Текст книги "Формула власти (СИ)"

Автор книги: Анастасия Поклад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Во втором корпусе на Юргена посмотрели косо, а когда он сдуру назвал свое место работы – с пренебрежением. Немного помотавшись по кабинетам в поисках нужного отдела, Юра оказался в крохотной комнате, которая могла быть раза в три больше, если убрать от стен заваленные бумагами шкафы. Из прочей мебели там имелись стол, два стула и хмурая сильфида. Она столь удачно вписывалась в обстановку, что язык не поворачивался причислить ее к живым существам. Сильфида выглядела так, словно годами не видела неба. Ее серые кудри были стянуты на затылке в лохматый пучок, лицо по бледности соперничало с бумагой, а водянистые глаза пытались смотреть сурово, но взгляд все равно выходил затравленный.

"Интересно, они в этих архивах безвылазно живут, или их раз в месяц за хорошее поведение выпускают погулять?" – с внезапным состраданием подумал Юра.

– Садитесь, – пробурчала сильфида. Ее высокий хрипловатый голос соответствовал облику. – Что регистрируем: брак, рождение? Может, у вас развеялся кто?

"Скорее, у вас", – едва не ляпнул Юра, но сдержался и быстро ответил:

– Брак. Мне и моей жене надо выбрать новую фамилию.

– А где жена? – безразлично спросила сильфида, открывая толстую казенную тетрадь.

– Она не смогла прийти. Насколько я знаю, это не должно стать помехой.

– Нет.

Уточнений не последовало, и Юрген решил, что "нет" в данном случае означает согласие с его словами. Регистраторша дотошно обмакнула тонкую серебряную палочку с хитрым наконечником в зеленые укропные чернила и выжидательно занесла ее над листом. Помолчав с полминуты, посмотрела на посетителя:

– Ну?

– А что говорить? – растерялся Юрген.

– Прежние данные обоих супругов, выбранную фамилию, новые данные.

– Юрген Эв и Дарьянэ Ару.

В прозрачных глазах мелькнула заинтересованность.

– Вы тот самый Юрген из четырнадцатого корпуса, которому хватило лихости прилететь в Мавин-Тэлэй на доске?

– Да, это я, – без ложной скромности подтвердил Юра.

– Вы знаете, что едва не спровоцировали международный скандал?

– А вы знаете, что это не вашего ума дело? – всю гордость как ветром сдуло. Много ли она понимает, сидя во втором корпусе? Да они с Липкой эту операцию три месяца планировали! До мелочей все рассчитали так, чтобы и господам насолить, и до драки правителей не дошло.

– Я не знала, что главная тема сплетен всей канцелярии – государственная тайна. Прошу прощения, – сухо сказала сильфида. – Назовите новую фамилию.

Только сейчас Юра сообразил, что не удосужился даже свой вариант продумать, не говоря уже о том, чтобы посоветоваться с Дашей. Фантазия, как и всегда в подобных случаях, приказала долго жить.

– Э-э... Может, вы мне подскажете что-нибудь?

Сильфида вроде бы совсем не удивилась. Кто знает, сколько сильфов при ней впадали в такой же ступор.

– Эв и Ару... Может, Эру?

– Юрген Эру... Нет, по-дурацки звучит.

– Ав? – подкинула новую идею регистраторша.

– А так, словно собака лает. Простите, я слишком привередлив, – впервые в жизни Юра ощутил, что очень любит свою фамилию и не горит желанием ее менять. Но деваться было некуда.

– Ничего, это бывает, – флегматично заметила сильфида, снова обмакивая палочку.

– Может быть, Ар?

– Сожалею, но такая фамилия уже занята.

Юрген едва не выругался: за краткий миг озарения он успел свыкнуться с ней. Больше в голову ничего не приходило.

– Смерч с ним, давайте вернемся к первому варианту. Только выкиньте последнюю букву, ни к чему их столько.

– Юрген Эр?

– Да, пожалуй, – фамилия коробила, но лезть на стенку не заставляла.

– Ваша жена не будет против?

– Нет, что вы.

"А какое мне до нее дело!"

***

На работе Дарьянэ произвела самый настоящий фурор. Все работники, встреченные ею по пути в кабинет, либо картинно падали в обморок, либо принимались возмущаться. Но сегодня Даше было нечего терять, и на упреки она огрызалась, не стесняясь в выражениях, а "обморочных" мстительно отливала водой. Она делила кабинет с шестью сильфидами, как на подбор склочными и помешанными на собственной значимости. Все шесть просто позеленели от наглости и дерзости "непутевой" коллеги. Дарьянэ плюхнулась за свой стол и невидящим взглядом уставилась в бумаги, которые надлежало переписать и кому-то отослать. Она ненавидела пятый корпус, а в особенности данный кабинет.

Каким-то образом шесть сильфид ухитрялись делиться на восемь группировок, постоянно плетущих друг против друга мерзкие интрижки. Дополнительно каждая сильфида выгораживала себя, непременно унижая при этом прочих. Дашу, к счастью, они почти не трогали, за глаза называя стукнутой об тучу. Такое завидное положение досталось ей посредством сбитых костяшек, пары-тройки подпорченных физиономий и десятка выговоров от начальства. Никакого удовольствия работа в подобном коллективе, конечно, принести не могла, и девушка считала дни до начала экзаменов в четырнадцатый корпус. Тогда можно будет радостно швырнуть на стол начальника заявление о переводе и напоследок от души оттаскать за волосы всех этих лохматых куриц, что называют себя высшим обществом.

В тот момент, когда Дарьянэ с наслаждением воображала, как нежно наматывает на руку локоны во-он той девицы в розовом и столь же нежно прикладывает ее головой о свое колено, в кабинет влетела Риша – та самая сильфида, которая уже не первый год надеялась захомутать несгибаемого агента Костэна Лэя. Ринтанэ Овь была единственной в пятом корпусе, чье общество Даша не только могла терпеть, но и порой находила приятным.

– Ух, ну и наряд у тебя! – восхитилась Риша. – Настоящая агентесса! Чего хихикаете, клуши? Завидно?

Ринтанэ всегда говорила, что было на душе, и ей это сходило с рук. Ее считали чудаковатой, но не пакостили – бесполезно. Все интриги и подлянки отскакивали от прямолинейной Риши, как от стенки сухой горох.

– Я тоже рада тебя видеть, – устало, но искренне сказала Дарьянэ.

– Пойдем со мной в четырнадцатый. Мне Костя говорил, что хочет найти стажера для одного задания, которое наполовину может заменить вступительные экзамены.

Даша подхватилась с места.

– Риша, ты золотко! Хоть одна хорошая новость за сегодня!

– Пойдем-пойдем, пока Костя другого не нашел. Муж твой у себя?

– Нет, ему отгулы дали.

Коллеги навострили уши: тема свадьбы "стукнутой" занимала ведущее место в сплетнях. Даше захотелось их поддразнить.

– Риш, я тебе сейчас такое расскажу, – загадочно пропела она и выбежала за дверь. Все, теперь клуши неделю будут мучиться.

– Чего? – спросила Риша, выходя следом.

– Потом, – отмахнулась Даша. – Здесь подслушать могут.

По дороге в четырнадцатый корпус она и правда поделилась историей об испорченной блузке, а Риша проявила искреннее дружеское сочувствие.

При виде посетительниц Костэн Лэй оторвался от кропотливого изучения очередной порции совершенно секретных бумаг, машинально прикрыл их ладонью и нахмурился. Никто из окружающих не мог понять, нравится ему Риша или нет, а сам агент не делился сокровенным. Порой, вот как сейчас например, казалось, что Костя с трудом терпит ее общество. Хотя бывало, они подолгу летали вместе, болтая обо всем, поздравляли друг друга с праздниками и даже при всех держались за руки.

– Вот, привела тебе будущую стажерку, – сообщила Риша, плюхаясь на стул для посетителей.

– А почему в ее рабочее время? – хмыкнул Костэн.

– Да ну ее к смерчам, работу эту, – отмахнулась Даша, садясь за пустующий стол Юргена. И сразу спросила напрямик: – Что за задание?

– Ринтанэ, пойди погуляй, – без обиняков велел агент.

Риша со вздохом поднялась и оставила их наедине. Даша посочувствовала ей. Теперь-то юная сильфида знала, каково это – неразделенная любовь.

– Все настолько секретно? – сухо уточнила она, обижаясь за подругу.

– У нас все секретно, – серьезно сказал Костэн Лэй. – И если ты не передумала работать здесь, то должна запомнить и привыкнуть.

– Уже, – быстро кивнула Даша. Ее желание перевестись в четырнадцатый было сильнее дружеского сочувствия.

– Не знаю, подойдешь ли ты, – Костэн наклонил голову, в этот редкий момент взгляд его больших голубых глаз был не наивным, а острым и пронзительным. – Мне нужен молодой сильф или сильфида со знанием принамкского языка, хороших манер, достаточно находчивый и не импульсивный. Вдобавок он не должен быть посвящен в дела корпуса, поэтому ни одного из своих подчиненных я послать не могу, особенно Юру, хотя он справился бы лучше всех.

– Я тоже справлюсь! – горячо воскликнула Дарьянэ.

– Ошибка первая: сначала выслушай задание, а затем оценивай свои возможности.

– Но вы их только что назвали! Я подхожу!

– Ошибка вторая: сейчас ты показываешь свою импульсивность.

Даша понурилась. Костэн лукаво прищурился и сказал по-принамкски:

– Но ты умеешь учиться на своих ошибках, значит, из тебя может выйти толк.

– Я... э-э-э, – Даша судорожно попыталась припомнить нужные слова другого языка, – я чувствую испытывание благодарности за твои слова.

– Коряво, – отметил Костя уже по-сильфийски. – Но произношение неплохое. А что у тебя с манерами? Слышал, на свадьбе ты вела себя не как благовоспитанная сильфида.

– Свадьба не в счет, – отрезала Даша, заставляя себя казаться спокойной. – Я знакома с нормами как родного, так и принамкского этикета. Я даже выучила имена наиблагороднейшего и ближайших к нему благородных господ.

– Хорошо. А как ты относишься к длительным путешествиям?

– Я очень люблю путешествовать!

– А если не на доске?

– Пешком, что ли? – удивилась Дарьянэ.

– В карете, запряженной лошадьми.

– Нормально отношусь. Едешь неспеша, видами любуешься...

– А теперь вопрос на засыпку, ответишь честно – получишь задание. Ты когда-нибудь путешествовала в карете?

– Нет, – отрапортовала Даша.

Собеседник расхохотался, смаргивая выступившие от смеха слезы.

– Дарьянэ Ару, вы неподражаемы... Или ты уже сменила фамилию?

– Да я как-то не задумывалась даже... Так вы меня берете?

– Беру, – Костя лихо махнул рукой, словно решаясь на выгодную дорогую покупку. – Но отправляться надо послезавтра. Это значит, что за сегодняшний день ты должна получить от меня инструкции, перевестись в наш корпус на должность стажера и собрать вещи. На завтрашний день переселишься сюда, я тебя кое-чему подучу. А потом рано утром полетим. Все еще хочешь получить задание?

– Очень! То есть, – Даша взяла более спокойный и чинный тон: – Да, была бы признательна.

Костэн опять рассмеялся, но быстро посерьезнел.

– Тогда слушай и запоминай. Это, кстати, основное правило любого агента. Порой ненароком услышанное слово может спасти тебе жизнь. Другое правило, не менее важное – уметь промолчать. Поскольку ненароком сказанное слово может оборвать жизнь. Но, это я отвлекся. Итак, тебе предстоит съездить с визитом вежливости в Принамкский край.

– И всего-то? – вырвалось у Дарьянэ.

– Ты помнишь, что я говорил насчет импульсивности?

– Помню. Прошу прощения. Больше не буду перебивать.

– Так-то лучше. От тебя требуется: сесть в присланную людьми к границе карету, без происшествий добраться до Мавин-Тэлэя, поприсутствовать на плановом орденском торжестве и таким же манером вернуться назад. Если у тебя это получится, считай, ты принята. Теперь сложности. Не хочу пугать, но в последнее время многие послы не возвращаются после таких визитов. Люди говорят, во всем виновата война, из-за коротой по лесам развелось немеряно разбойников. Доказательства тоже есть, не подкопаешься. Простят меня Небеса, но порой я жалею, что от сильфов не остается тел. Труп многое может поведать о причине смерти. Мне кажется, эта история не без второго дна. Поэтому дополнение к заданию: смотри, слушай, но ни в коем случае не пытайся самостоятельно что-то расследовать и встревать в интриги. Твоя задача вернуться.

Даша слушала, смешно сдвинув брови. "Какая же она еще девчонка" – подумал Костя. Он не стал говорить ей всего. О своих смутных подозрениях, кое-где уже подкрепленных фактами, об их расследовании, в ходе которого Юрген незаконно летал в орденскую столицу на доске, чтобы не попасться "разбойникам". Многое сходилось в том деле, но были и неясности. Если Даша вернется живой и невредимой, страшные подозрения растают, как утренний туман. Если же нет...

Глава 10. Пальцем в небо

Слишком много вопросов без жажды

За ответ заплатить возлиянием слез.

Говорили, гадали, и каждый

Неизвестность с собою унес.

М. Цветаева

Даша прилетела домой темным вечером и с удивлением обнаружила, что муж не только вернулся раньше нее, но сподобился приготовить нечто вроде ужина.

Стрекотали под подоконниками незаметные сверчки, над столом с приятным скрипом покачивался яркий масляный светильник. Дарьянэ внимательно изучила огромное блюдо жареных в яйце гренок, чайник с укропником и загадочную физиономию Юргена.

– По какому поводу торжество?

– А гренки для тебя – праздничная еда?

– Ты никогда раньше не готовил, – заметила Даша, стараясь незаметно вдохнуть побольше ароматного пара. Последний раз она нормально ела вчера за обедом, когда гостила у Рафуши.

– С чего ты взяла? Я довольно часто занимаюсь стряпней, особенно если голоден, а нормальной еды поблизости нет. Сегодня решил сделать порцию на двоих, ты ведь проголодалась за день?

Дарьянэ поверхностью кожи чуяла подвох. Ну не мог агент тайной канцелярии просто так позаботиться о нелюбимой жене! А вдруг ему стало стыдно за испорченную с утра блузку со снегирями, и он решил этими гренками заслужить Дашино прощение? Положа руку на сердце, сильфида успела позабыть про свою обиду. Слишком много волнующих событий произошло за день. Но поиски причины странного поведения Юры повлекли за собой цепочку неприятных воспоминаний.

Стараясь не показывать, что обо всем догадалась, Дарьянэ села, принялась за еду. Юрген – тоже. Гренки вышли местами пересоленными, не хватало пряностей, но под укропник годились. И были куда лучше приснопамятной горелой яичницы. Когда Даша проглотила первую гренку, мысли заработали быстрей. Версия о блузке выходила нелогичной: сначала этот странный муж портит красивую вещь, потом вдруг начинает мучиться совестью и кормит объект своей злой насмешки. Не выдумав более подходящего толкования Юриных поступков, Даша спросила напрямик:

– Зачем ты это сделал?

– Что? – муж смерил ее недоуменным взглядом.

– Будто не знаешь!

Юра задумался и после паузы ответил:

– Я не могу понять, откуда об этом знаешь ты.

– Ах, откуда?! – взорвалась Дарьянэ, едва не подавившись. – Ты думал, я не найду свою блузу, если она запихнута под стол?

– При чем тут какая-то блуза? – ошарашенно вытаращился Юрген.

– Вот только не надо отпираться! – Даша назидательно погрозила указательным пальцем у носа собеседника. – Если взял на себя смелость попросить прощения за испорченное утро...

– Постой-постой, о каком утре речь?

– Так о сегодняшнем!

– Но мы ведь даже не виделись!

Юра не мог понять, об какую тучу ударилась его жена. Он, безусловно, догадывался, что сообщить ей о смене фамилии будет нелегко. Даша, насколько сильф успел понять, девушка вспыльчивая и любит независимость. А тут – шутка ли – целую фамилию без нее выбрали. Юра даже спланировал несколько вариантов разговора, гренок нажарил, чтобы смягчить женин нрав. Скандалы, тем более на ночь, Юрген терпеть не мог и считал полчаса, проведенные у плиты, приемлемой ценой за мирный вечер. Но Даша, как порой уже бывало, понесла непонятную чушь:

– Не понимаю, за что ты меня так невзлюбил! Неужели все мстишь за тот злополучный стакан снотворного? Хочу тебе напомнить, я тоже проспала ту ночь не по своей воле! Однако, ты решил, что следует объявить мне войну. Мы уже неделю живем в одном доме, а ты до сих пор глядишь на меня, как на пустое место. Я думала, это навсегда. Но сегодня утром поняла, насколько ошибалась, когда нашла здесь, под этим столом, останки своей единственной блузы, в которой не стыдно появиться на работе. Ты превратил ее не пойми во что: обляпал укропником, извалял в пыли, наполовину оторвал правый рукав. Не удивлюсь, если ты еще по ней потоптался! Теперь же зачем-то кормишь меня гренками. Что это, Юра? Официальное объявление войны в торжественной обстановке? Или совесть замучила издеваться над собственной женой?

Во время тирады Дашины щеки раскраснелись, а глаза экзальтированно заблестели. Она сейчас мнила себя ни то хитроумным сыщиком, разгадавшим запутанное дело, ни то одним из верховных прошлого, которые словом и жестом отправляли сильфийские войска под серебряно-голубыми знаменами на кровавые битвы.

– Ни то, ни другое, – отрезал Юрген. Дурацкая ситуация раздражала его, а нежеланный скандал все равно разгорался, невзирая на гренки. – Ты городишь смерчами взвинченную чушь.

– Не смей меня оскорблять! Я не дура, если ты до сих пор не понял! Я – агент тайной канцелярии, меня сегодня в четырнадцатый корпус перевели!

– О, Небеса, похоже, Липка тоже ударился об тучу, – буркнул Юра. Он не собирался молча сносить скверный Дашин характер. – Я не помню, чтобы сегодня утром измывался над какой-то блузой, и вообще...

Тут он осекся, перед глазами живо возникло воспоминание: пролитый на пол укропник, подозрительно никудышная половая тряпка из странно дорогой на ощупь ткани...

– Чего замолчал? – с вызовом осведомилась Дарьянэ.

– Это была не блуза, – заявил Юра. – Она валялась под стулом, сбитая в комок.

– Не валялась, а аккуратно лежала! И не надо учить меня складывать вещи, сам постоянно куртку кидаешь, где ни попадя!

– Тогда нечего обижаться, если твою блузу приняли за ненужную тряпку.

– Ты хочешь сказать, что сотворил это ненарочно? – Даша вытаращила глаза. – Не верю! Даже в темноте, даже на ощупь невозможно перепутать! А утром уже рассвело. Ты обязан был заметить хотя бы снегирей!

– Каких?

– По вороту! И понять, что половых тряпок с искусной вышивкой не бывает!

– Когда я вытираю пол, то не смотрю, есть ли на тряпке снегири, – раздраженно парировал Юрген. – Валяется – значит, никому не нужна.

– У тебя больная извращенная логика!

– Кто бы говорил! Клади вещи на место – и ничего с ними не случится.

– А ты обращай внимание на происходящее вокруг! – повысила голос Даша. – Глядишь, меньше будешь попадать в дурацкие ситуации вроде женитьбы. Стоял всю свадьбу, как мороженный! Нет, чтобы топнуть ногой, заявить, мол, не хочешь, не будешь!..

– Тебе это сильно помогло! – съязвил Юра, все больше закипая.

– Я хотя бы что-то делала!

– А я не растрачивал силы на бесполезные действия!

– Зато теперь ты маешься, а я с чистой совестью могу сказать, что сделала все, от меня зависящее!

– А я сейчас делаю!

– Поздно! Мы уже неделю женаты, если ты забыл! И неделю спим в одной кровати, если ты вообще заметил!

– Представь себе – заметил! И даже фамилию нам сегодня поменял, ты-то за неделю не удосужилась, все в наш корпус пролезть норовила!

– Да, потому что там – мое законное место! Еще и тебя оттуда выживу, дай только срок!.. Погоди, как так поменял?

– Как все! Во втором корпусе. Теперь мы – семья Эр, учти это, когда будешь заполнять официальные документы.

– Ты более мерзкую фамилию придумать не смог?

– Все нормальные оказались заняты, – честно ответил Юра.

– Тогда почему так мелко? Давай уж сразу, м-м-м... Трындынкар. А что, звучит: Дарьянэ и Юрген Трындынкар! Или поэкзотичнее: Сефинтопала. Как у людей с гор.

– Ты на международном приеме такое не ляпни! Род Сефинтопала сейчас правит у ведов.

– Без тебя знаю! Как они с такой фамилией еще и править ухитряются? Я бы сразу от стыда развеялась!

– Так иди, развейся от радости, что ты всего-навсего Эр! – терпение Юры лопнуло, и он ударил кулаком по столу. Поднялся сквозняк, тарелка с гренками сверзилась на пол и раскололась.

– Ну и пойду! – заорала Дарьянэ, вскакивая. От ее движения ветер прошелся по всей кухне, сметая утварь – сильфида была посильнее мужа в разговорах с Небесами, к тому же в гневе не слишком умела себя контролировать. – Развеюсь, поплачете все потом!

Она выбежала, даже не утруждая себя закрыванием двери – та и без прикосновений здорово хлопнула о косяк.

– Беги-беги! – рявкнул вслед Юра. – Может, стукнешься опять об тучу и поумнеешь!

Было слышно, как Даша в темноте прихожей пытается найти свои ботинки, поминая несметное количество смерчей, снимает с подставки доску и хлопает еще одной дверью, на сей раз входной. Юра посмотрел на догорающую лампу, на рассыпанные по полу гренки, на остывший укропник, поддернувшийся мерзкой тоненькой пленкой, и со всей злости снова грохнул обеими руками об столешницу. Вихрь вышел куда сильнее, почти как у Дарьянэ: лампа закачалась на цепочках и потухла, со стенного гвоздика упала медная поварешка, а пыльная скатерть взвилась, как привидение. Мгновение – все улеглось, стало темно и тихо.

Некоторое время Юрген сидел неподвижно. Потом поежился, лизнул саднящую костяшку. На языке остался солоноватый привкус крови. Зашуршали часы, переворачиваясь. Уже поздно, как бы не за полночь.

– Истеричка, – проворчал Юра. – Какая там туча! Она билась головой минимум об сердцевину смерча. В кои-то веки решил с ней нормально поговорить, как с просвещенным существом! Нет, надо было устроить на пустом месте скандал и убежать в ночь. Да если б я так из-за каждой испорченной тряпки убивался, то половина Холмов давно в руинах лежала! Пусть ей! Налетит в темноте на дерево, и я наконец-то стану вдовцом!..

Как наяву, перед глазами встала уборщица Тоня: "Ты старше, опытней, уравновешенней, по умолчанию сильнее. Ты мужчина, в конце концов!"

– Мужчина-мужчина, – передразнил Юра невидимую собеседницу, сейчас играющую за совесть, – а если она – женщина, то ей и думать не надо? Как легко: наорала, наговорила гадостей и убежала! А мне лети за ней, разыскивай, чтобы, упасите Небеса, ничего не случилось. И я же в итоге виноват окажусь! Не полечу, Небеса в свидетели, не полечу! Пускай сама о себе заботится!

Лицо Тони в голове сменилось на просмотренную недавно статистику. Первое место – развеивания от удушья, второе – полеты в темное время суток. Кто слишком низко летит и напорется на дом или верхушку кедра, кто в вышине столкнется с другим сильфом, кто потеряет ощущение пространства и врежется в землю, уверенный, что летит вперед... Давно уже власти бьются над тем, чтобы законодательно закрепить на всех досках фонарики. Но фонари светят только огнем, а он либо гаснет от ветра, либо вспыхивает столпом, переходя на доску и летчика. Большинство полагало, что лучше разбиться, чем сгореть заживо.

Юрген встал из-за стола, на ходу натянул куртку, застегивая "змейку" до самого горла, вышел в коридор. Синеватая в сумраке белая доска смотрелась на большой подставке очень сиротливо. Поразмыслив немного, Юра захватил с собой и фонарь, только зажигать до поры не стал. Он тоже предпочитал развеяться от удара о землю, а не от огня.

***

Взбешенная и обиженная, Дарьянэ все-таки не до конца потеряла голову. Она тоже просматривала статистики. И развеиваться, несмотря на сказанные в запале слова, не хотела. Даша любила жизнь, небо, озаренную рассветом росу на укропе и тайную канцелярию. Туда сильфида и полетела, в надежде переночевать на новом рабочем месте. А утром, когда негодяй-муж улетит по своим черным делам, можно будет заглянуть домой и собрать вещи для предстоящей дороги. Даша отметила, что в мыслях уже называет их с Юрой совместное жилье "домом". Быстро привыкла, однако.

Но у порога четырнадцатого корпуса Дашины планы потерпели крах: дверь была закрыта на тяжелый висячий замок с затейливой гравировкой по бокам. Плохой замок так не украсят. Даша для верности подергала железяку и вполголоса выругалась. Услышь ее сейчас бабушка – развеялась бы от разрыва сердца, что "благовоспитанная" внучка не просто знает такие слова, а даже рискует произносить их вслух.

Твердо решив до рассвета домой не возвращаться, Даша положила на каменное крыльцо доску, расстелила куртку и уселась сверху, скрестив ноги и засунув руки под коленки. Спать не хотелось, было голодно и обидно.

– Все он у меня отобрал, проклятый, – бурчала Даша в темноту. – Свободу незамужней девушки, покой своей смазливой рожей развеял, радость в жизни, блузу красивую, теперь вот еще и фамилию! И, главное, вины за собой не чувствует, паразит! Смотрит свысока, будто я об тучу стукнутая или курицам из пятого в подружки гожусь. А если пытаюсь убедить его в обратном – не замечает. Или замечает, но лишь когда у меня все идет наперекосяк. Что за напасть! И эти, из четырнадцатого, тоже хороши: хоть бы дежурного оставляли или ключ под порогом. Нет же, запечатают на ночь все двери магией воздуха, замки навесят и уходят до утра. А несчастные стажеры должны ночами сидеть на крыльце, пока не околеют совсем!

Сильфида зябко поежилась и, вытянув из-под себя куртку, накинула на плечи. Легла, свернулась на доске клубочком, сонно всхлипнула, прислушиваясь к урчанию в животе. Глаза, только что широко распахнутые, уже слипались, гнев утих, сменившись безнадежностью. Окутанная мрачными мыслями, Даша сама не помнила, как задремала.

Утром ее растолкал Костэн Лэй.

– Ты чего так рано прилетела? Начать работу не терпится?

– Нет, – Дарьянэ потерла глаза и постаралась незаметно расправить затекшие плечи. – Это долгая история. Который час?

Костэн оглянулся на восходящее солнце.

– Около семи. Выкладывай, что случилось.

– Да ничего особенного, – сильфиде вдруг стало неловко признавать, что позволила себе вспышку гнева. – Семь, говорите? А можно, я в кабинете до десяти посижу, а потом слетаю за вещами?

Бывалый агент оперся правой рукой о косяк и смерил подчиненную долгим пронзительным взглядом. Даша съежилась и подавила желание спрятаться за доску.

– Уходить от ответа ты будешь перед родителями, мужем и противниками – когда научишься, – проникновенно сказал Костэн, – а мне изволь прямо и внятно отвечать на все поставленные вопросы. Здесь не пятый корпус, где о сотрудниках помнят, пока они бездельничают на рабочем месте. Это – разведка. Работники, включая обслуживающий персонал, знают друг о друге все, вплоть до цвета нижнего белья и происхождения царапин на доске. Молчат, конечно, ибо секретность. Но сведения – дело чести любого разведчика. И ты будешь знать. Обо мне, о Юре, о начальстве, позднее – о подчиненных. Но про первых ты станешь узнавать из косвенных источников, а вторые расскажут сами по правилам субординации. Поэтому я повторяю вопрос: что случилось?

– Мы поссорились с Юрой, и я убежала из дома, – скороговоркой объяснила Даша, глядя на носки ботинок и с ужасом понимая, что в темноте коридора надела обувь из разных пар.

– Когда это случилось?

– Поздно вечером.

– И ты по темноте полетела сюда? – взорвался Костэн. – О, Небеса, зачем я согласился на работу со стажерами! То они геройствуют сверх меры, а мне потом землю им из глотки выбивать, то женятся и прилетают не работать, а прятаться от проблем... Ну чем, чем тебе Юрка не угодил? В жизни не поверю, что скандал начал он!

– Скандал начался сам собой, – насупилась Даша. – И ваш замечательный Юра тоже бил кулаками по столу и сметал посуду. Он моей блузой укропник вытирал! И фамилию сменил! И совершенно не чувствует себя за это виноватым!

Даша не видела, как грозный начальник слегка прикусил губу, чтобы не рассмеяться.

– Да уж, просто тиран. Лети-ка, Дарьянэ, домой прямо сейчас, собери вещи и возвращайся. Возьми с собой обычный набор для дальней дороги, а еще красивое платье. Не делай круглые глаза, появляться перед людьми в том виде, в котором ты вчера явилась на работу, просто не дипломатично. Вопросы есть?

– А можно, я хотя бы часик у вас посижу...

– Нельзя. Плох тот агент, который боится встречи с собственным мужем.

Дарьянэ попробовала состроить несчастную физиономию, но Костэн, не скрывая иронии, точно скопировал выражение ее лица, еще и знаменитыми голубыми очами похлопал. Ринтанэ как-то рассказывала, что Костя любит шутить, будто за красивые глаза его и взяли агентом. А потом серьезно прибавляет, что однажды умение изображать по-детски наивный взгляд спасло ему жизнь. Даше ничего не оставалось, как встать на доску и взлететь в ясное утреннее небо, навстречу очередной разборке с мужем.

...Примерно в половину восьмого к четырнадцатому корпусу подлетел Юрген: уставший, злой, с прогоревшим за ночь фонарем и руками по локоть в копоти. Он застал Липку на рабочем месте – тот сидел за столом и методично оформлял кипу бумаг на заграничную командировку новой стажерки. Заметив младшего товарища, Костэн иронично ухмыльнулся и спросил:

– Супругу разыскиваешь?

– Всю ночь летал, – буркнул Юра, совершенно не удивляясь, что про его похождения уже известно. Странно, если бы Липка принялся расспрашивать, какого смерча он делает на работе в законный выходной.

– Надо же. Не ожидал от тебя подобной заботливости, особенно после того, что мне понарассказала Даша.

– Она была здесь?

– До утра проспала на крыльце. А потом прилетел я и прогнал ее домой, собирать вещи.

– Она все-таки решила от меня сбежать? – с надеждой уточнил Юра.

– Вот еще! – расхохотался Костэн. – Дарьянэ, скорее, тебя выживет. Она переводится в наш корпус, и в качестве вступительного экзамена я отправляю ее в небольшую командировку.

– В Принамкский край?

– Куда же еще. Поедет как посол, с орденским сопровождением, разузнает, что к чему.

Юрген побледнел.

– Ты с ума сошел? Столько наших послов не вернулось! А если с ней случится плохое?

– Значит, мы будем точно знать, что дело впрямь нечисто, – жестко отрезал Костэн Лэй. – Не тебя же мне посылать. И самому нельзя ехать, все "коллеги" из разведки Ордена в лицо знают. А прочие агенты другими делами заняты. Вот если окажется, что послы пропадают не из-за разбойников, руководство заинтересуется нашим делом и выделит на него больше народу. Пока у меня лишь домыслы. Разбойники Даше не страшны, она все-таки на агента готовилась. Наверняка она вернется и прояснит обстановку.

Юра внимательно посмотрел другу в лицо.

– Ты сейчас меня убеждаешь или себя?

Липка не ответил. Все знали, что у него самая чуткая интуиция в четырнадцатом корпусе. И домыслы почти точь в точь совпадают с фактами.

***

Из тайной канцелярии Юрген полетел в гости к тестю. Возвращаться в их с Дашей жилище он смысла не видел: наверняка жена еще там, а значит, нового скандала не миновать. Притом отнюдь не по вине супруги. Юргену очень хотелось наговорить стукнутой об тучу истеричке много "доброго" и "вечного", хотя он понимал, чем это обернется. Но язык все равно чесался, и глупо было поддавать себя искушению. Скандалы, даже оправданные, не приносят ничего хорошего.

Утренние ветра выдували из сильфа раздражение и злость, оставляя лишь горький осадок, с которым вполне можно было жить и даже работать. Именно последним Юрген собирался заняться. Он надеялся, что отец Дарьянэ менее проницателен и более разговорчив, чем его собственные родители. По крайней мере, не знает Юру как облупленного.