Текст книги "Пламя в ночи"

Автор книги: Аманда Квик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Аделаида поморщилась.

– Иными словами, кто бы ни пытался от меня избавиться, он сочтет, что эта цель не настолько важна, чтобы рисковать навлечь на себя гнев Гриффина Уинтерса?

– Если говорить начистоту – да, скорее всего так.

– Даже если это Латтрел?

Гриффин с уверенностью покачал головой:

– Он человек очень прагматичный. Он не станет нарушать Перемирие только для того, чтобы избавиться от надоевшего ему социального реформатора. Он знает, что тогда снова начнется война. Более того, я уверен, ему приходило в голову, что в следующий раз я не предложу новое перемирие. Эта война не кончится до тех пор, пока один из нас не убьет другого.

Аделаида замерла.

– И вы бы стали ради меня воевать?

– В моем мире все, что у меня есть, – это моя репутация. Я потратил двадцать лет на то, чтобы ее создать, и не могу позволить сопернику ее уничтожить.

– Нет, конечно, нет, – пробормотала Аделаида. Она взяла в руки чашку с кофе. Значит, его заботит собственная репутация. Нет ничего личного. Она говорила себе, что у нее не должно быть никаких оснований чувствовать себя такой опустошенной. Какого еще ответа она ожидала?

– Как я уже сказал, Аделаида, здесь вы в безопасности. – Гриффин сделал еще глоток кофе и опустил чашку. – Я могу вас защитить, конечно, при условии, что раньше не превращусь в Цербера. Как только я освобожусь от этой проблемы, я смогу сосредоточиться на других делах.

– Я, конечно, повторяюсь, – сказала Аделаида, – но я очень сомневаюсь, что вам угрожает опасность превратиться в монстра.

– К сожалению, нет никакой реальной возможности убедить «Аркейн» и, в частности, семейство Джонс, в мудрости вашего предположения.

Аделаида испуганно замерла, не донеся чашку до рта.

– Какое отношение к этой ситуации имеет «Аркейн»?

– Если семья Джонс обнаружит, что я унаследовал проклятие Уинтерсов, они сделают все, что потребуется, чтобы меня уничтожить.

У Аделаиды возникло такое ощущение, будто из комнаты мгновенно выкачали весь воздух. Заговорить ей удалось только с третьей попытки.

– Я… я… я не понимаю, – наконец выговорила она. – Что вы имеете в виду?

– Николас Уинтерс был уверен, что у него достаточно сил, чтобы управиться со всеми тремя талантами.

– Да, вы это объяснили.

– Он верил, что эту способность унаследует и кто-нибудь из его потомков. Но общество не разделяет эту теорию. Если у Джонсов возникнет хотя бы малейшее подозрение, что я начинаю превращаться в Цербера, они начнут на меня охоту и затравят, как бешеного пса, коим я, по их предположениям, и являюсь. По понятным причинам я бы предпочел избежать такого исхода.

Аделаида глубоко вздохнула.

– Мистер Уинтерс…

– После того, что происходило только что между нами наверху, думаю, вы можете называть меня Гриффином.

Аделаида медленно достала из потайного кармана на юбке белую визитную карточку.

– Мистер Уинтерс, я должна вам кое-что рассказать. И боюсь, вам это не понравится.

– Что может быть хуже перспективы превратиться в чудовище?

– Пока вы спали, у вас была посетительница. В некотором роде консультант. Боюсь, что ее пригласила именно я.

Аделаида протянула ему карточку.

Глава 13

– Люсинда Джонс была здесь, в Эбби? – Гриффин вскочил, метнулся через всю библиотеку, круто развернулся и двинулся обратно, к Аделаиде. Вокруг него бурлила горячая энергия. – Под моей крышей? И вы обрабатывали мою рану снадобьем, которое вам дала она? Как это, дьявол все подери, вообще могло случиться?

Аделаида с опаской смотрела на него, сидя на стуле. Ей хотелось вскочить и выбежать из комнаты, но сегодня она уже один раз сбежала от него и не собиралась поступать так снова.

– Мистер Уинтерс, успокойтесь. – Аделаида старалась говорить увещевающим тоном. – Вы перенесли серьезное ранение, вам нельзя так волноваться, стресс замедляет процесс выздоровления.

Гриффин замотал головой:

– Если я раньше не до конца верил в родовое проклятие, то теперь верю и еще как. Мои поздравления, Аделаида. Очень возможно, что вы преуспели в том, чего за двадцать лет не удалось достичь ни одному из моих врагов. Вы сильно повысили шансы на то, что я стану трупом в ближайший месяц.

– Вы драматизируете ситуацию, я уверена. Уинтерс – довольно распространенная фамилия.

Он бросил на нее уничтожающий взгляд.

– Такая же распространенная, как Джонс?

– Сэр, будьте же благоразумны. По всем внешним признакам вы – респектабельный джентльмен, живущий в спокойном, респектабельном районе. Вы хорошо постарались, маскируя свою личность. Да что там, мне говорили, что лишь немногие видели ваше лицо и… э-э… – Она замялась.

Он вперил в нее злой взгляд.

– Что «э-э»? Договаривайте, Аделаида.

– И они остались живы, чтобы об этом рассказать, – поспешно закончила она. – Я понимаю, что это сильное преувеличение, но все-таки вы в Лондоне своего рода легенда.

– К чему вы клоните? – мрачно спросил Гриффин.

Аделаида набрала в грудь воздуха.

– Я хочу сказать, что у миссис Джонс нет оснований сомневаться в том, что вы – тот, кем кажетесь, а именно – джентльмен по фамилии Уинтерс, ведущий несколько замкнутый образ жизни.

– Не забывайте, что мы говорим о Джонсах из общества «Аркейн», – сказал Гриффин.

– Я уверена, что они вращаются в совсем других кругах, нежели вы.

Аделаида запоздало поняла, что только что оскорбила Гриффина. Она поспешила добавить:

– Я всего лишь пытаюсь объяснить, почему вероятность того, что миссис Джонс знает, кто вы, очень мала.

Эту фразу Гриффин просто проигнорировал.

– Как вам вообще пришло в голову пригласить ее в Эбби?

– Ну… понимаете, я опасалась, что в рану попадет инфекция, и миссис Тревельян порекомендовала мне проконсультироваться с ней.

– Вы послали за ней по совету вашей экономки?

– Миссис Тревельян – давнишняя приятельница экономки миссис Джонс. Они познакомились много лет назад, когда работали в одном доме.

– Боже милосердный! Я жил на улицах, у меня было столько врагов, что всех и не упомнишь, но я выжил. И чем дело кончилось? Меня уничтожили две экономки и один социальный реформатор.

Аделаида начинала терять терпение.

– Сэр, никто вас не уничтожил! Но есть один вопрос, который меня очень занимает.

– Что такое?

– Если всем представителям семьи Джонс запрещено переступать порог Эбби, почему же никто из ваших людей не упомянул об этом обстоятельстве, когда я посылала за миссис Джонс?

Гриффин вцепился в край подоконника.

– Никто из моих людей не знает о связи моей семьи с «Аркейном». Я держу это в тайне с тех пор, как… не важно. Что сделано, то сделано. Только не говорите, что Калеб Джонс тоже побывал в моем доме.

Аделаида деликатно кхекнула.

– Я полагаю, он ждал в экипаже возле дома.

– Просто какая-то комедия ошибок! Это было бы смешно, если бы не то обстоятельство, что я, вполне возможно, обречен.

– Проклятие! Гриффин, я же извинилась!

– Это, конечно, решает все мои проблемы.

– Откуда я могла знать, что вы с Джонсами враждуете? Право, сэр, с тех пор, как ваш предок поссорился с Сильвестром Джонсом, прошло двести лет! Слишком большой срок, чтобы продолжать семейную вражду.

– Это не вражда! – возразил Гриффин. – Все гораздо сложнее.

– Что вы хотите этим сказать?

– Николас Уинтерс планировал, что кто-то из его потомков использует Лампу не только для того, чтобы усилить свои способности, но чтобы еще и уничтожить весь род Джонсов. Он даже вставил в эту чертову штуковину специальный кристалл. Предполагается, что он должен быть напитан психической силой, которая и обеспечит такой исход. Это так называемый Полуночный кристалл.

Аделаида нахмурилась.

– И вы всерьез верите, что такое возможно?

– Да откуда мне знать?! – взорвался Гриффин. – Главное, что в это верят Джонсы! Сейчас вопрос в том, подозревает ли Калеб, что я нашел и Лампу, и женщину, которая может с ней работать. Учитывая особую природу его собственного таланта, надо полагать, что он уже догадался.

– Но то, что я вызвала в этот дом миссис Джонс, было чистой случайностью! – настаивала Аделаида.

– Говорю вам, Джонсы не верят в случайности. Во всяком случае, не тогда, когда дело касается старых легенд «Аркейна». Если уж на то пошло, теперь, когда у меня есть и Лампа, и вы, я тоже в них не верю.

– Но ведь, по вашим словам, процесс трансформации можно повернуть обратно, используя Лампу.

– Да.

– Разумеется, мистер Джонс будет предполагать, что вы захотите спастись. Он должен понимать, что ни один нормальный человек не захочет превращаться в Цербера, рискуя при этом потерять рассудок.

Гриффин посмотрел на Аделаиду.

– Перспектива обрести власть очень соблазнительна. Спросите об этом любого криминального лорда или любого из Джонсов. Эта семья контролирует «Аркейн» уже двести лет.

– Сэр, это не смешно. Мы оба знаем, что ваша цель – сохранить свою жизнь и рассудок, а не рисковать потерей и того, и другого. Мистер Джонс наверняка рассуждает логически. Он должен догадаться, что ваш план именно таков.

– Ни черта подобного! Джонс подумает, что человек моего склада и моей профессии ни перед чем не остановится, чтобы обрести полную власть Лампы.

– Почему вы так в этом уверены? – спросила Аделаида.

– На его месте я бы сам так думал.

– Но неужели вы хотя бы не допустили возможность, что ваш оппонент пожелает повернуть процесс вспять?

Гриффин ответил не сразу. По спине Аделаиды пробежал холодок.

– Не уверен, – сказал он наконец. – Думаю, это зависело бы от того, насколько хорошо я знаю характер человека, владеющего Лампой. Мы с Калебом Джонсом лично не знакомы. Он обо мне ничего не знает, разве что подхватил на улицах какие-то слухи.

– И вы никогда не встречались, даже в детстве?

– Моя семья всегда очень тщательно избегала любых контактов с кланом Джонсов. Но сейчас, надо полагать, Калеб Джонс знает, кто я и как я зарабатывал себе на жизнь все эти годы. – Губы Гриффина дрогнули и сложились в горькую улыбку. – Особенности моей профессии говорят не в мою пользу.

– Сэр, не хочу вас оскорбить, но мне кажется, вы стали слишком подозрительным. У вас снова начались галлюцинации?

– Поверьте, Аделаида, я дорого дал бы за то, чтобы однажды проснуться и обнаружить, что все это было лишь страшным сном.

Аделаида сказала себе, что у нее нет никаких оснований расстраиваться, но поцелуй Гриффина все еще горел у нее на губах. Однако для него их жаркие объятия, по-видимому, стали теперь лишь еще одной сценой из его все еще продолжающегося кошмарного сна.

Один из псов встал, прошел через комнату, сел возле Аделаиды и положил массивную голову ей на колени, терпеливо ожидая. Она потрепала его за ухом. Она вспомнила, что у собак, как и у других животных, тоже есть своего рода паранормальные ощущения. Они воспринимают психические возмущения в атмосфере острее, чем большинство людей.

Она погладила пса по голове. И вдруг ее осенила мысль.

– Гриффин, есть одна вещь, которую вам, возможно, стоит принять во внимание.

– Вы о чем?

– У миссис Джонс есть паранормальные способности к ботанике. А желтая пресса представляет ее известной отравительницей.

– Это почти наверняка так, – мрачно заметил Гриффин, – если учесть, как мне «везет» в последнее время.

– Если бы это было так и если бы в агентстве «Джонс и Джонс» желали вашей смерти, у нее была отличная возможность вас отравить. Она могла это сделать и при помощи бальзама, который дала мне для обработки вашей раны, и с помощью настойки. Однако же вы на удивление быстро поправляетесь.

Гриффин на несколько секунд замер, потом коротко кивнул.

Ободренная, Аделаида продолжала:

– Задумайтесь, сэр либо Джонсы информированы о вашей личности не настолько хорошо, как вы опасаетесь, либо они не уверены, что вы намерены сделаться Цербером.

– Есть и еще один вариант, – холодно заметил Гриффин. – Мне следовало бы додуматься до него раньше.

Аделаиде не понравился его холодный, расчетливый тон.

– Какой вариант?

– Я знаю историю «Аркейна» почти так же хорошо, как Джонсы. Мой отец позаботился, чтобы я узнал старую легенду – просто на случай, если меня или моих отпрысков поразит родовое проклятие.

– И что же?

Гриффин снова принялся ходить туда-сюда по библиотеке.

– Двести лет назад Сильвестр Джонс был так же одержим своей формулой психического колдовства, как Николас Уинтерс – Горящей Лампой.

– И?

– Отец упоминал, что, согласно старым слухам, Сильвестру частично удалось расширить свои способности. Но, как говорят, в формуле таилась роковая ошибка. Любая ее разновидность оказывалась в конце концов медленно действующим ядом.

– Гриффин, к чему вы все это рассказываете?

Он снова остановился, на этот раз перед камином.

– Возможно, Джонсы нарочно не торопятся меня убрать. Они хотят подождать и посмотреть, не оказался ли Николас более успешным алхимиком.

Его вывод сразил Аделаиду.

– Боже праведный, неужели вы серьезно?!

– Отец рассказывал, что члены семьи Джонс не рискуют пользоваться формулой основателя, потому что это очень опасно. Но им может быть очень любопытно узнать, возможно ли безопасно использовать Лампу для усиления способностей.

– И вы действительно думаете, что они решили позволить вам произвести эксперимент на себе?

– А почему бы и нет? В конце концов, если Лампа превратит меня в монстра в человеческом обличье, уничтожить меня они всегда успеют. Но если Лампа подействует и я стану человеком с несколькими талантами, они опять же могут меня уничтожить, забрать Лампу и попытаться использовать ее для себя. Вряд ли у них возникнут трудности с поиском читателя сносвета – у них есть доступ ко всем регистрационным книгам «Аркейна».

– Честное слово, сэр, вам бы следовало выступать на сцене. Ваша подозрительность – это просто театр какой-то, высокая драма. Ладно, исключительно в качестве аргумента давайте предположим, что вы правы. Какой из этого следует вывод для нас?

– В данный момент, боюсь, для вас это означает, что вы становитесь в некотором роде узницей в этом доме.

– Я боялась, что вы это скажете.

Глава 14

Кошмарный сон начался так же, как всегда.

…Он стоит на нижней площадке лестницы и смотрит вверх, в темноту. В доме тихо, как в склепе.

Он знает, что опоздает, но у него нет выбора. Он начинает подниматься по лестнице, кровь холодеет от страха и отчаяния. То, что он увидит, навсегда разрушит его мир.

Он знает, что придет слишком поздно, чтобы их спасти…

– Гриффин, проснитесь! Вам снова снится сон.

Голос Аделаиды вырвал его из кошмарного сна. Он открыл глаза и увидел, что она склонилась над ним. В бледном свете было видно, что на ней халат из блестящего ситца и кружевной ночной чепец. Длинные вьющиеся волосы ее рассыпались по плечам, как тогда днем, когда он ее поцеловал. В левой руке она держала свечу в железном подсвечнике.

– Ну, разве не Флоренс Найтингейл?! – Гриффин приподнялся и оперся на подушки. Он знал, что говорит слишком резко, но ничего не мог с этим поделать. Он весь вспотел, как в лихорадке, а сердце все еще колотилось как бешеное, и ему не хотелось, чтобы она снова видела его таким. Вдруг у него возникла тревожная мысль: – Я кричал во сне?

– Нет, – заверила Аделаида.

– Тогда как вы узнали, что мне снится сон?

– Между нашими спальнями есть дверь, – напомнила она. – Я почувствовала энергию вашего сна.

– Проклятие, в этом доме стало невозможно уединиться!

Она тронула его за плечо.

– Вы дрожите, но кожа холодная. Это был один из тех кошмарных снов, которые вы связываете с проявлением второго таланта?

– Нет. На самом деле я видел старый сон. Когда я был моложе, этот сон часто меня мучил, со временем стал сниться реже и потом перестал совсем. Я думал, что освободился от него навсегда. Но с тех пор, как у меня начал проявляться второй талант, этот сон вернулся и превратился в еще более мучительный.

– Такой психический стресс вредно влияет на выздоровление. Поэтому перестаньте ворчать и разрешите мне дать вам поспать спокойно.

– Нет!

– Ну пожалуйста, – стала упрашивать Аделаида. – Вы же хотите поправиться как можно быстрее, я могу вам помочь.

– Я сказал – нет.

– Гриффин, вы становитесь до нелепого упрямым в этом вопросе и сами это знаете.

– Значит, вы думаете, что я не позволяю вам меня усыпить из-за моего упрямства. Дело вовсе не в этом, – сказал Гриффин устало. – Клянусь.

– Тогда почему вы не позволяете мне вам помочь?

– Потому что, когда я так крепко сплю, все мои органы чувств тоже спят.

– Я понимаю. – Голос Аделаиды смягчился. – Вы чувствуете, что не контролируете обстановку. Вы боитесь, что произойдет что-нибудь, а вы не проснетесь вовремя, чтобы с этим справиться.

– Аделаида, я не привык спать так крепко. Это почти то же самое, что находиться без сознания.

– Пожалуй, в каком-то смысле это так, – согласилась Аделаида. – Но у меня есть предложение.

Он посмотрел на нее настороженно.

– Какое?

– Чтобы ускорить выздоровление, вам достаточно всего лишь пары часов глубокого исцеляющего сна каждую ночь. Если вы позволите мне вас усыпить, я даю слово, что ровно через два часа вернусь и разбужу вас. Такой вариант вас устроит?

Гриффин немного подумал.

– Этот глубокий сон действительно ускоряет выздоровление?

– Да.

– Мне нужна моя сила, – сказал он.

– Если вы разрешите погружать вас в исцеляющий сон всего на два часа в сутки, вы выздоровеете в два раза быстрее. – Аделаида помолчала. – Но я понимаю, что вы должны мне доверять, чтобы согласиться на такое лечение.

Гриффин принял решение. Он откинулся на подушки.

– Валяйте, усыпляйте.

Аделаида коснулась кончиками пальцев его лба. Он почувствовал, как в него медленно перетекает ее энергия. Он спал.

Глава 15

В тот самый момент, когда Бэзил Халси отломил небольшую веточку от папоротника, дверь лаборатории открылась, и вошел Латтрел с телохранителем – мускулистым громилой с походкой хищника.

– Доброе утро, доктор Халси, – сказал Латтрел. – Как продвигается исследование сна?

Халси не без труда взял себя в руки. Телохранитель выглядел устрашающе, но Бэзила пугал по-настоящему сам Латтрел.

Глядя на него со стороны, никто бы не догадался, что это могущественный криминальный лорд, который, если слухи хоть сколько-нибудь верны, контролирует сеть публичных домов, опиумные притоны и другие заведения, пользующиеся дурной славой. На вид Латтрел казался совсем не таким, каким обычно представляют себе профессионального преступника.

Латтрелу было под сорок, он был хорош собой, неплохо сложен и имел вид человека, который всегда одевается элегантно. Только в его голосе можно было уловить слабые следы выговора человека, выросшего на улицах.

Его окружала леденящая аура власти. Чувствовалась она и в холодном как лед взгляде. Халси подумалось, что такие глаза вполне подошли бы гадюке, если бы, конечно, у змей бывали голубые глаза.

– Работа продвигается очень хорошо, сэр, – сказал Халси, – благодаря вашей щедрости и благодаря тому, что вы хорошо понимаете сложный характер научных исследований. Думаю, через несколько дней мы будем готовы провести первый эксперимент на человеческом материале.

Он очень бережно положил на лабораторный стол отломанную веточку. До сих пор эксперименты с папоротником, который он украл, не давали определенного результата, и это вызывало у него досаду. Он приготовил из него пару интересных химических концентратов, но интуиция подсказывала ему, что из этого растения можно получить нечто неизмеримо более важное.

– Рад это слышать, – сказал Латтрел. По его тону было ясно, что тема нагоняет на него скуку. – А пока я пришел поинтересоваться, готовы ли новые приборы. Вы ведь говорили, что работа с ними должна быть скоро закончена.

– Конечно, сэр, – прошептал Халси.

Он сдержал вздох. Каждый месяц новый работодатель. В последнее время они с Бертрамом меняют финансовых патронов, кажется, чаще, чем носки. Это ему изрядно поднадоело, но особого выбора не было. Когда человек всецело посвящает себя науке, ему нужны деньги, и немалые. А деньги поступают от таких, как Латтрел.

В конечном счете, подумал Халси, криминальный лорд – это даже некое улучшение по сравнению с их прежними патронами. По крайней мере Латтрел был честен относительно своей профессии и общественного положения, в то время как люди из «Седьмого круга» считали себя джентльменами, а на деле оказались не лучше последних уличных воров.

Халси посмотрел на открытый дверной проем в дальней части лаборатории.

– Бертрам, – крикнул он, – будь любезен, принеси приборы! Мистер Латтрел пришел их забрать!

Появился Бертрам. Он нес в каждой руке по большому холщовому мешку.

– Я успел сделать полдюжины, надеюсь, этого достаточно.

Халси подумал, что Бертрам являл собой зеркальное отражение его самого в возрасте двадцати трех лет: ученого вида молодой человек в очках и с редеющими волосами. Но отцовскую гордость вызывал талант Бертрама. Психические способности сына отличались от его собственных, двух одинаковых талантов не бывает, но Бертрам был таким же сильным, как он, а может быть, даже сильнее.

Вместе они далеко продвинутся в исследованиях сна, но только при условии, что будет осуществляться финансирование. А после его смерти Бертрам не только продолжит «Великий труд», но и произведет на свет отпрыска, который унаследует психические способности Халси к науке. Их род окажет огромное, ни с чем не сравнимое влияние на будущие поколения. От этой мысли у Халси кружилась голова.

– Я уверен, что для задуманного мной шести приборов будет достаточно, – сказал Латтрел. – Однако, если при их помощи будет достигнут желаемый эффект, я, несомненно, закажу еще несколько штук.

– Разумеется, сэр, – вежливо сказал Бертрам.

Лицо Латтрела засияло от пугающего возбуждения.

Что до Халси и Бертрама, то газ, содержащийся в небольших контейнерах, был для них всего лишь побочным продуктом, случайно полученным в процессе экспериментов с папоротником. Но когда Латтрел увидел результаты его действия на примере клетки, полной крыс, он тут же углядел возможность создания оружия. Сейчас Латтрел наблюдал жадным взглядом, как Бертрам достает из мешка металлическую емкость.

– Покажите мне, как эта штука работает, – сказал Латтрел.

– Просто нажимаете сюда. – Бертрам показал. – Клапан откроется, и сразу же пойдет газ. Газ довольно сильный и очень быстро распространяется в атмосфере. Тому, кто будет использовать этот прибор, нужно прикрыть нос и рот толстой тканью и держаться подальше от испарений, пока они полностью не улетучатся.

– Превосходно. – Латтрел взял контейнер и повертел его в руках. – Я думаю, это будет очень удобный инструмент.

Латтрел был доволен, и Халси решил воспользоваться благоприятным моментом. Как всегда в минуты волнения, он снял очки и стал протирать стекла не очень чистым носовым платком.

– Мистер Латтрел, что касается нового микроскопа, – начал он осторожно.

– Да, да, покупайте его. – Латтрел улыбнулся своей змеиной улыбкой. – Я не собираюсь становиться на пути научного прогресса.

– Нам также нужны некоторые новые реактивы и травы, – добавил Халси.

– Составьте список того, что вам нужно, и, как обычно, передайте его Такеру. Он у вас на посылках.

Латтрел дал знак своему телохранителю взять мешки и направился к выходу из лаборатории. Халси смотрел, как эта пара уходит. Когда за ними закрылась дверь, Бертрам испустил глубокий вздох облегчения.

– Прямо не верится, что мы работаем на одного из самых могущественных главарей преступного мира Лондона, – сказал он.

– Снова мы вынуждены создавать опасные игрушки для патрона, который не ценит по-настоящему «Великий труд». – Халси водрузил очки на нос. – Но по-видимому, такова в современном мире цена научных открытий.

– Остается только надеяться, что в будущем люди станут больше уважать тех из нас, кто глубоко предан серьезным паранормальным исследованиям, – сказал Бертрам.