Текст книги "Возвращение.Хмара-2"

Автор книги: Анатолий Гончар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Анатолий Михайлович Гончар
Возвращение
(Хмара – 2)

Пролог

Опустившаяся на город тёмная ночь заволокла своей чернотой улицы и погрузила жителей в сон. Редкие запоздалые прохожие, спешившие поскорее добраться домой, тесно прижимались к стоявшим сплошной стеной зданиям и опасливо вскидывали глаза к небу при каждом подозрительном шорохе. Наступавшая тьма приводила за собой ПЬЮЩИХ – призрачных серых теней, настигавших запоздалых путников и отнимавших у них жизненные силы. Изредка на улицах утреннего города находили полуобезумевших стариков, утверждавших, что ещё вчера они были молоды и красивы. Официально им не верили, выдавая за помутившихся разумом сумасшедших, но добропорядочные обыватели знали: этой ночью над городом опять кружил серый призрак, и сердца людей трепетали в страхе. Кто следующий?

Правда, появлялись серые тени редко, так что некоторое время спустя в их существование переставали верить, но только до тех пор, пока не находился очередной несчастный старец. И тогда город наполнялся новыми слухами. Наступала ночь, и жители укрывались за ставнями.

Но эти слухи нисколько не пугали широко шагавшего по улице высокого худого человека, одетого в чёрную тунику, поверх которой был накинут просторный тонкий плащ такого же чёрного цвета, или он только казался чёрным в черноте окружающего пространства? Правой рукой прохожий опирался на большой, слегка кривоватый посох с навершием в виде трёх переплетающихся змей. Других людей на улице не было, но всякий, заметивший его даже краем глаза, безошибочно определил бы в нём мага. По мере того, как он приближался к своей цели, его шаги замедлялись, делались тише, а очертания его фигуры как бы растворялись в черноте ночи, поэтому никто не видел, когда он свернул в боковой проулок и, приоткрыв маленькую деревянную дверь, проскользнул под своды небольшого каменного строения. Его ждали.

– Маг Караахмед, Вас ждут, – в словах никакого почтения. Чопорный, такой же сухой, как и сам чародей, слуга принял из рук вошедшего трость и, не обронив ни единого слова, проводил вверх по жалобно заскрипевшей старинной лестнице. Маг почувствовал на спине тонкую струйку пробежавшего по ней озноба, вздрогнул и, сжав зубы, попробовал вновь вернуть себе прежний самоуверенный вид. На несколько шагов ему это удалось, но чем выше они поднимались, тем угрюмее становился взгляд пришедшего чародея, тем сильнее поникали его плечи. Всё существо Караахмеда, наполнившись непонятным волнением, дрожало в ожидании встречи с хозяином этого старого дома. Впрочем, этот дом не был единственным из того, что принадлежало ждущему наверху человеку. Кому-кому, а магу было отлично известно, что тот и ему подобные владеют ВСЕМ, в том числе и жизнями ползающих под их ногами простых смертных. И от этого знания Караахмеду становилось не по себе, а по мышцам нет-нет, да и пробегала дрожь. Правители мира ЛОРДы были воистину всесильны, всемогущи и всеведущи.

Хозяин дома казался дряхлым и даже жалким в своей старости, но эта кажущаяся дряхлость не обманула умевшего видеть сквозь тень мага. В глазах сидевшего в постели старика блестел всесжигающий огонь непомерной власти. Человек, представший перед вошедшим магом (если это вообще был ещё человек), мог выбрать себе любую личину, и если он предпочёл сегодня образ древнего старца, то отнюдь не путающемуся в своих ногах и мыслях магу было испрашивать причину этого. Едва приоткрыв дверь и увидев брошенный на него взор, Караахмед бухнулся на колени. Вся мощь, вся его магическая сила будто истаяла, превратившись в едва угадываемую нить, исчезающую в бесконечном пространстве чужой власти. Ему показалось, что со всех сторон к его телу прихлынула и охватила всепоглощающая тьма. В глазах чародея померкло. Он ничего не видел, кроме внезапно окутавшей его черноты. На самом деле в тесной келье, служившей опочивальней незримого владыки мира, от яркого света, излучаемого самими стенами здания, было светло, как днём.

– Ты знаешь, зачем мы призвали тебя, раб? – прозвучал в ушах опустошённого Караахмеда надтреснутый голос старца. Не в силах произнести даже одно слово, чародей, отрицая, лишь слегка качнул головой.

– Но ты, наверное, догадываешься? – старец шевельнул пальцем, и мощь, сжимавшая чародея в своих объятьях, исчезла.

– Вы хотите возродить Чёрного Повелителя Хайлулу? – поражённый внезапно нахлынувшей догадкой, чародей испуганно приподнял брови.

– Нет, не мы, а ты возродишь его и скуёшь ему меч Смерти, Чёрный гробовой меч, – голос говорившего был холоден, как лёд.

– Но он же, – чародея била крупная дрожь, и он даже не пытался её унять, – давно не тот, кем был. Если он возродится, то приведёт в наш мир армию тьмы.

– Это неважно. Нам нужна его чёрная сила, – глядя на коленопреклонённого мага, лорд почувствовал, как в его груди вздымается волна плохо контролируемой злобы. – Ты понял меня, презренный?

– Да, мой господин! – не заметив, а скорее инстинктивно ощутив состояние своего хозяина, маг сжался, словно заползающая в свою раковину улитка.

– И будешь служить ему, покуда мы не скажем обратного, – лорд всё же сумел сдержать себя в руках, и на его лице вновь появилось выражение старческой умиротворённости.

– Да, мой господин, – склоняясь к самому полу, послушно подтвердил чародей.

– И будешь… – говоривший на секунду смолк, обдумывая свои слова. – Впрочем, это чуть позже. А сейчас займись советником короля Прибамбаса Изенкранцем. Он тоже может и должен послужить нашему делу. Нужно развалить Рутению изнутри. Ибо ни один Повелитель, ни один меч не способен сокрушить совместную силу россов. Эта кость в нашем горле должна рассыпаться в пепел, ничто не должно противиться нашей власти! – с этими словами лорд поднялся со своего ложа. – Всесильного советника ты сможешь прельстить только одним… – сухо, но многозначительно добавил он, повернулся и вышел сквозь стену, оставив Караахмеда наедине со своими мыслями. Чем прельстить Изенкранца, маг знал. Но чтобы выковать Чёрный меч, требовались не только тайные знания и сила праха усопших, нужно было найти место сосредоточения подземных сил и сотни рабов, способных построить гигантскую кузницу. Наконец Караахмед вспомнил о таком месте. Но для осуществления замыслов требовалось заручиться поддержкой правителя гор. Но захочет ли тот пойти на сговор с тёмными силами? А если нет, то как его заставить сделать это? Всё ещё стоя на коленях, маг думал, и постепенно в его голове начал вырисовываться план действий, который должен был привести к выполнению задуманного.

Ещё до начала лета король (по наущению советника Алексея Карапетовича Изенкранца) учредил указом своим реформу армии. В первую очередь были введены новые звания для командного состава. И хотя генерал-воевода так и остался воеводою, все остальные чины были упразднены и введены новые. Тысячники стали полковниками, полутысячники – майорами и флаг-майорами, если в подчинении у них были кавалеристы, и флиг-майорами, если они командовали лучниками; сотники стали капитанами, десятники – лейтенантами. Тысяча стала полком, полутысяча – вице-полком, сотня – ротой, а десяток – отделением. В армии появились полковые маги, да ещё в дружины зачастили храмовые жрецы. Собственно, этим вся военная реформа армии и ограничилась. Ах да, ещё: публичная порка рядового состава была заменена более "гуманной" ссылкой на рудники да вешаньем на дыбе. А полностью указ гласил:

Велением своим королевским повелеваю-приказываю: звания новые для людей служивых учредить штабам и составу ратному представить. Воеводам ленту бархатную багровую на камзол нацепить знаком отличным. Алую – генералам, армиями повелевающим; голубую – их заместителям и прочим, им равным; зелёную – старшим над штабной канцелярией. Тысячникам полковниками именоваться, равные должности от канцелярии с добавлением приставки штаб-с быть, тысячникам от кавалерии кавалергард-полковником утверждаю, и оным папаху баранью на голове носить, лентами украшенную муаровыми; полковникам и штаб-с-полковникам ленту красную, полковникам от кавалерии синюю ленту. Полутысячникам звание майор учредить, чин от канцелярии равный штаб-с-майором именовать. Майорам и штаб-с-майорам бант красный на груди иметь, кавалергард-майорам синий. Сотники отныне капитанами будут и носить им ленты жёлтые и зелёные на погон, десятников именовать лейтенантами и знак отличия иметь, коим самим себе возможным представится.

С трудом в войсках Рутении приживались новые звания, так что вскорости наиболее дальновидными воеводами-генералами были сделаны умные выводы, и государя завалили депешами. Вот что в одной из тех депеш было написано:

Королю – государю нашему докладная мной, генерал-воеводой Кривгородским, подана: не сложилась реформа военная, не привились звания новые. Рядовые (те, что ратники) не желают по-новому кликаться да и прочие именоваться именами странными отказуются. Десятники и сотники в бой с розами алыми на груди идти стесняются. Говорят, что побьют их вороги, коль им станет о званьях ведомо. И зовутся, как прежде, сотники, рядовых прозывают ратники, капитанов, майоров и вовсе слыхом не желают слыхивать. Мы уж к дыбе двоих подвесили, так едва не пожали смутное. Так что я, государь мой, батюшка, у тебя испрошу дозволения оставлять на пока и старое, до поры, чтобы новь привилася. В том тебе и молюсь и каюся, генерал-воевода Кривградский.

Изенкранц сперва докладные депеши рвал, потом на стол стал складывать, затем призадумался. Вроде дело и яйца выеденного не стоило, но отменять свои решения советник не любил. Хотя, если поразмыслить, то и отменять ничего не требовалось. Тот же генерал Кривградский выход из положения и указал. Поразмышляв так некоторое время, Изенкранц уселся в своё любимое кресло и крикнул тут же появившегося Ивашку.

– Садись и пиши, дурак, – почему-то ВРИО нравилось именовать своего служку именно так и не иначе. Причину такой любви сам Изенкранц понять не мог, но факт оставался фактом: при каждом удобном случае он именовал того дураком, да ещё к тому же и безмозглым.

– Воеводам и прочим людям воинского сословия, именем своим и велением приказываю: наряду с именами да званиями новыми, Его Величеством королём Пибамбасом 1 введёнными, сохранить имена да звания старые, вековыми традициями скрепленные, и да будут они наряду с новыми в одному ряду стоять.

Что подписью собственноручной удостоверяю ВРИО Изенкранц-благодетель.

– Ивашка, черкани за меня подпись да во все гарнизоны воинские депеши спешные отправь, пусть в войсках радуются. – На этом Изенкранц отослал от себя быстро собравшего бумаги писаря. Казалось, на сегодняшний день государственные дела были закончены. Он уже хотел было встать, чтобы пойти в свою опочивальню, когда в помещении внезапно похолодало, прямо перед его глазами стало разрастаться дымное облако, и из ничего вдруг вырисовалась фигура чёрного бородатого мужика, державшего в правой руке большой деревянный посох. ВРИО непроизвольно потянулся рукой к висевшему на поясе длинному узкому мечу.

– Тебе нечего бояться, – возникший из воздуха маг успокаивающе поднял руку. – Я тебе не враг.

– Кто же ты? – спросил Изенкранц, не спеша убирать руку с рукояти оружия, впрочем, он отчётливо понимал, что едва ли сможет противостоять магу.

– Это не столь важно. Главное, что со временем мы можем стать и друзьями, – голос говорившего шелестел, как подёрнутая инеем, падающая на землю листва, – но сейчас я всего лишь посланец. Посланец сил, более могущественных, чем я сам и тысяча таких как я, вместе взятых.

– Ты посланец Тёмных Правителей? – от этих слов лицо Изенкранца налилось мёртвенной бледностью, но он тут же взял себя в руки. ВРИО был много наслышан про этих так называемых незримых владык мира, но пока ещё ни разу за всю свою жизнь не чувствовал их влияния и, несмотря на все доводы секретных агентов, сомневался в их существовании. И вот теперь их посланец стоял перед ним. Высокий, сухой, как тростинка, но твёрдый, как старый дуб, он излучал силу и вызывал невольное уважение. – Так что же от меня хотят твои владыки? – Изенкранц понял, что властителям требуется его если и не помощь, то, по крайней мере, участие и, поняв это, почувствовал себя гораздо увереннее. Если бы это было не так, то разве стали бы Тайные столь открыто заявлять о своём существовании?

– Ты умён, ты действительно умён, советник! – Изенкранц увидел, как шевельнулась чёрная прядь в волосах качнувшего головой мага. – Я не стану томить тебя. Прочти, – в руках мага прямо из воздуха материализовался туго свёрнутый свиток белоснежной бумаги. Маг осторожно расправил исписанный мелкими буквами лист и протянул его уже совершенно пришедшему в себя советнику. Тот неторопливо, даже с некоей долей грации, подхватил послание и принялся читать.

– Ого! – сказал он по окончании чтения. – Разрушить союз Росслана, княжества Улук-ка-шен и славного города Трёхмухинска, ослабить общую мощь, обескровить армию… Да-а-а, а не слишком ли много желают от меня незримые владыки мира? – ВРИО выпустил из рук пергамент и, опустившись в кресло, закинул ногу на ногу. Он был прагматик, и отметать сходу столь, казалось бы, невероятное и нелепое предложение не спешил. Следовало узнать, что же у них запрятано в рукаве и чем они намерены склонить его на свою сторону. Значит, предстоял торг. А в этом деле Изенкранц толк знал, торговаться умел и потому вместо того, чтобы разразиться гневно-справедливой отповедью, он спокойно спросил: – А взамен? Что я получу взамен?

– Ты можешь попросить всё, что захочешь; всё, что пожелаешь!

– Я? – советник хмыкнул. – Чего могу возжелать Я? Я, имеющий всё?! – он лениво потянулся, изображая полное презрение к стоявшему перед ним посланцу тайного ордена.

– Человек не может иметь всего! – парировал маг, нисколько не возмутившийся столь неучтивым поведением Изенкранца.

– Я имею всё! Я не повелеваю, но правлю. К моим услугам мощь самого сильного, самого большого государства мира. Если я захочу – все цивилизации вздрогнут от звона наших мечей и топота копыт нашей конницы. Но я могу поступить и по – другому: в моём распоряжении столько золота, что я могу купить все государства мира и их правителей с потрохами. Блеском этого металла я действительно могу всё! – ВРИО улыбнулся.

– За золото нельзя купить всего! Некоторые вещи просто невозможно купить по определению, – гнул свою линию посланец лордов.

– На золото можно купить всё! – упорно не желая сдаваться, возразил Изенкранц.

– Да? – ехидно поинтересовался посланец. – А любовь? Можно купить за золото любовь?

– Можно, – сжав губы, прошипел ВРИО, – всё можно, сколь угодно можно. Кинь я клич, и сто тысяч девушек воспылают ко мне неистребимой любовью.

– Да? – вновь на этот раз ехидно повторил посланец. – И принцесса Августина?

А это уже был удар ниже пояса. Изенкранцу невольно вспомнился давно состоявшийся разговор с принцессой.

– Августина, постой, Августина! – униженно молил Изенкранц, в полутьме дворцового перехода преследуя убегающую девушку. Наконец ему удалось ухватить её за руку, и они, напряжённо дыша, остановились напротив друг друга.

– Отпусти руку! – сказала Августина, и в её сжатой в кулачок руке сверкнуло лезвие узкого меча. Изенкранц вздрогнул, но отступать не спешил.

– Но я же люблю тебя, Августина!

– А я ненавижу трусов и предателей!

– Но я никого не предавал, государственная комиссия…

– Мне плевать на её выводы! То была Ваша вина, что Лохмоград сдали без боя! И это Вы виноваты в исчезновении князя. Почему с ним не было надлежащего сопровождения?

– О, – задумчиво процедил советник. – Вы до сих пор вздыхаете по этому чужестранцу?! Вы обвиняете меня в его смерти, но я в то время был едва ли не под арестом. И, как мне известно, от сопровождения он отказался сам.

– Всё равно, – девушка взмахнула мечом, имитируя атаку, и Изенкранц поспешно отпустил её руку.

– Августочка, Вы…

– Не смейте так меня называть! – Августина выставила впереди себя тонкое острое лезвие.

– Хорошо, хорошо, принцесса! – поспешно согласился Изенкранц. – Но выслушайте меня…

– Говорите, – девушка, гордо приподняв голову, вперила свой взгляд в лицо бледного, как смерть, советника.

– Принцесса, я предлагаю Вам свою руку и сердце! Вместе мы будем править Рутенией, вместе мы сделаем её величайшей державой мира, вместе… Выходите за меня замуж, принцесса! – Изенкранц бухнулся на колени и покорно подставил под её меч свою голову. – Примите моё предложение, – униженно попросил всесильный советник и застыл в ожидании ответа.

– Нет! – громко выкрикнула принцесса. – Я говорила и говорю Вам это в сотый раз: – Нет, нет, нет! Я лучше приму предложение графа! По крайней мере, так я смогу избавиться от ваших настойчивых ухаживаний!

– Но… граф беден… – растерянно пробормотал Изенкранц. – Его замок почти разрушен, Вам даже негде будет жить!

– Зато я не буду видеть Вашего мерзкого лица! – с этими словами Августина повернулась и решительным шагом направилась в свою опочивальню. На полпути она остановилась и, повернувшись в сторону всё ещё коленопреклонённого советника, отрывисто бросила: – Но я не уйду, не оставив Вам подарка. Я дарю Вам свой меч, обагрённый кровью врагов, ибо такой трус, как Вы, никогда не посмеет обнажить оружие против достойного противника! Желаю Вам, чтобы Вы проткнули им своё тощее горло! – закончив говорить, она швырнула в едва увернувшегося Изенкранца своё оружие и, тряхнув кудрями, решительно зашагала дальше.

– Ты… ещё пожалеёшь об этом, ты ещё пожалеешь! – едва слышно прошептал Изенкранц, нащупывая рукоять меча.

Но кто мог знать об этом разговоре? Или действительно у тайных везде есть свои глаза и уши? Впрочем, какое это имело значение теперь? Он зло посмотрел на стоявшего перед ним мага.

– Что вы морочите мне голову? Любовь не столь важная штука, чтобы вести о ней серьезные дискуссии, – пробормотал он недовольно. – Если у Вас всё, то уходите и не морочьте мне голову Вашими никчёмными обещаниями!

– Постойте, не торопитесь меня гнать! – голос посланца стал вкрадчивым. – А жизнь, вечную жизнь можно обменять на золото?

– Вы ведёте опасную игру! Я слишком умён, чтобы попасться на подобную удочку. Вечная жизнь просто невозможна!

– А если это не так? Если мои хозяева смогут предложить за нашу сделку столь редкостное вознаграждение?

– Что? – лицо Радетеля и Спасителя стало наливаться кровью. – Вы хотите сказать, что можете сделать меня долгожителем? Что я смогу жить столетия? Вы надо мной смеётёсь?

– Ни в коем случае! – посланец выглядел совершенно серьёзным, его лицо стало подчёркнуто строгим и даже, можно сказать, слегка мрачным. – Но я сказал не о лишних сотнях лет, полных всяческих превратностей, я сказал о вечности. Вы будете жить вечно!

– Вы хорошо играете, – казалось, Изенкранц выглядит совершенно равнодушным, хотя уже где-то в глубине души появилась невозможная мысль "А вдруг"? – Но не стану ударяться с Вами в бесплодные дискуссии. Я прагматик. Мой ответ: докажите. Как Вы сможете доказать, что у Вас есть подобное средство? Может, Вы сами бессмертны? Тогда, наверное, позволите проткнуть Вас мечом? – Изенкранц, забавляясь, вытащил из ножен висевший у него на перевязи тонкий клинок принцессы Августины.

– Увы, я смертен. Нектар бессмертия слишком редок и дорог, чтобы мои хозяева потчевали им своих никчёмных слуг, но доказать честность их намерений я смогу. Вы, кажется, на днях жаловались, что Вашей любимой белой мышке осталось жить не больше месяца, это верно? – спросил посланец, не уточняя, откуда у него имеются такие сведения.

– Да, это так, но позвольте… – советник не успел договорить, его перебил довольно резкий возглас мага.

– Что, если Ваша мышь проживёт полгода и будет продолжать жить дальше? Это будет считаться доказательством?

– Пожалуй… – задумчиво протянул Рачитель и Радетель, с интересом поглядывая на странную склянку, появившуюся в руке чародея.

– Я надеюсь, Вы не будете возражать, если я капну в её питьё маленькую капельку из этой скляночки?

– Можете вылить хоть всё, но учтите, если моя мышь сдохнет…

– Она переживёт нас всех! – уверенно сказал чародей, и решительным шагом подойдя к клетке с мышью, капнул одну каплю своего чудодейственного раствора в стоявшее там маленькое блюдечко. – Я явлюсь ровно через полгода. Вы должны будете принять решение. А теперь прощайте! – Маг, отступив к двери, сделал странный пас рукой и шагнул в заклубившееся в комнате сиреневое облако. Изенкранцу на мгновение показалось, что в этом таинственном облаке он увидел чёрную, уводящую в бесконечность, дыру, но в тот же миг её и шагнувшего в неё мага заволокло дымом, и всё исчезло. Изенкранц облегчённо перевёл дух и посмотрел в сторону клетки, где маленькая, ничего не подозревающая мышка жадно слизывала с тарелочки вылитую туда капельку жидкости.

Маг появился ровно полгода спустя, но произошло это вновь неожиданно. Изенкранц только вознамерился предаться послеобеденному отдыху и уже приподнялся из-за стола, как пред его глазами замерцало.

– Ваша мышь жива! – утверждающе произнёс чародей, бросая на стол развёрнутый до половины свиток с каким-то написанным красными чернилами текстом. – Это договор, – пояснил он. – Надеюсь, теперь Вы готовы к его подписи?

– Но Вы могли её подменить, – неуверенно промямлил Изенкранц. Неожиданное появление чародея привело его в значительное замешательство.

– Подменить? Зачем это нам? Впрочем, раз Вы так считаете, раздавите её! Да что Вы на меня так смотрите? Вы ничем не рискуете! Если эта мышь бессмертна, она оживёт вновь, а если не оживёт – значит, была подмена, и Вы не станете виновником гибели Вашей любимицы! – маг усмехнулся.

Казалось, Изенкранц раздумывает. Наконец он оторвал взгляд от лежавшей перед ним на столе бумаги и отрывисто бросил:

– Сделайте это сами! Я не могу убивать животных… – и добавил после некоторой паузы… – с детства.

– Хорошо, – Караахмед решительно вытряхнул из клетки ошеломлённого грызуна, и пока он не опомнился, наступил на него носком своей широкой туфли. Мышь пискнула, из-под подошвы брызнули алые капли крови, и маг, брезгливо поморщившись, вытер окровавленную туфлю о ворсистую поверхность расстеленного на полу ковра.

На том месте, где только что сидела мышка, виднелось небольшое бесформенное белое пятно, перепачканное кровью. Изенкранц смотрел, не отрываясь. Он ждал окончания действа, не зная, радоваться или огорчаться неудавшемуся обману. Наконец он словно очнулся и уже хотел было крикнуть стражу, но в этот момент белое пятно зашевелилось, кровь на его поверхности стала быстро исчезать, и через минуту, взирая на окружающее своими глазками – бусинками, на ковре, как ни в чём не бывало, сидела большая белая мышка.

– Ядвига! – позвал Изенкранц, и мышь повернулась в его сторону. – Этого не может быть! – промямлил он, поднимаясь из своего мягкого кресла. – Это какой-то фокус! Признайтесь, что Вы маг, и я вознагражу Вас. Хотя нет, я сейчас сам всё проверю, ибо не позволю одурачить меня в моём собственном доме!

– Правильно, советник, правильно! Пришлёпните её! Смелее советник, смелее!

Изенкранц нагнулся, подхватил пятернёй свою любимицу и сжал в кулаке так, что хрустнули рёбра, а из широко открытого рта зверюшки брызнула кровь.

– Какая гадость! – Рачитель брезгливо отбросил в сторону раздавленное тело мышки. – И где ваше хвалёное бессмертие?

– Терпение, советник, терпение! – посланец успокаивающе положил руку на плечо вздрогнувшего от этого прикосновения Изенкранца. Рука мага была холодна, как зимний лёд. В следующее мгновение безвольное тельце на полу слабо зашевелилось.

– Теперь Вы верите?

– Где подписать? – хрипло пробормотал королевский советник, левой рукой практически вырывая из рук стоявшего перед ним посланца склянку с чёрно-коричневой жидкостью, и быстро подписывая нужную бумагу.

– Я не советую Вам изменить своему слову, – взяв договор и уже повернувшись к двери, приглушённо прошипел маг. – Лорды, – маг впервые назвал своих хозяев по их истинному имени, – не умеют прощать отступников.

– Они смогут меня убить? – настороженно поинтересовался Изенкранц.

– Нет, Вы действительно будете жить вечно. С этого момента они уже не властны над Вашей жизнью, но они достаточно могущественны, чтобы её Вам отравить. Поэтому лично я искренне советую Вам выполнить обещанное, – маг улыбнулся. – А теперь прощайте.

– Стойте, Караахмед, что же, я теперь никогда не смогу умереть? Никогда не познаю тайну смерти?

Улыбка мага стала ещё шире. Он взмахнул рукой, ударил посохом, и перед ним стало расползаться во все стороны блеклое, сиреневое облако. Посланец медленно повернулся и пристально поглядел в глаза ожидающего ответа Изенкранца. Позади него появилась чёрная воронка, а на лице мага расползлась странная полубезумная улыбка.

– Стоит лишь пожелать смерти, и она явится. Стоит лишь пожелать, – донеслось из исчезающего на глазах провала.