Текст книги "Темные желания (СИ)"
Автор книги: Анастасия Савицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)
– С чего ты взял, что это я решилась? Вдруг это Майкл?
– Он с самого начала хотел этой жизни, а ты с самого начала была против. Собственно, это самый простой паззл в моей жизни.
– Я думаю, ты исключен из игры уже довольно долгое время.
– Но лишь потому, что сам хочу, – повернув на меня взгляд, он пронзал им до кончиков пальцев. Порой мне даже было страшно, пусть я никогда в этом не признаюсь. – Я сейчас живу потрясающей жизнью. Помогаю своей жене.
– Что? – напряглась я.
– Спокойней, львица, – засмеялся он. – Долорес ни разу не видела моего лица. Об этой помощи знаю лишь я и ты.
– Знаешь, я до сих пор удивляюсь, как она любила тебя. Как тебя можно любить?
– Просто я говорил о ней, как будто она и создала звезды на небе. И я стал ей всем миром. Тебе же это знакомо, да? Я давно такого не чувствовал. Знаешь, я также давно не танцевал, а ты? – поднялся он и подал мне руку. – Давно не приглашал дам на танец.
– Судя по всему, с десятого века, – улыбнулась я, отвечая на его приглашение. – Думаешь, эта церковь подойдет? – двигались мы под несуществующую музыку. – Думаешь, ты когда-нибудь сможешь быть счастливым?
– Думаю, я уже лимит счастья исчерпал. Когда в тебя стреляют, первое, что ты чувствуешь, когда открываешь глаза – дикую боль. Хоть ты потом будешь прокручивать этот момент сотни раз в своей голове, тебе никогда не удастся воспроизвести его.
– Черт, – засмеялась я, когда он покружил меня. – С тобой поговоришь, и жить не хочется.
– Не ругайся! – нахмурился Джейс.
– Вообще-то, люди, которые употребляют ругательства, более честные. Это доказали исследователи из Стенфорда, установив, что люди, которые сквернословят, меньше склонны ко лжи и обману, ведь ругательства – это чаще всего выражение подлинных чувств. Это так странно то, что я не чувствую к тебе…
– Ненависти? – перебил он меня. – Это нормально. В глубине души ты знаешь, что я поступал правильно.
– Ты убил ребенка! – процедила я сквозь зубы. – Она была лишь дитем.
– Конечно. Это все происходит лишь в твоей голове, но почему это не может быть правдой?
– Что ты имеешь ввиду? – нахмурилась я в непонимании. – Я действительно не могу понять.
– Поймешь, – отдал он мне шкатулку. – Ты обязательно поймешь.
Затем Джейс направился к выходу. Я открыла коробочку, и там был ключ. Единственный. Я не знала, от чего он, а мужчина мне так и не сказал.
– От чего это? – крикнула я ему в след.
– От всех твоих вопросов! – сказал он и исчез в следующую секунду.
Впервые за долгое время я снова захотела сесть на лошадь. Порой мне так сильно не хватало этой свободы и радости, которую я чувствовала во время езды. Она не была похожа на радость от улыбки ребенка или езды на машине. И конечно, она отличалась от радости путешествия.
– Добрый день, – услышала я голос за спиной. – Могу чем-то помочь?
Обернувшись, я увидела священника. Я улыбнулась ему, и он предложил присесть.
– Мы хотим обвенчаться с моим женихом сегодня вечером, – ответила я, смотря на него.
– Вы проходили учения?
– Мы прошли больше науки, чем все люди, вместе взятые, – ответила я со смешком. – Мне кажется, что даже если бы я хотела избавиться от него, Господь бы нам не дал.
– Вы слишком хорошего мнения о Господе, – ответил мужчина.
Складки на лбу были слишком броскими на светлой коже уже довольно старого человека. И он не пытался залезть мне в душу, слушая, не ставя в пример Бога. Пусть я и не была верующей, этот брак все равно будет значить больше, чем роспись в мэрии, хоть мы сделаем и то, и другое.
– Сколько вы вместе?
– Довольно долго. У нас есть дочь, – улыбнулась я. – Эстель. Ей два, а мы вместе еще были до нее почти три года. Итого пять, но пролетело как один миг, особенно после ее рождения.
– Зачем вы решили делать это сейчас? Вы знаете, что брак – это работа и прощение? Вы не сможете просто так уйти, даже если против него будет весь мир.
– Против него был весь мир, – покрутила я кольцо на пальце. – Против него была я. И я простила ему все – предательство, хамство, нелюбовь, обиду, смерть и убийство невинного. Я простила ему безразличие, пусть даже наигранное. Разве можно все прощать, святой отец? Но я простила. Я переступила через все это, потому, что Майкл приносит мне гораздо больше счастья, чем страданий. Плохо жить я и сама могу, но с ним все всегда хорошо. Начиная от утра и заканчивая нашим ребенком. С ним я научилась контролировать свои перепады настроения, не повышать голос, даже когда плохое настроение, перестала сравнивать себя с другими и ненавидеть свои недостатки, принимая их. И самое главное, не то, чтобы я начала любить его в определенный момент, а в том, что влюбилась в саму себя. Я начала гордиться собой и тем, чего я достигла, благодаря своей семье, Майклу, и самое главное – самой себе. Потому что, кто бы ни помогал, все делала на самом деле я, и только этот человек помог мне это понять. Я благодарна ему за жизнь, которую он дал мне после встречи с ним.
– Я рад этому откровению, и однозначно, я обвенчаю вас. Но, – улыбка появилась на его лице, а Отец засмеялся: – Ты так много наговорила, а ему хоть раз это сказала?
– А ему столько знать не нужно, – засмеялась я. – Так у нас складываются более доверительные отношения. Кстати, я Стейси, – протянула я ему руку.
– Приятно познакомиться, Стейси, – пожал он ее. – Тогда до вечера. В восемь я жду вас.
Он ушел, а я еще минут десять просидела, смотря на стену перед собой, осознавая, что я только что рассказала о всех своих чувствах абсолютно незнакомому человеку. А после встала и направилась за самым главным – свадебным платьем.
Этот город предназначен для свадеб. Ты поймешь это как только пройдешься по улице, замечая десятки магазинов со свадебными платьями и всеми милыми вещичками для церемонии. Когда Майкл предложил, чтобы мы скрепили нашу жизнь клятвами друг для друга именно в церкви, я совру, если это не тронуло меня. Я выбрала атласное платье А-силуэта. Спинка закрыта, застежка на молнию и пуговицы располагались на спине, закрывая голое тело. Лиф чистый с широкими бретелями, на спинке украшен изящными кружевными вставками. Юбка в складку. И наконец – длинный шлейф.
Я не приезжала в отель, в котором мы поселились, а сняла номер рядом с церковью. Пока они были готовы заселить меня, прошел где-то час. И за это время я выпила чашечку кофе, скупалась в бассейне и позвонила Майклу.
– Привет, незнакомка, – слышала я улыбку в его голосе.
– Почему незнакомка?
– Моя Стейси все планирует и никогда бы не удивляла меня сюрпризами, как не видеть невесту до свадьбы.
– Это же не свадьба, – засмеялась я. – Тут нет наших друзей.
– Это как раз самая настоящая свадьба. Тут есть мы и наш ребенок. Ты все устроила, да?
Он говорил с такой нежностью. Эта поездка, которой я так боялась, изменила все. Я боялась, что она многое изменит, но на самом деле она повернула все на 360 градусов от того, как я видела ее окончание. Все эти дни, приготовления, настроение и чувства – все это было волшебством.
– Я люблю тебя, мой сексуальный будущий муж. В восемь начало, и я в любом случае выйду замуж за мужчину моей мечты. Но если его не будет, то и ты сойдешь.
Майкл засмеялся, и я сделала то же самое, представляя лишь его лицо.
– И я люблю тебя, моя самая красивая будущая жена. До встречи у алтаря.
Поднимаясь на лифте наконец-то в номер, я смотрела на себя в зеркало и улыбалась. Сейчас было бы замечательно, будь со мной хоть кто-то рядом с подруг. Чтобы я могла поговорить об этом и выпить хороший мартини. И открыв дверь ключ-картой, я была настолько удивлена и поражена, что слов для описания эмоций не хватало. Там были Ева и Долорес. Они лежали на кровати, о чем-то говорили, и самое милое – весь номер был заставлен цветами. Я бросилась к ним, обнимая и смеясь.
– Я так рада вас видеть, – говорила я. – Даже не знала, что умею так скучать. И вы тут, а я скоро буду в свадебном платье.
– Определенно, – засмеялась Ева. – За что я восхищаюсь тобой и ненавижу почти одинаково. Ты должна была нас позвать.
– Ты путешествовала по Италии, – посмотрела я на Еву. – Девочки рожают со дня на день, а Долорес, – перевезла я взгляд на подругу.
– Упаду в депрессию от вида тебя в белом платье? – улыбнулась та, корча рожицу. – Нет. Я счастлива видеть тебя такой, Эс. Я рядом, несмотря на все остальное.
– И вообще-то, – продолжила Ева, – Наша семья увеличилась еще на три человечка.
– Боже, – и вот я заплакала. Снова. – Я все время плачу сейчас. Такое чувство, что это я беременна.
– У Эмили – Джозеф, а у Эбби – Нелли и Молли.
– Я так рада, – села я на пол, и стала набирать номер персонала отеля. – Принесите, пожалуйста, бутылку мартини, три бокала и лед. А, и клубнику, спасибо, – переведя взгляд на девочек я продолжила: – Расскажите мне все!
И вот когда наступил вечерний час, я была уверена в своем выборе. Все нервничают перед свадьбой, а я словно проживала этот день десятки раз, и все мои нервы проявлялись лишь в том, чтобы не пошел дождь. Мой ребенок сидел в зале со своим отцом, а я же своего не захотела видеть даже в этот день. Мы никогда не были семьей, и я не видела смысла что-либо менять. Девочки позвонили мне по Face time и поздравляли. Эмили показывала своего мальчика – Джозефа. Я была бесконечно рада за нее, и кроме того после этого разговора я познакомилась еще с Нелли и Молли. Казалось, это было чудо. Дети изменили все еще до их рождения. Мы больше не принимали участие во всей жизни друзей, оберегая и выбирая свое дитя.
– Ты в порядке? – спросила Ева. – Выглядишь нормально.
Она была удивлена, в замешательстве и обеспокоена. На самом деле я была в порядке, и лишь улыбнулась ее вопросу. Долорес взяла меня за руку, а затем так же сжала в объятьях.
– Я бы хотела, чтобы у нас был тот девичник, который был у Эмили.
– Этому миру нужно больше твоих объятий, – улыбнулась я, сжимая ее в своих руках. – И еще, – взглянула я уже на нее. – Я думаю, это круто, что ты хочешь дождаться своего единственного.
Заиграла музыка, и я сделала глубокий вдох. Сначала пошли мои подруги с небольшими букетиками в нежно розовых платьях. Каждый раз видя Долорес, мне было так стыдно. Я видела снова человека, которого она любила, которого искала, и не говорила ей ни слова. Я избегала этого разговора, этой части жизни. Старалась не вспоминать, словно этого ничего и не было.
Я сделала последний глубокий вдох и направилась в другую жизнь. Пока шла к своему будущему мужу, мы не могли не улыбаться друг другу. Это было так глупо, мы столько вместе, но этот момент для пары всегда будет особенным. Он сближает. Вся жизнь после любви врозь – сближает.
– Друзья, – начал говорить священник. – Мы были приглашены сюда сегодня, чтобы разделить с Майклом и Стейси этот важный момент в их жизни. В течение нескольких лет они были вместе, их любовь и понимание крепли и зрели с каждым днем, и сейчас они решили связать свои жизни в качестве мужа и жены.
Мы с Майклом переглянулись и, улыбаясь, прошептали друг другу:
– Я тебя люблю.
– И я тебя люблю.
– Семья – это общество в миниатюре, от целостности которого зависит безопасность всего большого человеческого общества. Мужчина, который любит женщину очень сильно, просит ее выйти за него замуж – то есть изменить свое имя, бросить работу, рожать и воспитывать его детей, ждать его, когда он приходит с работы, переезжать с ним в другой город, когда он меняет работу. Трудно представить себе, чего бы он потребовал от женщины, которую не любит. И все-таки, брак – это долгое плавание в тесной каюте. Согласны ли вы, Майкл Вудс, взять в жены Стейси Фостер? Почитать и любить ее в горе и в радости? В богатстве и бедности? В болезни в здравии, пока смерть не разлучит вас?
– Согласен, – твердо ответил Майкл, не отводя от меня взгляд. – Я женюсь на тебе, потому что люблю. И еще по многим причинам, например, когда ты просыпалась до рождения нашей дочери, ты медитировала, отжималась, качала пресс, выпивала чашку кофе и отправлялась на часовую пробежку, в то время, как я тратил час, чтоб скатиться с кровати. Потому, что ты до сих пор заставляешь чувствовать себе живым. Каждый раз я думаю, что умираю, и лишь благодаря тебе, не могу сделать этого до конца. Ты причина всей моей жизни. Ты приносишь в одно мгновение больше счастья и радости, чем многим людям пол мира. Ты такая красивая. Твои волосы всегда хорошо пахнут, и когда я мерзну, то в первую очередь укрываю тебя.
– Согласны ли вы Стейси Фостер взять в мужья Майкла Вудса? Быть ему опорой и радостью? Горечью и счастьем? Любить его, несмотря ни на что? Поддерживать его и идти с ним по жизни плечом к плечу? Быть матерью ваших детей, пока смерть не разлучит вас?
– Согласна, – ответила я, смотря в ответ на Майкла, решая сказать ему те слова, что говорила священнику. – Против тебя был весь мир. Против тебя была я. И я простила тебе все – предательство, хамство, нелюбовь, обиду, смерть и убийство невинного. Я простила тебе безразличие, пусть даже наигранное. Разве можно все прощать? Но я простила. Я переступила через все это, потому, что ты приносишь мне гораздо больше счастья, чем страданий. Плохо жить я и сама могу, но с тобой все всегда хорошо. Начиная от утра, и заканчивая нашим ребенком. С тобой я научилась контролировать свои перепады настроения, не повышать голос, даже когда плохое настроение, перестала сравнивать себя с другими и ненавидеть свои недостатки, принимая их. И самое главное, не то, что я начала любить тебя в определенный момент, а в том, что влюбилась в саму себя. Я начала гордиться собой, и тем, чего я достигла, благодаря своей семье, тебе, и самое главное – самой себе. Потому, что, кто бы не помогал, все делала на самом деле я, и только ты помог понять мне это. Я благодарна тебе за жизнь, которую ты дал мне после встречи с тобой.
– Объявляю вас мужем и женой. С этого дня и во веки веков. Можете поцеловать невесту.
Заиграла музыка, и девочки начали хлопать в ладоши. Эстель бегала, разбрасывая лепестки с корзинки, и я услышала голоса своих подруг, которые все это время были на связи. Ева утирала слезы, а я улыбалась, когда Майкл притянул меня к себе и впился поцелуем в мои губы.
– Я так долго ждал этого, – поднял мой муж меня на руки. – Надеюсь, ты сменишь фамилию.
– Ни за что, – засмеялась я, когда Майкл начал кружить меня. – Это придется тебе еще полжизни отрабатывать. Я люблю тебя, Майкл, – поцеловала я его еще и еще раз. – Я действительно люблю тебя.
Не было никакой грандиозности. Мы впятером отправились в ресторанчик и поужинали. Эстель задула свечи, как в день рождения, просто потому, что хотела это сделать, а мы смеялись, вспоминания всякие истории из прошлого.
Позже, мы направилась в Парк Гриффинов. Он оказался просто огромным. Тут более 1700 гектаров зрелищных газонов и нетронутых ландшафтов. Оказывается, это самый большой муниципальный парк с дикими зонами в США. Тут можно как полюбоваться пейзажем, так и для более активных есть трассы для хайкинга длиной где-то в 50–53 мили. Обсерватория, в которой можно посмотреть на звезды через самый известный в мире телескоп. Мы разбили лагерь, плавали, и Майкл нашел себе какую-то компанию для игры в гольф, а я с Эстель каталась на пони. С приходом ночи, нам не хотелось домой, и хоть Эстель спала, мы с Майклом носили ее на руках по местам, которые когда-то она узнает на картинке. Прошлись по Аллеи славы. Вход на Аллею совершенно свободный, и, если вам повезет, вы сможете даже понаблюдать за установкой новой звезды. Посмотрели внешне на китайский театр TCL, который принимал на красной дорожке десятки самых известных артистов планеты. Познакомьтесь с древними животными в La Brea Tar Pits, правда парк был уже закрыт и внутрь мы не попали. Но мамонта и саблезубых тигров, мы все равно смогли разглядеть. Мы обязательно вернемся в это место, ведь в этом музее представлено огромное количество ископаемых Ледникового периода. Говорят, раскопки на территории музея продолжаются до сих пор, что позволяет постоянно добавлять новые экспонаты к существующим экспозициям. Конечно, мы могли просто остановится на аллее Universal и затеряться в огромнейшем количестве ресторанов, магазинов, ночных клубов, кинотеатре под открытым небом и в общем развлечений, которые возможно в другой день взяли бы верх, но не сегодня. И не в этом путешествии. И уже под утро, идя по пирсу в Санта-Монике, видя их горы, Майкл обнимал меня за плечи, а Эстель лежала у него на груди, и вот уже сколько часов кенгурушка спасала нас. Нет, мы не хотели оставлять ее, и на самом деле она ни на мгновение не сделала эту поездку неудобной или менее прекрасной. Этот ребенок приносил нам счастье всегда, и эти месяцы, этот день, и это мгновение не было исключением. Когда-нибудь она станет взрослой, но эти воспоминания я запомню. Мы будем сидеть с Майклом, возможно, смотря на белый заборчик. Я буду кататься все еще на лошади, а он играть в гольф, и пройдя очередной раз мимо гостиной, мы посмотрим на десятки фотографий, развешанных в той комнате, которая сейчас лишь в моем воображении, и сердце наполнится любовью и нежностью, потому что я прожила этот момент, и в нем было непередаваемо много счастья.
Пролог
На улице было тепло, и я вышла поливать цветы. Мы не жили в Нью-Йорке, а все-таки остались в доме моих родителей. Я помахала рукой соседке, которая вышла кормить кошек, и спросила, как она поживает. Да, тут это было принято. Кроме того, я стала умнее. Если у тебя хорошие отношения с соседями, никто никогда не заподозрит тебя в убийстве, даже если ты его совершишь, тебя все равно будут защищать. Мой белый забор уже нужно было снова покрасить, чтобы он сохранял свой привлекательный вид и в дальнейшем. Войдя в дом, Майкл перекрыл мне дорогу, сказав:
– Она стала замкнутая!
– Доброе утро, дорогой, – поцеловала я его в щеку, направляясь в кухню. – И отвечая на твой вопрос – она же девушка, и она выросла.
– Я пытался всегда быть ей другом, а сейчас она ничего не говорит, – Майкл, кажется, находился в депрессии из-за того, что Эстель год за годом становилась потрясающе красивой и, самое «страшное», взрослой девушкой, являясь его дочерью. Я, кстати, спрятала все оружие, переживая за жизнь ее друзей.
– Если Эстель что-то мне расскажет, я тебя просвещу, Майкл, – ответила я, целуя мужа в щеку.
Эстель двадцать, и она не просто красива. Моя дочь – та девушка, которая покоряет души и разбивает сердца. У нее стальной характер, который достался от меня, и непоколебимая выдержка от Майкла.
– Солнышко, ты куда-то собралась? – спускалась она по лестнице, определенно пытаясь сбежать от контроля Майкла. Хотя на самом деле это не был контроль. Он все еще боялся ее взросления, защищая, как и двадцать лет назад.
– Мам, я гулять, – ответила она. – Приеду завтра. Джульетта привезет меня.
– Эстель! – крикнул Майкл.
Дочь подошла к нам с улыбкой на лице, и когда поцеловала в щеку своего отца, он сразу стал добрее. Это ужасно. Я имею ввиду манипулирование. Она умеет так действовать на всех. Майкл поднял ее на руки и закружил.
– Родители, иногда вы любите меня слишком сильно, – засмеялась дочь.
– Гулять пойдешь как минимум через час, – сказал Майкл. – Сейчас придут друзья, а ты часть семьи, если не забыла.
– Мне нужна твоя машина, папа, – стала она напротив нас, скрещивая руки на груди. – Иначе я гулять. Джулс младше меня на четыре года, и она водит мотоцикл.
– Машина твоя, – улыбнулся Майкл. – На двадцать один выбирай любую.
– Правда? – обняла Эстель Майкла и начала смеяться.
Улыбка озаряла лицо моей дочери, и счастье сверкало светом в ее глазах. Брайан не умеет отказывать Джульетте, в отличии от Майкла, и я поддерживаю его в этом, хоть и сама не могу сказать ей «нет». У нас с Майклом через пять лет, после Эстель, родилась еще одна дочь, которая точная копия самой Эстель.
– Где Эстер? – спросила я, направляясь в гостиную.
– Сестра говорит по телефону. Она невыносима, – закатила глаза Эстель, направляясь за мной.
– Вы похожи, – поцеловала я в висок свою девочку. – Макс тоже приедет.
– Макс? – удивилась Эстель, явно немного нервничая.
– Да, ты ведь помнишь Макса?
– Да, конечно помню.
Я знала Эстель, и знала ее взгляд. Макс – первая любовь моей девочки, и когда он женился, ее девичье сердце было разбито. И как бы я не хотела, чтобы она встретила в скором времени любовь всей своей жизни, я, как и Майкл, не готова к этому. Приехав с нашего путешествия по Америке, все закрутилось так быстро. Мы поселились в этом доме окончательно. Открыли фирму по поиску потерявших людей, легальную, если что, и, как и все работающие семьи, завели няню. Без этого было никуда, поскольку очень много времени уходило на помощь другим людям. Каждый из нас искупал вину за что-то, и, по-моему, мы выбрали лучший способ этого. И когда Эстель исполнилось четыре, я забеременела, и у нас с Майклом родился второй ребенок. Каждый раз нас словно преследовали непонятки и ссоры – обычное дело за завтраком, но мы всегда со дня нашей свадьбы пытались понять друг друга. В конце концов, мы пообещали это тогда в церкви, и на самом деле это значило не мало.
Я накрывала на стол, ожидая гостей. Сегодня было ровно восемнадцать лет, как мы с Майклом женаты. Мы решили, что завтра снова сядем в машину и снова отправимся путешествовать, осталось лишь выбрать страну, ну а сегодня этот день мы проведем в окружении друзей. Мы так делали каждый год, словно пытались прожить этот день так, как я хотела всегда – с семьей. Мы отдыхали уже все вместе за эти года в этот самый день, празднуя его так, но это ничего не меняло. Если вы думаете о том, делать свадьбу или нет, однозначно да. Другой вопрос, на сколько человек и с каким размахом, но эти воспоминания, эти эмоции, ничто и никогда не окупит вам, взгляд вашего мужа в этот день, смех и радость этого события, и самое главное, благодаря этому дню, вы никогда не будете смотреть на обручальное кольцо, как на очередную безделушку. Вам не захочется его снимать.
– Привет, дорогая, – услышала я голос Эмили, как только она вошла. – Тесси, кажется уничтожила все твои идеальный цветы.
Она улыбалась своей белоснежной улыбкой и обняла меня, перед этим поставив кекс на стол. Я была рада ее видеть, особенно такой же стройной после рождения шести детей. Да, это катастрофа. Эта женщина – мать-героиня, конечно, Брайан тот еще подонок, по этой же причине. Но, кажется, она была счастлива, и сейчас мы не представляли свои жизни без этих ребят, особенно учитывая, что из шести детей у нее родилось пять сыновей.
– Джульетта приехала? – спросила я. – Я не могу удержать Эстель дома.
– Да, – налила она стакан воды. – У меня обезвоживание от количества работы. Хоть на своем мотоцикле, но сам факт того, что она тут – уже победа. Юху, – подняла она руку вверх, симулируя эту самую победу. – Но знаешь, я не обращаю внимания, – поставила подруга пустой стакан на стол и начала дышать, словно медитируя. – Я рожала, Брайан воспитывает.
– Черт, – нахмурилась я, расставляя руки по бокам. – Почему я поняла, что это идеально, только сейчас?
– У тебя еще есть время, – подмигнула она.
– Я уже старая, – покачала я головой. – И в первую очередь об этом мне говорит возраст моих детей. Знаешь, – налила я нам еще по стакану воды. – Я помню, как Эстель было семь, а Джульетте почти четыре, я сидела с ними дома, не припомню почему. И конечно, в сотый раз за неделю поливала свои розы под окном. И выйдя из дома, я услышала их разговор о мальчиках. Я нахмурилась и задала им вполне логичный вопрос, что-то на подобие того: «Вам больше сплетничать не о чем? Занятия поважнее не можете найти?», Эстель в замешательстве на меня посмотрела и спросила: «Чем сплетничать о мальчиках?», и Джульетта тогда в ее трехлетнем возрасте добавила: «Что может быть важнее в нашем возрасте, Стейси? Чем сплетничать о мальчиках?», – имитировала я голос девочки. – И наконец самая выигрышная фраза, которая прозвучала от моей дочери: «Нет ничего важнее, чем заставить их сжиматься в креслах». Я застыла от неожиданности, но буквально на секунду, – Эмили смеялась, и я рассказывала это так же с улыбкой на лице. – И тогда я так громко начала хохотать, что, кажется, мои скулы ныли от боли спустя несколько минут, да, да, именно минут. Они не могли понять, что происходит, и Эстель лишь улыбалась мне, но лишь потому, что я смеялась. Знаешь, вспоминая такие моменты, я скучаю по ним. И я знаю, что каждый день происходит что-то новое, поистине прекрасное, но эта тоска никуда не уходит.
– Это самое лучшее, что есть в нашей жизни, Эс, – обняла меня подруга. – Тоска по моментах, в который мы присутствовали.
