Текст книги "Формула власти (СИ)"

Автор книги: Анастасия Поклад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

– Чего ты хочешь? Пробиться в совет благородных господ? Или сбежать к ведам?

– Бери выше, – Клима усмехнулась. – Я соберу союзников, низвергну Орден, ведских правителей и положу конец войне. Принамкский край снова будет процветать людям на радость, а сильфам на зависть. Народ устал воевать за пятьсот лет. Лишь искусственная ненависть заставляет рядовых солдат убивать друг друга. Раз у меня есть талант обды – мне по силам все изменить. И я не останусь в стороне. Иди же и ты за мной, Лейша Вый, пусть благодаря тебе в рядах моих союзников станет на одного хорошего человека больше...

Клима говорила и говорила. И обе восьмигодки внимали ей, разинув рты. И неважно, что рыжая подружка Лейши уже слышала однажды подобную речь. Клима учитывала это и никогда не повторялась.

– Я согласна быть в рядах твоих союзников, – осторожно произнесла Лейша. – Но я понимаю, что это очень опасно и к тому же противоречит орденским законам. Орден меня защищает. Но можешь ли дать защиту ты?

Клима лишний раз убедилась, что Лейша Вый отнюдь не глупа, а рыжая-таки умеет разбираться в людях.

– Ежедневно в стычках с ведами погибают сотни орденцев.

– И защищают своими смертями тысячи!

– Сейчас твоя единственная защита – не попадаться, – жестко сказала Клима.

– А если попадусь?

– Не признаваться. Пока мы в Институте – я буду помогать тебе советами и оберегать от рисков. Не брошу тебя и потом, если будет возможность. Когда я приду к власти – а это произойдет, не сомневайтесь – полетят головы, в первую очередь, благородных господ. Ты ведь из их числа? Так вот, если ты поддержишь меня, ни тебе, ни твоей семье ничего не угрожает. При моем правлении у тебя непременно будет высокий пост, в любой сфере, какую выберешь. Таких гарантий пока достаточно?

Лейша медленно кивнула.

– Я верю твоим обещаниям. А чего ты хочешь взамен? Вряд ли обда бесплатно станет раздавать всем подряд защиту и высокие посты.

– Взамен ты поклянешься мне служить, – быстро ответила Клима, опять подмечая, что Лейша крайне сообразительна. – А когда я открыто заявлю о себе – поддержишь. Еще ты должна будешь найти двоих новых и надежных членов для нашей организации, чтобы она росла и процветала.

– Это все?

– Да.

– Тогда я согласна. Каким образом мне клясться?

– Дай руку...

Клима вновь обнажила кинжал и быстро процарапала на тыльной стороне ладони Лейши символ обды. Затем легко прикоснулась к кровоточащей ранке губами. Порез осветился золотистой зеленью и медленно пропал, не оставив следа.

– Я теперь тоже смогу резать себя без последствий? – уточнила Лейша.

– Нет. И я второй раз с тобой такого не проделаю. Проверено. Но если ты меня предашь – ранка откроется и будет заживать очень долго, оставив некрасивый шрам. В давние времена обды вырезали символ на лицах подданных, а люди с такими шрамами презирались обществом.

– А раньше сказать было нельзя? – нахмурилась Лейша.

– Но ты же не собираешься меня предавать, – невинно пожала плечами Клима.

...Ночь опрометью ворвалась в задремавший сад, на цыпочках прокралась по широким институтским коридорам, приглушила яркость масляных ламп. Каждый шорох сделался звонче истошного крика, а за всяким углом чудились фантастические создания. Тени безмолвно дрожали, точно перемигиваясь с далекими звездами на черном небосводе. По ночам Климе всегда хорошо думалось. Юная обда казалась себе незаметной и всемогущей. Но, увы, пока ее мечты не были правдой.

Спровадив подружек-восьмигодок, Клима выждала некоторое время, после чего направилась в сад, где уже изнемогала взволнованная Выля.

– Ну наконец-то! Я из-за нервов все губы себе изгрызла! Тебя искала госпожа наставница дипломатических искусств. Не знаешь, что бы это могло значить?

– Догадываюсь, – Клима до боли стиснула руками собственные плечи. Как же все не вовремя! – Что ты ей сказала?

– Я – ничего, – у Выли сделался крайне сердитый вид. – Но эта Гулька... Еще рта никто раскрыть не успел, а она уже растрепала о твоем недомогании. И вдобавок выдвинула пяток нелепых предположений, где бы ты могла быть. Клима, я это трепло когда-нибудь заколю ортоной на земле или насмерть подрежу в воздухе! Из-за таких, как она, терпят крах все секретные дела!

– Не трожь Гульку, – полушутя приказала Клима. – Сама не ведая, она приносит мне большую пользу. Стоит "по секрету" рассказать ей какое-нибудь зашифрованное известие или полезные для дела слухи, как спустя пару часов о них знает весь Институт. Между прочим, именно благодаря Гулькиной болтливости у многих начались сомнения в необходимости войны с ведами.

Выля только вздохнула и взяла собеседницу под руку. Ведь для всех остальных Климе сейчас очень нехорошо.

– Ласточки! Вы-то мне и нужны!

– Наше приветствие тебе1(1 – в языке Принамкского края нет обращения "вы"), госпожа наставница, – медленно проговорила Выля, оборачиваясь. Отрезать, обкорнать проклятой Гульке ее длинный язык! Если бы не она, наставнице дипломатических искусств ни за что бы не пришло в голову после отбоя искать пропавших воспитанниц в саду.

Госпожа наставница была персоной опасной и многогранной. Поговаривали, она заслана в Институт благородными господами для слежки за воспитанниками и персоналом. Ее побаивались из-за возможных связей и подозрительной легкости в общении. Ведь никто из наставников больше не называл воспитанниц летного отделения ласточками, это обращение всегда было сугубо внутренним. А эта как нарочно в доверие втирается. К сожалению, не без результата.

– Я счастлива видеть тебя, – кротко проговорила Клима. Уж она-то давно нашла с опасной наставницей общий язык.

– Клима, ты нездорова? – обеспокоенно спросила наставница.

– Ах, ничего страшного. Я, должно быть, просто перегрелась на солнце во время урока полетов.

Это была мудреная словесная игра. Наставнице дипломатических искусств было наплевать на самочувствие окружающих, но она не догадывалась, что про это знает Клима. Девушка пользовалась этим неведением и вертела госпожой наставницей по своему усмотрению, отвечая на фальшь еще большей фальшью. Словно спектакль, где актеры говорят лишь предписанное ролью, не внося собственных поправок в проверенный временем сюжет. Они ничего не получают взамен, но всякий раз остаются на стабильных позициях.

– Мне требуется с тобой поговорить. Наедине. Выля, должно быть, уже хочет спать.

– Да, – кивнула Клима. – У Выли уже давно слипаются глаза.

Абсолютно бодрый предмет обсуждения благоразумно помалкивал. Выля, в отличие от Геры, давно зареклась вмешиваться в Климины игры.

– Я с Климой немного поговорю, а после сама провожу ее до спальни, – проворковала наставница. – Ты можешь идти.

– Спокойной ночи, ласточка, – таким же тоном подхватила Клима.

Выле ничего не оставалось, кроме как вежливо кивнуть, развернуться и направиться в Институт.

Воспитанница и наставница немного помолчали. Каждая выдерживала многозначительную паузу. Клима первой нарушила молчание, чтобы не казаться умнее, чем принято считать.

– Что ты хочешь услышать от меня, госпожа наставница? Ведь я делала доклад всего позавчера.

– И я им довольна. Из тебя вышел замечательный осведомитель, Клима, продолжай в том же духе. Но сегодня до меня дошли ужасные вести. Скажи мне, ты знаешь что-нибудь про обд?

Честно говоря, в тот момент Клима едва дуба не дала от потрясения, но мгновенно взяла себя в руки и ответила:

– Ничего. Это запретная информация, и всякий раз, когда я слышу из уст ласточек нечто подобное, то во избежание скверны затыкаю уши.

Наставница дипломатических искусств пару раз недоверчиво моргнула, повела плечом и нервно почесала нос. Она не любила бывать в саду летом, поскольку из-за близости цветущей красной сирени начинала дико чихать.

– Что ж, ты правильно делаешь. Но сейчас, когда дело касается безопасности благородных господ, я разрешаю тебе расширить твои познания в этой области. Обды – это нечестивые и беззаконные ведские правители, что были благородно изничтожены основателями Ордена. Пятьсот лет о них никто не слышал, и мы жили более-менее спокойно. Вообрази мое изумление, Клима, и размеры моих опасений, когда я узнала, что мерзкая обда снова появилась в Принамкском крае!

– Какой ужас! – покорно ахнула Клима, которая тоже была изумлена и испытывала опасения. Но совершенно по другой причине.

– Она появилась не где-нибудь, – наставница усилием воли подавила в себе желание хорошенько высморкаться, – а в стенах нашего Института. Представь себе, Клима, среди воспитанников скрывается обда, поганое ведское отродье, которое уже начало собирать союзников, смущая ересью юные неокрепшие умы!

Клима изобразила, что от возмущения сейчас хлопнется в обморок.

– Но-но, не надо паниковать, – поспешила "успокоить" ее наставница. – Несмотря на свою мерзость, хитрость и изворотливость, обда пока молода и неопытна, а значит, может наделать глупостей. И я поручаю тебе, моя верная доносчица, разузнать об этой особе и ее сторонниках побольше. Разыщи пути к этим людям, вотрись в доверие и выдай мне всех до единого. Особое внимание следует уделить именно обде. В первую очередь, кто она, на каком отделении учится, с кем общается, какое впечатление производит. Ты все поняла?

– Конечно, – кивнула Клима. – Я не подведу тебя и Орден. На меня можно положиться. Благодарю за оказанную мне честь.

– Апчхи! – все-таки не удержалась женщина. – Даю тебе на все два дня. Послезавтра, у себя в кабинете, я желаю знать про новую обду Принамкского края все. А сейчас иди спать, Клима. Надеюсь, ты дойдешь самостоятельно, ибо провожать тебя у меня времени нет.

– Ах, мне действительно лучше. Эта сирень так оживляюще пахнет.

– Да, замечательный выбор растений для нашего любимого Института. До послезавтра, Климэн, мне пора.

Клима не без скрытого злорадства проследила, как наставница спешно покидает преддверие сада и скрывается в спасительном здании, за толстыми, не пропускающими посторонних запахов стенами. Девушка специально сделала глубокий вдох и, чувствуя, как по жилам растекается приторно-сладкий аромат, легко ухмыльнулась. Наставница назвала ее полным именем – значит, она в ярости. Это хорошо. Клима любила, когда ее враги показывают истинное лицо. Особенно эта насквозь фальшивая орденская шавка. Она подлизывается к младшим воспитанникам, хотя ее воротит от детей. Она говорит о славе Ордена, потому что ей за это платят. Она вынуждена поддерживать беседу о прелести красной сирени, хотя чихает от запаха цветков. Жалко наставницу? Да ничуть. Клима таких никогда не жалела. А вот что она про обду знает – очень плохо. Хотя, тайна, в которую посвящено столь огромное количество народу (треть Института уже), рано или поздно должна была раскрыться. И не важно, кто проболтался и проболтался ли вообще. Таких, как пресловутая Гулька, повсюду достаточно. Услышат крупицу чего-то важного, раздуют, исказят, а окружающие потом беспокоятся. Обычно серьезные люди мало внимания уделяют таким вот нелепым сплетням, но когда речь заходит про обду, любая чушь приравнивается к ценнейшему летописному источнику. Помнят еще в Ордене мощь истинных правителей Принамкского края, обласканных высшими силами земли и воды.

Ну а Климе, еще не набравшей мощь и не почуявшей божественную ласку, остается два выхода: распустить организацию и затаиться или наоборот, как советуют Гера и Выля, заявить о себе открыто.

Клима еще раз глубоко вдохнула, мельком оглядываясь на сад, где в темноте благоухала сирень. Готова ли новая обда к переменам? Климе сейчас всего семнадцать лет, а талант войдет в полную силу лишь к двадцати двум.

У нее есть диадема, усиливающая способности, и таинственный кулон с непереведенными пока письменами. Клима догадывалась, что на медной пластине высечено главное правило сохранения и приумножения ее таланта: три определенным образом соединенных условия, которые образуют четвертое, наиглавнейшее – формулу власти.

Так значит, вперед?..

Глава 2. Тенька

Впереди наша цель, впереди!

Ты в победе меня убеди,

Чтобы не было страха в душе

На крутом, как судьба, вираже.

Н. Добронравов

– Я видела обду. Она лично встретилась со мной в чулане и звала в свои ряды.

– Как она выглядела? Имя?

– Не знаю, обда не представилась. Внешность... ну, она головы на две пониже меня, плотненькая, коротко стриженная, светловолосая, цвет глаз не запомнила. Такую в толпе встретишь – не узнаешь. И формы Института на ней не было, так, балахон какой-то.

– Ты повнимательнее смотреть не могла?

– Извини, госпожа наставница, я правда, очень-очень старалась.

Наставница дипломатических искусств досадливо потерла зудящую переносицу. Окна ее рабочего кабинета, как назло, выходили в сад. А держать их запертыми мешали жара и Институтские обычаи.

– Ладно, ты можешь идти, – махнула она своей главной наушнице и осведомительнице, по общему мнению ушлой, глуповатой и фанатично преданной Ордену девятигодке. – Какой там сейчас урок у тебя будет?

– Полеты.

– Так... Тогда снова подойдешь ко мне через перемену, я дам тебе новые указания.

– Да, госпожа наставница.

Оставшись одна, наставница на всякий случай заперла дверь, метнулась к окну и с наслаждением захлопнула ставни, отчаянно при этом расчихавшись.

...Доклад отнял у Климы почти весь перерыв, и на поле она едва не опоздала. В последний момент девушка успела проскользнуть под локтем наставницы и занять свое место в шеренге по росту. Пятое от начала. Пару лет назад ненизкая от природы Клима стояла первой, но потом подросли Гулька, Арулечка и прочие ее одногодки. Пришлось потесниться.

Двадцать пять юных девушек стояли на поле, вытянувшись в струнку. Матовый из-за облаков солнечный свет золотил их светлые волосы, бликовал на металле креплений досок. Стройные, полные нерастраченной жизненной силы, эти девушки через полтора года пойдут убивать.

– Рассчитаться на первый-третий!

Клима размышляла. Она соврала наставнице дипломатических искусств гладко и легко, как обычно. Но долго ли она еще сможет водить за нос взрослую неглупую женщину, по слухам занимающую в контрразведке Ордена не последнее место? Месяц-два, три, если повезет. А потом все развалится. Надо подготовиться к провалу, обезопасить членов организации, наладить новые тайные связи, найти пути к отступлению... или к нападению, хоть и рано про это пока думать...

– ...Первые поднимаются повыше и стараются быть незаметными, выполняя скрытые маневры, вторые атакуют условного противника, третьи страхуют всех ортонами. Выполнять!

Пора устроить общий сбор, думала Клима, закрепляя ступни специальными ремнями и взмывая на дрожащей от старости доске под низко висящие облака. Да, пришло время ее союзникам узнать друг друга в лицо. Но где этот самый сбор устроить? И, главное, какие он будет иметь последствия? Надо просчитать. Послушать интуицию, она в таких делах никогда не подведет. И книжек умных не мешало бы почитать. С некоторых пор Клима начала понимать, что никакой талант полностью не заменит хорошего теоретического образования.

Мимо проскользила Гулька, плавно лавируя и спеша занять свое стратегическое место. Клима отвела завистливый взгляд. Умеет Гулька летать, этого у нее не отнимешь. И на новой доске, и на старой сумела бы. Ласточка, что ни говори. Благородные Гулькины родители долго не хотели отдавать свою дочь в Институт, но против таланта, видимо, не попрешь. Клима подозревала, что Выля до сих пор не исполнила свою угрозу касательно подрезания сплетницы в воздухе просто потому, что не могла за той угнаться. После окончания Института Гульку скорее всего выдадут замуж, воевать она не будет, при таких-то родственниках. А пока что летает, вот. И счастлива.

Клима нырнула в облако, ежась от влаги. Зато теперь ее не видно. Сейчас надо подняться выше и найти среди туманной пелены дырку, чтобы подглядывать за остальными и быть готовой в случае чего прийти на помощь в битве с условным противником. В ушах свистнуло от быстрого рывка, свободные штаны затрепетали, а куртку не сорвало только благодаря застежке-змейке – полезному сильфийскому изобретению. Сильфы всегда что-нибудь нужное изобретают, а потом Ордену втридорога продают, притом не самые лучшие образцы. И Орден покупает. А куда деваться? Кроме сильфийской техники им нечего больше противопоставить ведскому колдовству. Мысли Климы незаметно и как-то сами собой обратились к сильфам. Какова их роль в истории Принамкского края? Может ли статься, что они причастны к свержению обд?

Испокон веков сильфы жили на северо-востоке, посреди холмистых равнин, отрезанные от неизведанных земель ядовитыми кислыми морями и горными пиками. Та местность так и звалась у людей – Сильфийские Холмы. По Принамкскому краю ходило великое множество легенд и преданий, откуда мог взяться этот народ, так не похожий на людей. У сильфов, разумеется, имелись и свои теории, довольно тщеславные, никого кроме них самих не устраивавшие. Современная история не знала примеров войн между Холмами и Принамкским краем. А откуда чему взяться? Сильфы, дети воздуха, излишне малочисленны, чтобы решиться на захват плодородных и богатых драгоценными жилами Принамкских земель. Ну а людям без надобности Холмы с их вечными сквозняками и каменисто-песчаными почвами, на которых, если сильно постараться, растет только неприхотливый укроп. Находились, правда, персоны въедливые, недоумевавшие: отчего почти все северные и некоторые центральные города-крепости Принамкского края носят сильфийские названия? Притом крепости настолько древние, что иные камнями вросли в землю на много этажей. Но ответов не находилось ни в летописях, ни в устных преданиях. Даже про первую обду уже никому, кроме потомственных ведов, ничего толком не известно, а города с иностранными названиями куда старше.

Чтобы не пухнуть с голоду, сильфы всегда поддерживали с людьми хоть какую-то торговлю. Диковинные изобретения, произведения искусства, броские перья редких северных птиц и морские кислоты меняли на зерно, овощи и фрукты. Когда половиной Принамкского края завладел Орден, отношения с сильфами заметно расширились и укрепились. Для войны с колдунами-ведами требовалось много мудреного оружия, а сильфы умели его делать, по понятным причинам секретами изготовления с заказчиками не делясь. За последние полтысячелетия Холмы буквально расцвели, разбогатели и даже увеличились за счет солидного куска Принамкских земель, отданных Орденом частично в подарок, а частью – в уплату долгов. Поэтому краем сознания Клима допускала мысль, что людские распри сильфам весьма выгодны. И хорошо, если они не имели отношения к их началу.

К тому же сильфы ни за что не станут помогать молодой обде в ее битве за власть. Не помешают – и ладно, на большее Клима не рассчитывала. Странные эти сильфы, что ни говори. Живут в два раза дольше, чем люди, а детей хоть бы двое за всю жизнь появилось. Иметь больше троих-четверых у сильфов считается верхом вульгарности и легкомыслия, даже порицается иногда. Правда, почти у всех благородных господ в роду были сильфы, это по фамилиям видно, а семьи у благородных обычно многодетные. И многие девчонки в Институте грезят о прекрасном сильфе на белой доске. В частности, Гулька. Все уши своими фантазиями прожужжала! Якобы сильфы и лучше, и краше, и... прочие достоинства у них имеются. Клима этих бредовых мыслей не разделяла и большой разницы между сильфийскими и людскими парнями не видела. А если и видела, то всегда в пользу последних.

Наверху, над тучей, кто-то фыркнул, отвлекая Климу от размышлений. Странно. Голос недевичий, а мальчишки сейчас не летают. Кто бы это мог быть?

Клима резко взмыла вверх, пропарывая облако. На нее снисходительно уставились кристально-фиолетовые блестящие глаза.

– Прекрасная госпожа скучает?

– Сам об тучу стукнутый, – огрызнулась Клима.

Легок на помине. Пресловутый сильф на белой доске. Разумеется, он прилетел не для того, чтобы признаться Климе в любви, а просто так, позубоскалить. Сильфийская молодежь частенько тайком перелетает границу и рассекает над Институтскими башнями. И власти ничего не могут поделать, поскольку еще ни одного нарушителя поймать не удалось. Отдубашенный парнями-десятигодками в прошлом году – не в счет, он тоже ухитрился вырваться и удрать. Доски у сильфов новые, быстролетные, таких даже в секретном Орденском арсенале пока нет, что всем известно.

– Прекрасная госпожа сердится! – загоготал сильф. Эх, сюда бы тех легендарных парней... Да только они уже выпустились, и наверняка большинство из них успело сложить головы на войне.

Клима нарочито пристально глянула на сильфа. Красивый, зараза. Высокий, смазливый, темные пепельные кудри обрамляют узкое лицо. Все сильфы курчавые. А еще высокие и остроухие. Тьфу!

И на доске он сидит, закинув ногу за ногу, а не стоит, как все нормальные существа. Точно об тучу стукнутый. А доска-то как хороша, Климе бы такую!

– Прекрасная госпожа желает молчать! – продолжал издеваться сильф, летая вокруг объекта насмешек, но не приближаясь. – Прекрасной госпоже мешает говорить длинный нос!

А как он по-принамкски шпарит! Даже без акцента почти. Где только научился?

– "Прекрасная госпожа" сейчас поразит тебя в самое сердце, – прошипела взбешенная Клима по-сильфийски, выразительно вскидывая ортону. – И вовсе не своим длинным носом.

Язык Холмов в Институте не учили, это была привилегия лишь благородных господ, но для перевода летописей девушке часто приходилось пользоваться принамкско-сильфийским словарем. А по разговорной речи Гулька подтянула, ей все равно о чем болтать и на каком языке, лишь бы слушатели нашлись. Знания пригодились. Хамства по отношению к себе Клима не прощала никому и всегда мстила.

– А тебя за убийство – в темницу, – не унимался противный сильф.

– Мне медаль дадут, – заявила Клима. – Не я сейчас незаконно летаю над территорией другой державы.

– Ой, какие мы образо-ованные!

– А сильфы неучи. Их даже в Институт не принимают, такие тупые.

Разумеется, сильфы не обучались при Ордене совершенно по иным причинам, но вздумай Климин оппонент начать оправдываться, это выглядело бы жалко и глупо. Тут лучшая защита – нападение.

– Ваш занюханный Институт не для наших светлых умов, – пренебрежительно бросил сильф и вроде бы собрался улетать. Но внезапно доска под Климой жалобно фыркнула (хотя по идее даже сломанные доски абсолютно беззвучны) и враз утратила всю летучесть.

Даже умея владеть собой, трудно удержаться от визга, когда неожиданно начинаешь падать с двухсотметровой высоты без возможности уцепиться за что-либо, кроме аморфных облачков. Вот и Клима не смогла. С полным ужаса криком она пару раз перекувыркнулась в воздухе и, кажется, успела подумать, что ни одна обда в истории еще не умирала столь нелепой смертью – от сломавшейся доски. Другое дело, и досок в те далекие времена не изобрели...

Руку со страшной силой дернуло вверх и по ощущениям оторвало до локтя. Сквозь слезы Клима увидела белое днище доски и смазливое сосредоточенное лицо со сжатыми губами и удивленными глазами. Падение немного замедлилось, но не прекратилось – доска сильфа была легкой, двоих не выдерживала. Опять крутнулись, поменявшись местами, небо и земля, во рту почувствовался сырой привкус облака. Клима бессознательно задрыгала ногами, пытаясь обнаружить хоть какую-то опору.

– Да не трепыхайся ты! – сердито прошипели сверху по-сильфийски. Наверное, от волнения юноша поступился принципами и перешел на родной язык. Клима от боли в наверняка оторванной руке не поняла, чего от нее хотят, но двигаться перестала. Наверное, интуиция спасла.

Рядом мелькнул темный силуэт, кто-то громко ахнул. Климе уже было наплевать, кричит она или нет, насколько ее смерть нелепа и на прочую подобную чепуху. Откуда-то сбоку прилетела крыша сарая с острой каменной черепицей. Раздался треск, а на коленки будто плеснули крутого кипятка. Сверху выругались, но руку не отпустили.

Проехавшись по крыше вниз, Клима грохнулась на каменную оградку летного поля, чудом не расквасив нос, но малость приложившись лбом. Финальным аккордом падения стало мягкое, по сравнению с остальным, приземление на песок, с тормозным путем метров в десять.

Кое-как придя в себя, Клима перевернулась с живота на бок и принялась выплевывать перекатывающиеся на языке песчинки. Откуда ж их столько?! Такое ощущение, что все поле облизала. Рука оказалась на месте, чуток посиневшая, с выкрученным запястьем, но вроде без фатальных повреждений. Зато ноги спереди превратились в сплошную кровавую рану.

– Клима! – заорала наставница полетов, подбегая. Дорогие одногодницы приземлялись рядом и так надрывно ахали, словно они, а не Клима, лежали сейчас на песке с вывернутой рукой и ссадинами на ногах.

– Живая, – откликнулась девушка. – Доска в воздухе отказала.

Поскольку жизни Климы и впрямь ничего больше не угрожало, внимание переключилось на "прекрасного сильфа", который вместе с поцарапанной кое-где "белой доской" опустился неподалеку, успел подняться на ноги и пока не удрал.

– Ага! – торжествующе воскликнула наставница, крепко хватая юношу пониже локтя. – Нарушитель границы! Теперь-то мы вам предъявим веские доказательства, и штраф затребуем! Не отвертитесь, вор-робушки!

– А может, отпустим его? – пискнула Гулька, с надеждой строя нарушителю глазки. – Он же нашей Климе жизнь спас, я все видела!

– Не трогай меня, – дернул плечом сильф, обращаясь к наставнице по-принамкски. – Знать не знаю ни про каких нарушителей.

– Да, а сам-то кто? Ты кому врать надумал?! А ну пошли к директору! Аруля, беги сейчас в Институт и позови госпожу наставницу дипломатических искусств...

– Это я у вас сейчас штраф требовать буду! – рассердился сильф. – Ты обозналась, должно быть, госпожа. Я агент тайной канцелярии, летел в вашу столицу, как ее, в Мавин-Тэлэй, с официальным визитом. А тут эта падает, – юноша кивнул на Климу, спрашивая глазами: "Ты ведь не скажешь о нашем разговоре?" – "Нет, – взглядом ответила Клима. – Но ты извинишься за свои слова". Соглашение было достигнуто.

– Вот так я тебе на слово, дура старая, и поверила! – сыронизировала наставница. – Документы есть?

– Мне бежать в Институт или нет? – не к месту уточнила Арулечка, которой вовсе не хотелось пропускать половину эпического разговора с незнакомым симпатичным нарушителем-сильфом – единственным, пойманным в буквальном смысле за руку.

– Да подожди ты, – отмахнулась наставница, которую самоуверенность задержанного настораживала. Далеко не каждый решится безосновательно прикрываться поддержкой сильфийской организации, занимающейся внешней политикой и борьбой с преступностью.

– Есть документы, – нагло ухмыльнулся сильф, доставая из внутреннего кармана куртки несколько мятых бумажек. – Удостоверение личности, справка из тайной канцелярии, приглашение на прием. Достаточно?

Наставница полетов, происходившая из сословия простого, языкам не обученного, повертела в руках бумагу, отрекомендованную как "удостоверение личности", пытаясь понять, где в этих закорючках верх, а где низ. Гулька тут же пришла на помощь, заглянула женщине через плечо и вслух прочитала:

– Юрген Эв. Это твое имя, да? А меня зовут Гулина, можно просто Гуля.

– Приятно познакомиться, – безразлично буркнул сильф, отбирая бумажки. – Моя доска повреждена, а одежда испачкана, поэтому я остановлюсь в вашем Институте на несколько часов.

По меньшей мере половина девочек едва не испустила дух от радости. Еще бы! Красавец-сильф, агент той самой легендарной канцелярии, про которую пишут любовно-приключенческие романы, почтит их своим присутствием! А если постараться, его можно и заночевать уговорить...

Клима дальнейших обсуждений уже не слышала. Ее положили на принесенные из оружейного сарая носилки, хранящиеся там специально для подобных случаев, и торжественно (еще бы, такого красавца им в небе раздобыла!) уволокли в лазарет.

***

– Выполняю я, значит, наклонный маневр, и тут слышу – мать-меня-родившая – крик! И мимо меня – шух-вжик! Клима пронеслась, да без доски. А за ней сверху, не поверите, ласточки ненаглядные, сильф! Но с доской. Я, понятное дело, все маневры бросила, следом полетела. Вижу – он нашу Климу за руку схватил, та ажно выгнулась вся...

– Рука или Клима? – не без сарказма уточнила Выля, прерывая Гулькину болтовню.

– Да какая разница, – отмахнулась Арулечка, запихивая в рот подружке спелую черешню, чтоб замолчала и не мешала очевидице рассказывать.

– ...Потом доску сильфа ка-ак поведет! – продолжала тараторить Гулька, тоже запуская руку в миску с черешней, но от возбуждения забывая донести ягодку до рта. – Еще бы, такая тяжесть-то! От центра поля их прямо к сараю снесло. Сильфу ничего, а Климу-ласточку по крыше со всей дури протащило. Жуть, как вспомню! Климушка, ты как?

– Живая, – безразлично откликнулась пострадавшая.

Дело было в лазарете. Климе наложили швы на обе ноги, вправили и перебинтовали вывихнутое запястье, смочили целебным отваром ссадину на лбу, уложили в постель и велели не вставать ближайшие дня четыре. По такому случаю, Выля, Арулечка и Гулька (куда ж без нее!) отпросились с уроков и последние полтора часа активно чесали языками, развлекая больную. Выля приволокла с собой здоровенную миску черешни. Ее родители занимались садоводством и в урожайные года присылали дочери изрядную долю "лакомств". Этот год выдался очень урожайным: черешня так и перла. Посему, Вылиными ягодами давился весь Институт, от первогодок до наставников.

– Сильф этот, Юрген, – вещала Гулька, – инструменты взял и сам свою доску чинит, другим не дает.

– Боится, что мы секрет изготовления разведаем? – предположила Арулечка.

– С какой радости? – фыркнула Выля. – Если бы все так просто было, Орден не покупал бы новые доски каждый сезон.

– Он такой хорошенький! – заговорила Гулька о девичьем. – Ласточки, из всех сильфов, что я видела...

– А перевидала ты их сотни на своем долгом веку, – хихикнула Арулечка.

– Ну, не сотни, – пожала плечами Гулька. – Десятки. У папаши в гостях они частенько сиживали. Так вот, Юрген из них самый симпатичный! Кстати, я говорила, что он разрешил мне звать его просто Юрой?

– Ты уже всем похвасталась, – улыбнулась Клима, закидывая в рот сразу две черешенки.

– Я не хвастаюсь, а делюсь. Ах, мне кажется, у него ко мне есть какое-то чувство!

– Отвращения? – съязвила Выля.

– Тебе просто завидно! – насупилась Гулька.

– Было бы чему...

– Ласточки, – прервала начинающуюся перепалку Клима, – расскажите мне лучше последние новости с границ. Я слышала, веды опять в наступление перешли.

– Да какое там наступление! – мигом позабыла Гулька о Вылиной колкости. – Гарлей веды взяли, вот и все. Да только наши его вроде назад успели отбить. Скукота...