Текст книги "Песенная летопись Великой Отечественной войны"

Автор книги: Анатолий Железный

ПАРЕНЬ-ПАРЕНЁК
муз. Э. Рознера, сл. Н. Лабковского

Во второй половине 40-х гг. прошлого века большой популярностью у поклонников эстрады пользовался Государственный джаз-оркестр Белорусской ССР, руководителем которого был замечательный музыкант Эдди Игнатьевич Рознер. Он был не только выдающимся джазовым трубачом, но ещё и талантливым композитором. Мелодии его песен были всегда просты, привлекательны и легко запоминающиеся. Такой была и его песня «Парень-паренёк», сочинённая в 1944 году на слова известного поэта-песенника Наума Лабковского.

Её с колоссальным успехом пел скрипач оркестра Павел Гофман, а граммофонная пластинка сделала песню «Парень-паренёк» известной не только на фронтах, но и во всех уголках страны.

 
Наш товарищ весел и хорош,
Лучше парня в мире, право, не найдёшь.
Он красив, он вежлив и умён,
Всех друзей своей улыбкой покоряет он.
Ай да парень, паренёк,
В этом парне виден толк!
Такого нет, чтоб сделать он не мог:
Он дом построить может
И обед состряпать тоже.
Ай да парень, паренёк!
Дайте только парню срок –
Себя покажет,
Не узнаешь даже,
Что за чудо-паренёк!
Есть у нас и девушка одна,
Девушек всех бойче и стройней она.
Повстречал её наш паренёк,
Только заглянул ей в очи, сразу занемог!
Ай да парен, паренёк,
В этом парне виден толк:
Хотел в любви признаться, но не смог
И рассказал, что дом построить может,
Стряпать тоже...
Ай да парень, паренёк,
В этом парне виден толк!
Он ей всё скажет,
Не узнаешь даже,
Что за чудо паренёк.
А когда настал тревожный час,
Получил наш парень боевой приказ.
Нам страна родная дорога,
И поднялись наши парни грудью на врага!
Ай да парень, паренёк,
В роте лучший он стрелок!
Такого нет, чтоб сделать он не смог.
Он бить гранатой может,
Впрочем, и с «катюши» тоже.
Ай да парень, паренёк!
Дали только парню срок –
Фашистским бандам он показывает,
Как воюет паренёк!
 

Как это часто бывало во время войны, металлические матрицы, с которых прессовался тираж пластинок с песней «Парень-паренёк» износились, а спрос продолжал быть очень большим, решили сделать ещё одну, повторную запись песни. Но война как раз кончилась, и слова припева «Фашистским бандам он показывает, как воюет паренёк!» утратили актуальность. Поэтому Лабковский видоизменил слова припева следующим образом:

 
Ай да парень, паренёк!
Он и Запад и Восток
От вражьих банд очистил.
Что тут скажешь?
Просто чудо-паренёк!
 

НИЧЕГО НЕ ГОВОРИЛА
муз. В. Соловьёва-Седого, сл. А. Фатьянова

Эта песня была создана в 1944 году. Поэт Алексей Фатьянов на протяжении всей войны принимал непосредственное участие в боевых действиях. Тем не менее, темы его стихотворений были, как правило, лирические. В этом была сама суть его творчества, квинтэссенция его характера.

Идея, заключённая в песне «Ничего не говорила» уже не раз использовалась поэтами-песенниками и композиторами. Вспомним, хотя бы, такие песни, как «Коса», «Вася Крючкин», а позднее «Казаки в Берлине». В них рассказывается о чувствах и впечатлениях, вызванных у воинов, надолго оторванных от родных и любимых, случайной встречей с девушкой.

Песня «Ничего не говорила», благодаря прекрасному тексту Алексея Фатьянова и легко запоминающейся мелодии Василия Соловьёва-Седого, сразу стала популярной. Она продолжала звучать ещё в течение многих послевоенных лет в радиопередачах, была записана на пластинку в замечательном исполнении Владимира Нечаева.

 
Ничего не говорила,
Только рядом до речки дошла.
Посмотрела, как будто рублём подарила,
Посмотрела, как будто огнём обожгла!
 

 
Расставаясь, оглянулась,
На прощанье махнула рукой,
И такою улыбкою нам улыбнулась,
Что вовек не забыть нам улыбки такой.
 

 
Даль сегодня прояснилась,
Ночь хорошие звёзды зажгла...
Первой роте сегодня ты ночью приснилась,
А четвёртая рота заснуть не могла!
 

ПОД КЛЁНАМИ
муз. С. Каца, сл. А. Софронова

Песня «Под клёнами» была написана в 1944 году, уже после того, как в Красной Армии были введены знаки воинского отличия – погоны. Композитор Сигизмунд Кац свидетельствует:

«Текст этой песни мой постоянный соавтор поэт Анатолий Софронов написал по просьбе курсантов одного из военных училищ. Как только я познакомился с текстом, ко мне пришло такое вдохновение, что я, как говорится, сочинил мелодию к нему на одном дыхании. Песня очень понравилась популярной певице Тамаре Церетели, и мы с Софроновым не возражали, чтобы она её первой спела».

Тамара Церетели не только первой спела песню «Под клёнами», но и записала её на пластинку в 1944 году одновременно с другой популярной песней «Минуты жизни».

 
Цвела весна зелёная
Под небом голубым.
Мы встретились под клёнами
С курсантом молодым
 

 
И в вальсе закружилися.
Играл на мостовой
Военного училища
Оркестр духовой.
 

 
Ушла далёко конница
К Дунаю воевать.
Пока война не кончится –
Нам свадьбы не сыграть.
 

 
Притихла наша улица,
Лишь клён шумит листвой,
Но мне всё время чудится
Оркестр духовой.
 

 
Мы встретились под клёнами.
Я знаю, он придёт,
Майорскими погонами
И шпорами блеснёт.
 

 
Пройдёт весна над рощами,
Над тишью городской,
И загремит на площади
Оркестр духовой.
 

ПЕСНЯ АРТИЛЛЕРИСТОВ
муз. Т. Хренникова, сл. В. Гусева

В сентябре 1944 года в нескольких центральных кинотеатрах Москвы состоялась давно анонсированная премьера кинофильма «В шесть часов вечера после войны», название которого интриговало: война-то ещё не кончилась!

Мало кому было известно, что автор сценария и текстов песен к фильму поэт и драматург Виктор Гусев, который написал этот сценарий ещё в 1943 году, умер в январе 1944 года, так и не дожив семи дней до своего 35-летия. В это время съёмки только начинались, и Сталинская премия за фильм «В шесть часов вечера после войны» была присуждена ему уже посмертно.

В фильме было несколько замечательных песен – патриотических и лирических, но тем, кто служил в артиллерии, более всего полюбилась «Песня артиллеристов» – подлинный гимн этому славному роду войск, заслуженно получившему прозвище «Бог войны». Пожалуй, она стала самой популярной песней фильма, который не сходит с экранов и по сей день.

Музыку этой и других песен фильма написал композитор с мировым именем – Тихон Хренников. Музыковед Ю. Кремлёв когда-то писал:

«Песню артиллеристов» следует считать высшим и оригинальнейшим достижением Хренникова в области военных песен, – так она пламенна, импульсивна, полна такой воли к победе, что стала непревзойдённым отображением воинского героизма».

Здесь мы даём подлинный, авторский текст песни, очищенный от неуклюжего вмешательства хрущёвских фальсификаторов.

 
Горит в сердцах у нас любовь к земле родимой.
Идём мы в смертный бой за честь родной страны.
Пылают города, охваченные дымом,
Гремит в седых лесах суровый «Бог войны».
 

 
Припев:
Артиллеристы, Сталин дал приказ!
Артиллеристы, зовёт Отчизна нас.
Из сотен тысяч батарей
За слёзы наших матерей,
За нашу Родину – Огонь! Огонь!
 

 
Узнай родная мать, узнай жена, подруга,
Узнай далёкий дом и вся моя семья,
Что бьет и жжёт врага стальная наша вьюга,
Что волю мы несём в родимые края.
 

 
Припев.
 

 
Пробьёт победы час, придёт конец походам.
Но прежде, чем уйти к домам своим родным,
В честь нашего вождя, в честь нашего народа
Мы радостный салют в полночный час дадим!
 

 
Припев.
 

КАЗАК УХОДИЛ НА ВОЙНУ
муз. Т. Хренникова, сл. В. Гусева

Колоссальным успехом кинофильм «В шесть часов вечера после войны» был обязан не только своей фабулой (в разгар войны увидеть встречу друзей после победы над врагом), не только замечательной, реалистической игрой популярных артистов, но и несколькими прекрасными песнями. Одну из них, удивительным образом соединяющую в себе лирическое начало с патриотическим призывом, поёт героиня фильма Варя Панкова, провожая своего жениха на фронт (артистка Марина Ладынина).

 
На вольном, на синем, на тихом Дону
Походная песня звучала.
Казак уходил, уходил на войну,
Невеста его провожала.
 

 
«Мне счастье, родная, в пути пожелай,
Вернусь ли домой, неизвестно».
Казак говорил, говорил ей «Прощай!»
«Прощай!» – отвечала невеста.
 

 
Над степью зажёгся печальный рассвет,
Донская волна засверкала...
«Дарю я тебе на прощанье кисет,
Сама я его вышивала».
 

 
«Будь смелым, будь храбрым в жестоком бою,
За русскую землю сражайся!
И помни про Дон, про невесту свою
С победою к нам возвращайся.
 

КИЕВЛЯНКА
муз. О. Сандлера, сл. О. Новицкого

Эту мелодичную и тёплую песню мы переписали непосредственно с грампластинки, так как её нотного издания найти не смогли. Думаем, читателям будет интересна сама история появления этой грамзаписи.

Как известно, культурное обслуживание сражающихся воинских частей Красной Армии осуществлялось специально сформированными временными концертными бригадами и постоянными ансамблями.

Среди постоянно действующих артистических коллективов хочется особо отметить Государственный ансамбль песни и пляски Украинской ССР, бессменным художественным руководителем и режиссёром которого была Лидия Чернышова.

Вначале ансамбль Чернышовой был прикомандирован к Южному, затем к 1-му Украинскому фронту. Он прошёл по дорогам войны более 80 тысяч километров и дал 2850 концертов.

Когда войска 1-го Украинского фронта освободили столицу Чехословакии Прагу, вместе с войсками в город вошёл и обслуживающий их Украинский ансамбль песни и пляски. Здесь, в освобождённой столице братского народа, выступления артистов впервые проходили без привычного аккомпанемента артиллерийской канонады и воя сирен воздушной тревоги.

Пражане высоко оценили мастерство украинских артистов, все выступления ансамбля сопровождались небывалыми аншлагами, во всех газетах печатались восторженные рецензии.

Действующая в Праге граммофонная фирма «ESTA» пригласила артистов ансамбля в свою студию и записала в их исполнении целый ряд песен и музыкальных номеров. Среди них были: «Песня о маршале Коневе», «Песня 1-го Украинского фронта», «Песня о Днепре», «Червона хусточка», «Гуцулка Ксеня», «Киевлянка», «Смуглянка», «За Днепром потоком», «Тёмная ночь», «Рано, раненько» и др.

По свидетельству солиста ансамбля В. Портнова, тогда было сделано много записей, в том числе и знаменитая «Землянка». Все средства, полученные артистами в качестве гонорара, были переданы в фонд помощи чехословацким детям-сиротам.

Некоторые из этих пластинок ныне имеются в фонотеке одного из авторов этого сборника – Анатолия Железного.

О записанных в мае 1945 года пластинках с выступлениями артистов ансамбля 1-го Украинского фронта вспоминал легендарный партизанский командир Сидор Артёмович Ковпак:

 «В 1947 году, пребывая в Праге, я встретился с бывшим партизаном своего отряда, чехом. Не могло обойти моё сердце гостеприимный дом старого боевого друга – я поехал к нему в село около Праги.

Село стояло на пригорке, по которому ровными рядами разместились аккуратные чешские хаты под красными черепичными крышами. За пригорком садилось солнце, теряясь последними своими лучами в пышности августовской зелени.

И было о чём нам вспомнить, о чём поговорить в эти тихие предвечерние часы в уютном садике хозяина.

Вспоминали Украину. И вдруг где-то вдали я услышал песню, настоящую украинскую песню, я даже узнал её: «Ой вишенько, черешенько!».

– Это же украинская песня! -удивился я.

– Украинская, украинская, – ответил хозяин.

– Вот куда залетела наша песня! Откуда?

–  С Украины! – ответил чех. – Два года тому назад с Советской Армией к нам приезжал ансамбль песни и пляски, их песни записали на пластинки. Теперь люди повыучивали их и поют.

Мой товарищ припомнил ансамбль песни и пляски Первого Украинского фронта, который слышали на фронтах Великой Отечественной войны миллионы советских воинов и тепло вспоминают его, наверное, и по сей день».

С одной из тех пластинок, а именно «ESTA» № 4887, были нами переписаны текст и ноты песни «Киевлянка», которую исполнил солист ансамбля Л. Чернышовой – Евген Быковский в сопровождении хора и оркестра под управлением Зиновия Остапенко.

 
Пригадай, як ми гуляли
В нашiм парку на Днiпрi.
Пригадай, як пропливали
Хмарки в нeбi на зорi.
 

 
Я тебе не забуваю,
Iдучи на смертний бiй,
Я тебе одну кохаю
I наш Киïв золотий.
 

 
Припiв:
Гей, Украïно! Закiнчиться бiй –
Люба дiвчина,
Навiки я твiй.
 

 
Як менi про тебе знати?
Не одержую листи!
Я пройшов дорiг багато,
Щоб кохану вiднайти.
 

 
Та ввiйшовши у землянку,
Чув про дiвчину мою,
Про любиму партизанку,
Що незламна у бою.
 

 
Припiв.
 

 
Ми йдемо вперед з боями,
Наша правда не вмира.
Часто чую вечорами
Гомiн сивого Днiпра.
 

 
Може, я тебе впiнаю
В нашiм парку, друже мiй.
Я про зустрiч застваю,
I про Киïв золотий!
 

«КАТЮША»
муз. М. Блантера, сл. неизв. автора

Созвучие имени героини популярнейшей довоенной песенки Катюши с названием знаменитой реактивной установки – гвардейского миномёта «Катюша», не осталось незамеченным, и на старую мелодию Матвея Блантера кто-то неизвестный написал новые слова, воспевающие страшную убойную силу «Катюши».

Своим массированным огнём «Катюши» громили врага на всех участках фронта. Немцы страшно их боялись, и даже пытались построить у себя нечто подобное. Но их шестиствольный реактивный миномёт, в шутку прозванный нашими солдатами «Ванюшей», не шёл ни в какое сравнение с советской реактивной установкой БМ-13.

Первые «Катюши» устанавливались прямо на земле, затем их поместили на 3-х тонные автомашины «ЗИС-5», но когда стали поступать по ленд-лизу американские грузовики-вездеходы «Студебеккер», «Катюши» стали устанавливать только на них. Именно в такой модификации легендарная реактивная установка навечно зафиксировалась в нашей памяти.

 
Шли бои на море и на суше,
Грохотали выстрелы кругом.
Распевала песенки «Катюша»
Под Касторной, Курском и Орлом.
 

 
Дух солдат советских поднимала,
Пела марш победный, боевой
И врагов в могилу зарывала
Под великой Курскою дугой.
 

 
В трудный час пехоту выручала,
Пела песни громкие она.
Лишь тогда «Катюша» замолчала,
Как победой кончилась война.
 

МОРЕ ШУМИТ
муз. Б. Мокроусова, сл. Б. Мокроусова, В. Балашова и В. Карпова

В апреле 1943 года в ленинградском театре Краснознамённого Балтийского Флота состоялась премьера пьесы Всеволода Вишневского «У стен Ленинграда» (режиссёр заслуженный артист РСФСР А.В. Пергамент). Пьеса была посвящена нелёгким ратным будням защитников города – балтийским морским пехотинцам. Зрители тепло встретили постановку, но особенный успех имела прозвучавшая в ней песня «Баюшки-баю».

Стихотворную первооснову песни, как было установлено историком военного песенного наследия музыковедом Ю.Е. Бирюковым, сочинил сам Б. Мокроусов, но впоследствии В. Балашов добавил к ней один куплет, а позже ещё один куплет добавил В. Карпов.

При записи песни «Море шумит» на пластинку в исполнении Георгия Абрамова (под названием «Колыбельная») была исключена строфа Мокроусова «В небе моём звёздочки нет».

Мы считаем, что это была ошибка, и поэтому даём весь текст песни без сокращений, в полном объёме.

 
Море шумит грозной волной,
Чайка летит рядом со мной.
Что ж вы, друзья, приуныли?
Песни морские забыли?
 

 
Я вам песню спою,
Песню старенькую.
Нам её пели
У колыбели:
«Баюшки-баю».
 

 
С ней мы росли в доме родном,
И унесли в сердце своём.
С нами живёт она в море,
Недругам нашим на горе.
 

 
И в горячем бою
Мы за землю свою
Недругов с ходу
Топим под воду –
«Баюшки-баю»!
 

 
В небе моём звёздочки нет,
В песне моей вырван куплет,
Где на последней странице
И о любви говориться.
 

 
Лучше в мирном краю
Кончим песню свою.
Сколько сумели,
Столько и пели,
Баюшки-баю.
 

ПАРТИЗАНСКАЯ БОРОДА
муз. Л. Бакалова, сл. М. Лапирова

Писать стихи молодой поэт Михаил Лапиров начал ещё в середине 30-х годов. Некоторые из его творений привлекли внимание композиторов и стали песнями, но широкого распространения ни одна из них не получила.

Настоящий успех пришёл к нему в 1943 году, когда он написал замечательное стихотворение «Партизанская борода».

Идею песни подсказала поэту известная русская народная песня «Борода», которая начиналась такими словами: «Борода ль моя, бородушка, борода ль моя бобровая».

Рассказывая о курьёзных хлопотах, которые доставляла борода молодому партизану, Лапиров использовал первую строку народной песни, слегка её перефразировав:

«Борода ль моя, бородушка, до чего ты отросла».

Стихотворение так понравилось композитору Леониду Бакалову, что он написал к нему мелодию. Песня имела большой успех, и с этого момента между композитором и поэтом установилось многолетнее плодотворное сотрудничество.

Говорят, первым исполнителем песни «Партизанская борода» был певец по фамилии Изоголянд. Очень может быть, о нём мы ничего не знаем, но подлинную, всенародную известность «Партизанская борода» получила лишь тогда, когда её начал петь на своих концертах и записал на пластинку Леонид Утёсов.

Те, кому довелось видеть прекрасный музыкальный фильм «Весёлые звёзды» (1954), то наверняка помнит эпизод, когда Леонид Осипович, одетый в партизанский полушубок и с большой накладной бородой исполнял фрагмент той самой военной песни «Партизанская борода».

Нам лишь остаётся сказать, что легендарный диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан, с чьим голосом в нашей памяти ассоциируются боевые сводки «От Советского Информбюро», утверждал, что среди прочих замечательных военных песен он больше всего любил озорную и лукавую песенку «Партизанская борода».

 
То разведка, то засада –
Стричься-бриться мне когда?
Неизбежная досада
Партизану борода.
 

 
Борода ль моя, бородушка,
До чего ты отросла:
Говорили раньше «щётка»,
Говорят теперь «метла»!
 

 
Припев:
Парень я молодой,
А хожу-то с бородой!
Я не беспокоюся,
Пусть растёт до пояса.
 

 
Вот когда прогоним «фрица»,
Будет время – будем бриться,
Бриться, стричься, наряжаться,
С милкой целоваться!
 

 
По врагу стреляю метко,
И зовут меня в строю
То ли «дедушка», то ль «дедка»
За бородку за мою.
 

 
Но повсюду боевому
Бородатому стрелку –
И привет как молодому,
И почёт как старику.
 

 
Припев.
 

 
Мне ни горе, ни кручина,
Что в отряде говорят:
«Вот так чёртушка-детина,
Молодой, а бородат!»
 

 
Лишь одна меня печалит
Невеликая беда:
Партизанские медали
Закрывает борода!
 

 
Припев.
 

В БЕЛЫХ ПРОСТОРАХ
муз. М. Фрадкина, сл. Л. Ошанина

Хорошая песня может родиться только тогда, когда автор работает над своим произведением под впечатлением реально увиденного и лично пережитого. Именно так и работали лучшие советские поэты-песенники и композиторы, и только поэтому песенная эпопея военных лет включает в себя так много замечательных песен, согревающих сердце солдата и одновременно зовущих и вдохновляющих его на бой с врагом.

Создатели песни «В белых просторах» – поэт Лев Ошанин и композитор Марк Фрадкин не раз бывали на фронтах и повидали многое. Они досконально знали солдатское житьё-бытьё, попадали под бомбёжки и артобстрелы. Так было и в начале 1944 года, когда Политуправление Красной Армии направило их на Карельский фронт.

По дороге до места назначения Ошанин, глядя в разукрашенное морозом окно вагона на белые бескрайние просторы Севера и на крутящиеся над полями снежные вихри, стал записывать в блокноте первые строчки будущей песни: «Кружится, кружится, кружится вьюга над нами...». Когда первая строфа была, в общих чертах готова, Фрадкин взял свой аккордеон, с которым никогда не расставался, и начал пробовать различные варианты мелодии.

«Когда Фрадкин и я, как умел, запели несколько полуготовых куплетов песни, – вспоминал Ошанин, – мы завыли, что мы в вагоне. И вдруг увидели сгрудившихся около нас людей. Особенно я запомнил одного. Это был человек лет тридцати пяти со шрамом на правой щеке. Он глядел широко открытыми глазами, в них стояли слёзы. «А ну ещё раз», – выдохнул он. Когда мы подъезжали к Мурманску, песню подпевал уже весь вагон».

Несмотря на этот первый успех, авторы осознавали, что песня была «сырая», над ней ещё нужно было серьёзно работать. К тому же поэту никак не удавалось выразить идею защиты родной земли такими словами стиха, чтобы было видно, о каком именно крае идёт речь.

В район Западной Лицы, в расположение 10-й гвардейской дивизии вылетели на двух «У-2» в сопровождении истребителя, которым управлял командир полка подполковник М. Семянистый. Предосторожность оказалась весьма кстати: появились два «мессершмитта» и как коршуны набросились на тихоходных «уточек». Лётчики «У-2» изворачивались, как могли – маневрировали, прижимались к земле, кружили вокруг скал. И когда уже казалось, что выхода нет и гибель неминуема, один из «мессершмиттов» вдруг загорелся и резко пошёл вниз: это меткая очередь подполковника Семянистого настигла фашистского асса. Вновь цитируем воспоминания Ошанина:

«Как ни странно, но именно в этом полёте додумались, дозрели не получавшиеся строки нашей песни:

 
Каждую, каждую, каждую нашу снежинку,
Каждую каплю карельских озёр голубых,
Камни на скалах и мох на оленьих тропинках
Кровью врага мы омоем в ночах снеговых.
 

Поистине, неисповедимы пути творческого вдохновения! Оно всегда появляется неожиданно, при самых разных, часто в совершенно не подходящих для творчества обстоятельствах.

Дебют песни «В белых просторах» состоялся в расположении 10-й гвардейской дивизии, в битком набитой землянке, под аккомпанемент разрывов вражеских мин. Песня так понравилась воинам, что они, быстро уловив мелодию, хриплыми от мороза голосами спели её несколько раз. По возвращении в Беломорск, авторы были вызваны к командующему Карельским фронтом Мерецкову.

«Помню маленькую комнату дежурного адъютанта. Он попросил подождать – командующий занят. За дверью этой маленькой комнаты угадывался и небольшой кабинет. Но вот открылась дверь – и кабинет оказался неожиданно огромным. К тому же он весь был заполнен людьми. Приглядевшись, я установил, что все они были генералы. Оказывается, шёл военный совет фронта. И среди самых неотложных дел было найдено нужным послушать новую песню.

Я помню и сейчас ощущение праздника и волнения, которые охватили нас. У меня перехватило дыхание, когда я говорил несколько первых вступительных слов. Когда раздались звуки аккордеона и Фрадкин запел, я почувствовал и в его голосе нервную дрожь. По мы были уверены в своей песне. Вот Марк овладел голосом, и песня полилась свободно. Я невольно смотрел на лица, огрубевшие под северным ветром и вьюгами, и читал на них ответное волнение.

Песня кончилась. Два-три коротких восклицания, и всё смолкло. Ждали, видимо, слов командующего или члена Военного совета.

И вот тут-то произошло неожиданное. Поднялся высокий седой генерал-полковник. С годами я утерял его фамилию и должность. Генерал оглядел собравшихся, повернулся к нам и вдруг зло и хрипло сказал:

– Не под ножку песня-то!

– Что, что? – спросил кто-то.

– Не под ножку песня, – повторил генерал. – Ходить под неё нельзя, вот что.

Он был прав. Песня была действительно «не под ножку».

И генерал начал ругать песню. Он заявил, что солдатам такая песня не нужна, что неизвестно, зачем здесь написано о какой-то любви. О любви писать в солдатской песне незачем. И он пустился в длинные воспоминания о своей ещё дореволюционной не то солдатской, не то офицерской юности. И, замаршировав на месте, начал петь старинные солдатские песни в доказательство того, что солдату незачем петь про любовь. Но какую бы песню он ни запел, во втором или в четвёртом куплете непременно оказывалась любовь. Тогда он сердито обрывал песню и начинал новую.

Примерно на пятой окончательно рассердился, ещё раз сказал, что такие песни не нужны, и сел.

Всё это было неожиданно и для нас, и, видимо, для всех. И сам вопрос был необычен для Военного совета. Все молча переглядывались. Потом т. Штыков, чтобы загладить неловкость, сказал несколько добрых слов о песне – что всё в ней складно, правдиво, волнует... Но тут же добавил, что, конечно, песня «под ножку», о которой говорил генерал, очень нужна.

Добрые слова о песне сказал и командующий. Но, в общем, для нас праздник был испорчен. Поздно ночью мы вернулись в Дом офицеров, обиженные и злые. И с ходу написали песню «Моя черноока».

Моя черноока,

От меня ты далёко...

Это была песня «под ножку». И наутро, сдав песни, отметили свои командировочные предписания и уехали в Москву.

Возвращение было горьким и грустным.

А через несколько месяцев в Москве в клубе писателей меня поймали только что приехавшие с Карельского фронта писатели М. Эделъ и Г. Фиш. Они начали рассказывать, какой любовью пользуется там наша песня, как с ней не расстаются солдаты, как заставляют ансамбль на каж~ дом концерте петь её по несколько раз, как она помогает воевать и какими добрыми словами вспоминают нас с Фрадкиным.

– Да о какой песне идёт речь? – не выдержал я. – Видимо, о той, которая «Моя черноока»?

– Какая черноока? – удивились они. – О той, которая кружится, кружится...

Кружится, кружиться... Эта песня живёт и сейчас. Только сразу после победы вместо строки «линия фронта легла» безо всякого моего участия стали петь «наша граница легла». А строку «кровью врага мы омоем в ночах снеговых» заменили строкой «Мы бережём в пограничных ночах снеговых».

Как видим, хрущёвские цензоры, меняя по своему разумению строки не ими написанной песни, даже не сочли нужным поставить в известность её авторов.

Мы вернули песне её первоначальную авторскую форму, ведь данный сборник составлен как песенная летопись Великой Отечественной войны, а в летописях ничего менять не полагается.

 
Кружится, кружится, кружится вьюга над нами,
Стынет над нами полярная белая мгла.
В этих просторах снегами, глухими снегами,
Белыми скалами линия фронта легла.
 

 
Каждую, каждую, каждую нашу снежинку,
Каждую каплю карельских озёр голубых,
Камни на скалах и мох на оленьих тропинках
Кровью врага мы омоем в ночах снеговых.
 

 
Милая, милая, милая, там за горами,
Там, где ночами стоит над тобой тишина,
Знай, дорогая, – солдатское сердце не камень,
Женская верность солдату в разлуке нужна.
 

 
Тянутся, тянутся зимние ночи слепые,
Летом не сходит полярное солнце с высот.
В этих просторах великой Советской России
Русский солдат свою верную службу несёт.