Текст книги "Пламя в ночи"
Автор книги: Аманда Квик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Глава 2
Ирен и другие девушки жадно набросились на яичницу-болтунью с сосисками, щедро положенную им на тарелки, и в это самое время в кухню благотворительного дома вошла Вдова. Девушки замерли, не донеся вилки до рта, и ошеломленно посмотрели на вошедшую. Утонченные леди, даже те, которые занимаются богоугодными делами, никогда не опускаются до того, чтобы оказаться в обществе падших женщин. А Вдова – очень утонченная леди, в этом нет сомнения.
Она была элегантна с головы до ног, ее наряд был выдержан в изысканных оттенках черного, серого и серебристого. Черты лица скрывала черная кружевная вуаль черной бархатной шляпки. Юбки ее платья были уложены прихотливыми складками, по подолу шла специальная оборка, чтобы уберечь дорогую ткань от соприкосновения с грязью и копотью на тротуаре. Из-под оборки выглядывали носки остроконечных элегантных серых ботинок на высоком каблуке. Руки дамы были затянуты в черные перчатки.
– Доброе утро, – сказала Вдова. – Рада видеть, что у всех вас здоровый аппетит. Это очень хороший признак.
Спохватившись, Ирен Бринкс поспешно закрыла рот, вскочила со скамьи – она сидела с краю – и сумела сделать небольшой реверанс. Раздался скрип дерева о дерево – это четыре ее товарки отодвинули от стола скамью и тоже встали.
– Садитесь, пожалуйста, и продолжайте завтракать, – сказала Вдова. – Я просто пришла сказать пару слов миссис Мэллори.
Маленькая пышногрудая женщина добродушного вида, стоявшая у плиты, вытерла руки о передник и радостно улыбнулась Вдове.
– Доброе утро, мэм. Вы сегодня рано.
– Я хотела посмотреть, как вы управляетесь после всех волнений прошлой ночи, – быстро проговорила Вдова. – Все в порядке?
– Да, все хорошо. – Миссис Мэллори сияла от удовлетворения. – Как вы видите, девушки получили хороший завтрак. Думаю, большинство из них давненько не ели как следует.
– Так же, как и в прошлый раз, – заметила Вдова. Она сказала это очень мягко. – Девушки чуть ли не голодают.
– Боюсь, что так, – согласилась миссис Мэллори. – Но мы это скоро исправим.
Ирен стояла, не шевелясь. Другие девушки тоже замерли неподвижно, не очень понимая, как надо себя вести. С женщинами вроде миссис Мэллори им еще доводилось иметь дело, но к встрече со Вдовой они не были подготовлены.
Вдова посмотрела на девушек.
– Садитесь же и продолжайте завтракать, дамы.
Последовал момент растерянности: Ирен и другие девушки огляделись, проверяя, нет ли в кухне настоящих дам. Но потом, запоздало сообразив, что Вдова обращалась к ним, быстро заняли места на скамье.
Миссис Мэллори пересекла кухню и подошла к Вдове. Они продолжили разговор, понизив голоса. Но кухня благотворительного дома была не так уж велика, Ирен было слышно, что они говорят, и она не сомневалась, что другие девушки тоже прислушиваются. Однако все они, включая Ирен, притворялись, что заняты исключительно едой. Да им и притворяться особенно не требовалось, все были очень голодны.
Прошлой ночью они сначала запаниковали: едва они выскочили из горящего публичного дома, кто-то схватил их, посадил в экипажи и куда-то повез. Мужчины, которые их захватили, говорили успокаивающими голосами, но Ирен и другие девушки знали, что не стоит верить в доброту незнакомых мужчин. Они подумали, что их похитил владелец конкурирующего борделя и скоро им предстоит выполнять в другом месте ту же самую работу, какую они выполняли в публичном доме на Эйвери-стрит. Все они прекрасно знали, что как только женщина начала зарабатывать себе на жизнь, лежа на спине, другого будущего у нее нет.
Не то чтобы шлюхи не мечтали ни о чем. Ирен думала, например, что девушка могла надеяться, что она настолько понравится какому-нибудь джентльмену, что он подарит ей какие-нибудь красивые украшения или даже сделает ее своей любовницей. Шансов на такой поворот в судьбе было мало, конечно, но мечты помогают жить. Если девушка сдается и перестает мечтать, то она обращается к джину и опиуму. Ирен решительно не собиралась идти по этому пути.
По прибытии в благотворительный дом их ждал горячий чай с пончиками. Девушки сразу сообразили, что миссис Мэллори – типичный социальный реформатор, а не содержательница борделя. Понимая, что передышка в благотворительном доме не может быть долгой, Ирен и другие девушки поспешили воспользоваться возможностью наесться. У социальных реформаторов обычно благие намерения, но нет здравого смысла. Они даже отдаленно не представляют себе действительность того мира, в котором живут Ирен и ее подруги. Лучшее, что они могут предложить девушке, – это работный дом и, в конце концов, тяжелую жизнь прислуги, выполняющей любую работу. Но даже и такое жалкое существование не может продлиться долго. Как только хозяйка дома узнает, что ее новая прислуга – бывшая шлюха, девушку в то же мгновение уволят и рекомендаций не дадут. Поэтому Ирен предпочитала держаться за свою мечту, хотя порой она казалась совершенно невыполнимой.
– Что до кормежки этих бедняжек, то бордель на Эйвери-стрит более скупой, чем некоторые, – сказала миссис Мэллори, обращаясь к Вдове. – Управительница считает, что когда девушки тощие, то они кажутся моложе. Как вы знаете, это заведение рассчитано на клиентов, которые предпочитают молоденьких.
– В восемнадцать лет девушки уже становятся старухами, если доживут до этого возраста, – сказала Вдова. – И тогда их выбрасывают на улицу. Миссис Мэллори, нам надо постараться не потерять ни одной из этих. Мне кажется, самой старшей из них не больше пятнадцати.
Она говорила спокойно, мягко и очень ровным голосом. Ирен поняла, что Вдова – не просто одна из дам, которые занимаются благотворительностью от нечего делать и потому что сейчас это считается модным.
Вдова прошла через кухню и остановилась во главе стола. Девушки снова неловко повскакивали на ноги.
– Я знаю, что вы все растеряны и волнуетесь, – сказала Вдова. – Хочу вас уверить, что здесь вы в безопасности. Миссис Мэллори прекрасно о вас позаботится. Ни одному мужчине не позволено входить в этот дом, двери запираются на замок и закрываются на засов. Завтра утром, как только вас обеспечат приличной одеждой, вы будете отправлены в мою «Академию молодых девиц» – это пансион для таких девушек, как вы.
Ирен не могла поверить своим ушам, и она знала, что остальные девушки ошеломлены не меньше. Маленькая Лиззи – новенькая – задала вопрос, который был на уме у всех:
– Простите, мэм, вы говорите о том, что нас отправят в другой бордель?
– Нет, я говорю о том, что вас отправят в респектабельную школу-пансион, – твердо сказала Вдова. – Вы будете носить форму, спать в чистых постелях и ходить на занятия. А когда вы будете готовы, то выйдете в большой мир, и у вас будет некоторое количество собственных денег, чтобы вы могли чувствовать себя в безопасности. Вы все получите специальности и сможете работать машинистками, телеграфистками, швеями или модистками. Возможно, некоторые из вас пожелают использовать свои деньги для того, чтобы открыть собственное дело. Суть в том, что те из вас, кто пожелает воспользоваться тем, что я предлагаю, в будущем получат возможность выбора.
Ирен опустила глаза и посмотрела на недоеденную яичницу. Другие девушки сделали то же самое. Может, Вдова и увлечена своим делом, и совершенно искренна в своем желании их спасти, но леди из высшего общества не всегда так умны, как можно было бы ожидать.
Лиззи снова храбро подала голос:
– Прошу прощения, мадам, но мы не можем жить в настоящем пансионе.
– Почему же? – спросила Вдова. – У кого-то из вас есть семьи, в которые вы хотели бы вернуться? Или порядочные родственники, которые готовы о вас позаботиться?
Девушки сглотнули и переглянулись. Лиззи кашлянула.
– Нет, мэм. Меня продал в публичный дом на Эйвери-стрит мой папа. Он не захочет, чтобы я вернулась.
– А мои родители умерли от чахотки в прошлом году, – сказала Салли. – Меня отправили в работный дом. Оттуда меня забрала управительница борделя на Эйвери-стрит. Она сказала, что я буду работать горничной. Но оказалось по-другому.
Ирен не стала рассказывать свою историю, которая не сильно отличалась от этой.
– Я так и думала, – сказала Вдова. – Что ж, уверяю вас, теперь у вас будут все возможности заняться другой работой.
– Но, мэм, – снова заговорила Лиззи, – мы же шлюхи. Шлюхи не могут учиться в приличной школе для девочек.
– Уверяю вас, в этой школе они учиться могут, – сказала Вдова. – Академия принадлежит мне.
Салли кашлянула, прочищая горло.
– И какой от этого будет толк? Мэм, вы что, не понимаете? Даже если мы выучимся печатать на машинке или шить красивые шляпки, нас никто не возьмет на работу, потому что мы бывшие шлюхи.
– Доверьтесь мне, – сказала Вдова. – Можно считать, что вы исчезнете навсегда. К тому времени, когда вы закончите академию, вы станете респектабельными молодыми женщинами безупречного происхождения. У вас будут новые имена, вы станете другими людьми, никто никогда не узнает, что вы когда-то работали в публичном доме.
«Ну, теперь все ясно, – подумала Ирен. – Вдова – сумасшедшая».
– А что если в будущем нас кто-нибудь узнает? – спросила Салли. – К примеру, бывший клиент?
– Это маловероятно, – сказала Вдова. – В конце концов, Лондон – очень большой город. К тому же, когда вы закончите академию, вы будете уже на несколько лет старше. Вы будете выглядеть по-другому. Более того, ваше новое, респектабельное происхождение можно будет проследить вплоть до самого рождения, оно будет полностью подтверждено документами. Вы выйдете из школы с прекрасными рекомендациями, и это будет гарантией того, что вы найдете хорошую работу.
Салли расширила глаза.
– Вы правда сделаете так, что мы исчезнем и вернемся другими людьми?
– Именно для этого и существует моя академия, – сказала Вдова.
Ирен поняла, что эта леди предлагает ей мечту. Этот образ будущего совсем не походил на тот, мечта о котором поддерживала ее с тех пор, как она стала шлюхой. Но в отличие от неясных фантазий эта мечта, похоже, почти реальна. Казалось, нужно лишь протянуть руку и ухватить ее.
Глава 3
– Интересная вещица, но в этой каменной вазе есть нечто неприятное, вам не кажется? Подозреваю, что именно поэтому работники музея и задвинули ее в самую глубину, в галерею. Здесь мало кто бывает, и редкий посетитель на нее наткнется.
Глубокий мужской голос, произнесший эти слова, странно взволновал Аделаиду, по сосудам словно прошла теплая волна. В атмосфере вибрировала энергия. Аделаида поняла, что у этого мужчины есть какой-то талант, и очень сильный. Такого поворота событий она не ожидала. Не ожидала она и столь сильной реакции от самой себя. Мужской голос вывел ее из равновесия, иначе не скажешь. Человека, известного в преступном мире Лондона только как директор Консорциума, она никогда раньше не встречала, но узнала бы его где угодно. Какая-то часть ее существа ждала его с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать.
Несколько секунд она продолжала смотреть на старинную вазу, словно изучая ее. Но в действительности она просто пыталась выиграть время, чтобы восстановить самообладание. Она не хотела, чтобы директор понял, как сильно он ее растревожил. Ей потребовалось сделать над собой огромное усилие воли, чтобы успокоиться, она вздохнула и повернулась к посетителю музея – как она надеялась, повернулась спокойно, с достоинством. Аделаида напомнила себе, что она светская женщина и не позволит какому-то криминальному лорду привести ее в замешательство.
– Полагаю, сэр, что вы тоже выбрали для нашей встречи именно эту галерею не случайно, а потому что не хотите, чтобы вас видели другие посетители, – сказала она.
– Я рассудил, что женщина, которая возглавляет команду уже прославившихся налетчиков на бордели, также оценит определенную степень уединения.
Хотя Аделаида и узнала этого человека на психическом уровне, но как о директоре она о нем почти ничего не знала, лишь какие-то отрывки легенд и загадок, окружавших его имя. Уличные женщины, попадавшие в благотворительный дом, говорили о нем только шепотом. Аделаида попыталась рассмотреть его получше, но не могла как следует различить черты лица. Он стоял, скрестив руки на груди и опираясь плечом о каменную колонну. Ей казалось, что его окружает полумрак, во всем его облике было нечто от жутковатого фантома, будто она смотрела не на него самого, а на его отражение в темной воде омута.
Она чувствовала, что директор разглядывает ее, словно интересный музейный экспонат. Хотя она и не видела его четко, она могла сказать, что одежда на нем очень дорогая, как у респектабельного джентльмена; который занимает высокое положение в обществе и одевается у первоклассного портного. Ее беспокоило, что она не может разобрать черты его лица. В галерее, конечно, освещение было довольно тусклым, но ее глаза уже привыкли к неяркому свету. Как бы то ни было, криминальный лорд стоял всего лишь в нескольких футах от нее, значит, она должна была видеть его лицо совершенно отчетливо.
Аделаида переключилась на другое зрение. Увидев, что каменный пол светится в тех местах, где директор оставил переливающиеся отпечатки своей параэнергии, она сразу все поняла. Директор пустил в ход свой талант и каким-то образом скрывает себя. Природу этой способности Аделаида не понимала, но очень ясно видела ее неограниченную силу.
– Не только я пришла на эту встречу под вуалью, – заметила Аделаида. – Но и вы используете хитрый трюк. Сэр, вы фокусник?
– Мадам, вы очень наблюдательны. – Он не казался ни встревоженным, ни раздраженным. Если что-то и прозвучало в его голосе, то, скорее, это было одобрение или даже спокойное, расчетливое удовлетворение. – Нет, я не фокусник, но ваша догадка очень близка к истине. Я оперирую теневой энергией.
– Никогда не слышала о такой способности.
– Она встречается редко, но бывает очень полезной. Если я буду использовать достаточно большое количество энергии, я могу стать практически невидимым для человеческого глаза.
– Я понимаю, что такая способность может быть очень нужна для человека вашей профессии.
Аделаида даже не попыталась скрыть свое неодобрение, но он нисколько не оскорбился.
– Да, она была мне очень полезна с первых дней моей карьеры. Тот факт, что вы распознали мою маленькую хитрость, меня очень обнадеживает. Мне еще не доводилось встречать человека, который был бы способен это сделать. Думаю, мы могли бы вести вместе кое-какие дела.
– Сомневаюсь, сэр. Не могу себе представить, что у нас может быть общего, кроме нашего общего знакомого.
– Мистера Пирса. – Он склонил голову набок. – Но прежде чем мы обсудим, что нас связывает с ним, я хотел бы проверить выводы, которые я сделал относительно природы вашего собственного таланта.
Аделаида застыла.
– Не понимаю, сэр, какое вам может быть дело до моего таланта.
– Извините, мадам, но меня очень интересует природа и сила ваших способностей.
Аделаида мгновенно насторожилась.
– Но почему?
– Потому что, если я прав, существует вероятность, что вы способны спасти мой рассудок и мою жизнь. – Он помолчал. – Хотя если вы не можете спасти первое, то от второго мне будет мало проку.
Аделаида затаила дыхание и снова всмотрелась в его следы, которые так и бурлили энергией. В его энергетических токах горели сила и власть. Аделаида не увидела ни одного темного оттенка, который указывал бы на психическую неустойчивость.
– Сэр, на мой взгляд, вы совершенно здоровы, – быстро сказала она. Потом, помолчав, добавила: – Хотя я вижу, что вас мучают неприятные сны.
В то же мгновение она поняла, что застала его врасплох.
– И вы можете сказать это, всего лишь посмотрев на структуру энергии моих следов? – спросил он.
– Заболевания любого рода очень явно проявляются в структуре энергии. В ваших следах я не вижу никаких признаков физического или душевного недуга, но кошмарные сны тоже оставляют отчетливый осадок.
– А видеть мои сны вы можете?
В его голосе ясно слышалось недовольство. И Аделаида его понимала: сны – одна из самых интимных областей внутреннего мира человека.
– Никто не может видеть сцены в снах другого человека, – сказала она. – Что я чувствую, так это психическую энергию эмоций и ощущений, испытанных во время сна. Мой дар переводит эту энергию на язык впечатлений и ощущений.
Некоторое время он молча всматривался в ее лицо.
– Скажите, ваш дар не причиняет вам неудобства?
– Еще какое, вы даже не представляете! – Она вернулась в свое обычное состояние, и следы его шагов, которые до этого словно горели, исчезли. – Сэр, чего вы от меня хотите?
– Меня интересуют не только ваши сверхъестественные способности. Меня также заинтриговала ваша страсть спасать других.
– Я вас не понимаю.
– Мне известно, что вы специализируетесь на спасении молодых женщин из борделей. Но я также осознаю, что я не молод и я не женщина.
– Это я заметила, – отозвалась Аделаида чуть более резко. – Вы что же, сэр, хотите сказать, что нуждаетесь в спасении? Потому что я очень и очень сомневаюсь в моей способности чем-то помочь человеку в вашем… гм… положении.
Аделаида готова была поклясться, что при этих ее словах он улыбнулся, хотя она не могла быть в этом уверена, ведь его лицо было по-прежнему скрыто покрывалом из теней.
– Вы хотите сказать, что я слишком далеко зашел? – спросил он. – Признаюсь, во мне не осталось ни крупицы невинности, которую вы могли бы спасти. Но я попросил о встрече не поэтому.
– Тогда почему?
– Два месяца назад мне исполнилось тридцать шесть лет.
– И почему это важно?
– Потому что, по-видимому, именно в таком возрасте мужчин нашей семьи поражало родовое проклятие. Если оно вообще проявлялось, конечно. Мой отец, дед и еще несколько поколений до них избежали этой участи. Я посмел надеяться, что тоже избежал. Однако, похоже, я оказался не так удачлив.
– Сэр, я по-прежнему не понимаю, чем я могу вам помочь. Я женщина современная, я не верю в проклятия и черную магию.
– Уверяю вас, здесь нет никакой магии. Зато есть много чертовски сложной парапсихологии. Но я надеюсь, что вы, Аделаида Пайн, сможете с этим справиться.
Аделаиде понадобилась целая секунда или даже две, чтобы до нее в полной мере дошло значение его слов. А потом ее охватил ужас.
– Вы знаете мое имя? – прошептала она.
– Я же директор Консорциума, – просто сказал он. – Я знаю все, что происходит на улицах Лондона. А вы, миссис Пайн, в последнее время были на этих улицах весьма активны.
Глава 4
Гриффин видел, что потряс Аделаиду до глубины души. Ее самообладание было достойно восхищения, она почти не дрогнула, но он чувствовал, что она борется с паникой. Он понял, что перегнул палку, а это было на него непохоже.
– Прошу прощения, миссис Пайн, – сказал он, – я ни в коем случае не хотел вас напугать.
– Не могу поверить, что мистер Пирс сообщил вам мое имя. – Аделаида снова казалась спокойной. – Я думала, что могу ему доверять.
– Можете. Я всегда считал мистера Пирса человеком слова. – Он чуть заметно улыбнулся. – Или мне лучше сказать, женщиной, которая держит свое слово?
– Так вы знаете и секреты мистера Пирса? – изумилась Аделаида.
– Мне известно, что мистер Пирс – женщина, которая предпочитает жить, как мужчина. Мы познакомились много лет назад, она была сиротой, которую жизнь вынудила жить на улицах. И она довольно рано поняла, что одеваться, как мальчик, не только безопаснее для нее, но и дает ей больше силы. А как вы с ней познакомились?
– Мы встретились вскоре после того, как я начала заниматься молодыми женщинами с улиц, – ответила Аделаида. – Пирс и его компаньон, мистер Хэрроу, проявили интерес к моему благотворительному дому. Я упомянула о моих планах совершить налеты на некоторые бордели, чтобы привлечь внимание прессы, и мистер Хэрроу предложил свою помощь. Кроме того, он еще пригласил двух членов клуба «Янус». Вы знаете этот клуб, сэр?
– Знаю. Пирс основал его много лет назад. Все его члены – женщины, которые предпочитают жить, как мужчины. Полагаю, молодцы, похищающие женщин после того, как все клиенты борделя разбежались, напуганные вашими криками о пожаре, – это и есть добровольцы из клуба «Янус»?
– Да. Но откуда вы так много знаете о мистере Пирсе?
– Со временем мы поняли, что в интересах каждого из нас образовать нечто вроде союза.
– Пожалуй, я понимаю, почему вам двоим нужно было как-то договориться и прийти к соглашению относительно контроля над различными областями теневого бизнеса, которым вы оба занимаетесь. Открытая война не пошла бы на пользу ни одному из вас.
Неожиданно для себя Гриффин понял, что ему не нравятся пренебрежительные нотки в ее голосе. Он думал, что мнение других людей о нем давным-давно перестало его интересовать, однако по какой-то непонятной причине неодобрительное отношение Аделаиды Пайн его раздражало.
– А вам не кажется, миссис Пайн, что в вашей позиции есть элемент лицемерия?
– Не понимаю вас.
– Вы – леди, которая, когда ей это удобно, вступает в сговор с лордами криминального мира. И в каком свете это вас представляет?
Аделаида быстро втянула воздух. Он понял, что наконец сравнял счет. Гриффин сам не понимал, что с ним происходит. Ведь ему же нужна ее помощь, и отпускать колкости – не самое разумное в его ситуации.
– Сэр, давайте внесем ясность, – сказала Аделаида. – Я заключила альянс с одним конкретным криминальным лордом, с мистером Пирсом. А не с вами или с кем-то еще, кто занимается такими делами.
– Принимаю поправку, – сказал Гриффин. – Один альянс с одним криминальным лордом.
– Кстати, о Пирсе. Вы сказали, что он не открывал вам мое имя. Как же в таком случае вы его узнали?
– Ваши налеты наделали много шуму, не только в прессе, но и на улицах. Прошел слух, что некоторые проститутки, исчезнувшие за последние несколько месяцев, были замечены в некоем благотворительном доме на Элм-стрит, а потом испарились. Я навел справки и выяснил, что это заведение, которое до недавнего времени едва сводило концы с концами, теперь находится под покровительством некоей дамы, известной только как Вдова, и с тех пор процветает.
– И ваше расследование привело вас прямиком ко мне? – Аделаида опешила. – Неужели мою личность так легко установить?
– Вы очень хорошо скрыли свою связь с благотворительным домом. Хотя конкретный человек и может довольно легко скрыть свою личность, с сожалением должен вам сообщить, что отследить финансовый поток довольно просто. И это особенно верно, когда становится известно, что все счета и расходы, связанные с конкретной благотворительной деятельностью, оплачивались определенным банком.
– Боже праведный, мои банкиры открыли вам мое имя? Неужели не осталось ничего святого?
– По моему довольно богатому опыту – нет. По крайней мере когда дело касается денег. В вашем банке есть один работник, которому я когда-то оказал услугу. Когда он узнал, что я пытаюсь выяснить имя нового покровителя одного благотворительного дома, он был так любезен, что согласился оплатить свой долг, сообщив мне ваше имя.
– Понятно. – От ее голоса веяло ледяным холодом. – Вы всегда ведете дела таким образом?
– Когда представляется возможность. Денег у меня достаточно и даже сверх того. Сейчас я склонен думать, что чей-то долг мне – товар гораздо более ценный.
– То есть вы запугиваете невинных людей вроде того банковского клерка?
– Мне казалось, я ясно выразился. Этот клерк был мне кое-чем обязан, в свое время я оказал ему услугу.
– Сдается мне, что быть обязанным отплатить услугой за услугу криминальному лорду – это мало отличается от угрозы или вымогательства.
– Интересно, миссис Пайн, вы сразу родились с такой уверенностью в собственной правоте или приобрели это качество за время жизни в Америке?
Аделаида застыла.
– Вы знаете, что я жила в Америке?
– Об этом упомянул тот же банковский клерк. Но я бы в любом случае догадался: в вашем голосе можно расслышать акцент. Держу пари, вы провели немало времени на Западе.
– Не понимаю, какое это имеет отношение к нашему разговору.
– Я тоже, поэтому предлагаю перейти к более важной теме.
– А именно? – с опаской поинтересовалась Аделаида.
– Поговорим о том, как вы собираетесь меня спасти.
– Интересно, как именно я могла бы это осуществить? Конечно, если исходить из предположения, что я буду расположена это делать.
– Если повезет, моим спасением станет ваша способность работать с энергией сна.
– Признаюсь, я действительно умею считывать энергию сна, – сказала Аделаида, – но способность воспринимать остаточную энергию сна – это не то же самое, что умение манипулировать потоками такого рода ультрасвета.
– Я убежден, что вы можете делать и то, и другое.
– И что же вселило в вас такую уверенность?
– Моя теория подтвердилась вчера утром, когда я услышал о мужчине, найденном в переулке за борделем на Эйвери-стрит. Его нашли лежащим без сознания.
– Но он не умер, – выдохнула Аделаида, – иначе я бы знала…
Она осеклась, спохватившись, что сказала слишком много.
– Он жив, но мне сказали, что его нервная система совершенно расшатана кошмарными снами, которые он видел, находясь в необычайно глубоком сне. Говорят, его коллеги не могли его разбудить в течение нескольких часов.
Рукой, затянутой в перчатку, Аделаида крепче сжала ручку зонтика.
– Я спускалась по лестнице, чтобы уйти через дверь, выходившую в переулок, и в это время он попытался меня схватить. Он заявил, что приметил меня еще раньше в тот же вечер, и ему показалось, что со мной что-то нечисто, как он выразился. Я его узнала: это тот самый охранник борделя, которого девушки больше всего боялись. Меня предупреждали, что он может быть настоящим зверем. Но я не понимаю, как вы могли установить какую-то связь со мной.
– Слухи, которые до меня дошли, навели меня на мысль, что тот, кто привел его в бессознательное состояние, использовал некий психический талант. Как мне сказали, на спящем не было ни синяка, ни царапины. А то, что он и сейчас непонятно бормочет об ужасных кошмарах, позволило мне заключить, что человек, погрузивший его в это состояние, вероятнее всего, умеет обращаться с энергией сна.
– Понятно.
– Этот конкретный охранник, миссис Пайн, убил не одного человека, – сказал Гриффин ровным голосом. – Вам чертовски повезло, что вы остались живы, встретившись с ним.
Аделаида промолчала.
Гриффин подумал, что он только напрасно тратит время, пытаясь объяснить ей безрассудность ее поступков. Если дамочка хочет безрассудно рисковать, это ее дело. Но почему-то он не мог равнодушно предоставить Аделаиду Пайн ее судьбе.
– Если вы уже знали, кто я такая, зачем вам понадобилось встречаться с мистером Пирсом? – спросила она.
– Я хотел быть представленным вам по всем правилам. И он согласился устроить эту встречу.
– Потому что вы с ним союзники?
Гриффин знал, что его ответ ей не понравится.
– Мистер Пирс – мой должник, в свое время я оказал ему несколько услуг.
– Как тот бедняга, который работает в моем банке?
– Пирс бы никогда не выдал вас мне, если вас беспокоит именно это. Он согласился только на то, чтобы предложить вам со мной встретиться, но ясно дал понять, что примете ли вы мое приглашение или нет, решать только вам. Возможно, более интересный вопрос, почему вы согласились прийти сюда сегодня.
– Не говорите ерунду, – сказала Аделаида. – У меня не было выбора. Я понимала, если вы зашли так далеко, что стали наводить справки у мистера Пирса, то в скором времени найдете и меня.
Гриффин не ответил. Ее заключение было верным. Если бы мистер Пирс не согласился устроить эту встречу, он разыскал бы ее сам.
– Скажите, сэр, в чем конкретно состоит ваша проблема? – спросила Аделаида. – Я хорошо осведомлена, что вы не содержите бордели, так что социальные реформаторы вроде меня не представляют для вас угрозы.
– Почему вы так уверены, что я не содержу бордели?
Аделаида небрежно отмахнулась.
– Девушки, которые попадают в благотворительный дом, приносят с собой море сплетен. Они знают гораздо больше, чем многие другие, включая их клиентов или даже содержателей борделей. Они знают, кто занимается торговлей живым товаром, а кто нет. О вас, сэр, ходит много разных слухов, но ни один из них не связывает вас с этим отвратительным бизнесом.
– Что же, я буду спокоен, зная, что мне не грозит нападение ваших налетчиков, – вежливо заметил Гриффин.
– Сэр, вы надо мной смеетесь?
– Нет, миссис Пайн. Я опасаюсь за вашу жизнь. Ясно, что сейчас вы избрали своей мишенью публичные дома Латтрела. Это человек без чести и совести, и совершенно безжалостный. Понятие «угрызения совести» ему не знакомо. Им движет жадность и жажда власти.
– Считается, что именно такими качествами обладает любой криминальный лорд, – холодно сказала Аделаида. – Вы станете утверждать, что сделаны из другого теста?
– Мне казалось, мы только что сошлись во мнении, что я не зарабатываю деньги на борделях.
Гриффину приходилось делать над собой усилие, чтобы его голос не звучал резко. Он подумал, что если им нужно было бы провести в обществе друг друга довольно долгое время, то ему пришлось бы найти какой-то способ заставить ее замолчать хотя бы на время. Ему пришло в голову, что этой цели можно было бы достичь, закрыв ей рот поцелуем.
– Сэр, примите мои извинения, – сказала Аделаида. – Я хорошо знаю, что вы совсем другой человек, нежели Латтрел. Он – настоящее чудовище. Оба раза, когда я забирала девушек из его заведения, я видела, какое зло он приносит.
– Вы совершили два удачных налета на его бордели, но я очень сомневаюсь, что в следующий раз это так же легко сойдет вам с рук. Примите мой совет, миссис Пайн, найдите себе другое хобби.
– Это угроза, сэр? Не хотите ли вы сказать, что выдадите меня Латтрелу, если я не соглашусь вам помочь?
Гриффина разобрала злость. Он понимал, что у нее нет никаких разумных оснований ему доверять, не говоря уже о том, чтобы верить в его благие намерения. Тем не менее ему было неприятно услышать, что она считает его способным опуститься до шантажа.
– Миссис Пайн, – сказал он, – я пытаюсь заставить вас прислушаться к голосу разума. – Он старался сохранять терпение, но это было нелегко. – Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что вы избрали мишенью бордели Латтрела. Не сомневайтесь, скоро к такому же заключению придет и он, если уже не пришел. Схема ваших действий слишком понятна.
– Как это может быть? Три из пяти борделей управлялись как независимые.
– В первых трех налетах вы отрабатывали и шлифовали свою стратегию. И когда вы решили, что готовы, то перешли к тому, что было вашей настоящей мишенью. А теперь, когда вы почувствовали вкус успеха, вы собираетесь продолжить налеты на заведения Латтрела.
– С какой стати мне выбирать именно его заведения?
