Текст книги "Попытка говорить 3. Нити понимания"

Автор книги: Анатолий Нейтак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Да. Я не мог ничего сделать с огромным куском чуждой Силы. В конце концов, хоть я и сталкивался уже с энергиями Порядка, но та версия этих энергий, которая принадлежала Ледовице и структурировала её заклятье, оставалась для меня такой же чуждо странной, как для неё – моя Предвечная Ночь. Не в моей власти и не по моему разумению оказалось повредить "валун", как-либо его изменить, расколоть, переплавить… он беспрерывно поглощал мою суть, и всё, что мне оставалось – пропихнуть его подальше от искры моего сознания. От ворот, соединяющих меня с реальностью, в ту безликую Бездну, из которой я черпал Силу.

Возможно, мелькнуло у меня в голове, когда монолит заклятья, продолжая разрастаться, отправился в странствие по волнам Предвечной Ночи, возможно, именно так рождаются новые миры. Кто-то бросает в равнодушную пустоту зерно нового, агрессивного порядка, и вот…

Но кто в таком случае собирает урожай?

Сражение – не место для отвлечённых рассуждений. Что и доказала Ледовица, швырнув в меня новой, доработанной версией предыдущего заклятья. Энергии в нём оказалось куда меньше (оно и понятно: хотя высшие маги не связаны фиксированным резервом Силы, зато понятие мощности, то есть отношение объёма призываемой энергии ко времени, им не чуждо). Вот только высшие заклятья опасны отнюдь не своей мощью, что и доказала эта атака. Стоило новому зерну чуждого порядка добраться до меня, как "шипы" брошенного Ледовицей "камня" тут же пошли в рост, причём с огромной скоростью. И шёпот теней будущего уже подсказывал, что новый, колючий во всех отношениях "подарочек" переварить будет не так просто, как первый…

В уединённом коттедже, находящемся под активным наблюдением тайной службы Энгасти, произошло беспрецедентное событие. Очень красивая женщина с длинными чёрными волосами, спящая в одной из маленьких комнат третьего этажа, пошевелилась. Её голова мотнулась по подушке: сперва вправо, потом влево. С губ сорвался короткий неразборчивый стон.

Похоже, красавице снился кошмар.

Проблема с мегациклоном Златоликого состояла, каким ни парадоксальным это может показаться, в его примитивности. Не чувствующий себя уверенно на поле абстракций, высший маг привёл в движение вполне конкретные и материальные массы воздуха, вбухав в это немалую (выражаясь мягко) мощь. Поэтому простая атака на Златоликого была чревата неприятными последствиями – тем неприятнее, чем быстрее и результативнее окажется.

Если бы мы с Айсом "снесли" управляющего мегациклоном мага прямой атакой, оставшееся без управления заклятье развалилось бы, а вызванные им воздушные потоки прошлись по территории острова, как осколки взорвавшейся гранаты – ну, с поправкой на масштабы. Десятки квадратных километров пострадали бы так сильно, как не смог бы напакостить никакой тайфун.

Принцип Тарраша: в любом вооружённом конфликте выигрывает сторона, имеющая два не скомпенсированных преимущества. К конфликтам магов принцип применим в полной мере. У меня из преимуществ имелись: способность предвидения, пусть ограниченная, какое-никакое владение темпоральной магией – и дружище Айс на правах засадного полка. В общем, просто "снести" Златоликого нам было бы довольно просто (каламбурчик, да-с). Но остров жалко. Так что предстояло "сносить" противника со всей аккуратностью и тонким расчётом. Желательно – так, чтобы по ходу дела он самобезвредил своё адское творение.

Что уже нельзя назвать тривиальной задачей. …мы всё равно начали с прямой атаки. Я говорю "мы", так как защита Златоликого, хотя и далёкая от примитивности, не отличалась настоящей изощрённостью. Пожалуй, если бы задачу взлома этой защиты поручили Зархоту, проживший восемь тысяч лет хилла сумел бы неприятно удивить высшего. Айс от Зархота, несмотря на весьма быстрый рост, отличался так же, как крейсер Ленимана от энгастийского рейдера. Зато у Айса имелся Побратим, запасы которого я пополнял по мере опустошения – и потому мой друг мог не экономить на мощных атакующих чарах.

Он и не экономил. В отличие от меня.

Позже Хиари пыталась подобрать происходившему сравнения – и не могла. Выдав задачу, которую ей следовало выполнить, Рин тотчас же словно растворился, перестал поддерживать сильно усложнившуюся после её советов имитацию живого тела. Высший обернулся мыслящей тенью – и накрыл собой Гивин, как мать укрывает одеялом засыпающего ребёнка. Но штуковина, которую Рин назвал Мрачным Скафом, никуда не исчезла, равно как и бесплотные, но очень и очень чувствительные нити управляющих плетений. Сброшенная магическая броня обтекла Хиари, прорастая в девушку миллионами чутких сенсоров, и…

Сфера ощущений взорвалась множеством новых оттенков, звуков, неименуемых эфирных колебаний. К доверчиво раскрывшейся раковине разума аккуратно и тонко приблизились, встав за спиной, тени: скромная личная армия, покорная каждой мысли. И любой солдат этой армии мог обрушивать на указанные цели волны пламени или вал голодных смерчей, град сверхтвёрдых камней или сводящие с ума внушённые картины. А сама Хиари, словно получившая в награду доспехи бога заодно со всем божественным арсеналом…

Нет. Никаких сравнений этому просто не могло существовать.

"Пора".

Взлетая в небо и оттуда обрушиваясь на скалу, в кавернах которой скрывался Пустота, Хиари не смеялась. Её восторг оказался слишком велик и страшен, чтобы излиться в смехе.

Но когда навстречу ей от скалы потянулись громадные, чуть ли не в несколько километров длиной "усы" пространственных искажений, она всё-таки не выдержала. А одна из покорных теней выбросила во внешний мир выражение её чувств, немного усилив.

Вот только ухо человеческое вряд ли приняло бы волнообразный гром с ясного неба за смех.

Златоликий не мог игнорировать атаку. Когда же его контратака рассыпалась на внешних "листьях" Зеркала Ночи, он здраво оценил ситуацию и попытался сбежать. Не стоит и говорить, что у высшего посвящённого движения со скоростной ретирадой не возникает проблем… ну, это в обычных обстоятельствах. Однако обстоятельства, увы ему, обычными не являлись.

Куда бы ни пытался прокинуть вектор перемещения Златоликий, всюду его заклятье натыкалось на жадную паутину отростков Голодной Плети. Великая вещь – предвидение! Почти пять секунд бесплодных попыток понадобилось высшему, чтобы оставить мысль о бегстве.

И защита его, управляемая напрямую создателем, немедленно стала гораздолучше. …но – недостаточно хороша, чтобы остановить меня. На уплотнение и усложнение щитов я мгновенно ответил усилением давления.

Десятки автономных заклятий рождались только для того, чтобы в полных неживой ярости вспышках взломать очередной слой вражеской обороны. Несколько полуавтономных заклятий, чем-то напоминающих Стражей (ага, а канонерка чем-то напоминает линкор), хлестали по созданной магией защитной сфере разнообразным встроенным оружием – от сгустков заряженной льдом тьмы до "электрического града".

Златоликий пытался контратаковать… куда там! Предвидение сводило на нет все его потуги, так что достаточно быстро он отбросил и эту мысль.

Полуавтономные заклятья перегруппировались. Слишком быстро, чтобы противник успел воспользоваться шансом. В воздухе уже возникли громадные плоскости мрака, созданные моей волей и Силой. Самим своим появлением они взяли летучую крепость высшего в "коробочку" – и начали сдвигаться, норовя раздавить всё, что попадётся им "на зубок".

Крепость попыталась улизнуть. Не тут-то было. Ускользнуть, не пожертвовав двумя, а то и тремя внешними слоями магических щитов не представлялось возможным… да-да, конечно, высшие маги не ограничены фиксированным запасом Силы, пусть даже очень большим. Но вот такие вещи, как количество потоков внимания и скорость, с которой можно творить новые заклятья, – увы и ах, далеко не бесконечны. Даже у владеющего техникой "метельного взгляда". Я загнал противника в угол, истощая и ломая его заклятья быстрее, чем он мог их восстанавливать, а Айс с яростным энтузиазмом помогал мне в этом увлекательном деле. И тогда Златоликий сделал то, к чему я подталкивал его уже давно.

То есть перекинул на щиты часть энергии, запасённой в мегациклоне.

Доспехи бога и арсенал бога, мельком подумала Хиари, не всегда спасают в случае битвы с древними и могучими чудовищами. А в случае битвы с настоящим богом – тем более…

"Усы" оказались весьма неприятным явлением. Только с третьего раза она сумела подобрать сочетание активных форм, позволившее "срубить" их у самого основания. Мановением руки призвав из неведомой дали дождь огненных стрел, сияющих ярче солнца, Хиари обрушила их на скалу, и та мгновенно покрылась множеством глубоких язв. Расплавленный камень тёк и кипел, не торопясь застыть снова. Но новый дождь огненных стрел наткнулся на изгиб ткани пространства, и Хиари пришлось срочно уворачиваться от удара собственного оружия.

"Так дело не пойдёт. А ну-ка…" Целый океан покорной энергии, как оказалось, вполне способен заменить Источник Силы, которым она обычно пользовалась. А покорная армия теней – поставить магическую репродукцию на конвейер. Обычно долгие, расчёты системной магии вспыхивали в сознании, словно искры, почти сразу разворачиваясь готовыми результатами. На волне небывалого вдохновения Хиари сотворила отряд ядовитых летучих химер, и отряд взрывающихся стальных жуков, и отряд бронированных прыгунов с острыми клешнями, и отряд птиц, своими остронаправленными криками, полными магии, способных дробить камень. И отряд холодноглазых созданий наподобие кошек, умеющих видеть искажения пространства, магические барьеры и силовые линии…

Множество магров, смешивая представителей разных отрядов, в едином порыве ринулось к тому месту, где засел противник, а вдохновение Хиари всё не кончалось. Пылая восторгом не то мага, не то художника, не то конструктора, она призывала и наделяла свойствами живых существ духов воздуха, воды и огня; комбинировала в почти случайных, но всё равно гармоничных сочетаниях качества амфибий, птиц, насекомых, червей и растений. Каждый новый магр немедля подключался к единой сети управления, в сердце которой летала, закладывая виражи и петли, их создательница и госпожа. У Хиари словно выросли, продолжая умножаться в числе, тысячи новых глаз и ушей, тысячи новых крыльев, лап, хелицеров, когтей, щупалец и ртов.

А во внешнем мире меж тем не прошло и минуты.

На счастье Хиари, почти всё внимание Пустоты оказалось сковано противостоянием живой тени Рина. А два помощника, которых высший маг Круга не поленился захватить с собой в рейд, недооценили летающую над ними проблему. Иначе никогда не позволили бы ей наплодить армию магров (многие из которых и слова-то такого уже не заслуживали… какая может быть репродукция – хоть бы и десять раз магическая! – в случае, например, совершенно уникальных духов влажного песка или полурастительного, полуэнергетического червя-скалогрыза?!).

Но вот когда магры добрались до "штаба противника"…

Когда стальные жуки-камикадзе своим самоподрывом ослабили внешний слой защиты, а дружный вопль птиц-крикунов его доконал, и менее мобильные бескрылые магры пошли на приступ, – вот тут-то помощники высшего сообразили, что к чему. …и привлекли к происходящему внимание Пустоты. Недоброе.

Проклятый, проклятый, трижды проклятый "ёж"! (И семикратное проклятье Ледовице, его измыслившей!) Я, по самое горло и даже выше занятый дракой на три фронта, едва-едва успел выловить из мутного варева вероятностей единственно спасительный вариант контрчар. С жутким хрустом, что сам по себе мог ввергнуть слышащего в слепое бешенство, отрастающие иглы ломались о волнообразные движения вызванных мной тысяч жадных чёрных вихрей. Отрастали – и ломались, снова отрастали и снова ломались, хрустели и ломались, лопались с оглушительным звоном и восстанавливались тотчас же…

И так до тех пор, пока "ёж" не отправился в бесконечное путешествие следом за "валуном".

А пока Ледовица не придумала и не изобразила ещё чего-нибудь на схожий мотив, чего не пришлось бы долго ждать, я атаковал её сам. Счёт два – ноль не устраивал меня совершенно; посмотрю-ка я, как незваной гостье понравится мой… подарок. По ноге ли вам наш "испанский сапог", леди? Ах, не по ноге? Тем хуже… для ваших ножек!

Моя Сила стала не просто тенью реальности, но тенью именно того куска реальности, который высшая присвоила и покорила. Однако у высшей магии свои законы, и далеко не всегда по этим законам тень оказывается придатком объекта. А ещё во власти высшей магии сделать так, чтобы закон отражения обратился вспять – и любые движения тени, любые изменения её формы, размера и свойств тут же отразились на объекте. Да с усилением к тому же… неравномерным и гротескным – какое видел всякий, наблюдающий за собственной тенью при меняющемся свете.

Насаждённый Ледовицей неестественный порядок скорчился. Выгнулся, растрескался, исказился странно и непредсказуемо… по холодным чертам высшей тоже пробежала быстрая судорога. Не очень-то похожая, правда, на гримасу внезапного страха…

И я ощутил, как мою волю опутывают нити иной воли. Старой, чтобы не сказать древней, могущественной и многоопытной. На одно краткое мгновение две Силы, фатально несхожие, застыли в шатком равновесии. Льдистый, выверенный, изощрённый Порядок восстал на тёмное, кипящее множеством нереализованных возможностей пространство Предвечной Ночи.

Восстал – и опрокинул его, и принудил к отступлению.

В эти мгновения, столь долгие и столь краткие, Айс Молния сполна оправдал своё новое, полученное после воскрешения прозвище.

Каких только молний не обрушивал он на врага! Изощрённое воображение мага раз за разом изобретало самые дикие, самые редкостные, но в итоге оказывающиеся неизменно эффективными сочетания. Молнии опутывающие, подобные стеблям и цепким корням ползучей лозы. Молнии отравленные, воздействием своим на мишень подобные сильно ионизированному и оттого особо агрессивному раствору. Молнии, одним прикосновением высасывающие энергию, словно пиявки. Молнии, при попадании рассыпающие семена пожароопасных искр…

Молнии, молнии, молнии! Сотни и тысячи, на любой вкус!

А потом Айс сам себе попенял за однообразие способов атаки. Напрягся, разгоняя разум до предела и вливая расплавленное варево Силы в нарочито искажённую форму… после чего, едва не надорвавшись, напустил на защиту Златоликого самую настоящую реваду. Не очень большую, зато куда более "умную", чем обычные творения слепой ярости Квитага.

Этакого чуда, успешно сочетающего совершенно несочетаемое, осмысленного и безумного, неудержимо могучего и непередаваемо жуткого, защита, ослабленная множеством успешных атак, уже не выдержала. Управляемая ревада размолола в труху всё, до чего успела дотянуться, и окончила своё короткое существование в ослепительной вспышке аннигиляции, поглотив больше энергии, чем могла удержать. Причём эта самая вспышка натворила дел как бы не больше, чем сама ревада в период роста.

Что ж… поблизости не оказалось Королевы Фей вместе со своими подданными, знающей, как правильно следует обезвреживать подобные явления "природы".

"ПОРА!" – мощно громыхнул в сознании мысленный голос Рина. Прикрыв глаза, чтобы не отвлекаться, Айс коротким усилием воли вогнал себя в транс и атаковал Златоликого напрямую.

Так, как это делают менталисты: разум к разуму.

15

Сделать то, что велел Рин, оказалось непросто.

Шъюмат отлично знал цену себе, своему искусству и контролируемым им Силам. Когда в радиусе шестисот километров можешь менять (и предопределять!) погоду напрямую, а косвенно и без большой эффективности – на дистанциях втрое больших…

Мастер Погоды – это Мастер Погоды, не более и не менее. Высокий маг с полномочиями бога… Точнее, гъёви думал так раньше. До прямого столкновения с эффектами высшей магии.

Вот, например, заклятье Ледовицы, нацеленное на Энгасти. С ним он так и не расправился до конца. Всего лишь остановил (так внезапная слепота останавливает идущего уверенным шагом, заставляя вмиг проникнуться множеством сомнений по поводу расположения цели и наличных препятствий). Причём даже прямые удары, без малого опустошающие сверхъёмкие накопители его башни, не помогали хотя бы "оцарапать" то, что Шъюмат определил как эффекторы заклятья.

То ли творение Ледовицы оказалось слишком мощным, то ли в момент восстанавливало любые повреждения, то ли эффекторы оказались в принципе неуязвимы для стихийной магии… в общем, хотя Мастер Погоды надеялся сделать больше, получился лишь необходимый минимум. Как раз тот самый, который ему "заказал" Рин.

А вот когда Шъюмат попытался проследить за самим Рином и его противницей… ох. Чудесные средства наблюдения, которыми создатели снабдили башню, позволяли при желании и должной настройке хоть вычислять размеры стай мигрирующих хараусти с точностью до рыбины, хоть любоваться отражением моря и неба в чаячьем глазу, находящемся вместе с самой чайкой далеко за горизонтом. Но они оказались явно непригодны для выполнения возложенной на них нынче задачи. Нет, гъёви отлично видел, что происходит там, где Рин сошёлся с Ледовицей. У высшей он даже мог видеть выражение лица… иногда. Но понять происходящее оказалось нереально. Совершенно. Высшие небрежно швырялись друг в друга чем-то таким, что явно и очень сильно выламывалось за пределы естества, которые постиг Мастер Погоды. Пределы, которые, конечно, точно так же ограничивали возможности покорных ему инструментов.

На миг Шъюмату пришла в голову безумная мысль: воспользоваться ресурсами башни и атаковать Ледовицу напрямую. На миг. Сознание высокого посвящённого тотчас же изгнало мятежницу прочь. Ибо он уже убедился на практике, что не всякое из творений Ледовицы может повредить. И хуже того: почти не сомневался, что, если высшая посвящённая Порядка ответит на его выпад контратакой, – ни себя, ни башню он не защитит.

Поскольку, по легендам, даже бессмертным не всегда удавалось уйти от такихударов.

Оставалось смотреть (не понимая, на что именно смотришь) – и надеяться, что Рин-чужак, Рин-незваный, Рин – Неизвестная Величина выстоит в этом странном бою.

С губ черноволосой красавицы, спящей в коттедже, слетел раненой птицей новый стон. Ресницы затрепетали, словно силились приоткрыться… силились, но никак не могли. Точёные черты исказила гримаса боли: не физической, но от этого лишь более мучительной.

Когда красавица снова замерла, эта гримаса осталась на её лице, как шрам.

Первый же ответный удар, нанесённый лично Пустотой, оказался страшен. Не размениваясь на точечное воздействие, высший заставил пространство кричать от боли. Сама Хиари от этого не пострадала, только поморщилась, а почти все негативные эффекты снял обнимающий её Мрачный Скаф. Но вот воинству магров… досталось.

Да что там магры! Вопль терзаемого магией пространства своим ударом даже твёрдую прибрежную гальку превращал в гравий, потом в песок, а после – в мелкую пыль!

Дополнительные глаза Хиари, дополнительные чуткие уши, ловкие тела, цепкие и сильные конечности, клыки и когти, антенны и крылья – всё это, созданное на волне вдохновения, с любовью и пьянящей радостью, – умирало. Быстро и в жесточайших муках, буквально раздираемое на части. Мало какая пассивная устойчивость к магии поможет, когда нарушается структура самого пространства, в котором ты существуешь! И Хиари умирала с каждым воином своей маленькой искусственной армии… вот что стало для неё настоящим ударом!

А потому не удивительно, что она не выдержала. Собрав богатый урожай боли, она свела его в единый бесплотный таран – и, корчась от пронзающих всё её существо раскалённых нитей, обрушила этот таран на убежище Пустоты.

Способен ли менталист – хороший, действительно достойный звания магистра в этом виде магии – успешно атаковать высшего мага? Особенно если на стороне менталиста играет недавно обретённая способность к ускорению… нет, не объективного времени, всего лишь собственного восприятия и мышления. Но что, как не восприятие и мышление, есть главное оружие ментального мага? Собственная мысль, отточенная до идеальной остроты, да ещё ускоренная в десятки и сотни раз… даст ли она менталисту преимущество в поединке с высшим?

В обычных обстоятельствах, разумеется, нет.

Однако назвать обстоятельства обычными у Айса не повернулся бы язык. Неизвестно, как там обстоят дела с высшими посвящёнными, достигшими второй стадии сродства со своей Силой, а вот случай Златоликого доказал со всей наглядностью, что высшие могут испытывать усталость, растерянность и даже отчаяние.

Ну а магистр ментальной магии, который не сумеет воспользоваться отчаянием своего противника, попросту недостоин своего звания. …как известно, закрыться от элементарных энергий может даже в меру толковый ученик мага. Отразить атаки стихийных сил немногим сложнее. Куда более "тонкие" витальные энергии, успешным воздействием причиняющие порчу, а тем более – ментальные выпады лучше отражать самому магу. Но Хиари ударила не только эмоциями и ощущениями. Боли оказалось слишком много, а каналы восприятия, через которые она лилась, располагались в слишком "высоких" частях магического спектра, на границе ментала и астрала.

И Таран Боли, мощный подстать стихийной магии, почти так же хорошо сфокусированный, как боевая элементарная волшба, оказался… нет, не заклятием, скорее той же волшбой, ударом чистой Силы – но при этом Силы почти абстрактной. Хиари умудрилась нанести удар, навылет пронизавший все щиты бессмертного и чувствительно приложивший самого Пустоту, не говоря уже о его помощниках. Не владея высшей магией, она сумела произвести впечатление на того, кто ею владел, застав его врасплох.

Возможно, в иных обстоятельствах Пустота повёл бы себя иначе. Однако после Тарана Боли он активировал приготовленное заранее плетение и покинул Энгасти.

Сбежал.

Оно и к лучшему. Рину к тому времени стало не до преследования побеждённых…

Это был клинч. Классический и безнадёжный. Для меня. Ледовица отнюдь не собиралась отпускать меня из своих незримых тисков – и давила, давила, давила…

Пленение Златоликого, бегство Пустоты (заклятье которого я сумел-таки "заморозить" и фрагменты которого ещё предстояло вычищать из тонких структур локального пространства), перераспределение внимания, ставшее возможным после победы на "вспомогательных театрах боевых действий" – нет, эти мелкие победы мне не помогли. Только отсрочили неизбежное поражение. Ледовица оказалась моим персональным кошмаром, воплощением холодной и бездушной неумолимости. Не тысячи, а десятки тысяч лет становилась всё тяжелей и твёрже её воля, совершеннее и ярче грани её разума, глубже и мощнее – Сила. Я мог сопротивляться ей… какое-то время. Возможно, в поединке заклятий у меня даже появились бы шансы. Не особо крупные, особенно с учётом того, что организатором и судьёй был бы Деххато, – но были.

В клинче с противником такой весовой категории всякие шансы отсутствовали.

Мы уже не творили заклятий (скорее, сами превратились в пару заклятий высшего порядка). Леденящий Порядок напрямую сошёлся с Предвечной Ночью – принцип на принцип, воля на волю. Изменённая магией реальность дрожала, словно душа грешника на весах божественной справедливости, не вполне уравновешенных божественным милосердием – и мы с Ледовицей не только меняли реальность, но и являлись частью изменяемого.

Увы, чужой принцип главенствовал. Чужая воля одолевала мою. Медленно. Неуклонно.

Ничем не помогли бы мне навыки друида: самому сладкоречивому оратору не переубедить молчаливого фанатика, для которого оратор – мерзкая слизь, подлежащая уборке. Гнулась и понемногу сгибалась главная моя опора: неистовая жажда жизни. Почти забылось, что мой проигрыш будет стоить энгастийцам многомиллионных потерь. Кошмарное состояние духа, в которое Айс загнал Златоликого, понемногу овладевало и мной. Шатаясь на самой грани великого ничто, я вспомнил Схетту, у которой теперь не будет шанса проснуться. На одно немыслимо долгое мгновение это воспоминание помогло мне остановить натиск Ледовицы… …и в этот миг воспоминание стало чем-то большим.

"Любимый, тебе ещё не надоело бодаться с этим ископаемым?" Мне показалось, что я схожу с ума. Объяснить ясно различимое дыхание нереальности, которое обычно зовут Дорогой Сна, в плотном и стабильном мире чем-то иным я бы затруднился. Вот только Ледовица, кажется, почувствовала дыхание Дороги одновременно со мной – и мощное, как объятия гидравлического пресса, давление её воли впервые ослабело.

– Любимая?!

– Если добыча слишком велика и не даёт себя бросить – тащи её к нам.

Голосок моей женщины оказался подстать ножу. Пространство над океанскими валами рассекла узкая щель, стремительно раскрывшаяся в полноценное окно. Да какое окно – ворота! На фоне гигантской цепи гор, движущихся под быструю музыку и временами даже подпрыгивающих, частично заслоняя прибитые к небу, как трофейные шкуры, разноцветные облака, застыли четыре всадника. Лорд Печаль и леди Одиночество не изменили своим скакунам, а вот откуда верховых той же породы добыли леди Стойкость и моя Схетта, оставалось лишь гадать.

Четыре всадника. Как… символично!

Впрочем, Ледовица явно видела только одного из них. Точнее, одну. А на её лице впервые за, наверно, очень и очень долгое время мелькнула тень… нет, даже не глубоко запрятанного страха, а настоящего ужаса.

Знатно в своё время повеселила Круг Бессмертных своими подвигами Ниррит Ночной Свет! Ох, знатно! Так, что её лицо лучше любого репеллента работает!

Или это не лицо само по себе, а то, что за ним вибрируют струны Дороги Сна?

Дальнейшее легко предсказывалось без обращения к теням вероятности (среди которых явления четырёх всадников я, между прочим, не видел!). Стоило мне рвануть в направлении входа на Дорогу Сна, как Ледовица тотчас же рванула в прямо противоположном направлении, а долей мгновения позже канула куда-то вниз. Но преследовать её я не стал. Хотя бы потому, что вход на Дорогу, неизвестно какими силами и какой ценой реализованный, уже превратился в бесплотный мираж. Спустя ещё секунду на месте миража осталась двумерная, хотя и цветная картинка…

Прежде чем окончательно исчезнуть, Схетта успела послать мне воздушный поцелуй.

– А ты уверен, что мы достойны настолько большой чести?

Эннеаро посмотрел в глаза Рину, но ожидаемой издёвки не увидел. Зато подтекст…

"Ты уверен, что аудиенция будет лучшим выходом из положения?" – Глупо не доверять тем, кто сделал для королевства так много. Глупо и… недипломатично.

"Мы оба отлично понимаем, что при общении с высшим магом наилучшей политикой будут честность и абсолютная открытость".

– Так. И кто приглашён?

– Только ты. Но…

– Понятно. Размер свиты – на моё усмотрение. А время?

– Сегодня у отца день отдыха. Следующий – через декаду.

Между строк: "Втискивать незапланированную встречу в официальное расписание никто не стал. Но встреча достаточно важна – а также достаточно выбивается из нормального распорядка, как и сам гость – чтобы монарх пожертвовал своим свободным временем".

Жертва не рабочим, а личнымвременем монарха… редчайшая преференция, между прочим!

– Спасибо. Я это ценю. Пожалуй, мы не станем разводить лишнего официоза и прибудем через час. А "мы" – это я, Илнойх, Айс, Хиари… Златоликого брать не стоит, с ним я пообщаюсь отдельно и келейно… да! Пожалуй, ещё будет не лишним Шъюмат.

При упоминании Мастера Погоды (как и при упоминании Илнойха, впрочем) Эннеаро даже ухом не повёл. Однако для пущей ясности Рин счёл нужным добавить:

– На правах представителя контрольной группы. К которой неплохо бы присоединить ректора Академии. Или ещё кого из высоких посвящённых, если ректор занят.

– У тебя будут… предложения?

Между строк: "Ты намерен сыграть в большую политику?" – Не то, чтобы предложения. Скорее, соображения практического толка.

Как это надо понимать, Эннеаро явно не понял. Но на всякий случай кивнул.

Эх, нравится мне энгастийская ветвь тианской культура! Во всех смыслах.

Взять, к примеру, обстановку зала, в котором происходит встреча. Никакой помпезности, никакой вульгарщины – только строгая красота в тёмно-синих, тёмно-зелёных и красновато-коричневых тонах. Средней высоты полукупол потолка, пол – мозаика большой художественной ценности, для сохранности залитая твёрдым кварцевым стеклом. Отличная акустика. А тот, по чьим эскизам вышивали гобелены, – пожалуй, просто гений.

Особенно мне глянулся гобелен, висящий точно напротив меня и изображающий ночной лес. Который при первом взгляде просто лес, и даже, если не особо вглядываться, при втором – лес. Но при третьем взгляде, причём внезапно, понимаешь: этот лес искони принадлежит тианцам. Вот они: тонкие, гибкие, но почему-то совсем не выглядящие слабыми. Стоят, даже не особо таясь, чуть ли не на виду. Смотрят. Не враждебно, но и не дружественно. Бдительно… даром, что огромные их глазища довольно сильно прищурены.

"Мы здесь дома, а ты – нет. Так что не спеши тянуть руку к чужому. И вообще от резких движений лучше воздержись…" Послание молчаливое, но более чем внятное.

Что ж. Мы в этом дворце только гости. Истина, с которой не поспоришь.

А хозяева… средней ширины стол, заставленный тарелками с лёгкими закусками и разного рода кувшинами-бутылками-графинами, нисколько не мешает их разглядывать. И, конечно, им разглядывать нас не мешает тоже. Хотя приз за выразительность пока что принадлежит, вне всяких сомнений, его королевскому величеству Мориайху Энгастийскому и Айсу Молнии. То, как эти двое НЕ смотрят друг на друга… вроде бы совершенно не похожи: Мориайх – довольно типичный, сухонький и узкоплечий тианец в летах, примечательный разве что лиловыми глазами, но никак не осанкой или нарядом. Айс – сущий варвар, самую малость окультуренный: могучий здоровила, не постеснявшийся припереть на аудиенцию своего разлюбезного Побратима… м-да.

Но посмотришь чуть повнимательнее, и получается, как с тем гобеленом: два родственника сидят по разные стороны одного стола, причём родство их – скрыто, но несомненно.

Хотя надо заметить, что не только король и его воскрешённый сын чувствуют себя не в своей тарелке. Эннеаро тоже выглядит неубедительно расслабленным. Шъюмат (единственный на той стороне человек) прячет под недовольством опаску. Ректору Академии, кажется, не успели сообщить, чего ради он так спешно приглашён на это сборище. Илнойх робеет, хотя вскоре он явно вернётся к детской норме, когда всё вокруг ново и ничто не слишком чудесно. Только я да Хиари можем похвастать полным спокойствием.

Точнее, я – спокойствием, а Хиари – своеобычным пофигизмом.

– Ваше величество, – говорю. – Позвольте начать рассказ.