Текст книги "Песенная летопись Великой Отечественной войны"

Автор книги: Анатолий Железный

РАЗГОВОР
муз. В. Соловьёва-Седого, сл. С. Фогельсона

Хотя сама песня «Разговор» появилась в 1944 году, её мелодия была написана годом ранее, когда композитор В. Соловьёв-Седой работал над созданием песни «На солнечной поляночке».

Как мы уже писали, первоначальный вариант мелодии той песни был заменён другим, более подходящим к стихам о «смуглянке-молдаванке». Но отложенный вариант мелодии был вовсе не плохим, просто так выбрасывать его было жалко. Поэтому Василий Павлович как-то раз предложил С. Фогельсону написать под неё стихи:

«Через два дня Фогельсон принёс текст. Я внимательно читал то, что он написал. Стихи, хоть и укладывались в ритм, но не совсем устраивали меня по содержанию.

–  А не могли бы вы написать что-нибудь другое? – спросил я его.

– Есть написать другое! – ответил он по-военному, но не стал спрашивать, что я имею в виду.

Через день Фогельсон принёс другие стихи. Я сказал ему, что в этом втором варианте несколько тем, посоветовал ему выбрать какой-то один образ и через него попытаться передать настроение, которое я хочу выразить музыкой.

– Есть! – сказал он и, повернувшись налево кругом, снова отбыл.

Мы стали встречаться ежедневно. Фогельсон приходил ко мне в гостиницу, где я тогда жил, как на службу. Так мы разработали двадцать вариантов песни. Тринадцатый показался мне подходящим (я не верю в приметы).

В тот день Фогельсон в летнюю ночь», как я прозвал его, был поначалу в подавленном состоянии. Когда он сидел у меня, кто-то позвонил по телефону и пригласил в гости. Я сказал, что приеду со своим соавтором. Фогельсон согласился.

Приехали. Меня попросили что-нибудь сыграть, и я, положив на пюпитр текст Фогельсона, запел «Разговор»... Так была исполнена первая наша песня»

Вскоре песня «Разговор» была записана на пластинку в исполнении Л. Утёсова.

 
В матросском кубрике звучал
Гитарный перебор.
И парень, что всегда молчал,
Вдруг начал разговор:
«Задел сердечную струну
Мне семиструнный звон.
И я припомнил ту одну,
В которую влюблен».
 

 
Припев:
Трень-брень, трень-брень,
За струною другая звенит струна.
Трень-брень, трень-брень,
А за волной бежит волна.
 

 
Теснее сдвинулся кружок,
Рассказа ждут друзья.
В дверях застыл усатый кок,
Дыханье затая.
Уж раз, молчавший всю войну
Решил заговорить,
Так, верно, стоит ту одну
И помнить, и любить.
 

 
Припев.
 

 
В мечтах у всех девичий смех
И радость первых встреч.
Но парень молвил только:
«Эх!» – И этим кончил речь.
Затем взглянул на потолок
И вновь потупил взор...
Тогда сказал усатый кок:
«Вот это разговор!»
 

ДЖЕЙМС КЕННЕДИ
муз. Л. Сарони, сл. С. Фогельсона

Англо-американские поставки в СССР вооружений, боеприпасов, стратегического сырья, продовольствия и медикаментов осуществлялось на основе закона о так называемом «ленд-лизе», принятом Конгрессом США 11 марта 1941 года.

Благодаря этому закону американские корпорации получили возможность производить и поставлять вооружение едва ли всем воюющим странам. В общем-то, ничего благотворительного или альтруистического в этом чисто коммерческом мероприятии не было, так как Советский Союз за всё платил золотом.

Никому в стране эта коммерческая подоплёка, разумеется, не была известна, все знали лишь о морских конвоях, с колоссальным риском доставлявших военные грузы в северные незамерзающие порты СССР.

Немецкие подводные лодки и пикирующие бомбардировщики день и ночь охотились за кораблями конвоев и очень многие из тех кораблей нашли свой конец в ледяной пучине. Требовалось немало мужества и мастерства, чтобы в этих условиях доставлять грузы до места назначения. Многие английские и американские моряки за мужество и отвагу были награждены советскими орденами и медалями.

Обобщённому образу английского моряка по имени Джеймс Кеннеди поэт С.Фогельсон посвятил свою песню-балладу, написанную на мелодию популярной английской песенки «Тётушка Анна». Эта песня предназначалась для исполнения джаз-оркестром Театра Краснознамённого Балтийского флота под управлением Николая Минха. Пел её «старший краснофлотец», будущий лауреат Второго всесоюзного конкурса артистов эстрады Герман Орлов.

В таком исполнении песня «Джеймс Кеннеди» и была в 1943 году записана на пластинку Ленинградской экспериментальной фабрикой.

 
На эсминце капитан Джеймс Кеннеди,
Гордость флота англичан, Джеймс Кеннеди.
Не тебе ли, влюблены, Джеймс Кеннеди,
Шепчут девушки страны: «Джеймс Кеннеди...»
 

 
Припев:
Только в море, только в море,
Безусловно, это так!
Только в море, только в море
Может счастлив быть моряк.
 

 
Вызвал Джеймса адмирал: Джеймс Кеннеди!
Вы храбры, как я слыхал, Джеймс Кеннеди.
Ценный груз доверен вам, Джеймс Кеннеди,
В СССР свезти к друзьям, Джеймс Кеннеди.
 

 
Припев.
 

 
Шторм на море и туман... Джеймс Кеннеди!
Но отважен капитан Джеймс Кеннеди.
Через штормы груз везёт Джеймс Кеннеди,
Но и в бурю он поёт, Джеймс Кеннеди:
 

 
Припев.
 

 
Вдруг – немецкий перископ. Джеймс Кеннеди!
И кричит: «Машина, стоп!» Джеймс Кеннеди.
Очень точно немца бьёт Джеймс Кеннеди,
Фриц на дне уже орёт: «Джеймс Кеннеди!»
 

 
Припев.
 

 
Слышен сверху злобный вой... Джеймс Кеннеди,
«Мессершмитт» над головой, Джеймс Кеннеди!
Но игра и здесь проста: Джеймс Кеннеди
Сделал фрица без хвоста, Джеймс Кеннеди.
 

 
Припева.
 

 
Ранен дважды, но прошёл Джеймс Кеннеди,
Груз в советский порт привёл Джеймс Кеннеди.
 «Как вы храбро дрались, сэр Джеймс Кеннеди».
«Я британский офицер Джеймс Кеннеди!».
 

 
Припев.
 

 
И в обратный рейс готов Джеймс Кеннеди,
Друг советских моряков -Джеймс Кеннеди.
Все кричат: «Счастливый путь, Джеймс Кеннеди!
Никогда не позабудь, Джеймс Кеннеди!».
 

ПЕСНЯ АНГЛИЙСКОГО МОРЯКА
муз. Э. Рознера, сл. Я. Зискинда

Эта песня является как бы лирическим продолжением темы подвигов английских моряков, с риском для жизни доставлявших военные грузы в СССР. Поэт-песенник Яков Зискинд сочинил стихи о том, как моряк с английского судна влюбился в русскую девушку Евдокию, а композитор Нина Иллютович написала к ним музыку.

Песню исполнила и в 1945 году записала на пластинку артистка Н. Красина (диск № 13063). Увы, мелодия оказалась нежизненной, незапоминающейся, хотя фабула песни была, несомненно, интересной.

Настоящая жизнь «Песни английского моряка» началась с того момента, когда её включил в свой репертуар Государственный джаз-оркестр Белорусской ССР под управлением Эдди Рознера. Так как прежняя мелодия никуда не годилась, Рознер написал другую, гораздо более привлекательную, и в таком виде песню стал петь солист оркестра поляк Л отар Лямпель.

Песня всем понравилась, её даже записали на пластинку (диск № 13143), но из-за сильного польского акцента солиста Лотара Лямпеля строгий Главрепертком не рекомендовал её к массовому тиражированию.

Следует иметь в виду, что первоначальный текст Я. Зискинда изобиловал вставками английских словечек:

Do you speak English? – я почтительно спросил, «Нет!» – она мне улыбнулось лишь в ответ. I love You! – по-английски я твердил, А она по-русски мне твердила «Нет!»...

 
«Hallo! Привет, товарищ-мисс Евдокия,
Я very скоро буду снова приезжайт!
Я буду радость видеть очи голубые,
I'm jolly writing: I love You! All right!»
 

Так как далеко не все понимали эти английские слова, то со временем текст песни подвергся значительному упрощению и даже некоторой перефразировке, сохранив лишь минимально-необходимое количество иностранных слов. Именно в таком виде эту популярную когда-то песенку мы и записали для нашего сборника с напева известного киевского барда, певца живописной киевской окраины Лукьяновки – Сергея Ивановича Ребца.

 
Лучшей девушки я в мире не встречал:
У неё глаза синее васильков!
Объясниться ей в любви я всё мечтал,
Но мешало нам незнанье языков.
 

 
Ду ю спик инглиш? – я почтительно спросил,
А она мне улыбнулось лишь в ответ.
Ай лав ю! – я по-английски ей твердил,
А она мне отвечала «Нет!»
 

 
В дальнем рейсе я стал русский изучать.
Я узнал немало слов и нужных фраз,
И теперь я мог свободно ей сказать,
«Я люблю вас!» и «Который час?»
 

 
Мы опять в знакомый русский порт пришли,
Мы для «фрицев» кое-что везли опять.
И едва пришвартовались корабли,
Я на берег побежал её искать.
 

 
«Я люблю вас! Я люблю вас! Я люблю!
«Я люблю вас и который час?»
«И я тоже, и я тоже Ай лав ю!»
 Мне ответила она на этот раз.
 

 
Значит, время не потеряно для нас,
Чувства стали и понятней и сильней.
На английском пишет мне она сейчас,
Я на русском отвечаю ей.
 

 
«Хэлло-привет, товарищ Евдокия,
Я постараюсь к вам вернуться поскорей.
Я не забуду ваши очи голубые,
Ваш мичман Джонсон. Ёлки-палки и О'кей!»
 

БОМБАРДИРОВЩИКИ
муз. Д. Макхью, русск. текст С. Болотина и Т. Сикорской

Как известно, американцы не были большими мастерами успешно проводить крупные наземные операции, подобные, скажем, Сталинградской битве или битве на Курской дуге. Поэтому все свои усилия они направили на сплошные, ковровые бомбардировки территории Германии.

Воздушные армады в несколько тысяч самолётов сбрасывали на немецкие города бесчисленное количество бомб, уничтожая на земле всё без разбору. Примером может служить, хотя бы, буквально стёртый с лица земли почти со всеми его обитателями город Дрезден.

Но и немецкая воздушная оборона была очень сильна, поэтому далеко не все бомбардировщики возвращались на свои аэродромы. А те, которым удавалось избежать гибели, прилетали со множеством пробоин в фюзеляжах и крыльях.

Предлагаемая здесь песня об американских лётчиках бомбардировочной авиации была у нас очень популярна в конце войны благодаря дуэту Леонида и Эдит Утёсовых, которые исполняли её на концертах. В то же время они записали её на пластинку в самом начале 1945 года (диск № 12496).

 
Был озабочен очень
Воздушный наш народ:
К нам не вернулся ночью
С бомбёжки самолёт.
Радисты скребли в эфире,
Волну ловя едва...
И без пяти четыре
Услышали слова:
 

 
«Мы летим, ковыляя, во мгле,
Мы летим на последнем крыле.
Бак пробит,
Хвост горит,
Но машина летит
На честном слове и на одном крыле.
Ну, дела!
Ночь была,
Их объекты разбомбили мы дотла!
 

 
Мы ушли, ковыляя, во мгле,
Мы к родной подлетаем земле.
Вся команда цела и машина пришла
На честном слове и на одном крыле!»
 

ТИПЕРЕРИ
муз. С. Дугласа, русск. текст С. Болотина и Т. Сикорской

Из всех песен союзников по антигитлеровской коалиции у нас наибольшей популярной пользовалась английская песенка «Типерёри». Её исполняли как отдельные солисты, так и целые коллективы, её учили в школах на уроках английского языка.

В песне повествуется о переписке английского солдата Бадди со своей невестой Мери из деревни Типерёри. Та просит его бить побольше «бошей» и поскорей возвратиться домой. Песня очень мелодична, артисты охотно включали её в свой репертуар. При этом, однако, мало кому было известно, что она была написана ещё в годы Первой мировой войны, когда немецких солдат действительно называли «бошами». Но содержание песни было актуальным и в годы Второй мировой войны, когда и английские, и наши парни сражались всё с теми же «бошами» (у нас их называли «фрицами»).

Сохранились три грамзаписи песни «Типерёри». Первая сделана в конце 1943 года в студии Ленинградской экспериментальной фабрики грампластинок Железнодорожным ансамблем под управлением И. Дунаевского (диск ЛЭФ № 0800). Здесь песня названа «Путь далёкий», а автором музыки был ошибочно указан И. Дунаевский. Исполняла её Зоя Рождественская в дуэте с неназванным певцом.

Вторая запись песни «Типерёри» была сделана в 1944 году Москве артисткой Еленой Петкер (диск № 12395), а третья, в сокращённом варианте – Краснознамённым ансамблем песни и пляски имени Александрова уже после войны, в конце 1945 года.

Здесь мы даём самый полный вариант песни по граммофонной записи Е. Петкер.

 
Бадди пишет самой лучшей
Девушке своей:
 «Коль письмо моё получишь, -
Сообщи скорей!
Если есть в письме ошибки,
Дело не хитро –
Здесь чернила очень липки,
Очень скверное перо».
 

 
Припев:
Путь далёкий до Типерёри,
Путь далёкий домой.
Путь далёкий до крошки Мери
И до Англии родной!
До свиданья, мой Пикадилли,
До свиданья в Нельсон-сквер,
Где мы весело с девчонками бродили,
Где так скучно теперь.
 

 
Отвечает другу Мери:
«Мало писем шлёшь.
Ничего, что плохи перья,
Был бы ты хорош!
Сватает меня влюблённый
Старый Мак-Малвон...
Прогнала я Мак-Малвона,
Шлю тебе большой поклон!»
 

 
Припев.
 

 
«Колоти проклятых «бошей»,
Бадди милый мой!
Чем побьёшь побольше «бошей»,
Тем скорей придёшь домой.
Скоро, скоро в Нейджел-сквере
Я к тебе прильну,
Милый Бадди, будет Мери
Вспоминать лишь про войну!»
 

 
Припев.
 

АМЕРИКАНСКАЯ СОЛДАТСКАЯ ПЕСНЯ
муз. и сл. В. Хильса, русск. текст С .Болотина и Т. Сикорской

Содержание американских военных песенок коренным образом отличается от советских. В них, как правило, нет выражения любви к Родине, ненависти к фашистам, нежных чувств к оставленным близким и родным, к любимой женщине. Вместо этого есть бравада и насмешливое отношение к «милашке», «крошке», от которых, благодаря войне, удалось освободиться хоть на время. Типичным образчиком таких песен является предлагаемая здесь песенка «Кабачок», которая, однако, была у нас достаточно популярной и была напета на пластинку Олегом Разумовским в сопровождении хора Краснознамённого ансамбля имени А.В. Александрова под изменённым названием «Американская солдатская песня» (диск № 12752).

 
«Нашёл я чудный кабачок,
Вино там стоит пятачок.
С бутылкой сам сижу я, как во сне.
Не плачь, милашка, обо мне!
 

 
Припев:
Будь здорова, дорогая,
Я надолго уезжаю
И когда вернусь – не знаю,
А пока – прощай!
Прощай и друга не забудь,
Твой друг уходит в дальний путь.
К тебе я постараюсь завернуть
Как-нибудь! Как-нибудь! Как-нибудь!»
 

 
«Ах нет, я знаю, дорогой,
Что мне изменишь ты с другой.
И ты напрасно врёшь, что ты придёшь,
И зря так весело поёшь!»
 

 
Припев.
 

 
«Вернись, попробуй, дорой!
Тебя я встречу кочергой,
Пинков таких в дорогу надаю –
Забудешь песенку свою!»
 

 
Припев.
 

 
Пока солдаты пьют вино,
Подружки ждут их всё равно.
Тебе, конечно, скучно. Ну и пусть!
Быть может, я ещё вернусь.
 

 
Припев.
 

ЗДЕСЬ ВЫ В КАЗАРМЕ
муз. И. Берлина, русск. текст С. Болотина и Т. Сикорской

Эта песня по своему содержанию никак не перекликается с боевыми буднями наших воинов, и своей популярностью в нашей стране она обязана лишь хорошей мелодии американского композитора Ирвинга Берлина, замечательному певцу Ефрему Флаксу и популярному у нас джаз-оркестру Всесоюзного Радиокомитета под управлением Александра Цфасмана, которые и записали её на пластинку в начале 1945 года (диск № 13061).

Как бы то ни было, но песня «Здесь вы в казарме» не забыта у нас и по сей день.

Есть ещё одна интересная деталь. Впервые эта песня прозвучала в американском кинофильме «Здесь вы в армии, мистер Джон». Её исполнял герой, которого играл киноартист Рональд Рейган, будущий президент Соединённых Штатов Америки.

 
Пятнадцать новобранцев,
Неловко вставши в ряд,
На бравого сержанта
Испугано глядят.
А сердце сильно бьётся,
У всех смущённый вид.
Сержант в усы смеётся,
Но строго говорит:
 «Здесь вы в казарме, мистер Ред!
Здесь телефонов личных нет.
Завтрак в постели и в кухне газ –
Эти блага теперь не для вас!
Здесь вы в казарме, мистер Грин!
Здесь нет паркетов и перин.
Чистить бараки, любезный друг,
Вам придётся без помощи слуг!
Вы слышите? Это не джаз,
Это горнист протрубил вам приказ!
Здесь вы в казарме, мистер Джон!
Здесь вы вдали от ваших жён.
Пусть ваша крошка терзала вас,
Ей до вас не добраться сейчас».
 

Я ПОТЕРЯЛ СВОЁ СЕРДЦЕ
муз. И. Берлина, русск. текст С. Болотина и Т. Сикорской

Песня о безнадёжно влюблённом американском солдате также была написана Ирвингом Берлином для фильма «Здесь вы в армии, мистер Джон» и тоже исполнялась героем, которого играл популярный в то время артист Рональд Рейган. Русский вариант этой песни был напет на пластинку в начале 1945 года Ефремом Флаксом в сопровождении джаз-оркестра ВРК под управлением Александра Цфасмана (диск № 13027). Она была не столь популярна, как «Здесь вы в казарме», но коль скоро она исполнялась в конце войны, мы решили включить в сборник и её.

 
Хоть не профессор я, увы нет!
И хоть немного мне ещё лет,
Но стал рассеян я. Увы, да!
И забываю вещи всегда...
 

 
Забыл я сердце в солдатском ларьке,
Ушёл оттуда совсем налегке!
Девушка мне носила кофе и лимонад,
Я поглощал лишь только девичий взгляд...
 

 
Теперь в казарму идти мне опять.
Красотка сердце не хочет отдать!
Без сердца, брат,
Плохой солдат,
Получит он двойной наряд,
Но сердце мне уж не возвратят...
 

ДОРОГА НА БЕРЛИН
муз. М. Фрадкина, сл. Е. Долматовского

После сокрушительной победы советских войск в битве на Курской дуге, стало ясно, что хребет у фашистского зверя сломан окончательно и бесповоротно.

Наши войска с боями покатились дальше на запад. Именно тогда и появилась популярная песня «Дорога на Берлин». Один из её создателей – поэт Евгений Долматовский впоследствии рассказывал:

«Когда после Курской битвы мы шли на запад, освобождали город за городом, мои товарищи и я обратили внимание на простой факт: покидая город, мы непременно шагали по улице, носящей имя следующего города, который предстояло скоро штурмовать. Это были русские, украинские, белорусские города.

В ноябре 1941 года в Гомеле я написал стихотворение «Улицы-дороги», где говорилось о Брянской улице в Орле, Гомельской – в Брянске, Минской – в Гомеле. Стихотворение обрывалось на призыве «Значит, в Минск дорога... Вперёд на Минск!».

Стихотворение, распространившись на 1-м Белорусском фронте, указывало на имя последней улицы: почти во всех случаях формулировка соответствовала географии, будь то маленький город, или большой.

В начале 1944 года Марк Фрадкин положил стихотворение на музыку, включив от себя, но с моего согласия и по канве текста фразу о Берлине.

Существовало и пелось множество вариантов песни. Конечно, никто их не согласовывал с автором, изменялись в тексте названия улиц и городов, соответствовавших конкретному боевому пути».

Особенно широкую популярность песня приобрела после того, как её записал на пластинку Леонид Утёсов, притом сделал это дважды, ведь советские солдаты освобождали всё новые и новые города. Поэтому названия улиц приходилось корректировать.

«Песню «Улицы-дороги» я пел с большим удовольствием, – вспоминал Леонид Осипович, – она всегда имела успех. Одна беда, песня скоро стала стареть. Ведь кончалась она призывом «Вперёд, на Минск!». А в июле 1944 года столица Белоруссии была освобождена. Советские воины шли дальше на запад. И я стал прибавлять названия новых городов, взятых нашими войсками, – Брест, Львов, Люблин, Варшава и так далее, а заканчивал словами «На Берлин!». Песня снова стала злободневной. Думаю, что автор не обиделся на меня за это».

При записи на пластинку песня получила новое название «Дорога на Берлин».

Конечно, теперь эта песня звучит, как правило, только на праздничных концертах, посвященных Великой победе. Но всё равно она не забыта, особенно теми, кто в составе советских войск с боями продвигался на запад, освобождая города от фашистов.

 
С боем взяли мы Орёл,
Город весь прошли,
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Брянская улица по городу идёт,
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога.
Брянская улица на запад нас ведёт!
 

 
С боем взяли город Брянск,
Город весь прошли
И последней улице
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Киевская улица по городу идёт,
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога.
Киевская улица на запад нас ведёт!
 

 
С боем Киев нами взят.
Город весь прошли
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Львовская улица по городу идёт,
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога.
Львовская улица на запад нас ведёт!
 

 
С боем город нами взят.
Город весь прошли
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Берлинская улица по городу идёт,
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога.
Берлинская улица
К победе нас ведёт!
На Берлин!
 

НА ВЕТВЯХ ИЗРАНЕННОГО ТОПОЛЯ
муз. С. Потоцкого, сл. А. Суркова

В 1944 году на киностудии «Мосфильм» украинским режиссёром Игорем Савченко был снят первый советский полноцветный фильм «Иван Никулин – русский матрос». Роль главного героя, богатыря-матроса исполнял артист Иван Переверзев, а его боевого друга Ивана Фомичева играл Борис Чирков. Так как Чирков был артистом поющим, то именно ему и было поручено исполнить заглавную песню фильма.

Год назад, перелистывая страницы только что вышедшего сборника новых стихотворений Алексея Суркова, композитор С.И. Потоцкий обратил внимание на одно пронизывающее душу стихотворение о расстреле русского матроса в оккупированном врагами Севастополе. Прочитав стихотворение, Сергей Иванович решил положить его на музыку.

Фильм «Иван Никулин – русский матрос» вышел на экраны страны 1 апреля 1945 года, имел большой зрительский успех, которому в немалой степени способствовала песня «На ветвях израненного тополя».

В телепрограмме, посвященной 45-летию героической обороны Севастополя, Борис Чирков рассказал следующее:

«Не только для меня, но и для всех нас участие в картине «Иван Никулин – русский матрос» – работа особенная. Ведь создавалась она в самые напряжённые дни Великой Отечественной войны и рассказывала людям о героических подвигах тех, кто защищал нашу Родину.

Песня, которую я пел в этой картине, тоже несла в себе, как мне думается, героическое начало. Она рассказывает о жестокой борьбе, очень жестокой. Герой песни погибает. Но в то же время песня говорит о том, что человек даже в самых тяжёлых обстоятельствах, если он настоящий человек, не теряет чувства собственного достоинства. Именно такими были и всегда остаются наши славные моряки».

 
На ветвях израненного тополя
Тёплое дыханье ветерка.
Над пустынным рейдом Севастополя
Ни серпа луны, ни огонька.
 

 
В эту ночь кварталами спалёнными
Рассекая грудью мрак ночной,
Шёл моряк, прощаясь с бастионами,
С мёртвой корабельной стороной.
 

 
Шёл моряк над бухтами унылыми,
Где душе все камушки милы...
На кладбище старом, над могилами
Конвоиры вскинули стволы.
 

 
Он стоял. Тельняшка полосатая
Пятнами густыми запеклась.
Он сказал: «Повоевал богато я
С чёрной вашей сворой бился всласть.
 

 
Встали здесь на якорь вы не рано ли?
Шторм придёт – и вырвет якоря!»
Вперебой, не в лад винтовки грянули,
Небо кровью залила заря...
 

 
На ветвях израненного тополя
Тёплое дыханье ветерка.
Над пустынным рейдом Севастополя
Ни серпа луны, ни ветерка.