Песенная летопись Великой Отечественной войны

Текст добавлен: 29 сентября 2016, 04:40

Текст книги "Песенная летопись Великой Отечественной войны"

Автор книги: Анатолий Железный

Соавторы: Леонид Шемета

Жанры:

Поэзия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Назад к карточке книги

«МОРСКОЙ ЯСТРЕБ»
муз. Ю. Милютина, сл. Е. Долматовского

Весной 1941 года на Одесской киностудии режиссёр Владимир Браун снимал художественный фильм «Морской ястреб». В фильме рассказывалось о нелёгкой борьбе советского сторожевого корабля с подводной лодкой некого условного противника. Съёмки были в самом разгаре, когда неожиданно грянула война, и в сценарий пришлось срочно внести уточнение: вражеская подводная лодка, которая была закамуфлирована под мирное рыбачье судно, оказалась немецкой.

Первоначально писать музыку к фильму планировалось поручить композитору Юрию Милютину. Но тот как раз в это время работал над двумя фильмами: в Москве – над фильмом «Сердца четырёх», и тут же, в Одессе, на фильмом «Дочь моряка». Поэтому вместо него режиссёр Браун пригласил Генриха Варса, руководителя Львовского теа-джаза.

У Варса был большой опыт работы в польском кино, поэтому он легко справился с музыкальным оформлением фильма «Морской ястреб». Но когда дело дошло до написания заглавной песни, то он вежливо, но твёрдо отказался, мотивируя свой отказ тем, что для написания популярной песни нужно быть гражданином СССР и хорошо знать характер, быт, нравы, и эстетические запросы советских людей. Иностранец, проживший в стране всего два года, ничего этого знать не может. И он, разумеется, был прав.

К счастью, в это время освободился Ю. Милютин. Он сразу согласился написать необходимую для фильма песню и предложил, что текст будущей песни может написать молодой поэт Евгений Долматовский, вместе с которым он успешно работал над песнями к фильму «Сердца четырёх».

Песня Милютина на слова Долматовского получилась замечательная, причём особое впечатление производили слова припева «Отходит от берега «Ястреб морской» и девушка машет рукой». В фильме песню пел актёр Чеслав Сушкевич, исполнитель роли матроса Карпенко, и очень скоро песню запела вся съёмочная группа.

Началась война, и было решено прекратить съёмки, но по настоянию военного консультанта картины контр-адмирала Б. Жукова их продолжили, ведь это уже был фильм о борьбе с фашистами. И работа над фильмом продолжилась, несмотря даже на то, что Одесса уже начала подвергаться бомбардировкам. Обстановка ухудшалась, и съёмочная группа для завершения работы была перебазирована в Новороссийск. Здесь артисты, занятые в картине, в свободное от съёмок время сформировали артистическую группу и выступали в госпиталях, на призывных пунктах, в воинских частях, в цехах фабрик и заводов. И каждое своё выступление они заканчивали исполнением песни «Морской ястреб». Песня была мелодичная, легко запоминалась, её содержание многое говорило каждому моряку. А когда 24 января 1942 года фильм «Морской ястреб» вышел на экраны страны, её узнали и полюбили во всех уголках страны.

Начиная со времён «хрущёвской оттепели» кинофильм «Морской ястреб» по каким-то неведомым ныне соображениям был изъят из проката и постепенно забылся. А так как его заглавная песня не была записана на пластинку и не транслировалась по радио, то была забыта и она.

Но вот в середине 70-х гг. о ней неожиданно напомнил ни кто иной, как Леонид Ильич Брежнев в своей книге «Малая земля». Малой землёй назывался небольшой клочок земли под Новороссийском, отбитом у гитлеровцев морскими пехотинцами 18-й десантной армии и удерживаемой ими 225 героических дней.

Военные статистики потом подсчитали, что на каждого защитника Малой земли пришлось почти по 1330 кг вражеских бомб и снарядов. И вот в этой, не поддающейся никаким описаниям обстановке, находилось место и для песни. Особенно любимой, по свидетельству Л. Брежнева, была песня «Морской ястреб».

С тех пор эта песня пережила как бы второе рождение: её снова стали издавать в песенных сборниках, её стал исполнять популярный певец Иосиф Кобзон.

Закурим матросские трубки
И выйдем из тесных кают.
Пусть волны доходят до рубки,
Но с ног они нас не собьют.

На этой дубовой скорлупке
Железные люди живут!
Отходит от берега «Ястреб морской»
И девушка машет рукой.

Мы клятвой связались до гроба –
Пусть тысячи бурь впереди,
Ведь ястреб под вахтенной робой
Наколот у нас на груди.

Эй, старый разбойник, попробуй
К родным берегам подойти!
Отходит от берега «Ястреб морской»
И девушка машет рукой.

Мы дружбу скрутили канатом,
Гордимся мы дружбой такой!
Мы в море уходим, ребята,
Нам Родина машет рукой.

На палубе парус крылатый
Взлетает, как ястреб морской.
Отходит от берега «Ястреб морской»
И девушка машет рукой.

ДВА МАКСИМА
муз. С. Каца, сл. В. Дыховичного

Однажды поэта Владимира Дыховичного пригласили выступить перед ранеными бойцами. Когда поэт пришёл в госпиталь, то первое, что он увидел, это стоящий в вестибюле под лестницей армейский пулемёт системы «Максим». А среди раненых, как выяснилось, был и хозяин пулемёта, которого звали тоже Максим! Это удивительное совпадение так поразило поэтическое воображение Дыховичного, что он, вернувшись из госпиталя, немедленно засел за сочинение стихотворения о «двух Максимах».

На другой день, встретившись со знакомым композитором Сигизмундом Кацем, поэт показал ему своё стихотворение. Когда тот прочитал стихотворение, то сразу понял, что оно имеет ярко выраженную песенную форму, а песня, если она хороша, воздействует на слушателей намного сильнее, чем просто стихотворение. И. Сигизмунд Кац решил сочинить мелодию к стихотворению Дыховичного.

«1941 год – грозный год, – писал композитор в своей книге «Дорогами памяти». – В конце июля начались воздушные налёты на столицу. Многие москвичи дежурили на крышах своих домов, во дворах и подъездах. Хорошо помню свой номер четыре, чердачное окно, из которого я выглядывал на улицу... Иногда бывало очень шумно и хлопотно, но кое-когда удавалось сидеть «без дела»... В такие более спокойные для нашего района ночи, я обычно пытался сочинять – это немного отвлекало от тяжёлых мыслей, связанных с внезапно начавшейся войной, и немного избавляло от чувства – что сказать! – страха...

– Так-так-так, – говорит пулемётчик,

– Так-так-так, – говорит пулемёт, – пытался я вникнуть в стихи Дыховичного, которые он мне вручил, – мы случайно встретились на улице. Поздно ночью, после отбоя воздушной тревоги, посидел немного за роялем, потом за письменным столом, и через два-три часа клавир песни был готов. Я сразу почувствовал, как растёт ощущение своей причастности к семье защитников Москвы. Впервые с начала войны я уснул сразу. Моя творческая совесть была спокойна: первая военная песня написана».

Правда, на радио новую песню приняли без энтузиазма, посчитали её излишне легкомысленной, но потом всё же решили пустить в эфир и посмотреть на реакцию радиослушателей. Постановили, что песню споет Борис Чирков, исполнитель роли легендарного киногероя Максима. В ближайшей радиопередаче Чирков сначала спел полюбившуюся всем песню «Крутится, вертится шар голубой» с новыми, «военными» словами, а затем обратился с приветствием к красноармейцам, сражающимся на фронтах, и закончил своё приветствие исполнением новой песни «Два Максима». И буквально на следующий же день на радио посыпались сотни писем и телефонных звонков с просьбой повторить песню. Таким образом, спор о песне был раз и навсегда решён самими радиослушателями.

В 1941 году песня «Два Максима» была записана на пластинку в исполнении популярного артиста Георгия Виноградова в сопровождении джаз-оркестра Наркомата обороны под управлением Ю.Лаврентьева. Вскоре оркестр Лаврентьева при выходе из окружения под Вязьмой почти весь погиб. Среди прорвавшихся артистов был и Георгий Виноградов.

В 1943 году Георгий Виноградов вновь записал на пластинку песню «Два Максима», на этот раз с джаз-оркекстром ВРК под управлением А. Цфасмана (пластинка № 360 по нумерации 1942-1943 гг.).

Популярность песни была столь велика, что матрицы, с которых печатали тиражи пластинок, быстро износились, поэтому пришлось делать ещё одну, уже третью по счёту запись (пластинка № 11581). Всё это ясно говорило о колоссальной популярности песни о двух «максимах».

На границе шумели берёзки,
Где теперь пришлось нам воевать.
Там служили-дружили два тёзки,
И обоих Максимами звать.

Был один пулемётчик толковый, -
Познакомьтесь с Максимом моим!
А другой пулемёт был станковый
По прозванию тоже «Максим».

Крепко спаяны дружбою старой.
Принимали грозные бои
Неразлучною дружною парой,
Оба тёзки Максима мои.

Очень точно наводит наводчик,
А «Максим»словно молния бьёт!
Так-так-так, – говорит пулемётчик,
Так-так-так, – говорит пулемёт!

От осколка германской гранаты
Не случилось уберечься им:
Пулемётчик был ранен, ребята,
Повреждён пулемёт был «Максим»...

Дни леченья проносятся мимо,
И дружочку был сделан ремонт.
И опять оба тёзки Максима
Возвращаются оба на фронт.

А на фронте горячий и хлёсткий
Ураганный бой гремит опять.
И опять служат-дружат два тёзки,
И обоих Максимами звать!

Снова точно наводит наводчик,
С «максимальною» точностью бьёт.
Так-так-так, – говорит пулемётчик,
Так-так-так, – говорит пулемёт!

МЫ ИЗ ОДЕССЫ МОРЯКИ
муз. Ю. Милютина, сл. В. Гусева

Незадолго до войны на Одесской киностудии снималась музыкальная комедия «Дочь моряка». Съёмки продолжались и в начале войны, но потом съёмочную группу всё же пришлось эвакуировать в тыл.

Несмотря на тяжёлые оборонительные бои на всех фронтах, 10 мая 1942 года фильм вышел на экраны страны и даже имел какой-то успех, ведь многим хоть на какое-то время хотелось пожить мирной счастливой довоенной жизнью, где вместо грохота бомбёжек звучала красивая музыка и люди влюблялись друг в друга. Особенно понравилась зрителям прозвучавшая в фильме песня «Мы из Одессы моряки», в которой был такой припев:

Деревья нас в дорогу провожали. Мальчишки нас толпою окружали. «Откуда вы?» Мы шли и отвечали: «Мы из Одессы моряки!»

При исполнении песни один из матросов бил чечётку.

Шла война, и многие «мирные» песни, изменив свои тексты, становились военными и начинали воевать с врагом в качестве идеологического оружия. То же произошло и с песней «Мы из Одессы моряки». Виктор Гусев переделал первоначальный текст песни, её стала исполнять и записала на пластинку Клавдия Шульженко, в результате чего песня заняла достойное место в песенной летописи Великой Отечественной войны.

Улица одесская, старые каштаны,
Осень черноморская – бури да туманы.
Под огнями грозными в тихий час ночной
Покидаем город мы, город наш родной.

Деревья нас печально провожали,
«Откуда вы?» – они во тьме шептали.
Мы шли вперёд и тихо отвечали:
«Мы из Одессы моряки».

С той поры в сраженьях мы не раз бывали,
Мы из сёл захваченных немцев выбивали.
Нам навстречу женщины шли в полночный час,
Наши братья кровные обнимали нас.

Как сыновей старухи нас встречали,
«Откуда вы?» – с волненьем повторяли.
Мы шли вперёд и тихо отвечали:
«Мы из Одессы моряки».

За Одессу милую, за родимый дом,
За друзей-товарищей в битву мы идём.
Что ж, что ночка тёмная, что кругом ни зги,
Ведь недаром дьяволами нас зовут враги!

«Откуда вы, – кричат они, – не знаем!
В чём ваша сила, мы не понимаем!»
А мы в бою им сталью отвечаем:
«Мы из Одессы моряки!»

Мы не знаем – осенью, иль зимой туманной
Мы вернёмся в город наш, город наш желанный.
Мы узнаем город наш, милый старый дом.
Это время близится, мы к тебе придём!

И встретит нас весёлый шум прибоя,
Мы постучим в окно своё родное.
«Откуда вы?» – «Мы прямо с поля боя,
Пришли в Одессу моряки!»

КЛЯТВА
муз. Г. Верёвки, сл. М. Бажана

В 1941 году в одном из октябрьских номеров фронтовой газеты «За Радянську Украшу» было опубликовано стихотворение известного украинского поэта Мыколы Бажана «Клятва», каждая строфа которого заканчивалась словами: «Нiколи, Нiколи не буде Вкраïна рабою фашистських катiв!» И эти строки действительно звучали как клятва народа Украины, каждого украинца, независимо от его национальности и от того, где бы он ни находился – на фронте или в тылу.

Прочитав «Клятву», выдающийся украинский драматург Александр Корнейчук сказал так: «Слова «Клятвы» перестали быть собственностью автора, они стали народной мыслью, общим достоянием».

Немало украинских композиторов, работавших над военной тематикой, пытались сделать из «Клятвы» массовую песню, но так и не смогли создать мелодии, адекватной тексту стихотворения. И вот почти через год это удалось сделать преподавателю Киевской консерватории Григорию Верёвке.

Григорий Гурьевич Верёвка ещё с 1919 года руководил различными самодеятельными хоровыми коллективами, собирал народные песни во всех уголках Украины. Это было его любимым делом, которому он посвятил всю свою жизнь. Нередко он и сам брался за перо и писал песни.

Когда немецкие войска стали приближаться к Киеву, Киевскую консерваторию эвакуировали в столицу Башкирской АССР – г. Уфу. И здесь Верёвка не забыл своё дело и возглавил самодеятельный хоровой коллектив при Доме Красной Армии.

Хор исполнял для работников местных фабрик и заводов, курсантов военных училищ и раненых воинов русские, украинские и башкирские народные песни, песни советских композиторов. Именно этот коллектив и стал первым исполнителем песни «Клятва» с самой удачной в музыкальном плане мелодией, созданной Григорием Верёвкой в конце июня 1942 года.

Своими воспоминаниями о первом исполнении песни «Клятва» делится украинский писатель Дмытро Косарик:

«Мне довелось быть во время войны в служебной командировке в Уфе в августе 1942 года, и там по совету Павла Тычины я пошёл на концерт ансамбля Верёвки. В просторном длинном коридоре на двух рядах белых коек лежали и сидели забинтованные раненые, а все, кто мог стоять сам, или опираясь на костыли, затаив дыхание, сосредоточили свои взволнованные взгляды на хористах.

Осторожно, на цыпочках проходили певцы в украинском национальном одеянии между кроватями к главной стене. На фоне хорового коллектива появилась скромная фигура руководителя. Григорий Гурьевич в военной гимнастёрке выступил вперёд, обратившись к воинам с двумя-тремя словами приветствия и благодарности, с искренним уважением низко поклонился им, а затем, повернувшись к хору, распростёр свои руки, взмахнул ими – и полилась родная песня... Она затронула струны каждого сердца. А уж гармония хорового пения у дирижёра Верёвки была недостижимой и непревзойдённой, а главное, та же гармония творилась не как красота для красоты, а была насквозь проникнута самыми нежнейшими чувствами к родной земле...

Впервые понеслась из Уфы на все фронты патриотическая присяга украинского народа на верность в битве против фашистской неволи:

Нiколи, Нiколи не буде Вкраïна

Рабою фашистських катiв!

Благодарность и почёт, честь и хвала двум авторским началам – поэта и композитора, что в творческом единении так своевременно дали народу столь необходимое выражение патриотического чувства»...

Через год Григорий Верёвка основал и возглавил один из лучших национально-хоровых коллективов – Украинский народный хор, и песня «Клятва» много лет украшала его репертуар.

В нас клятва едина i воля едина,
Единий в нас клич i порив:
Нiколи, нiколи не буде Вкраïна
Рабою фашистських катiв!

Ми сталлю з гармати, свинцем з карабiна
Розтрощимо вщент ворогiв.
Нiколи, нiколи не буде Вкраïна
Рабою фашистських катiв!

До бою звелась богатирська дружина
Радянських народiв-братiв.
Нiколи, нiколи не буде Вкраïна
Рабою фашистських катiв!

Вкладае меча в руки вiрного сина
Наш край, щоб цей меч пломенiв.
Нiколи, нiколи не буде Вкраïна
Рабою фашистських катiв!

Роззявилась свастики паща змiïна,
Та гада розчавить наш гнiв.
Нiколи, нiколи не буде Вкраïна
Рабою фашистських катiв!

Iде по шляхам перемог Батькiвщина
Пiд прапором бiльшовикiв.
Нiколи, нiколи не буде Вкраïна
Рабою фашистських катiв!

ПЕСНЯ О ДНЕПРЕ
муз. М. Фрадкина, сл. Е. Долматовского

22 июня 1941 года – один из самых горестных дней в истории нашей страны. В этот день цветущие города и сёла Украины приняли на себя жесточайшие удары с земли и воздуха. Началась Великая Отечественная война, и её первые месяцы оказались самыми трудными для нашего народа. Но именно в это время начали создаваться самые лучшие песни, которые своим оптимизмом вселяли в советских людей уверенность в неминуемой победе над врагом.

Одной из таких песен была и остаётся незабываемая «Песня о Днепре».

Военный корреспондент газеты «Комсомольская правда», молодой, но уже известный поэт Евгений Долматовский, который был откомандирован на Украину, стал свидетелем тяжёлых и кровопролитных боёв красноармейских частей с наступающим противником, который ожесточённо рвался к Киеву и Днепру. Под Каневом Долматовский с группой красноармейцев оказался в окружении, из которого каким-то чудом удалось вырваться, переправившись на левый берег Днепра.

«Горькие слова «Ой, Днипро, Днипро» – вспоминал Е. Долматовский, – жили тут, на берегах великой реки, в голосах женщин, в коротких и суровых разговорах партизан. Я уже не мог расстаться с этими словами, больше похожими на выдох, на стон».

Постепенно, сочиняя строку за строкой, поэт создал одно из своих самых замечательных стихотворений. Вскоре репортёрская судьба привела его в город Урюпинск, где формировались части Юго-Западного фронта.

В это время перед бойцами выступал приданный фронту ансамбль песни и пляски. Долматовский познакомился с двумя участниками ансамбля, молодыми артистами, которые вели конферанс, – Юрием Тимошенко и Ефимом Березиным. Поэт прочитал им своё стихотворение о Днепре и сказал, что было бы неплохо, если бы оно стало песней. Артисты посоветовали обратиться к второму дирижёру ансамбля Марку Фрадкину, который уже имел опыт сочинения песен для ансамбля.

«Судьба свела нас с Долматовским, – вспоминал Фрадкин, – Каждая оставленная граница, каждая пядь родной земли, которую пусть временно, но топчет вражеский сапог, болью отзывались в сердце. «Ой, Днипро, Днипро, ты течёшь вдали, и волна твоя, как слеза...». Эти стихи, прочитанные мне Долматовским, поразили... Мы нашли старенькое пианино в доме священника и почти на одном дыхании, за несколько часов написали песню».

В тот же день руководители ансамбля включили новую песню в репертуар коллектива. Ночью началась репетиция, но хоровая группа, состоящая в основном из украинцев, сначала петь просто не могли: душили слёзы.

К утру песня насилу была разучена, а утром её уже пели на концерте. Собралось свыше тысячи слушателей – солдаты, командиры, персонал госпиталей. И вот зазвучала «Песня о Днепре».

Когда она закончилась, все слушатели встали и молча, в полной тишине некоторое время смотрели на сцену. При этом многие украдкой смахивали слёзы. Потом раздался гром аплодисментов, зал зашумел и стал требовать повторить песню. Повторять пришлось ещё два раза. Авторам «Песни о Днепре» стало ясно, что они, как говорится, «попали в точку», сумев выразить самые сокровенные чаяния людей, затронули самые чувствительные струны их души.

Замечательным исполнителем «Песни о Днепре» был выдающийся украинский оперный певец, народный артист СССР Михаил Гришко. В 1944 году он снялся в кинофильме Тбилисской киностудии – «Щит Джургая», где проникновенно исполнил эту песню. За это исполнение Гришко был позднее удостоен самой престижной в то время награды в области искусств – Сталинской премии.

Здесь мы приводим первоначальный текст песни, – такой, каким он был напет в 1942 году на пластинку № 120/121 Краснознамённым ансамблем красноармейской песни и пляски СССР под управлением А.В. Александрова (солист Л.А. Ярошенко).

Встречающиеся в песне украинизмы (Днипро, ворог) употреблены самим автором текста.

У прибрежных лоз, у высоких круч,
И любили мы, и росли.
Ой, Днипро, Днипро, ты широк, могуч,
Над тобой летят журавли.

Ты увидел бой, Днепр отец-река,
Мы в атаку шли под горой.
Кто погиб за Днепр будет жить в веках,
Коль сражался он как герой.

Враг напал на нас, мы с Днепра ушли,
Смертный бой гремел, как гроза.
Ой, Днипро, Днипро, ты течёшь вдали,
И вода твоя, как слеза...

Из твоих стремнин ворог воду пьёт.
Захлебнётся он той водой!
Будет славный час – мы пойдём вперёд
И увидимся вновь с тобой.

Бьёт фашистский сброд Украина-мать
Партизанкою по Днепру.
Скоро выйдет вновь сыновей встречать, -
Слёзы высохнут на ветру.

Кровь фашистских псов пусть рекой течёт,
Враг заветный край не возьмёт.
Как весенний Днепр всех врагов сметёт
Наша Армия, наш народ!

ПЕСНЯ ЗАЩИТНИКОВ МОСКВЫ
муз. Б. Мокроусова, сл. А. Суркова

В середине декабря 1941 года, выдержав беспрецедентный натиск отборных фашистских армий, наши войска перешли в решительное наступление и, перемолов вражеские части, отбросили врага на многие сотни километров от Москвы.

Во время подготовки наступления была специально сформирована группа кинодокументалистов, которая должна была зафиксировать на плёнке эту историческую битву. Группу возглавляли такие известные режиссёры, как И. Варламов и И. Копалин. Съёмки вели опытные операторы – И. Беляков, Г. Бобров, Т. Бунимович, П. Касаткин, а также Р. Кармен, М. Шнейдеров и много других.

Дикторский текст готовил писатель П. Павленко, музыку писал композитор Борис Мокроусов. Когда после завершения битвы начался монтаж документального фильма, получившего название «Разгром немецких войск под Москвой», то возникла идея включить в музыкальное оформление фильма боевую песню, которая отражала бы не только суть запёчатлённых в нём событий, но также и чувства воинов, грудью защитивших свою великую столицу.

Поэтов-песенников в то время найти в городе было трудно, все были либо на фронтах, либо в эвакуации. Режиссёр фильма Илья Копалин вспоминает:

«Однажды выяснилось, что с фронта вернулся поэт Александр Сурков. Я разыскал его в редакции газеты «Гудок». Сначала он и слышать не хотел «о какой-то песне» для кино, когда такие события на фронте. Пришлось доказывать важность задания. Подумав, Сурков сказал: «Ну, вот что. Писать песню мне некогда, а есть у меня подготовленное для печати стихотворение о защитниках Москвы. Подойдёт – берите».

Оказалось, что стихотворение Суркова удивительно точно отвечает поставленной задаче. Борис Мокроусов сразу же начал работать над мелодией, и вскоре песня была готова. Съёмочная группа горячо одобрила «Песню защитников Москвы», её быстро разучили и с большим вдохновением пели тут же, на съёмочной площадке.

В начале 1942 года фильм «Разгром немецких войск под Москвой» вышел на экраны страны. Прозвучавшая в нём песня сразу же всем полюбилась и быстро приобрела самую широкую известность и популярность.