Текст книги "Возвращение.Хмара-2"

Автор книги: Анатолий Гончар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Обагрите их кровью наковалье! – заупокойным голосом приказал Караахмед, падая ниц на пол, обильно усыпанный могильной землёй и частицами костей орочьих предков. Двое самых рослых стражников, подхватив под руки ближайшего к ним надсмотрщика, поспешили выполнять сказанное. Караахмед, пронзительно взвыв, сгрёб пятернёй лежавшую под ногами землю и, стремительно выпрямившись, бросил её вверх. – О Великий правитель тьмы, чьё имя столь велико и в совершенстве черно, что я не смею произнести его своими грязными устами! Призываю тебя и прошу твоей милости в деяниях своих. Жертвую тебе малое, чтобы испросить великое! – в этот миг под сводами кузни закричал на этот раз разрезаемый на части надсмотрщик. Его кровь полилась вниз, заливая и чёрное, как смоль, наковалье, и обильно поливая каменный пол. Земля под ногами вздрогнула, из дальнего угла кузни побежала трещина и, подбежав к утекающей в почву крови, раскрылась под падающими каплями безобразной, с неровными краями, воронкой.

– Великий, ты принял мою жертву! – восторженно возопил Караахмед, простирая к земле руки. – Я не останусь в долгу. Эти земли омоются кровью. – Повернувшись к поражённым стражникам, выкрикнул: – Что вы стоите? Тащите следующего!

К полудню изрядно измотанная троица, в числе коей, естественно, был и я, выбралась на окраину болота. В том, что мы почти пришли, сомнений не было: посредине болотистой низины, в милях… тьфу ты, боже… в километрах полутора от нас высилась огромная, уродливая башня. Прежде чем двигаться дальше, нужно было всё как следует разглядеть и оценить свои возможности. Не выходя из скрывающего нас кустарника, я стянул со спины свой рейдовый мешок и вытащил из бокового кармашка бинокль, но то был не тяжёлый армейский, а обыкновенный китайский ширпотреб, но зато малогабаритный и лёгкий. Протерев линзы, я поднял к глазам бинокль как раз в тот момент, когда из чёрного отверстия трубы вырвались первые клубы чёрного, как смоль, дыма…

В гигантской печи бушевало адское пламя: красная глубинная сера и чёрный уголь, замешанные на крови, поте и плоти людской создавали поистине неимоверный жар. Каменные стены гигантского горна покраснели и местами оплавились, стекая на спекшуюся в монолит глину пола. Караахмед, прикрываясь полой плаща от нестерпимого пламени, держался одной рукой за рукоять длинных железных клещей, медленно поворачивая ими нечто лежавшее в глубине топки. Огромная наковальня, стоявшая за его спиной, отливая холодом ночи, словно застыла в ожидании. Дюжина кузнецов, держа тяжёлые многопудовые молоты, сосредоточенно глядели на жадные языки пламени, пожиравшие последние остатки тех, кто до сего дня столь старательно сёк плетьми несчастных рабов. Сами же рабы, изнурённые непомерным трудом, исхудавшие и вконец обессиленные, сгрудившись в дрожавшие кучи, с содроганием ожидали своей участи. Смерть, ещё совсем недавно казавшаяся столь желанным избавлением, нависнув над головой, вдруг начала страшить чёрной бездной неизвестности. Тьма, представлявшаяся за её порогом, казалась до бесконечности ужасной и столь мерзостно-тоскливой, что сердце невольно вздрагивало при её приближении. Лишь один юродивый казался невероятно оживлённым. Он переходил от одной толпы сгрудившегося народа к другой и шептал, шептал слова успокоения. И странное дело, многие люди, до того не глядевшие на него иначе, как на несчастного сумасшедшего, стали прислушиваться к его сказанным едва слышимым шёпотом словам. Надежда, так давно покинувшая сердца россов, стала возвращаться, придавая им силы не сойти с ума и не умереть в ожидании.

– Приготовьтесь! – вскричал маг и, повинуясь его голосу, кузнецы, заскрежетав зубами, вздыбили над своими плечами тяжёлые, почти неподъёмные молоты и застыли, ожидая нового слова хозяина.

– Иду! – вновь крикнул чародей и, быстро попятившись, вытащил из горна белую искрящуюся заготовку. Ещё более стремительно повернувшись, он опустил её на шваркнувшую от жара наковальню. – Бей! – вскричал маг.

– Аг-Х, – ближайший молот с гортанным криком кузнеца обрушился на вздрогнувшую от удара наковальню. Белый металл заготовки едва сплющился, а на тяжёлом молоте появилась продольная вмятина.

– Бей! – взревел маг, подгоняя замешкавшихся молотобойцев, и череда тяжких ударов стала сотрясать основание трубы-башни.

– Довольно! – выкрикнул Караахмед и вновь сунул уже изрядно сплюснутую заготовку в объятия печного жара.

Я слышал грохот ударов, разносившихся над просторами болота, но так и не смог до конца понять, что они означают. Но ощущение было такое, что некто, торопясь, куёт нечто. (Здорово сказано – некто нечто, уф). Тем более, что гигантская труба (раз уж из этой башни валил дым, то чем же она была, как не трубой?) вполне могла начинаться гигантским горном. Я не спеша осмотрел прилегающую к башне местность. На слегка гористом острове кроме нескольких разбросанных по всему периметру построек не было ничего, только голые обломки скал и хаотичные нагромождения каких-то то ли брёвен, то ли полуотёсанных каменных столбов. Никаких живых существ, кроме парочки легко вооруженных орков, лениво слоняющихся по острову, видно не было. Скорее всего, все остальные находились либо в тех самых постройках, либо в глубине пещеры, чёрное отверстие которой, словно глаз хищной птицы, смотрело прямо в нашу сторону. Теперь надо было как-то добраться до острова незамеченными. Что нас ждёт там, и что мы будем делать, если врагов окажется слишком много, я пока не задумывался, как говорил некто в прошлом: "Главное ввязаться в драку". Вот и я так: главное выполнить очередной этап, а что там дальше будет – потом и посмотрим. Преодолеть болотистое пространство, на первый взгляд, было, конечно, легче ночью, но что-то подсказывало мне, что это было далеко не так, к тому же моё сердце грызло подспудное чувство, что отведённое мне время неумолимо заканчивается. И всё же решил дать пятиминутный отдых натруженным ногам, и лишь затем начать готовиться к тому, чтобы выдвинуться в направлении зловещего острова. Святые отцы без всякой команды разбрелись по сторонам и, отдыхая, каждый внимательно наблюдал за своим сектором. Святые отцы… О, это были уже не те праведные святоши, что встретились мне в начале моего пути по дорогам Росслании. Нет, теперь это были священники-воины, пристрастившиеся (конечно, волей обстоятельств) к дальним странствиям и трудным дорогам. Время закалило их, прибавило седин и напоило мужественной мощью (хотя, конечно, каждого по – разному: Клементий стал ещё коренастее и дороднее, а Иннокентий – жилистее и, как мне казалось, немного выше), так что правила маскировки и способы скрытного, бесшумного передвижения по пересечённой местности они освоили на раз.

Через пять минут мы, одновременно поднявшись, стали готовиться к трудному пути. Перво-наперво нашли три толстых, трухлявых, но сухих бревна, аккуратно обтесав, сделали каждому нечто похожее на индивидуальный спасательный плот, затем наступила очередь маскировки. Не менее получаса ушло на то, чтобы пришить – привязать к нашей одежде кустики болотной осоки. Лица и руки раскрасили обыкновенной грязью. Когда я уложил на землю своих спутников, то оказалось, они уже ничем не отличаются от обыкновенной болотной кочки. Подняв вверх большой палец, я кивнул в сторону болота и, подхватив свой плотик, двинулся первым.

Вода была холодной, почти ледяной, и вскоре мои руки потеряли чувствительность, зубы выбивали дробь. Мои спутники чувствовали себя не многим лучше, и если массивный Клементий ещё был относительно свеж, то костлявый Иннокентий практически уже замёрз. Даже сквозь болотную грязь было видно, как побледнело его лицо. И вновь, в который раз, выбора у меня не был. Рискуя привлечь внимание, я отдал единственно правильный в этих обстоятельствах приказ.

– Двигаемся быстрее! – И на всякий случай добавил: – Не отставать!

И хотя вода под нами оставалась по – зимнему холодной, дело пошло на лад. От прилагаемых усилий кровь в наших жилах побежала веселее. Вскоре за моей спиной раздавалось двойное пыхтение и приглушённая ругань отца Иннокентия. Значит, отживел. Пока нам везло, и на острове если и следили за прилегающей местностью, то недостаточно зорко. А может, нас лишь затягивали в ловушку? Но об этом не хотелось даже и думать…

Караахмед, ликуя, поднял над головой готовый меч. Теперь для его закалки сверкающую сталь следовало обагрить кровью его же создателей.

Обессиленные тяжёлой работой кузнецы даже не попытались сопротивляться. Их окровавленные тела так и остались лежать подле остывающего горна. Чёрная сталь меча заблистала тёмным фиолетовым светом.

– Жаль, я не смогу совладать с твоей всё возрастающей мощью. Тебе нужен другой хозяин! – чародей осторожно коснулся ладонью отливающей вороновым крылом стали. От этого прикосновения меч слегка завибрировал, а Караахмед, в испуге отдернув руку, почтительно склонил голову. – Я не претендую на власть над тобой, мне не суждено столь высокое владение. Всё предопределено. Теперь ты поможешь вернуть мне Чёрного Властелина, он станет твоим и моим хозяином и мы покорим весь мир. – Караахмед осторожно коснулся пальцем острия, и по лезвию меча побежала тончайшая капелька крови. – Кровью своей заклинаю, костями предков клянусь повиноваться тебе и не ослушаться, вызываю тебя из чёрной бездны небытия! Плоть возродится из пепла, разум возгорится вновь! Явись и властвуй! Явись и устраши своих недругов и возрадуй своих подданных, ибо друзей у тебя нет, есть только враги и слуги. Караахмед наклонился, зачерпнул в левую ладонь горсть серого пепла и осыпал им тут же заискрившее лезвие. Затем, взяв меч за рукоять, повернулся к лежавшим у стены телам. Один из кузнецов был ещё жив. Он со стоном приподнял голову, с мольбой глядя на приближающегося к нему Караахмеда.

– Я не для того отсёк тебе ноги, чтобы оставлять в живых! – с этими словами чародей раскроил череп несчастного. Кровь и мозг кузнеца забрызгали стены и растеклись по лезвию.

– Явись! – вскричал чародей, воздев клинок высоко над головой и безумно закатив глаза. – Я принёс жертву Владетелю Тьмы, яви же милость, отпусти своего стража! – Караахмед трижды взмахнул мечом, вспарывая сиреневыми всполохами окружающую черноту ночи. – И будет литься кровь во славу тебя!

Стены гигантской кузни вздрогнули. Чёрная тень, отделившись от едва пламенеющего горна, медленно потекла в сторону застывшего в неподвижности чародея.

– Меч! Где мой меч? – донеслось едва слышимое требование сгущающейся тьмы. – Мне был обещан меч!

– Вот он, Повелитель, я отдаю его тебе, дабы ты мог вселить в него мощь и волшебную силу шести царей! – встав на одно колено, Караахмед подал на протянутых руках с каждой секундой заметно тяжелеющий меч.

– Меч! Мой меч! – сгусток тьмы уплотнился, приобретя силуэт бородатого человека. Его дрожащие руки-тени вытянулись в сторону меча и подхватили его как раз в тот момент, когда у Караахмеда не стало сил удерживать его тяжесть.

– Где благородная кровь, способная напитать меня бессмертной силой? – требовательно вопросил призванный из мира теней человек, и его глаза грозно блеснули.

– Повелитель Хайлула, он ждет Вас! Его кровь благородней и чище тысяч царских кровей. Его личная доблесть и честность не знает границ. Он лучший из того, что осталось в этом мире… – пролепетал коленопреклонённый маг. Его душа трепетала. От явившегося из мира теней Повелителя веяло такой силой и жаждой мести, что Караахмед почувствовал себя маленьким, беззащитным цыпленком подле оголодавшего в неволе волка.

– Так веди же меня к нему! – приказал Чёрный Повелитель, и чародей поспешно вскочил на ноги.

Пока они добирались до закованного в цепи пленника, Хайлула как бы походя, ненароком, проверяя остроту своего меча, зарубил пару – тройку случайно оказавшихся на их пути стражников. Караахмед только поморщился, но протестовать не решился.

– Вот он! – сказал чародей, указывая на прикованного к стене Георга.

– Он??? – удивлённо воскликнул Хайлула, и его руки непроизвольно подняли над головой меч, намереваясь срубить голову доблестному рыцарю.

– Стойте, господин, ради тьмы, стойте! – воскликнул маг, бросаясь под остриё меча. – Его нельзя убивать, ваша…

– Я помню! – глухо отозвался Повелитель, с трудом удерживаясь от разящего удара. – С какой бы охотой я отрубил ему голову! Жаль, что ты не нашёл другого рыцаря! – с последними словами Хайлула заскрежетал зубами и с неимоверным усилием своих сил опустил меч. – Я всё едино убью его, но чуть позже, когда найду ему замену!

К прикованному стене рыцарю Хайлула приближался медленно и настороженно, словно опасаясь. Когда Георг поднял свой взгляд, Хайлула вздрогнул, но узник, по-видимому, не узнал своего давнего врага, и его взор остался безучастен. Остался он безучастен даже тогда, когда острое лезвие, располосовав предплечье, испило его крови.

Хайлула почувствовал, как меч и его самого наполняет чёрная сила. Жажда убийства полностью завладела Чёрным Властелином, и два стража, стоявших подле пленника, располосованные стремительными ударами, повалились на землю. Опасаясь неконтролируемой ярости своего нового повелителя, Караахмед поспешил укрыться в чёрной нише и, прикрывшись плащом, притих наподобие затаившейся мышки.

– Хорошо, как хорошо! – заорало на всё окружающее пространство возрождённое исчадие ада, словно и не заметив исчезновения своего слуги-чародея.

Наконец мы выбрались на сухое место, начинавшееся в полусотне шагов от скалистого обрыва северо-восточной части острова.

– Вы налево, я прямо, встречаемся здесь же, – показал я знаками согласно кивнувшим святым отцам и, низко пригнувшись, исчез средь устилающих остров скальных обломков. Через полсотни метров мне встретилась троица увешанных оружием орков. Но не успели они сообразить, кто перед ними, как я отправил их в мир призрачных теней. Одиночного противника, стоявшего на страже у стен сооружения, смахивающего на загон для скота, я без угрызения совести срубил, подойдя сзади. Затем на всякий случай открыл загон – если в нём находились животные, то, выбежав наружу, они должны были поднять переполох, который в данной ситуации нам вовсе не повредил бы, и поспешил дальше. Пробежав несколько десятков метров, я заметил два искромсанных на куски тела, принадлежавших одетым в чёрные латы оркам. Это было, по меньшей степени, странно. Получалось, что кто-то на этом острове играл за нас? Я поспешил по следам неведомого союзника. Если бы я знал, кто он, то моё появление в пыточной не было бы столь поспешным, а на лице не появилось бы столь глупое выражение, когда, осторожно приоткрыв дверь, я увидел стоявшего посреди комнаты Хайлулу. С его длинного чёрного меча капала кровь. Два ещё вздрагивающих орочьих трупа валялись у него под ногами. Хайлула смеялся.

А на цепях у стены висел мой преданный рыцарь. Я не выдержал и, пренебрегая всеми правилами осторожности, влетел под тусклое освещение воткнутых в стены темницы факелов.

– Ты умрёшь! – вместо приветствия выкрикнул Хайлула, и его Чёрный меч, описав дугу, стал опускаться на мою голову. Я едва успел выставить ему навстречу свой и отпрянуть. Удар был неимоверно силён. Я почувствовал, как застонал мой меч, приняв на себя вражеский удар. У самого кончика клинка пыхнуло огненно-малиновыми всполохами и ярко-алое свечение, разливаясь, будто свежая кровь, дотекло до самой рукояти. Глаз Судьбоносного на мгновение померк, словно зажмурившись от неимоверной боли, затем снова засветился своим разрывающим тьму светом. Я оцепенело застыл, не зная, что делать дальше.

– Руби! – зло прорычал меч, вновь пламенея, но уже от окутавшей его ярости. Я вскинул клинок над головой и скользящим ударом коснулся груди Тёмного Повелителя. Из глубокой раны потоком хлынула чёрная, исходящая паром кровь. Хайлула отпрянул и зашатался, затем коснулся своим Чёрным мечом груди и зловещая рана исчезла. Хохот разорвал купол неба и заставил задрожать звезды.

– Ты умрёшь! – вновь в который уже раз выкрикнул возродившийся бандит. Мечи вновь со страшным грохотом ударились друг об друга, сталь завибрировала. Я едва не выронил Судьбоносного из рук и слегка попятился. Хохот повторился вновь, Хайлула уже торжествовал победу. Я бросился в сторону, поднырнул под свистнувший над головой меч и по самую рукоять всадил Судьбоносного под рёбра Чёрного Повелителя.

– У-у-у, – взвыл бандит и, высоко подскочив, соскочил с моего клинка. Рана на его теле зарастала со скоростью мелькнувшей молнии.

– Это бесполезно! – криво усмехаясь, повторило то, что когда-то было человеком. – Скоро ты устанешь и умрёшь. А мои силы будут множиться с каждой минутой. И ты знаешь, – настороженно обходя меня сбоку, поведал Хайлула, – мне даёт силы твой друг Георг. Славный, доблестный рыцарь, чьё сердце и душа преисполнены благородства.

– Что? – в сердцах выкрикнул я, не в силах поверить в сказанное.

– Да, да, именно так, а почему бы ему ещё быть в живых? – голос Хайлулы стал вкрадчивым, похожим на шипение змеи. – Пока он остаётся живым, его благородная кровь питает моё сердце и мой меч неистребимой силой.

– Это неправда! – раздался за моей спиной пропитанный неимоверной болью крик. Георг рванулся в своих цепях, но не в силах освободиться, понуро повесил голову. Я слышал своего друга, но не имел возможности даже ободряюще посмотреть в его сторону.

– Ты же знаешь, что это так! – Хайлула снова захохотал. – Да, теперь уже знаешь. Твоя кровь, разлитая по моему мечу, оживила его, и с каждой минутой наши силы растут! – как бы в подтверждение своих слов, Хайлула обрушился своим ударом на выставленный ему навстречу клинок Судьбоносного. В месте их столкновения забагровело, а на безупречном острие Перста осталась глубокая выбоина.

– Видишь? – торжествующе взревел Хайлула, когда искрящее свечение, истекающее из глаза Судьбоносного, померкло.

– Убей меня, Хмара, убей, друг! – вскричал рыцарь, кусая от бессилия свои и без того почерневшие губы. Я отрицательно покачал головой и, взяв меч обеими руками, двинулся к застывшему в неподвижности противнику. Срубить голову, выбить из рук меч и рубить, рубить, покуда будут силы. Но на этот раз Хайлула разгадал мой манёвр и с лёгкостью ушёл от нацеленного в шею клинка. Ответный удар был страшен. Вместе с мечом я отлетел в сторону и упал на землю рядом с повисшим на цепях рыцарем.

– Убей меня! – молитвенно опустив голову, прошептал Георг, но я не ответил и, не глядя в его сторону, начал медленно подниматься на ноги.

Хайлула смеялся. Наши мечи вновь встретились. Искры на мгновение ослепили меня и, пропустив скользящий удар, я снова рухнул на холодные камни пола. В глазах плыли блики, ослабевшие пальцы едва держали вибрирующую рукоять клинка. Даже сквозь собственную боль я чувствовал страдания Судьбоносного.

– Вот тебе и конец! – злорадно проскрежетал Хайлула. Его Чёрный меч разлился фиолетовым светом.

– Убей меня! – застонав, снова взмолился Георг.

– Нет! – я отрицательно качнул головой. Рыцарь прав, иначе Чёрного Повелителя было не победить… Но собственноручно оборвать жизнь друга… Нет, на это у меня не хватало духа… Значит, конец… Всё бесполезно…

– Нет! – повторил я снова и, опираясь левой рукой на стену, попытался встать… И тут…

– Я сделаю это! – выкрикнул неожиданно выскочивший из-за угла человечек и изо всей силы вонзил в грудь Георга остро отточенный железный гвоздь.

– Прости! – прошептал Велень и, медленно теряя сознание, осел на пол.

– Спасибо, друг! – донеслись до его сознания слова Георга, прежде чем силы полностью оставили изнурённое многими неделями рабства тело. Сам же рыцарь улыбнулся мне одними губами, опустил веки и умер…

– Сволочи! – взревел я, рывком вставая и бросаясь на оцепеневшего от такого поворота дел Хайлулу.

– Идиот! – тыкая пальцем в попятившегося от меня Хайлулу, из бокового ответвления вышел дрожащий от бешенства Караахмед. – Тварь безумная, как смел ты раскрыть тайну своего могущества? – чародей, совсем забыв о своём недавнем раболепии, потряс посохом, в гневе едва не обрушившись своей мощью на глупо моргающего бандита. Стены темницы рушились, свод уполз в сторону, обнажив взору темнеющий небосвод.

– Замолчи! – прохрипел наконец опомнившийся Хайлула и в последний момент успел отбить мой удар. – Я и без этого жалкого рыцаря силён и всемогущ. Гляди! – с этими словами он бросился в атаку, но ему не хватало той лёгкости, с которой он атаковал меня прежде. Я чуть посторонился и ушёл в сторону, затем довернул меч, ударил его сбоку, почувствовав, как острая сталь вспарывает его рёбра.

– Больно, как больно! – взревел Хайлула, и на его лице появилось выражение растерянности. Вот теперь он, кажется, уверовал в свою уязвимость. Его ответный выпад был расчётлив, но слишком медлителен. Я принял его на клинок и рубанул неприятеля по правому предплечью. Хайлула взвыл вновь. Я уже было вознамерился добить его, как:

– Ку-ка-ре-ку! – вскричал в моём кармане подаренный Бабой – Ягой клубочек. Я ощутил надвигающуюся со спины угрозу и стремительно развернулся.

– Ты не справишься с ним, твои силы утеряны! – каркающе предрёк маг, поднимая над головой свой чёрный, обугленный в навершии посох. – Но ты… – это уже мне, – зря возрадовался! Я убью тебя, и никакой меч тебе не поможет, ибо магия моя всесильна, а твой меч ослаблен!

– А это мы ещё посмотрим! – в один голос произнесли вынырнувшие из подземного лабиринта святоши. – Раз, два… – и тяжёлая каменная плита, взвившись в воздух, выбила у мага его посох. Я не заставил себя долго ждать и, оставив на мгновение Хайлулу, метнулся в сторону мага. Его посох, едва коснувшись острия моего меча, разлетелся на мелкие щепы, а сам маг, выхватив почти такой же, как у Хайлулы, меч, принял боевую стойку. Но мечом он, по-видимому, владел хуже, чем посохом. Один – другой удар, и тот, выбитый из его рук, отлетел в дальний угол. Я сбил мага с ног и приставил остриё меча к его горлу. По моему клинку побежала тонкая струйка его "чёрной" крови. Страшно побледнев, маг рухнул передо мной на колени.

– Ты можешь молить о милости, но всё будет тщётно. Я мог бы простить свою гибель, но я не могу простить тысячи смертей ни в чём не повинных людей: стариков, женщин, детей; я не смогу простить разрушенной, низведённой до уровня побирушки Рутении, не смогу простить одурачивания, одурманивания вконец запутавшихся в своей судьбе и истории россов. Всё! – я приподнял меч, готовый нанести последний удар.

– Стойте, стойте! Это не я, я всего лишь жалкий посредник! То есть я, конечно, виновен, но всё, что сделано, сделано руками Изенкранца! – я прислушался, не торопясь приводить приговор в исполнение. – Мы заключили договор. Он в обмен на некие услуги разрушает Рутению, а мы… – он закашлялся. – Я всего лишь жалкий агент своей Родины, я честно исполнял свой долг. Даже у Вас проявляют милосердие к иностранцам. Настоящий злодей – Изенкранц, я могу доказать, я могу…

– Сзади! – раздался предостерегающий вопль, и я, развернувшись, насадил на клинок вознамерившегося отрубить мне голову Хайлулу. Чёрный Повелитель охнул и… осыпался вниз горячим пеплом. Когда же я вновь повернулся в сторону мага, того уже не было, только холод и лёгкая, покрывающая пол изморось.

– Ха – ха – ха… – донёсся из поднебесья злобный хохот волшебника. – Я уцелел, и придёт время, мы разрушим твою любимую Рутению до основания! Россы вымрут, мы превратим их в тупых рабов! А если это не удастся, мы заменим их более послушными народами! Твоя победа лишь временна, ты уйдёшь, а прежде чем ты вернёшься, я воссоздам Чёрный меч и верну к жизни Чёрного Повелителя! Ха-ха-ха!

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – трижды выругался я, не в силах сдержаться от раздирающей меня досады. "Чёрт, а ведь этот негодяй прав! Пока мы доберёмся хотя бы до Изенкранца, пройдёт ни одна неделя! Чёрт!" – внезапно мелькнувшая в голове дурная мысль дала каплю надежды. Как утопающий хватается за соломинку, так я дрожащими руками вытащил из кармана подаренную драконом трубочку.

"Сработай, ну же, сработай!" – умолял я, поднося её к губам и едва ли веря в столь невозможное чудо. Я прислонился губами к белому основанию кости и дунул, но не услышал никакого звука. Чёрт, что и следовало ожидать. Тем не менее я дунул ещё раз и разочарованно вернул свистульку на старое место. Выбросить я её отчего-то не решился и, обречённо опустив голову, побрёл к своим друзьям, уже снявшим с цепей холодеющее тело рыцаря и теперь приводящих в чувство виновника его смерти.

– Он всё сделал правильно! – глядя прямо мне в глаза, тихо произнёс отец Иннокентий.

– Да, но сможет ли он теперь жить с этой правдой? – всё так же тихо согласился я, медленно опускаясь на одно колено рядом с безвольно раскинувшимся телом Георга. Я закрыл глаза, не в силах выдержать ужаса происходящего, и в этот момент над нашими головами послышалось хлопанье тяжёлых крыльев.

– Да вы тут, похоже, славно повеселились! – пророкотал бас опускающегося на каменную площадку Горыныча. – Помощь нужна? – я утвердительно кивнул.

– Там пленники! – показывая куда-то за свою спину, едва слышно прошептал наконец-то пришедший в сознание Велень. – Освободите их и выведите… Вы пришли… Я знал, что вы придёте… Я знал… Жаль, что так всё получилось… Но, но… – слёзы брызнули из глаз этого мужественного человека и потекли по исхудавшим, изрезанным морщинами щекам, – но мы всё же вновь победили… – улыбка осветила его потрескавшиеся губы. – Прощайте… – сказал он совсем тихо, и его глаза закрылись.

– Велень! Велень! Не шути так! – не в силах поверить в произошедшее, вскричал Клементий и принялся делать нечто подобное искусственному дыханию, но я остановил его жестом руки.

– Не надо, он хотел умереть! – я осторожно коснулся лба умершего губами. – Он поступил как герой и умер, как подобает герою. – Сказав это, я поднялся на ноги и нерешительно посмотрел на потрясённые лица своих спутников.

– Ступай, время не ждёт! – поняв мой взгляд, отец Клементий кивнул в сторону Змея. – Надеюсь, вы сможете настичь чародея! А здесь мы всё сделаем, как подобает. Мы справимся! И может, ещё свидимся. Лети! Только бы знать, куда он направился.

– Это неважно, – донёсся до нас голос Змея Горыныча. – Я найду его по запаху крови, рассеянному в воздухе. – При этих словах Горыныч повернулся к нам спиной и расправил свои крылья. – Садись! – тоном приказа сказал он. Я, быстро прильнув к остающимся друзьям, вбежал на спину ящера и, приглядев удобное местечко в спинной впадине, плюхнулся на драконью спину.

– Держись! – проревел Горыныч и, взмахнув крыльями, устремился в небо.

Маг появился в обители Изенкранца как всегда неожиданно. Едва взглянув на искажённое, перемазанное сажей и копотью лицо чародея, советник понял, что случилось что-то весьма неприятное, даже, скорее сказать, непоправимое, тем более, что маг не подумал даже поприветствовать истинного правителя Росслании. Вместо этого Караахмед в три шага приблизился к столу, за которым ВРИО предавался послеобеденным раздумьям и, потрясая грязными кулачищами, исторг из уст такие же грязные проклятия. Человек или существо, которому они были адресованы, остался рачителю неизвестен, ибо маг не упомянул имени. Затем он словно опомнился и посмотрел на по-прежнему сидевшего за столом Рачителя.

– Ты должен приютить меня! – потребовал маг, нависая над приунывшим Изенкранцем. – Покудова я не восстановлю силы, я не должен являться миру. Мне нужно семь дней и много – много золота, чтобы воссоздать свой посох. Ты поможешь мне, и мы начнём всё сначала.

– Нет! – сжавшись под пристальным взглядом мага, Изенкранц нашёл в себе силы, чтобы возразить. В этот момент наверху здания что-то заскрежетало. Это огромные когти Горыныча зацепили за конёк крыши, приостанавливая своё движение вперёд, затем змей, чуть взмахнув крыльями, сместился вправо и вниз и, опустившись на уровень балкона, выбил головами разноцветные витражи, вставленные в рамы окон. Я бросил взгляд в комнату, увидел обоих виновников столь трагичных событий и, выхватив меч, поднялся на ноги.

– Помочь? – осведомилось летающее чудовище. Я отрицательно покачал головой.

– Я сам! – встав на его крыло, я перебрался на левую голову и спрыгнул на пол Изенкранцевых апартаментов. Увидевший меня маг вскочил со своего кресла и, выхватив из-за пояса кинжал, метнул его в мою сторону. Я чуть отклонился, в три широких прыжка преодолел разделяющее нас расстояние и без всякого сожаления вспорол грудную клетку чародея, весьма огорчившегося от подобного действа.

– Теперь твоя очередь! – Я схватил Изенкранца за шиворот и бросил на пол. – Молись своему дьяволу, скотина! – в моей груди всё бурлило от переполняющей меня ярости.

– Я не умру, я буду жить вечно! – прокаркал бывший Рачитель, приподнимаясь на ноги.

– Ты в этом уверен? – я приставил к его горлу залитый алыми красками Судьбоносный Перст. Багровый от крови, он пылал отблеском бушующих за стеной пожаров. Это Горыныч разгонял наиболее ретивых стражников. Изенкранц раскрыл рот, но ничего не сказал. Его глаза, словно заворожённые, следили за остро отточенным лезвием. Я услышал какое-то шевеление и скосил глаза в сторону, туда, где в луже собственной крови лежал Караахмед.

– Ему обещано бессмертие! – сказал издыхающий маг, и у него в горле забулькало. – Он выполнил свою часть договора и теперь и впрямь не может умереть.

– Бессмертия не бывает, есть только длинная никчёмная жизнь! – я приподнял меч и Изенкранц умер… Именно умер, схватившись за сердце и повалившись в мои ноги.

– Кажется, он испугался Вас столь сильно, что захотел умереть! – совсем обессилевший маг зашёлся странным каркающим хохотом. – Теперь бессмертной останется только эта никчёмная мышка, – взгляд упёрся в сидящую в клетке белую мышь, – но не знаю, будет ли она от этого счастлива. Вы представляете, сколько раз её съедят дикие кошки, прежде чем это существо сумеет выпросить у господа благословение смерти? – при этих словах маг дёрнулся всем телом, из его рта потекла тонкая алая струйка, и он, издав гортанный крик, исчез в окутавшем его облаке сиреневого дыма. Не знаю, умер ли он по – настоящему или просто воспользовавшись моментом, исчез, но что-то мне подсказывало, что в ближайшем будущем он едва ли возьмётся за старое.

А о мышке я не беспокоился. Я – то в отличие от него знал, что дикие коты ей в ближайшем будущем не грозят. Ибо вознамерился передать её в надёжные лапы Кота-Баюна и его наследников. Оберегаемая хитрым котярой и хранимая на всякий случай (на чёрный день весьма удобно иметь под рукой неограниченные запасы пищи), она могла бы прожить долгие-долгие, и к тому же сытные, годы. Но мышка потом. Сейчас мне предстояло разобраться с королём, ибо мне эта история про добрых царей и президентов, которые всегда не в курсе и все им мешают, уже порядком надоела. Впрочем, я допускал, что в нашем случае это возможно, но всё же испытывал огромное желание срубить голову и ему тоже…