Текст книги "За свободную любовь! (СИ)"

Автор книги: Анатолий Уленов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

  – Зачем?

  Гарик задумчиво пожал плечами.

  – Пока не знаю.

  – Нет, не ходи! – в голосе Нестора снова была паника, будто Гарик решился в одиночку отправиться ночною порой на кладбище, знаменитое кровожадными вурдалаками.

  Гарик мысленно решительным жестом надвинул на лицо забрало невидимого рыцарского шлема и сказал твердо:

  – Я должен!

  – Малыш, – Нестор умоляюще сложил ладони на груди, – Я уже сделал достаточно глупостей. Не стоит их приумножать.

  – Какие такие глупости?! – воскликнул Гарик, в глазах его вспыхнули искры, не предвещающие ничего хорошего, – Имеет право зайти сосед к соседу... за спичками!

  – И он отправился к двери.

  – Гарик! – простонал Нестор ему вслед, но не стал мешать. Как и когда-то он полностью отдался в руки мальчику, позволил ему принимать решения. Когда за Гариком захлопнулась дверь, он просто впал в состояние летаргии – нервы замерли в состоянии наивысшего напряжения – и стал дожидаться развязки, какой бы она ни оказалась.

  Гарик звонил в двери соседской квартиры еще не имея ни малейшего представления, что скажет, кем представится. Впрочем, импровизировать ему нравилось всегда.

  Дверь не открывалась достаточно долго, Гарик названивал уже просто из злобности, уверенный, что не в меру улыбчивый шатен принимает его за Нестора, явившегося для разговора, а потому не откроет хоть его убей. Странно, неужели Нестора можно бояться?

  Покуда Гарик размышлял об этом, щелкнул замок и дверь отворилась.

  Лицо соседа было отнюдь не злобным – что было бы естественнее после нескольких минут непрерывного звона в дверь– а каким-то настороженным и растерянным, из чего Гарик заключил, что не ошибся.

  Осознание того, что он был прав, осознание того, что этот атлетически сложенный молодой человек действительно Нестора боится, привело мальчика в восторг, он уже понял, что будет весело и улыбнулся соседу так мило, как только мог.

  – Тебе чего? – спросил сосед не особенно приветливо.

  Гарик решил, что, пожалуй, не стоит просить у него спички. Может и морду набить. Господи, как только Нестор мог влюбиться в такого...

  Нет, парень действительно был симпатичным, но не было в нем ничего особенного. АБСОЛЮТНО ничего особенного, такие табунами ходят по улице. И потом он совершенно определенно был натуралом. Твердокаменным натуралом.

  "Да, – подумал Гарик уныло, – Любовь зла!"

  – Здравствуйте! – сказал он, похлопав глазками, – Я... я из ЖЭКа.

  – Из ЖЭКа?! – изумился сосед, оглядев мальчика с ног до головы, явно он несколько иначе представлял себе работников ЖЭКа. Гарик и сам понял, что на слесаря не тянет, потому поспешил объяснить.

  – Я отцу помогаю, он у меня начальник ЖЭКа, очень загружен работой... можно, я войду?

  Сосед явно сомневался в правдивости его слов, но, поколебавшись несколько мгновений, все-таки посторонился.

  – А по какому делу? – спросил он Гарика, который проник уже в глубину квартиры и направлялся к кухне, откуда доносились голоса.

  На кухне, за обеденным столом, уставленном батареей бутылок сидел тот самый шкаф, что стоял тогда к окнам спиной, и две девицы.

  Вечеринка только начиналось, потому все еще были трезвыми, но уже в веселом расположении духа.

  Шкаф спереди выглядел соответственно своему облику сзади, такие как он справедливо именовались "героями с тупым, но мужественным лицом".

  Все собравшиеся смотрели на Гарика с интересом и вполне дружелюбно. Исключая несторова любимого, который остановился на пороге, ясно давая тем понять, что ждет объяснений.

  – Здравствуйте, меня зовут Игорь! – сказал Гарик весело, по-пионерски, (по его мнению именно так должен был выглядеть и говорить сын начальника ЖЭКа).

  Он каждому протянул ладошку и у каждого узнал имя.

  Шкаф звали Максимом. Одна из девиц – Зинка – была его женой, другая – Маринка – была девушкой хозяина дома.

  Ярко накрашенные губки, сильно подведенные глазки, коротенькая юбочка...

  Гарик уселся на свободный стул и, повернувшись к хозяину дома, статуей Командора возвышающемуся в дверях, спросил зловеще:

  – Вы знаете, что в вашем подъезде прорвало фекальную трубу?

  Воцарилось недоуменное молчание.

  – Какую трубу? – пробормотал сосед, и поспешил добавить, – Я-то тут при чем?

  – Вас, извините, как зовут? – пошел Гарик в атаку, пользуясь растерянностью противника.

  – Чистяков, – сказал сосед, – А вы там, в ЖЭКе, разве не знаете имен своих жильцов.

  – Фамилию вашу я, разумеется, знаю, – улыбнулся Гарик, – Хотел узнать ваше имя-отчество, надо же к вам как-то обращаться.

  – Дмитрий, отчества не надо! – встрял Максим, разливая водку в рюмки, – Иди сюда... Дмитрий.

  Он с сомнением посмотрел на мальчика.

   – Будешь?..

  – Буду! – улыбнулся ему Гарик, довольный добытыми сведениями.

  – Так вот, – начал он, принимая у Максима рюмку, – Фекальная труба, это та труба, которая располагается у вас в уборной, такая толстая и чугунная. По ней сплавляются, извините, экскременты...

  – Я знаю, что такое фекальная труба, – оборвал полет его мысли Дмитрий, – Дальше что?

  – Ее прорвало, – печально сказал Гарик, – подвал полон дерьма, оно уже доходит до колена, завтра будет доходить до пояса...

  – Насколько я понимаю, это забота ЖЭКа – ремонтировать трубы. Твоего отца забота.

  – Да... вот поэтому я и здесь... Можно я съем чего-нибудь? – попросил он вдруг, жалобно глядя на Марину, – Целый день бегаю по квартирам, развезет с одной рюмки.

  – Бедный мальчик! – воскликнула Марина, – Да твой папаша просто изверг!

  Она принесла тарелку и бухнула Гарику полмиски салата.

  – Кушай, ребенок.

  Максим уже разливал по новой.

  – Дима, что ты стоишь? – спросил он раздраженно, – Садись, давай выпьем.

  – И мне, – сказал Гарик с набитым ртом, чем привел в восторг всю компанию, Макс с готовностью потянулся за бутылкой.

  – Не много ли тебе? – спросил мрачно Дима.

  "М-да, Дмитрий Чистяков нравится мне всё меньше и меньше", – подумал Гарик злобно, – "Что ж, тем хуже для него."

  – Да, действительно, лучше не надо, – покорно согласился он, а то отец мне голову оторвет.

  – Так может ты продолжишь, милый мальчик, что ты там хотел сказать?

  – Понимаете в чем дело, фекальная труба – чугунная, сваривать ее нельзя, поэтому придется менять целиком.

  – Какое несчастье, – съязвил Чистяков, – А я чем могу вам помочь?

  – Я только хотел узнать, в какое время вы бываете дома, чтобы когда придут слесаря, они смогли бы застать вас.

  – Вот в это время и бываю. Все?

  "Все? Как бы не так! Ты не отделаешься от меня так просто, мерзкий Дима Чистяков."

  – Нет, – сказал он злобно улыбаясь, – Я хотел вам сказать, чтобы вы обязательно были дома утром.

  – Ну уж нет, я работаю.

  – Придется отпроситься с работы, – Гарик от души наслаждался все возрастающим раздражением Чистякова, – Слесаря у нас работают только по утрам, после обеда они... – он покосился на ополовиненную бутылку водки на столе, – не в состоянии. Ко всему прочему, замена трубы – весьма трудоемкий процесс, займет несколько дней... а то и неделю.

  – Слушай, парень, – не выдержал сосед, – Иди ты со своей трубой... к папе! Выметайся!

  Пораженный в самое сердце такой грубостью, милый мальчик Гарик изумленно и перепугано посмотрел на Макса, на Зину, на Марину – на нее особенно изумленно и перепугано – словно призывая их всех в свидетели отвратительного хамства их собутыльника, и резко поднялся из-за стола.

  Не говоря больше ни слова, он гордо направился к двери.

  – Дима, ну зачем ты... такой хороший мальчик, – услышал он голос Марины.

  Дима ничего ей не ответил, он отправился запирать за Гариком дверь.

  Гарик отсутствовал более получаса. Всё это время Нестор сидел в состоянии прострации, не замечая кипящего чайника, и только размышлял со всё нарастающим недоумением, что можно так долго делать в соседской квартире. Ревность и зависть мешались с безысходным тупым отчаянием, Нестор почти ненавидел сейчас Гарика – за то, что Гарик мог вот так запросто пойти к незнакомому человеку и торчать в его квартире до бесконечности, а он не мог, за то, что Гарику всегда все легко и просто, за то, что он, взрослый мужик, сидит тут и смотрит в стену.

  Наконец, Гарик явился. тихо вошёл в кухню, снял с плиты чайник.

  – Ну? – спросил Нестор бесцветным голосом.

  У Гарика было такое выражение лица, будто он мучился несварением желудка.

  – Дохлый номер, – сказал он, – Извини меня, Нестор, конечно, но этот твой сосед отвратительный, тупой, грубый!.. Просто слов не хватает.

  Нестор казался совсем убитым.

  – Гарик, как ты мог? Как ты мог так поступить со мной? Что ты там вытворил?

  – Я ничего не вытворил. Я ограничился разведкой, не предпринимая военных действий. И не беспокойся, твой образ остался неопороченным. Я хотел напомнить ему о тебе, воззвать к его совести, но, уяснив, что он из себя представляет, передумал.

  – Слава Богу, – пробормотал Нестор.

  – Забудь о нём, летописец, советую тебе как другу. Ты слишком тонкая натура, чтобы общаться с подобным типажом, поговоришь с ним пять минут и впадешь в депрессию.

  – Заботливый ты мой, – Нестор ушел к окну и уставился в сумеречный мир. Закат догорел и, хотя о наступлении темноты говорить было еще рано, мягкие сумерки уже укрыли Москву прозрачным покрывалом. Нестор ушел для того, чтобы Гарик не мог видеть его лица – у него руки чесались съездить мальчишке по физиономии. Чувство было глупым, гадким, и даже логически необоснованным, поэтому всё, что хотелось Нестору – это погасить его в себе и как можно скорее. Гарик заметит что-то – опять обидится и будет прав. А объяснить ему... Гарик способен понять, что такое желание, ненависть, отвращение, но понять, что такое любовь... Нестор и сам не мог этого понять.

  Любые гариковы доводы только раздражали его, он хотел знать только одно – кто тот парень, что приехал вместе с соседом и он умер бы, но не стал бы спрашивать мальчишку об этом.

  Гарик смотрел некоторое время Нестору в спину, потом вздохнул обречено и стал говорить то, что от него хотели услышать. В который раз пришлось убедиться, что спорить с влюбленным дело неблагодарное. Бедный, бедный Нестор, да спасет тебя сила жизни, увы, лекарства от любви не будет никогда!

  – Его зовут Дима. Его фамилия Чистяков. Приятеля зовут Максим, Максимову жену зовут Зина, Димину девушку зовут Марина.

  – У него есть девушка? – спросил Нестор каким-то жалобным голосом.

  – Длинноногая красавица. А ты что думал?! Что он несчастный и одинокий, и только ждёт кого-то вроде тебя?

  – Ну давай, издевайся, издевайся.

  – Да не издеваюсь я, Нестор! Захочешь – и будет он твой. И что тебе какая-то девица. Давай, действуй.

  – Давай, действуй... – Нестор долил воды в выкипевший чайник и зажег газ, – А что мне делать? Ну что мне делать?!

  – Ты что, маленький? Или в первый раз?

  – Действительно, как в первый раз... Я знаю, что ты меня не понимаешь...

  – Я тебя понимаю. Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что делать. Или, может быть, соблазнил его для тебя... Только, боюсь, ты ж меня потом... Так что давай иди сам и пади этому парню в ноги с надеждой, что он не даст тебе по морде!

  Нестор смотрел на него ошеломленно и молчал.

  – Для чего ты притащил меня, чтобы я тебе консультации давал?

  – Гарик, ну перестань дуться.

  Нестор подошел к нему, обнял и поцеловал примирительно.

  – Я бы без тебя просто умер здесь.

  Они спали в широкой несторовой кровати, обнявшись, как братья, когда глухую ночную тьму разорвал звонок в дверь.

  Нестор поднялся, осторожно, чтобы не разбудить Гарика. Накинул халат и отправился отпирать, не задумавшись со сна, кого это могло принести.

  В дверях стоял сосед. Дима Чистяков. Улыбающийся нетрезво и странно. За спиной его, прислонясь к дверному косяку квартиры напротив, стоял Максим.

  – Слушай, друг! – сказал Дима, – Заходи в гости! Мы там... Заходи, в общем.

  – Сейчас? – спросил Нестор. Сердце колотилось, как сумасшедшее, ему казалось, что прямо сейчас он хлопнется в обморок.

  Сосед посмотрел как-то виновато.

  Нестор не дал ему ответить – он почувствовал, что сейчас Дима извинится и уйдет.

  – Да! – воскликнул он, – Сейчас я приду!

  Сосед смотрел на него, криво улыбаясь, он был нетрезв, и потому просто рассматривал Нестора как что-то удивительное и странное.

  – Ладно... тогда давай... дверь будет открыта.

  Нестор влетел в спальню, схватился за штаны.

  – Ты чего? – мрачно спросил разбуженный шумом Гарик.

  – Спи, малыш, спи! – нервно воскликнул Нестор.

  – А ты куда?!

  – К соседу в гости.

  – Чего?!

  – Всё, Гарик, я пошёл!

  – Рубашку заправь...

  Нестор вылетел, судорожно одеваясь на ходу.

  И остались с Гариком только ночь и тишина.

  3

  Когда Гарик пробудился, а было это около полудня, он обнаружил, что по-прежнему один. Он обошёл квартиру, выключил газ под раскалившимся чайником и залил его водой. Кухня наполнилась паром, чайник сник и покорёжился, будто был из бумаги.

  – М-да, – сказал Гарик, критически глядя на плавающую в лужице меж конфорок закопченную ручку чайника, – А ведь я мог сгореть...

  В кухне было очень тепло.

  Дверь в соседскую квартиру не была распахнута настежь, она была приоткрыта, так, что между ней и косяком оставалась тёмная зловещая щель. Гарик осторожно переступил через порог, он сам себе напоминал героя триллера: он входит и вот – пятна крови на полу и на стенах, истерзанные тела, надпись на зеркале кровью: "Это я, маньяк, был здесь." Крови не было, но все остальные атрибуты фильма ужасов оказались на месте. Вешалка в коридоре оторвана, и вещи валяются в такой конфигурации, будто о них не один раз споткнулись. На кухне дело обстояло еще хуже, плюс ко всему обнаружились и растерзанные тела. Тела принадлежали Нестору и Диме.

  Нестор спал, положив голову на сложенные на столе руки, Дима – сложившись пополам на коротеньком и узком диванчике. Максим, жена его и Марина исчезли в неизвестном направлении.

  Пустые бутылки и остатки еды громоздились на столе и под столом, придавая интерьеру весьма неэстетичный вид.

  Гарик поддел тапочкой жестяную банку, которая с грохотом укатилась под стол, Нестор подскочил на месте, с ужасом огляделся вокруг. Лохматый, помятый и несчастный. Он увидел Гарика и испугался еще больше.

  – Ты откуда?!

  – От верблюда, – сказал Гарик, презрительно оглядывая приятеля, – Стыдно, летописец, ох, как стыдно, и чему вас только в вашем дипломатнике учили?

  Нестор поднялся, морщась от боли в затекших конечностях, покосился на собутыльника, спящего сладко, как младенец. Лицо его было почти полностью сокрыто роскошной каштановой челкой.

  – Я выгляжу ужасно? – шёпотом спросил Нестор.

  – Не дёргайся. Есть в тебе что-то... обворожительно непристойное, как у гнилой аристократии.

  – Ну спасибо, знаешь как утешить.

  Нестор отправился в прихожую к зеркалу, где долго поправлял смятый воротничок, потом отправился в ванную умываться. У Гарика мелькнула было мысль, почему бы ему не проделать это всё в своей собственной квартире, но он отогнал её как безмерно глупую. Нестор вёл себя правильно – уйти сейчас, это значит оборвать знакомство и неизвестно, что там ещё будет дальше, а останешься и глядишь... разовьются приятельские отношения.

  Всё-таки Нестор не совсем дурак.

  Так думал Гарик, Нестор же совсем так не думал. Его беспокоило в этот момент только одно – как бы выглядеть поприличнее, когда Димочка проснется.

  Он вернулся аккуратный и причесанный, свеженький, будто и не спал на столе и не пил всю ночь (все-таки в "дипломатнике" не напрасно его учили), одел фартук, закатал рукава... и принялся мыть посуду.

  – Хозяюшка, – усмехнулся Гарик, забираясь в холодильник в поисках чего-нибудь съестного себе на завтрак. В холодильнике не было ничего, кроме ополовиненной бутылки водки, которую мальчик и извлёк, с некоторым недоумением посмотрев в сторону Нестора.

  Пришлось удовлетвориться остатками жареной утки, громоздившейся в центре стола. Не особенно утруждая себя этикетом, Гарик запустил в блюдо обе пятерни.

  – Поставь что ли чайник, – сказал он Нестору, – Может его вообще свиснуть?.. Наш сгорел, ты знаешь?

  – О! – воскликнул Нестор, видимо пораженный страшным воспоминанием и посмотрел на Гарика с ужасом.

  – Да-да, ты едва не отправил меня на тот свет, – сказал тот укоризненно.

  – У меня еще один есть, – улыбнулся Нестор, – Новый.

  – Новый я?!

  – Новый чайник.

  Дима не спешил просыпаться, ему не мешали ни голоса, ни звон посуды. Гарик рассудил, что это несправедливо – Нестор, несчастный Нестор, наверняка мучимый похмельем – старался изо всех сил, и всё напрасно. Тот, кому демонстрировалась столь беззаветная преданность, оценить её не мог. Рассудив так, Гарик – милый Гарик, благородно стремящийся помочь другу – как бы невзначай пихнул спящего в бок локтем. Пихнул достаточно ощутимо, так, чтобы разбудить наверняка.

  Дима взвыл.

  – Ой, – смущенно пробормотал Гарик, – прости, пожалуйста.

  Дима просыпался медленно, очень медленно он входил в эту страшную реальность, где на него из под густых темных ресниц смотрели наглые глаза вчерашнего противного мальчишки. Дима смотрел на него и никак не мог понять – что он опять делает в его квартире?! (Жрет утку, сволочь, вот что он делает.)

  Но бедный Дима забыл о мальчике, когда увидел соседа у раковины, моющего посуду. Был момент, когда ему захотелось спастись бегством из собственной квартиры, но, наверное, он понял, что обречен... поэтому он просто сел, мрачно оглядевшись кругом и спросил:

  – Выпить осталось чего-нибудь?

  Гарик услужливо налил ему рюмку водки, добытой из холодильника. Огненная вода привела Диму в чувства, взгляд его прояснился, Гарик отметил, что в нем появилась даже некоторая осмысленность.

  – Слушай, да не надо... – сказал он Нестору, – Я сам вымою потом...

  – Мне не трудно, – ответил Нестор, чем привел Диму в крайне удрученное настроение.

  – А ты ушёл же, вроде, вчера, – обратился он к Гарику, который на данный момент покончил уже с уткой и, не обнаружив салфеток, вытирал руки о полотенце.

  – Я?! – изумился Гарик, – Да Господь с вами, Дмитрий! Вы же меня не отпустили. Я так хотел домой, а вы – оставайся да оставайся – заставили танцевать на столе в голом виде.

  У Димы отвалилась челюсть.

  – А друг ваш Максим... – продолжил было Гарик развивать свою мысль, но Нестор не позволил ему.

  – Прекрати, Гарик! – сказал он назидательным тоном взрослого мудрого человека, – Не слушай его, Дима, он врет. Он только что пришёл. Не знаю, что он там тебе вчера наговорил, на самом деле он мой... друг. Вынужден пожить у меня какое-то время... проблемы с родителями.

  Нет ничего хуже, как иметь дело с влюбленными! Даже самые милые на свете люди становятся занудами, каких свет не видывал, и всё ради того, чтобы показать себя в благоприятном свете предмету нежных чувств. И кто придумал только эту чертову любовь?!

  – Да! – воскликнул Гарик с тоской, – Я не сын начальника ЖЭКа! Я бедный сирота! Мой папаша выбросился из самолета, когда увидел, что я похож на мать! Я его понимаю, я бы на его месте поступил точно так же!

  Резко отодвинув опустошенное блюдо, так, что кости разлетелись по столу, Гарик выбрался из-за стола и отправился к двери.

  – Разбирайтесь здесь сами как хотите! А я пойду и тихо сдохну где-нибудь в тёмном углу.

  – Он ненормальный? – поинтересовался Дима, когда за мальчиком хлопнула входная дверь.

  – Ну... он слегка шизофреник, конечно. Но его можно понять, у него жизнь тяжелая. А вообще он хороший мальчишка, просто обиделся на меня.

  – За что обиделся?

  – За то, что я в его играх отказываюсь участвовать.

  В его играх с человеческими чувствами – самыми опасными в мире играми – хотел сказать Нестор, но, разумеется, не сказал, Дима бы не понял, он и не должен этого понимать!

  – А Максим с Зиной где?.. И Марина? – спросил он, желая перевести разговор на другую тему, – Я не заметил, когда они ушли.

  – Я тоже не заметил. Домой, наверное, пошли. И Маринку с собой прихватили.

  – Давно вы дружите?

  – С кем, с Максом? Года три. Сначала в институте вместе учились, теперь вместе работаем. У него фирма своя. В общем-то, он мой начальник. Маринка – его секретарша.

  – Твоя девушка?

  – Да как тебе сказать... ну в общем, она хочет ею быть.

  Нестор улыбнулся.

  – А ты?

  Дима пожал плечами.

  – А мне что... Жениться я на ней не собираюсь.

  Нестор, сам не отдавая в том себе отчета, почувствовал в этот момент необыкновенный прилив сил и вдохновения.

  – А институт какой вы окончили?

  – Да не окончили мы его. Как занялись... этим всем, так времени не стало учиться.

  – Крутой, должно быть, бизнес? – Нестор криво улыбнулся, пользуясь тем, что стоит к собеседнику спиной.

  – Да не то, чтобы очень, – скромно сказал Дима, – Но на жизнь хватает.

  Домыв посуду, Нестор аккуратно вытер стол и взялся за веник. Дима чувствовал себя крайне неловко. Если бы Маринка, к примеру, взялась за уборку его квартиры после буйного гульбища – он понял бы! Но чтобы всё это проделывал парень...

  Дима вспомнил ту странную сцену, которую сосед его устроил не далее как сутки назад. Ворвался в квартиру, прижимая ладони к груди, глаза безумные, губы белые. "О Господи, мне обязательно нужно поговорить с вами! Пожалуйста, позвольте мне сказать!" Дима лепетал что-то насчет того, что очень спешит на работу, и что они непременно поговорят, но только вечером. Сосед смотрел так умоляюще, будто расплакаться был готов. "Но я тогда уже не решусь! – говорил он с отчаяньем, – Пожалуйста, сейчас! Я очень прошу вас!" "Ну давайте, только быстро!" "Об этом нельзя говорить быстро! С ума вы сошли что ли?!" "Да сами вы сошли с ума!" "Не будьте так жестоки – вы вся моя жизнь!.. Вы не поймёте!.. Нет, я действительно сойду с ума!" "Слушайте, я на работу опаздываю!!!" Дима почему-то испугался этих невразумительных слов, этих безумных глаз, он почти выпихнул соседа в коридор и, еще раз пообещав ему, что вечером они поговорят – убежал от него, как чёрт от ладана. А вечером притащил с собой Макса. Пришлось разориться на водку – Макс никогда не откажется выпить, и Зинку потом еще пришлось позвать, иначе Макса скандал бы ожидал грандиозный, а Зинка взяла с собой Маринку. Их далеко идущие замыслы, хитроумные и одновременно наивные бабские замыслы, открыты были для Димы как на ладони – хотят эти две хитроумные особы выдать Маринку замуж, и по каким-то их расчетам, Димина кандидатура оказалась подходящей. Странные существа эти женщины – и обижаться-то на них грешно.

  Перед тем, как прийти этим двум особам, Максим хлопнул водки чуть ли не стакан и произнес свое любимое изречение: "Никогда не женись, Дима! Никогда! Вся жизнь коту под хвост!" Макс был хорошим другом и был искренен в своих пожеланиях. У бедняги уже было две дочки, и тёща жила вместе с ними... Что может быть хуже?

  И какой же чёрт дёрнул пойти среди ночи приглашать соседа в гости?! Нет, определенно водка – враг человека! Что вот теперь делать с этим соседом, как его выставить, когда он, кажется, уже прижился и уходить не собирается.

  – А ты где учишься-работаешь? – спросил Дима уныло.

  – Нигде. Отучился уже. А работа... Подрабатываю, конечно. Так, по мелочам.

  – Кем?

  – Переводчиком. С иностранцами гуляю по городу, по приёмам и презентациям.

  – И с какого языка ты переводишь?

  – С немецкого.

  – С немецкого?!

  Нестора поразило его искреннее изумление.

  – Не такой уж редкий язык...

  – А почему... именно с немецкого?

  – Потому что... потому что так захотелось моему отцу... Тогда еще работа в торгпредстве считалась престижной, и он хотел, чтобы я работал там вместе с ним.

  Дима явно ждал продолжения.

  – Если честно, мне не хотелось бы говорить об этом, – вымученно улыбнулся Нестор.

  – Извини, я не собираюсь лезть в твои дела... Но тебе там так и не довелось поработать?

  Нестор застыл у холодильника с веником в руках. Несколько мгновений мучительных колебаний, но Дима смотрел на него с такой надеждой...

  – Почему, я работал там чуть ли не два года.

  – А знакомства там у тебя остались? Дело в том, что мы хотим организовать совместное предприятие, – проговорил Дима, – для импорта лекарств в Россию. Рынок сбыта уже есть...

  – Я понял, – оборвал его Нестор.

  – Нам советовали обратиться к некому Степанову. Знаешь такого?

  Нестор кивнул.

  – Ты не мог бы посодействовать?.. Не бесплатно, конечно. Получишь процент от реализации... или сразу наличными.

  Дима замолчал, с удивлением наблюдая более чем странное выражение на несторовом лице.

  – Я не знаю, Дима... но я попробую, – пробормотал тот, панически соображая, что не должен этого говорить. Что он попробует? Неужели действительно пойдет просить о чем-то Степанова?! Что такое должно случиться, чтобы он пошел просить о чем-то Степанова?! Нестор полагал, что даже гибель Вселенной не заставит его сделать это... но он никак не мог предположить, что его попросит об этом Дима. И, как Скарлетт О`Хара, Нестор сказал себе: "Я подумаю об этом потом." А сейчас он должен был обещать, потому что не мог упустить шанс. Шанс не просто путаться под ногами у человека, непонятно по какой причине, а иметь основания для этого. К тому же еще и быть ему нужным.

  – Что он за человек?

  – Степанов? – Нестор пожал плечами. – Как тебе сказать... он действительно неплохой специалист, свое дело знает.

  В глазах Нестора отразилось подлинное страдание. Диме было очень странно смотреть на него.

  – Какие-то проблемы?

  – Нет, но для переговоров с ним необходимо будет лететь в Германию.

  – Само собой, – обрадовался Дима, уяснив, что, оказывается, Нестора беспокоит такая ерунда, – Два билета за счет фирмы. В любое время. Когда скажешь, тогда и полетим.

  – Ты и я?

  – Ну да. Этой сделкой буду я заниматься. У Макса и здесь дел хватает.

  Вопрос был решен. Если бы даже Нестору предстояло ради Димы идти на поклон к самому дьяволу, он уже не смог бы отказаться. Они вдвоем полетят в Германию... возможно ли такое? "Что это – чудо? Или Господь Бог смилостивился надо мной? – думал Нестор. – А со Степановым... Я придумаю что-нибудь!"

  – Я Максу сегодня позвоню, но завтра тебе самому с ним поговорить надо будет. Давай часиков в восемь я зайду за тобой и поедем в наш офис.

  – Да, конечно.

  Разговор сделался каким-то сугубо деловым. И теперь, когда он как бы уже закончился, не было смысла находиться здесь. С каждым мгновением Нестор чувствовал себя всё глупее, сказав это "Да, конечно", он поставил веник на место, распрощался и ушёл. Ушёл в недоуменных чувствах, уже сомневаясь – стоило ли заводить деловые отношение, не исключат ли они возможность дружеских... Нестор чувствовал себя безмерно усталым и не хотел уже ничего, не было сил даже думать. Это ближе к вечеру к нему вернется энтузиазм, уверенность в расположении к нему высших сил. Сейчас ему хотелось только спать.

  На следующий день Нестор обрел неожиданную и совершенно ненужную ему работу. Он умер бы от негодования еще несколько дней назад, если бы кто-нибудь предположил, что он будет работать в какой-то полулегальной шарашке, и начальником его будет грубый и неотесанный мужлан, не окончивший и двух курсов института. Максим выглядел крайне пошло в дорогом костюме странного цвета за огромным столом из красного дерева.

  Нестору стало невыразимо плохо, когда он вошел в кабинет, где понапихано было столько современного, модного и престижного, что по отдельности смотрелось, возможно, и неплохо, но вот в сочетании...

  Ужасно! Нестор чувствовал себя дегенератом, когда соглашался на предлагаемые ему условия, ему даже не хотелось вникать в странную деятельность фирмы, хотя Максим туманно и пространно разглагольствовал об этом чуть ли не целый час. Пытался убедить, что дело стоящее и, к тому же, благородное. Нестору было глубоко на это наплевать, он думал все время о Диме, который в данный момент находился за стенкой. Нестор отдавал себя в жертву любви.

  А Дима... чёрт побери, он действительно выглядел неплохо, даже элегантно. У него потрясающая фигура, на ней, наверное, всё будет смотреться великолепно. А его блестящие каштановые волосы и улыбка, и белоснежные зубы... Какое удовольствие просто смотреть на него, ах, если бы...

  – Он, конечно, очень странный парень, – говорил Дима, криво улыбаясь, когда они отправили Нестора домой и остались в кабинете вдвоем с Максом, – Наверное сказывается воспитание благородных родителей. Но, согласись, нам здорово с ним повезло. Да просто чудо, что он нам попался!

  – Сидит, хлопает глазами, и даже не притворяется, что понимает что-то, – сказал Макс с сомнением, – Может, у него с головой не в порядке? Испортит еще всё.

  – Что он может испортить, говорить буду я, его дело только представить меня этому Степанову.

  – Кстати о Степанове... Говорят, он не так-то прост, имеет какие-то свои предприятия в Германии, да и у нас тут что-то... Что он в этом торгпредстве делает до сих пор, не знаю. Но даже если он там и не работает уже, то помочь нам все равно сможет, да еще как. Так что смотри, Дима, у нас есть неплохой шанс выйти в люди, по-настоящему в люди... Осознаешь ты это?

  – Ладно, Макс, не такой уж я дебил.

  Нестор собирался на работу целый час, таскался туда-сюда, что-то искал, впал в истерику, когда не смог найти любимый галстук – мешал Гарику спать, и только тот спокойно уснул после его ухода, как в дверь позвонили.

  Гарик в ужасе проснулся, соображая, может ли такое случиться, чтобы это явились местные старушки просить у него деньги и решил, что вряд ли – дом не был кооперативным.

  Гарик не был научен горьким опытом не открывать дверь, не спросив "Кто там?" и опять-таки поплатился за это.

  В дверях, элегантно опершись рукой о косяк, стоял ни кто иной, как Магаданский.

  И Гарик и Магаданский настолько не ожидали увидеть друг друга здесь и сейчас, что одновременно издали возглас удивления и какое-то время после этого молчали, соображая, как им следует относиться друг к другу после всего, что было.

  "Не заехать ли мне ему между ног, – думал Гарик, – и не захлопнуть ли дверь?"

  Однако он почему-то не сделал этого. Магаданский смотрел на него сверху вниз своими черными блестящими глазами, смотрел очень пристально. Этот взгляд рождал в гариковой душе множество странных чувств.

  – Ну здравствуй, милый мальчик, – произнес, наконец, Магаданский, искривив в улыбке тонкие бледные губы.

  Он вошел без приглашения, легким небрежным движением отодвинув Гарика в сторону. Вошел, осмотрелся, понял, что Нестора нет и уселся в кресло, откинув полы пиджака.