Текст книги "Месть за победу — новая война"
Автор книги: Анатолий Уткин
Жанр:
Политика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 40 страниц)
Эти отношения противоречивы. Сейчас впервые после крушения Советского Союза некий центр бросает Америке своего рода вызов в сфере того, что получило название soft power: комбинация экономической активности, интеллектуального горения, культурного самоутверждения, привлекательной торговли, настойчивой и вежливой дипломатии – и это на фоне растущей военной мощи. Как оценивает американский журнал, «Китай еще не может делать фильмы лучше голливудских, создавать компании типа «Дженерал электрик» или соперничать с лучшими традициями государственного департамента (по меньшей мере, там, где Америка действительно заботится о результате). Но игра продолжается, и Китай начинает подрывать культурное, экономическое и дипломатическое влияние США. К сожалению, односторонность и близорукий фокус Америки на терроризм дает Пекину шанс»[476]476
Kurlantzick J. China's Chance («Commentary», March 2005).
[Закрыть].
Еще десять лет назад такое было абсолютно невозможно. Но сейчас мы видим даже уменьшение (в течение года) численности иностранных студентов на 14 тысяч. Все меньше шансов на то, что президенты азиатских стран выйдут из американских университетов, как, скажем, нынешний президент Филиппин Глория Арройо (окончившая Джорджтаунский университет).
Исключительный рост Китая создал дефицит в торговле с ним Соединенных Штатов – 105 млрд долл. в 2004 г. Быстрота происшедших изменений не позволила Вашингтону нащупать верную стратегию. Взобравшиеся на вершину мировой пирамиды американцы оказались неспособными дать ясный анализ того, что им несет бурный подъем Китая. Отсюда всеобщая чувствительность. Новое поколение китайских дипломатов весьма отличается от прежнего – они говорят на иностранных языках, они могут объяснить взаимоотношения неоконсерваторов между собой в Вашингтоне.
Китайские руководители достаточно часто говорят о том, что «некоторые внешние силы» – явно имея в виду американцев – «не являются естественными партнерами Азии». Китайские дипломаты говорят, что им приходится работать между двумя «сумасшедшими нациями» – Северной Кореей и Америкой.
Отметим, что, вступив в 2002 г. в ВТО, Китай энергично стремится понизить ограничения на торговлю, что очень отличается от протекционизма Америки, проявленного в период президентства Дж. Буша–младшего.
Уже на текущем этапе антикитайская кампания была бы в США неизбежной, если бы Пекин не приглашал с такой широтой американцев на свой внутренний рынок. Такие американские компании, как «Дженерал моторс», «Моторола», «Проктер энд Гэмбл», получают значительные прибыли на внутреннем китайском рынке (до 26 млрд долл. – объем продаж). Терпят от китайского экспорта в основном средний и малый американский бизнес. И все же американцы (совместно с японцами и южнокорейцами) настаивают на ревальвации юаня, имеющего с 1994 г. фиксированный курс в отношении доллара (8,3 юаня = 1 доллар США). Американские фирмы хотели бы видеть ревальвацию на 30–40 %.
Американцы оценивают ситуацию так: «Режим Ху Цзиньтао постоянно указывает другим азиатским странам, что рост Китая как великой державы не должен вызывать у них опасения. Но китайская обеспокоенность по поводу надежных источников энергии может подвигнуть Китай на большую настойчивость в отношении южных соседей. В настоящее время китайские нефтяные компании осуществляют разнообразные проекты в Индонезии, Латинской Америке, Африке, Австралии. Правительство Папуа – Новой Гвинеи пригласило китайцев для разработки большого никелевого проекта и прогнозируемого нефтепровода к Австралии. Прежние чемпионы капиталовложений в природные разработки – американские, британские, канадские, австралийские и южноафриканские компании – ныне стремятся войти в долю к китайским проектам для совместной разработки месторождений. «Рио – Тинто» имеет несколько совместных проектов в Бразилии; «БХП» обнародовала план 25-летнего сотрудничества с Китаем; Саудовская Аравия недавно позволила китайским компаниям инвестировать в поиски новых месторождений нефти и сотрудничать в создании атомной электростанции в Пакистане. В случае ухудшения американо–саудовских отношений Китай вполне может занять чрезвычайно важное место в стратегически важном районе. В июле 2003 г. Китайская национальная нефтяная корпорация инвестировала 350 млн долл. в покупку нескольких нефтеочистительных заводов в Алжире. Еще более впечатляющими стали китайские инвестиции в Иране.
Америка все чаще встречает в китайцах конкурентов на самых далеких широтах. США и КНР противостоят в нескольких конфликтных районах. Общая линия – завязать особые отношения с богатыми ресурсами странами у Китая осталась, и это грозит немалыми противоречиями.
Во–первых, это Ближний Восток. Уже в конце 1990‑х годов Пекин предложил современную военную технологию Ирану. Жесткий протест Америки на данном этапе сработал, но в дальней перспективе Китай едва ли отставит политику сближения с нефтеносными арабскими странами и Ираном.
Во–вторых, свобода морей. Это острейший вопрос. В первые десятилетия XX века во многом из–за него разразилась Первая мировая война (когда кайзеровская Германия бросила вызов Британии, а затем Америка решительно заместила Британию в качестве «контролера» Мирового океана. Согласится ли Китай на роль «опекаемого» в морских просторах глобального импортера? Или мощь страны потребует от США потесниться и позволить растущему военно–морскому флоту КНР охранять караваны своих грузовых судов со всего мира?
В-третьих, у Китая и Америки различные подходы к внутренним конфликтам (скажем, в Судане). США уже покинули соседнее Сомали; окажется ли Пекин успешнее в попытках опеки тех почти неприкаянных стран, которые США называют rogue states? Китайцы уже закрепились в нефтяном секторе Судана. В целом ряде африканских государств присутствуют китайские миссии, китайские военные делегации, относительно дешево продающие оружие. Китай очень высоко ценит высококачественную западноафриканскую нефть, общий объем экспорта которой доходит до миллиона баррелей в день (бвд). Вся же Африка будет к 2010 г. давать 1,5 млн бвд[477]477
«The National Interest», Winter 2003/04, p. 47. («The New Geopolitics of Oil»).
[Закрыть].
Американские специалисты полагают, что активизации китайской внешней политики будет предшествовать относительно мирный период в ближайшее пятилетие. В 2008 г. китайцы проводят Олимпийские игры (которые они намерены выиграть), что явственно повышает престиж страны. В 2010 г. Китай устраивает Всемирную выставку в Шанхае. Китай повысит свой престиж в мире и только после этого активизирует свою внешнюю политику. Пекин очень ценит свой бурный рост и проявит осторожность, чтобы не прервать процесс. Очень влиятельным является аргумент, что Китай не будет стараться выдворить из Азии Соединенные Штаты, боясь немедленного ядерного вооружения Японии.
Тайвань? Как утверждает Мирсхаймер, «если китайцы достаточно разумны, они предпочтут не бросаться в битву за Тайвань прямо сейчас. Время еще не наступило. Они сконцентрируются на построении своей экономики до таких пределов, что она станет больше американской. Тогда они смогут перевести свою экономическую мощь в военную и создать такую ситуацию, когда занимаемые ими позиции позволят им диктовать свои условия государствам региона и создать все виды осложнений Соединенным Штатам. С китайской точки зрения, было бы идеальным оставить за собой Азию и в то же время позволить Бразилии, Аргентине или Мексике превратиться в великие державы и заставить Соединенные Штаты сконцентрироваться на собственном регионе»[478]478
Mearsheimer J. It's Not a Pretty Picture («Foreign Policy», January/ February 2005, p. 26).
[Закрыть]. И все же.
В настоящее время разведывательные самолеты ВВС США постоянно облетают китайское побережье; американская военная машина определенно оборачивается к самой населенной стране мира. Подлинным предвестием будущего является (как уже говорилось) многозначительный эпизод, имевший место 1 апреля 2001 г.: американский разведывательный самолет сбил китайский истребитель и был посажен на остров Хайнань. В течение нескольких месяцев американская сторона безуспешно пыталась вернуть экипаж самолета–разведчика. Китай требовал извинения по всей форме.
Ответ Китая сказался прежде всего в том, что Пекин объявил об увеличении на 17,6 % ежегодных военных расходов. Официально военные расходы КНР составляют 20 млрд долл., но большинство специалистов оценивают их цифрой, приближенной к 60 млрд долл. Китай заказал у России восемь подводных лодок проекта 636 класса «Кило» (стоимость сделки 1 млрд долл.). Эти подводные лодки известны своим тихим ходом, что делает их идеальным оружием для обнаружения американских авианосцев, входящих в Тайваньский пролив. Тайвань выразил желание иметь подобное оружие. (Следует при этом учитывать переживаемые Тайванем экономические трудности.) Континентальный Китай сделал несколько примирительных шагов, предлагая создать непосредственные воздушные, морские и телекоммуникационные связи. КНР уже имеет особые связи с островами Куэмой и Мацзу.
Тайвань же инвестировал в 2001 г. 2 млрд долл. в экономику континентального Китая (рост вдвое за год). Общие же тайваньские инвестиции в КНР составили около 40 млрд долл. – организованные через третьи страны. (Напомним, что Тайвань – третья электронная держава мира, и Пекин опасается быть поставленным «на место» малым островом. Это имело бы крайне негативный эффект на правящую в КНР систему.) Пока трудно себе представить успешный бросок НОАК через Тайваньский пролив. Но при этом не забудем, что КНР покупает все более современные военно–морские суда у России (миноносцы класса «Современный» и др.), оснащенные сверхзвуковыми ракетами. Ныне КНР готовит и преобладающую авиацию, и способные к современным действиям военно–морские силы. Вокруг Тайбэя уже стоят противоракетные американские ракеты «Пэтриот». Тайваньский президент призывает готовиться к битвам «за пределами острова», намекая на возможность большого десанта на континент. Но напомним, что, в отличие от Тайваня, большой Китай имеет ядерное оружие. Если Тайвань нанесет удары по таким центрам, как Шанхай, китайское руководство может обратиться к ядерному оружию.
В свете этого Пекин пришел в ярость в результате визита президента Тайваня Чень Шуйбяня в Соединенные Штаты с сопутствующими встречами с лидерами американского конгресса. Пекин предлагает Тайбэю уже испробованную систему «одна страна – две системы», что пока не имеет успеха ввиду противоречивых результатов в Гонконге.
Сейчас Тайвань готовится к закупке в США весьма совершенного оружия – 200 ракет «воздух – воздух» AIN‑12 °C, 71 противокорабельной ракеты «Гарпун», 146 гаубиц. Тайваньские пилоты владеют 150 усовершенствованными истребителями Ф-16. Тайвань выделяет 5 млрд долл. для закупки американских миноносцев класса «Кидд», 12 противолодочных самолетов и 8 подводных лодок[479]479
Harvey R. Global Disorder. How to Avoid a Forth World War. London: Robinson, 2003, p. 148.
[Закрыть].
Эти планы привели Пекин в ярость. Сами китайские специалисты отмечают, что «китайское общественное мнение в отношении Соединенных Штатов начиная с 1998 г. изменилось самым серьезным образом. США обозначили угрозу азиатско–тихоокеанской безопасности. Никогда мы не говорили этого столь прямо. Я думаю, что Китай сейчас более чем когда–либо готов к лобовому столкновению с Соединенными Штатами». Журнал «Китайская военная наука» пишет: «Наступает время новой гонки вооружений. Война находится совсем недалеко от нас»[480]480
Ibid.
[Закрыть].
В 2001 г. КНР закупила 40 наиболее современных истребителей Су‑30 в дополнение к уже имеющимся 48 истребителям Су‑27; эти силы предполагается увеличить еще в четыре раза. Закуплены весьма совершенные транспортные самолеты «Ильюшин-А-50», позволяющие раннее оповещение. Если американцы снабдят Тайвань не менее совершенным оружием, то континентальные китайцы пойдут на вооружение своих войск ракетной техникой – новый этап в очень серьезной гонке вооружений.
Оптимисты говорят, что Китай бурно развивается и нет оснований думать, что он сам прервет этот столь благоприятный для него процесс. А пессимисты указывают на Германию, бурно развивавшуюся в 1939 г., и на Японию с ее феноменальным ростом в 1941 г. Логика действий великих держав иная.
Нет сомнений в том, что Соединенные Штаты рассматривают Китай как наиболее серьезную угрозу своей безопасности. Авторитетный аналитик Джон Мирсхаймер утверждает в 2005 г.: «Китай не может вырасти в великую державу мирным путем, и если Китай продолжит свой драматический экономический рост в следующие десятилетия, Соединенные Штаты и Китай, вероятно, вступят в период интенсивного соперничества в области безопасности, и вероятность войны между ними будет значительной. Большинство же соседей Китая, включая Индию, Сингапур, Южную Корею, Россию и Вьетнам, вероятно, присоединятся к Соединенным Штатам, чтобы сдержать растушую мощь Китая»[481]481
Mearsheimer J. Better to Be Godzilla than Bambi («Foreign Policy», January/February 2005, p. 23).
[Закрыть].
Американцы полны готовности замедлить ее рост и превращение Китая в военную сверхдержаву. Бывший министр обороны США сказал, что возникает опасность «самореализуемого пророчества»: «Если мы будем обращаться с Китаем как с врагом, то мы, американцы, можем получить в его лице такового»[482]482
Prestowitz С Rogue Nation. American Unilateralism and the Failure of Good Intentions. New York: Basic Books, 2003, p. 11.
[Закрыть]. Китайцы действительно пришли в ярость по поводу заявления президентом Бушем–младшим о том, что Америка придет на помощь Тайваню «чего бы это ни стоило»[483]483
Harvey R. Global Disorder. How to Avoid a Forth World War. London: Robinson, 2003, p. 144.
[Закрыть]. Фактом является следующее: китайские учебники сообщают, что американская сторона в ходе Корейской войны применяла против китайцев биологическое оружие. Америка унижала (guo chi) Китай, попадание в белградское посольство КНР было неслучайным. Американцы стимулируют независимость Тайваня, антикитайски настроены в случае с Тибетом.
Американцы тоже настроены думать стратегически. Министерство торговли США требует ныне сократить экспорт «прессованных» автомобилей. А Китай примеривается к новой роли: в будущем становится возможным представить себе, что китайская валютная политика сможет играть более важную роль, чем традиционный доллар в определении цен на сырьевые товары (если бы цена на нефть не упала так низко, российский дефолт 1998 г. мог бы не произойти); отныне нуждающийся в сырьевых ресурсах Китай может служить своего рода международным стабилизатором – роль, с которой не справились США.
Ряд крупных американских компаний стали подлинно зависимыми от КНР. Скажем, «Волл – Март» покупает на 14 млрд долл. товаров у китайских компаний и на 26 млрд – у американских, японских и корейских компаний, базирующихся в Китае. Массированные закупки китайцами сырья на мировых рынках увеличили их стоимость для США не менее чем на 25 %.
Министерство финансов США начинает все более настойчиво требовать ревальвации юаня, чтобы ослабить неукротимую конкурентоспособность китайских товаров. Китай вступил в ВТО, чтобы продемонстрировать свое желание открыть собственный внутренний рынок. Но США (как в данном случае и Западная Европа) зарезервировали свое право ограждать себя от китайского потока товаров, прежде всего текстиля. Ответом Китая на американские требования расширения обмена стала покупка китайской стороной американских государственных облигаций. В течение 2003 г. Китай закупил государственных американских бумаг почти на 100 миллиардов долларов ради сохранения стабильного обмена доллара и юаня. Нужно сказать, что Китай не уникален в этой своей политике; соседняя Япония израсходовала за один только 2003 г. 300 млрд долл. на покупку американских государственных облигаций. Страны Восточной Азии настолько заинтересованы в валютной стабильности, что они готовы финансировать 50–60 % американского бюджетного дефицита[484]484
Lampton D. The Stealth Normalization of U. S. – China Relations («The National Interest», Fall 2003).
[Закрыть]. Эти банки владеют ныне 2,1 трлн иностранных резервов, что составляет почти 90 % всего того, что американское правительство инвестировало в ценные бумаги. Но американское правительство пока не осмеливается признать необычную финансовую зависимость от Восточной Азии.
Американские авторы постоянно цитируют некоего китайского профессора, который сказал, что «у Китая было 150 плохих лет, но сейчас возвращается хорошее время»[485]485
Prestowitz С. Rogue Nation. American Unilateralism and the Failure of Good Intentions. New York: Basic Books, 2003, p. 253.
[Закрыть].
У Китая есть и воля и ресурсы для самоутверждения и в своем регионе, и в мире в целом. Китайский институт современных международных отношений завершил в 2000 г. изучение исследования показателей «всеобъемлющей национальной мощи» (ВНП), в которую китайские аналитики включают экономические, военные, технологические, научные, образовательные показатели, природные ресурсы и уровень социальной стабильности[486]486
Pillsbury M. China Debates the Future Security Environment. Washington, D. C.: National Defense University Press, 2000, Chap. 5.
[Закрыть]. Китайский исследовательский институт предполагает, что американская мощь будет расти на 3 % в год, в то время как китайское развитие будет представлять собой более переменчивую величину.
Слабое место китайцев – производительность труда. Продовольствие для Китая производят 370 млн крестьян, а в США – 2 млн фермеров. Четыре пятых воды Китая находится на юге, а основное производство сельхозпродуктов приходится на северные провинции. Китай уже увеличивает закупки зерна в США. Импорт продовольствия составляет 4 % от потребления.
Но если «всеобъемлющая национальная мощь» Китая будет увеличиваться на 7 % в год, то КНР нагонит США в 2033 г. При 6 % роста – в 2043 г., при 5 % роста Китай никогда не нагонит Соединенные Штаты[487]487
China's Institute for Contemporary International Relations, Research Report, Systematic Estimates of Comporative National Power, 2000, p. 19.
[Закрыть]. При этом у Китая есть несколько уязвимых мест. Китайскому экономическому организму не хватает ряда ископаемых, прежде всего нефти и меди (необходимой в колоссальном строительстве, электронике, автомобилестроении). Меди КНР имеет только 18 % от необходимого объема. Пекин сделал немалые вложения в Замбии и в других местах, обещающих медь. Китайские специалисты ищут по всему миру месторождения меди.
Остановится ли Китай? По подсчетам американцев, если КНР будет продолжать свое развитие в ритме последних двадцати лет, то великая восточная страна догонит Америку между 2015 и 2020 годами[488]488
Art R. A Grand Strategy for America. Ithaca and London: Cornell University Press. 2003, p. 244.
[Закрыть].
Всякий раз (пишет американский автор Клайд Престовиц), «когда тайваньский лидер встречает американского лидера и президент Буш говорит нечто вроде «мы сделаем все что можно» для защиты Тайваня, это просто поощряет тайваньских руководителей противостоять китайским усилиям по объединению страны, и это заставляет пекинское руководство занимать более жесткую позицию. Китайцы говорят всем, кто желает их слушать (а большинство экспертов верят им), что лишь одно обстоятельство непременно вызовет войну – декларация независимости Тайваня»[489]489
Prestowitz С Rogue Nation. American Unilateralism and the Failure of Good Intentions. New York: Basic Books, 2003, p. 253.
[Закрыть].
Выдвижение Вашингтоном концепции Противоракетной обороны, якобы направленной против «стран–изгоев», воспринимается в Пекине как нивелирующая стратегический потенциал КНР. Китайцы ощущают, что их воспринимают как угрозу Америке. Практически в любой китайской аудитории курс США в новом веке воспринимается как агрессивный и опасный, что многократно было отмечено американскими исследователями.
Американские футурологи чаще всего дают Китаю до подъема на уровень сверхдержавы и соответствующего самоутверждения 20–30 лет. Тем неожиданнее было китайское самоутверждение весной 2001 г., когда самолет американской электронной разведки ЕР‑3 был вынужден приземлиться на острове Хайнань. Это был новый и неожиданно для американцев жесткий Китай, потребовавший объяснений, почему американские самолеты постоянно патрулируют над китайским побережьем. С китайской точки зрения «Соединенные Штаты пользуются своим положением державы–гегемона, навязывают свою волю, стремясь предотвратить появление соперника»[490]490
Prestowitz С. Rogue Nation. American Unilateralism and the Failure of Good Intentions. New York: Basic Books, 2003, p. 254.
[Закрыть]. Речь президента Буша–младшего в Вест – Пойнте летом 2002 г. и доктрина «предваряющих ударов» лишь усилили напряженность китайцев.
Глава 14
НЕНАВИСТЬ ИСЛАМСКОГО МИРА
Третий – после бедных и вооруженных ядерным оружием – потенциал входа в Четвертую мировую войну – противостояние США и мусульманского Ближнего Востока и мусульманского мира в целом. Согласно опросу Гэллапа, 53 % мусульман в мире обнаружили «неблагоприятное» мнение об Америке[491]491
Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D. C. Brassey's Inc., 2004, p. 140.
[Закрыть]. Оно стало базироваться на Афганистане «как на символе – эта страна в течение восьми веков не подчинялась завоевателям».
Следует понять тот мир, который в начале XXI в. начал жесткое сопротивление главенствующей цивилизации. Только более софистичное понимание огромного мира ислама, раскинувшегося от Атлантического океана до Тихого, дает надежду межцивилизационному сближению, подлинную альтернативу террору с обеих сторон. В американском аналитическом подходе к этой опасности выделились две школы, жестко противостоящие друг другу.
Первую точку зрения представляют неоконсерваторы, которые считают, что государство любой стадии развития способно достаточно легко и быстро воспринять западные демократические ценности. Именно эта группа теоретиков выступила с обоснованием быстрого вторжения в две ближневосточные страны, в Афганистан и Ирак, с твердой верой во всемирную приложимость западных идеологических догматов. Такие деятели, как Чейни, Рамсфелд, Вулфовиц, называли просто оскорбительными сомнения в способности Карзая и Аллауи построить на своей родине демократические общества.
Вторую точку зрения отстаивают реалисты. Победные фанфары в адрес быстро оккупированного Афганистана и Ирака не вводят их в эйфорию. Обе эти страны тысячелетия живут по своим устоявшимся законам; в присутствии иностранного вторжения главные политические силы этих стран бросают внутреннюю рознь и объединяются против новых враждебных внешних сил. Так, лидеры многократно перепаханного войнами Афганистана в октябре 2003 г. на фоне горящего Багдада призвали «всех муджахеддинов и простых афганцев» своею фетвою к битве с иностранцами. Реалисты предупреждают: «Неумение США заручиться поддержкой (или уничтожить) лидеров и силы старшего поколения афганских муджахеддинов делает определенным процесс формирования страшного противника: Запад потерял время в Афганистане; решающей стала позиция Хекматьяра, Хаккани, Хали и других в пользу Талибана и «Аль – Кайды», что практически гарантирует падение прозападного президента Корзая»[492]492
Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D. C. Brassey's Inc., 2004, p. 45.
[Закрыть].
Вера в возможность быстрой перестройки многовековой парадигмы владеет умами отвлеченных теоретиков; практики предупреждают против такой самонадеянности. Витриной демократии на Ближнем Востоке ни Кабул, ни Багдад не будут. На их стороне огромной силы цивилизационный код, который противится косметическим переменам. В Кабуле независимые от внешней помощи афганцы прямо говорят американцам: «Вы плохо изучили нашу историю». После множества сообщений об окончательном крушении Талибана и «Аль – Кайды» невозмутимо появляются новые сообщения – о том, что «афганские силы сопротивления перегруппировались, перевооружились, получили новые средства и готовы вышвырнуть американские войска из Афганистана»[493]493
Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D. C. Brassey's Inc., 2004, p. 41.
[Закрыть].
Критики полагают, что самое опасное – окунуться в средства массовой информации Запада, где нетрудно прийти к выводу, что победоносный Запад идет от триумфа к триумфу. «Победа в Афганистане. Бен Ладен и аль-Завахири прячутся в афганских пещерах. Остатки «Аль – Кайды» скоро капитулируют. Прозападный демократический режим правит в Кабуле, Энтузиазм в отношении ислама и джихада спадает, превращаясь, если пользоваться словами директора ЦРУ, в «лунатический бред». Израильский премьер–министр Шарон стал «человеком мира». Война против «Аль – Кайды» – это не война против ислама. Антитеррористическое наступление не имеет с этой религией ничего общего. Бен Ладен ненавидит Соединенные Штаты за их свободу, а не за их политику. Исламисты ненавидят Америку за то, что она есть, а не за то, что она делает. Пакистан и Саудовская Аравия поддерживают борьбу Америки с «Аль – Кайдой». Запад перекрывает субсидии бен Ладену. Израилю – «дорожная карта», Палестина уже жизнедействует. В Ираке полная победа, исламисты не готовы к борьбе. Ирак нуждается в собственном правительстве, в демократии, в суверенитете»[494]494
Ibid, p. 164.
[Закрыть]. В реальности картина несколько сложнее.
