Текст книги "Пламя в ночи"

Автор книги: Аманда Квик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Зачем кому-то понадобилось убивать ради Лампы? Если верить старой легенде, энергией Лампы способен управлять только человек из рода Уинтерсов.

– А почему Смит так жаждал тебя похитить? – спросил Гриффин. – Очевидно, он рассчитывал, что мог бы получить доступ к энергии Лампы.

– Да, ты, конечно, прав. Перспектива обрести усиленные психические способности достаточно привлекательна, чтобы некоторые могли отмахнуться от отдельных подробностей легенды.

– В том-то и беда старых легенд «Аркейна», – заметил Уинтерс. – Никогда не знаешь, что в них правда, а что – вымысел.

Глава 28

– Да, мистер Харпер, я думаю, что вы меня надули. – Латтрел задумчиво разглядывал маленькую статуэтку египетской царицы, стоящую на его письменном столе. – Признаться, я в какой-то степени изумлен этим обстоятельством. Немного найдется людей, которым хватит храбрости пойти на такой риск.

Несколько минут назад, когда Норвуда Харпера только проводили в кабинет Латтрела, он был приятно удивлен элегантностью убранства: обюссонский ковер, письменный стол искусной работы, коллекция антиквариата, на стене – зеркало в позолоченной раме. Совсем не то, что ожидаешь увидеть в кабинете профессионального преступника.

Поначалу Норвуд пришел в восторг от мысли, что его египетская царица будет выставлена в столь изысканном окружении. Но удовольствие сменилось ужасом, когда он узнал, почему Латтрел за ним послал. Еще никогда в жизни он не был так напуган, сердце его колотилось, ладони стали ледяными. И ведь интуиция – надежная, никогда не подводившая его интуиция Харперов – предостерегала его, что не стоит больше иметь дело с Латтрелом. Да что там интуиция, жена предостерегала. Но увы, художник в нем не смог устоять перед искушением. Латтрел требовал самого лучшего, а Норвуд гордился тем, что создает только прекраснейшие антикварные вещицы.

– С-сэр, уверяю вас, статуэтка подлинная, – пролепетал Харпер, запинаясь. – Египетская. Относится к восемнадцатой династии. Я получил ее из очень надежного источника.

– Ну, разумеется, из надежного. – Латтрел выгнул одну бровь. – Из вашей собственной мастерской, полагаю.

– Сэр. Вы только взгляните на иероглифы на подставке. Это же великолепно!

– Да, отличный прием.

– И обратите внимание на элегантную форму.

– Фигурка царицы очень красива, но это не меняет того обстоятельства, что она современная. Я заказывал подлинную древнеегипетскую вещь.

Взыгравшая профессиональная гордость вдохновила Норвуда на вспышку благородного негодования.

– Послушайте, учитывая ваш род занятий, я очень сомневаюсь, что вы можете быть экспертом в антиквариате! Откуда у вас такая уверенность, что статуэтка поддельная?

Латтрел улыбнулся:

– Возможно, в вашем представлении, мистер Харпер, я – существо низшего порядка, малообразованный криминальный лорд. Но вы занимаетесь производством поддельного антиквариата, и я не уверен, что вы в праве поносить мою профессию.

Норвуд в ужасе всплеснул руками.

– Сэр, я ни в коем случае не хотел вас оскорбить! Я всего лишь удивляюсь, где вы приобрели, гм, такие познания в антиквариате.

– Вам что-нибудь известно о физике паранормального?

Норвуд похолодел. Семейство Харперов было многочисленным, и буквально каждый его представитель обладал паранормальным талантом к изготовлению подделок. Некоторые из собственноручных творений Норвуда сейчас красовались в Британском музее. Они прошли многочисленные экспертизы с участием крупнейших мировых экспертов по антиквариату, и те признали их подлинными. Тот факт, что Латтрел затронул тему паранормального, показался Норвуду очень зловещим.

– Я не понимаю, – сказал он слабым голосом.

– Так случилось, мистер Харпер, что я обладаю сильным паранормальным талантом, который черпает энергию в области спектра, относящейся к сносвету.

Норвуд почувствовал слабость. Он продал одну из лучших своих подделок профессиональному преступнику, который обладает паранормальным талантом в области сносвета! Он уже почти видел себя стоящим на краю вырытой могилы.

– Мистер Латтрел, я могу объяснить…

– Многие другие на вашем месте не могли бы понять, о чем я сейчас говорил, – заметил Латтрел. – Но я вижу, что вы поняли меня довольно хорошо. Превосходно. Это значительно упрощает дело.

– Сэр, если вы позволите мне…

– Уверен, вам известно, что паранормальные способности имеют самые разные формы. Но даже человек, обладающий ими в небольшой степени, обычно способен примерно оценить возраст артефакта вроде этой изящной египетской царицы. Творчество генерирует огромное количество психической энергии. И эта энергия всегда накладывает определенный отпечаток на созданный предмет. Он включает и некое чувство времени, которое прошло со времени создания. Мне совершенно ясно, что эта ваша царица была сработана совсем недавно.

Норвуд знал, что сейчас его жизнь зависит от его умения найти с помощью красноречия выход из этой ужасной ситуации. Он же Харпер, он обладает большим талантом обманщика. Он выпрямился и напустил на себя вид оскорбленного достоинства.

– Сэр, если эта статуэтка поддельная, даю слово, что я об этом не знал. Как я уже говорил, я приобрел ее из надежного источника.

– Достаточно. – Латтрел протянул руку к обшитой панелями стене и дернул за черный бархатный шнур колокольчика дня вызова слуг. – В иных обстоятельствах я бы с интересом послушал вашу, как я полагаю, очень изобретательную выдумку, но сейчас у меня нет времени.

– Сэр, могу вас уверить…

Дверь кабинета открылась, и вошёл крупный, очень мускулистый мужчина с лицом, похожим на бульдожью морду. Его бритая голова поблескивала на свету.

– Слушаю, мистер Латтрел, – сказал он.

– Проводи, пожалуйста, мистера Харпера в гостевые квартиры.

– Есть, сэр. – Великан схватил Норвуда за руку выше локтя и потащил к двери.

– И еще одно, – сказал Латтрел.

Великан остановился.

– Да, сэр?

– Пусть доктору Халси сообщат, что теперь у нас есть субъект для его экспериментов на человеке. Уверен, мистер Харпер будет счастлив помочь развитию паранормальных исследований.

Глава 29

Аделаида поправила вуаль шляпки, чтобы та скрывала ее черты. Она стояла возле окна маленького неприметного книжного магазина. Стекло было покрыто таким толстым слоем пыли и копоти, что разглядеть внутренность магазина было невозможно.

– Это твой офис? – спросила она, заинтригованная.

– Один из нескольких офисов в городе, – сказал Гриффин. – Я редко использую один и тот же больше, чем два раза подряд. По моему опыту, предсказуемость в привычках никогда не доводит до добра.

– Признаться, я поражена, что даже когда мы скрываемся, ты без труда продолжаешь вести дела, как обычно.

– Директор или те, кто на него работает, должны всегда казаться вездесущими на улицах, – пояснил Гриффин. – Это жизненно важная грань моей репутации.

Он открыл дверь. Где-то в полумраке в глубине магазина тренькнул колокольчик. Аделаида подобрала юбки и перешагнула через порог магазина.

Над стойкой горел газовый рожок, но от него было мало проку. Помещение магазина выглядело так, будто в нем очень давно никто не подметал пол и не вытирал пыль. Полки были заставлены разнородными томами, которые не хотелось брать в руки. Аделаида включила паранормальное восприятие. Пыльный пол был покрыт следами Гриффина, испускавшими темное свечение. Были здесь и другие следы, они образовывали миазмы тяжелой энергии. Что поразило Аделаиду, так это то, что во многих следах горели сильные эмоции, почти во всех – темные. Она видела флюиды страха, жгучие потоки отчаяния, печальные волны безысходности и многоцветное свечение, указывающее на благоговейный ужас.

Аделаида подумала, что мало кто приходил в этот магазин купить сенсационный роман. По неспокойной энергии следов на полу было ясно, что те, кого не испугал безымянный переулок и зловещий полумрак, шли в этот магазин как в последнее прибежище. Сюда приходили только тогда, когда им было некуда больше обратиться. Она спрашивала себя, что же они надеялись здесь найти.

Из подсобного помещения появился неприветливого вида человек, похожий на гнома. Он, щурясь, посмотрел на Гриффина сквозь очки в тонкой золотой оправе. Казалось, он чем-то слегка раздражен. По-видимому, появление его работодателя здесь, в магазине, не стало для него самым радостным событием дня.

– А, это вы, сэр. – Гном поправил на носу очки. – Тут ждут Харперы.

– Спасибо, Чарльз. – Гриффин посмотрел на Аделаиду. – Позволь представить тебя Чарльзу Пембертону. Он ученый, и не любит, когда его прерывают во время исследований. Но мы заключили соглашение. Он управляет для меня этим магазином, а я обеспечиваю, чтобы его статьи печатались в солидном журнале.

Аделаида посмотрела на Чарльза.

– Сэр, в какой области вы ведете исследования?

– Паранормальные явления, – пробурчал Чарльз.

Аделаида улыбнулась.

– Мне следовало самой догадаться.

Чарльз сел за письменный стол с выдвижной крышкой.

– Между прочим, в следующем ежеквартальном выпуске «Журнала паранормальных и психических исследований» выходит моя статья.

Аделаида посмотрела на него ошеломленно.

– Этот журнал издает общество «Аркейн». В нем были напечатаны некоторые работы моего отца.

– Это одно из очень немногих легальных изданий в этой области, – сказал Чарльз. – Моя статья посвящена дискуссиям вокруг Д.Д. Хоума.

Аделаида кивнула:

– Да, это определенно личность легендарная в своей области. Говорили, что он был человеком великого таланта. Считается, что, помимо прочих удивительных вещей, он мог левитировать и проходить через огонь.

– Чушь! – фыркнул Чарльз. – Он был настоящим мошенником. В своей статье я доказываю, что вся эта левитация, полеты в окно и из окна были не более чем трюками, фокусами. Пф! Этот человек был шарлатаном до кончиков пальцев.

– Очень успешным шарлатаном, – заметил Гриффин чуть насмешливо. – Он вращался в высшем обществе. Очень впечатляющая карьера, надо отдать ему должное.

Чарльз грозно нахмурил брови поверх очков.

– Именно из-за таких, как он, серьезные, по-настоящему научные паранормальные исследования получили дурную репутацию. Моя статья в журнале должна развеять мифы вокруг этого субъекта.

– Я бы не очень на это рассчитывал, – сказал Гриффин. – Он взял Аделаиду за руку и повернул к закрытой двери задней комнаты. – По моему опыту, когда у людей есть выбор между хорошей легендой и несколькими скучными фактами, они неизбежно выбирают легенду.

– Да, проработав несколько лет в шоу-бизнесе, я могу подтвердить это мудрое изречение, – поддержала Аделаида.

Чарльз фыркнул, выражая отвращение. Аделаида посмотрела на Гриффина.

– Как ты смог устроить публикацию работы мистера Пембертона в журнале общества? Я думала, ты избегаешь каких бы то ни было контактов с «Аркейном».

– Один из нынешних редакторов передо мной в долгу.

– Да, конечно. Было бы интересно узнать, какого рода этот конкретный долг.

– Когда-нибудь я тебе расскажу. А пока я бы хотел, чтобы ты присутствовала с открытым восприятием на встрече с моими новыми клиентами.

Аделаида внимательно посмотрела на него сквозь вуаль.

– Зачем?

– Твой талант может оказаться полезным.

– Очень хорошо.

Она вошла в другую комнату, воздух позади нее задрожал от энергии. Ей не требовалось смотреть на Гриффина, чтобы узнать, что он набросил на себя покрывало из паранормальных теней. В небольшой комнате ждали двое мужчин и одна женщина, они сидели на простых деревянных стульях. Их тревога была хорошо скрыта под вежливым выражением лиц, но Аделаида чувствовала, что паника совсем близко, под самой поверхностью.

Как только Аделаида вошла в паранормальное восприятие, она увидела в их аурах напряжение. Но высвечивалась и другая энергия, Аделаида поняла, что каждый из них троих определенно обладает талантом.

При появлении Аделаиды и Гриффина мужчины встали.

– Сэр, – начал старший. Это был хорошо одетый седовласый мужчина почтенного вида. Его интонации выдавали хорошо образованного человека. – Спасибо, что согласились нас принять, хотя мы попросили о встрече за такой короткий срок. Позвольте представиться, меня зовут Кельвин Харпер. – Он кивком указал на женщину. – Это моя жена, миссис Харпер. А это мой брат, Ингрем Харпер.

Все трое, вопросительно посмотрели на Аделаиду, но Гриффин ее не представил.

– Мы с вами не встречались, но мне откуда-то известно о вашей многочисленной семье, – сказал Гриффин. – Думаю, мы иногда сталкивались. Поздравляю вас с превосходными вазами в галерее Таггерта. Он пытался продать одну мне, но я отказался.

Кельвин Харпер принял глубоко страдальческий вид.

– Дорогой сэр, прошу вас, примите мои извинения, если в прошлом между нами возникали какие-то недоразумения.

– Пока не возникали, – непринужденно бросил Гриффин. – Те поддельные этрусские вазы – проблема Таггерта, а не моя. А поскольку он, как мне показалось, вполне ими доволен, то вряд ли у вас есть повод для беспокойства.

Миссис Харпер пристально смотрела на Гриффина. Аделаида понимала, что женщина пытается рассмотреть его лицо, но не может. Гриффина никак нельзя было назвать невидимым, но казалось, что он погружен в тень, как если бы стоял в темном углу, а не посередине комнаты.

– Почему вы думаете, что вазы в галерее Таггерта – фальшивые? – спросила миссис Харпер ледяным тоном.

– Я осведомлен, что Таггерт приобрел целый ряд своих лучших экспонатов в семейной мастерской Харперов, – сказал Гриффин.

На лице Ингрема Харпера отразилось благородное негодование.

– Знаете ли, сэр, если вы намекаете, что наша семья каким-то образом связана с таким недостойным делом, как торговля поддельным антиквариатом…

– Хватит, Ингрем! – твердо сказал Кельвин. – У нас нет на это времени, мы пришли к директору по делу. На карту поставлена сама жизнь Норвуда.

– Действительно, – мягко сказала миссис Харпер. Она была в перчатках и теребила в руках скомканный влажный носовой платок. – Нам остается только надеяться, что он еще жив. Господин директор, мы пришли к вам сегодня, чтобы молить о помощи. Мы не знаем, к кому еще обратиться.

Кельвин распрямил плечи.

– Ходят слухи, что вы иногда помогаете людям, которые оказались в отчаянном положении. Мы готовы заплатить столько, сколько вы скажете.

– Я беру в качестве оплаты ответное одолжение, которое, как я ожидаю, будет мне сделано, если я дам знать, что мне нужна какая-либо информация или услуга.

Кельвин глотнул.

– Да, сэр. Мы понимаем.

Гриффин склонил голову, поощряя визитеров говорить.

– Может быть, для начала расскажете мне, кто такой Норвуд?

– Да, конечно. – Миссис Харпер успокоилась. – Норвуд – мой племянник. Жена Норвуда пришла бы с нами, но она пребывает в состоянии шока и не может встать с постели.

– А я отец Норвуда, – добавил Ингрем. – Мой сын очень одаренный скульптор. Кроме того, он владеет небольшим антикварным магазином.

– «Древности Харпера», полагаю, – сказал Гриффин. – Да, до меня доходили кое-какие слухи об этом магазине. Очевидно, во многих уважаемых частных коллекциях антиквариата здесь и в Америке часть работ выполнены Норвудом.

Ингрем вздохнул.

– В его защиту могу только сказать, что именно уверенность Норвуда в собственном великом таланте подтолкнула его на риск продать статуэтку египетской царицы этому опасному человеку.

Гриффин всмотрелся во встревоженные лица Харперов.

– Вы хотите сказать, что Норвуд продал поддельный предмет антиквариата коллекционеру, который проявил недовольство, узнав, что его обманули?

Кельвин стиснул зубы.

– Очевидно, коллекционер сделал вывод, что статуэтка не является подлинным предметом старины. Конечно, это всего лишь чудовищное недоразумение.

– Конечно, – сказал Гриффин.

– Но теперь Норвуд исчез. Уходя из магазина, он сказал приказчику, что его попросили проконсультировать коллекционера, который приобрел статуэтку египетской царицы. С той встречи Норвуд так и не вернулся.

Миссис Харпер промокнула глаза платочком.

– Последние несколько часов были для нас кошмаром. Мы в любой момент ждали известия, что тело Норвуда выловлено в реке.

Кельвин положил руку на ее плечо, успокаивая, потом повернулся к Гриффину.

– Сегодня утром до нас дошли слухи, что Норвуда держат в заточении.

– Вы получили требование о выкупе? – спросил Гриффин.

– Нет, ничего подобного. – Миссис Харпер снова промокнула глаза. – Мы не получили вообще никаких известий, и именно это самое страшное для нас. Вот почему мы пришли к вам, сэр. Мы не знаем, кто, кроме вас, может иметь такие связи, которые помогли бы нам узнать, что случилось с Норвудом.

– Ваша тревога кажется мне несколько чрезмерной, – заметил Гриффин – Когда коллекционеры обнаруживают, что им подсунули фальшивку, в большинстве случаев они просто требуют вернуть деньги.

Возникла небольшая заминка, Харперы переглянулись.

– Сэр, у нас есть основания предполагать, что упомянутым коллекционером может быть мистер Латтрел.

– Будь я проклят! – очень тихо сказал Гриффин. – Норвуд Харпер продал Латтрелу поддельный антиквариат? Признаться, я поражен такой необыкновенной смелостью.

– Сэр, вы нам поможете? – взмолился Ингрем. – Вся наша семья в отчаянии.

– Я наведу кое-какие справки, – сказал Гриффин. – Но мы с вами говорим о Латтреле. Вполне возможно, что Норвуд уже покоится на дне реки.

– Да, сэр, мы понимаем, хотя интуиция подсказывает мне, что он жив, хотя находится в смертельной опасности, – мрачно сказал Кельвин. Он расправил плечи. – Но независимо от результатов ваших поисков, прошу вас, считайте нас вашими должниками. Если когда-нибудь вам понадобится нечто такое, что семья Харперов может вам предоставить, только дайте нам знать.

Миссис Харпер встала и выступила вперед.

– И если так случится, что вам ничего не потребуется от Харперов в этом поколении, будьте уверены, что наше обязательство перейдет по наследству к потомкам. Харперы долгов не забывают. Если когда-нибудь кому-то из ваших потомков потребуется наша помощь, мы будем готовы помочь ему всем, чем сможем.

– Я постараюсь воспользоваться вашей помощью на протяжении моей собственной жизни, – сказал Гриффин тоном, лишенным каких бы то ни было эмоций.

Интуиция Аделаиды подала ей сигнал. Она почувствовала, что слова Гриффина означают, что он не собирается производить на свет потомство. Это объясняет, почему он не женат. Но, как она узнала прошлой ночью, он сильный и энергичный мужчина. Она могла только гадать, что заставило его прийти к заключению, что он не хочет или не может иметь детей.

Впрочем, она и сама приняла очень похожее решение.

Глава 30

– О Норвуде Харпере мы совершенно точно знаем одно. – Гриффин раскатал свернутую в трубку карту на маленьком столе возле окна. – Он дурак.

– Потому что он продал свою подделку страшному человеку, безжалостному криминальному лорду, который без колебаний накажет его в назидание другим?

– Согласись, что такая сделка плохо характеризует его здравый смысл.

– Думаю, в нем взыграл художник и взял верх над здравым смыслом, – предположила Аделаида.

Она поставила на стол две кружки с чаем. Глядя, как Гриффин обводит кружком какое-то место на карте, она поинтересовалась:

– Часто ты занимаешься такого рода делами?

– Скрываюсь в комнатах, про которые никому не известно, что они принадлежат мне, пытаясь решить, как лучше спугнуть того или тех, кто послал ко мне двух воров с паранормальными способностями, снабдив их адскими машинами, усыпившими весь мой дом? – Гриффин не поднимал взгляда от карты. – Стараюсь заниматься как можно реже. Уверяю тебя, это малоприятное времяпрепровождение.

Аделаида села и оглядела маленькую комнатку. После того как она побывала в книжном магазине, который Гриффин использовал в качестве офиса, она уже не удивилась, обнаружив, что его потайное убежище представляет собой две комнатки над закрытым магазином в другом безымянном переулке. Очевидно, криминальные лорды не беспокоятся о роскоши и удобствах, когда уходят в укрытие.

– Я имела в виду не наше новое жилье, – уточнила она. – Я имела в виду твоих новых клиентов.

– Ах да, Харперы. – Гриффин сел напротив нее и взял кружку. – Буду с тобой откровенен. Я не надеюсь, что Норвуд Харпер еще жив.

– Но если жив, ты попытаешься его спасти.

Гриффин сделал несколько глотков и поставил кружку.

– Я посмотрю, что можно сделать. Возможно, я мог бы вступить в переговоры с Латтрелом.

– Зачем? Я уверена, что тебе никогда не потребуется никакая услуга от семейства специалистов по изготовлению подделок.

– Это не просто мастера подделок, они одарены паранормальными способностями, – напомнил Гриффин. Он пожал плечами. – У Харперов настоящий талант по этой части. Возможно, у меня когда-нибудь возникнет нужда в их мастерстве.

– Или об ответной услуге попросит кто-то из твоих потомков, – осторожно предположила Аделаида.

Она затаила дыхание. Она понимала, что пытается войти на запретную территорию, но не смогла удержаться. В последнее время желание узнать все секреты Гриффина стало у нее чем-то вроде навязчивой идеи.

– Этого не может быть.

Он поставил кружку на стол так, словно ставил последнюю точку.

Аделаида нахмурилась.

– Почему ты так говоришь?

– Аделаида, мир, в котором я живу, полон опасностей. Я не приведу в него жену, не говоря уже о ребенке. Однажды я уже попытался – давно, когда был моложе и все еще иногда смотрел на жизнь под романтическим углом зрения.

Аделаида опешила.

– Ты был женат?

Почему-то именно этого она никак не ожидала.

– Я влюбился, когда мне было двадцать два года. Ей было девятнадцать, но она уже несколько лет жила самостоятельно. Она знала мой мир и умела жить на улицах.

– Как вы познакомились?

– Ровена обладала некоторыми способностями к чтению ауры и у нее была хорошая деловая сметка. Она зарабатывала на жизнь как гадалка. По роду ее работы она знала много секретов. А я тогда, как и сейчас, всегда собирал информацию. И я оказал ей услугу.

– Услугу какого рода?

– Избавил ее от клиента, который стал ей досаждать.

Гриффин очень внимательно наблюдал за Аделаидой.

Она понимала, что он ожидает прочесть на ее лице потрясение от его намека на насилие или, как минимум, резкое неодобрение. Она сохраняла спокойствие, демонстрируя только любопытство.

– Как он досаждал Ровене? – спросила она.

– Я упоминал, что Ровена была очень красива?

– Нет, эту подробность ты опустил.

– Неземное создание, блондинка с голубыми глазами.

– Настоящий ангел? – вежливо поинтересовалась Аделаида.

– Некоторые мужчины определенно так и считали.

Аделаиде хотелось спросить: «Включая тебя?», но она уже знала ответ. Он ведь женился на прекрасной Ровене.

– И некоторые ее клиенты рассчитывали, что они смогут купить не только ее предсказания, но и ее благосклонность, – продолжал Гриффин. – Один конкретный джентльмен воспылал к ней нездоровым влечением. Она отвергла его ухаживания, тогда он стал ее преследовать. Его подходы становились все более и более агрессивными.

Аделаида сложила руки на столе.

– Такого рода ситуации мне доводилось видеть.

Гриффин вскинул брови.

– Вот как?

– Да. Таких мужчин трудно остановить, а то и вообще невозможно.

– Упомянутый джентльмен стал оставлять ей записки, смысл которых сводился к тому, что если он ее не получит, то она не достанется ни одному мужчине. Помнишь, Ровена могла читать ауру. Она увидела достаточно, чтобы понять, что ее жизнь находится в опасности.

– И ты решил для нее эту проблему.

– Это была деликатная операция. Джентльмен, о котором идет речь, не был каким-нибудь безвестным клерком, которого никто не хватится, если он исчезнет. Он был человеком определенного ранга и положения, хорошо известным в свете.

Аделаида чуть подняла брови.

– С ним произошел несчастный случай, я правильно угадала?

– Действительно, это был трагический случай. Он спрыгнул с моста в приступе отчаяния. Родственникам пришлось приложить немало усилий, чтобы известие об этом случае не просочилось в газеты.

Аделаида подумала, что упомянутому джентльмену, несомненно, помогли спрыгнуть с моста.

– Я понимаю, – сказала она ровным голосом. – А что было потом?

– Ровена отплатила мне услугой за услугу: стала передавать мне информацию, которая до нее доходила. Потом я сам стал выискивать предлоги с ней встречаться. Через некоторое время я предложил ей стать моей женой, и она согласилась.

– И что произошло?

– Полтора года спустя она умерла в родах. Ребенок умер вместе с ней.

– О, Гриффин… – Она протянула руку через стол и дотронулась до его локтя. – Мне очень жаль.

Гриффин посмотрел на ее руку.

– Это было очень давно.

– Боль от таких потерь со временем слабеет, но никогда не проходит совсем. Мы оба это знаем. В любом случае Ровену убил не твой мир, она умерла от естественных причин, а не потому, что вышла замуж за криминального лорда. Почему после этой трагедии ты решил никогда не жениться и не заводить детей?

Гриффин поднял взгляд и посмотрел ей в глаза.

– Аделаида, из мужчин моей профессии не получаются хорошие мужья. Я был одержим построением собственной империи и стремлением защитить жизнь Ровены, свою собственную и тех, кто на меня работал. Я был полон решимости обеспечить Ровене безопасность, но не мог проводить с ней достаточно много времени. В результате она чувствовала себя как в ловушке. Она стала… беспокойной, не находила себе места.

– Она завела любовника?

– Ее любовником стал мой помощник и самый близкий друг, – сказал Гриффин. – Мы с ним работали вместе еще с тех пор, когда оба жили на улицах. После убийства моих родителей я никогда в жизни никому так не доверял, как Бену.

Аделаида вдруг все поняла.

– И ты доверил ему охранять Ровену?

– Он был ее телохранителем. Всякий раз, когда она выходила из дома, он шел с ней. – Губы Гриффина скривились. – Я хотел, чтобы ее защищал лучший из моих людей, когда я не мог делать это сам.

– Это очень грустно. История Ланселота и Джиневры.

Глаза Гриффина заблестели ледяным насмешливым блеском.

– С одним существенным отличием: я не король Артур.

– Да, это так, – совершенно серьезно согласилась Аделаида.

Он удивил ее одной из своих редких улыбок:

– Как это так? Разве ты не собираешься меня убеждать, что я – современный король-воин, только на свой манер?

Она тоже улыбнулась.

– Очень сомневаюсь, что у тебя хотя бы есть меч.

– И ты это говоришь после прошлой ночи? Я уничтожен.

Аделаида покраснела.

– Не смей поворачивать наш разговор на эту тему!

Гриффин перестал улыбаться и выпил еще чаю.

– Задним числом я понимаю, что решение назначить Ровене телохранителя было большой ошибкой, и мне следовало осознать ее еще тогда. На протяжении тех полутора лет она проводила гораздо больше времени с ним, чем со мной. Думаю, она стала видеть в Бене своего защитника. Кем он на самом деле и был. Черт, ведь это я поручил ему эту работу!

– Гриффин, прекрати сейчас же. Одно дело сожалеть о том, что случилось в прошлом, и совсем другое – брать всю ответственность за случившееся на себя. Не твоя вина, что Ровена влюбилась в своего телохранителя.

Гриффин слабо улыбнулся, но в выражении его лица не было и намека на юмор.

– Ты полностью освобождаешь меня от вины?

– Нет, не полностью. Судя по твоему рассказу, ты был не идеальным мужем. Твоя озабоченность своим… гм, профессиональным продвижением и безопасностью семьи определенно не помогла… – Аделаида смолкла на полуслове, ее вдруг осенила догадка. Еще один фрагмент головоломки встал на место. – О Боже, я поняла, что происходит. Ты был действительно одержим идеей защитить семью и своих товарищей. А позже стал задаваться вопросом, не является ли эта одержимость признаком того, что ты унаследовал родовое проклятие Уинтерсов.

«Первый талант наполняет разум растущим беспокойством, становишься неугомонным, нетерпеливым, и ничем это беспокойство не унять – ни долгими часами работы в лаборатории, ни крепким спиртным, ни маковым молоком». – Гриффин процитировал дневник Николаса. – У меня в те дни именно так и было. Правда, я не проводил часы в лаборатории. Я проводил их за созданием собственной империи. Но в итоге это привело к такому же результату. И Ровена, и ребенок умерли.

– Вот когда ты стал задумываться, не суждено ли тебе превратиться в Цербера, – заключила Аделаида. – А это, в свою очередь, каким-то причудливым образом навело тебя на мысль, что истинной причиной смерти твоей жены и ребенка было семейное проклятие.

– Возможно.

– Наверное, мне не следует задавать этот вопрос, но я должна. Ребенок был твой?

– Нет. В конце Ровена мне призналась. Она чувствовала, что умирает, и, думаю, хотела перед смертью облегчить совесть. И еще она считала, что если я буду знать, что ребенок был от другого мужчины, то не буду скорбеть о потере.

– Но, конечно, ты скорбел. Ты скорбел о потере их обоих, и о потере дружбы с Беном. Они все были твоей семьей, другой у тебя не было. Более того, это была уже вторая семья, которую ты потерял. Неудивительно, что ты стал так серьезно относиться к этому проклятию.

«И неудивительно, что ты убедил себя, что не сумел защитить семью», – добавила она про себя. Гриффин еще немного отпил из кружки.

– Тебе не кажется, что наш разговор стал нагонять тоску?

– Да, действительно, – мягко согласилась Аделаида. – Хочешь сменить тему?

– Думаю, это мудрая мысль.

– Только еще одно, прежде чем мы сменим тему, – сказала она. – Я должна это знать. Что случилось с Беном?

Гриффин медленно улыбнулся ледяной улыбкой.

– А ты как думаешь, что с ним случилось?

Она наморщила носик.

– Если ты намекаешь, что убил его в отместку за предательство, то напрасно тратишь время. В это я ни на минуту не поверю.

– А все остальные верят. – Мрачная улыбка исчезла с его лица. Гриффин казался немного недовольным собой. – Кажется, я теряю хватку. Это плохой знак.

Аделаида терпеливо объяснила:

– Гриффин, я знаю, что ты не убивал Бена, потому что ты был поглощен обвинением самого себя в том, что случилось. Так что же стало с твоим другом?

– Ну, нам обоим сразу стало ясно, что эта ситуация сильно повлияла на наше деловое партнерство, не говоря уже о дружбе, – сказал Гриффин. – На похоронах Бен спросил, собираюсь ли я перерезать ему горло. Я сказал, что не собираюсь. Тогда он сообщил, что намерен переехать в Австралию. Мы оба согласились, что это блестящая идея. Через неделю он отплыл на корабле.

– Я рада.

– Однако это довольно скучная концовка сказки, тебе не кажется?

– Ты же криминальный лорд, в твоей жизни и без того достаточно действия и приключений. Немного скуки время от времени не помешает.

– А как же аналогия с королем Артуром?

– Насколько я помню, Артур не убивал Ланселота. Кажется, он просто уволил его со службы при дворе. Как знать, может, Ланселот уплыл в Австралию.