Текст книги "Темные желания (СИ)"
Автор книги: Анастасия Савицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
– Почему?
– Не знаю. Меня просто раздражает, если люди обращаются ко мне по утрам. Рассказывают, как у них дела, как только я встала с постели или открыла глаза. Я хочу подумать. Распланировать день и поразмыслить о важном.
– А что сделает тебя счастливой? – положил он Эстель в кроватку и достал из коробки видео-няню, найдя ей место на пеленальном столике.
– Завтрак, – смотрела я на него. – Когда я буду одна. Даже если он будет в три часа дня.
– Стейси, я подумал, что, возможно, нам в будущем нужно будет пожениться, чтобы Эстель росла в нормальной семье.
Я направилась к выходу, и Майкл пошел за мной. Он закрыл дверь и схватил меня за руку, разворачивая к себе.
– Я никогда не выйду за тебя замуж! Понял? – прошипела я сквозь зубы. – Я тебе не доверяю. Ты всегда будешь отцом Эстель, но никогда не будешь моим мужем. Ты хоть когда-нибудь думал о ком-то, кроме себя?
Мы стояли лицом к лицу, но на физиономии Майкла не дрогнул ни один мускул. И я не знала, он просто ничего не чувствует или настолько может себя контролировать. Подруги всегда называли его мастером самоконтроля, но они просто не знали его, как я. Это было далеко не так. Он умел кричать, злиться и срываться, просто делал это только дома.
– А ты когда-нибудь думала о том, какой эффект на меня производит каждое твое слово? – я не ответила, и он продолжил: – Почему?
– Что почему?
– Почему ты не хочешь вернуть? – схватил он меня за талию, прижимая к себе. – Ты говорила, что любишь меня.
– А теперь послушай меня, – вырвалась я из его тисков. – Меня не впечатляют твои деньги или внешность. Ты привык, чтобы все женщины, которые тебя окружают, мирились с твоим свинством. Так вот я не буду очередной. Я пыталась открыть в тебе что-то хорошее. То, что, я верю, есть в глубине твоей души. Но какой смысл делать то, чего человек сам не хочет? Единственное, чему меня научила жизнь, это терять и не жалеть об этом.
Последние слова я произнесла шепотом. Он знал, что я права. Возможно, Майкл думал, что обязан, но я никогда не захочу замуж за человека, который не будет жить только нашей семьей. Который не будет любить меня, а не уважать обязанность.
– Ты не теряла меня, Стейси, – прошептал он.
– Нет, Майкл, не теряла, – направилась я к лестнице, чтобы спуститься. – Ты никогда мне не принадлежал.
Страсть впивается в кровь. В чертову кожу, и ты задыхаешься. Только страсть и желание дарит чувство одержимости, и ты начинаешь испытывать сначала сладкую, а потом мучительную боль. Касания и слова заставляют трепетать все тело, и ты не знаешь, с чего оно началось – с головы или кончиков пальцев. Ты чувствуешь каждым вдохом и выходом. Каждым стоном, и тогда воздух начинает пахнуть его духами.
Глава 2
Теперь я плохо спала. У меня есть тайны, и из-за них я не могу спать. Но еще – из-за дочери. Просыпаясь несколько раз за ночь, я устала от такого сна больше, чем, когда не спала вообще. Поэтому, открыв глаза после очередного кошмара, я увидела рядом лежащего Майкла, и меня как током ударило. Я толкнула его, и от неожиданности он упал с кровати.
– Что, черт возьми, ты тут делаешь? – прошипела я.
– С тобой веселее, когда ты спишь, – ответил он, протирая глаза.
На нем не было ничего, кроме спортивных штанов. Он был так красив и так соблазнителен. У Майкла были темные волосы и светлые глаза. Его тело было таким потрясающим, и я любила его запах. Слова, которые он говорил мне ночью, и душ. Я любила с ним утро и ночь. Вечер и сумерки. Все, что было связано с Майклом. Любила настолько сильно, как и ненавидела.
– Какого черта ты пришел сюда? – поднялась я с кровати.
– Только не кричи. И не бей меня, – поставил он руки, защищаясь, но все же улыбнулся. Когда ты спала, то выглядела так спокойно и беззащитно, я понял – ты для меня все. У меня есть семья, Стейси. Семья, в которой я вырос, и они всегда будут моей семьей, моей кровью. Но ты – часть меня, часть моей души, часть моей кожи. Ты гораздо глубже, чем сердце, и твои слова гораздо важнее, чем каждый его стук в моей груди.
Я надела халат, затем подошла к Майклу, толкнула его в грудь и закрыла за нами дверь, чтобы не разбудить ребенка. Затем развернулась и обратила свою слабость в злость. Я толкнула его к стенке, не давая возможности пошевелиться.
– Я вижу, ты не очень рада жить со мной?
– Очень тонкое наблюдение, – ответила я. – Какого черта ты мне рассказываешь всякую чушь о любви?
– Мне больно, – закашлялся Майкл.
Я отпустила его и отошла на приличное расстояние.
– Я не знал, что у тебя такая сила, – потер он шею. – Но я лучше буду всю жизнь ругаться с тобой, чем смеяться с другой.
Я удивленно посмотрела на него и уже взяла вазу в руки, думая кинуть, но Майкл продолжил:
– Не смотри на меня так. Мы будем ругаться, потому что мы такие. Мы спорим и изводим друг друга. Это часть наших отношений.
– У нас нет никаких отношений! – крикнула я. – И ты знаешь это.
– Через какое-то время мы помиримся, и все снова будет хорошо, – продолжил Майкл, игнорируя мои слова. – Я люблю тебя, Стейси, и ты знаешь это. Да, я не могу быть с тобой, но я, черт возьми, люблю каждое мгновение с тобой. Ты – то лучшее, что есть во мне. Когда я взял нашу дочь на руки, ты посмотрела на меня так, что я понял одну важную вещь. Я чертовски привязался к тебе. И нам нужно прийти к какому-то компромиссу.
– Мой компромисс состоит в том, что, если тебе что-то не нравится, можешь катиться к хуям.
Я была слишком зла. И сейчас в другой комнате спит мой ребенок, а моя злость так сильна, что я даже не могу перестать метать молнии. Я подошла ближе к Майклу, а затем дала ему пощечину. Мы смотрели друг другу в глаза, и я видела, что Майкл больше не шутит. Он тоже злился и с трудом сдерживал себя.
– Посмотри за дочерью, – прошептала я, прежде чем выйти из дома и сесть в машину.
Сев за руль, я сделала несколько вдохов и выдохов и достала из заднего сидения запасную одежду. Она всегда лежала у меня в машине, и после рождения Эстель я думала о том, что пора бы уже перестать ее хранить, но привычки порой въедаются в нас глубже, чем любая мораль. Затем я завела мотор и направилась в участок. Я устала от вранья. Я столько лет федерал и столько лет вру всем, кто меня окружает. Как и подозреваю. Я так много лет работала под прикрытием и просто забыла, как это – не подозревать всех. Но также я думала, что научилась контролировать себя. Но нет, при малейшей злости я прижимаю к стенке отца своего ребенка.
– Капитан Фостер, – сказала я, показывая значок, когда входила в здание.
Сразу направляясь в свой кабинет, я взяла пистолет и пошла на стрельбище. Пули летели прямо в голову, но мне не становилось легче. Я коп и все всегда держала под контролем. Но с приходом Майкла все изменилось. Я не могу контролировать ни его, ни свои чувства к нему. Когда я уезжала, это было не из-за Майкла. Конечно, я люблю его, но я не болею им. У меня никогда и ни с кем не может быть созависимости. Я не умею привыкать, и люди мне мешают. Черт возьми, как другие это делают? Как они мирятся с недостатками других и любят их, несмотря ни на что.
Я сменила обойму и снова нацелилась на мишень. Патрон за патроном, выстрел за выстрелом, и я понимала, как мне этого не хватало. Я оберегала своего ребенка, пусть даже до ее рождения. Она не должна быть похожей на меня, и будет лучше, чем оба ее родителя.
– Ты когда-нибудь успокаиваешься? – спросил мужской голос.
Я повернулась, сняв очки, и увидела Батлера. Моего босса. Мужчина, который проворачивает дела так, что иногда мы сомневаемся, что он просто человек.
– Здравствуйте, мистер Вист, – сказала я, убирая оружие. – Как дела?
– Мне нужна твоя помощь. Так что после того, как ты выпьешь кофе, зайди ко мне в кабинет.
– Есть, сэр.
Я качнула головой и вышла из здания. Прошла к ближайшей кофейне и перезвонила Эмили.
– Привет, – сказала Эмили, и я слышала улыбку в ее голосе.
– Эмили, ты очень занята?
– Я всегда занята, но, если тебе нужна помощь, я свободна.
– Ты могла бы поехать ко мне и посмотреть за Эстель?
– Ты оставила дочь одну? – удивленно спросила Эмили. – И уехала?
– Нет, нет, – возразила я. – Я оставила ее с Майклом. Но это то же самое, что оставить ее одну. Эмили, я не могу быть рядом с ним. А сегодня он начал признаваться мне в любви и говорить всю эту чушь, – закрыла я микрофон ладонью. – Один кофе без сахара, – и снова вернулась к Эмили. – Пожалуйста, я скоро вернусь, просто посмотри за моей дочерью.
– Хорошо, я уже выезжаю.
Я бросила трубку и снова вспомнила то, что было совсем недавно. Когда я была беременна, у меня была операция, от которой я чуть не пострадала. Поэтому меня долго и не могли найти. Меня никто не сможет найти, пока я сама этого не захочу.
В конечном итоге все в жизни относительно. Свобода и цели. Считать дни можно по разным причинам, но, несмотря ни на что, я так и не смогла отпустить. Я думала, что даже сердцу прикажу, но правда в том, что я всего лишь женщина, хоть и сильна по своей природе. Стоя на самом краю, я нуждалась в живом дыхании рядом. Пусть это приходит не сразу, а после 20 или 30, или после рождения ребенка, но это случается.
Я помню, как впервые увидела его. Как Майкл улыбался и выглядел таким расслабленным. Первое время он даже не смотрел на меня, да и если быть совсем откровенной, я удивилась, когда это произошло. В нем одном было столько людей, и я хотела понять. Я хотела разгадать, хоть и знала, что потом мне станет скучно, и я уйду. Я всегда уходила. Но вот это произошло. В один момент я поняла, что чем больше узнаю его, тем больше завишу от этого общения. Я хотела знать больше, и это очень необычно, и если быть точной, то совсем не вовремя. Все его стороны оказались великолепны. Порой я хочу спросить, почему он такой. Почему он такой притягательный и красивый? Почему такой свободный и добрый? Почему он всем своим существом до изумления уважает меня и любит нашу дочь, несмотря на то, что мы пережили.
Зазвонил телефон, и когда я ответила на звонок, услышала Майкла.
– Ты серьезно? – слышала я злость. – Ты прислала Эмили посмотреть за дочерью. А я кто?
– Ее отец, – ответила я, выходя на улицу, сделав глоток кофе.
– Боже, как низко ты пала, Стейси.
– Еще немного, и тебя догоню.
– Эс, – вздохнул он. – Я не умею говорить правильные вещи.
– Да, Майкл, – снова была я в участке, показывая значок. – Ты говоришь только неправильные. Но послушай, то, что ты ее отец, не значит, что я тебе верю.
– Больная стерва.
– Вот и не забывай об этом, – бросила я трубку.
Я вошла в кабинет Батлера и села за стол. Он поднял голову и, улыбнувшись, бросил мне папку. Открыв ее, я увидела несколько фотографий.
– Женщины. Им всем до тридцати, и они все удушены. Самое главное, что у нас нет никаких зацепок, капитан Фостер. – Батлер покачал головой, ослабляя галстук. – Нам нужно что-либо. Кровь, отпечатки, что-нибудь, черт возьми. Пресса рвет и мечет, а я не знаю, что говорить.
– И что я должна делать?
– Ты нужна нам для прикрытия, – ответил он. – В общем, Стейси, ты и есть прикрытие.
– Я не могу больше, – закрыла я папку. – Я не могу так больше рисковать, у меня дочь.
– Ты не можешь уйти сейчас, Стейси. Ты думаешь, я хочу подвергать тебя опасности?
– Я не знаю, что вы хотите, майор Вист. Но я знаю, что теперь мне нужно быть приманкой и плохим копом для какого-то душителя.
– Капитан Фостер! – сказал он предупреждающе. – У вас есть два дня. Мы постараемся что-либо узнать. И он нужен нам живым. Мы все-таки закон.
– Есть, сэр.
Я разозлилась, но молча встала и вышла за дверь, услышав лишь свое имя вслед. Все было сложно. Со всеми мужчинами в моей жизни все было сложно. Вернувшись в свой кабинет, я смотрела на розы, которые уже давно завяли. Не знаю, почему моя душа лежала к этим цветам, или может быть из-за шипов. Даже этот уникальный цветок мог защитить себя.
В конечном итоге я открыла почту и начала смотреть материалы дела. Кофе было допито, и витамины, которые прописал мне доктор, я уже выпила. Посмотрев на часы, я поняла, что пора кормить ребенка. Я спустилась вниз, села за руль, и снова открыв дверь в квартиру, увидела Эмили и Майкла. У него на руках спала наша дочь. Я со злостью посмотрела на него, а он в ответ так же на меня. Но у Эмили была лишь надежда, и когда я склонилась и поцеловала Эстель в лобик, убедившись, что она в порядке, мы с Эмили пошли на кухню.
– Зачем ты это делаешь, Эс? – спросила она. – Ты делаешь ему больно, не доверяя.
– Эмили, я тебя люблю, – открыла я холодильник, доставая сыр и фрукты. – Но сейчас не время, серьезно.
– Эс, я знаю, что ты мне врешь. Я чувствую это. Но не буду из тебя ничего вытягивать.
– Черт! – выругалась я. – Ты не виновата. Знаешь, когда я была ребенком, то ждала, что для меня будет открыт весь мир. Что везде добро побеждает зло, и единороги живут за облаком.
– Ты была ребенком, – пожала она плечами. – Так и должно было быть.
– Наверное, но это ничего не дало мне в жизни.
Я знаю, что Майкл любит меня. Может быть, не такой любовью, которой я хотела бы, но все же по-своему я для него весь мир. Это не типичная история любви. Я никогда не могла даже надеяться на то, что меня будут любить, пусть настолько испорчено и чарующе в одно и то же время. Я цинична, эгоистична и мстительна. Добавляя до этого раны детства и родителей, которые бросили меня, не пояснив ничего, можно объяснить ту, которой я стала. Есть вещи, которые отпечатываются на нас и становятся частью всей последующей жизни.
– Ты опять одна.
– Я всегда одна.
– Это не твоя суть, Эс, – достала она телефон, читая сообщение.
– Это состояние души, Эмили.
Когда Эмили ушла по причине, что она срочно понадобилась в ресторане, я никак не могла заставить себя зайти к Майклу. Я знаю, что в жизни надо за все платить, но я плачу слишком дорогой ценой. Я всегда хотела ребенка, но никогда мужа. По одной простой причине – я никогда не смогу быть с ним до конца честной. Я даже со своей семьей не могу быть честна. И я просто не смогу стать другой, ведь не смогу признать и его мир, точно так же, как и он не признает мой.
Когда я поела и поставила варить спагетти, решила, что нам все равно придется поговорить, и нет смысла откладывать неизбежное. Войдя в комнату, я увидела Майкла, который сидел в кресле-качалке и держал на руках Эстель.
– Нужно принести плед, – сказала я, тихо. – Тебе что-нибудь нужно? Чай, капучино, плед, gps с маршрутом дороги в твою комнату?
– Нет, у меня есть все, что нужно – наша дочь, – ответил он, покачав головой. – Почему ты это сделала, Эс?
– Ты заставил меня ждать, Майкл. И я окрепла, как и мой характер.
– Твои истории, и то, что не сбылось – это все, чем ты тешишь себя. Иллюзия и надежды того, что что-то произойдет. Уже не будет как прежде. Боль не заставит тебя чувствовать. Боль причиняет только боль, и ничего кроме нее. Ты теряешь не сердце. Ты теряешь себя. Ты каждый раз летишь в пропасть, и я поднимаю тебя. Лучшие годы умчатся, и все это чертовски грустно. Жаль твоей надежды, твоей жизни, твоей любви, которая могла бы быть подарена другим. Ты выставляешь напоказ злобу и ненависть, но больше ничего не повторится. И потеряв сердце в следующий раз, можешь больше не вернуться.
Эстель начала плакать, и я мысленно сказала ей спасибо за это. Я не знала, что ответить, и подойдя ближе, взяла ее на руки. Майкл молча поднялся и вышел из комнаты. Я села на его место и начала кормить своего ребенка. Эстель заставляла меня улыбаться, и я наблюдала за тем, как она лежала у меня на руках, смотря своими большими глазами на мир вокруг, в который сейчас входило лишь два человека.
– Если рисовать свои мечты, никогда не ошибешься, – поцеловала я ее носик, улыбаясь. – Твои сны, пусть они будут твоей жизнью, но только хорошие. Я так хочу, чтобы ты была счастлива, Эстель.
Дверь снова открылась, и Майкл вошел с пледом в руках. Он укрыл нас, а затем присел на пол и стал разминать мои пальцы.
– Не надо, – одернула я ногу. – Не делай ничего такого.
– Расскажи мне, Стейси, – сказал он, игнорируя мою грубость.
– Что рассказать? – спросила я в недопонимании.
– Что-нибудь.
– Майкл, я говорила тебе, что, если бы ты не грозился забрать у меня дочь, меня не было бы тут. Давай не будем говорить ни о чем и сохраним нервные клетки друг друга.
– Нет, будем, – ответил он, потирая шею. – Вы двое – центр моей жизни, а я ничего не значу для тебя. И я с ума схожу от понимания этого.
– Ты не способен делиться переживаниями, Майкл, – ответила я, качая дочь. – Ты всегда остаешься эгоистом, поэтому я тебе не верю. А, как бы то ни было, отношения – это доверие. – Я перевела взгляд на Эстель. – Доченька, если в твоей жизни встретится такой же непутевый мужчина, как твой папа, разведись с ним, прежде чем выйдешь за него замуж.
Майкл молча смотрел на меня, и я отвела взгляд. Я не могла ему сопротивляться. С самой первой встречи у нас была какая-то связь, которую я никак не могла объяснить. И когда я была готова сделать следующий шаг, он ушел. Часть меня всегда будет его ждать, но также я поняла, что была влюблена в придуманный мною облик.
– Прости что не уберег тебя, Стейси.
Майкл забрал у меня дочь и положил ее в кроватку. Затем сел на пол у моих ног и взял меня за руку. Он впервые так нежно держал меня. Майкл гладил костяшки моих пальцев, и я была потеряна. Когда мы занимались сексом, я не смущалась, но как только он проявил нежность, не знала, как себя вести. Почему я такая? Или же все дело именно в Майкле? Я думаю, что больше не смогу ему верить. Что бы он не сделал, я буду все время подозревать его в измене. И это никогда не изменится. У нас есть потрясающая дочь, но то, что между нами, мне кажется до невыносимости неправильным.
Я сильнее укрылась пледом, словно он мог защитить меня от откровенности.
– Я люблю музыку, – прошептала я.
– Что? – мои слова были для него неожиданностью.
– Даже не музыку, а мелодии. Я могу слушать песни на разных языках, которые не понимаю, но все равно люблю их. Ведь они так прекрасны. Мелодии, они завораживают и заставляют любить, – перевела я взгляд на кроватку, а Майкл смотрел на меня, словно видел впервые в жизни.
– Ты ведь играешь на гитаре?
– Играю. Начала играть, чтобы доказать родителям, что чего-то стою, но мне начало нравиться, и гитара часто была моей единственной семьей.
– Что ты любишь?
– Запах роз.
– Ненавижу розы, – скривился он, после чего я засмеялась. – Я хочу тебя.
– Я не такая доступная, Майкл, – ответила я, снова понимая, что он совсем не знал моего сердца так, как знал тело. – И нужно было сразу догадаться, о чем все эти разговоры о любви.
– Тогда хотя бы поцелуй.
– Я лучше пересплю с тобой, – попыталась я встать, но Майкл подвинулся ближе. – Слушай, перестань прижиматься ко мне.
– Я ничего не могу поделать с собой.
– Сделай что-нибудь с этим.
Я сбросила плед, а Майкл поднял меня на руки и вынес из комнаты. Он сел в гостиной на диван и посадил меня к себе на колени. Я смотрела на него, разрешая все это проделывать с собой, и он впился страстным поцелуем своими губами в мои. Сначала, я пыталась вырваться, но все же я лишь слабая женщина, а руки мужчины, которого ты любишь, действуют почти опьяняющие. Я так соскучилась по чувству защищенности, по чувству слабости и ощущению, когда нужна кому-то. Я не целовала его в ответ, а лишь вцепилась ногтями в его шею, пытаясь запечатлеть этот момент.
– Поцелуй меня, – прошептал он мне в губы почти в отчаянии. – Пожалуйста. Ты так нужна мне.
Я в постоянном психологическом напряжении. И вроде все хорошо, но чего-то не хватает. Раньше мне не хватало одиночества, а теперь не хватает того, кто был бы рядом. Не хватает того, к кому я привыкла. Майкла. Боже, как мне не хватает нашей дружбы и легкости. Как мне не хватает лишь желания без необходимости заботиться.
– Подожди, – прервалась я, сорвавшись с места. – То, что прошло, не вернешь, Майкл.
– Эс…
– Если бы ты спросил меня тогда, я бы не отказала тебе, – прервала я его. – Не пытайся войти в один ручей дважды, и не разрушай то, что есть.
– По сути у нас ничего нет.
– Ты прав, – зазвонил мой телефон, но я проигнорировала его. – Наши отношения нужно было закончить на этапе рождения Эстель, и тогда не было бы еще больше разочарований.
Я вернулась в спальню и хотела немного поспать, но потом вспомнила о звонке. Прочитав сообщение от шефа, я снова оделась и вышла в коридор. Майкл так же куда-то собирался и удивленно смотрел на меня, когда я брала ключи из тумбы, пряча их в карман.
– Куда ты?
– К своим друзьям, – соврала я.
– У тебя мало друзей, и все они у нас общие.
– У меня их много, – открывала я уже дверь, когда Майкл поднял меня на руки и, поставив опять на землю, перекрыл дорогу, загораживая дверь.
– Кто твои друзья?
– Люди, которых я знаю.
– И почему я с ними не знаком?
– Они тебя не любят.
– Они меня не знают, – все не унимался он.
– Им не нравится то, что они о тебе слышали, – посмотрела я на часы. – Отойди от двери.
– Кто им вообще мог что-то обо мне сказать?
– Я, – прошипела я. – Мне ты тоже не нравишься.
– Я ревную, Стейси.
– Ты ревнуешь? – засмеялась я наигранно. – Ты не имеешь права меня ревновать.
– Я знаю, но это не меняет того факта, что это действительно так.
– Отойди от двери. Сейчас же.
Я не понимаю, почему Майкл вызывал во мне такую злость, но увидев это, он сделал, как я сказала. Я знаю, что этот мужчина сильнее меня, но не сильнее того другого человека, который живет во мне. И я точно не хотела, чтобы он узнал ее. Как бы мы не пытались гореть, чаще всего этот огонь обжигает нас самих.
– Мне нравится этот шкаф, – сказала я, оттолкнув Майкла. – Но, если ты еще раз такое выкинешь, он упадет тебе на голову.
– Знаешь, я помню, как ты разозлила меня, когда решила, что я принадлежу тебе. Как ты плакала однажды, найдя свою фотографию, когда была еще ребенком. Ты плакала, и мой гнев в тот момент сразу остыл, – снова схватил он меня за руку, не отпуская. – Мне не верилось, что это беззащитное существо, которое было все в слезах, было тобой. Ты храбрая, вырубаешь двигатели, водишь Харлей и даже даешь уроки тона всяким ублюдкам, но твои слезы тогда поразили меня, – отпустил он мою руку. – Тогда я впервые что-то почувствовал к тебе. Я обнял тебя, и мне хотелось, чтобы тебе стало легче, ведь до этого я предпочел бы остаться в одном помещении с роем разъяренных пчел, чем с плачущей женщиной.
Наши взгляды встретились, и некоторое время мы молчали. Я задрожала, но не от холода. Майкл никогда ничем не делился, почти ничем, если быть точной. Все ощущения рядом с ним умножались и обострялись, и холод, который я чувствовала, был скорее от собственного тела, особенно учитывая, какой жар сейчас пылал в Майкле. Его лицо и запах. Липкие пальцы и пересохшие губы.
Несмотря на все то, что мне до безумия хотелось остаться и забыться, я оттолкнула Майкла и вышла за дверь, быстрым шагом спускаясь вниз. Сев в машину, я завела мотор и направилась на работу. Я пыталась всегда помочь тем, кто слабее меня, а таких было большинство людей на планете. Когда-то мой ребенок может столкнуться с такой же проблемой, и я хочу, чтобы ей помогли.
– Эс, тебе нужно его допросить, – сказал Батлер, встретив меня на коридоре. – Нужно, чтобы он сдал своих подельников.
– Почему ты думаешь, что он действовал не один? – направлялись мы в комнату для допросов.
– Верь мне, Стейси, – сказал он тихо, прежде чем уйти. – Просто верь.
Я вошла в кабинет и посмотрела на очередное лицо, которое уже имело сломанную жизнь. Каждый, кто тут сидел, уже имел ее за плечами, и порой я сочувствовала этим людям.
– Помоги мне, – села я напротив. – Тогда я помогу тебе.
– Я не знаю, о чем вы, – ответил расслаблено он.
– Если дашь мне информацию, тогда я попробую выбить для тебя условное.
– Ты и пальцем не пошевелишь.
– Ладно, будет по-плохому, – встала я с места. – Снимай одежду.
– Что?
– Джейк Адамс, вы арестованы за соучастие в попытке покушения на жизнь работника полиции, – направилась я к двери.
– Вы куда?
– Принесу тюремную робу.
– Стой, – вскрикнул он. – Стой. Но сначала мне нужно доказательство, что ты меня не уничтожишь.
– Я достану его, если твои слова сочту полезными.
Я ушла в свой кабинет и начала пробивать по всем каналам. Я звонила и писала каждому, кто мог бы мне помочь или сообщить хоть какую-то информацию. Через несколько часов работы, Батлер сообщил, кто такой душитель. Оставалось только, чтобы он клюнул на уловку, и никто не пострадал. Чтобы мы могли его посадить за все, что он сделал. Но вот точно, чего я не ожидала, так это того, что он клиент Эмили.
– Что ты ему пообещала? – спросил меня Вист, войдя ко мне в кабинет с очередной папкой бумаг.
– Иммунитет, – ответила я, просматривая. – Но я не собираюсь этого делать.
– Эс, я дам тебе совет, – пристроился он напротив, доставая телефон. – Когда даешь обещание, сдерживай, даже если ты даешь их тому, кто на скамье подсудимых.
– Я не играю по правилам, Вист, – посмотрела я на часы. – А теперь мне пора к своему ребенку.
– Ты в порядке? – встал он вместе со мной.
– Я буду, – чуть усмехнулась я. – Но мне нужно поспать.
Завтра был мой день рождения, и я знала, что друзья устроят вечеринку. Вечеринку, которой я не хотела. Придя домой, я увидела, как Майкл носит Эстель на руках, а та не перестает плакать.
– Где тебя черти носят? – закричал он. – Я не могу ее успокоить и не знаю, что должен делать.
– Дай мне ее, – забрала я Эстель на руки. – Ей нужно поесть.
– Как и мне, – выругался он. – И давай мы кое-что проясним, Эс, мы с тобой не женаты. Ты меня не хочешь, и спихивать на меня ребенка на весь день я тебе не дам. Я буду полностью вас обеспечивать, но для этого ты должна сидеть с ней дома, а я ходить на работу, и никак наоборот.
– Не кричи на меня, – прошипела я, когда Эстель начала кушать. – Я живой человек, и не смей сажать меня в клетку по своему собственному желанию.
– Почему ты мне не скажешь, куда уходишь?
– Потому что я вообще больше не собираюсь об этом разговаривать!
Майкл выругался сквозь зубы, и затем я услышала стук входной двери. Боже, когда я стала такой бездушной? И почему я все время делаю ему больно, как только вспоминаю, что люблю? Когда рядом был Майкл, я не видела никого другого, и может быть, в этом и была вся причина? Я ненавидела себя за чувства, и срывала на нем злость. Я хотела, чтобы сейчас он не ушел из дома, хлопнув дверью, а остался рядом. Хотела, чтобы он сказал мне, что всегда любил, и не хочет тратить все время мира, ведь может произойти что угодно. Но Майкл был другой. Он бы никогда не признался, даже если бы чувствовал что-то близкое к словам, о которых я всю жизнь мечтала.
– Твой папа очень ждал тебя, малышка, – качала я своего ребенка. – Он ждал тебя так, как не ждут никого и ничего в целой жизни. Когда тебе плохо, он не знает, что делать, и ведет себя хуже, чем ты, от страха за твою жизнь. Он самый внимательный отец, которого можно желать, и поверь, я знаю, о чем говорю, ведь я не помню своего. Пусть он злится, и я не права, но именно Майкл всегда будет знать, как нужно тебе улыбнуться, чтобы улыбнулась ты. Он очень радуется, когда видит тебя. И твой отец делает меня счастливой, пусть я никогда в этом не признаюсь. Он будет твоим лучшим учителем, милая, и всегда будет уважать твой выбор. Ты еще такая маленькая, а он уже знает тебя, как красивую, сумасшедшую и немного странную его любимую дочурку. Он никому и никогда не позволит навредить тебе. Ты его ангел. Свет его жизни. Ты сияешь, словно солнце, и мы видим это в тебе. Когда он первый раз взглянул в твои глаза, он понял, что раньше-то и не был счастлив. Да и я не думала, что Майкл сможет быть хорошим отцом. Но потом он тебе улыбнулся, и с того момента я поняла, что именно он всегда будет твоей опорой. Ты похожа на него, Эстель. У тебя мои глаза, но его сердце.
Я помыла ее маленькое тельце, сменила памперс, и переодела. Я получала такое удовольствие от таких действий, и теперь чувствовала почти сверхъестественное тепло, которого и не думала, что смогу когда-либо почувствовать. Я смотрела на свою дочь, и в который раз пообещала себе, что стану лучшей мамой для своей малышки.
– А теперь идем спать, – направились мы в мою спальню. – Нам обоим пора отдохнуть.
«Я никогда не замечал, что быть человеком так уж трудно. Мне казалось живешь себе и живи». Жан-поль Сартр.
