Текст книги "Песенная летопись Великой Отечественной войны"

Автор книги: Анатолий Железный

МОРСКАЯ ГВАРДИЯ
муз. Ю. Милютина, сл. В. Лебедева-Кумача

Осенью 1941 года Верховное командование Советского Союза для особо отличившихся в боях частей Красной Армии ввело почётное звание «гвардейская».

Политуправление Военно-Морского флота обратилось к поэту Василию Лебедеву-Кумачу и композитору Юрию Милютину, которые прежде не раз писали на «морские» темы, с просьбой сочинить песню о советских моряках, проявивших в первые месяцы войны беспримерный героизм в боях с фашистами на море и на суше.

Вскоре торжественная, величавая песня была готова и, как только она впервые прозвучала по всесоюзному радио, сразу же приобрела самую широкую популярность, её полюбили и на фронте, и в тылу. На Радио посыпались просьбы вновь и вновь повторить полюбившуюся песню.

Песня эта, несмотря на прошедшие годы, не забыта. Её мелодия и по сей день остаётся «визитной карточкой» современных «морпехов», её мелодию исполняют на всех военных парадах.

 
Родных кораблей патриоты
Со львиной отвагой в груди,
Гвардейцы советского флота
Всегда и везде впереди!
 

 
Припев:
Морская гвардия идёт уверенно,
Любой опасности глядит она в глаза.
В боях испытана, в огне проверена,
Морская гвардия для недругов гроза!
 

 
Гвардейцы воюют на юге,
И возле полярных широт.
Не страшны им штормы и вьюги,
Не страшен им дальний поход.
 

 
Припев.
 

 
Сквозь минное поле пробьются,
Пройдут сквозь огонь батарей.
Повсюду победы добьются
Герои, гвардейцы морей.
 

 
Припев.
 

 
От вражьих дымков не отстанут,
Пощады врагу не дадут,
В тумане найдут и достанут,
У вражьего пирса взорвут.
 

 
Припев.
 

 
Фашистский пират, не надейся
Живым от гвардейцев уйти!
Коль враг повстречался гвардейцам
Обломки плывут на пути.
 

 
Припев.
 

 
Гвардейцы в сердцах начертали
Короткое слово «Вперёд!».
Растил их героями Сталин,
И Сталин к победе ведёт.
 

 
Припев.
 

 
Взовьётся гвардейское знамя,
И гордо расскажет оно,
Как грозные взрывы и пламя
Врага провожали на дно.
 

 
Припев.
 

 
И слава о подвигах флота,
О гвардии нашей морской
Останется в сердце народа,
В душе благодарной людской.
 

 
Припев.
 

СИНЕГЛАЗАЯ МОРЯЧКА
муз. Е. Жарковского, сл. Н. Флёрова

Это была одна из самых популярных песен, её помнили и пели и после войны.

Как-то раз поэт Николай Флёров прочитал во фронтовой газете, что где-то на севере, в одном из морских подразделений вместе со своим мужем сражается и его жена. Это произвело на поэта столь сильное впечатление, что он сочинил стихотворение о бесстрашной морячке.

 «Написав эти стихи, я вдруг почувствовал, что они так и просятся в песню и что по духу своему они ближе всего будут моему однофлотчанину, композитору Евгению Марковскому».

В свою очередь Евгений Жарковский так вспоминает о том эпизоде их творческого содружества:

«Места, где мы служили, – это суровый, необжитый край, где было не так уж много представительниц прекрасного пола. Известно ведь, что на военных кораблях женщины не служат. Но те, что были рядом с нами, -разведчицы, связистки, медицинские сестры – все они замечательно делали своё скромное и такое нужное дело.

Мне особенно запомнилась озорная и смелая девушка-медсестра из десантного североморского отряда Нина Буракова. Этим отрядом командовал Григорий Прусенко. Сколько подвигов совершила маленькая и мужественная боевая подруга, сколько жизней спасла она, и такие, как она. На эту тему Коля Флёров и откликнулся своими стихами, а я – музыкой к ним. Я помню, что первой спела эту песню на Северном флоте Евгения Соснова».

Нам лишь остаётся добавить, что первая исполнительница песни «Синеглазая морячка» Евгения Петровна Исаева (Соснова) впоследствии стала заслуженной артисткой Украинской ССР.

 
Не страшна на море качка,
Но разлука нелегка.
Синеглазая морячка
Провожает моряка.
Только волны, только горы
Слышат тихое «Прощай»...
Нынче друг уходит в море
Защищать родимый край.
 

 
Припев:
Моря далекие,
Пути широкие,
Дорога ратная зовет.
В горячем сердце друга
Всегда живет подруга,
И с ней повсюду вместе
Моряк живет.
 

 
По-над морем бродит вьюга,
Застилает горизонт.
За дружком ушла подруга
Санитаркою на фронт.
Не ждала, но всё мечтала,
Пели ей о том ветра...
И родного повстречала
Синеглазая сестра.
 

 
Припев.
 

 
И они шагают рядом
В грозах яростных атак
С боевым морским отрядом –
И морячка, и моряк.
Разметал попутный ветер
Слово горькое «Прощай».
И бойцы идут к победе
За родной Советский край!
 

 
Припев.
 

МОЯ МОСКВА
муз. И. Дунаевского, сл. М. Лисянского и С. Аграняна

В конце ноября 1942 года младший лейтенант Марк Лисянский получил направление на Калининский фронт. Путь лежал из Ярославля через Москву.

Сидя в вагоне поезда и предвкушая встречу со столицей, молодой поэт размышлял о том, что значит Москва для каждого советского человека, особенно сейчас, в годину тяжких испытаний. Здесь билось сердце великого государства, сюда были устремлены взоры многомиллионного советского народа, на Москву с надеждой взирали порабощенные народы Европы, и, наконец, отсюда осуществлялось руководство сражающимися армиями и работой тыла.

Невозможно было даже представить, чтобы Москва могла покориться агрессору, чтобы кованые сапоги гитлеровских вояк топтали священную московскую землю. И сами собой начали складываться стихи. Как бы от имени опытного воина, побывавшего во многих сражениях и не раз подвергавшегося различным испытаниям, Лисянскии сочинил такое стихотворение:

 
Я по свету немало хаживал,
Жил в землянке, в окопах, в тайге.
Похоронен был дважды заживо,
Знал разлуку, любил в тоске.
 

 
Но всегда я привык гордиться,
И везде повторял я слова:
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва.
 

 
У комбайнов, станков и орудий,
В нескончаемой лютой борьбе
О тебе беспокоятся люди,
Пишут письма друзьям о тебе.
 

 
Никогда врагу не добиться,
Чтоб склонилась твоя голова,
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!
 

В Москве, где Лисянскии остановился на несколько часов, он отправился в редакцию журнала «Новый мир» и оставил там листок со стихотворением, написанным им в поезде, а сам проследовал дальше в пункт своего назначения. Вскоре стихотворение «Моя Москва» было опубликовано журналом в декабрьском спаренном номере 9-10.

Как раз в это время Исаак Дунаевский с руководимым им Ансамблем песни и пляски Центрального Дома культуры железнодорожников совершал гастрольную поездку по городам Урала, Сибири и Дальнего Востока. Он выполнял задание Главного Политуправления Красной Армии по обслуживанию дислоцированных там воинских подразделений и работников тыловых предприятий.

Во время переезда, просматривая свежий номер журнала «Новый мир», композитор обратил внимание на стихотворение М. Лисянского «Моя Москва». Идущие от сердца слова стихотворения взволновали Дунаевского и под мерный стук колёс у него тут же начали вырисовываться контуры мелодии будущей песни. Когда мелодия была готова, композитор сделал нотную запись прямо на странице журнала, рядом с напечатанным стихотворением.

Многолетний опыт композитора-песенника подсказывал ему, что стихотворение неизвестного ему автора хотя и было хорошим, но не полностью отвечало критериям песенного искусства. Если первая строфа с рефреном были безупречны, то третья, с «письмами друзьям», как бы противоречила общему героико-патетическому пафосу произведения, заданному началом стихотворения. Да и двух куплетов с двумя рефренами для полноценной песни было недостаточно.

Искать поэта и просить его переделать стихи, было некогда, Ансамблю нужны были новые песни немедленно. И Дунаевский принимает нетрадиционное решение: он просит режиссёра Ансамбля Сергея Аграняна, на слова которого композитором уже были написаны несколько песен, доработать стихи М. Лисянского.

Надо отдать должное Аграняну: он блестяще справился с задачей, и на основе текста Лисянского создал совершенно замечательное стихотворение, которое в сочетании с мелодией Дунаевского стало одной из лучших песен времён Великой Отечественной войны.

Ещё по пути на Восток Ансамбль отрепетировал новую песню «Моя Москва», и её премьера состоялась на станции Дивизионная, недалеко от Улан-Удэ. Первыми слушателями песни были воины из эшелонов, следовавших на запад, к линии фронта. Пела песню солистка Ансамбля Мария Бабь-яло. По её воспоминаниям, успех был просто ошеломляющим: песню «Моя Москва» пришлось исполнять пять раз подряд!

Весной 1943 года Ансамбль ЦДКЖ вернулся в Москву и продолжал исполнять песню во всех концертах, а затем исполнил её и по Всесоюзному радио. На этот раз песню пела другая солистка Ансамбля, замечательная певица Зоя Рождественская.

С этого времени «Моя Москва» стала популярной и любимой во всей стране, а на радио посыпались бесчисленные заявки с требованиями ещё и ещё раз повторить полюбившуюся песню.

Марк Лисянский, воевавший на фронте, долгое время ничего не знал о судьбе своего стихотворения. Но однажды друзья сообщили ему, что слышали по радио песню с его словами на музыку самого Дунаевского. А через некоторое время пришёл приказ откомандировать Лисянского в Москву. Это Дунаевский добился вызова автора стихотворения «Моя Москва» для окончательной доработки текста песни. Оказалось, что песня, в которой выражалась уверенность в несокрушимости столицы, приобрела идеологическую окраску, и нельзя было далее оставлять её с некоторыми шероховатостями текста.

Как раз в это время завершалась грандиозная битва за Москву. Уже было известно о беспримерном подвиге двадцати восьми героев-панфиловцев на Волоколамском шоссе у разъезда Дубосеково, которые ценой своих жизней остановили гитлеровскую танковую колонну.

Совместными усилиями М. Лисянского и С. Аграняна песня была доработана и приобрела ту совершенную форму, которую мы сегодня знаем и любим. А 14 июля 1995 года по инициативе известного музыковеда, единственного в своём роде знатока военной песни Юрия Евгеньевича Бирюкова и при поддержке мэра Москвы Юрия Михайловича Лужкова, Московская городская Дума приняла закон, которым песня «Моя Москва» (с некоторыми купюрами текста) была объявлена Гимном Москвы.

 
Я по свету немало хаживал,
Жил в землянке, в окопе, в тайге.
Похоронен был дважды заживо,
Знал разлуку, любил в тоске.
 

 
Но всегда я привык гордиться,
И везде повторял я слова –
«Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!».
 

 
Я люблю подмосковные рощи,
И мосты над твоею рекой.
Я люблю твою Красную площадь
И кремлёвских курантов бой.
 

 
В городах и донских станицах
О тебе не умолкнет молва,
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!
 

 
Мы запомним суровую осень,
Скрежет танков и отблеск штыков.
И в сердцах будут жить двадцать восемь
Самых лучших твоих сынов.
 

 
И врагу никогда не добиться,
Чтоб склонилась твоя голова,
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!
 

 
Над Москвою знамёна славы –
Торжествует победу народ.
Здравствуй, город великой Державы,
Где любимый наш Сталин живёт.
 

 
Будем вечно тобою гордиться,
Будет жить твоя слава века,
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!
 

МЕДСЕСТРА АНЮТА
муз. Ю. Слонова, сл. М. Французова

В самом начале войны композитор Юрий Слонов записался добровольцем на фронт и был откомандирован в распоряжение Черноморского флота. Там, во время героической обороны Севастополя, он писал песни и музыку для фронтового оркестра, специально созданного для обслуживания моряков.

Как-то раз, во время посещения госпиталя, где лечились морские пехотинцы, он обратил внимание на то, с каким сочувствием, с какой заботой относились медсестры к раненым морякам, как помогали им выдержать тяжёлые испытания.

«Я тогда подумал, что морских песен у нас много, но никогда и нигде я не слышал песни о медсестрах. А разве их героизм, их самоотверженный, тяжёлый труд не достойны песни? Ведь кто, как ни санитарки и сестры оказывали первую помощь раненым на поле воя, нередко под огнём противника, рискуя жизнью? Это они заботливо ухаживали за ранеными в медсанбатах и госпиталях».

О планах написать такую песню композитор рассказал руководителю оркестра лейтенанту Михаилу Французову. Тот не только горячо одобрил идею о песне, но и сам сочинил к ней текст. Слонов засел за создание мелодии, и вскоре она была готова.

«Когда я эту песню только сочинил, я спел её хозяйке комнаты, которую снимал, и её дочери. Они расплакались. Не лучшая ли это похвала автору песни? Но я не предполагал, что она скоро разлетится по всем фронтам, будет известна как среди партизан, так и в глубоком тылу».

Через некоторое время другое стихотворение на эту же тему принёс Юрию Слонову сын бывшего наркома просвещения старший лейтенант Анатолий Луначарский (вскоре он погиб в бою). Слонов и на этот текст написал мелодию, но эта песня оказалась менее удачной и, как говорится, «не пошла».

Слонов нисколько не преувеличивал огромной популярности своей песни «Медсестра Анюта» в годы войны и после неё. Практически она стала народной и мало кому были известны её подлинные авторы. Только в одной Свердловской области фольклористы записали шесть (!) вариантов этой песни.

Как-то после войны Михаила Французова спросили, была ли прообразом героини песни конкретная медсестра по имени Анюта, на что он ответил:

«Да, была... И не одна, а сотни Анют. Тысячи медицинских сестёр, совершавших подвиги, спасая жизнь бойцов. О них никогда не забудут фронтовики».

Хочется отметить и ещё один интересный момент в истории этой песни. В годы войны она по какой-то неизвестной нам причине ни разу не прозвучала по радио и не была записана на пластинку. Но, несмотря на это, она завоевала такую популярность в народе, о которой могли только мечтать авторы других песен.

И лишь через тридцать лет после войны она впервые появилась в грамзаписи в авторском альбоме Юрия Слонова, в исполнении замечательного певца Владимира Нечаева.

 
Нашу встречу и тот зимний вечер
Не забыть ни за что, никогда.
Дул холодный порывистый ветер
Замерзала во фляге вода.
 

 
Был я ранен, и капля за каплей
Кровь горячая стыла в снегу...
Наши близко, но силы иссякли,
И не страшен я больше врагу.
 

 
Мне столетьем казалась минута,
Шёл по-прежнему яростный бой.
Медсестра, дорогая Анюта
Подползла, прошептала: «Живой...
 

 
Отзовись, погляди на Анюту,
Докажи, что ты парень-герой,
Не сдавайся же смертушке лютой,
Посмеёмся над нею с тобой!».
 

 
И взвалила на девичьи плечи...
И согрелась во фляге вода!
Нашу встречу и тот зимний вечер
Не забыть ни за что никогда.
 

ДАВАЙ ЗАКУРИМ
муз. М. Табачникова, сл. И. Френкеля

В самом начале войны молодой композитор Модест Табачников был призван на службу в Красную Армию на должность техника-интенданта в одной из авиачастей Южного фронта, но вскоре его перевели на творческую работу в Политуправление.

«Я был зачислен на все виды довольствия, мне была отведена комната, в которой стояло пианино, и эта комната стала на несколько месяцев моим рабочим местом. Для начала товарищи из фронтовой газеты «Во славу Родины» дали два ещё не опубликованные стихотворения. Первое было написано батальонным комиссаром, сотрудником редакции поэтом Ильёй Френкелем и называлось «Давай закурим»...

Стихи так увлекли и захватили меня, что я сразу же принялся за работу. И уже на следующий день сыграл товарищам новую песню. Вскоре она была опубликована в газете «Во славу Родины». «Давай закурим» – моя самая любимая песня. С неё началась моя творческая жизнь на фронте».

А вот что рассказал автор текста песни Илья Френкель:

«Служил я тогда в редакции газеты Южного фронта «Во славу Родины». Должность называлась несколько необычно – «писатель». Какая строчка родилась первой? Вероятно, «будем вспоминать»... Будем вспоминать – значит, будем живы, будет легче на душе, будет фашист разбит... За моей спиной – годы встреч со множеством людей. И часто поводом к общению служило: «Нет ли закурить?». А то и пресловутое приглашение: «Давай закурим». Чиркнет огонёк, выдохнется струйка или колечко дыма, и лёд разбит, завязалась беседа, иногда знакомство, иногда и больше и надолъше. А военному человеку закурить – означало ещё и предметное ощущение связи с домом, с кругом друзей и близких».

Впервые песня «Давай закурим» прозвучала 7 ноября 1941 года во Дворце культуры имени Ленина в станице Каменской на торжественном собрании, посвященном годовщине Великого Октября.

Через некоторое время М. Табачников стал участником фронтового театра «Весёлый десант» и в 1942 году приехал с ним на гастроли в Москву. После одного из выступлений Табачникова пригласил к себе в гости известный артист МХАТа Михаил Яншин. У него дома композитор встретил Клавдию Шульженко, которая до войны исполняла его песни «Дядя Ваня», «Сочи» и «Мама». И когда Табачников наиграл и спел несколько своих новых сочинений, Клавдия Ивановна сразу заинтересовалась песней «Давай закурим», тут же переписала её текст и ноты.

Вскоре работники Политуправления привезли Табачникову пластинку, на которой К. Шульженко напела две его песни – «Давай закурим» и «Мама». Так началась долгая жизнь полюбившейся всем фронтовой песни.

Запись на грампластинку имеет свои особенности, главная из них – лимит времени, который не должен превышать примерно трёх с половиной минут. Только поэтому К. Шульженко была вынуждена пропустить один куплет песни, тот, который начинается словами «Тёплый ветер дует, развезло дороги...». Но мы даём здесь полный авторский текст песни.

 
Тёплый ветер дует, развезло дороги,
И на Южном фронте оттепель опять.
Тает снег в Ростове, тает в Таганроге...
Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать.
Об огнях-пожарищах,
О друзьях-товарищах
Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить.
Вспомню я пехоту,
И родную роту,
И тебя за то, что дал мне закурить.
 

 
Припев:
Давай закурим, товарищ по одной,
Давай закурим, товарищ мой!
 

 
О походах наших, о боях с врагами
Долго будут люди песни распевать.
И порой с друзьями часто, вечерами
Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать.
 

 
Припев.
 

 
Нас опять Одесса встретит, как героев,
Звёзды Черноморья будут нам сиять.
Славную Каховку, город Николаев –
Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать.
 

 
Припев.
 

 
А когда не будет немцев и в помине,
И к своим любимым мы придём опять,
Вспомним, как на запад шли по Украине...
Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать!
 

 
Припев.
 

ЛИЗАВЕТА
муз. Н. Богословского, сл. Е. Долматовского

Весной 1941 года кинорежиссёр Леонид Луков приступил на Киевской киностудии к съёмкам художественного фильма о герое гражданской войны Александре Пархоменко.

Но тут началась война, и съёмочный коллектив был эвакуирован в Ташкент, где и продолжил работу над фильмом.

Музыку к фильму режиссёр предложил написать композитору Никите Богословскому, с которым уже имел положительный опыт работы над фильмами «Истребители» и «Большая жизнь».

Вообще-то, никаких песен в фильме сценарием не предусматривалось, Богословский писал лишь иллюстративную музыку. Но однажды, как вспоминал композитор, Луков «весело и темпераментно» описал ему сцену свадьбы одного из героев фильма и сказал, что здесь нужна песня, которую должны были исполнять под гитару артисты Пётр Алейников и Степан Каюков.

Богословский быстро написал мелодию, а вот с текстом песни вышла заминка, так как поэт Евгений Долматовский, приглашённый для участия в съёмках фильма, срочно вылетел на фронт. Тогда Никита Богословский сам попытался сочинить текст песни. Поэтом он не был и стихи у него вышли какие-то странные:

 
Лучок да картошка, огурчик солёный,
Мировая закуска в огороде растёт!
Что нужно нам в жизни?
Лишь садик зелёный,
Свой зелёный садик-огород.
 

Тем не менее, из-за нехватки времени режиссёр был вынужден их принять:

«К моему удивлению, – вспоминал Н. Богословский, – Лукова «стихи» устроили. Каюков и Алейников не без ехидных замечаний в адрес «поэта» выучили песню, очень смешно исполняли её на репетициях, и была назначена съёмка. А на съёмке выяснилась печальная вещь: стилизованные мещанские «стихи» никак не сочетались с мелодией, лирической, построенной на народных интонациях и начисто оттолкнувшей от себя насильственно привязанный к ней текст.

Все были огорчены, но тут, как на счастье, приехал с фронта на несколько дней Долматовский, написал новые стихи, и вместо «Лучок да картошка» в песне звучало куда более уместное «Ты ждёшь, Лизавета». И всё стало на свои места, музыка и слова слились. Но так как такое решение песни стало абсолютно чужеродным для задуманной сцены свадьбы, то Луков, не желая отказываться от понравившегося ему окончательного варианта, перенёс исполнение «Лизаветы» в другое место. И если вы помните, Пархоменко (А. Хвыля) и Гайворон (П.Алейников) поют её «всерьёз» во время кавалерийского похода».

Фильм «Александр Пархоменко» вышел на экраны страны в конце 1942 года, а песня «Лизавета» сразу же приобрела широкую известность, так как её содержание, относящееся к периоду гражданской войны, вполне соответствовало и текущему моменту.

Ныне фильм о герое гражданской войны Александре Пархоменко всё реже и реже демонстрируется по телевидению, а вот песня «Лизавета» не забыта, что подтверждается хотя бы тем, что она была включена в музыкальный телевизионный фильм «Старые песни о главном», получивший широкую популярность.

 
Ты ждёшь, Лизавета,
От друга привета,
Ты не спишь до рассвета,
Всё грустишь обо мне.
Одержим победу,
К тебе я приеду
На горячем боевом коне.
 

 
Приеду весною,
Ворота открою,
Я с тобой, ты со мною
Неразлучны вовек.
В тоске и тревоге,
Не стой на пороге,
Я вернусь, когда растает снег.
 

 
Моя дорогая,
Я жду и мечтаю.
Улыбнись, повстречая,
Был я храбрым в бою!
Эх, как бы дожить бы
До свадьбы-женитьбы,
И обнять любимую свою!