Текст книги "Фёдор Логинов: Держи в лоб урагану"

Автор книги: Анатолий Житнухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

В кратчайшие сроки, уже в мае 1944 года, была завершена проходка первых девяти донных отверстий, что позволило понизить верхний бьеф, устранить угрозу паводков и начать разборку завалов (всего было разобрано 240 тысяч кубометров обломков бетона и демонтировано более 26 тысяч тонн разрушенных металлоконструкций и оборудования). Но этого оказалось недостаточно для начала работ по восстановлению значительной части плотины, сопрягающего устоя[134]134
  Конструкция, с помощью которой бетонная плотина примыкает к берегам и другим сооружениям гидроузла – земляной плотине, зданию ГЭС, шлюзу, рыбоходу.


[Закрыть] и щитовой стенки[135]135
  В щитовой стенке (её длина на Днепрогэсе составляла 216 метров) помещаются главные металлические щиты станции, открывающие и закрывающие доступ воды в напорные трубы турбин из аванкамеры.


[Закрыть] гидростанции. Поэтому пришлось дополнительно пробить ещё шесть донных отверстий, после чего появилась возможность насухо готовить основание восстанавливаемых сооружений под новый бетон.

В войну посёлки Днепрогэса, особенно те, что располагались на правом берегу, были уничтожены практически полностью, поэтому с первых дней восстановления ГЭС были развёрнуты работы по приспособлению под жильё сохранившихся коробок разрушенных и сожжённых жилых зданий. «Строителям довоенного и послевоенного периода, – писал Логинов, – будет непонятен термин «приспособление под жильё». Он был вызван тяжёлыми условиями, в которых разворачивались восстановительные работы. Все здания были в той или иной степени разрушены. Даже уцелевшие дома были непригодны для жилья. Провалившаяся крыша, потрескавшиеся, пробитые снарядами стены – так выглядели многие здания города. Не было, конечно, и бытового инвентаря – кроватей, столов, стульев, умывальников, осветительных приборов и т. п. <…> Эти помещения первое время освещались коптилками, сделанными из гильз снарядов, патронов противотанковых ружей, и лишь немногие имели фонари «летучая мышь» или карбидные лампы»[136]136
  Логинов Ф. Г. Возрождение Днепрогэса. Киев: Государственное издательство технической литературы Украины, 1951. С. 36–37.


[Закрыть].

Приспособление под временное жильё уцелевших строений дало возможность создать необходимый трудовой коллектив, способный решать задачи восстановления Днепрогэса в тяжёлое военное время и первые послевоенные годы. Если в марте 1944 года Днепрострой сумел приютить лишь несколько сотен рабочих, то в августе 1945 года в приспособленном и вновь построенном жилье проживали 15 тысяч человек. Были созданы культурные учреждения, в том числе два клуба и два парка, организованы детсады и ясли, отремонтированы школы, построены столовые и магазины, а при помощи продукции подсобных хозяйств Днепрострой получил возможность предоставлять ежедневное дополнительное питание каждому рабочему, перевыполняющему производственные нормы[137]137
  РГАЭ. Ф. 723. On. 1. Ед. хр. 7. Л. 66.


[Закрыть].

Логинов хорошо понимал, что создание необходимых бытовых условий для людей – далеко не единственное условие формирования сплочённого и работоспособного коллектива. Днепрострою нужны были не только разнорабочие – стройке требовались квалифицированные специалисты, владеющие строительными профессиями. Однако большинство прибывающих на стройку не владели необходимыми трудовыми навыками. Это были, особенно в начале строительства, главным образом молодые люди, в основном вчерашние школьники, девушки, многим из которых не исполнилось и восемнадцати. Фёдор Георгиевич сохранил верность одному из своих главных принципов, которым он руководствовался со времени работы на Чирчике: решать сложные задачи, связанные со строительством гидротехнических сооружений, могут только квалифицированные рабочие и специалисты. И уделял первостепенное внимание их подготовке на стройках, которые довелось ему возглавлять. К примеру, только в 1944 году на Днепрострое профессиональное обучение прошли полторы тысячи человек.

Конечно, люди испытывали большие лишения, сказывалась нехватка элементарных строительных материалов и механизмов. Но днепростроевцы прекрасно понимали, что все силы страны направлены в первую очередь на обеспечение нужд Красной армии, что тем, кто на фронте, кто каждый день глядит в лицо смерти, несравнимо тяжелее. И трудились, не жалея сил и здоровья, а подчас и рискуя собственными жизнями. В частности, с большой опасностью был связан сплав плотов через Днепровские пороги, где особенно отличились семидесятилетний лоцман К. И. Козинец и его помощники – Павловский и Дикун. Не менее опасной были и работы по проходке донных отверстий с помощью взрывов, которыми руководил бывший офицер инженерных войск А. В. Поляков. Причём среди подрывников было немало женщин (мужчин на стройке не хватало), среди которых своей отвагой выделялись Паша Авраменко, Полина Сологуб, Екатерина Дякун. А Анастасия Баландина, возглавлявшая большую группу сапёров и минёров (впрочем, в характере выполняемых ими на стройке работ не было никакой разницы), получила на стройке уважительное прозвище – Настя Громовержец.

Одна из героических страниц в истории возрождения Днепрогэса – наведение висячих мостов над разбитыми пролётами плотины, позволивших наладить сообщение между правым и левым берегами Днепра. С этой задачей с честью справилась бригада монтажников под руководством Андрея Евграфова, который, рискуя жизнью, сумел закрепить монтажный трос над стометровым проёмом плотины. Наведённые его монтажниками висячие мосты, соединившие уцелевшие части плотины, строители звали «чёртовыми мостиками Евграфова» – ходить по ним над бурлящей рекой было опасно, но в первые месяцы восстановления это был единственный путь, по которому можно было перейти с правого берега на левый.

Не меньшей самоотдачи и мужества требовал и труд водолазов, инженеров и рабочих-бетонщиков, занимавшихся закрытием донных отверстий, строителей многих других специальностей. По мнению Логинова, одним из самых ярких эпизодов, свидетельствующих о бесстрашии днепростроевцев, явилось бетонирование и закрытие второго донного отверстия плотины. Дело в том, что перед бетонированием все донные отверстия сначала закрывались сконструированными инженерами Днепростроя хитроумными металлическими щитами-«хлопушками» (при погружении в воду они захлопывались под напором течения). Однако при опускании очередного щита, «несмотря на все старания, остался неприкрытым большой угол отверстия, в который с шумом прорывалась вода. Монтажники бригады Ивана Столярова частично прикрыли оголённый угол специальными приспособлениями. Монтажников заменили водолазы тт. Марков, Частий, Воробьёв и Борщев. Опускаться в воду к щиту можно было только в специальной металлической клетке, предохранявшей водолаза от засасывания в оставшиеся щели. По всем инструкциям работать в таких условиях нельзя было. Но люди, зная, что битву без риска выиграть невозможно, самоотверженно боролись со стихией». Когда в донное отверстие вошли строители, по полу проносилась метровым слоем вода со скоростью до восьми метров в секунду. «Метр за метром уходили строители в чёрный провал донного отверстия над ревущим потоком. Лишь на седьмые сутки усталые, промокшие до костей люди добрались на специально смонтированном помосте к щиту, прикрывающему донное отверстие со стороны верхнего бьефа… Началась борьба за сооружение перемычки в узком пространстве донного отверстия. Вода валила людей с ног, несколько раз ломала и рвала возводимые перемычки. Наконец с неимоверными трудностями укрощённый поток был взят в большие металлические трубы»[138]138
  Логинов Ф. Г. Указ. соч. С. 78–79.


[Закрыть].

При восстановлении плотины приходилось решать и немало других сложных технических задач. Достаточно сказать, что в её тело требовалось уложить (с учётом заделки донных отверстий) около 80 тысяч кубометров нового бетона и железобетона. Примерно 120 тысяч кубометров повреждённой бетонной кладки нуждались в серьёзном «лечении», необходимом для обеспечения достаточной водонепроницаемости и прочности. Таким образом, общий объём тела плотины, подлежащий восстановлению, составил около 200 тысяч кубометров, или треть от полного объёма бетона, уложенного в плотину при её возведении. И эти тяжелейшие работы, проходившие в жестокой борьбе с водной стихией, выполняли в основном женщины, которым приходилось трудиться в жару и стужу, в ледяной воде и на головокружительной высоте. Недаром, отмечает Логинов, комсомольско-молодёжные бригады девушек-бетонщиц называли «фронтовыми бригадами». Заметим, однако, что звание «фронтовых» получали только лучшие комсомольско-молодёжные коллективы. Девушки, которые первое время боялись даже взойти на разрушенную плотину, отбили натиск воды, сантиметр за сантиметром шли вверх, опережая рост горизонта воды в Днепре.

«Только наши советские девушки, воспитанные комсомолом, могли участвовать в этой поистине героической работе наравне с мужчинами.

Своим трудом… комсомолки-бетонщицы вписали одну из ярчайших страниц в историю возрождения Днепрогэса, в историю ордена Ленина комсомольской организации Днепростроя[139]139
  Комсомольская организация Днепростроя была награждена орденом Ленина 17 сентября 1932 года.


[Закрыть]»[140]140
  Логинов Ф. Г. Указ. соч. С. 84.


[Закрыть].

Традиции комсомольцев первого призыва, строивших Днепрогэс, продолжили и те, кто сооружал защитную дамбу к весеннему паводку 1945 года. Для её строительства требовалось 10 тысяч кубометров бутовой кладки, более 15 тысяч кубометров брусьев или 25 тысяч кубометров круглого леса. Поскольку таким количеством материалов восстановители не располагали, было принято оригинальное решение: соорудить дамбу из обломков бетона и металлолома, а для уменьшения фильтрации прикрыть её со стороны верхнего бьефа брезентовым экраном площадью свыше 8 тысяч квадратных метров.

В постройке защитной дамбы большую помощь Днепрострою оказал Запорожский обком комсомола, сформировавший комсомольско-молодёжные отряды численностью по 1500–2000 человек во главе с секретарями райкомов комсомола. Каждому отряду и бригаде отводился отдельный участок работ по разработке завалов и отсыпке дамбы. Работали по-ударному, а на сопрягающем устое правой части плотины трудились круглосуточно. Люди победили стихию – дамба устояла перед мощным весенним паводком.

Паводок 1946 года, подготовка к которому также потребовала мобилизации всех сил и средств Днепростроя, был принят уже напорным фронтом восстановленной щитовой стенки и пропущен через донные отверстия водосливной плотины.

В апреле 1946 года Логинов, отвечая на вопросы журналистов о ходе восстановления Днепрогэса, отмечал:

«Молодёжь и комсомольцы к общему количеству работающих на стройке составляет 35 процентов.

На Днепрострое имеется 115 комсомольско-молодёжных бригад, которые охватывают 1269 человек. Комсомольско-молодёжные бригады соревнуются между собой, считаются передовыми и по итогам только марта месяца 17 комсомольско-молодёжным бригадам присвоено звание «Бригада Победы» а 12 комсомольско-молодёжным бригадам – звание «Стахановских». Комсомольцы и молодёжь на Днепрострое являются запевалами целого ряда важнейших мероприятий. Целый ряд комсомольско-молодёжных бригад из месяца в месяц держат высокие темпы производительности труда и их средне-месячные показатели чрезвычайно высокие.

Так, например, бригада бетонщиц Паши Коробовой в марте добилась производительности труда 194 процента. В связи с тем, что она держит первенство в соревновании в течение 6 месяцев, вся бригада занесена в Книгу почёта. Бригада электросварщиков М. Гришко механического завода в марте добилась производительности 169 процентов… Крановая бригада Л. Стеба в январе имела производительность труда 130 процентов, в феврале – 179 процентов, а в марте – 181 процент.

По молодёжи равняются и старики…

Коллектив Днепростроя решение XV пленума ЦК ВЛКСМ о шефстве над стройкой[141]141
  XV пленум ЦК ВЛКСМ, обсудивший задачи по досрочному выполнению IV пятилетнего плана – плана восстановления и развития народного хозяйства в 1946–1950 годах и принявший решение о шефстве над Днепростроем, состоялся в апреле 1946 года.


[Закрыть] принял с большим воодушевлением и считает, что комсомольцы сумеют оказать существенную помощь Днепрострою во всей его многосторонней и многогранной деятельности.

Старый Днепрострой строила вся страна, выдающаяся роль комсомола в строительстве Днепрогэса оценена высокой правительственной наградой – орденом Ленина.

В восстановлении Днепрогэса роль комсомола такая же огромная, как и в строительстве его»[142]142
  РГАЭ. Ф. 723. On. 1. Ед. хр. 2. Л. 156–157, 163.


[Закрыть].

Сказано не ради красного словца. Опыт, накопленный Логиновым на строительстве Баксанской, верхневолжских, чирчикских гидроэлектростанций, позволял ему в полной мере оценить роль общественных, партийных и комсомольских организаций в мобилизации коллективов на выполнение самых сложных задач, которые порой казались просто невыполнимыми. На кого ещё могло опереться руководство строительства, которое велось в неимоверно тяжёлых, порой нечеловеческих условиях? Не следует думать, что все строители приехали восстанавливать Днепрогэс, руководствуясь исключительно высокими побуждениями, и что весь многотысячный коллектив Днепростроя был охвачен энтузиазмом и стремлением справиться со своими задачами в кратчайшие сроки. Отношение к труду было разное. Так, на собрании партийного актива стройки, состоявшемся в августе 1945 года, Логинов отмечал:

«Мы считаем трудовую дисциплину на Днепрострое чрезвычайно низкой… Возьмём, к примеру, опоздания на работу, прогулы и самостоятельные уходы с работы. За истекшие семь месяцев <1945 года> зафиксирован 1041 случай…

Имеем мы также 618 дезертиров с производства за истекшие 7 месяцев. На всех этих дезертиров и нарушителей трудовой дисциплины большое количество дел передано органам суда… Если бы у нас была надлежаще поставлена воспитательная работа не только общественных организаций, но и руководящего состава строительства, случаев нарушения трудовой дисциплины было бы меньше и эффективность использования рабочих на производстве значительно бы возросла»[143]143
  РГАЭ. Ф. 723. On. 1. Ед. хр. 7. Л. 69–70.


[Закрыть].

Понимание, что одними административными методами воздействия надлежащего порядка и результатов не добьёшься, отличало не только Логинова, но и руководителей всех рангов, причастных к возрождению Днепрогэса. Не случайно в июле 1946 года, когда широким фронтом развернулись работы по монтажу агрегатов первой очереди ГЭС, министр электростанций СССР Д. Г. Жимерин, выступая перед руководством Днепростроя, счёл необходимым обратиться и к партийному активу стройки: «Я прошу партийную организацию, чтобы она самым решительным образом поправила дело в сторону нажима и контроля, включила в это дело всю коммунистическую прослойку строительства. Такой объём работ чисто административным путём провести невозможно, требуется общественная помощь»[144]144
  Там же. Ед. хр. 2. Л. 70.


[Закрыть].

При монтаже гидроагрегатов возникло много непредвиденных сложностей. Чрезвычайно трудоёмкой оказалась работа по подготовке к монтажу, в ходе которой пришлось вырубить сотни кубометров густо армированного железобетона и бетона. Кратеры агрегатов необходимо было очистить от обломков турбин и генераторов, а также разрушенных конструкций здания электростанции. Но главной причиной, задерживающей ход монтажных работ на первых трёх агрегатах, было то, что сроки поставки основного оборудования американскими фирмами постоянно срывались[145]145
  Для первых трёх агрегатов гидротурбины поставляла фирма Newport News, генераторы – General Electric (США). На остальных шести гидроагрегатах, введённых в эксплуатацию в 1948–1950 годах, были установлены турбины Ленинградского металлического завода и генераторы Ленинградского ПО «Электросила».


[Закрыть]. Нарушалась и последовательность отгрузок: детали, которые должны были прийти первыми, приходили в последнюю очередь, и наоборот. Кроме того, в поставленном оборудовании имелось много заводских недоделок, заводского и проектно-конструкторского брака[146]146
  Логинов Ф. Г. Возрождение Днепрогэса. Киев: Государственное издательство технической литературы Украины, 1951. С. 103.


[Закрыть].

Особенно много нареканий вызывали подпятники гидроагрегатов. Они оказались настолько недоброкачественными, что подпятник 1-го агрегата подгоняли целый месяц, а для 2-го и 3-го агрегатов пришлось вместо новых восстанавливать и приспосабливать подпятники старых, взорванных агрегатов, на что также потребовалось немало времени.

Но в то время, когда за подготовкой к вводу в строй первой очереди Днепрогэса следила вся страна, решение подобных проблем было «внутренним» делом днепростроевцев, а перенос сроков пуска 1-го агрегата и вовсе считался недопустимым. Об этом постоянно напоминал руководителям Днепростроя и Д. Г. Жимерин. Первая турбина должна быть введена в строй в декабре 1946 года. Если машина не будет пущена в срок, «то это будет серьёзным уроном не только для строительства и Министерства – это будет серьёзным уроном для всей нашей страны»[147]147
  РГАЭ. Ф. 723. On. 1. Ед. хр. 2. Л. 68.


[Закрыть].

Этот же вопрос стоял в центре внимания коллегии Министерства электростанций СССР, обсудившей 22 июля 1946 года работу по восстановлению Днепрогэса. Подводя итоги обсуждения, Жимерин отметил, что на Днепрострое «своевременно были организованы: собственная база в виде мощного, хорошо оснащённого станками механического завода, способного делать сложные металлоконструкции, свои лесоразработки и лесозавод, что позволило строительству перейти на собственные заготовки и решить вопрос с жильём, снабжения лесоматериалами основного строительства, в том числе опалубочных работ. Была создана и мощная продовольственная база, что позволило обеспечить дополнительное питание рабочих, чего почти нет на других стройках.

Днепрострой оснащён хорошими железнодорожными кранами, кранами на гусеничном ходу, автомобиль-ними кранами, компрессорным хозяйством… имеет собственную кислородную установку».

«Однако, – подчеркнул министр, – необходимо указать на ряд серьёзных недостатков и промахов в работе Днепростроя.

Крупнейшим недостатком является то, что строительство ещё не сделало серьёзного поворота от строительных к монтажным работам. Товарищу Логинову не о чем было докладывать коллегии, так как эти важнейшие работы ещё не развёрнуты.

По-видимому, руководители Днепростроя недооценивают объёма и сроков предстоящих монтажных работ. Ведь до пуска первого агрегата осталось пять месяцев. Предстоит большой объём работ, а по электромонтажным работам ещё ничего не сделано. По механическому монтажу только начаты работы.

Проведённое мной совещание непосредственно на Днепрострое показало, что график работ грубо нарушается самими строителями. Сроки работ по штрабовке бетона, по подготовке фронта работ систематически нарушаются, и виновники остаются безнаказанными.

Если начальник и главный инженер и дальше не примут крутых мер, то срок пуска первого агрегата в декабре месяце не может быть выдержан.

Каждый работник Днепростроя должен понять, что сейчас основное – это монтажные работы, и им должно быть подчинено всё, строители должны находиться в подчинении монтажников»[148]148
  РГАЭ. Ф. 723. On. 1. Ед. хр. 2. Л. 93–95.


[Закрыть].

Добавим, что критика Жимерина была обоснованной – министр проводил на Днепрострое много времени и прекрасно знал проблемы строительных и монтажных работ по восстановлению гидроузла и электростанции.

23 ноября 1946 года состоялся слёт стахановцев Днепростроя, обсудивший график завершения строительно-монтажных работ по пуску первого агрегата. Этот график был представлен в Запорожский областной комитет ВКП(б), который в то время уже возглавлял Л. И. Брежнев. Основное, что было отмечено обкомом, – серьёзное отставание в его выполнении[149]149
  РГАЭ. Ф. 723. On. 1. Ед. хр. 7. Л. 371.


[Закрыть]. А 27 ноября состоялось открытое партийное собрание Днепростроя, обсудившее решение обкома партии по пусковым графикам. Логинов был предельно самокритичен: «Наш предпусковой график работ, утверждённый в июле, в котором мы намечали постановку на сушку первого агрегата 5 декабря, по существу сорван. Причин этому много, но основные причины заключаются в том, что руководство Днепростроя в моём лице и руководители отдельных структурных подразделений… несмотря на то, что принимался целый ряд мер к выполнению намеченных графиками работ, работы эти в срок не выполнили, не обеспечили своевременного разворота работ, которые тесно переплетаются между строителями и монтажниками»[150]150
  Там же. Л. 372.


[Закрыть].

Как видим, проблем на Днепрострое было немало, и именно с ними в первую очередь были связаны трения, возникавшие между Логиновым и областным партийным руководством. Но отнюдь не с низкими деловыми качествами и уровнем компетентностью людей, возглавлявших Запорожскую область и отвечавших за восстановление города и важнейших индустриальных объектов, как безосновательно утверждают некоторые исследователи. А ведь помимо всего прочего, люди эти были хорошо подготовлены технически. К примеру, Л. И. Брежнев в молодости работал слесарем, а затем инженером на Днепровском металлургическом заводе, ещё до войны прошёл солидную школу партийной работы и, конечно же, не случайно избирался секретарём Днепропетровского обкома ВКП(б)У по оборонной промышленности – в то время верхоглядов на такие должности не ставили. Второй секретарь Запорожского обкома А. П. Кириленко (в будущем – также видный партийный деятель, член Политбюро и секретарь ЦК КПСС) работал шахтёром в Донбассе, был инженером-конструктором Запорожского моторостроительного завода, воевал, а затем был назначен уполномоченным ГКО на крупном авиационном заводе. Н. П. Моисеенко, секретарь Запорожского горкома партии, прекрасно разбирался в вопросах гидротехники, участвовал в строительстве Днепрогэса.

Кстати, много света на взаимоотношения руководителей Запорожья и запорожских строек, в том числе Логинова и Брежнева, проливает написанная сыном Н. П. Моисеенко – Г. Н. Моисеенко документальная повесть[151]151
  Моисеенко Г. Н. Эпоха победителей: Документально-историческая повесть. М.: ИТРК, 2014.


[Закрыть], в основу которой легли воспоминания и архивы отца. Прежде всего надо отметить, что Николай Петрович Моисеенко, по сути возглавлявший горком партии (даже после того, как Брежнев был избран первым секретарём обкома и «по совместительству», скорее – формально, первым секретарём горкома), относился к Логинову с большим уважением. Моисеенко подкупало то, что «Фёдор Георгиевич был влюблен в гидротехнику, гидротехнические сооружения и Днепрострой ещё с первых пятилеток, когда он, будучи студентом Ленинградского политехнического института, проходил практику, работая десятником на стройке. Поэтому он болезненно воспринимал какое-либо невнимание к этому делу» (Логинов считал, что областные и городские руководители были чрезмерно «увлечены запорожсталевскими делами»: определённые поводы для такой, прямо скажем, не вполне обоснованной, «ревности» были: так, у Брежнева был свой кабинет непосредственно на территории Запорожстали, рядом с домной № 3. – А. Ж.).

«На первых порах, – вспоминает Моисеенко, – между нами были противоречия, которые возникали, когда речь заходила о помощи при восстановлении города, которую он хоть и с сопротивлением, но всё же оказывал. – И продолжает: – Логинов с фанатичной настойчивостью отправлял каждый кубометр бетона в тело плотины, и выпросить у него хотя бы кубометр для городских или хозяйственных нужд – это было что-то!

…Он, крупный и талантливый руководитель, привыкший во многом самостоятельно решать вопросы и выходить со своими проблемами наверх, был осажен в одном из вопросов Леонидом Ильичом, который заставлял его больше считаться с областным руководством. Логинов Ф. Г. вспылил, но сдержался, старомодные чётки, которые он использовал для успокоения, так и заходили в его руках. Но обиду не мог забыть ещё долго. С тех пор он некоторое время старался действовать через меня. Мы с ним работали давно и были в хороших отношениях. Я это прекрасно понимал и пытался сгладить страсти. Вскоре эта размолвка осталась позади и была забыта как недоразумение. Но всё равно подчинялся он новому человеку (имеется в виду Брежнев. —А. Ж.) трудно. За плечами у него было пять электростанций, воевал он на фронтах Гражданской войны и был человек, в общем, своенравный, хотя и вполне разумный, достаточно грамотный и заслуженный руководитель…

Но гораздо позже… эти взаимоотношения всё-таки прорвало, и на одном из собраний Леонид Ильич выступил с резкой критикой в адрес Логинова[152]152
  Речь идёт о партийном собрании, состоявшемся на Днепрострое 1 ноября 1947 года.


[Закрыть]… Когда казалось, что ситуация для Фёдора Георгиевича резко ухудшилась и он, казалось, прямо скажем, зашатался, – Леонид Ильич смягчил свой резкий тон и дал возможность Логинову остаться на плаву. В этом и была одна из положительных черт Брежнева. Он мог ценить способных людей»[153]153
  См.: Моисеенко Г. Н. Эпоха победителей. М.: ИТРК, 2014. Гл. 9. Быстрый взлёт с Л. И. Брежневым.


[Закрыть].

Этой же темы касается в своих воспоминаниях Н. А. Щёлоков, работавший в то время заместителем секретаря ЦК компартии Украины по промышленности. Эти воспоминания, которые воспроизводит автор книги о Щёлокове М. А. Брежнев, перекликаются с тем, о чём рассказывал Н. П. Моисеенко:

«Логинов – начальник Днепростроя, он же заместитель министра СССР, был волевой, решительный, опытный, сложившийся крупный гидростроитель. Но человек своенравный, иногда даже грубый и несдержанный в обращении с людьми. Он отказывался приходить на заседания горкома партии и вообще с горкомом был, что называется, «не в ладах». Горком партии (секретарь – т. Моисеенко) объявил ему даже выговор, но и после этого Логинов оставался таким же, каким был.

Только Леонид Ильич, будучи первым секретарём Запорожского обкома, сумел подобрать ключи к этому крупному организатору и отличному, но очень своенравному специалисту. Логинов не только стал ходить в горком и областной комитет партии, его избрали членом горкома и депутатом Верховного Совета Украины от Запорожья.

В уборочную кампанию Логинов раньше категорически отказывался поставлять сотню автомобилей. По просьбе же Леонида Ильича он для вывозки зерна посылал в районы тысячу автомашин»[154]154
  См.: Брежнев М. А. Министр Щёлоков. М., 2008. С. 83.


[Закрыть].

Относительно количества автомобилей, которые Логинов выделял для проведения уборочной кампании, возникают сомнения (вряд ли он располагал такими возможностями), но суть взаимоотношений начальника Днепростроя и партийных органов Запорожья передана Щёлоковым довольно точно, что, как мы увидели, подтверждается и другими источниками.

И уж совсем несерьёзными и безосновательными выглядят попытки некоторых авторов представить дело так, что Брежнева якобы «убрали» из Запорожья, чтобы он «не мешал» работать Логинову: мол, таких, как Брежнев, у Сталина было много, а таких, как Логинов, – единицы. Однако все, кто неплохо знаком с историей послевоенного восстановления страны и биографией Брежнева, расценивают очередное назначение Леонида Ильича (избрание его первым секретарём Днепропетровского обкома и горкома партии) как крупное повышение, поскольку Днепропетровская область была в то время одной из крупнейших на Украине и обладала мощным промышленным потенциалом. О том, что это назначение стало важной вехой в судьбе генсека, свидетельствуют многие источники. Этой же точки зрения придерживается в своём исследовании и Л. М. Млечин, большой любви к Брежневу не испытывающий[155]155
  См.: Млечин Л. М. Брежнев. М.: Молодая гвардия, 2008. С. 82.


[Закрыть].

На наш взгляд, все сложности, разногласия и конфликты в Запорожье носили чисто рабочий характер. Всех в конечном счёте объединяла одна цель – как можно скорее восстановить промышленные и энергетические объекты, варварски разрушенные захватчиками, наладить нормальную жизнь людей, перенёсших тяготы военных лет. А те или иные расхождения на пути достижения этой цели носили не принципиальный характер, а были обусловлены индивидуальными особенностями людей, преданных общему делу. И все они прекрасно справились с возложенными на них обязанностями. К примеру, и Брежнев, и Логинов были награждены орденами Ленина: один – за успехи в возрождении завода «Запорожсталь», другой – за успешный ввод в строй действующих первой очереди Днепрогэса.

…Вечером 3 марта 1947 года первый восстановленный агрегат Днепрогэса принял промышленную нагрузку. Это была и первая большая победа днепростроевцев, о которой они рапортовали И. В. Сталину:

«Коллектив строительства «Днепростроя» счастлив доложить Вам, что гордость нашего народа – Днепровская гидростанция имени В. И. Ленина, варварски разрушенная немецкими захватчиками, поднята из руин и вступила в строй действующих электростанций…

Пуск первого агрегата – это начало большой работы, которую нужно выполнить коллективу Днепростроя. В 1947 году по утверждённому Правительством плану мы должны смонтировать и включить в эксплуатацию ещё два агрегата, закончить восстановление шлюза и порта и открыть сквозное судоходство. До конца новой сталинской пятилетки гордость нашей страны, крупнейший гидроэнергетический узел – Днепровская ГЭС имени В. И. Ленина будет восстановлена нами во всей своей мощи и ещё лучше, чем она была до разрушения».

Своё обещание днепростроевцы сдержали. 13 декабря 1947 года с вводом в эксплуатацию третьего агрегата было завершено восстановление первой очереди Днепрогэса. Сотни наиболее отличившихся рабочих и специалистов стройки были награждены орденами и медалями. Орденом Ленина было награждено специальное строительно-монтажное управление «Днепрострой», высшей награды Родины был удостоен и его руководитель – Ф. Г. Логинов.

В одной из публикаций довелось прочитать, что по поводу массового награждения отличившихся днепростроевцев якобы появилась язвительная шутка: на Днепрострой, мол, прислали целую баржу с медалями. Каждый, конечно, волен к этому событию относиться по-своему. Родина отметила тех, кто заслужил её награды героическим и самоотверженным трудом в неимоверно тяжёлых условиях военных и первых послевоенных лет. Тех, кто своим отношением к делу и энтузиазмом, готовностью к самопожертвованию, стремлением внести свой вклад в её процветание, верой в её будущее создавал особую атмосферу, которой дышала вся страна, наращивая экономическое могущество – основу своего авторитета на международной арене. Атмосферу, которую трудно передать словами, но которую сумел воссоздать наш великий композитор Георгий Свиридов в бессмертной сюите «Время, вперёд!».

И люди по праву гордились своими наградами.

Логинов, как крупный руководитель, хорошо знал цену этим людям. Показательно его выступление на митинге в июне 1950 года, посвящённом пуску последнего агрегата возрождённого Днепрогэса. В нём не было непременных для такого знаменательного события победных реляций, высоких фраз и торжественных обещаний – оно шло от сердца и было посвящено в первую очередь простым рабочим-строителям, благодаря которым и была одержана историческая победа.

«На протяжении шести лет, в летний зной и зимнюю стужу, днём и ночью шло на Днепре величайшее трудовое сражение, чтобы приблизить этот день, чтобы вернуть стране творение и гордость нашего народа – Днепровскую гидроэлектростанцию имени Ленина.

Мы не просто восстанавливали гидростанцию. Мы стремились сделать её ещё более мощной, ещё более красивой. И вот сегодня, когда принял промышленную нагрузку последний агрегат, мощность Днепрогэса стала почти на 100 тысяч киловатт больше довоенной…

Многие из вас, очевидно, хорошо помнят ту страшную картину разрушений, которая предстала перед нами в памятную весну 1944 года.

Даже старые строители в первый момент растерялись при виде мёртвых груд железа и камней, через которые тут и там переливалась мутная вода. А что переживали тогда наши девушки, только что пришедшие из колхозов! Я хорошо помню их растерянные лица. Испуганными глазами смотрели они на огромные глыбы бетона и куски металла, нависшие над стремительными потоками весеннего половодья. Помню, как первые дни они боялись проходить на плотину. И вот эти самые девушки три месяца спустя уже укладывали в плотину свежий бетон. А ведь прежде чем уложить новый, надо было разобрать старый, разрушенный бетон.

И если, посылая девушек на верхние отметки плотины, первое время мы говорили им: «Смелее, девушки, ничего опасного там нет», то вскоре нам пришлось уговаривать их: «Ради бога, осторожнее!»…