Текст книги "Краткий курс истории Беларуси IX-XXI веков"
Автор книги: Анатолий Тарас
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 44 страниц)
БНР не состоялась как государство. Секретариат БНР за 8 месяцев (с апреля по ноябрь 1918 г.) только приступил к формированию местных органов власти. «Проект БНР» провалился, не успев стать реальностью. На то были две основные причины.
Это – малочисленность, слабость и разобщенность национальных сил. Достаточно сказать, что правительство БНР, сформированное 21 февраля, менялось за 8 месяцев 4 раза: 12 апреля, в начале мая, в июне, в октябре.
Один из деятелей БНР Томаш Гриб (1895-1938) – делегат Первого Всебеларуского съезда, секретарь земледелия в первом Секретариате БНР, создатель Беларуской партии социалистов-револю-ционеров, в начале 1920-х годов признал:
«Мы являемся свидетелями великой разъединенности беларуской интеллигенции, напряженной враждебности между беларускими организациями, партиями, кружками, полной неорганизованности беларуского народа. Беларуская нация, как организованный, сознательный живой коллектив сознательных индивидов, в борьбе за возвращение себе свободы и независимости находится в состоянии упадка».
А вот что писал Иван Солоневич через 30 лет после этого признания в статье «О сепаратных виселицах» (1949 г.):
«Наших собственных белорусских самостийников знаю как облупленных. Вся эта самостийность (…) есть несколько особый комплекс неполноценности: довольно большие вожделения и весьма малая потенция: на рубль амбиции и на грош амуниции».
Действительно, все беларуские партии и группы национальной ориентации только и делали, что непрерывно грызлись между собой.
К лету 1918 года, когда единство требовалось как воздух, БСГ вместо укрепления своих рядов распалась на три неравные части:
1) Беларускую социал-демократическую партию;
2) Беларускую партию социалистов-революционеров;
3) Беларускую партию социалистов-федералистов.
Кроме того, часть громадовцев вступила в РКП – партию российских большевиков (лидеры этой части Д. Жилунович, А. Червяков, И. Дыла, Д. Чернушевич, Ф. Шантырь).
Но это еще не всё. Как известно, Беларусь в те времена была страной крестьянской. Между тем после Гражданской войны пользовалась популярностью следующая фраза: «большевики победили благодаря еврейским языкам, латвийским стрелкам и сельским дуракам».
В самом деле, крестьяне не знали и знать не могли тезис знаменитого Жана-Поля Марата, согласно которому суть всякой революции заключается в перераспределении собственности.
В своем подавляющем большинстве (бедняки + середняки) они поверили большевистским агитаторам (тем самым «еврейским языкам»), что отныне и навсегда будут хозяевами переданной им земли и произведенной продукции. Мол, заплатил налог государству, а остальное – твоё. Даже в страшных снах они не могли вообразить себе колхозы с поголовной нищетой работников и абсолютным произволом «власти». А если кто-то и догадывался, то очень скоро научился крепко держать язык за зубами, так как у чекистов и бойцов ЧОН (тех самых «латышских стрелков») разговор со смутьянами был предельно коротким.
Крестьяне с огромным энтузиазмом бросились грабить имения помещиков, делить чужое имущество и землю. О том, что в скором будущем они познакомятся с таким явлением, как продразверстка, а потом и с коллективизацией наивные труженики полей (те самые «сельские дураки») не догадывались. Как же они могли поддержать городских болтунов, вещавших им о «незалежнай нацыянальнай дзяржаве», «адраджэнні мовы» и прочих вещах, абсолютно бесполезных в крестьянском хозяйстве?!
Немцы планировали включить в состав своей империи, после победы над Антантой, территории существовавших в старину Курляндии и Ливонии. Независимая Беларусь им не требовалась. Наоборот, куски ее земель должны были удовлетворить амбиции политических элит проектировавшихся в Берлине двух новых пограничных государств – Летувы и Украины.
Заняв летом 1915 года западные земли Беларуси и Украины, а также всю Летуву и значительную часть Латвии, немцы начали готовить почву к реализации своих планов. Предложение братьев Луцкевичей о восстановлении ВКЛ как совместного государства беларусов, летувисов, евреев и поляков проигнорировали и немцы, и летувисы, и поляки. Немцам такая федерация была ни к чему, а поляки и летувисы хотели строить свои национальные государства.
Руководство БНР, лишенное внутреннего единства, не имевшее своих финансовых средств, действенного аппарата власти, вооруженных сил, органов госбезопасности, аппарата пропаганды было обречено на поражение в конкурентной борьбе, происходившей сразу по нескольким направлениям. Усиливались разногласия между беларускими националистами (без того разобщенными) и остальными «тутэйшыми»:
1. большевиками, сделавшими ставку на популистский лозунг «все отнять и поделить»;
2. евреями, частью поддержавшими интернационализм большевиков, частью стоявшими на платформе сионизма;
3. поляками, поддержавшими возрожденную Польшу;
4. летувисами, примкнувшими к «новой Летуве».
Томаш Гриб писал о том же:
«Внутренние причины – низкий уровень национально-культурного сознания беларуского народа и малочисленность его национальной элиты, разуверившейся в исторической перспективе освободительной борьбы и в творческих силах своего народа. Часть этой элиты под влиянием чуждых нам идей (т. е. большевизма) пошла по ложному пути и не стремилась к культурному, социальному и политическому объединению масс.
Внешняя причина – господство иностранных оккупантов, которые «штыком и пулеметом» уничтожали экономическую и культурную самостоятельность Беларуси, ее национальные традиции, делали из беларусов ренегатов и приспособленцев»[174]174
См.: Ляхоўскі В. Ад гоманаўцаў да гайсакоў. Беласток – Вільня, 2012, с. 377.
[Закрыть].
Яркий пример последнему тезису Т. Гриба – пьеса «Тутэйшыя» Янки Купалы (1922 г.). Её идея такова: существует страна Беларусь, как бы вне политики. Но в переломное (революционное) время ее стремятся подчинить себе или поделить между собой новые господа, сменяющие друг друга. Населяют же эту страну «тутэйшыя» («здешние») – персонажи пьесы. Самый характерный среди них – не Янка Здольник, а Никита Обносок (Зносак), который пытается «исправно» служить всем новым хозяевам – немцам, полякам, большевикам. Это и есть типичный «тутэйшы» – приспособленец. Революционеров-беларусов в пьесе вообще нет.
Большевики – как политическая партия – имели огромное преимущество над всеми партиями националистов за счет следующих факторов:
1) предельной централизации руководства,
2) суровой дисциплины,
3) повседневной работы в массах по месту работы и жительства,
4) безудержной демагогии и прямого обмана населения (большая ложь),
5) политической беспринципности,
6) беспощадного подавления оппонентов (вплоть до физического уничтожения).
Оккупировав за три месяца (с середины ноября 1918 до середины февраля 1919 года) всю территорию БНР, большевики меньше всего желали предоставлять ее жителям даже автономию, не говоря уже о независимости. Но сам факт существования «проекта БНР» (в виде деклараций, партий, правительств в изгнании, полемики в обществе) заставил их как-то отреагировать. Впрочем, не надо нам тешить себя иллюзиями. Самой главной причиной создания «советской Белоруссии» послужило не это, а желание Москвы создать на всякий случай «буфер» между Россией и Польшей.
После ряда обсуждений вопроса на высшем уровне (т. е. в руководстве РКП) в ночь с 31 декабря 1918 на 1 января 1919 года в Смоленске провозгласили БССР. Правда, уже в марте ее объединили с крошечной «красной Летувой» в Лит-Бел. ССР, а после бегства от поляков вообще забыли. Поэтому в июле 1920 года провозгласили во второй раз!
Представителям великих держав, решавшим в Париже после победы в мировой войне судьбы народов Европы, Беларусь казалась какой-то новой и малопонятной проблемой, решить которую можно было только при участии Польши и России. Если бы не большевики, то беларуский вопрос, несомненно, сочли бы внутренним российским. Однако необходимость противостояния экспансии коммунизма заставляла согласиться с реализацией польских планов экспансии в восточном направлении.
Та легкость, с которой поляки оккупировали земли западной и центральной Беларуси, убеждала не только местных полонизированных помещиков (пресловутых «панов»), но и сторонников Пилсудского, что нет нужды считаться с мнением самих беларусов. Поэтому с самого начала оккупации польское военное командование и гражданская администрация проводили политику инкорпорации, уничтожали структуры, создаваемые беларускими «незалежнікамі»[175]175
Подробнее об этом сложном времени можно прочитать в историческом романе-документе «Пляц Волі» Алеся Пашкевича. ― Polochanin72
[Закрыть].
С середины XIX столетия началась медленная трансформация цивилизации бывшей Речи Посполитой (феодального государства) в цивилизацию принципиально иного типа – буржуазную.
Во второй половине XIX – начале XX века главным рычагом структурной перестройки общества в Северо-Западном крае (Беларуси) стал рынок. Он определял пути его трансформации и «новое лицо».
Признание тождественности буржуазного и национального государства – одна из исторических аксиом. Перед мировой войной экономика Беларуси находилась на подъеме и вполне могла послужить основой для создания национального государства. Но такая политическая задача тогда еще не была сформулирована в рамках беларуской национальной идеи, которая не шла дальше концепции автономии в рамках федеративной России.
Кроме того «адраджэнцаў» того времени вдохновляли две многовековые ненависти: ненависть бывших крепостных крестьян к «панам» и ненависть самих «панов» к России. Логически оформляя эту идею ненависти, они объявили «мужика-беларуса», «пана сохи и косы» единственным «истинным» представителем края, тогда как польские «паны» и русские чиновники изображались только как иностранные угнетатели и социальные паразиты.
Даже в апреле – мае 1921 года, уже после заключения Рижского мирного договора, «Покліч да працуючых вёскі і месца Беларусі» подчеркивал:
«Працуючыя – гэта селяне, што самі абрабляюць зямлю, работнікі, вучыцяля, адвакаты, інжэнеры, дахтары і навогул уся інтэлігенцыя, што жыве з працы сваіх уласных рук, не карыстаючыся, пры гэтым ніякой пастароньняй рэнтай, якая складаецца з працоўнага прыбытку.
Непрацуючыя – абшарнікі, фабрыканты, банкіры, купцы, спэкулянты.
Паміж працуючымі і непрацуючымі існуюць вялікія клясавыя супярэчнасці. Гэтыя супярэчнасці на Беларусі шмат у якіх выпадках супадаюць з супярэчнасцямі нацыянальнымі.
(…) Высвабаджэньне сацыяльнае, як і нацыянальнае, гэта ёсць неабходная прэдпасылка адраджэньня Беларусі. Таму вядучы барацьбу за адраджэньне Беларусі, ня ў якім разе нельга рабіць націск на адну старану справы – на адварот, большы націск трэба заўсёды рабіць на старану сацыяльную, як больш даступную для ўразумення працуючай грамадзе».
Обращаясь исключительно к «працуючым», выдвигая на первый план лозунги классовой борьбы (т. е. разжигая ненависть в обществе), идеологи беларуского возрождения заведомо сужали социальную базу беларуской государственности. Между тем, именно в руках предпринимателей, финансистов, торговцев, землевладельцев находились главные рычаги экономической жизни края, именно они могли эффективно решить задачу восстановления народного хозяйства, разрушенного мировой войной, именно они обладали опытом управления и администрирования, столь необходимым в деле государственного строительства.
«Буржуи» были объявлены вне закона в большевистской России, поэтому именно они в первую очередь были заинтересованы в том, чтобы отгородиться от большевистского хаоса границами нового государства. Именно они могли бы вести плодотворные переговоры со странами Антанты, ставшими гарантами новых послевоенных национальных государств в Европе.
Весь этот потенциал не только не был использован, но даже не учитывался беларускими «адраджэнцамі», пытавшимися совместить несовместимое: социалистическую идеологию с национальной.
А ради достижения всеобщего национального единства «адраджэнцы», эти выходцы из образованных слоев полонизированной или русифицированной шляхты, решили «опроститься», отречься от накопленной исторической памяти, сделать этнографию единственным источником национальной культуры.
В результате они вполне закономерно потерпели полный провал с внедрением беларуского языка в качестве господствующего. Между тем переход всей «Белой Руси» на «беларускую мову» являлся и отправным пунктом их умозаключений, и едва ли не самой главной целью практической политики.
В исторической перспективе задача создания национального государства методами классовой борьбы была еще более утопичной, чем программа установления «диктатуры пролетариата» во всемирно-историческом масштабе. Именно в этом заключался истинный трагизм деятелей беларуского национального движения, именно это предрешило судьбу БНР и, в конечном итоге, их самих.
Успех был там, где борьба за национальное государство совпала с борьбой всего народа под руководством буржуазии против большевистской угрозы – в Финляндии, Эстонии, Латвии, Летуве, Польше.
Исторические справки и зарисовкиЭтот сын небогатого шляхтича из Бобруйского повета – один из самых ярких деятелей беларуской культуры середины XIX века.
Дунин-Марцинкевич (далее Д.М.; 1808-1884) входил в круг патриотично настроенной беларуской шляхты. Эти люди считали себя наследниками Великой Литвы, а свой круг делили на беларусов и литвинов по географическому признаку. Беларусы в середине XIX века – жители Могилёвской, Витебской, части Минской губерний, вне зависимости от сословий. Марцинкевич относил себя к литвинам:
Вас, браты, я помніць буду,
я не сьніў такога цуду,
каб вырасшы між літвінаў,
палюбіў беларусінаў.
Д.М. первым озаботился тем, чтобы устранить географические и сословные преграды между беларуско-литовской средней и магнатской шляхтой – с одной стороны, беларуско-литовской застенковой шляхтой и крестьянством – с другой. Так, одно его стихотворение называется «Литвинка», оно посвящено крестьянке-литвинке, а поэма «Люцынка, альбо шведы на Літве» – подвигам застенкового шляхтича-беларуса. Он хотел проложить путь для взаимного духовного обогащения представителей разных сословий, но одной нации – беларуской.
Хвала вам, землякі, чэсць нашай Беларусі!
Злучаю дружбай сэрцы нашы да сканання…
Д.М. чувствовал народ как никто другой из шляхетского сословия. Но, в отличие от Матея Бурачка (Ф. Богушевича) с его смыком и дудкой, он четко понимал, что мало писать на языке народа, мало говорить народу о его тяготах, надо дать ему генеральную линию, о чем предельно ясно написал: «Вы дзеці мае, мужыкі! Идзіце за шляхтаю і памагайце палякам, бо цераз іх толькі дастанеце зямлю і вольнасьць на вякі вякоў. Але ўсякае дзела, як і вашы продкі, пачынайце з Богам. Падайце сабе рукі, як браты, і ідзіце разам, а немцы і маскалі будуць уцякаць прад вамі».
Приоритеты очевидны. Шляхтич опирается на народ, частью которого сознает себя, но в то же время понимает, что ответственность быть авангардом освободительного движения лежит именно на шляхте. И все его творчество (в отличие от Бурачка), было направлено на формирование единого беларуско-литовского национального сознания.
– Д.М. просвещал застенковую шляхту и крестьян, сочиняя произведения на беларуском языке («Гутарка двух суседаў», «Вясна», «Перадсьмяротны разгавор пустэльніка Пятра», «Дударь беларускі»…);
– Д.М. написал либретто для нескольких оперетт на музыку С. Монюшко и других местных композиторов, в т.ч. для своей оперы «Крестьянка»;
– Д.М. переводил на беларуский язык «Пана Тадэуша», т. е. панскую поэму о панах, чтобы народ мог понять благородство и патриотичность шляхты;
– Д.М. встречался с общественностью в имениях патриотично настроенной беларуской шляхты (на такие встречи паны приглашали и крестьян);
Д.М. первым широко использовал в своих произведениях живую беларускую речь, стал одним из основателей новой беларуской литературы и беларуского национального театра.
В 1915 г. германские войска оккупировали всю Западную Беларусь, Летуву и часть Латвии. Полномочия беларусов оккупанты ограничили делами культуры и просвещения. Но уже в 1915 г. в Вильне был создан полулегальный Беларуский Народный Комитет. Его членами стали братья Луцкевичы, братья Станкевичи, литераторы К. Буйло, М. Горецкий и другие национальные деятели. БНК, помимо решения вопросов культуры и образования, разрабатывал проекты восстановления беларуской государственности.
Наиболее реальным в условиях оккупации был признан проект по созданию конфедеративного Великого Княжества Литовского, объединяющего автономные Беларусь и Летуву, с общим сеймом в Вильне. В состав «нового ВКЛ» предполагалось включить Ковенскую, Виленскую и Сувалковскую губернии, части Минской и Курляндской губерний.
Эту идею предложили братья Луцкевичи. Для ее практической реализации в начале декабря 1915 г. была учреждена Конфедерация ВКЛ из представителей беларуских, летувисских, польских и еврейских организаций. Она издала на четырех языках Универсал, в котором призвала все другие национальные организации присоединиться к ней.
Однако поляки, за небольшими исключениями, мечтали воссоздать Речь Посполитую с Беларусью и Летувой в ее составе. Летувисы же хотели создать свое национальное государство.
В 1916 г. И. Луцкевич и В. Ластовский представляли Беларусь (и западную, и восточную) на конференциях народов России в Стокгольме (апрель) и Лозанне (июнь). Впервые на международном уровне беларусы поставили вопрос о своей политической самостоятельности и заявили о желании освободиться от российского господства. Но их заявления не вызвали никакого интереса ни в Европе, ни в Америке.
Тогда в июле 1916 г. Антон Луцкевич выдвинул проект конфедерации, объединяющей четыре независимых государства – Беларусь, Летуву, Латвию и Украину. Так впервые появилась идея Балтийско-Черноморского союза.
Тем временем оккупанты поддержали план летувисов по созданию своего отдельного государства. В результате в январе 1917 г. была учреждена Литовская Тариба (совет), которая высказала претензии на беларуские земли, входившие в состав округа Обер Ост. Беларуский клуб выразил протест против территориальных домоганий Тарибы и попросил у германских властей разрешение на проведение в Вильне общенациональной конференции для учреждения своего представительного органа по примеру Тарибы, но безрезультатно.
Тем не менее, беларуские деятели в 1917 г. неоднократно предлагали создать Беларуско-Литовское государство. В частности, такую резолюцию приняла в сентябре конференция в Вильне, в которой участвовали БНК и ряд других беларуских организаций.
Последний раз проект нового ВКЛ был озвучен 26 января 1918 г. на Беларуской конференции в Вильне, собравшей представителей организаций со всей территории Беларуси, оккупированной Германией. Однако летувисы не хотели слышать ни о чем подобном. В связи с провозглашением независимости БНР (25 марта 1918 г.) идея «нового» ВКЛ скончалась сама собой.
Первая. В ночь с 18 на 19 февраля 1918 г., когда большевики бежали из Минска в связи с подходом к городу германских войск, вышел из подполья Исполком Рады Всебеларуского съезда. Уже 20 февраля он принял, а 21 февраля опубликовал Первую Уставную грамоту.
Грамота призвала «народы Беларуси взять свою судьбу в собственные руки» и осуществить «полное самоопределение». Авторы текста ничего не сказали об автономии Беларуси в составе России, но и объявить ее независимым государством не решились. Грамота объявила, что до созыва Всебеларуского Учредительного съезда Исполком Рады провозглашает себя высшей властью в беларуских губерниях.
Вторая. В ответ на Брестский мир (договор был подписан 3 марта), разделивший Беларусь между Германией и Россией, 9 марта Исполком Рады издал новую грамоту. В ней, наконец, было сказано, что в этнических границах беларуского народа образуется Беларуская Народная Республика (БНР).
Грамота объявила Раду, избранную на Всебеларуском съезде в декабре 1917 г., высшей законодательной властью, а Народный секретариат (15 человек под председательством Язепа Воронко) – высшей исполнительной властью.
Окончательное решение вопроса о форме государственной власти грамота доверяла Всебеларускому учредительному съезду, который предстояло избрать путем свободных выборов с представительством всех без исключения слоев населения на пропорциональной основе. Грамота содержала лозунг о национализации земли (с передачей ее в пользование тем, кто на ней работает), водоемов, лесов и недр, предлагала работодателям ввести 8-часовой рабочий день.
Грамота предоставляла «всем народам Беларуси» право на национальную автономию, их языки объявлялись равноправными. Она гарантировала свободу слова, печати, собраний, забастовок, политических, культурных и профессиональных организаций, полную свободу вероисповедания, неприкосновенность личности и жилища. По сути, эта грамота была конституционным актом.
Однако грамота появилась с опозданием. Брестский мир уже был ратифицирован. По его условиям Германия не могла признать независимость любого нового государства, провозглашенного на территории бывшей Российской империи после 3 марта 1918 г. Кроме того, ее правящие круги враждебно отнеслись к идее ликвидации частной собственности на землю.
Третья. Исполком Рады издал ее днем 25 марта. Грамота провозгласила БНР независимым государством и отвергла разделение страны, предусмотренное Брестским договором. Главную роль в принятии решения о независимости сыграл председатель виленского Беларуского Народного комитета Антон Луцкевич. Поэтому его по праву можно назвать «отцом БНР».
По третьей грамоте территория БНР включала в себя Виленскую, Витебскую, Гродненскую (с Белостокским округом), Минскую, Могилёвскую, Смоленскую, Черниговскую губернии (в границах 1914 г.), а также те пограничные уезды Ковенской и Сувалковской губерний, где преобладали беларусы.
Народному секретариату поручалось войти в отношения со всеми заинтересованными сторонами и предложить им пересмотреть ту часть Брестского договора, которая касалась Беларуси.
Комментарий. В XIX веке, когда возникали нации, в Европе господствовала «этнокультурная» концепция (единство территории, происхождения, языка и культуры как обязательные условия нациостроительства).
Но, увлекшись ею, идеологи отечественного национализма не учли того обстоятельства, что беларусы в начале XX века стремились не беларусами, а «людьми зваться» (по выражению Янки Купалы). Будучи на 82 % селянами, они мечтали о том, чтобы сменить свою роль «человека при скотине» на более выгодную (например, на роль «человека при машине»). «Социальная» мотивация резко преобладала над «национальной». Поэтому крестьян не волновала судьба своего языка («простай гаворкі») и традиционной деревенской культуры.
А беларуские города и местечки физически не могли воспринять «этнокультурную» концепцию, так как на 90 % были не беларускими. Примерно половину их населения составляли евреи, за ними шли русские, потом – поляки, и только в остатке (до 10 %) ютились беларусы.
Не случайно в Уставных грамотах БНР от «этнокультурной» концепции остался только геополитический принцип: «Беларусь в ее этнографических границах».
Сегодня хорошо видно, что принципы этих грамот были намного ближе к концепции «гражданской нации» (о чем свидетельствует хотя бы принцип равенства языков), чем к «этнокультурной». Значение последней вернула эмиграция, которая десятилетиями шлифовала ее на бумаге, меньше всего беспокоясь о том, возможно ли применить ее к социально-политической и культурной реальности БССР. После обретения Беларусью независимости БНФ потерпел полное поражение в политической борьбе еще и потому, что принял на вооружение эту концепцию, не отвечавшую реалиям жизни. Советских беларусов по-прежнему вдохновляли идеи социальной справедливости, а не строительства национального государства.
