Текст книги "Проект "Вавилон""

Автор книги: Андреас Вильгельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

– Я не выдумал ее, а просто только что уловил некую взаимосвязь. И, как видите, попал не в бровь, а в глаз, – он рассмеялся.

– В следующий раз, когда вас снова осенит, уж пожалуйста, предупредите меня.

– Конечно. Прошу прощения, все произошло очень неожиданно.

Патрик кивнул.

– Но вы же не полагаете всерьез, что мы наткнулись на могилу Христиана Розенкрейца?

– М-да, наша пещера как нельзя лучше подходит к легенде о Розенкрейце, не так ли?

– И все же, вы думаете, это могила или нет?

– Конечно же, нет! – Питер улыбнулся. – Мы же сами с вами установили, что пещера датируется тринадцатым веком. В то время никаких розенкрейцеров еще и в помине не было, если они вообще когда-нибудь существовали. Но Рене этого ни в коем случае нельзя говорить.

Патрик приподнял брови.

– Вы удивляете меня, Питер!

– Впрочем, все в действительности могло быть именно так: в пятнадцатом веке жил Христиан Розенкрейц, а потом появился Мартин Лютер, который хотел стать его учеником. Возможно, кто-то из них так же, как и мы, открыл эту пещеру и написал на стене: «Пусть это послужит примером моим ученикам».

– Звучит убедительно, – отметил Патрик, – но, к сожалению, мы до сих пор не знаем, как возникла эта пещера.

– Верно. И сейчас эти круги являются единственной нашей зацепкой. Пока мы расшифровали не все надписи, из Рене следует выудить как можно больше информации.

– Думаете, она до сих пор что-то скрывает от нас?

– Конечно! Она живет и работает словно в другом мире, о котором я, несмотря на все мои поиски и исследования, не знаю ровным счетом ничего. Она знает очень много, но слишком умна для того, чтобы выложить нам все сразу.

– Вы позволите мне помочь вам?

Исследователи не успели моргнуть глазом, как из-за угла показался молодой человек. Ему от силы можно было дать тридцать лет. На нем была модная и определенно дорогая тройка, а на лице сняла светская улыбка. Черные короткие волосы при помощи геля были уложены в современную прическу иголочками, в уголках глаз намечались морщинки. Вообще он был очень похож на одного из тех молодых людей, которые снимаются в молодежных сериалах.

– Меня зовут Аш Модей. Прошу меня извинить, если я показался вам дерзким. Просто я невольно услышал обрывок вашего разговора, где вы упомянули другой мир. Поэтому я решил взять на себя смелость и познакомить вас с происходящим здесь.

– Это очень мило, – начал Питер, – месье…

– Зовите меня просто Аш.

– …Аш. Правда, это очень мило с вашей стороны. Но почему вы решили, что мы имели в виду именно этот симпозиум?

– По вам видно, что вы не постоянные гости на подобных мероприятиях. Я прав, не так ли?

– Зависит от того, что вы имеете в виду, – уклонился от ответа Питер.

– Вы не принадлежите к этому кругу, потому что не верите во всякую абракадабру, каббалистическую игру слов или в истинную Тору.

Аш изобразил на лице заговорщическую улыбку и немного наклонился вперед, как тренер сборной по футболу в пятиминутном перерыве.

– Потому что вы не уважаете Вечного жида, графа фон Сан-Германа. Потому что верите в предсказания Нострадамуса ровно столько же, сколько в слезы Черной Мадонны. Вы никогда ничего не слышали о гомункулусе, наверняка не знаете имен ни архангелов, ни предводителей демонических легионов. Могу предположить, что Парацельса вы считаете врачом, а Гуго де Пейна [19]19
  Гуго де Пейн – первый великий магистр Ордена Тамплиеров. Годы правления: 1119–1136.


[Закрыть]рыцарем. Я прав?

Питер замешкался, но Патрик ответил за двоих:

– Да, черт возьми, вы нравы. А что, вам это мешает?

Аш улыбнулся.

– Да нет, ни в коем случае! На симпозиуме нельзя заниматься миссионерской деятельностью – так повелось с давних пор. У каждого из присутствующих здесь своя правда, и, как показывает практика, собственная правда зачастую основывается на отрицании других истин. Благодаря обоюдному уважению на симпозиуме все равны, – он развел руками, – но вы же понимаете, что каждый считает себя равнее других.

Он снова засмеялся.

– А во что верите вы?

– Я не могу сказать вам этого, да это и не имеет никакого отношения к делу, месье…

– Патрик Невро. А это мой коллега, профессор Питер Лавелл.

Аш немного замешкался.

– Профессор Лавелл. Не тот ли это самый профессор Лавелл?

– Пока еще мне не встретился ни одни однофамилец, – сказал Питер.

– Вы знакомы? – спросил Патрик.

– Нет, не совсем. Но ваши работы произвели в наших кругах неизгладимое впечатление. Некоторые из нас легко отделались, а были и такие, которым это далось куда сложнее.

– Напрашивается вопрос, к какой группе относитесь вы, – сказал Питер.

– Я не таю обид, господин профессор, – ответил Аш с улыбкой на лице, – но, с другой стороны, чего стоит личное мнение, когда в игру вступают такие понятия, как вера или поиски истины?

– Вы хоть намекните, о чем идет речь? – потребовал Патрик, обращаясь к обоим.

– О моих прежних исследованиях, – пояснил Питер, – о моей последней книге и лекциях, которые я читал до недавнего времени. Я многое изучал и встречался с разными людьми…

– И писали, – добавил Аш.

– Из-за этого вам не по себе до сих нор? – спросил напрямую Патрик.

– Ой, да будет с нас старых историй! – Аш махнул рукой. – Вы позволите мне немножко поводить вас здесь, можно даже и инкогнито?

– Почему бы и нет?

– Отлично. Тогда просто следуйте за мной, стараясь не привлекать внимания.

Аш провел исследователей через несколько проходов и коридоров. Пол некоторых из них был покрыт не совсем подходящими, но прочными коврами. В остальных же был обычный деревянный паркет или вообще каменный пол. Помещение, отведенное под симпозиум, имело столько ответвлений и было обставлено мебелью настолько неорганично, что создавалось впечатление, как будто проходишь мимо разных зданий, просто стоящих рядом. И никто никого не замечает. Троица прошла мимо комнат с распахнутыми настежь дверями. Внутри них были выставлены кое-какие экспонаты или велись тихие беседы. Аш указывал путь исследователям и незаметно следил за присутствующими.

– Это мероприятие, «Обмен», проходит очень нерегулярно, приблизительно раз в десять лет, – пояснил он. – Как вы, наверное, догадываетесь или наверняка знаете из собственного опыта, господин профессор, разные школы мистики не очень любят друг друга. Одни причисляют себя к хранителям древнего христианства, другие – к сатанистам и ученикам Алистера Кроули, [20]20
  Алистер Кроули (1875–1947) – один из наиболее известных мистиков и магов XIX–XX века. Зачастую Кроули относят к сатанистам. Наиболее известен как автор оккультных текстов. Являлся влиятельным членом нескольких оккультных организаций.


[Закрыть]третьи же хотят возвратить к жизни кельтское мастерство друидов и танцевать обнаженными в лесу в ночь на Белтейн. [21]21
  Белтейн или Белтайн – древний кельтский праздник начала лета, отмечавшийся около 1 мая в раннем Средневековье в Ирландии, Шотландии. В последние годы Белтейн нередко отмечают поклонники кельтской культуры.


[Закрыть]Насколько мы различаемся, настолько же сильно мы ненавидим друг друга и враждуем между собой. Вы заметили, что самые жестокие и кровопролитные войны ведутся всегда на почве религиозных распрей? Так было во времена крестовых походов, так есть и сейчас в Северной Ирландии или на Ближнем Востоке. Гитлер и Сталин искусственно вызывали в людях религиозное чувство, чтобы посылать свой народ на войну.

Аш как бы случайно задержался у одной из колонн и облокотился на нее.

– Если более детально заняться историей возникновения того или иного течения, то невольно всплывет очень много схожего. Кое-что из этого исследовали вы, профессор Лавелл. Что-то пришло из эпохи Ренессанса, что-то из средневековья. Очень часто корни всех течений уходят в раннее христианское время или даже еще дальше, в прошлое. На поверку оказывается, что исторических загадок и вопросов – ограниченное количество. И все мы, в той или иной степени, занимаемся их изучением. Для этих целей и был создан наш симпозиум. Перед приходом сюда мы смело сбрасываем все наши различия за борт и спокойно обмениваемся информацией – совершенно без задних мыслей и чисто научно. И только по тем самым общим вопросам. Такая идея пришла в голову графу фон Сан-Герману. Именно он организовывал самые первые встречи. Позднее он передал свои полномочия другим представителям и стал появляться здесь все реже. Если я ничего не путаю, то вот уже четвертую встречу его нет на симпозиуме.

– Вероятно, он уже скончался, достигнув своего стапятидесятилетия, – сказал Патрик циничным тоном, – или пока нет?

– Я не уверен, но в последний раз, когда я его видел, ему было уже далеко за сто пятьдесят, – Аш засмеялся. – Но мне, право, неловко долго мучить вас. Вернемся к нашей экскурсии: как вы знаете, этот симпозиум проходит под знаком каббалы. Но это отнюдь не значит, что другие вопросы не могут здесь подниматься.

Аш кивнул в сторону соседней комнаты.

– Видите того господина с сигарой?

На фойе небольшой группы людей выделялся коренастый мужчина, который, несмотря на солидный возраст, обладал прямой осанкой и держался с большим достоинством. Его грудь была увешана орденами и медалями, а сигару он держал с южной невозмутимостью.

– Это Жоао-Фернандес де Соуса, – пояснил Аш приглушенным голосом, – он из Португалии и является великим магистром Ордена Тамплиеров. Он в состоянии назвать всех великих магистров Ордена, начиная с момента его создания в Иерусалиме в 1118 году. Если вы его попросите, то он сможет рассказать и об исторической подоплеке тех лет. А видите ту толстую даму, с которой он беседует? Это Элен Блаватски. Она американка, и никто не знает, как ее зовут на самом деле. Она выдает себя за воскресшую мадам Блаватски, [22]22
  Блаватская Елена Петровна (1831–1891) – русская писательница и теософ. Уехала в США в 1873. Под влиянием индийской философии основала в 1875 в Нью-Йорке Теософическое общество. В 1878 уехала в Индию, где с 1878 обосновалось Теософическое общество. В 1884 вернулась в Европу, где был предан гласности ряд писем Блаватской, из которых явствовало, что многочисленные ее «феномены» были обманом.


[Закрыть]организовавшую в 1875 году Теософическое общество.

Аш продолжил свою экскурсию и проводил исследователей в другую комнату. В ней находились стеклянные витрины, охраняемые двумя вооруженными мужчинами. На полках лежали раскрытые книги и листы пергамента.

– Документы, собранные здесь, прибыли из разных стран и относятся к разным культурам. Они выставлены не для продажи, а для того чтобы провоцировать собравшихся на дискуссии. Вы когда-нибудь видели что-то подобное?

Аш подошел к выставочным образцам.

– Это письма Павла катарам и галатам, а рядом – оспариваемое Евангелие от Иакова. Вот лежат две еще не расшифрованные кумранские рукописи, [23]23
  Кумранские рукописи – название манускриптов, обнаруженных, начиная с 1947 г., в пещерах Кумрана, а также в ряде других пещер Иудейской пустыни и в Масаде.


[Закрыть]рядом с ними – пресловутый «Некрономикон» Абдула Алхазреда. [24]24
  Некрономикон (англ. Necronomicon) – название вымышленной книги, придуманной Говардом Лавкрафтом и часто упоминаемой в литературных произведениях, основанных на мифах Ктулху. Однако многие верят в существование настоящего древнего манускрипта, называющегося «Некрономикон» и более или менее соответствующего описанию Лавкрафта. Среди прочего в книге содержатся имена Древних, их история, а также методика их вызывания.


[Закрыть]Там – оригинальные записи Нострадамуса и зашифрованные документы, найденные в Рене Ле Шато. Ну, а это до сих пор не разгаданная рукопись Войнича. [25]25
  Рукопись Войнича – книга, названная в честь американского книготорговца русского происхождения Вилфрида Войнича, который приобрёл её в 1912 году. Это таинственная книга, написанная около 500 лет назад неизвестным автором, на неизвестном языке, с использованием неизвестного алфавита. Она стала Святым Граалем криптографии, но не исключено, что рукопись представляет собой мистификацию, бессвязный набор знаков.


[Закрыть]

– Уму непостижимо! – пробормотал Питер, надвинул на нос очки и подошел ближе. – Все это выглядит как настоящее.

– Конечно, это не фальшивка. Согласно нашей традиции, каждый приглашенный обязан привезти что-то с собой на симпозиум, чтобы поделиться с остальными. При этом люди не обращают никакого внимания на трудности и большие расходы, связанные с транспортировкой и охраной. Месье, у меня напрашивается закономерный вопрос. А вы-то как сюда попали?

– Нас внесли в список приглашенных, – не задумываясь ответил Патрик.

– Разумеется, вы были в списке приглашенных. Каждый из здесь присутствующих числится там. Иначе вы не попали бы сюда и до сих пор наивно полагали бы, что тут проходит встреча закрытого общества, занимающегося чтением античной лирики.

– Во всяком случае, приглашения мы не получали.

– Позвольте возразить вам, месье Невро. Без приглашения вы никогда не узнали бы о подобном мероприятии. И мне не терпится узнать, что же вы принесли с собой, чтобы поделиться с другими.

– Кое-что у нас действительно есть, – ответил Питер, нехотя отрываясь от витрин. Он достал рисунок символа, найденного в пещере, – мы ищем вот что.

– Кольцо Монсегюра! – удивленно воскликнул Аш, и на его лице появилось искреннее и почти гневное возбуждение. – Вы напали на след кольца… – Он зажмурился. – Откуда у вас это?

– В настоящий момент это не имеет никакого значения, – сказал Питер. – Нам нужно кое-что узнать об этом рисунке. Мы здесь для того, чтобы найти человека, который мог бы нам помочь.

Аш сделал шаг назад.

– Месье профессор, немедленно уберите это туда, откуда достали! – сказал он сдавленным голосом и с испугом посмотрел на охранников.

Питер невольно подчинился, но глаз с проводника так и не спустил.

– А в чем дело?

– С этим кольцом вы в мгновение ока наживете себе здесь таких врагов, что даже и представить себе сложно! Сейчас вы находитесь на нейтральной территории, но помните, что она заканчивается сразу же за входной дверью. Поэтому вам следует быть предельно осторожными!

– Вы нам скажете, что же тут такого ужасного? – недоумевая, спросил Патрик.

– Вы действительно настолько неопытны или прикидываетесь? Кольцо Монсегюра старше и могущественнее всех нас и всех знаний мира. Никто не говорит о кольце, потому что у каждого есть свой негативный опыт на этот счет. Поэтому, пожалуйста, давайте и мы с вами сменим тему!

– Странно, но Рене Колладон, похоже, в первый раз видела этот символ.

– Вы показали ей его? – Аш закатил глаза. – Тысяча чертей! Почему вы вообще не прибили его на двери церкви?! Профессор, вы же призываете к себе псов Тиндалоса!

– Что, простите? – переспросил Патрик.

– Просто метафора, – пояснил профессор. – Так Лавкрафт [26]26
  Говард Филлипс Лавкрафт (1890–1937) – американский писатель и поэт, писавший в жанрах фэнтези, ужасов и научной фантастики, совмещая их в оригинальном стиле.


[Закрыть]называет кровавых псов ада, которые преследуют своих жертв на протяжении нескольких столетий и даже целую вечность, до тех пор пока не настигнут их.

Патрик хотел отпустить колкое и даже богохульное замечание, но что-то остановило его. В этот момент в глазах Аша вспыхнуло вселяющее страх смешение ужаса и безумия. Может, он и был слегка не в себе, но то, что он сказал, было очень серьезно.

– Понимаю, что сейчас я нарушу кодекс невмешательства, – Аша было не остановить, – но кое-что я все же могу рассказать вам. Рене Колладон безобидна и даже наивна. Она еще не так давно в наших кругах, чтобы знать, как распределены карты. В этой игре участвуют персоны посильнее Христиана Розенкрейца. Это такие силы, о которых вы даже и думать не могли. Это совершенно иная лига. Единственное, что я могу вам посоветовать: уберите свои руки от кольца! Если слишком долго смотреть в бездну, то она сама начнет смотреть на вас!

– А что вы посоветуете нам делать сейчас? – не отступал Питер.

– Дайте мне этот рисунок и скажите, где нашли его. Тогда я возьму дело в свои руки. И тогда для вас кошмар закончится.

Питер сделал шаг навстречу Ашу:

– Ни в коем случае! Вот если бы мы получили ответы на пару наших вопросов…

– Я предупреждаю вас, месье профессор! Вы вступаете в спор с «Рукой Велиала». [27]27
  Велиал – в Библии демоническое существо, дух небытия, лжи и разрушения. Велиал может причинять человеку беду и недуг. Он выступает как обольститель человека, совращающий его к преступлению, вербующий его в ряды «сынов Велиала».


[Закрыть]Не стоит недооценивать такую силу!

– «Рукой Велиала»? – переспросил Патрик. – Это что такое?

Глаза Аша вспыхнули.

– Это я! – прошипел он. – Я – рука Велиала, и вы еще пожалеете о своих поисках, это я вам обещаю!

– Я решительно не понимаю, почему вы так реагируете, – подчеркнуто спокойно сказал Питер, – но больше вы от нас ничего не узнаете.

– Хорошо.

Аш неожиданно взял себя в руки и, улыбнувшись, раскланялся.

– Жаль, месье, что все так закончилось. Увы, но мне пора идти. Желаю хорошего вечера.

Он даже не дождался ответа. Быстро развернулся и в спешке покинул комнату.

– Упс, – вырвалось у Патрика, – что это с ним?

– Это Кольцо Монсегюра явно шокировало его. Но что это было, страх или алчность?

– Трусом он мне не показался. И уж если он действительно чего-то испугался, то для этого должны быть весьма веские основания. Честно говоря, меня это немножко нервирует… – Патрик прикурил сигарету. – А если это была алчность…

– Нам только фанатиков не хватает, которые бросаются такими угрозами.

– Признаться, мне тоже стало не по себе. Неужели мы разворошили осиное гнездо?

– Кажется, идея с симпозиумом была не очень удачной… Может, сейчас самое время удалиться по-английски, пока о нашем присутствии не объявили по радио?

– Согласен. Как там говорят: о человеке судят по поступкам? Но сейчас удалиться по-английски – оптимальное решение.

– Столько лет, проведенных в Германии, совсем не отразились на вашем британском характере, – Патрик ухмыльнулся.

– Надеюсь, это был комплимент, – ответил Питер, и они направились к выходу.

8 мая, поместье Морже, Швейцария.

– Ну, Йозеф, что вы об этом думаете? – говоривший мужчина устремил свой взгляд в огромные окна, из которых хорошо было видно Женевское озеро.

Даже при самой благоприятной погоде противоположный берег был едва различим. В этот час на землю уже опустились сумерки, озеро накрыли полосы тумана, и оно стало похоже на широкую реку. На воде еще были видны лебеди и пара лодок. Собеседник тоже посмотрел на озеро. Прежде чем ответить на заданный вопрос, он сделал очередной глоток вина из бокала, похожего на кубок.

– Вы были правы, Штефан, ситуация обостряется. Времени остается совсем немного, а мы до сих пор не знаем, к лучшему ли это.

– Йоханна советует нам положиться на исследователей. У них добрые сердца, и они не подвержены суевериям или жажде власти – тому, что мы, увы, встречали слишком часто. Но в то же время…

Мужчина провел рукой по своей бороде.

– В то же время эти мужчины привлекают чересчур много внимания.

– Может, нам следует более настойчиво помочь им?

– Но, Йозеф, им же нужно учиться самим. А нам нужно заново проверить их способности к познанию.

– На берегу реки стояли два мужчины, желающих переправиться на другой берег. Один из них, понаблюдав некоторое время за рекой, решил: «Течение слишком сильное». Другой же спросил: «Откуда ты это знаешь?». И первый ответил: «Посмотри на крутящиеся камни в русле!» Тогда и собеседник понял это. Неужели сила познания второго мужчины имеет меньшее значение лишь потому, что ему помогли? Нет, совсем нет. Стремление к познанию одинаково, вне зависимости от результата.

– Ты прав, Йозеф. И тем не менее я бы хотел проверить, смогут ли они сами додуматься до этого.

– Вы имеете в виду мудрость, Штефан? Мы уже не раз говорили с вами на эту тему. Это и есть та самая мудрость, которую вы хотите проверить. Эта мудрость рождается в результате самостоятельной комбинации данных и определенного познания. Но без достаточного количества информации это невозможно. Если мы хотим справедливо оценивать исследователей, то нам нужно постоянно создавать необходимые условия.

Мужчина с бородой оторвал свой взгляд от озера и улыбнулся.

– Ты был и по сей день остаешься гуманистом. Но я жду от них большего. В их распоряжении все возможные знания, и в наши дни они более доступны, чем когда-либо. Нужно только проработать их и не ждать, пока ответы принесут на блюдечке с голубой каемочкой.

– Сейчас люди располагают большими знаниями, чем когда-либо. И тем не менее кое-что всегда ускользает в густой туман истории и за завесу забвения и ошибочной интерпретации. Вы должны признать, что с каждым днем становится все труднее знать абсолютно все. Да и истины становятся более разнообразными.

– Истина всегда одна.

– Правда зависит от точки зрения интерпретатора, Штефан.

– Нет, истина тем и примечательна, что является одной-единственной для всех без исключения.

– Одной-единственной? Что же тогда появилось раньше: яйцо или курица? Или лучше: скажите мне, какая религия является истинной?

Пожилой мужчина улыбнулся и покачал головой.

– Йозеф, я еще ни разу не смог противостоять твоей логике, даже если речь шла о банальных фокусах.

– Разве цель не оправдывает средства? Если вы согласитесь со мной, что в наши дни сделать правильные выводы ничуть не легче, чем сто лет назад, то мне незачем стыдиться своей уловки.

– Хорошо. Предположим, это так. Тогда скажи мне: что, по-твоему, нам следует делать?

– Давайте еще немного поможем им. Они уже недалеки от того, чтобы вытянуть все карты. А уж тогда и посмотрим, как они их разыграют. Конечно, на это мы можем пойти, если знаем, чем рискуем. В противном случае нам придется вмешаться, чтобы защитить собственные интересы в будущем.

Пожилой мужчина снова посмотрел на озеро.

– Риск… Возможно, сейчас действительно самое подходящее время.

Глава 13

9 мая, отель «Де ля Гранж», Сен-Пьер-де-Буа.

Дидье Фавель старался привести в порядок свои мысли после всего услышанного и сказанного вчера. Но они снова и снова уносили его в давно минувшие времена. Он проклинал свою опрометчивую юность. Если по прошествии стольких лет прошлое, как страшный демон с кожаными крыльями, могло взмыть ввысь, чтобы управлять им, то о какой уверенности в будущем вообще могла идти речь? Как теперь он сможет спокойно засыпать, не боясь проснуться в каторжной тюрьме? Месть все равно настигнет человека, вне зависимости от того, как долго он мог жить до этого, не расплачиваясь за собственные грехи! Неужели все эти годы дьявол давал ему милостивую отсрочку, а то, что произошло сейчас, – Божья справедливость? Или наоборот?

Он никогда не забудет ее лица. Всякий раз, когда он закрывал глаза и пытался ни о чем не думать, ее образ всплывал перед глазами из полной темноты. Со временем он привык к этому, а коньяк придавал ему силы и веру в себя и в то, что призраки прошлого не причинят ему вреда. Но прошлой ночью она появилась снова и не исчезала, куда бы он ни посмотрел. Это ее невинное молодое личико с маленьким носиком и нежной кожей. Уголки губ опущены вниз, мокрые от слез щеки и красные глаза, распахнутые от отчаяния, когда она узнала, что после унижения и боли ей придется умереть. Ее рот, открывшийся в беззвучном крике…

Много раз он обдумывал события той ночи до тех пор, пока его не начало колотить. Теперь он сидел в кожаном кресле своего кабинета полностью одетый и грустно всматривался в предрассветный полумрак. Он ничего не мог сделать с собственным прошлым. Ничего изменить уже было нельзя. Она все еще жила, но только в нем. Она бы упрекала его до конца жизни. Единственное, что он мог сделать в тот момент, – не допустить, чтобы другие обстоятельства отравили его жизнь. И поэтому ему пришлось отдать свой земной долг тем, кто призвал его к этому. Это было единственное, что он мог сделать тогда.

Мэр вошел в отель и навел справки об исследователях у стойки регистрации. Он узнал, что они сняли не только три одноместных номера, но и дополнительную комнату под офис.

– Узнайте, в номере ли они, – приказал он служащей, – мне срочно нужно встретиться с ними.

Администратор проверила по компьютеру.

– Они еще не были на завтраке. Хотите, чтобы я соединила вас с номером, господин мэр?

– Да, пожалуйста! Лучше с тем французом.

Девушка протянула мэру трубку, и с другого конца провода послышались долгие гудки. Спустя минуту в трубке щелкнуло, и раздался мужской голос:

– Невро.

– Доброе утро, месье Невро. С вами говорит мэр Фавель. Мне нужно срочно с вами встретиться.

– Со мной лично? А в чем дело?

– Нет, с вами тремя. К сожалению, мне нужно обсудить с вами возможность вашей дальнейшей работы.

– Есть проблемы?

– Я у вас в фойе. Сейчас поднимусь.

– Нет! Мы сами спустимся. Давайте встретимся в Зеленом зале.

– Хорошо, – сказал мэр и повесил трубку.

– Доброе утро, месье мэр, – Питер протянул ему руку, – позвольте представить: Штефани Крюгер.

Они пожали друг другу руки, но мэр даже не улыбнулся.

– Вам нужно покинуть отель до конца этой недели.

– Но почему вдруг? – удивился Питер.

– Из Парижа к нам едет очень большая делегация. И отель должен быть полностью в их распоряжении.

– Но сейчас тут забронированы далеко не все номера! Вы уверены, что не сможете разместить этих господ без столь экстремальных мер?

– Думаете, я не рассматривал другие возможности?! – выражение лица мэра на корню пресекало любую попытку возражения.

– Вы сможете предоставить нам другое жилье? – поинтересовался Питер.

– Нет.

– Без размещения и офиса мы вряд ли сможем продолжить наши исследования!

– Я это понимаю, господин профессор. Да не волнуйтесь, месье Левазье сможет самостоятельно взять ситуацию под контроль.

– Хотите сказать, что вы просто вышныриваете нас отсюда?! – уточнил Патрик.

– Мне все равно, как вы это назовете, месье Невро. Самое главное, чтобы вы освободили отель до конца недели.

– Что за наглость! – вырвалось у Питера.

Но мэр проигнорировал последнюю реплику. Он повернулся спиной к исследователям и покинул помещение.

– Что за дерьмо! – выругался Патрик. – Этим наверняка мы обязаны тому лесничему.

– Странно, но на меня он произвел совсем иное впечатление. Не думаю, что он стал бы пользоваться столь грубыми методами, – вмешалась Штефани. – В конце концов, он просто хотел выведать, чем же мы занимаемся на самом деле.

– Мне тоже кажется, что Левазье тут не при чем, – согласился Питер. – И для меня загадка, с какой стати мэр начал беситься с жиру… Думаю, нам следует обсудить это с Элейн, причем немедленно.

– Тогда давайте поднимемся в бюро и позвоним ей, – предложила Штефани, – а потом я поделюсь с вами своей вчерашней находкой – я уверена, что вас это заинтересует.

– Согласен, – ответил Патрик, – у меня все равно аппетит пропал.

– Никаких проблем, профессор Лавелл, – голос их работодательницы звучал так же строго, как и тогда в Женеве, – я позабочусь обо всем. Спокойно продолжайте работу. Ваш первый отчет, присланный вчера показался мне многообещающим. Я надеюсь услышать вас в ближайшее время.

На этом телефонный разговор завершился.

Исследователи, сидевшие за большим столом для переговоров, невольно переглянулись. Патрик достал из пачки сигарету, а Штефани, не проронив ни слова, пододвинула ему пепельницу. Несмотря на появление Фавеля, у нее было хорошее настроение.

– Как все прошло в Канне? – спросила она спустя несколько минут.

– По сравнению с длительностью нашего визита, это была бессмысленная поездка, – ответил Питер. – Мы снова встретились с Рене Колладон и прямо заявили ей, что ее масонский орден, видимо, сильно изменился, поскольку они занимаются учением и разгадыванием загадок мистика Розенкрейца. Нам удалось внушить ей, что мы наткнулись на гробницу самого Христиана Розенкрейца, и она тут же предложила нам ответить на все интересующие нас вопросы. Но, увы, до этого дело не дошло.

– Сразу после этого у нас состоялся очень нелицеприятный разговор, – добавил Патрик, – после чего мы решили удалиться оттуда как можно скорее.

– Серьезно? – не поверила Штефани. – Вам что, угрожали?

– Это был какой-то странный тип, – пояснил Патрик. – Он так разозлился, когда мы показали ему символ! Он узнал его, даже сказал, как это называется – Кольцо Монсегюра – и заговорил как фанатик, после того как мы не сказали ему, откуда у нас этот рисунок. По-моему, он относится к какой-то секте со смешным названием. Рука чего-то.

– Велиала, – поправил Питер, – «Рука Велиала». Велиал – это древнееврейское имя демона, одно из многих средневековых имен дьявола, Сатаны.

– Вот проклятье! – воскликнул в сердцах Патрик. – Я же сказал – фанатик!

– Ну, это уже кое-что, – сказала Штефани, – теперь у нас по крайней мере есть название – Кольцо Монсегюра. Знаете, что это значит?

– Ни разу не слышал, – ответил Питер. – Знаю, что Монсегюр – это название развалин здесь, в Лангедоке.

– Неподалеку отсюда?

– Ну да. Должно быть, не очень далеко. Может, сто или сто пятьдесят километров.

– Откуда вы так хорошо знаете южную Францию?

Питер махнул рукой.

– Это общие знания по истории. Монсегюр играл важную роль в средние века. Это была последняя большая крепость катаров, в которой спасались альбигойцы [28]28
  Альбигойцы – члены французской религиозной секты XIII в.


[Закрыть]во время крестовых походов против них.

– Ваши знания истории выше всяких похвал, профессор, – заметил Патрик, – но не могли бы вы рассказать эту историю попроще, чтобы тупой инженер смог въехать?

– Мне жаль… Правда. И если честно, то не вижу в этом совершенно никакого смысла… – на мгновение он задумался. – Да, точно… Это же настоящий клад новых перспектив и взаимосвязей! Может, мы наткнулись на золотую жилу…

– Хватит, мы и так уже заинтригованы! – крикнула Штефани.

– Что ж, хорошо, – Питер встал из-за стола и принял горделивую осанку, словно готовился к докладу перед большой аудиторией.

– Перенеситесь мысленно в двенадцатый и тринадцатый века. Время крестовых походов. Люди собираются и идут против мавров, сарацинов на Иерусалим и Ближний Восток. Крестовые походы оказываются более или менее успешными, в зависимости от того, как ложатся карты. Во многих странах царят беспорядки. И не только из-за войн, но и из-за интриг, постоянно меняющейся власти, политических и религиозных бунтов. И люди, и различные группировки хотят из всего извлечь выгоду. Орден Тамплиеров, например, нажил огромное богатство и смог давать ссуду даже королям, приобрел такую силу, что сама церковь стала бояться его все сильнее.

Область вокруг Лангедока в те времена была весьма необычным районом. Современным, открытым остальному миру, благополучным и полным вольнодумцев. Это было своего рода смешение Нью-Йорка и Вудстока, если хотите.

– Только не говорите, что вы были в Вудстоке того времени! – Патрик засмеялся.

– Что, простите?

– Да ладно, я пошутил. Продолжайте лекцию.

Питер как ни в чем не бывало продолжил:

– Лангедок в то время был очень богатым. Тулуза была третьим по богатству городом во всей Европе, а главное – очень прогрессивным с точки зрения науки, техники и духовности. Самое подходящее место для зарождения нового мышления. Здесь прочно обосновываются странствующие проповедники, секты и прочие религиозные сообщества. Наиболее влиятельное течение основали катары. Некоторые их взгляды и положения шли абсолютно вразрез с канонами католической церкви. Но, несмотря на это, они завоевывали все большее влияние. Некоторые ученые допускают, что их могли поддерживать сами Тамплиеры. В конце концов все города провинции оказались в руках катаров, которых во Франции принято называть альбигойцами.

– А как же Альбигойские крестовые походы?

– Образ мыслей и увеличивающееся влияние катаров стали угрожать союзу церкви с Францией. Как минимум, в глазах власть предержащих. И церкви нужно было лишь найти достойный предлог – это было вопросом времени. Папа Иннокентий Третий неожиданно объявил о крестовом походе против альбигойцев и хотел полностью уничтожить их. Бой был очень страшным, жестоким. Позже скажут, что самой большой заслугой Великой инквизиции стало уничтожение катаров. В 1209 году весь город Безье был вырезан. Две тысячи женщин, мужчин и детей были убиты без разбора, и все под пресловутым девизом: «Убейте всех – Бог узнает своих».

Питер сделал паузу и продолжил:

– По всей стране начались преследования и уничтожение катаров. А крепость Монсегюр была их последним и самым важным бастионом. В крепости укрывались и парфаиты, [29]29
  Парфанты – Совершенные лотарингских катаров.


[Закрыть]предводители катаров, вместе с другими членами их общества. Крепость Монсегюр располагалась на одиноко стоящей горе, что гарантировало ее безопасность. Осаждали ее около полугода, но в конце концов катары сдались, и более двух сотен мужчин, женщин и детей были сожжены заживо у подножия горы. Это произошло в 1244 году.

В воздухе повисло тяжелое молчание.

– Середина тринадцатого столетия, – подумал вслух Патрик, – новый образ мыслей, научные открытия, новые философские и религиозные течения и целая пещера надписей…

– Да, – ответил Питер, – можно предположить, что пещеру сотворили катары и оставили в ней свой след…