь исключением, что вверху стоит непонятный символ с полумесяцем. Если не принимать это во внимание, то получится, что в верхнем ряду, как и в нижнем, шесть знаков. А сколько всего тут знаков? Тридцать шесть?

– Если без полумесяца, то да.

– Значит, все эти знаки можно поместить в правильный квадрат, где будет шесть строк по шесть знаков!

– И что из этого? – спросил Питер.

Патрик взял ручку и судорожно принялся что-то записывать.

– Если у нас есть квадрат, то мы можем использовать невероятное количество расчетов. Например, суммы цифр по вертикали и горизонтали. – Он сверил свой набросок с распечаткой Штефани и продолжил объяснение. Он был в своей стихии. – Так как у нас нет зацепки, то придется подходить к вопросу эвристически.

– Эвристически, – перепела Штефани, – означает, что сначала выбирают один метод и при его помощи доходят до конца. А потом оценивают, может ли результат решить проблему. Некоторые математические задачи намного проще решать, если изначально предположить какой-нибудь ответ и отталкиваться от него, как бы реконструируя всю последовательность действий задом наперед.

– Об этом я знаю! – возмутился Питер.

– Действовать эвристически, – продолжил Патрик, – в нашем случае означает, что мы будем исходить из числового кода, который с легкостью можно просчитать математически. Может, это и не так, мы попробуем, вдруг удастся прийти к удобоваримому результату или яркому образцу.

– Согласен. Почему бы и нет?

Патрик включил компьютер, и Штефани, понимавшая, чего он хочет, запустила соответствующие программы. А Патрик продолжал.

– Если здесь кроется математический код, то таким образом у нас появляются сразу две проблемы. Во-первых, мы не знаем, какие формулы нужно применять, но в этом нам поможет компьютер. А во-вторых, мы даже не предполагаем, какие числа нужно использовать. Поставить ли вместо символа стали тройку или двадцать семь?

– А может, двадцать четыре? – предложил Питер. – Как минимум, это похоже на символ.

– Почему бы и нет? Или вот: двести сорок один. Может так оказаться, что за этим символом кроется иррациональное число, например, Пи или корень из двух, – продолжил Патрик. – Факт остается фактом: мы этого просто не знаем. С такими данными даже самый мощный компьютер будет делать вычисления целую вечность. Но без доли везения дальше мы не продвинемся. Мое следующее эвристическое предположение заключается в том, что знаки должны быть помещены в квадрат и что это даст нам возможность понять их значение.

Кажется, Патрик превосходно разбирался в компьютерах, потому что очень уверенно вбивал какие-то команды, и спустя считанные секунды на экране появился правильный квадрат шесть на шесть. В некоторых ячейках числовые значения молниеносно сменялись большими до тех пор, пока картинка не застыла. На экране появились красные линии, соединяющие горизонтальные и вертикальные колонки. В конце концов появились две диагональные линии, и картинка была завершена.

– Есть! – закричал Патрик. – Это же магический квадрат!

– Программа посчитала, – пояснила Штефани профессору, растерянно смотревшему по сторонам, – какие цифры могут символизировать эти двенадцать знаков. Если это действительно так, как предположил компьютер, – она показала на монитор, – то можно увидеть, что сумма чисел ряда равна сумме чисел любого другого ряда, вертикального, горизонтального или по диагонали. Как ни крути – получается одна и та же сумма. Такую последовательность чисел и называют магическим квадратом.

– Магический квадрат, – заметил Питер, – очень точное название. И то, что вы оба тут делаете, кажется очень похожим на волшебство. Мы нашли пестрое смешение непонятных символов, которые мы запросто составляем в квадрат и приходим к выводу, что наше составление является магическим квадратом. Если бы не знак… Еще раз, что это было? Сталь? Если символ стали заменить числом 1,876121, другой – числом 25400,1777 и т. д.

– Почему вам это кажется невозможным? – спросила Штефани. – Вы считаете, что это случайность?

– Я не знаю. Мне сложно судить об этом. Сколько комбинаций существует? А что, если бы мы составили эти числа по-другому? Или если бы компьютер работал чуть дольше?

– Магические квадраты очень редки, – пояснил Патрик. – Представьте себе квадрат всего лишь из девяти чисел, а не из тридцати шести. Всего три ряда по три цифры, И теперь впишите в клеточки числа от одного до девяти так, чтобы получился магический квадрат. Вот решение.

Он набросал что-то на листе и протянул Питеру.

– Все числа в сумме дают пятнадцать. Это же типичная головоломка. Я просто запомнил это, чтобы в будущем не портить себе нерпы. Но попробуйте то же самое с нашим квадратом шесть на шесть и ограничением – использовать всего двенадцать различных цифр, и каждую лишь трижды. Не могу с уверенностью сказать, сколько различных решений есть у этой математической задачи. Но я, черт возьми, уверен, что немного. Если это чистая случайность, то в следующем году вы сможете увидеть меня ползущим на коленях в Сантьяго-де-Компостела. [17]17
  Город в Испании. Место религиозного паломничества (согласно легенде, здесь захоронены останки апостола Иакова).


[Закрыть]

Представив эту картину, Питер невольно улыбнулся.

– Что ж, хорошо. Давайте не будем тревожить Святого Иакова. Предположим, что алхимические знаки действительно соответствуют данным числам. Что из этого?

Патрик снова повернулся к компьютеру.

– Если мы будем вбивать эти числа последовательно, одно за другим, то получим что-то типа математического кода в сыром виде. «Word of Chaos» прогонит эти числа по своим алгоритмам. При этом программа зафиксирует каждый свой шаг и выдаст нам сообщение, если заметит какие-то закономерности.

– А какую закономерность мы ожидаем? Какие-нибудь суммы чисел? – спросил Питер.

– Не имею об этом ни малейшего представления, Питер. Именно поэтому я и не делаю это вручную. – Патрик улыбнулся. – Мы оставим машину работать и уже сегодня вечером посмотрим, что ей удалось сделать. По крайней мере…

Он запнулся.

– Что такое?

– Нам нужна еще одна цифра. Что-нибудь, что может служить ключом. Контрольная сумма или что-то в этом роде.

– Как это? С чего вы взяли? Вы меня, конечно, извините, но вот уже двадцать минут я сомневаюсь в собственных естественнонаучных школьных знаниях.

– Ну, в этой программе есть такая опция, и она выдаст нам ключ. Кстати, тот же самый метод используется в шифровании. Подразумевается, что у получателя сообщения уже есть ключ или что-то, при помощи чего можно найти моментальное решение, не ковыряясь с вариантами. Зачастую информация о том, какой ключ необходим, содержится в зашифрованном послании. Эта программа, помимо прочего, использует специальные формулы расчетов. Но ей часто задают начальное значение, от которого можно оттолкнуться. И еще, – он показал на рисунок, – вот этот знак вверху справа не даст мне покоя. Интуиция подсказывает мне, что он должен что-то означать. Возможно, это и есть ключ, как предполагала Штефани. Я во многое не верю, но своему инстинкту доверяю всегда.

– В данный момент у меня такое впечатление, что ваша интуиция вас скорее подводит.

– Я тоже не уверен, – ответил Патрик, – но это кажется мне совершенно логичным. Эта мысль кажется мне настолько правдоподобной, как будто бы она совсем не нова для меня, а я просто вспомнил ее… Если вы понимаете, что я имею в виду.

Питер приподнял бровь и пристально смотрел на коллегу несколько секунд. Затем он внимательнее вгляделся в рисунок.

– Выглядит как луна с кругом внутри. Это не алхимический знак. Штефани, вы случайно не нашли его значения?

– Нет, у алхимиков этого не было.

– Это и не астрономический знак, – сказал Патрик. – Во всяком случае, я такого не знаю.

– Астрономический? – Питер задумался. – Нет, что-то в этом есть. Подождите-ка минутку. Здесь два наложенных друг на друга знака. Серп обозначает луну, а большой круг с шаром или точкой внутри – солнце.

– Солнце и луна друг над другом? Это же…

– … затмение солнца, – закончил Питер, ошарашенный собственным открытием.

– Конечно! Чудесно! – выкрикнул Патрик. – Дата солнечного затмения как цифровой ключ для нашего кода. Это просто гениально и абсолютно логично. Возникает только один вопрос: какое затмение солнца имеется в виду.

– Если мы подойдем к этому вопросу эвристически, – произнес Питер, – и предположим, что проход и этот код, равно как и все надписи в пещере, относятся к тринадцатому веку, то логичнее всего предположить, что нам нужно искать затмение солнца, произошедшее в тринадцатом веке в этой местности.

– Отличное предложение, – заметил Патрик, – но как мы это узнаем?

– Это не так сложно, – вмешалась Штефани, – я могу посмотреть в Интернете. В сети есть пара человек, которые могут рассчитать это с большой точностью. Ведь с того времени прошло уже более восьмисот лет!

– Сколько времени это займет? – спросил Питер.

– В зависимости от того, когда наш запрос поступит в обработку. Одни день, в худшем случае два. Думаю, что столько мы сможем потерпеть, не так ли?

– Конечно. За это следует выкурить сигаретку! – воскликнул Патрик и отправился на подоконник. – Что скажете, Питер? До этого вы были так озабочены! А сейчас мы уже продвигаемся семимильными шагами, согласны?