Текст книги "Древо миров"

Автор книги: Андре Олдмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

Глава седьмая
Челны ямбаллахов

В десяти пределах света нет стен. В четырех стенах крепости нет ворот.

Откровения Иорды

Дядюшка Гнуб был весьма удручен двумя обстоятельствами. Первое: он, лучший из рудознатцев Тюирнлги, Грабдргана и Суиндргрога, заблудился в горных недрах. И то обстоятельство, что недра сии были весьма необычными, по мнению гнома, отнюдь его не извиняло. Второе же обстоятельство было куда досаднее: первейший знаток различных минералов, сплавов и прочих соединений разнообразнейших природных веществ, Гнубус не мог определить, из чего сделаны многочисленные штуковины, попадавшиеся на каждом шагу. Не говоря уже о том, для чего они предназначены.

Гулкие каменные своды давно остались позади. Теперь они шли по бесконечным галереям, состоявшим из череды шестигранных палат шагов двадцать в длину и столько же в ширину. Эти странные помещения с архелаковыми стенами соединялись узкими мостиками с тонкими перилами – отсюда можно было разглядеть нижние и верхние этажи, устроенные точно так же. Некоторые мостики соединялись с соседними этажами винтовыми лестницами. Каждая шестая палата имела боковые ответвления, ведущие в другие галереи, такие же, как та, по которой они шли, и как все прочие.

Некоторые шестигранные комнаты были пусты, в других вдоль стен тянулись полки или ниши, на которых стояли странные, непонятного назначения предметы. Поначалу дядюшка Гнуб бросался к ним и с жадностью начинал, по своему обыкновению, чуть ли не обнюхивать, потом любопытство его сменилось унынием.

– Чтоб у меня на заднице вскочило больше бородавок, чем у Подземного Короля, – растерянно бормотал гном, – это не камень, не металл и не дерево. Вот эта плита похожа на кварц или стекло, однако это ни то, ни другое. А внутри словно письмена проступают… Так, а что на этой полке? Экая невидаль! Кристаллические вкрапления… Пустоты… Словно мириады тончайших веточек или невидимые глазу рыбацкие сети…

Он осторожно дотронулся до розовой, в локоть высотой штуки, более всего напоминавшей Чей-то огромный отрезанный нос, и тут же отдернул руку.

– Ничего не понимаю! – воскликнул рудознатец, яростно теребя бороду. – Не живая, но и… не мертвая!

– Не трогай, – посоветовал Мидгар, – что нам за дело до игрушек ямбаллахов! Вызовешь еще Какую-нибудь нечисть, а та станет загадки загадывать… Лучше определимся, куда идти. От этих хитросплетенных железных кишок у меня в глазах рябит.

– А мне иногда кажется, что галереи, бывшие у нас под ногами, теперь оказались над головой, – откликнулся гном. – Небывалое дело: у рудознатца под землей голова закружилась… Ладно, как говорят у нас в Тюирнлги: «Падая в штольню, не забудь дерюжки подстелить». Если нам нужно на вершину, станем все время подниматься вверх по лестницам.

– Нам действительно нужно на вершину, – кивнул Лисий Хвост, – но выход на нее находится в самом центре горы.

– Ах в центре, – проворчал Гнуб, – ну конечно, как я не догадался. Локапалы через погреб к звездам ушли, а мы, значит, чтобы на свежий воздух выйти, должны в самую середку железной паутины забраться.

– Это так, – подтвердил Мидгар, не обращая внимания на ехидный тон гнома, – и если бы я ведал тому причину, был бы первейшим кудесником. Но я говорю всего лишь со слов Матери Мартоги.

– А она не могла дать более точных наставлений?

– Нет.

– Тогда нужен отвес. Отмерим половину прямого угла и будем двигаться в том направлении в надежде, что повезет, и в центре не окажется какой-нибудь архелаковый паучище…

Привычным жестом дядюшка Гнуб полез за голенище, извлек моток тонкой бечевки, привязал ее к рукоятке кинжальчика и вытянул руку, держа перед собой этот самодельный отвес. Однако, к общему изумлению, острие кинжала указало вовсе не в пол, а в сторону и чуть вниз.

– Клянусь бородавками… – начал было гном, но тут его прервал малыш Бу, на сей раз самостоятельно отогнувший клапан сумки Мидгара, в которой удобно ехал от самого подвесного моста.

– Меня хотите послушать, или как? – спросил он, хитро прищурившись.

– Я бы сказал «или как», – буркнул Гнубус, – да уж больно дела чудные творятся, как раз по твоей части. Говори, погорелец.

– Клинок этого ножичка сделан из архелака, – сказал Бу, не сочтя нужным вступать в перепалку с гномом, – архелак притягивается туда, где находится центр горы…

– Что значит – в известном смысле? – подозрительно переспросил Гнуб.

– Если тебе больше нравится, могу сказать: в неизвестном смысле. Для тебя, по крайней мере. Гремя ногами по этим галереям, вы не поднимаетесь, не опускаетесь и вообще никуда не двигаетесь. Или ходите по кругу. Что одно и то же. Ибо мы находимся внутри сферы, центр которой везде, а края – нигде. Если гномьи мозги в состоянии все это понять, я достану звезду с неба и прицеплю почтенному Гнубусу на колпак.

– А если это твои очередные шуточки, я… – начал было рудознатец с угрозой, но тут его прервал молчавший до сих пор Ярл.

– Сфера Паргора, – пробормотал он, озираясь так, словно только что проснулся. – «Анатомия мира», раздел третий…

– Вижу, ты очнулся, брат, – сказал Мидгар, и в голосе его не было особой приветливости, – и снова говоришь странные вещи.

– Позволь мне заметить, месьор Лисий Хвост, – сказал рыцарь, – что сколь бы необычными ни казались речи твоего брата, он помог нам пройти зал Безмолвно Глядящих. Послушаем же его и на сей раз.

– Делайте, как советует это существо, – Ярл указал на косо висящий кинжал в руке гнома, затем кивнул в сторону Бу.

– Существо, – пискнул дух-ящерка себе под нос, – хуже нет, когда элементала существом обзывают. Ладно, дайте с госпожой Ишшу повидаться…

Следуя указаниям отвеса в руках гнома, они спустились по винтовой лестнице, свернули на боковую галерею, миновали дюжину шестигранных комнат, после чего лезвие кинжала вдруг поднялось вверх, и пришлось карабкаться по крутым ступеням двумя этажами выше.

– Если середина этой сферы везде, то почему не здесь? – ворчал гном. – И почему она то внизу, то вверху? Временами кажется, что мы шагаем вверх тормашками, да отчего – то не падаем. Ну, если кое-кто шутить задумал и других с толку сбил, я этого кой – кого на один камешек положу, да другим прихлопну… Славная выйдет котлетка!

Однако угрозы гнома оказались пустыми. Сколько раз пришлось сворачивать, спускаться, подниматься и даже возвращаться обратно – никто не считал, но в конце концов они достигли огромного круглого помещения, вдоль стен которого бежала металлическая полоска-балкончик шириной локтей в десять. На нее выходили сотни галерей, и балкончик этот, не имевший перил, висел над глубокой шахтой, прикрытой сверху серебристым куполом. Далеко внизу полыхали багровые сполохи, жаркий воздух поднимался к сферическому потолку, улетая в многочисленные отверстия, – в этом мареве висевший в центре предмет, похожий на цветок лотоса с сомкнутыми лепестками, казался призрачным, и трудно было понять, велик ли он, как купол храма, или не больше головы ребенка.

– Еще одна пропасть, – желчно заключил дядюшка Гнуб, хотя жерло шахты и так все отлично видели, – и что-то ни моста не видать, ни стражи. Если нам, конечно, нужно попасть в это вареное яйцо, чего мне бы совсем не хотелось.

– Внутри этого архелакового бутона – дверь, – сказал Мидгар, вглядываясь в неясные контуры, – надо найти способ открыть лепестки.

– И перелететь на ту сторону, – хмыкнул Гнуб. – Был у нас один с крыльями, да и тот их спалил. И Аскилта доблестный задачку решить не поможет – никаких парящих дисков тут нет.

– А если веревку бросить? – предложил юнец, весьма польщенный упоминанием своего имени.

– Она у тебя есть? Или портки свои распустишь?

– Что скажешь, брат? – Вождь ругов вопросительно взглянул на Ярла.

Тот молча к чему-то прислушивался. Балкон под ногами слегка подрагивал, временами снопы искр вырывались из шахты, едва не задевая людей.

– Вот он, – сказал Ярл.

Никто не успел спросить, о чем он говорит: трубный рев вознесся к сверкающему куполу, металлическая полоса под ногами заходила ходуном. Грянула тяжелая поступь, и с дальней галереи сошло на балкон существо столь зловещего вида, что кровь застыла бы в жилах и самого отъявленного храбреца.

– Астарт! – разом выкликнули имя чудовища Мидгар и Аскилта.

Страж горы Меру разом походил на дракона, лошадь и целый выводок попугаев: бухая огромными ногами, оканчивающимися тройными копытами, он волочил за собой тяжелый, утыканный шипами хвост и разевал семь клювов – по клюву на каждой голове; в отличие от птичьих они были снабжены здоровенными желтыми клыками, с которых обильно текла слюна.

Чем ближе подходил Астарт, тем больше вырастала его уродливая фигура, так что, в конце концов, стало совсем непонятно, как чудовище вообще может держаться на узком металлическом карнизе.

Железная Рука приготовил меч, но на сей раз даже бесстрашный рыцарь медлил, понимая, что монстру достаточно будет лишь слегка двинуть хвостом, чтобы смахнуть его в пропасть, как песчинку.

Мидгар что-то бормотал, загибая пальцы.

– У него семь голов, – сказал он Ярлу, – на каждой – по одному глазу, значит, тоже семь. Ты разгадал тайну железного стража, постигни же суть Астарта! Торопись, брат, иначе мы погибнем в двух шагах от цели.

Ярл сгорбился и провел ладонью по лицу, словно смахивая пот. Губы его шевелились, но слова были едва слышны в грохоте шагов чудовища.

– Гептада, священное число закона… Семь духов перед Троном… ключевые слова: «звуки», «удача», «случай» и то, что ведет вещи к их концу…

– Точно, – тяжко вздохнул гном, – конец нам, чую.

– Тройное духовное тело и четырехсоставная материальная форма, – продолжал бормотать Ярл, двинувшись навстречу монстру. – Три и четыре дают семь… Шесть граней, север, запад, юг, восток, верх, низ и седьмая точка – суть единица. Я нужен тебе один, Страж Закона, возьми меня!

Астарт не заставил себя упрашивать: он был уже в двух шагах от руга и, вытянув уродливые лапы, схватил Ярла поперек груди. Ярл закричал. Страж Закона вытянул шеи, оказавшиеся по-змеиному тонкими, и семь черных зрачков уставились в глаза младшего сына Таркиная. Тело руга мучительно изогнулось, на губах показалась пена…

Астарт поднял птичьи головы, разинул клювы и торжествующий рев сотряс архелаковый купол. Хвост чудовища, перекинутый вперед, дробно стучал по балкону, отрезая путь кинувшимся выручать побратима рыцарю и вождю ругов. Их клинки разом опустились, но не смогли пробить покрытую роговыми пластинами кожу.

Монстр вздыбил хвост, готовясь смахнуть воинов в бездну…

За спинами Дагеклана и Мидгара что-то громко хлопнуло, раздался короткий свист, потом дико завопил юный Аскилта:

– Попал! Я попал, бычьи яйца ему в каждую глотку!

Астарт уже валился в пропасть: лошадиные ноги подломились, лапы выпустили свою жертву – кампанарий и руг подхватили обмякшее тело Ярла, успев заметить, что из семи арбалетных стрел шесть торчали над клювами чудовища. Дукарий Аскилта Эвмолп умудрился совершить выстрел, за который в любом регулярном войске удостоился бы трехдневного отпуска и десятка золотых на питейные расходы. Единственным уцелевшим глазом еще живой Страж мог теперь наблюдать стремительно несущееся навстречу дно пропасти…

Когда отчаянный рев Астарта затих в огненных глубинах, рыцарь не преминул выразить юноше свое восхищение. Узнав, что арбалет вовсе не заговорен, Аскилта немедленно впал в гордыню и заявил, что не то еще вытворял, швыряя камни по витражным стеклам и гранитным изваяниям в Городе, а однажды умудрился отколотить голову бюсту самого Мажика, за что потом в яму с холодной водой посадили совсем другого отрока… Дагеклан только махнул рукой – добродетели юного ругорума не шли ни в какое сравнение с его бесшабашной храбростью.

Тем временем Ярл пришел в себя и поднялся, потирая ребра. Выглядел он гораздо лучше, чем можно было ожидать. Словно приветствуя его чудесное спасение из лап чудовища, со стороны архелакового бутона донеслась мелодичная музыка, и лепестки огромного цветка стали медленно раскрываться. Их было семь, но один остался неподвижным – виной тому, очевидно, был уцелевший глаз Стража. Вершины лепестков коснулись балкона – шесть мостов висели теперь над пропастью.

– Перестарался Дука, – хмыкнул гном, – можно было один глаз выбить, глядишь, стрелы бы еще и пригодились.

– Арбалет устроен так, что разом выпускает все болты, которые летят веером, – сказал рыцарь, – да и кто знает, хватило бы одного попадания, чтобы завалить такую тушу… Месьор Дукарий заслуживает высочайших похвал и всеобщего уважения.

Никто не стал спорить. Мидгар первым перебрался по мосту – лепестку на круглую площадку в центре, за ним последовали остальные.

Посреди площадки стояла дверь.

То, что это была именно дверь, сомнений не возникало: гладкий косяк из темного, почти черного материала, архелаковая створка, украшенная замысловатым орнаментом, крепкие петли…

Только эта дверь никуда не вела.

Крякнув с досады, гном обошел вокруг и обнаружил с обратной стороны точно такой же узор и такие же петли. Казалось, створки можно было открыть с обеих сторон, но сколько ни нажимали плечами Дагеклан, Мидгар и Аскилта, сколько ни стучали кулаками, все их усилия оставались тщетными.

– Заперта крепко, – сказал рыцарь, отходя на пару шагов, – без доброго тарана не вышибешь. Или здесь опять какая-то загадка?

– Вышибешь не вышибешь, – буркнул дядюшка Гнуб, – что толку-то? Можно, конечно, стать по обе стороны и в гости друг к дружке ходить…

– Для каждой двери имеется ключ, – сказал Ярл, внимательно осматривая створки. – Я смогу открыть этот запор, а там посмотрим, куда ведет проход.

Казалось, жуткие объятия Астарта пошли младшему сыну Таркиная на пользу: он больше не горбился и не кашлял, взгляд его стал ясным, движения – точными.

– Один, три, пять, семь, – указал Ярл на верхний ряд завитков, украшавших дверь, – первые четыре четных числа в сумме дают шестнадцать. Нижние собраны по два, четыре, шесть и восемь – всего двадцать. Шестнадцать и двадцать – тридцать шесть, или тет – раксис, священное число – «держатель ключа к сущему». А вот и сам ключ.

Между рядами помещался выступ, похожий на рогатую раковину, число отростков соответствовало ключевой цифре. Ярл поочередно надавил на них, внутри «раковины» раздался мелодичный перезвон.

– Можно входить? – с сомнением спросил гном.

Ярл нажал на створку, но она не поддавалась. Тогда младший сын Таркиная обошел дверь кругом.

– Так и знал, – сказал он, – здесь то же самое.

Ключ-раковина с обратной стороны звякнул под его пальцами, однако створка так и не открылась.

– Пошел тролль воды напиться, да пришлось утопиться, – сердито буркнул дядюшка Гнуб. – А ну, навались!

Они навалились впятером – с тем же плачевным результатом.

Ярл был явно растерян.

– Я не мог ошибиться, – шептал он, снова и снова осматривая дверь, – но здесь больше ничего нет, ни выступов, ни отверстий. И косяк совершенно гладкий…

Мидгар тронул его за плечо.

– Вспомни Астарта, – сказал он, – ты пытался толковать с ним о тайных числах, а Дука уложил чудище одним выстрелом. Здесь тоже так надо.

– Ты о чем?

– У нас есть плеть ямбаллахов. Ей никто не пользовался, и она сохранила силу.

– Что ж, – удрученно кивнул младший брат, – попробуй. Увы, мои знания не помогли.

Они снова перешли на узкий круговой балкон, и Мидгар достал из сумки блестящую рукоять, перевитую ниткой матовых шариков. Малыш Бу вылез из сумки и опасливо устроился на плече гнома, вызвав глухое ворчание рудознатца.

Мидгар взмахнул рукоятью, словно собираясь стегнуть невидимую лошадь. Только теперь Дагеклан понял, почему плеть небожителей не годится для ближнего боя. Огненная лента вылетела из рукояти, частью канув в пропасть, частью накрыв сооружение в центре огромного цветка. Дверь скрылась в клубах бушующего пламени, которое удивительным образом растекалось у ее основания – ослепительные капли срывались с края круглой площадки и падали в шахту.

Когда все кончилось и они в третий раз прошли по мосту, дверь и площадка оказались покрытыми черной горячей пленкой. Мидгар достал нож, поскоблил створку – пленка легко отставала, падая под ноги черными лоскутами.

– Гром в облаках! – рявкнул вождь ругов. – Ей ничего не сделалось: архелак выдержал небесное пламя, дверь по-прежнему заперта!

Отчаяние – плохое подспорье для воина, жаждущего победы, но если оно охватывает всю дружину – это уже поражение. Выход был рядом, но он оказался миражем посреди жаркой пустыни, роковым обманом. Все понимали, что обратно им не выбраться: архелаковый кинжал на бечевке привел их центру бесконечного лабиринта, куда они так стремились, но он не мог указать путь вовне устрашающей сферы. Хитросплетение галерей, мостов и лестниц отделяло от внешнего мира надежней толстых крепостных стен, надежней тюремных решеток и рабских цепей. Мощное оружие Мидгара, познания гнома, ведовство Ярла, храбрость Дагеклана и юного Аскилты – все оказалось тщетным. Даже бессмертный дух стихий, прикованный к маленькому тельцу огнем темного бога, ничем не мог помочь.

Внизу таилась огненная бездна, и каждый украдкой бросал туда взгляды, страшась первым высказать роковую мысль…

– Когда ищешь огонь, находишь его вместе с дымом, – раздался вдруг рядом негромкий голос.

Никто не заметил, откуда взялся этот старик, босой, облаченный в лохмотья, с толстой полупрозрачной плиткой под мышкой. Глазки у него были маленькие, хитрые, бородка редкая, нос фасолиной. Носом он шмыгал, утираясь пальцем.

– Ты кто? – спросил Мидгар грозно. – Живой или только кажешься?

– Жизнь и смерть суть стороны одной монеты, – ответил старик и громко чихнул. – Попробуй стучать по барабану без палок, поймешь, о чем я.

– Он говорит, как Агаджар, – скривился Дукарий. – Расскажи нам еще про флейту без дырок, дедушка…

– Когда добрый человек проповедует ложное учение, оно становится истинным. Когда дурной человек проповедует истинное учение, оно становится ложным. Тот, кто думает, что обладает сиятельной мудростью, едет впереди осла и позади лошади.

– Так ты не относишь себя к мудрецам? – снова спросил Мидгар. – Видел я в Городе всяких любомудров, и в золотых плащах, и в обносках, подобных твоим. Все они только языками чесать горазды…

Старик снова чихнул.

– Хороший торговец прячет свои богатства и кажется нищим. Плохой мудрец кичится рубищем. Я полностью сбросил свою кожу. Осталось одно подлинное естество.

– И давно ты здесь?

– Много лет я не мог найти дорогу назад, а теперь позабыл, откуда пришел.

– А позвольте вас спросить, месьор отшельник, ведомо ли вам, что находится за этой дверью? – спросил Дагеклан. – Мы не в силах ее открыть.

– Все вместе или каждый в отдельности?

– И так, и этак, – буркнул Лисий Хвост.

– Значит, пятеро удостоверяют, что черепаха – это черепаха. Вижу, вы сделали многое. Убили Астарта, опалили дверку. За ней, к слову, находится вершина священной горы, где травы растут без корней, и, не ведая о весеннем ветре, цветы цветут сами по себе.

– Но способен ли ты открыть ее? Быть может, тебе ведомо нужное заклинание…

– Заклинание? Стоит устам заговорить – и речь умирает. А открыть могу, замок-то вы отперли.

Громко высморкавшись на архелаковую плиту, старик взялся за «раковину» и потянул к себе. Створка легко и бесшумно распахнулась. Свежий, напоенный ароматами трав ветер ударил в разгоряченные лица.

* * *

Трава была самая обычная, с корнями. И цветы росли здесь неяркие, полевые, они тихо покачивались под свежим ветерком, дувшим с вершины горы, с ледников. Белая шапка виднелась за кронами деревьев, над ней синело безоблачное небо.

Эти прохладные воздушные струи, принесшие облегчение изнывающим от подземного жара путникам, налетели на них, шагнувших из странной двери на склон священной горы, заставив вздохнуть полной грудью – свободны! Дагеклан ожидал увидеть низкие облака и багровые отсветы, но здесь царил погожий летний день, залитый ярким солнечным светом, а облака лежали внизу – белые и пушистые, словно лебединый пух. Рыцарь увидел их, обернувшись, и цодивился, сколь высоко пришлось забраться. А вот исчезновение двери, из которой они только что вышли, не вызвало в душе ни малейшего отзвука – Железная ожидал нечто подобного.

– Прикоснись к цветам, и их аромат пропитает твою одежду, – сказал отшельник и пошел вверх по склону, утопая по пояс в пахучих травах. Бу сидел у него на плече и что-то нашептывал в ухо старику.

Летучие челны обнаружились неподалеку, за плотными кустами бузины. Они блестели на солнце, словно вымытые недавним дождем. Множество ярких бликов играло на архелаковых обшивках, изрытых неровными бороздками, словно скорлупа ореха. Створки входов были подняты, образуя нечто вроде навесов, металлические сходни спускались из темных люков в траву – казалось, небожители только что спустились на землю и отлучились куда-то по своей надобности.

– Хвала Аресу, мы нашли их! – воскликнул Мидгар, опускаясь на колени. – Сбылось предсказание старого Иорды: «И наступит время, и железо уступит Слову, и руги станут подобны птицам. Не будет им преград ни на земле, ни в небесах, и Охранители Мира не смогут их задержать…» Теперь я понял всю мудрость пророчества!

– Прямые речи лучше покрасневшего лица, – молвил отшельник, усаживаясь под деревом и кладя на колени полупрозрачную плиту, с которой не расставался. – Однако охотящийся за оленем не видит горы. Наблюдая, как петляет река и вьется тропинка, он не знает, что находится уже в стране Персикового источника.

Лисий Хвост пропустил эти туманные высказывания мимо ушей. Он легко взбежал по трапу среднего челна и скрылся в темном провале. Ярл, Дагеклан, Аскилта и гном последовали за ним.

Они оказались внутри широкой трубы, изгибавшейся вдоль борта корабля. Стены и пол были обиты каким-то мягким пружинящим материалом, глушившим шаги. Через равные промежутки трубу разделяли архелаковые кольца, ребрами выступавшие из стен, словно шпангоуты земного судна. Между ними имелись проемы, частью закрытые вогнутыми створками, частью открывающие внутренние каюты. В полумраке маячили непонятные сооружения, то похожие на огромные застывшие капли янтаря, то на витые колонны, то на постаменты исчезнувших статуй… Гном норовил сунуть нос повсюду, прищелкивал языком, что-то бормотал и вскоре затерялся в недрах небесного челна. Его исчезновения никто не заметил.

Труба – коридор привела в полукруглое помещение, и все зажмурились от яркого солнечного света, льющегося через широкое длинное окно, занимавшее всю носовую часть корабля.

Вдоль окна бежала полукруглая панель, похожая на воротник зингарского щеголя: столько на ней было разноцветных камешков, кружков и полосок. Возле стояли два кресла, довольно больших, но вполне годных и для человека.

– Это главная зала, – благоговейно произнес вождь ругов, – отсюда ямбаллахи управляли своим челном.

– Те, кого я видел в зале Безмолвно Глядящих, не поместились бы на этих сиденьях, – с сомнением покачал головой рыцарь.

– Ты видел призрачные изображения небесных существ. На самом деле они были не намного выше обычного человека. Вспомни, что красавица Светана, положившая начало племени ругорумов, стала любовницей их предводителя Мажика, в честь коего зовутся теперь повелители отступников…

– Из ваших рассказов следует, что после победы Ории над ямбаллахами, небожители бежали за цепь Огнедышащих Гор. Отчего же они не воспользовались летучими челнами и не отправились обратно к звездам? Судя по всему, челны вполне исправны.

– Потому, что их главный корабль величиной с гору был повергнут молниями Ареса и упал в океан. То, что наши предки сочли его обломками, на самом деле спасательные шлюпки, в одной из которых мы сейчас находимся. Шлюпки слишком малы, чтобы подняться туда, где сияют ночные светила. Ямбаллахи могли бы использовать свои челны, дабы перелететь цепь Огнедышащих Гор, но те, кого они считали своими союзниками, похитили ключ… А потом, сочтя себя в полной безопасности за стенами Города, напрочь о нем забыли. Ключ этот, способный привести в движение летающие челны, передавался из поколения в поколение, но его обладатели не знали, чем владеют. Постепенно память о кораблях ямбаллахов стерлась: желудки ругорумов всегда полны, тела почти не подвержены болезням – о чем еще мечтать? Но время от времени рождались у отступников странные дети, буйные нравом и непочтительные к законам. Их не привлекали блеск золота, тонкие вина и роскошные бани, их мучили сны… Они летали во снах, им слышался свист вольного ветра и звон клинков… Верно я говорю, Дука?

Аскилта молча кивнул.

– Одной из тех, кого мучили странные видения, была моя мать, – продолжал Мидгар. – Она бежала из Города и стала женой Великого Таркиная. Она обладала ключом и передала его мне, сама о том не ведая. А потом вернулась к ругорумам – странные сны исчезают с годами… Кем она стала, ты, Железная Рука, видел. Но теперь время пришло, и все остальное значения не имеет.

– И ты знаешь, как воспользоваться ключом? – спросил рыцарь.

Не отвечая, Мидгар открыл круглую дверцу в задней стене рубки. Там оказалась неглубокая ниша, а в ней – две прозрачные трубки: одна выходила сверху, другая из пола. Между ними оставалось свободное расстояние примерно с локоть.

Лисий Хвост закатал левый рукав своей куртки – на предплечии темнело небольшое родимое пятно – протянул руку и поместил ее между трубками. Раздалось негромкое гудение, узкий лучик света упал сверху и впился в родимое пятно, словно комариное жало. За прозрачными стенками возникло неяркое свечение, в котором родились зеленоватые контуры. Сначала они сложились в пирамидку, потом образовали куб, восьмигранник…

Изображения медленно вращались, исчезая одно за другим, и как только растаяла пятая по счету форма, гул умолк, и погас луч, выходивший из верхней трубки.

– Свершилось! – воскликнул вождь ругов. – Теперь я владею миром!

Обернувшись, он указал на панель возле окна. Полоски, кружки и квадраты на ее поверхности сияли разноцветными огнями, словно фонари, украшавшие праздничный город. Они мигали и переливались так, что у Дагеклана закружилась голова.

– Ты хочешь сказать, что сможешь управлять небесным челном? – спросил он, в сомнении покачивая головой.

– Это сможет даже ребенок, – ответил Лисий Хвост. – Вместе с ключом в снах я получил необходимые знания. Верный слову, я подарю тебе один корабль и научу, как поднимать его в воздух, чтобы ты смог отправиться на поиски своего короля. Но только если ты поклянешься, что утопишь летающий челн в море, когда спасешь своего повелителя. И, если мы вновь встретимся, забудь, что я называл тебя побратимом. Отныне ты станешь защищать мир, который я, Мидгар Великий, должен покорить!

– Но ты привел в действие только один из кораблей, – сказал рыцарь, не торопясь произносить слова требуемой клятвы.

– Сила пробудилась во всех челнах. Выбирай любой, панели в рубках одинаковы. Смотри, – он указал на цепочки ярких огней, – вот этот красный квадрат, похожий на драгоценный лал, заставляет челн взлетать. Синий – опускаться. Если провести пальцем по зеленой и желтой полосам – полетишь вперед, захочешь повернуть влево, проведи лишь по желтой, вправо – по зеленой. Ты быстро освоишься… Назначение остальных огней мне неизвестно, значит – не нужно. А теперь уходи. Дукарий пусть сам решает, с кем полетит.

– Ты кое о чем забыл, брат, – подал голос молчавший до сих пор Ярл. – Меч и плеть ямбаллахов истощены, надо вернуть им силу, прежде чем поднимать корабли.

– Это не для чужих глаз, – сердито отвечал вождь ругов, – впрочем, не важно. Я оставлю их здесь, потом мы все выйдем наружу. Хочу проститься с тобой, Дак, по-дружески. Ты помог осуществиться моим планам, хотя и не знал, в чем они состоят. Мы оба – воины, сражаться – наше призвание, и если судьба развела нас по разные стороны, сие не значит, что мы должны ненавидеть друг друга.

– Согласен с тобой, – отвечал рыцарь спокойно, – но не стану клясться, что не использую летающий челн против тебя.

– Как хочешь, – пожал плечами Лисий Хвост. – Ты видел, как действует меч Ареса и небесная плеть, и сам можешь рассудить, найдется ли у вас оружие, способное противостоять дарам небожителей.

Он снова открыл круглую дверку, достал из сумки рукоять, украшенную зелеными камнями, и опустил ее в нижнюю трубку. Плеть поместил в верхнюю – раздалось знакомое гудение, за прозрачными стенками возник свет, и небесное оружие, медленно вращаясь, повисло в трубках.

Возле выхода их поджидал дядюшка Гнуб.

– Боязно тут, – пожаловался он, – поплутал я, поплутал, да и вернулся.

Необычное признание отважного рудознатца осталось без ответа. Все спустились по металлическому трапу на теплую землю. Отшельник по-прежнему сидел в тени дерева, держа на коленях полупрозрачную плитку, малыш Бу устроился на ней, слушая старика.

– …И корнями своими древо сие уходит в небо, а ветви его объем лют землю, – говорил тот, шмыгая носом.

– Ничего подобного, – возразил Бу, – корни внизу, под ними живут мерзкие старухи – норны…

Он замолчал и уставился глазами-бусинками на подходившего Мидгара.

– Хочу поблагодарить тебя, – сказал вождь ругов отшельнику, – за то, что открыл дверь. Теперь я достиг цели, и мы с братом улетим на этих челнах. Останешься здесь или доставить тебя в долину?

Старик чихнул, вытер нос пальцем и отвечал, по своему обыкновению, туманно:

– Есть такие, которые, находясь в дороге, не покидают дома. И есть те, кто, покинув дом, не находятся в дороге. Мой путь лежит за краем голубых небес, – там, где белые облака плывут неостановимо.

Мидгар пожал плечами и обернулся к рыцарю:

– Расстанемся, Дак. Забирай любой челн, кроме того, где лежит оружие ямбаллахов. Забирай гнома, если хочешь. Ты, брат, поведешь третий корабль…

– Нет, – сказал Ярл, – я возьму тот, что с оружием. И полечу вместе с Железной Рукой.

Лицо Мидгара изумленно вытянулось.

– Что это… – прохрипел он, схватившись за горло, словно невидимое боло захлестнуло ему шею. – Почему?

– Потому что гармония мира не знает границ.

Дагеклан вздрогнул, услышав оговоренную Да Дергом фразу. Облик Ярла совсем не изменился, и рыцарь не в силах был поверить, что фаллиец жив и вернулся.

– Я вовсе не твой брат, – говорил тем временем младший сын Таркиная Мидгару, – от него осталась лишь оболочка. Неужели ты думаешь, что Ярл, лишь начавший постигать премудрости ведовства у своей матери, мог обернуться волком и разогнать Охранителей Сторон Света? Или вернуться с Ледяных Полей? Или ему был известен тайный смысл священных чисел? Подозреваю, он ничего не слышал о пентадах, гептадах, не говоря уже о сокровенной цифре тридцать шесть. Помнишь шатуна, над которым склонился твой брат по пути к Дому локапал? В тот миг, когда взгляды наши встретились, я овладел его телом и пребываю в нем до сего времени. У меня свои цели, и они вовсе не совпадают с твоими намерениями завоевать мир.