Текст книги "Древо миров"

Автор книги: Андре Олдмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

Он сделал знак Бугдрасилю, указывая на волны, и юный оруженосец в задумчивости взъерошил густые кудри: вода плескалась рядом, но как заманить в нее неприкаянные души, было неясно – конские доспехи не позволили бы лошадям короля и оруженосца отплыть и с десяток локтей от берега.

Пришельцы с Серых Равнин сгустились за их спинами мрачной тучей. Их стон все нарастал, грозя поглотить мелодию, а что тогда будет, богам лишь ведомо. Бу поискал глазами какого-нибудь морского зверя, в которого мог бы вселиться, никого не увидел и половчей устроил на руке щит…

И тут среди волн раздался трубный рев раковины.

Море вспенилось, и на поверхности показалась голова с прилипшей к толстым щекам мокрой бородой. Обитатель глубин резво поплыл к берегу, фыркая и выкрикивая такие слова:

 
Кто дерзкий тот,
Кто в час уединенья
Меня отвлек
Своим бездарным пеньем?
Кто здесь играет
Скорбно и печально,
Когда властитель моря
Радость чает?!
 

– Так вот кто у меня фляжку с Медом Поэзии украл, – проворчал Бугдрасиль, – конечно, теперь до следующего потопа радость будет чаять… Эй, Асиевель, старина, ты-то нам и нужен! – закричал он подплывавшему духу моря. – Не стану о меде спрашивать, только окажи услугу…

– Кто этот юноша кудрявый, столь дерзкий, сколь же и упрямый? – рявкнул повелитель глубин, шлепая ластами по мелководью.

– Я это, Возле Корней Живущий, – отвечал Бу нетерпеливо. – Не мог бы ты, любезный, прокатить Его Величество по волнам? Совсем немного, лиги две-три.

– С какой это стати? – осведомился Асиевель, усаживаясь в десяти шагах от берега.

– Я прошу.

– А ты не проси. Я – повелитель глубин, а не прогулочная шлюпка.

– Бессовестная ты морская корова, а не… – начал было элементал и вдруг осекся. – А что, повелитель килек, нравится тебе, как играет мой господин?

Дух моря замотал кудлатой башкой так, что брызги полетели во все стороны.

– Не нравится, – сказал он, – с души воротит, словно медуз наглотался. И эти еще стонут, темные… Умер у вас, что ли, кто-то?

– Если не выполнишь мою просьбу – умрут многие, – пообещал Бу. – А если выполнишь – никто не станет нарушать твой покой в глубинах. Тишь наступит и благодать.

Асиевель поскреб голову, надул щеки, фыркнул и согласился.

– На воде и под водой, среди рифов и возле скал – я единственный достоин почитания, – заявил он гордо. – Нет ничего выразительнее звучания моей раковины. Спросите мореходов, которые сейчас на дне. Так что хор и оркестр на моем берегу совсем ни к чему.

Не переставая играть, Конн спешился, зашел по колено в воду и уселся на спину повелителя глубин. Асиевель фыркнул и неторопливо поплыл в открытое море.

Расчет Матген полностью оправдался. Правда, тени умерших некоторое время летели над волнами, не желая погружаться в пучины, но малейшие брызги превращали их в легкие облачка пара. Не успел дух моря отплыть и на пол-лиги от берега, как с моря задул свежий ветер, довершивший дело: пенные барашки, срывавшиеся с вершин пологих валов, полностью развеяли потустороннее воинство Аримана.

Когда Конн снова оказался на берегу, он был мокрым с ног до головы.

– Спасибо тебе, любезный Асиевель, – церемонно раскланялся Бу, – может быть, тебе наплевать, но сегодня ты спас мир от гибели…

– Рано еще трубить победу, – оборвал Конн элементала, ставя ногу в стремя, – битва не кончена.

В это время из-за деревьев долетел жуткий, леденящий душу рев.

Пустив коней в галоп, король и оруженосец помчались в сторону Маг Туиред.

Глава десятая
Копье Дагда

Призови же меня, о небесная рать,

Доверяю тебе свою душу.

Я иду, дабы поле врагу не отдать,

Стену хладного мрака разрушить…

Тилмфер. «Скала Олламов»

Сражение было в разгаре. Фаллийцам вновь пришлось скрестить клинки с существами демоническими, однако на сей раз Ариман выслал против армии королевы Матген не оживших мертвецов, не исполинов и не бесплотные тени: из темного облака у подножия холма явились воины Нергала – жуткие обликом создания с низкими ороговевшими лбами, зубчатыми гребнями от затылка до толстого, утыканного иглами хвоста и мощными лапами, сжимавшими огромные секиры и метательные топоры. Были сии порождения хозяина Серых Равнин трудно уязвимы для земного оружия, но все же уязвимы, и воинства четырех королей под развернутыми стягами вступили в битву.

Дагеклан, сидевший верхом на гнедом жеребце рядом с колесницей Матген, видел, как маршируют по равнине боевые порядки темного воинства, кроша тяжелыми ногами белесую стекловидную корку, оставшуюся после исчезновения Гнилого озера. Покачивались боевые стяги на длинных шестах – металлические, громко гудевшие под ветром. Воины Нергала когда-то были обычными солдатами и рыцарями, и, превратившись в покрытых роговыми пластинами монстров, они не утратили воспоминаний о тех битвах, в которых участвовали, предстоящая схватка наполняла их предвкушением жуткой кровавой пляски, когда небо и земля сливаются в едином вихре и остается лишь одно желание – убивать, крошить, калечить, побеждать… Сейчас они шли, построившись вокруг своих командиров – столь же уродливых и безжалостных, лишенных сердца, отличавшихся лишь длинным загнутым рогом на затылке – признаком высших чинов воинства преисподней.

Дрожала земля, воздух полнился звоном, бряцанием оружия и тяжелым запахом пота.

Вдоль фаллийских рядов поскакали гонцы, сигналами рожков подавая команду к ответному наступлению.

Но, прежде чем войска четырех королей двинулись вперед, ко рву посредине поля выдвинулась цепь лучников под прикрытием щитоносцев. За ними следовали люди с наскоро сколоченными деревянными мостками.

Лучники, укрывшись за щитами, выпустили одну за одной множество стрел, и те смертельным дождем обрушились на темное воинство. Большинство стрел не причинили воинам Нергала никакого вреда, отскакивая, точно горох, от роговых пластин монстров, но некоторые все же поразили цель, угодив в глаза или узкие полоски неприкрытой кожи. Тем временем через ров были перекинуты деревянные мостки, и авангард отступил на исходные позиции.

Снова заиграли рожки, от лагерей четырех армий отделились пехотинцы и ринулись навстречу врагу. Более легкие и проворные, нежели воины Нергала, они первыми преодолели ров и с боевым кличем понеслись дальше по растрескавшейся белесой поверхности.

Они были примерно в ста шагах от передовых рядов монстров, когда на них обрушился град метательных снарядов: копий, дротиков, топоров… Особенно искусно нергальи воины владели метательными топорами: броски были столь сильными и точными, что многие фаллийцы полегли с разрубленными телами и головами. Неся потери, атакующие прорвались все же сквозь шквал метаемых неприятелем орудий и вступили в рукопашную: вблизи монстры оказались не столь проворны, и ратники, окружив каждого впятером – вшестером, успешно орудовали копьями и мечами. Наступавшие в задних рядах приспешники Нергала теперь были лишены возможности метать топоры, дабы не задеть своих же сотоварищей, а шедшие впереди бестолково кружили на месте, отмахиваясь от пеших ратников секирами и закрывая путь к наступлению тем, кто был за их спинами.

Пока шла эта сеча, копьеносцы фаллийцев установили вдоль рва три заградительных ряда, между которыми стояли наготове лучники. К деревянным мосткам выдвинулась конница и стала переправляться на ту сторону.

– Если мне будет позволено заметить, государыня, – сказал Железная Рука королеве, – я бы послал вперед конных рыцарей, а не пехоту. Эти хвостатые отродья слишком сильны, хоть и неуклюжи.

– Вот и пусть окончательно уверятся в своей силе, – сказала Матген, покусывая нижнюю губу. – Мне жаль погибших, но война без жертв не бывает. Эти герои, погибнув, сделают большое дело…

Первый ряд монстров оказался почти полностью вырубленным: клинки фаллийцев и наконечники их копий находили щели между роговыми пластинами и разили уродливую плоть – потоки черной крови заливали изрытую землю. Но эта небольшая победа далась дорогой ценой: из авангарда фаллийцев уцелели немногие. Как только следующий ряд воинов Нергала получил возможность метнуть свои смертоносные ору – дня, судьба передового отряда была решена: он был полностью уничтожен.

Победный рев монстров прокатился над полем взметнулись металлические стяги, и темное воинство устремилось вперед, перейдя на тяжелый галоп. «Слава, Нергал! Слава!» – оглашали воздух хриплые вопли, и под лучами стоявшего уже почти в зените солнца сверкали тысячи огромных секир…

Тем временем фаллийская конница, переправившись через ров, занимала позиции, растягиваясь широкой цепью вдоль чернеющей полосы, оставленной ударом небесной плети. Здесь были рыцари Лейнстера, Улада, Коннахта и Мунстера – плюмажи на их шлемах играли всеми цветами радуги, пестрые значки развевались на копьях; рядом гарцевали оруженосцы, и каждый из этих юношей был едва ли не столь же искусен в бою, как и его господин.

Какой-то всадник в желтом плаще занял место перед линией конников и, привстав в стременах, взмахнул мечом. В грохоте, издаваемом наступающим воинством Аримана, тонули все звуки, но, кажется, всадник что-то пел, высоко поднимая круглый щит с изображением золотой птицы.

– Это Тилмфер, Скала Олламов, – сказала Матген, заметив, что лишь вежливость удерживает Дагеклана от готового сорваться с губ вопроса. – Наш лучший поэт и певец. Его голос воодушевляет воинов…

Было видно, как Тилмфер высоко подкинул меч и снова поймал его. Рыцари подхватили за ним слова песни, закончившейся громогласным боевым кличем: «Айэ-э! Вперед, сыны фенеев!» Скала Олламов в последний раз подбросил и поймал меч, прочно опустился в седло и ударил в бока лошади серебряными шпорами. Выстраиваясь на ходу клином, всадники устремили коней навстречу темному воинству.

Монстры тоже перестроились, образовав широкий треугольник. Впереди огромными прыжками несся военачальник с длинным алым рогом на макушке. Он размахивал металлическим знаменем и что-то вопил, широко открывая рот.

Два клина быстро сближались. Рыцари наклонили копья и мчали во весь опор, готовые, казалось, своротить горьк Собственно, это им и предстояло: грузные тела чудовищ, покрытые роговыми пластинами, были тяжелы, как утесы, а, сбившись в плотную стаю, порождения Нергала образовали настоящую движущуюся крепость.

– Неужели они сойдутся лоб в лоб?! – тревожно спросил кампанарий. – Простительно ли мне будет заметить, о королева, что сия атака не совсем разумна? Следовало бы разделить конницу на два отряда и ударить с флангов…

– Всему свое время, – откликнулась Матген, внимательно наблюдая за разворачивающейся внизу картиной. – У воинов Нергала большие сильные тела, но разума повелитель Серых Равнин оставил им ровно столько, чтобы они умели метать топоры и копья, орудовать секирами и прошибать лбом стены. Нергал использует эти создания для охраны Нижнего Мира, а там, в его владениях, излишней сообразительности не требуется. Ариман позаимствовал Лишенных Сердца не от хорошей жизни: будучи заключен в Железный Замок, он не мог собрать себе войско из живых героев, о чем так мечтал… И мечтает до сих пор, надеясь вновь обрести Сердце, а значит – свободу.

Теперь Дагеклан вспомнил, о чем договаривались на военном совете в Медовом Покое: Матген уже тогда предполагала, что без творений повелителя Серых Равнин на поле брани не обойдется. И королева предложила обратить силу Лишенных Сердца в их слабость…

Широкий клин рыцарей и лавина монстров сшиблись с таким грохотом, словно рушились скалы. Тилмфер на всем скаку вонзил копье в глаз знаменосцу с красным рогом и, выпустив древко, наотмашь рубанул его мечом. Предводитель выпустил шест с металличес – ним полотнищем, повалился на спину и принялся с воем кататься по земле, пытаясь вырвать копье из глазницы. Черная кровь хлестала из огромной раны на лице монстра, но он все еще не желал возвращаться на Серые Равнины…

Фаллийские рыцари хорошо владели копьями: несколько десятков монстров были сражены и рухнули под ноги бежавшим сзади. Спотыкаясь о повергнутые тела, задние ряды падали, образуя огромную копошащуюся кучу. Всадники носились вокруг, рубя мечами, крепкие копыта лошадей, снабженные специальными шипастыми браслетами, топтали и крошили костяные пластины, проламывали черепа, ломали крепкие кости чудовищ. «Ай-э-э! Слава, сыны фенеев!» – неслось над полем.

И все же монстры не были столь уж безмозглы: память о прежних сражениях, сохранившаяся в глубинах их сознания, помогла командирам выстроить темное воинство в новый боевой порядок. Заработали огромные секиры, и черная кровь чудовищ смешалась с алой, человеческой: мощные удары кололи щиты рыцарей, как скорлупу ореха, рассекали бронь и шлемы, повергали наземь всадников и лошадей.

Казалось, сражение вот-вот превратится в бойню, но тут затрубил рог, приказывая рыцарям отступать. Развернув коней, фаллийцы понеслись обратно ко рву. Позади всех скакал Тилмфер: желтый его плащ превратился в лохмотья, шлем исчез, кровь заливала лицо, но Скала Олламов все так же подбрасывал и ловил меч, словно поддразнивая преследующих его монстров.

«С нами Нергал!» – ревели Лишенные Сердца, устремившись огромными прыжками вслед за отступавшими фаллийцами. Только спины врага видели они в этот момент, и всепоглощающая жажда убийства полностью владела ими. Монстры накатывались грозной лавиной, казалось, ничто не может устоять у них на пути…

На всем скаку всадники перемахнули ров, ряды копейщиков разомкнулись, и рыцари вихрем пронеслись через эти проемы в живом заграждении. Лучники послали в наступавших град стрел, копейщики заняли свои места, прикрывшись высокими щитами и опустив блестящие наконечники, – казалось, они приготовились умереть, но не пропустить врага.

Орущая лавина монстров достигла рва… и не смогла сдержать стремительный бег. Первые воины Нергала рухнули вниз, на них повалились следующие, давя и калеча тела сотоварищей своей огромной массой… Груда тел заполнила ров, и по ней, приканчивая тех, кто еще подавал признаки жизни, прошагали задние порядки, все так же размахивая секирами и победно вопя…

Их оставалось еще много, слишком много, чтобы тройной ряд копейщиков и лучников мог сдержать наступление Лишенных Сердца хоть на миг. Но заградительный отряд и не думал вступать в схватку: сохраняя полный порядок, ратники развернулись и бегом устремились к своим войскам. Монстры метнули топоры – слишком поздно, лишь два или три попали в цель.

Рогатые командиры отчаянно ревели, выстраивая неповоротливых вояк клином, готовясь обрушить всю мощь темного воинства на основные силы фаллийцев.

И тогда четыре короля во главе своих войск вступили в битву.

Ряды лейнстерцев и уладцев, стоявших в центре, молча, без боевых криков двинулись вперед. Ратники катили перед собой окованные крепким металлом заградительные щиты на высоких колесах, призванные защитить их от метательных топоров. В окружении блестящей гвардии неторопливо следовали за ними блистающие золотом и драгоценностями колесницы властителей. Реяли стяги, ветер трепал плащи и плюмажи рыцарей, бряцало готовое к бою оружие, негромко ржали кони…

Это медленное движение подействовало на монстров завораживающе. Словно подчиняясь новому, навязанному им ритму, они топтались на месте, неуверенно вздымая и вновь опуская секиры. Казалось, разум их не в силах был уяснить, отчего враг движется навстречу столь неторопливо, почему не слышно воинственных криков и так спокойны лица, мелькавшие в просветах между щитами…

Колесницы королей Лейнстера и Улада плыли над головами ратников, словно чудесные птицы посреди тихого озера…

Тогда и раздался рев Красного Вепря, слышанный Конном и его оруженосцем на морском берегу: Ариман посылал в бой свою замешкавшуюся армию.

Монстры ринулись вперед.

В тот же миг заработали метательные машины, спрятанные за полосой кустарника на краю поля Маг Туиред. Огромные валуны со свистом рассекали воздух, обрушиваясь на роговые пластины, прикрывавшие низкие лбы, раскалывая черепа, разбрызгивая студенистый мозг чудовищ по измятой траве…

Войска Коннахта и Мунстера атаковали неприятеля с флангов. Появились боевые колесницы с длинными острыми косами по бокам, они врезались в гущу темного воинства, повергая монстров, подрезая сухожилия на толстых ногах… Возничие жертвовали собой, гоня упряжки во весь опор: от столкновения с чудовищами многие колесницы переворачивались, но другие, мчавшиеся вслед, снова и снова врезались в ряды Лишенных Сердца смертоносными снарядами.

Люди и монстры смешались на бранном поле. Ратники и рыцари старались окружить воинов Нергала, отделив их друг от друга, а те отмахивались секирами, и каждый взмах повергал наземь все новых и новых храбрецов. Сеча распалась на отдельные схватки. На правом фланге отрядам мунстерцев удалось оттеснить противника за ров, и тогда в тыл Лишенным Сердца ударил засадный полк Руада Рофессы.

Казалось, фаллийцы – вот-вот одолеют темное воинство. В этот момент вновь раздался жуткий, разрывающий уши рев Аримана. Из клубов мрака выступили новые отряды воинов Нергала, и Красный Вепрь Неба, продолжая реветь, сотрясая огромными копытами землю, начал медленно спускаться с холма…

* * *

– Пора, – сказала Матген, – вперед, моя гвардия!

Тревога не покидала лица королевы. На левом фланге воины Коннахта были остановлены монстрами и оттеснены. Ряды фаллийцев смешались и откатились назад, лошади рыцарей хрипели и не слушались поводьев. Не помогли и удары, наносимые по крупам плашмя мечами – метательные топоры и дротики Лишенных Сердца действовали сильнее.

Центр тоже медленно отступал под ударами смертоносных секир. Король Улада был выбит из своей колесницы брошенным кем – то из монстров камнем, и рыцари вынесли своего сюзерена из боя. Юные сиды оказывали ему помощь, уладцы же, завидев опрокинутую колесницу, пали духом и отступали куда поспешнее ратников Лейнстера, чей король мужественно держался в центре, отбиваясь от прорвавших кольцо рыцарей чудовищ тяжелой палицей.

Далеко за рвом слышался рев Красного Вепря и звон оружия: там сражались воины короля Бодб Дерга и отряд Руада Рофессы.

– Пусть Дагеклан возьмет половину гвардейцев и поможет воинам Коннахта, ты же, Да Дерг, скачи с остальными на помощь центру… Со мной останутся три рыцаря, этого вполне достаточно, чтобы охранять наше знамя.

Голос Матген прозвучал повелительно и не допускал возражений. Дагеклан чуть помедлил: приказ королевы означал, что наступает переломный момент сражения, и в бой посылается последний резерв. Если сейчас не удастся опрокинуть ряды Лишенных Сердца, будет уже неважно, сколько человек охраняют знамя…

Пешие ратники мидейцев имелись в войсках всех четырех королевств, так что справедливость здесь не нарушалась. Гвардия же, состоявшая из рыцарей королевства Миде, была достаточно велика, и по общему согласию должна была вступить в бой лишь в крайнем случае, обеспечив решающий перевес над противником. Время пришло, и все же кампанарий сомневался, что удастся склонить чашу судьбы в пользу фаллийцев этой отчаянной атакой: хотя монстры и перестали появляться из клубов мрака, число их на поле Маг Туиред все еще было огромно.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове рыцаря, но он решительно подавил малейшие колебания, как делал всегда в решающие мгновения боя. Железная Рука обнажил тяжелый двуручный меч, взмахнул им над головой и, повторив боевой клич фаллийцев: «Вперед, сыны фенеев!», поскакал вниз по склону холма. Гвардейцы в сверкающих вороненых доспехах устремились вслед за рыцарем.

Дагеклан ошибался насчет последнего резерва: как только гвардейцы врубились в гущу битвы, из-за холма Сид Фемен повалила толпа ополченцев. Жители пяти королевств, одетые в самодельные или купленные по случаю доспехи, вооруженные вилами, кузнечными молотами, косами и даже лопатами, пришли на помощь своим ратникам. Они действовали отнюдь не беспорядочно: выбрав монстра, толпой отгоняли его в сторону и, облепив, словно муравьи жирную гусеницу, безжалостно кромсали огромное тело подручными орудиями. Многие погибали под ударами мощных лап и унизанных острыми иглами хвостов, но уцелевшие с отвагой, достойной настоящих воинов, продолжали сражаться.

Железная Рука оказался в гуще битвы, ноги его коня скользили в отвратительной кровавой мешанине. С вершины Сид Фемен не было видно всех подробно – стеи, и сейчас рыцарь ужаснулся открывшейся перед ним картине. Ему довелось принимать участие во многих сражениях, но то, что творилось на поле Маг Туиред, превосходило все виденное им прежде.

Повсюду были разбросаны останки воинов: кисти рук, все еще сжимавшие древки копий, тела, разрубленные пополам чудовищными ударами огромных секир, то там, то тут виднелись окровавленные головы, превратившиеся в бесформенное месиво под ногами сражающихся, изувеченные конские туши валялись рядом… Дагеклан поискал взглядом убитых монстров, но, к его полному изумлению, их нигде не было видно – только смердящие куски ящеров, да редкие обломки птекаров виднелись среди человеческих останков.

Раздумывать о причинах столь странного явления было некогда: оказавшись среди отступавших ратников Коннахта, рыцарь издал громкий боевой клич, и гвардейцы подхватили его, стараясь ободрить измученных битвой воинов.

Дагеклан пробился к королевской колеснице, окруженной несколькими чудовищами. Повелитель Коннахта мужественно отбивался огромной палицей, страшной даже для покрытых роговыми пластинами воинов Нергала, но его рыцари были рассеяны среди сражающихся и не могли оказать поддержку своему сюзерену.

Двуручный меч кампанария обрушился на голову ближайшего чудовища. Крепкая сталь рассекла низкий лоб, в лицо Дагеклану ударила мутная струя… Монстр захрипел и повалился набок, выронив огромную секиру. Другой развернулся и попытался достать топором коня рыцаря, но умное животное прднялось на дыбы, и синеватое лезвие лишь свистнуло, рассекая воздух. Король Коннахта прикончил Лишенного Сердца ударом палицы.

Приободренные появлением гвардейцев ратники и подоспевшие ополченцы перешли в наступление. Дагеклан, не оборачиваясь на поверженных монстров, несся вперед, размахивая огромным мечом. Он видел, как рогатый командир Лишенных Сердца пытается выстроить уцелевших монстров в боевой порядок, щедро раздавая пинки и затрещины. Удайся ему этот маневр, и воины Нергала смогли бы метнуть свои смертоносные топоры и дротики в гущу фаллийцев.

Железная Рука вихрем налетел на рогатого, ударив клинком в плечо. Сталь только зазвенела, соскользнув по роговой пластине. Монстр поднял секиру и отбил следующий удар: рука рыцаря задрожала, едва удержав меч.

Рогатый поднял свое страшное оружие, чтобы обрушить его сверху на шлем противника, Дагеклан попытался бросить коня в сторону, но не успел. Серповидное лезвие ударило в шею животного, легко перерубив ее, словно сухую ветку. Ударил фонтан крови, ноги мертвого коня подломились, но Железная Рука успел соскочить прежде, чем тот рухнул наземь.

Секира Лишенного Сердца глубоко вонзилась в рыхлую почву, и монстру понадобилось некоторое время, чтобы извлечь оружие. Рыцарь не стал медлить: широко размахнувшись, он ударил по сжимавшей древко секиры лапе, постаравшись вложить в удар все силы. Меч перерубил роговые наручни и засел в кости монстра. Тот завопил и взмахнул конечностью – Дагеклан не удержал рукоять…

Только кинжал был теперь защитой кампанарию, но можно ли было назвать защитой столь ничтожное против огромной твари оружие? Рогатый выл от боли, мотая головой и размахивая лапой. Выдернув двуручный меч, он отшвырнул его далеко в сторону и тут же прыгнул вперед, норовя раздавить рыцаря. Дагеклан успел отпрянуть в сторону, но удар огромного хвоста сбил его с ног.

Монстр занес над ним нижнюю лапу с приставшими к подошве камнями и кровавыми ошметками, и рыцарь приготовился к смерти…

Он всегда был готов к ней и жалел лишь о том, что умирать придется не в честном поединке с равным соперником, а под чудовищной пятой отвратительного монстра/Никто не найдет его тела, никто не сможет покрыть его саваном и засыпать цветами – в лучшем случае последним его пристанищем станет братская могила на краю поля Маг Туиред…

Лишенный Сердца отчего – то медлил, стоя на одной ноге. Вдруг он перестал выть, как-то жалобно и удивленно всхлипнул и рухнул вниз уродливой мордой, едва не придавив рыцаря. Дагеклан тут же вскочил, поняв, что угроза смерти нависала над ним лишь мгновение, и миг этот растянулся в его сознании на долгий удар сердца. Тело монстра еще подергивалось – клинок, торчавший из-под левой лопатки, дрожал и раскачивался.

– Вы не ранены, месьор? – услышал кампанарий знакомый голос.

Обернувшись, он увидел всадника и узнал в нем Конна. Доспехи на короле были измяты, лицо пересекал кровоточащий шрам, но король улыбался, и так же улыбался светлокудрый юноша, сидевший верхом на крепкой лошадке рядом со своим повелителем.

– Я не ранен, – отвечал рыцарь, – рад, что и вы целы, государь. Сеча жаркая, ваше место на холме, рядом с королевой.

– Мое место там, где решается исход сражения, – сказал Конн, извлекая свой меч из спины поверженного создания Нергала. – Морская прогулка не пришлась мне по душе, волны укачивают почище крепкого вина, и я решил вернуться. Вижу, поспел как раз вовремя, чтобы возвратить вам часть долга. Надеюсь спасти вас еще раз, чтобы полностью рассчитаться… Кром, что это?!

Он уставился на распростертого монстра, и Дагеклан тоже взглянул на чудовище.

Очертания тела стремительно менялись. Исчезли роговые пластины, хвост, толстая кожа – на земле перед ними лежал голый человек с разрубленной рукой и развороченной ударом меча спиной.

Король спешился и присел над убитым. Осторожно перевернул тело и покачал головой.

– Мне знакомо это лицо, – сказал он, – я видел этого воина на Корабле Мертвецов. Кажется, его звали…

– Роланд Бесстрашный, – подсказал Бугдрасиль, – гроза неверных, оплот добронравных. Он отдал свое сердце Хель.

– А теперь вторично отправится на Серые Равнины. – Конн поднялся. – Сожалею, что поразил этого воина в спину.

– Вы сразили не рыцаря, государь, а чудовище, в которое он обратился добровольно, – возразил оруженосец. – Отдав сердце Черному Садовнику, Роланд перестал быть человеком.

Только теперь Дагеклан понял, почему не видно останков монстров: повергнутые, все они обретали прежние формы, превращаясь в беззащитные обнаженные тела, которые разгоряченные ратники продолжали рубить мечами и колоть копьями… Бывшие воины, отдавшие сердца Хель и Нергалу, после вторичной смерти вновь становились людьми, но лишь для того, чтобы тут же пополнить кровавое месиво, покрывающее поле Маг Туиред.

Где-то вдали звонко и победно протрубил рог фаллийцев. Атака гвардии и ополченцев принесла долгожданный перелом в ходе сражения: Лишенные Сердца отступали по всему полю.

Бугдрасиль поднес кончики пальцев к вискам и прикрыл глаза, словно к чему – то прислушиваясь.

– Королева зовет вас, государь, – сказал он Кон – ну, – настала пора пустить в ход Копье Дагда.

Король в сопровождении оруженосца и Дагеклана поднялся на вершину Сид Фемен. Матген по-прежнему стояла в своей колеснице, и знамя фаллийцев гордо реяло над ее головой. Рядом, верхом на свежей лошади, восседал Да Дерг, спокойный, словно и не принимал только что участия в жаркой схватке.

– Рада, что тебе удалось справиться с тенями мертвых, – приветствовала она подъехавшего Конна, – и тебя, доблестный рыцарь, благодарю за храбрость. Противник отброшен, но битва еще не кончена. Только уничтожив Вепря, мы сможем отпраздновать победу.

– Я готов! – воскликнул король, протягивая руку к копью. – Эта свинья достойна, чтобы с нее сняли шкуру.

Матген медлила, пристально оглядывая поле сражения. Лишенные Сердца были отброшены далеко за ров и рассеяны на мелкие группы. Рыцари теснили конями и вместе с ратниками и ополченцами приканчивали последних воинов Нергала.

Красный Вепрь, наклонив клыкастую морду и выбивая копытами огромные комья земли, стоял в центре кольца, образованного воинами Бодб Дерга. Среди блиставших золотом доспехов Конн заметил темную броню Руада Рофессы и желтый плащ Тилмфера – Скала Олламов успел сменцть изодранное одеяние и теперь гонял жеребца вокруг Аримана, подбрасывая меч и что-то выкрикивая. Копья рыцарей были наклонены в сторону темного бога, на их наконечниках играли золотые искры.

– Сиды – искусные волшебники, – сказала Матген, все еще не подавая Копья Дагда Конну, – однако даже их оружие не может причинить вреда Красному Вепрю Неба. Их сила и заклинания Тилмфера лишь сдержат его на время…

– Чего же мы ждем? – воскликнул король. – Пришла пора уничтожить темного бога!

– Меня удивляет, что Ннок до сих пор не появился на поле. Странно…

– Что он может теперь, когда основные силы Аримана разгромлены? Прикончив повелителя, со слугой я уж как-нибудь справлюсь.

Матген собиралась что-то ответить, но в это время Вепрь поднял огромную голову и заревел. Кони сидов попятились, едва сдерживаемые всадниками, Скала Олламов, резко осадив лошадь, прикрылся щитом…

– Вот теперь медлить нельзя! – воскликнула королева. – Смотрите!

Мрак у подножия холма на той стороне долины взбухал и разрастался, словно чернильное пятно, выпущенное гигантской каракатицей. Клубы его тяжело поползли вперед, накрывая все на своем пути непроглядной густой тенью.

– Что это?! – разом воскликнули король и рыцарь.

– Ничто! – Голос Матген звенел, как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть, лицо было бледным, высокий чистый лоб покрылся бисеринками пота. – Всепоглощающее Небытие! О Баннут, о Хранители Радуги, о вы, Светлые Боги! Неужели вы допустите, чтобы мир наш исчез, поглощенный Великой Пустотой?!

– И эту… это… – Конн мучительно подыскивал слова, наблюдая, как клубы мрака неотвратимо надвигаются на рыцарей в золотых доспехах. – Можно ли это остановить?

– Нет, – сказал Да Дерг, – здесь было бы бессильно даже небесное оружие ямбаллахов. Огонь, смерч, молния, всемирный потоп – нет препятствий для Всепоглощающего Небытия. Все живое просто исчезнет – люди, звери и птицы, гномы, демоны, элементалы и… боги. Ариман решился вызвать Великую Пустоту, подчинившись безнадежному отчаянию, терзающему его темную душу. Теперь, если он не успеет победить и овладеть своим Сердцем, он не сможет повелевать Небытием и сам погибнет. Вместе со всем нашим миром и теми, кто заточил его в Железный Замок… Только Высшие Иерархи будут продолжать свою бесконечную игру и когда-нибудь вновь создадут мир, похожий на этот…

– Слабое утешение, – прервал его Конн. – Мы что, должны встать на колени и склонить головы, или есть все же выход?

– Только один, – сказала королева, – убить Аримана. Но…