Текст книги "Фёдор Логинов: Держи в лоб урагану"

Автор книги: Анатолий Житнухин

Автор проекта г. Волжского Гугель В.

Руководитель авторского надзора —

гл. архитектор проекта Грозовский Я.»[303]303
  РГАЭ. Ф. 723. On. 1. Ед. хр. 2а. Л. 150–151.


[Закрыть].

Авторы большинства художественно-публицистических и документальных трудов, так или иначе связанных с историей ГЭС и Волжского, считают, что Логинов рассматривал строительство города как альтернативу существовавшей на протяжении многих лет практике возведения унылых барачных посёлков – неизменных спутников всех крупных народно-хозяйственных строек. И практически везде, начиная с первых публикаций таких известных литераторов и журналистов, как К. Паустовский и А. Аграновский, Фёдор Георгиевич упоминается как непримиримый противник строительства для рабочих временных жилых сооружений. Во всяком случае, существует немало его высказываний на этот счёт, которые можно найти во многих произведениях.

А. Аграновский уже после смерти Фёдора Георгиевича вспоминал:

«Логинов сказал в свое время: «Нет ничего долговечнее временных сооружений!» – и отказался строить бараки – ни одного барака! Но это легко сказать, а осенью 1953 года, когда съехались уже тысячи строителей, жить-то им было негде. Лето провели в палатках, потом пошли дожди, того и гляди снег выпадет – тяжело было Логинову в ту пору. Не только потому, что проверяли его строгие комиссии, но и потому, что и сам он усомнился в своей правоте. И люди, работавшие с ним, сомневались. Ведь ради города им пришлось – неслыханное дело! – ослабить темпы строительства самой ГЭС. Что скрывать, многие в ту зиму ругали начальника стройки, обвиняли во всех смертных грехах. Но он устоял, благословенно будь имя его!»[304]304
  Аграновский А. А. Семь лет. Рассказ о том, как будущее становится настоящим // Знамя. 1959. № 1. С. 158–159.


[Закрыть]

А ещё раньше, в начале пятидесятых, известный советский журналист утверждал: «На берегах Волги с самого начала работ не было построено ни одного временного деревянного барака. На ровной площадке Левобережья, в голой степи заложен новый город строителей – город большой, красивый, благоустроенный, рассчитанный на 75 тысяч жителей»[305]305
  Аграновский А. А. Сталинградская ГЭС – великая стройка коммунизма. М.: Госполитиздат, 1953. С. 20.


[Закрыть].

Трудно сказать, как Аграновский, частый гость стройки, умудрился не заметить ни одного барака в районе строительства Сталинградской ГЭС. Впрочем, это, скорее всего, связано с тем, что на многие вещи ему полагалось смотреть под другим углом зрения. Его книга «Сталинградская ГЭС – великая стройка коммунизма» – типичный образец агитационно-пропагадистской литературы, которой не полагалось заглядывать за фасады.

Такие авторы, как первостроитель А. Марфенко или работавший в 1950-х годах вместе с Логиновым главный диспетчер стройки Р. Дорогое, реальную картину жилищного строительства знали намного лучше, поэтому они более объективны. В повести А. Марфенко «Многотиражка» Логинов выступает на пленуме райкома КПСС:

«Наш курс на строительство социалистического, со всеми современными бытовыми условиями города – единственно правильное решение, отвечающее требованиям времени. На Сталинградгидрострое, к сведению членов пленума райкома, быстрыми темпами строится временное жильё. Деревянный городок, жилой посёлок для рабочих и специалистов на Зелёном острове, поближе к Гидротехстрою и Гидромеханизации, наконец около пятнадцати жилых зон Верхнеахтубинского лагеря, дома для железнодорожников стройки, и что особенно радует, полным ходом развернувшееся индивидуальное строительство в посёлке Рабочем и на других территориях стройки.

…Да, тяжело первостроителям-левобережцам, вот почему они заслуживают свой город-сад. И мы построим его, несмотря ни на какие нападки, недальновидную критику»[306]306
  Марфенко А. А. Левобережцы. Ч. 2. Волгоград: ГУ «Издатель», 2001. С. 70.


[Закрыть].

Более прямолинейным логиновский курс на строительство города выглядит в повести «Город на главной улице», где во время беседы с секретарём обкома партии Фёдор Георгиевич подчёркивает: «Наш принцип – обойтись без времянок. Пусть и строители поживут, как положено»[307]307
  Дорогов Р. Ф., Злобин А. П. Город на главной улице. М.: Профиздат, 1975. С. 47.


[Закрыть].

Здесь, как и во многих других публикациях, неприятие Фёдором Георгиевичем временных жилых сооружений для работников Сталинградгидростроя, на наш взгляд, чрезмерно абсолютизируется, а утверждение этой «аксиомы» в общественном сознании порождает легенды, некоторые из которых вызывают, мягко говоря, большое сомнение. Например, автору настоящей книги волжане рассказывали «по секрету», что Логинов якобы давал распоряжение строителям оставлять щиты для сборных домов на берегу Волги, надеясь, что в очередную непогоду их смоет в реку…

В книге А. Рогозина «Логинов и его время» глава «Город» начинается такими словами:

«Если совсем коротко, заслуга Логинова в строительстве Волжского состоит в следующем: он решительно отказался от возведения временного жилья и, вопреки давлению местных властей, настоял на строительстве современных жилых домов со всеми бытовыми удобствами»[308]308
  Рогозин А. А. Логинов и его время. Волжский: Издательство Волжского института строительства и технологий, 2013. С. 137.


[Закрыть].

Сначала – и тоже коротко: вряд ли допустим такой упрощённый подход к узловой и наиболее больной проблеме жилищного строительства, которую так и не удалось разрешить Управлению Сталинградгидростроя в первой половине 1950-х годов. Безусловно то, что Логинов был всецело поглощён идеей возведения образцового города будущего. Однако все разговоры о том, что Фёдор Георгиевич напрочь отвергал строительство времянок, с одной стороны, не вяжутся с реальностью и создают у людей искажённое представление об истории Сталинградской ГЭС, возводившейся в сложное и довольно противоречивое время, с другой – свидетельствуют о недопонимании масштабов личности Логинова как авторитетного руководителя советской эпохи, видного хозяйственного деятеля и крупного специалиста в области гидротехнического строительства.

Трудно представить, что человек, имевший за плечами многолетний опыт руководства строительством чирчикских ГЭС и восстановлением Днепрогэса, работавший на других крупнейших гидротехнических стройках страны, руководивший отраслью в ранге замминистра в суровые военные годы, мог не понимать, что строительство города требует много сил и времени, а оно не ждёт – никто не позволит откладывать «на потом» строительство основных сооружений гидроузла. И что без временного жилья невозможно создать стабильный коллектив строителей, способный поднять такую грандиозную стройку, как Сталинградская ГЭС, и построить при этом город. Нравится кому-то это или нет, но любая стройка, любой город начинается с времянок.

Вполне вероятно, что столичные труженики пера, увековечившие лозунг «Никаких бараков!», слышали от Логинова то, что хотели услышать. Но на официальном уровне, в ходе решения практических хозяйственных задач Фёдор Георгиевич никогда не ставил вопрос ребром: «Или – или», либо строим город, либо – времянки. Строились и городские дома постоянного типа, и временные бараки, полуземлянки, юрты, возводились палаточные городки, причём, как мы ещё увидим, общая жилая площадь времянок в первые годы значительно превышала площадь капитальных строений. Да иначе и быть не могло.

Но при этом Логинов уделял исключительно важное внимание капитальному гражданскому строительству, включая объекты социально-культурного назначения, без которых город немыслим, – медицинские и детские дошкольные учреждения, магазины и столовые, клубы и кинотеатры, Дворец культуры, стадион, один из первых в стране закрытый плавательный бассейн… Казалось бы, политическая ситуация, сложившаяся в стране в начале пятидесятых годов, благоприятствовала проведению такой линии, тем более что XIX съезд КПСС подтвердил курс на подъём благосостояния советских людей, в котором приоритетная роль отводилась увеличению жилищного строительства. Кстати, будучи профессиональным историком, Е. Глухова в своей книге на это обстоятельство обращает особое внимание: «Решениями 19 съезда КПСС и ряда пленумов ЦК КПСС была определена большая и разносторонняя программа повышения уровня жизни народа. Важнейшее место в ней занимала программа жилищного строительства, рассчитанная на 10–12 лет. Именно она способствовала в дальнейшем как строительству пос. Волжского, так и превращению его в крупный промышленный город»[309]309
  Глухова Е. М. Вольнонаёмные и заключённые на строительстве Сталинградской ГЭС (1950–1953 гг.). Волгоград: Волгоградское научное изд-во, 2008. С. 25.


[Закрыть].

И тем не менее даже среди ближайших соратников по Сталинградгидрострою проявлялось несогласие с позицией Логинова, который явно не спешил форсировать строительство временного жилья, даже если в этом возникала крайняя необходимость, особенно в периоды больших пополнений трудовых ресурсов. Так было и во время организационного набора 1953 года, так было и раньше, в 1952 году, когда на Сталинградгидрострой прибыло большое количество рабочих и специалистов с Волго-Дона после завершения строительства канала. Вот на это ему и указывали, причём не раз, руководящие советские и партийные органы Сталинградской области.

О недовольстве значительной части строителей, вынужденных годами ютится по углам, в неприспособленных для нормальной жизни помещениях – бараках, землянках, палатках и общежитиях с минимальными удобствами, – говорить не приходится. Как грибы росли самовольные жилые постройки из казённых материалов, на что руководству Сталинградгидростроя приходилось закрывать глаза, распространилось самовольное заселение в недостроенные дома. Но самое главное – необеспеченность жильём стала основной причиной высокой текучести кадров на стройке, достигавшей в первые годы 50 процентов. Особенно обострилась проблема текучести в 1953 году, когда значительная часть большого пополнения, прибывшего в результате масштабного орг-набора, так и не закрепилась на стройке, и несмотря на все предпринятые усилия к концу года укомплектованность Сталинградгидростроя кадрами составила лишь 70 процентов.

Строительство города шло далеко не так гладко и выглядело не так безмятежно, как это иногда представляется в многочисленных исторических очерках о Волжском – особенно в тех случаях, когда их авторы обходят стороной реальные проблемы, с которыми сталкивались строители Сталинградской ГЭС.

Как все мы хорошо знаем, слишком часто обстоятельства оказываются сильнее наших желаний и возможностей. Поскольку капитальное гражданское строительство довольно долго не могло набрать необходимые обороты, оно вплоть до 1954 года не оказывало существенного влияния на решение проблем жилья и, соответственно, текучести вольнонаёмных кадров. Поэтому Логинову волей-неволей приходилось «становиться на горло собственной песне» и обращаться к традиционному спасительному средству сохранения трудового коллектива – возведению временных жилых построек.

С начала 1951 года основные объёмы жилья, возводимого на левом берегу, приходились на долю созданного в структуре Сталинградгидростроя специального подразделения – Жилищно-гражданского строительного управления (впоследствии СУГС № 1). Отметим, что к этой работе были привлечены и несколько непрофильных управлений Сталинграда. Но из-за недостатка техники (почти все работы велись вручную), практически полного отсутствия электроэнергии на объектах, нехватки стройматериалов (что являлось главной причиной простоев) и низкой квалификации рабочих темпы жилищного строительства оставляли желать много лучшего. Так, на строительство одного двухэтажного дома на 8—12 квартир уходило от шести до девяти месяцев.

В Каменном городке к концу года были построены лишь пять кирпичных восьмиквартирных домов и шесть щитовых деревянных восьмиквартирных домов (пять из них – в Деревянном городке). Три кирпичных дома (24 квартиры) были построены на правом берегу. Немногим лучше складывались перспективы обеспечения жильём инженерно-технических работников, для которых в Сталинграде был построен 60-квартирный дом и началось строительство 187-квартирного дома[310]310
  См., например: Конин Л. И. Сталинградгидрострой. 1950–1961: Время, события, люди. Волжский, 2009. С. 29.


[Закрыть] (он строился долго, его первые три секции будут сданы только через два года, но раньше, в 1952 году, в областном центре будут сданы ещё два 42-квартирных дома и один 60-квартирный).

В так называемых литерных кварталах начали строить каменные дома для заключённых, которые возводились без межквартирных и межкомнатных перегородок, поскольку их планировалось впоследствии переоборудовать под квартирное заселение.

Всего за 1951 год было построено 33 тысячи квадратных метров жилья, из них подавляющее большинство жилых площадей приходилось на строения временного типа.

Но и временного жилья катастрофически не хватало, и основная масса рабочих и специалистов находилась в крайне тяжелых условиях. На начало 1952 года основная доля жилого фонда Сталинградгидростроя приходилась на деревянные и каркасные дома – 32 тысячи квадратных метров, юрты – 6 тысяч квадратных метров, землянки – 3,8 тысячи квадратных метров и палатки – 1,2 тысячи квадратных метров[311]311
  См.: Глухова Е. М. Указ. соч. С. 32.


[Закрыть].

Значительная часть гидростроевцев буквально ютилась в арендованных Сталинградгидростроем квартирах и частных домах, занимая не отдельные комнаты, а углы. Поначалу жильё снимали в Сталинграде и посёлке Рынбк, затем стали использовать возможности населённых пунктов, расположенных на левом берегу, ближе к строительным объектам. Всего на съёмных площадях проживали почти 10 тысяч рабочих и членов их семей (из них работающих на стройке – свыше трёх тысяч человек), наибольшее их количество размещалось в сёлах Средняя Ахтуба и Среднее Погромное.

Немало людей проживали в отдалённых сёлах, расположенных от стройки на расстоянии 15–20 километров, и были вынуждены добираться до работы пешком или в кузовах грузовых машин и даже на самосвалах – автобусов в то время у Сталинградгидростроя не было. Транспортные расходы финансировались Министерством внутренних дел «ввиду невозможности в ближайшие два года обеспечить вольнонаёмных рабочих, служащих и инженерно-технический персонал собственной жилплощадью»[312]312
  Цит. по: Там же. С. 30.


[Закрыть]. Но, во-первых, выделяемые средства в условиях нехватки транспорта решали проблему доставки строителей к месту работы и обратно лишь частично, а во-вторых, прогноз МВД по срокам обеспечения работников Сталинградгидростроя собственной жилплощадью оказался чересчур оптимистичным.

В книге Е. Глуховой и двухтомном издании книги «Историю делаем сами» собрано немало живых свидетельств первостроителей, их воспоминаний о том, как нелегко приходилось людям в первые годы строительства Сталинградской ГЭС и Волжского и какие трудности они преодолевали.

М. И. Мартыненко устроилась на работу в Управление железнодорожного транспорта Сталинградгидростроя в мае 1951 года. Направили её работать на станцию «Спартановка», которая ещё только строилась на правом берегу Волги, в основном силами заключённых. Здесь принимали вагоны с грузами для стройки и переправляли их на другой берег, на станцию «Паромная». В феврале 1952 года её перевели на левый берег и поселили в женском общежитии, располагавшемся на территории Каменного городка.

«Добралась я до него, – вспоминает Мария Ивановна, – пешком по льду через Волгу с чемоданом и узлом. В посёлке было построено 3 дома. А рядом – участок, огороженный проволокой, там строили дома заключённые. Кругом стройматериалы, камень, кирпич, лес…

В то время посёлок освещался с помощью энергопоезда, в который постоянно подавался уголь… Первое время продукты и хлеб покупали в Сталинграде. Зимой ходили через Волгу по льду, а летом – на пароме. Попозже через Волгу построили канатную дорогу… Строители жили в палатках, на частных квартирах, в ближних и далёких сёлах. Село Безродное выручало нас: мы ходили в магазинчик. Позже у нас в 1-м квартале стали строить маленькие ларьки. В основном нашей пищей были макароны, горох, маргарин и сахар – это то, что мы могли купить на нашу маленькую зарплату.

После амнистии весной 1953 г. многие семьи поселились в юртах и бараках, где раньше жили заключённые. А наши железнодорожники приехали и жили в вагонах».

Р. Н. Вельможина приехала на строительство ГЭС одной из первых, в октябре 1950 года. В мае 1951 года ей поручили организовать первую библиотеку в посёлке Волжский, в помещении клуба строителей (кинотеатр «Знамя»). Выделили комнату на втором этаже, сделали деревянные стеллажи, и работа пошла. Библиотека быстро пополнялась необходимой литературой – русской, советской и иностранной классикой, детскими книжками, учебными пособиями, выписывалось множество газет и периодических изданий. Как свидетельствует Раиса Николаевна, «постройком денег не жалел. Работала одна, зарплата мала, но это не мешало работе, задачи выполнялись. Очередь за книгами стояла со второго до первого этажа. После работы людям некуда деться, приходили в клуб, где была библиотека. Это был единственный очаг культуры».

Не обошла она стороной и условия жизни первостроителей, отметив проблемы с водой, хлебом, со светом: «Часто подводило и снабжение продуктами, особенно в распутицу. Не было хлеба, и ели селёдку с пряниками. Но это только веселило. Строители в основном были молодыми людьми и с комсомольским задором, верили, что все они – участники большого и важного дела страны, поэтому на трудности не обращали никакого внимания».

По воспоминаниям Р. Н. Вельможиной, у строителей пользовалась большой популярностью художественная самодеятельность, в клуб привозили хорошие фильмы, частыми гостями Волжского были известные писатели и артисты. Посещала стройку Любовь Орлова, и «все бегали смотреть на неё», затаив дыхание слушали знаменитую песню «Широка страна моя родная…» из кинофильма «Цирк». Остались в памяти строителей ГЭС встречи с Евгением Долматовским, Павлом Кадочниковым, Константином Симоновым, Валентиной Серовой и другими знаменитостями. Только в течение 1953 года артисты государственных, в основном столичных, театров дали 23 концерта.

Надо сказать, что у истоков творческого содружества прославленных мастеров культуры и строителей Сталинградской ГЭС стояла выдающаяся поэтесса Юлия Друнина, которая, по воспоминаниям А. А. Марфенко, посетила первопроходцев Левобережья ещё в ноябре 1950 года. Никого не оставили равнодушным её стихи, которые она читала в палатке, приспособленной под столовую:

 
Я принесла домой с фронтов России
Весёлое презрение к тряпью —
Как норковую шубку, я носила
Шинельку обгоревшую свою.
 
 
Пусть на локтях топорщились заплаты,
Пусть сапоги протёрлись – не беда!
Такой нарядной и такой богатой
Я позже не бывала никогда…
 

Немало времени пройдёт, прежде чем первостроители, среди которых было немало фронтовиков, сменят свои шинельки и телогрейки на выходные костюмы и нарядные платья. И обретут надёжную крышу над головой.

Трудовая биография И. А. Уизлова, как и многих других приехавших на стройку добровольцев, началась с учебного комбината Сталинградгидростроя. «1 апреля 1951 года я поступил на курсы трактористов-скреперистов-бульдозеристов и после трёхмесячного обучения получил удостоверение и направился в с. Верхняя Ахтуба.

Жилья не было, и мне пришлось жить в палатке с женой. Трудностей было много. Не было ни посуды, ни постельного белья.

…Механизмов не хватало, и меня назначили машинистом на ЦРМЗ. Работал с заключёнными. Затем перевели на новое место работы, и новым моим объектом стал энергопоезд, который давал электроэнергию, затем первые дома в квартале «А». В Шадринском затоне выгружали лес с платформы, везде были заключённые, они меня и кормили в обед, и помню, как я хлебушек, который они мне давали, приносил домой и угощал жену. Жили впроголодь в первое время, зарплаты не хватало. Но, несмотря на все эти трудности, мы не унывали.

Мы знали, что прибыли на стройку коммунизма, что будем строить величайшую гидроэлектростанцию на Волге, и нас, молодых, прибывших в большинстве строем из армии, эти трудности не пугали. Мы были молоды, полны энергии, комсомольского задора.

Славное было время».

Самостоятельная жизнь О. П. Новак началась в 16 лет на Среднеахтубинском промкомбинате, а 1 июля 1952 года она поступила на работу в типографию Сталинградгидростроя. «Общежития нет, ездили из Ахтубы, там жила на квартире. Затем работала кладовщицей-инструментальщицей. Дали общежитие в доме, который стоял на берегу Ахтубы, был большой двор, огороженный заборчиком, в одном подъезде была контора, а в другом мы на первом этаже, одна квартира – мужчины, другая квартира – женщины, а на втором этаже – семейные.

Конечно, нам, молодым, было интересно всё новое. Первая столовая во втором квартале – какая была красота: ковровые дорожки на второй этаж, столики рядами, официантки. Первый кинотеатр «Знамя», первый парк гидростроевский, который мы сами озеленили, были воскресники.

Строилась ГЭС. Конечно, всю работу вначале: разгрузку щебня, камня, цемента, кирпича – всё делали заключённые. Строили первые кварталы они. Многие из них после амнистии в 1953 г. остались работать на стройках города. Стали прибывать вербованные. Их селили в юрты, бараки в посёлках. Юрты – это те же бараки, только круглые, посередине столб, который держит крышу, кругом окна.

Строилась ГЭС, строился город, люди из бараков переселялись, кто в комнаты на соседей, кто в общежитие, а кто-то и в квартиры…»

В январе 1952 года в Среднеахтубинском районе Сталинградской области был зарегистрирован новый населённый пункт, которому было присвоено наименование «посёлок Волжский». И уже через два месяца, в марте, указом Президиума Верховного Совета РСФСР он был выведен из Среднеахтубинского района и отнесён к категории рабочих посёлков областного подчинения. К тому времени в Волжском насчитывалось около 10 тысяч жителей, он включал в себя Каменный городок, посёлок Деревянный и другие строящиеся рядом рабочие посёлки, а позднее в его состав вошли и жилые массивы, возведённые методом самостроя, в частности посёлок Рабочий.

Что представлял из себя посёлок, только что получивший «свидетельство о рождении», какая атмосфера царила в нём, описал Р. М. Дорогое:

«Волжский числился посёлком, и в нём ничего ещё не было. На почту ходили в Верхнюю Ахтубу (она же хутор Безродный). Мылись в реке. За покупками ездили в Сталинград. Его звали просто «город», да и сейчас, в наши дни, нет-нет да и срывается у старожилов такое словцо.

Парикмахерской не было тоже, и я маялся попервости, но товарищи приохотили к безопаске, в ходу были шведские синий и жёлтый «Матадор»… Водопровод в посёлке действовал, но не всегда насосы успевали закачивать водонапорный бак, и тогда, как утверждал фельетонист многотиражки, бреющиеся подогревали нарзан…

Всюду по площадке летала мошка, её было убийственно много, лезла в глаза, в уши. Ладони приходилось держать в движении, вытирать шею, руки, лицо… На производстве работали в сетках. Академия медицинских наук в порядке шефства прислала препараты, отпугивающую мошку, ими мазали обнажённые участки тела.

Старожилы успокаивали:

– Мошка живёт, пока не спадёт весенний паводок. Скоро её не будет.

Центр посёлка назывался Каменный городок в отличие от Деревянного, в стандартных домах которого размещались столовая и медпункт. Главным проспектом считалась Четвёртая улица, она застраивалась трёхэтажными домами, на всех остальных возводились двухэтажные.

Быстро строились дома, а всё равно не успевали за притоком людей. Мест в общежитиях не хватало, и народ растекался по окрестным селеньям. «Гидрострой» оплачивал рабочим наём частных квартир и бесплатно возил их к месту работы и обратно. Автобусов не было. Их роль исполняли бортовые машины с брезентовыми тентами. В распутицу с бездорожьем справлялись только могучие десятитонные ЯАЗы – самосвалы…

Застроенные улицы… приводились в порядок комплексно. Где полагалось асфальту – лежал асфальт, непокрытые участки заполнялись зелёными насаждениями. Прутики саженцев ещё не смягчали колорит, и вдоль тротуаров прокладывали ленты цветов. Лесомелиоративный участок – так называлось ведомство озеленителей – высаживал по сто тысяч цветов.

Но зеленел уже парк, цвела благовонная белая акация… Когда на стройку прибыл генплан жилого посёлка, Логинов снарядил на левый берег баржу с саженцами – густой лес плыл по Волге! – и поручил высадить их на месте будущих парка и бульвара. Ещё не было ни одного дома вокруг, и котлованы под них не копались, а в степи уже протянулись ряды клёнов, акации, шёлкового тутовника…»[313]313
  Дорогов Р. Основатель// Отчий край. 2004. № 2. С. 141–142.


[Закрыть]

Образование посёлка Волжский совпало с утверждением генерального плана города, что, безусловно, позволило значительно упорядочить ход жилищного строительства, развитие коммунального хозяйства и работы по озеленению. В течение 1952 года были сданы в эксплуатацию уже 29 двухэтажных кирпичных домов общей площадью 11,4 тысячи квадратных метров, а кроме этого, ещё 28 кирпичных домов с упрощённой планировкой построены в литерных кварталах для заключённых Ахтубинского ИТЛ.

Большой сдвиг произошёл в строительстве социальных объектов. Был открыт клуб на 300 мест (кинотеатр «Знамя»), строился крупный хлебозавод (начал работать в январе 1953 года), введены в эксплуатацию баня с прачечной, универмаг, столовая на 200 мест, поликлиника, открыты гостиница и общежитие для молодых специалистов, новый продовольственный магазин. Началось возведение Дворца культуры строителей, который на долгие годы, хотя и с опозданием (он был сдан только в 1956 году), станет центром общественной и культурной жизни Волжского, и здания гидротехникума. А осенью на площади 12,5 гектара разбит Парк культуры и отдыха. К этому времени в посёлке было посажено около 20 тысяч деревьев и кустарников.

И всё же возведение социальных объектов, как и строительство жилых домов, существенно отставало от плана. Так, к концу 1952 года было построено только три школы из запланированных одиннадцати (в действующих школах занятия велись в три смены) и три дошкольных детских учреждения из девятнадцати, предусмотренных планом.

Тем не менее город строился. 1-й и 2-й кварталы посёлка, которые, в отличие от литерных, предназначенных для заключённых, заселялись вольнонаёмными сотрудниками Сталинградгидростроя. Они не только стали общественно-политическим центром Волжского, но и позволяли судить, каким он будет в ближайшие годы. Однако было одно серьёзное «но», суть которого чётко обозначает в своей книге Л. Конин: капитальные жилые дома и здания социально-культурного назначения радовали глаз, но «рассчитывать на их строительство в объёмах, позволяющих принять требуемое количество людей, – утопия»[314]314
  Конин Л. И. Указ. соч. С. 38.


[Закрыть].

Поэтому в начале 1952 года и было принято компромиссное решение построить на острове Зелёный, в непосредственной близости к сооружениям гидроузла большой посёлок (на 50–60 тысяч квадратных метров жилой площади) из сборных щитовых домов – по некоторым источникам, вопреки желанию Логинова строить на Зелёном вместо деревянных бараков каменные дома. Предусматривалось, что в этом посёлке будут свои школы, детские сады, магазины, поликлиника, баня, центральное отопление (от квартальных котельных) и водоснабжение (от скважин).

Было решено поставить на Зелёном и временный, рассчитанный на тёплое время года, палаточный лагерь на две тысячи человек.

Палаточный городок оборудовали быстро и ускоренным, поточно-скоростным методом в течение года построили 12 тысяч метров жилой площади. Но проблема жилья не теряла своей остроты. Достаточно сказать, что в октябре 1952 года свыше тысячи рабочих, а вместе с членами семей – около трёх тысяч человек всё ещё проживали в летних палатках.

Ещё в первые месяцы строительства ГЭС в качестве одной из мер, направленных на решение жилищной проблемы, по инициативе Логинова были предприняты шаги по развитию строительства индивидуальных домов силами их будущих владельцев – сначала на правом берегу, в окрестностях Сталинграда, а затем и в Волжском. Для этого Фёдору Георгиевичу удалось добиться выделения долгосрочной ссуды на сумму 3 миллиона рублей, узаконить отпуск застройщикам строительных материалов и выделение транспорта. Но инициатива эта большой поддержки гидростроевцев не получила. Всего с начала строительства по март 1954 года ссуду оформили 172 человека на общую сумму миллион 210 тысяч рублей.

Зато вовсю процветало так называемое внеплановое строительство – самострой, который особенно широкое распространение получил на острове Зелёный. Одним из инициаторов такого строительства стал подполковник инженерной службы И. М. Буздыгар, возглавивший Контору гидромеханизации в 1952 году. Все, кто решил построить себе дом, знали о его негласном разрешении использовать материалы, которые завозились на остров для производственных нужд. Так возник посёлок Буздыгаровка. По именам руководителей подразделений, последовавших этому примеру, были названы посёлки Шиловка и Сургучёвка, а названия посёлков Шофёров и Экскаваторный отражали профессиональную принадлежность их жителей.

Видно, не случайно в повести «Город на главной улице» появилась целая глава, в которой «один остроумец» предложил назвать новый посёлок, построенный таким образом, Растащиловкой[315]315
  См.: Дорогов Р. Ф., Злобин А. П. Город на главной улице… С. 210.


[Закрыть].

Типичной является история семьи Семаковых из пяти человек, прибывшей на строительство жарким летом 1952 года: «Жить было негде, даже угол снять не у кого. Вечером катер перебросил их на остров Зелёный. Разжёг глава семьи костерок под большим дубом, уложил детей в раскладные кровати, а сам пошёл искать ветки для шалаша. Утром, когда проснулись, увидели неподалёку от берега двухэтажное плавучее строение. Вывеска гласила, что это Контора гидромеханизации. Подошёл мужчина, отрекомендовавшийся парторгом, и поселил семью в большую брезентовую палатку. Мошки – тьма-тьмущая. Дети прячутся в палатке, а мужики-трактористы жалуются, что дети плачут, спать не дают. Встал вопрос: где подыскать жильё? Жилья не было, и пришлось главе семьи строить его самому, тем более что брёвен, оторванных от плотов, на берегу было много, да и горбылька из-под носа конторы малость «увести» было можно. С устройством на работу проблем не возникало: Виктора Алексеевича Симакова приняли электриком, а жену его, Надежду, – кладовщицей»[316]316
  Историю делаем сами… Т. 1. С. 44.


[Закрыть].

Мы уже упоминали о том, что 9 февраля 1954 года, вскоре после памятного заседания бюро Сталинградского областного комитета КПСС и жёсткого разговора на коллегии Министерства электростанций и электропромышленности, на котором отчитывался Логинов, состоялось совещание хозяйственного актива Сталинградгидростроя. В своём докладе на нём Фёдор Георгиевич привёл довольно выразительные цифры и факты, касающиеся жилищного строительства. Так, за первые три года проектным заданием предусматривалось построить 188,3 тысячи квадратных метров жилья постоянного типа, фактически к 1 января 1954 года было построено за три года лишь 44,2 тысячи квадратных метров (по сведениям профессионального волгоградского историка Е. М. Глуховой, и того меньше – 30,6 тысячи квадратных метров: в 1951 году – 2,8 тысячи, в 1952 году – 11,5 тысячи, в 1953 году – 16,3 тысячи квадратных метров[317]317
  Глухова Е. М. Указ. соч. С. 41.


[Закрыть]). В то же время были значительно перевыполнены объёмы строительства жилья временного типа: по проектному заданию – 34,7 тысячи квадратных метров, а фактически было построено в два с лишним раза больше – 78,2 тысячи квадратных метров[318]318
  ГАВО. Ф. 6497. On. 1. Ед. хр. 29. Л. 135.


[Закрыть].