Текст книги "Уроки гнева"

Автор книги: Анатолий Нейтак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

– Спасибо, но помощь мне вряд ли понадобится. В том, что касается магии, мне не хватает только умения, а вот силы – более чем достаточно.

После недолгой паузы Гес спросил:

– Скажи, сотник, в каком ты прежде был чине?

– Догадался, – буркнул Хейги. – Когда?

– Сразу. Довольно было просто посмотреть на тебя, чтобы понять. Ты слишком хорош и к тому же уже немолод для всего лишь сотника во всеми забытой приграничной дыре.

Хейги молчал довольно долго. Дважды Эхагес собирался пустить в ход "касание смысла" – и дважды отступал, сдерживаемый тенью клейма "нечестно".

В конце концов, должны же быть какие-то пределы праздному любопытству!

– Ладно, – заговорил Хейги, – слушай, раз интересно. Ты знаешь, что такое власти нашего благословенного Балийского Союза?

– Примерно представляю. В каждом из девяти крупных городов имеется свой выборный совет купечества, издающий указы и назначающий судей. Есть и наследственная аристократия. Но все пляшут под музыку, которую заказывает Орден Магов Бали.

– Чертовски точно. Короля у нас нет, зато есть Верховный Магистр. Он принимает послов, он заключает договоры, он же и войсками командует. Иногда. А если командовать самому недосуг, назначает кого-нибудь помельче рангом. Во время предпоследней заварухи с Карун Теном Верховный назначил маршалом мага по прозванию Стилет. А уже тот поставил меня командовать правым флангом в битве при Чёрном озере. Примерно к середине дела я отступил от начального плана сражения, отсёк левый фланг тенийцев, прижал его половиной своих сил к озеру, а другой половиной атаковал центр. Тенийцы с треском и большими потерями проиграли битву. Но я узнал об этом позже, потому что перед самым финалом Стилет отозвал меня в ставку, лишил звания и отправил в ту тихую гавань, где я до сих пор и пребываю.

– Звание-то какое у тебя было?

– Пятитысячник.

– Недурно. Получается, ты самый крупный военачальник, с каким я знаком.

– Вот как?

– Именно так. На моей родине во всей Серой страже не наберётся и трёх тысяч. В большем числе просто нет нужды.

Хейги усмехнулся.

– Надо полагать! Если там все вроде тебя…

На это Эхагес ничего не ответил. Только спросил:

– А твой заместитель в той битве был ставленником Стилета?

– Точно. Маг Искра, тысячник.

"Да-а-а… Всё ясно, как погожий день.

Кто там сказал, будто заслуженную славу нельзя отнять? Можно, господа, ещё как можно! Главное – вовремя подсуетиться".

Глава седьмая

Пламенный обсуждал с Ночной проблемы новоприбывших. Среди Грамотеев, покинувших Столицу по указу Агиллари, было немало учёных братьев, знакомых с магией не понаслышке; теперь, когда угроза каэзга миновала и тастары повесили над долиной невидимый простым глазом Знак Вызова, многие из учёных направились на его зов. С ними особых проблем не возникало: каждый либо имел определённого наставника, либо уже дорос до самостоятельных изысканий. Но попадались среди прибывающих другие люди, прежде магии у тастаров не учившиеся и вместе с тем достаточно одарённые, чтобы различить шёпот Знака. Вот с ними-то у лидеров народа долины и возникали трудности. Далеко не все и даже не большинство тастаров стремилось завести учеников, а среди желающих учить за наиболее многообещающих кандидатов шло нешуточное соперничество. Арбитрам в этих спорах, Пламенному и Ночной, приходилось не сладко – как любым арбитрам во все времена.

Обсуждение едва выбралось из очередного тупика, когда Владыка поднял руку и прикрыл глаза. Ночная тоже умолкла. Кольцо заклятий вокруг долины творила не она и к тому же не отличалась повышенной чуткостью, как он, но сигнал сторожевых чар уловила.

– Ещё кто-то прибыл, – заметила она.

– Да. Я встречу её.

Фэре Ночной моргнуло волной удивления.

– Ты слышала о ней, – сказал Пламенный. И добавил лаконично. – Лаэ.

В следующий миг Владыка шагнул за Поворот. Без поддержки разума и силы Эхагеса, как он обнаружил, его личные возможности по части перемещений оказались невелики. Мастером перепутий они были только в паре. Но прыгнуть на несколько йомов – это Пламенный мог и сам. Оглядевшись после короткого шага сквозь пространство, он остановил взгляд на чёрной как смоль четвероногой хищнице, замершей шагах в сорока.

– Вот и свиделись, – сказал Владыка мягко. – Ты тоже пришла учиться?

Хотя носилки плыли по воздуху со всей возможной плавностью, Рыжему очень быстро становилось хуже. На первом же привале Гес присел возле него с чувством сродни отчаянию. Он хорошо чувствовал, насколько на самом деле плох избитый. И подозревал, что выкарабкаться ему уже не удастся.

"Как глупо! Ну почему я не Владыка? Почему мои познания в целительстве исчерпываются умением накладывать повязки и вправлять сломанные кости? И даже "ласки семи пальцев" я знаю ровно настолько, чтобы парализовать, отключить боль или лишить сознания – но не вылечить!.."

– Плохи дела?

Эхагес хмуро оглянулся на сотника.

– Плохи.

– А почему ты не помогаешь ему своей магией? – почти наивно спросил Хейги.

– Я…

"А и в самом деле: почему? Разве нельзя хотя бы попытаться? Да, я не Владыка, но…

Неужели мои тесные контакты с Пламенным совсем ничего не дали мне в той области, в которой сай особенно силён? Неужели из его умения исцелять я не усвоил совсем ничего?.."

Гес сосредоточился, снова погружаясь в прозрачную лёгкость транса. Первой из его целей было почувствовать Рыжего как можно лучше. Всего. От сломанных рёбер до трепета жизненных ритмов. Магия есть искусство изменять познанное, и Гес начал с познания, надеясь, что сможет разглядеть следующий шаг, когда настанет срок.

А потом, как в подвале лесной башни, волна действия выплеснулась вовне, повинуясь не сознанию стража, а указаниям его "тёмного разума". Выплеснулась и схлынула.

– Получилось? – шепнул Эхагес, выплывая из бездн полной концентрации. Словно отвечая на его вопрос, Рыжий распахнул глаза и попытался сесть – вполне успешно.

– Будь я проклят! – сморщился он. – Рёбра-то как ноют!

– Есть хочешь? – спросил страж машинально, во все глаза глядя на браконьера. Было ясно: случившееся удивило нечаянного целителя в тысячу раз сильнее, чем пациента.

– Как зверь! – Рыжий огляделся, и на его лице проступило недоумение. – А где это мы?

Хейги только головой покачал.

"Неужели полное исцеление?" – подумал он. "Да ещё так быстро! Неужели этот чужак на самом деле один из Великих, ещё не знающий пределов своего могущества?"

Имея все основания к тому, чтобы не любить магов и магию, Хейги успел привязаться к удивительному чужаку – магу, явившемуся из иного мира и носящему меч. Собственно, Халлета-Летуна было трудно воспринимать как мага, и притом очень сильного. Для этого он был слишком молод и чист. Хейги искренне изумлялся, как в нём могут уживаться столь противоречивые качества, как искренность и проницательность, наивность и ум – и надеялся, сам не замечая этого, что более тесное знакомство с магами Гратсдока Летуна не испортит.

У исцеления Рыжего обнаружились побочные эффекты. Первым заметил перемены, как ни странно, Блондин. А может, не странно, а закономерно? Ведь браконьеры были предоставлены друг другу, что называется, варились в собственном соку. И Савир, и Эхагес, и Хейги со Шнуром и другими своими людьми до разговора с этой парой снисходили очень редко…

– Точно тебе говорю!

– Да откуда тебе в этом шарить, красноголовик?

– Оттуда!

Ругались Блондин и Рыжий не очень громко, но Гесу и того хватило, чтобы обратить на них своё внимание.

– И вообще: снова назовёшь меня красноголовиком – пожалеешь!

– Ой-ой! Щас меня трясуган хватит! Думаешь, раз болтаешь как умный, дак и сам поумнел?

– Говорю как умею, – огрызнулся Рыжий, – а насчёт ума – где был твой, когда ты кости на виду у всех подталкивал?

– На виду? Я?!

– Именно так и именно ты. А досталось, между прочим, мне!

– Да иди ты!.. – оскорблённый в лучших чувствах, Блондин ускорился, отрываясь от своего приятеля, и даже спина его выражала презрительное негодование.

"А ведь блондинчик-то прав", – отметил Эхагес. "Мой пациент и впрямь заговорил иначе".

Заинтересовавшись, страж потянулся к Рыжему мыслью… и во второй раз за день крупно изумился. Поскольку Рыжий, мгновенно почуяв "касание смысла", обернулся к Гесу, насупился – и словно скрылся за неплотным занавесом. Эмоции браконьера сквозь этот занавес проникали без особых помех, а вот мысли прочесть было затруднительно.

Эхагес отступил.

– Вот это номер, – прошептал он вслух. "Я что, ещё и магию его пробудил?!" После недолгого колебания страж нагнал Рыжего и завёл с ним разговор – в первый раз за всё время знакомства. Вскоре стало ясно, что браконьер действительно изменился. Не только его речь, но и его движения, если присмотреться, стали иными. Сверх того, он теперь чувствовал проявления магии, а от некоторых мог защищаться – пусть даже почти не осознавая, что делает.

"Дела-а-а…" Гес прервал разговор и понемногу снова отстал. Положение срочно следовало обдумать. Вспомнив первую встречу с охотниками за перьями, страж призвал Мантию Скитальца и сознательно нырнул в глубокие вуали Тени, где широко раскинул сети тонких чувств. Скользнув небрежным взглядом по серым огонькам пограничников, по разуму Шнура с сиреневой полосой на тусклом фоне, по знакомым пятнам, принадлежащим Савиру, его лиданну и Блондину, Эхагес сосредоточил внимание на огоньке, принадлежащем Рыжему.

Дело обстояло даже хуже, чем можно было предположить. Рисунок сознания браконьера не просто изменился, он изменился так, что теперь мало напоминал человеческий. (Страж на секунду задумался о том, как выглядит со стороны его собственное сознание, но тут же отбросил пустые размышления – потом, всё потом!) Огонь души Рыжего расцвёл поверх скучно-серой основы добрым десятком ярких пятен и полос: зелёных, синих, топазовых, голубовато-белых. Под этим многоцветьем кружилось некое малопонятное образование – то ли веретено, то ли игла. Почему-то эта штука особенно не понравилась Гесу. Вытянув волны вопрошающих нитей в один звонкий поток, он ухватил это кружащееся нечто и рванул к себе, выдирая с корнем.

Вспышка. Тело пронзают каскады ломаных кривых, скребя, скручивая и растягивая. На ось взгляда нанизаны сотни чёрных радуг. Тишина сжимает виски – до боли.

А потом мир встал на место.

– Что это за фокусы? – рявкнул, отшатываясь, Хейги.

Эхагес не ответил, снова уходя в Тени.

Серая основа, полосы и пятна многих цветов. Но среди этого больше ничего не крутится, а значит, можно праздновать победу. Рыжий стал наполовину магом, но и только. Зародыша Мощи в нём больше нет.

"Зародыша чего?!"

"Ты сам хорошо это знаешь".

"Выходит, я теперь…"

"Выходит, что так".

"Ох!"

"Вот именно. Впредь надо быть осторожней, не находишь?"

– Что ты делаешь?

Эхагес рассеянно обернулся к сотнику – и тот, посмотрев ему в лицо, побледнел.

– Я делаю? Ничего. Уже ничего.

И Хейги не решился задать ему новый, вертящийся на языке вопрос.

В своих странствиях с Владыкой страж успел повидать многое. В гостях у Наследницы он повидал изнутри и снаружи даже те апофеозы скоплений людей в одном месте, что носили имя мегаполисов. Но по-настоящему хорошо Гес знал только один город – Столицу.

Поэтому Диннарк, крупный город на окраине Балийского Союза, сумел удивить его.

Самым дешёвым и доступным строительным материалом в Диннарке было дерево. Даже стены его цитадели были из дерева: огромных, массивных, почти не поддающихся огню дубовых брёвен. Только главная башня, выглядящая ниже, чем на самом деле, из-за своей толщины, могла похвастать бугристой белокаменной кладкой и крышей из тёмной жести.

– Наверно, здесь часты пожары? – спросил Эхагес, оглядывая с верхушки холма море серых крыш: дранка, доски и снова дранка, черепицы не видно.

– Нередки, – согласился Рыжий. (Впрочем, последние два дня Гес даже про себя всё чаще звал его по имени: Тиманом). – Особенно в предместьях, где нанять мага для охранительного заговора на огонь и молнию – роскошь. В богатых кварталах, где заговоры обновляют чуть не дважды в год, пожары тоже случаются. Но чаще мелкие. А окраины горят порой не по одному разу в неделю; и раз в несколько месяцев дома там выгорают целыми кварталами.

– Что же тогда местные не ставят дома из камня, из кирпича?

Рыжий Тиман пожал плечами.

– Дорого. И традиции не те, – заметил Хейги.

Вблизи Диннарк впечатлял ещё больше. Страж понял слова о традициях, когда заметил, что даже самые бедные дома украшает деревянная резьба; а уж богатые особняки, поднимающиеся над деревянной мостовой на два и на три этажа, непременно были покрыты замысловатыми резными узорами от земли до конька крыши. Особенно много их было на ставнях. Иные из них были уже и не ставнями, а просто какими-то ажурными хитросплетениями: цветы, звери, птицы, люди… всё это – разрисованное яркими красками и для сохранности покрытое слоем прозрачного лака. Не удивительно, что ставни нередко были двойными: одни для красоты, а над ними ещё другие, цельные – для тепла и от воров.

(Сохранение тепла, как Гес успел узнать, было в этих местах жизненно необходимо: в середине многоснежных зим морозы порой стояли такие, что плевок замерзал на лету. Слышать об этом было не менее странно, чем рассказы о середине лета, когда в этих же местах земля, если не было дождей, трескалась от жары. На его родных Равнинах погода была куда мягче… может, из-за близости океана? Или – из-за "меньшего наклона оси вращения к плоскости эклиптики"? Некоторые последствия шарообразности планет Гес принимал с трудом. Знание того, что миры, по тверди которых ходят люди, круглые, словно мячи, оставалось для него довольно абстрактным).

– Где остановимся? – спросил страж у Хейги.

– В цитадели, – ответил сотник чуть слишком быстро. – Вам и Савиру как мастерам магии выделят места в доме для гостей. И свите тоже найдётся место.

– Что, и платить за постой не придётся?

– Нет.

– Славно, – заметил Эхагес, выуживая детали из сознания сотника. Хоть и с запозданием, но выяснить, какие приказы тот получил относительно "свиты" и самого Геса, было не лишним.

Увы, "касание смысла" не принесло особых плодов. Отданные Хейги приказы были весьма расплывчаты. Ясно было только, что в цитадели Диннарка с гостями будет разбираться некий маг из Ордена – ну а на случай, если что-то пойдёт не так и чужой маг окажется "излишне воинственным", под рукой есть гарнизон и маги рангом помельче.

Эхагес мысленно усмехнулся. Чего будут стоить все эти предосторожности, если он вздумает шагнуть за Поворот, захватив шишку из Ордена с собой?

Вот именно.

Однако при этом страж не забывал настраиваться на разные части города. У местных свои предосторожности, а у него – свои. Иметь лазейку для возвращения всегда полезно.

Первый миг знакомства, как правило, важнее прочих. Когда Эхагес, Савир, Хейги и Шнур вошли в зал на втором этаже главной башни, где их ожидал восседающий в кресле на возвышении орденский маг, таких мгновений было несколько. Но были и мгновенья не знакомства – узнавания.

Эхагес, сосредоточенный на "касании смысла", собственного впечатления о маге в кресле в первые секунды не составил. Зато поймал направленные на него мысли: "Мальчишка!" – "Однако силён очень…" После этого поймать что-либо стало сложно: обнаружив успешную попытку чтения, представитель Ордена закрыл себя плотным мысленным щитом.

Савир в первое мгновение вспыхнул безмолвным протестом: "Женщина!" Но опыт помог ему точно оценить её способности, так что протест быстро сгладился, придавленный неохотным уважением с ноткой опаски. Хищник признал хищника – и чужое превосходство.

В душе Шнура с привычной безнадёжностью заныла горькая зависть. "Если бы такой дар достался мне! Если бы…"

А внутри Хейги вспыхнуло одно только имя: "Искра!"

Ослабив погружение в чужие чувства и мысли, Эхагес трезво посмотрел на Искру своими глазами. Прежде всего он отметил, что она, как и Ворон, могла бы потягаться силой с Пламенным. Для мага-человека – итог очень внушительный. Умение её, конечно, оценить так же быстро было нельзя; но хоть Искра и выглядела самое большее на тридцать пять, по некоторым оттенкам её мыслей Гес понял, что она давно разменяла седьмой десяток. Если она прожила так долго и так успешно препятствовала старению своего тела силой собственной магии, она просто не могла быть малоопытной.

И ещё – она по-прежнему оставалась…

Нет, слово "красивая", пожалуй, ей не шло. Это лицо с заметной неправильностью крупных черт и в двадцать лет не отличалось красотой, а уж теперь – тем более. "Прелестная"? Нет и нет. Искра даже обаятельной не была, зато была она очевидно сильной, властной и гордой. И вместе с тем… Гес подумал, что нашёл наконец подходящее слово: яркая. Искра была настолько яркой, что мелочи вроде возраста и недостатка красоты становились именно мелочами. Да, прозвищем её наделили очень точным.

Остановившись в десятке шагов от возвышения, Эхагес поклонился не слишком низко:

– Приветствую мага Ордена. Искра, не так ли?

Кивок. Глаза сидящей сияют внутренним огнём, но в их блеске мыслей не прочесть.

– Приветствую тебя, чужак. Ты – Летун?

– Да, это моё прозвище. – Поведя рукой, Гес быстро назвал всех своих спутников. Искра остановила взгляд на Хейги.

– Сотник Хейги? – Лёгкий нажим на первое слово. – Судьба изменчива. Иной раз те, кто был ею обижен, оказываются вознаграждены сторицей.

Стражу не нужно было оглядываться, чтобы знать: лицо сотника при этих словах утратило последнюю тень каких-либо чувств. Не лицо, а каменная маска.

…Впоследствии этот приём (не называть же такое банальным словом "встреча"!) Эхагесу вспоминался с неизменными мохнатыми ассоциациями. Он казался себе единственным человеком на параде принюхивающегося зверья. Даже Хейги, единственное сколько-нибудь симпатичное существо поблизости, для человека был слишком напряжён. Не зверь, но и не человек: мебель.

В итоге чужаков (насчёт иных миров не было сказано ни слова) нашли достойными, чтобы вместе с их свитой поселить в цитадели. Стоило огород городить! Гес, разумеется, поблагодарил хозяйку бала и откланялся. О поисках Снежного Кота речь тоже как-то не зашла.

Ну и ладно.

Зато поговорить на этот счёт с Блондином и Рыжим – то бишь Тиманом – и отправить их в город стражу никто не мешал. После чего он принялся практиковаться в искусстве ожидания.

Безо всяких предчувствий было ясно: вскоре станет не до скуки.

Глава восьмая

Кристальная связь – дело нехитрое, но тонкое.

Кристаллы связи бывают очень разные. Простую пару плохоньких кристаллов может изготовить любой маг-мастер, многие подмастерья и даже некоторые ученики. Всей работы – на полдня, самое большее на день. Почти все такие пары передают звук так себе, а изображение из рук вон, и для того, чтобы ими пользоваться – особенно на большом расстоянии – один из кристаллов, а лучше оба, должны держать в руках маги. По хорошей паре кристаллов, сделанной специалистом, могут говорить и обычные люди, причём расстояние особого значения не имеет. Такие пары часто заказывают богатые купцы, а военные без них просто жить не могут. Если же такой кристалл находят при обыске в каком-нибудь трактире, у базарного торговца, лавочника или мелкого ремесленника – можно сразу точить топор и рубить пойманному шпиону руки.

Однако у всех парных кристаллов есть один неустранимый недостаток: после того, как магическая сцепка наложена, подключить к ней третий кристалл невозможно. И при увеличении числа кристаллов в одной сцепке связь между ними быстро ухудшается. Поэтому тройки и тем более четвёрки кристаллов связи – редкость.

Но редкость истинная – Сферы Видений.

Их форма, как и материал (Сферы Видений чаще всего вытачивают из крупных кристаллов горного хрусталя) – просто дань традиции. Та Сфера, которую Искра унаследовала от Синего Шлема, была выточена из редкостного бледно-фиолетового аметиста в форме двояковыпуклой линзы. И с её помощью можно было установить прекрасную качественную связь с любой из примерно трёх сотен существующих Сфер.

Углубление. Импульс. Ещё один.

Наконец из глубин аметиста доносится отклик – один звук, без тени образа.

– Кто?

– Искра.

– Что?

Вызывающая ответила кратко, как будто заразилась лаконичностью вызываемого:

– Маг из другого мира.

На той стороне наступила пауза.

– Через десять минут активируй Знаки и жди.

Сфера Видений – аметистовая линза – утратила глубину. А Искра нахмурилась.

Видимо, дело куда серьёзнее, чем ей казалось, коль скоро Верховный решил бросить всё и прибыть в Диннарк лично. Объяснений этому могло быть много, но по-настоящему интересное – только одно: чужак, этот молодой маг, действительно родился не под звёздами Гратсдока.

Десять минут, оставшиеся до появления Верховного Магистра, Искра перебирала в памяти всё, что ей было известно насчёт иных миров. Выходило, что не много.

Неплотные пространства, существование которых открыл знаменитый Горец, не в счёт. Они есть, туда можно проникнуть разумом, там есть своя странная жизнь – но в конечном счёте они только часть Гратсдока, и не более того. Солярная теория строения Вселенной – ещё одна часть наследия Империи Тетарнуи, как мёртвый Древний язык – представляет звёзды светилами размером с солнце. Заодно эта теория постулирует безграничность космоса и множественность подобных Гратсдоку миров, что кружатся около некоторых звёзд.

Вроде бы для высших магов-арнуи постулат о множественности обитаемых миров не был только теорией. Но даже если их умение физически путешествовать по плотным мирам не являлось очередным мифом, каких вокруг магов-арнуи наплели предостаточно, это умение всё равно не сохранилось. Пределом способностей нынешних магов, насколько знала Искра, было быстрое перемещение в произвольную точку Гратсдока, да и на это были способны немногие. Верховный Магистр, например.

Может ли владеть искусством, недоступным даже Верховному, чужак? Этот юный варвар, при всех своих дарованиях таскающий на боку меч?

Очень, очень интересный вопрос!

Когда десять минут истекли, Искра спроецировала на подходящий участок пола в башне те Знаки, на которые мог ориентироваться при перемещении Верховный Магистр. Эту процедуру она выполняла всего третий раз в жизни. И, как и в первые два раза, её посетили мысли о том, что будет, если пометить Знаками неподходящее место. Например, плиту, давление на которую играет роль спускового крючка для заряженного осадного арбалета. Или дно бочки, доверху наполненной кислотой. Или ещё что-нибудь подобное.

Да, соблазнительно было бы проверить, что случится… вот только за неудачную попытку пришлось бы заплатить головой. А пределы познаний и сил Верховного ведомы лишь ему самому – на то он и Верховный. И, в конце концов, есть более надёжные методы, чем такое сомнительное коварство…

Воздух колыхнулся, не двигаясь: упругая, мягкая волна. Вместе с воздухом колыхнулось ещё что-то, как будто даже не магическое. Искра не знала, что. Пока она была только кандидатом внутреннего круга и многих тайн была просто не причастна. Взять хотя бы Знаки: проецировать их она умела, но как учёная обезьянка, не понимая, что делает и зачем именно так. Ещё и по этой причине пытаться фокусничать с ними ох как не стоило… Потом был неуловимый, как всегда, миг несовпадения. А потом в круге Знаков уже стоял Верховный: худой, носатый, одетый скромно, без единой металлической детали, на сторонний взгляд – вполне заурядный человек.

Только маг уровнем не ниже подмастерья мог воспринять туго свёрнутую внутри него пружину великой Силы. Верховный даже не маскировался, а просто очень чётко и плотно контролировал себя. Опыт, опыт! Поговаривали, что ему давно за двести. Даже во внутреннем круге Ордена было только двое старичков, способных потягаться с ним годами. Потягаться Силой – не мог никто. Верховным может быть только один.

– Здравствуй, Искра.

Голос шелестящий, негромкий, очень отчётливый.

– Моё почтение, Великий.

– Я слушаю тебя.

Искра изложила все факты, что показались ей существенными, минут за пять.

– Так, – обронил Верховный, когда она закончила. – А твои собственные впечатления?

"Надо быть осторожнее…"

– Мальчишка есть мальчишка. Этикета не признаёт: от самого входа читал всё, что хотел. Но силён очень. Не таится ничуть. Словно… – запнувшись, Искра заговорила медленнее, – словно он в любой момент может просто уйти.

– А может быть, он полагается на свою силу?

– Может быть. Он очень странный. Открытый, как ребёнок. Действует то ровно, то как бы ощупью, по-ученически неуклюже. Но всегда – уверенно. Даже небрежно, пожалуй.

– Признак мастера, – заметил Верховный.

– Да. Но я не то хотела сказать. Мастер знает свои пределы и действует в них свободно. А чужак, мне кажется, не знает своих пределов. Но всё равно…

Искра повела рукой, умолкая. Слова кончились. И тут она поняла, что Верховный тихо так, еле заметно давил на неё. Пока давил – это не ощущалось. А теперь всплыло.

Ловок! Аж зло берёт.

Искра едва не поставила такой же ментальный щит, как тогда, когда прикрывалась от не знающего этикета чужака… но почти тотчас остановилась. Что толку? Всё равно Верховный Магистр может добиться от неё всего, чего угодно. Только в случае сопротивления может "помять". А так – вот я, берите, что хотите!

Верховный не проронил ни слова, даже не кивнул, но по его взгляду Искра поняла, что все её колебания видны ему, как линии на его собственной ладони. "Давай, покорствуй", – словно говорил его чуть усмешливый, недобро внимательный взгляд. "Выслуживайся за место во внутреннем круге, среди магистров. Может, ты даже получишь его, но я всё равно знаю, чем ты дышишь – и уничтожу при малейшем промахе!"

– А что его спутники?

– Мелочь. Внимания стоит разве что Савир, мастер-маг, изгнанный из Волорнара. Да и для мастера он не силён. Так, пониже среднего.

– Кто кроме него?

– Лиданн Савира и пара меченых браконьеров. Мелочь, – повторила Искра.

– А кто из наших сопровождал их от поста пограничников?

"Уже и это узнал…"

– Некий Шнур, подмастерье-перестарок. И сотник пограничников, Хейги из Жнада.

На этот раз Верховный позволил себе тончайшую улыбку. Между двумя магами проплыл призрак Стилета – бывшего покровителя Искры, бывшего магистра, а ныне, по слухам, то ли мёртвого, то ли одного из испытуемых в тайной лаборатории Верховного.

– А-а, этот сотник…

– Я думаю, следовало бы перевести его на западную границу Союза, – сказала Искра. – Я со всей уверенностью могу рекомендовать этого человека как достойного любой награды.

– Вот как? Семь лет обиды и забвения не испортили его?

– Если он и заржавел слегка, его удача по-прежнему при нём.

Верховный сморщился. Слово "удача" он очень не любил. Но в данном случае возразить было нечего: Хейги-сотник и впрямь выловил в мутных водах свой второй шанс. Да ещё там, где этих шансов как будто не могло быть вовсе.

Удача? Или – судьба?

– Что ж, я подумаю. А пока, милочка, вызови этого Шнура.

Тем временем Эхагес тоже принимал в выделенной ему комнате (всего одной, зато в семь или даже восемь раз большей, чем личные комнаты Серых стражей в цитадели Столицы) «своих» людей. Все расшитые занавесы, которыми при необходимости можно было разгородить комнату, были отодвинуты к стенам в облицовке из деревянных панелей (естественно, резных и со знанием дела раскрашенных) – но после вольных просторов за городом помещение не казалось слишком большим. Скорее, наоборот.

Пусть подслушивают, если охота, – мысль Геса, адресованная Савиру, плыла на волнах холодной насмешки. – Мы ведь не строим тайных планов и не планируем убийств, не так ли?

"Это ещё не значит, что нам нечего бояться", – подумал смуглый маг, нервно оглядывая чуть ли не каждое отверстие в резьбе стенных панелей.

Там нет лишних живых ушей. А если бы были, я нашёл бы их.

"Даже магически замаскированных?"

Я не мастер майе и даже не ветеран Серой стражи, но такая задача мне по плечу. Вот чисто магическое подслушивание я могу не заметить…но повторю: разве мы стремимся к чему-то тайному и предосудительному?

Хлопнув в ладоши, Эхагес добавил вслух:

– Ну, есть новости о моём друге?

Рыжий Тиман только молча покачал головой – за себя и, возможно, за отсутствующего Блондина. Оно и понятно: чтобы перетрясти целый город в поисках одного человека, которого в нём скорее всего не было, нескольких часов слишком мало. А вот Хейги нахмурился.

– Сотник? Ты что-то слышал о Снежном Коте?

– Нет. Но ты говорил ещё о…

Ни слова вслух!

Хейги соображал быстро.

– Нет, это неважно, – закончил он. "Я случайно услышал рассказ о другом маге. Этот Ворон – точно ли он мёртв?"

Подробнее!

– Ну что ж, – Гес вздохнул, – тогда выпьем за счёт наших щедрых хозяев.

Когда страж разливал по серебряным стаканам вино, рука его была по обыкновению тверда – но разум жадно вслушивался в безмолвный рассказ.

"В здешнем гарнизоне у меня есть давние знакомцы. Я отправился с ними в… одно место и под выпивку расспросил о том, что творится в Ордене. Про Искру и прочих. Её недавно назначили в Диннарк и… неважно. Ворон. Это имя мелькнуло в разговоре, когда зашла речь о Диких магах. Мол, среди них опять появился сильный вожак…"

Дикие маги? Эхагес постарался не нахмуриться. Скопище недоучек и выпнутых из Ордена неудачников, разбавленное сельскими колдунами-ведьмами и ничтожным числом отшельников? Претендующее на независимость общество бессильных?

Наверно, это совпадение… кто-то из Диких просто взял себе мрачное птичье прозвище.

Хотя проверить слух не помешает.

И где искать этого Ворона?

"В том-то и дело, что найти его якобы нельзя. Он появляется и исчезает, где и когда ему вздумается, а заодно может принять любое обличье, чтобы не быть узнанным".

Не удержавшись, Гес моргнул. Мастер иллюзий?

Неужели?..

Из-за дверей донеслось приближающееся пьяное пение. На удивление негромкое.

– А-а-а… у моей мил-ки… платьиц-це из кожи… оу!

Тиман сморщился.

– Надрался, пакостник! – обречённо вздохнул он, неохотно поднимаясь из-за стола.

– Сиди, – сказал Эхагес. – Сейчас мы нальём твоему блондинистому приятелю ещё пару стаканов, и вновь воцарится тишь да благодать.

Дверь распахнулась. Качнувшись, Блондин прикрыл её за собой, окинул взглядом сидящую за столом пёструю компанию и немелодично протянул, не сбиваясь:

– А у моей милки – глазки на затылке.

Стул под Гесом отлетел прочь. Вскочив, страж глядел на глупо ухмыляющегося Блондина секунд пять. Шагнул вперёд.

– Где твой меч?

Глупая ухмылка стала печальной.

– Сломался.

Эхагес сглотнул. А у него за спиной вскочили уже все, кроме Савира.

Черты лица Блондина, браконьера и бродяги, местами смялись, местами выправились. Ещё миг – и вот на пороге стоит уже не он, а более приземистый и крепкий, ничуть не пьяный человек, одетый в тёмно-синее с чёрными вставками.