Текст книги "Семь девиц для некроманта (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Глава тридцать пятая
Вид Юстиниана совсем не напоминал радостно-нетерпеливый. Айрис бы скорее назвала его злым, а мысль, отпечатавшаяся на лбу короля, правда, не на том, иллюзорном, который в совокупности с другими чертами и делал его правителем государства, а на настоящем, спрятанным за тонной магических превращений, читалась более чем отчётливо – и гласила о том, что Его Величество не был готов приветствовать гостей.
Ужин оказался богатым, пусть накрытым только для ограниченного количества людей. Собственно говоря, за огромным столом, наверное, пятиметровой длины, оказалось всего четыре места – по одному с каждой стороны.
То, что было во главе стола, разумеется, уже занял Юстиниан и с мрачным удовольствием дожидался, пока Себастьян, за неимением другого выхода, устроится напротив него, а барышни займут оставшиеся места, тоже друг напротив друга. Но в коварные планы Его Величества вмешался даже не случай, а поразительное сходство Дараэллы с его невестой.
Учитывая причины этого сходства – то, что Дара действительно была той самой несчастной невестой короля, – девушка приняла разумное решение отказаться от ужина. Тем более, леди Трау обещала сходить на кухню и раздобыть ей порцию, а эта женщина всегда свои обещания исполняла. По крайней мере, Айрис не предполагала, кем же надо быть, чтобы отказать оживлённой в услуге, когда она, руководясь особенными правилами этикета, принятыми для поднятых из могил некромантами скелетов, поклацывает зубами у поварской шеи.
Именно потому Себастьян и Айрис пришли на ужин вдвоём. Иллюзия на девичьих глазах уже с трудом держалась, хотя лорд Брайнер и подкреплял её своей магией – совсем чуть-чуть, впрочем, по велению Дары приберегая силы. Айрис знала, что не вызовет у короля особенно большой интерес, понимала, что тот всё равно не станет держать при себе все те вопросы, которые хотел бы озвучить каждой невесте Себастьяна, и с удовольствием села бы именно там, где стояли стулья – примерно у середины стола, – но у лорда Брайнера были другие планы.
– Ты хочешь, чтобы мы кричали через весь зал? – полюбопытствовал Себастьян. – Ну, дорогой друг, это не лучшее из решений…
Он вывернул запястье под немыслимым углом, в очередной раз этим жестом напоминая Айрис о том, сколькому необходимо научиться молодому некроманту, чтобы соответствовать своим старшим коллегам, и стулья, тарелки и прочие столовые приборы медленно поползли к Юстиниану.
Тот уставился на них, словно пытался остановить, но его дар – а он, несомненно, был, только другой, не такой, как у настоящего короля, нынче закованного в кошачье тело, – не настолько легко противопоставлялся некромантии, как того бы хотелось. Предметы несколько замедлили свой темп, но всё равно неумолимо приближались к Его Величеству, пока наконец-то не остановились там, где того хотелось самому Себастьяну.
Лорд Брайнер помог Айрис сесть, сам устроился напротив и с интересом посмотрел на короля.
– Юстиниан, ты разве не рад?
– Я рад, – хмыкнул король, – но я не вижу здесь второй невесты.
– Дара дурно себя чувствует с дороги, Ваше Величество, – отметила Айрис. – Потому, увы, не смогла подняться и прийти сюда. Её укачивает в карете, – девушка лучезарно улыбнулась, мысленно досадуя, что у Дараэллы эта улыбка получилась бы куда лучше.
Вообще, горная ведьма как нельзя лучше подходила на роль какой-нибудь коварной соблазнительницы или чего-то в этом роде. То, как она смотрела на мужчин, то, как завораживала их своими движениями, не поддавалось объяснениям. Даже если б Айрис пожелала повторить, приложила к этому максимум усилий, выжала из себя всё, что только могла – этого было бы недостаточно. Чтобы сравняться с Дарой, надо было такой родиться.
Но зато у Айрис была её некромантия и Себастьян. Она вспомнила то странное, несмелое, почти юношеское признание в любви и почувствовала, насколько искреннее стала улыбка, предназначенная, разумеется, не королю, но продемонстрированная-то ему.
– Очень жаль, – вздохнул Его Величество. – Мне бы хотелось познакомиться с обеими избранницами Себастьяна. Но завтра я устрою торжественный ужин. Надеюсь, на нём у меня уже будет возможность повидать леди Бюсси? Мне показалось, за её вуалью прячется несказанная красота…
Себастьян так посмотрел на него, что, будь король немного более впечатлительным, уже давно сполз бы под стол без сознания. А так – просто сглотнул, кажется, недоумевая, отчего же заслужил подобный пылкий взгляд, но ничего не сказал и притворился, будто бы всё хорошо.
Стремясь прервать тишину, Юстиниан повернулся к слугам.
– Разрежьте основное блюдо, – велел он. – Уже не терпится отведать кусочек… Кстати, Себастьян, ты до сих пор не разобрался с этим пренеприятнейшим скелетом? Не люблю оживлённых. Тем более, эта убитая женщина навевает на меня дурные воспоминания.
Айрис почувствовала, как в ней медленно, но верно вскипает гнев. А из-за кого, интересно, эта женщина умерла? Не королевская ли рука несколько сократила её жизнь?
Слуги, не обращая внимания на весёлую болтовню короля, направились к главному блюду – огромному фаршированному вепрю. Айрис предполагала, что это отнюдь не то, что подают на не торжественных ужинах, но вепрь выглядел почти как живой, за исключением того, что был зажарен, а из его раскрытой пасти торчало яблоко. Зачем к этому яблоку потянулся один из слуг, Айрис понятия не имела, она ничего не понимала в придворном этикете и местных правилах подачи, но одно знала точно: слугу совсем не порадовало то, как жаренный вепрь сжал свои челюсти, прожёвывая яблоко.
"Шокируй короля, – вспомнила Айрис требование Дараэллы. – Сделай всё, чтобы он замешкался, не совсем понимал, что происходит. Сделай всё, чтобы он до самого конца не понимал, во что его втягивают".
Легко сказать. Айрис не умела шокировать людей, а Себастьяну нельзя было столь активно использовать собственный дар – знакомый королю, тот легко угадывался бы в каждом колдовстве.
Но, что же, вепрь уже сделал за Дален половину работы. То, что повар старался максимизировать его сходство с живым и даже сберёг внушительные клыки, не могло не радовать некроманта. А оживление Айрис, судя по всему, всегда удавалось лучше всего.
Издавая странные звуки, кабан медленно поднялся на свои зажаренные ноги, доселе торчавшие в разные стороны. Кости, которые остались в запечённом мясе, поспешили собраться в кучу и теперь выглядели более чем реалистично. Правда, из распоротого живота что-то выпало – кажется, начинка, потому что это что-то вкусно пахло, – но кабан не испытал никакого дискомфорта.
Слуги медленно попятились в разные стороны.
Кабан сделал несколько неуверенных шагов по столу. Что ж, чувствовать себя живым ему явно понравилось. Издавая немелодичные и в целом очень противные звуки, пошаркивая ногой по столу, он медленно, но верно приближался к королю.
– Что он делает? – как можно более спокойным голосом полюбопытствовал Юстиниан.
– Хрюкает, как по мне, – пожал плечами Себастьян. – Красивый экземпляр. Кто убивал?
– Я, – кажется, Юстиниан был совсем не рад новой встрече со своим охотничьим трофеем. – А что?
– Ну, некоторые оживленцы предпочитают нападать на своих убийц. Но не всегда. Всё зависит от оживившего их некроманта. А кто у тебя гостит из нашей братии? Это не мой дар.
Кабан медленно, но верно подходил к краю стола. Побледневшие слуги же всё увеличивали расстояние, разделявшее их и пусть зажаренное, но всё ещё очень опасное дикое животное.
– У меня в гостях нет других некромантов, – зашипел король. – Останови его.
– Не могу, – развёл руками Себастьян. – К сожалению, чужие оживленцы очень трудно упокаиваются. Тем более, кабан ещё свеж. Он ведь свеж?
Юстиниан кивнул.
– Несколько дней как поймали.
– Вот видишь. В нём ещё даже бурлит живая кровь. Вот если б его объели, и это были просто кости – тогда ладно… – кабан хрюкнул так, что Юстиниан едва не подпрыгнул на своём стуле. – Мне кажется, твой повар не дожарил мясо.
– С чего ты взял? – уточнил Юстиниан. – Как по мне, отлично приготовленный кабан.
Айрис вспомнила таинственный рассказ леди Трау о кухне и подумала, что кабана в самом деле не дожарили. Мертвец, в котором оставалось ещё много свежей крови, априори был безумно опасен. Живая сущность, бившаяся в нём, стремилась к мести.
Кабан вряд ли обладал особенными интеллектуальными способностями и совершенно точно не помнил, кто его убил. Но глаза его смотрели прямо в силу хорошо прижаренной шеи, а напротив оказался Юстиниан, потому щёлкал клыками мёртвый зверь именно в его направлении.
Айрис, чувствуя, что оживлённый вот-вот сорвётся, натянула магические нити. Делать это незаметно было довольно трудно, но ей что-то подсказывало, что Юстиниан сейчас не способен к анализу. Дара говорила, что за долгие годы лжи он обленился и перестал думать о том, что кто-то способен что-то ему противопоставить. Горная ведьма выдыхала это с таким презрением, что ненависть к королю передалась и Айрис, а от неё – и оживлённому. Если леди Трау обладала недюжинным умом и уже почти полностью вспомнила своё прошлое, то этот кабан просто подпитывался теми эмоциями Айрис, которые она ему предоставляла, и неуклонно сунул на Его Величество.
Хрюканье стало громче, в нём зазвучала серьёзная угроза.
– Уберите его! – воскликнул король. – Эй, слуги! Себастьян… Повара мне этого сюда!
– Не могу, – развёл руками лорд Брайнер, делая вид, будто гипнотизирует несчастного кабана. Айрис подозревала, что Себастьян даже не удосужился включить магическое зрение, чтобы посмотреть на бушующую сущность животного, но идею её явно оценил.
Сбить с толку Юстиниана было, наверное, не так просто, но проявления некромантии не доставляли ему совершенно никакого удовольствия.
Один из слуг, очнувшись, двинулся на кабана, сжимая в руке нож для нарезки мяса. Но кабан словно почувствовал, что ему грозит опасность – а точнее, увидел глазами Айрис, что происходит совсем рядом.
Визг, изданный им, был достоин всяких похвал. Терпение кабана иссякло окончательно, и он – Айрис почувствовала это, – взмолился о свободе. Живая кровь мечтала о мести, эмоции, которыми девушка напитала зверя, оказались слишком яркими, чтобы он так просто успокоился и вернулся на тарелку. Сущность кабана желала мести, свободы, хотела пробежаться, да побыстрее!..
Айрис переглянулась с Себастьяном. Сдерживать оживлённого с каждой секундой становилось всё труднее. Она знала, что как только отпустит его, любой другой некромант, и Себастьян в том числе, сумеет полноценно применять свою магию. Именно потому армии мертвецов можно было разбить – некромант, каким бы сильным он ни был, не смог бы удержать каждого…
И девушка, выдохнув, ослабила ментальную хватку, а потом и вовсе отпустила звериную сущность на свободу.
Кабан, ощутив дух свободы, завизжал от восторга. Его звериная сущность, теперь вольная, как никогда ранее, не сдерживаемая ни голодом, ни холодом, ни усталостью, зато пропитанная чужим отвращением и ненавистью, клокотала и мечтала о мести. И именно последней кабан и собирался заняться в ближайшие несколько минут.
Завидев слуг, таскавших его на огромном блюде, вспомнив о поварах, жаривших его, о мясниках, разделывавших его, кабан будто взбесился. Он совершил дикий прыжок – король очень вовремя вскочил со своего стула, иначе зверь обрушился бы ему на грудь, – и спрыгнул на землю.
Изданный вепрем визг не сулил ничего хорошего. Он принял положение, свойственное кабаньему роду в момент нападения, угрожающе, явно подражая быку, остатком копыта попытался порыть мраморный пол, а потом метнулся в атаку.
Слуга завизжал и бросился наутёк.
Но оживлённый, не сдерживаемый больше ничем, не сбавлял темп. Сбив с ног одного слугу и тут же потеряв к нему интерес, он тут же помчался за вторым. Остальные побежали уже по инерции, привлекая к себе повышенное внимание со стороны кабана – а это было, однако, весьма рискованным предприятием. Кабан хрюкал, визжал, бил своей костью по земле, щёлкал вставленными в мясо для красоты клыками, явно пытаясь сместить их на положенное место. На земле уже красовалась длинная полоса мясного сока, капавшего со зверя, но утихомириваться тот точно не собирался.
Стражи, столь необходимый в этот момент, всё не было. Зато примчался запыхавшийся повар, за которым кто-то всё-таки удосужился послать.
Вероятно, в мёртвой голове кабана именно этот толстый мужчина в белом и был признан главным врагом. Кабан мигом потерял интерес к слугам, всё, что он хотел – это впиться клыками в сочный жирный поварской бок и изрядно потрепать этого мужчину. Подозрительное хрюканье, издаваемое кабаном на каждом шагу, тоже не сулило ничего хорошего.
– Ты, сволочь, не доготовил кабана?! – обвинительно воскликнул король, не заботясь о том, что оживлённые терпеть не могут громкие звуки. – Ты?!
Кабан обернулся. Он, конечно, хотел обидеть свою жертву, но самолично. Ущерб повару оживлённый собирался наносить самостоятельно, а не делиться с какими-то лже-королями. К тому же, если этот лже-король его однажды уже убил.
Потеряв всякое терпение, кабан бросился на Юстиниана. Верные слуги, позабыв об опасности, грозившей королю, помчались к выходу. Единственное, о чём они думали – это как уберечься от острых кабаньих клыков.
Наконец-то с пальцев Себастьяна сорвалась синяя искра. Она врезалась в кабана, и тот, угрожающе хрюкнув в последний раз, вдруг решил изменить манеру поведения. Нехотя, повизгивая при этом, он взобрался сначала на стул, а потом и на стол, совершая для жаренной туши совершенно немыслимые пируэты, а потом вернулся на тарелку и осел на неё. Айрис выдохнула от облегчения, отпуская наконец-то оживленного на свободу. Всё же, с растением ей удавалось совладать немного легче, а леди Трау, очевидно, очень давно умерла и не проявляла столь откровенно свои естественные желания.
– Неужели нельзя было сделать это с самого начала?! – обвинительно воскликнул Юстиниан. – Я столько пережил… Себастьян, это было жестоко.
– Увы, – развёл руками лорд Брайнер, – я оказался бессилен перед чужой магией. Сам не знаю, кто создал оживленца, но ведь тебе известно, что у нас очень мало контроля над силами других некромантов. Но кто б это ни был, он силён и не желал принимать мою помощь.
Это была Айрис, и от помощи Себастьяна она не отказывалась – другое дело, что тот сам не спешил останавливать взбесившегося фаршированного кабана.
– Мне уже как-то не хочется его есть, – тем временем вальяжно отметил лорд Брайнер. – Может быть, Юстиниан, ты покажешь мне, где будет проводиться решающий этап отбора.
– А? Что? – переспросил король. – Отбора… Да-да, я покажу тебе тот зал. Там, правда, практически ничего ещё не готово… Пойдём, – он поднялся. – Пойдём…
Юстиниан был растерян. Мысль о постороннем некроманте совершенно выбила его из колеи, а кабан, периодически издающий непристойные звуки даже в успокоенном варианте, кажется, совершенно не внушал доверия.
Себастьян взглянул на Айрис, и она почувствовала, как в её голове вспыхивают чужие, вкладываемые туда самим Бастианом мысли.
"Прикажи леди Трау, чтобы она позвала Дараэллу. Сейчас же. Мы спешим".
Айрис вздрогнула. Она надеялась на несколько дней спокойствия, но с неожиданной ясностью поняла: либо это решится сегодня, либо никогда. Нельзя было дать время королю созвать публику – при ней они уже ничего не сделают. Да, Себастьян поцелуем не убьёт свою избранницу, но тогда Дара вынуждена будет выйти за лже-Юстиниана, Остин останется в кошачьем теле, а страна – в подвешенном состоянии, потому что невесть что этот человек вздумает сделать со страной завтра, послезавтра или через полгода.
Девушку охватила решимость. Уже посылая импульс леди Трау, она чувствовала: либо всё закончится сегодня, либо никогда.
Глава тридцать шестая
Только покинув обеденный зал, Юстиниан несколько успокоился. Почему-то Айрис показалось, что напугал его не так кабан, в принципе, не способный причинить особенного вреда, а неизвестный некромант. Король не пылал восторгом от перспективы работы с Себастьяном, но именовал его другом и мог более-менее доверять. Этот же, посторонний, мог знать тайны, которые Юстиниан никому не хотел открывать, и обладать силой, способной нарушить тот хрупкий баланс, сохраняемый уже два десятка лет, который так старательно расшатывал и Его Величество.
– Сначала я думал провести церемонию отбора в тронном зале, – признался Юстиниан. – Но мне показалось, что это будет излишне торжественно. Тем более, придётся выносить трон, чтобы пустым креслом не маячил перед глазами.
– Да, – легко согласился Себастьян. – Ты прав.
Мужчины шли на шаг впереди Айрис, и лорд Брайнер ни разу не оглянулся на неё за все семь поворотов и одиннадцать лестничных пролётов, которые пришлось преодолеть. Юстиниан из этого делал свои выводы – что Себастьян оставался отстранённым и холодным к своей невесте. И ко второй, скорее всего, испытывал те же чувства, носившие скорее название опаски, чем влечения и любви.
Это было логично. Всё-таки, Юстиниан ожидал, что некромант станет сторониться всех девиц, которые могли бы стать его жёнами, будет делать всё возможное, чтобы ни к кому случайно не притронуться. Поцелуй же для него и вовсе был бы подобен казни.
– Потому я выбрал бальный зал, – протянул король. – Представь себе, мы установим там алтарь, будем ждать у него наших невест, а те выйдут к нам…
– Под руку с отцами?
Юстиниан нахмурился. У горных ведьм никогда не было отцов. Их имена скрывались от девиц, потому что мужчины были лишь приходящими, случайными вспышками в жизни колдуний.
Айрис вспомнила, как Дараэлла рассказывала, что некоторые женщины, чуть больше думающие о будущем ребёнка, чем о клане, позволяли мужчинам остаться до родов. Если рождался мальчик или девочка, не соответствующая требованиям горных ведьм, её отдавали отцу, и ребёнок был спасён. А если это была новая синеглазая ведьма, её оставляли, а мужчине приказывали уйти.
Другие же изгоняли любовников сразу же после зачатия ребёнка, и тогда тех детей, что не подходили горным ведьмам, сбрасывали со скал. Дара говорила, что этот варварский обычай до сих пор царствовал в их клане, а женщины, которые не хотели с ним мириться, были готовы взять на себя любой долг, лишь бы сбежать. Все знали, что долг должен быть практически невыполнимым, чтобы горы отпустили свою дочь, и потому часто выбирали вечную любовь…
Но Дараэлле повезло. Она должна была просто восстановить справедливость.
– Нет, отцов не будет, – наконец-то нарушил тишину Юстиниан. – Моя невеста говорила мне, что не хочет иметь с ним дела.
Да, потому что у неё нет никакого отца.
– Но я уверен, что это будет очень красиво! – вдохновлённо продолжил король. – На нас будет смотреть всё высшее дворянство королевства! Вот мы и пришли… – он остановился у высоких дверей. – Завтра надо будет поставить сюда стражу.
– А почему её нет сегодня? – всё с такой же холодной участливостью полюбопытствовал Себастьян.
– Пока что нечего охранять, – усмехнулся король. – Мы почти ничего сюда не перенесли. Ты очень рано прибыл, Бастиан! Только сделали небольшой ремонт перед свадьбой, ещё планировали дорабатывать…
Тем не менее, Юстиниан с нескрываемой гордостью толкнул двери в огромный бальный зал. Себастьян, бывавший здесь, наверное, не раз, вошёл внутрь со скукой, отображаемой на лице, а вот Айрис не смогла сдержать восторженный вздох, когда переступила порог.
Огромные сводчатые потолки, расписанные талантливейшим из художников, мраморный пол, наверное, стоивший целое состояние, прекрасные витражи на окнах… Айрис приходилось ежесекундно напоминать себе, что нельзя крутить головой, словно девка, впервые попавшая на базар. Леди Трау не простила бы ей подобное поведение.
Леди всегда должна оставаться леди, даже если она собирается проводить над королём магический ритуал. Для последнего, впрочем, ещё следовало дождаться прихода Дараэллы, а она, судя по всему, не спешила. И Айрис, дождавшись согласного кивка от Себастьяна, сделала несколько шагов вглубь зала и зачарованно взглянула на потолок.
Короля явно порадовал её восторг. Он снисходительно взглянул на Айрис и тихо, намереваясь скрыть этот вопрос от её ушей, спросил у Себастьяна:
– Её выбираешь или ту, другую?
– Ты желаешь, чтобы я уже дал тебе ответ? – с вызовом поинтересовался лорд Брайнер.
Король помрачнел. Очевидно, он понял, к чему именно подталкивал своим вопросом, осознал, насколько это может разрушить его собственные планы, и забрал бы свои слова назад, если б такое было возможно.
– Нет, – довольно весело протянул Юстиниан, хотя в его чертах отчётливо отпечаталось недовольство. – Совсем нет! Вообще, я считаю, не стоит спешить с выбором. А ты вот оказался довольно скор…
Король дошёл до второго конца зала и остановился у места, где тонкой линией золотистой краски обозначили место для жениха и невесты.
– Порой выбора даже нет, – отметил Бастиан. – Казалось бы, у тебя много вариантов, а исход всегда один… Разве ты никогда не бывал в такой ситуации?
– О чём ты?
– О… – лорд Брайнер таинственно улыбнулся. – Знаешь, иногда приводят уже приговорённого к смерти и предлагают облегчить ему свою участь, рассказать правду, выдать своих подельников, обещают за это спасение от казни, а он молчит, потому что знает – нельзя нарушать клятвы, закреплённые магией и кровью. Или когда человеку предлагают погибнуть или совершить что-то – и он выбирает смерть, прекрасно зная, что вторая дорога ни к нему хорошему не приведёт…
Юстиниан вздрогнул.
– Ты говоришь о безумно мрачных вещах! – обвинительно воскликнул он. – Я уже, право слово, устал об этом слушать… Лучше бы рассказал о своих невестах. Вот, к примеру, – Юстиниан вдруг вспомнил о том, что мужчины в зале были не одни, – о вас, молодая леди. Как у вас получается строить отношения с этим занудой, тем более, с некромантом? Ведь он, наверное, всё время талдычит о каком-то долге! – слова короля звучали отнюдь не по-королевски, и он напоминал хорохорящегося перед воронами воробья.
Айрис взглянула на него и только молча пожала плечами. Ответить на вопрос, откуда в ком-то рождаются чувства, откуда они берутся и как позволить им не угаснуть, она ещё могла, но рассказать королю, что влюблена в Бастиана – нет. Эта тайна была точно не для ушей мужчины, надевшего на себя маску ребячества.
– Прекрати, – оборвал Юстиниана некромант. – Ты ведёшь себя, как малое дитя. После войны мне казалось, что ты повзрослел, но миновало уже больше двадцати лет, а… – Себастьян сжал зубы. – А воз и ныне там.
– Очень по-дворянски, – фыркнул король.
– Да уж, – подтвердил лорд Брайнер. – По-дворянски. Но ведь моё звание даровано мне за заслуги, а родом я, – он бросил быстрый взгляд на Айрис, – из обыкновенного маленького городка, откуда взяться высоким манерам? Живу отшельником, людей не вижу, а если кто и забредёт, то это точно не герцоги и не князья… Говорить с портретами не приучен, к тому же. Но ты ведь всегда хорошо относился к простонародью, и твой отец тоже. Помнится, его советник… Кажется, его звали Бернард?
Озвученное имя прозвучало сначала тихо, но было подхвачено укрывшемся где-то в полупустом зале эхом. Злое, мёртвое "Бернард", казалось, оскорбило короля, он невольно сжался, заслышав своё имя, и смотрел теперь на Себастьяна так, словно мечтал уничтожить его на месте.
Гримаса злобы опять не искривила лицо, но Айрис показалось, что она за смазанными чертами короля видит нечто другое – старого брюзгу, давно уже не способного достоверно играть роль молодого мужчины. Ведь королю было двадцать, когда он только-только вступил в права наследования, в нём лишь просыпался некромантский дар. Если б на месте Его Величества оставался Остин, настоящий король, то сейчас бы он выглядел лет на двадцать пять-тридцать. Лже-Юстиниан со стороны казался сорокалетним. Но ведь и для того, чтобы играть мужчину такого возраста, нужно иметь силы – и вряд ли они будут у человека, которому идёт седьмой десяток.
– К слову, – бодро протянул лорд Брайнер, – а куда подевался Бернард? Хороший же был советник, а после войны – как ветром сдуло.
– Прежде у тебя не возникал этот вопрос.
– Он мне не нравился… Но пришлось пересмотреть свой взгляд на многие вещи. Например, на чувства, которые я могу себе позволить, на любовь, о которой ты сам столь много толкуешь. Знаешь, – задумчиво проронил Себастьян, – ведь некроманты – однолюбы в большинстве своём. Я не смог бы метаться не то что между семерыми девушками, а даже между двумя. Приятно сделать выбор практически сразу, быть готовым признаться в любви после нескольких недель знакомства…
– Так когда, – спросил Юстиниан с весёлой улыбкой на губах, – ты собираешься делать выбор? Я понимаю, что ждать целый месяц нет никакого смысла, ведь девушек осталось двое. Думаю, мы можем сначала выбрать тебе невесту, а потом устроить подготовку к свадьбе, нашей, общей. Полагаю, гости не откажутся два раза поесть за королевский счёт.
Себастьян усмехнулся.
– Однако, я думаю, можно не злоупотреблять казной и не устраивать пиршество для выбора невесты.
– Да брось ты! За неделю мы со всем управимся. Если ты так торопишься, впрочем, можем и за два-три дня.
Себастьян скривил губы в презрительной гримасе. Было видно, что ему хочется поскорее прервать этот разговор и перейти к задуманному.
– Полагаю, двух-трёх дней у нас тоже нет, и гостей ты собрать не успеешь.
– К завтрашнему дню…
– Ты не понял, Юстиниан. Свой выбор я сделаю уже сегодня. При тебе, коль изволишь наблюдать.
Айрис хотелось закричать, что рано, что Себастьян спешит со своими признаниями, но он на самом деле очень точно угадал мгновение, когда порог зала переступила Дараэлла.
Ей удалось даже дверь толкнуть так, чтобы та не заскрипела, хотя в королевском дворце никто особенно не был щедр для смазку для петель. Дара даже не шла, а будто плыла по мраморному полу зала, и Айрис невольно представила её в красивом свадебном платье, радостную, с мягкой улыбкой, играющей на губах, с глазами, светящимися от счастья… Вот только Дараэлла не вышла бы так к королю. Может быть, когда-то этой чести удостоится тот самый предсказанный адмирал, о котором с усмешкой вспоминала горная ведьма?
– Ваше Величество, – она примела в глубоком реверансе. – Большая честь для меня увидеть вас.
Лицо Дары всё ещё закрывала вуаль. На руках она держала кота, и Остин, который, как подозревала Айрис, был довольно тяжёл и терпеть не мог, когда его кто-то крепко сжимал, сидел, не издавая ни звука, и проявлял чудеса терпения. Всё-таки, то, что должно было произойти здесь, в первую очередь было нужно ему самому, а потом уже Дараэлле, Себастьяну и уж тем более непричастной ко всем королевским делам Айрис. Себастьян и вовсе говорил, что ей здесь делать нечего.
– Леди Бюсси, – с трудом вспомнив фамилию девушки, протянул Юстиниан. – А мы здесь… рассматриваем зал. Однако, я отправил запрос в округ, чтобы прислали вашу родню… А пока можете полюбоваться на своды…
– Леди Бюсси не может любоваться на своды, – оборвал королевский лепет Себастьян. – Она пришла сюда по очень важному делу. А я всё ещё намереваюсь выбрать себе невесту.
– Бастиан, – досадливо проронил король, – ну зачем так спешить? Барышни устали с дороги. Барышни хотят повидать своих матерей, в конце концов, немного успокоиться, появиться на торжественном балу в их честь, и только тогда…
– Не люблю плясать на балах, – выпалила Айрис прежде, чем подумала, что говорит. Не следовало подавать голос и напоминать о своём существовании, теперь точно придётся выкручиваться. – Наши сердца и так уже измотаны этим отбором. Зачем тянуть дольше? Я буду очень рада, если лорд Себастьян сделает свой выбор сегодня.
Дараэлла молчала.
– Я решил всё уже давно, – продолжил Себастьян. – Я уверен, что встретил свою судьбу, а значит, должен воссоединиться с нею незамедлительно. И никакие ограничения мне не помеха. Если ты, Юстиниан, не желаешь проводить процедуру отбора сейчас же, то мы с моей избранницей можем отправиться обратно ко мне домой и там пожениться…
– У тебя ведь даже нет с собой родового браслета, который ты наденешь на запястье девицы, оглашая её своей невестой! – возмутился король. – Это же такое несоблюдение традиций!
Последний аргумент, кажется, очень рассмешил Себастьяна. Он взглянул на Его Величество так, словно с трудом сдержал хохот, рвущийся на свободу, а потом издевательски отметил:
– Ваше Величество, у моей семьи нет родового браслета. Если ты забыл, то я по происхождению не дворянских кровей. Потому моя невеста – такая же, как и я, – будет рада моему слову. Ей этого хватит. Я ведь никогда не нарушаю клятв, в отличие от других людей.
– На что это ты намекаешь? Когда король нарушал клятвы?! – возмутился Юстиниан, окончательно теряя самообладание. Было видно, что годы притворства серьёзно изменили его, сделали неким мальчишкой с телом старика, прячущемся за молодой маской.
– Король никогда не нарушал, – подтвердил лорд Брайнер. – А вот его советник, Бернард, делал это очень часто. И в первую очередь он нарушил клятву верности своему королю. Доверчивому мальчишке, который и предположить не мог, чем обернутся лишние несколько дней свободы перед его восхождением на трон… В любом случае, был пройден большой путь, и останавливаться нет смысла. Полагаю, хочешь ты того или нет, а выбор будет сделан сегодня.
Король вздрогнул и уставился на Дараэллу, рассчитывая увидеть в ней последнее спасение.
– Леди Бюсси ещё не сказала, как относится к столь поспешному отбору, – произнёс он. – Почему её мнение никто не учитывает? Может быть, она хочет пышную церемонию.
– Она не хочет, – ледяным голосом произнесла Дара, больше не таясь.
Она разжала руки, и кот, не вызвавший у Юстиниана никаких подозрений, спрыгнул на пол. Усы его подрагивали от нетерпения.
Девушка медленно вынула несколько шпилек из своих волос и отшвырнула их в сторону. Те зазвенели, упав на пол, но король не повёл и бровью. Взгляд его был прикован ко второй претендентке на сердце Себастьяна.
– Дараэлла? – прошептал он. – Что ты здесь делаешь?
– Отдаю долг, – усмехнулась горная ведьма.
