Текст книги "Следственная некромантия (СИ)"

Автор книги: Альма Либрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Ирвин видел, как светился белым активатор – ярко, сильно, неожиданно как-то, сотканный из мириадов искр. Кого б они ни призывали, это существо уже отзывалось – и собиралось появиться в своей старой ипостаси, уже сотни лет как несуществующей.

Магия разлеталась во все стороны размашистыми ударами невидимых хлыстов. Ирвин зажмурился от неожиданности, когда сотканная из чужой силы плеть хлестнула у него над головой, и отшатнулся назад, но взял себя в руки – ведь он, в конце концов, был взрослым, опытным магом.

– Надо что-то сделать! – выпалил Сияющий, но обращался он скорее к самому себе, чем к окружающим его магам. Противостоять той мощи, что развернулась вокруг, было практически нереально.

Он уже даже почти не видел некромантов – те практически растворились в магических всполохах, стали невидимые, потерявшиеся среди собственной магии. И активатор, залитый светом, взявшимся буквально из неоткуда в эту тёмную, но звёздную ночь, теперь, казалось, сам излучал таинственную силу.

Зато Ирвин наконец-то смог различить двоих человек, стоявших у подножия скалы. Они прежде прятались от посторонних глаз, но сейчас, то ли ведомые магией, то ли уверенные в своём всесилии, наконец-то показались.

Первым Сияющий различил обрюзглого тавернщика, владельца "Вольного", которого они так и не сумели толком допросить. Тот, завороженный, не до конца понимающий, где оказался, не отводил взгляда от своих пособников-некромантов, тоже затянутых в пучину магии.

И только второй человек, вероятно, воспользовавшийся защитой какого-то артефакта или чем-то другим, неведомым Ирвину, чётко осознавал, что происходит.

Это была Оллада. Её профиль Ирвин узнал бы из тысячи – он вдруг понял, сколько же на самом деле в этой девушке оказалось двуличия, лживости, попытки обмануть всех на свете, чтобы оказаться в выигрыше.

Она дёрнулась в их направлении, вскинула руку, собираясь поразить боевым заклинанием. Не было сомнений: девушка рассчитывала на своё преимущество, считала, что некромантия окончательно заворожила их и пленила разум, а её почему-то пощадила.

Ирвин через силу поднял руку. Он вдруг понял, насколько темно было вокруг – силовые линии, чёрные или по меньшей мере тёмно-синие, опутали их с ног до головы, словно паутиной, и каждое движение причиняло настоящую боль, но он сумел вскинуть ладонь и зажечь боевой пульсар. Оллада отшатнулась. Кажется, её поразило то, что кто-то был способен колдовать, окружённый такой подавляющей волю магией.

Тьма сгущалась. Чувствовалось, что ещё несколько мгновений – и она поглотила бы всех. Но эта вспышка света, неожиданная, яркая искринка, сорвавшаяся с пальцев Ирвина, кажется, привлекла даже внимание некромантов. Их магия застыла, словно действительно могла быть статичной… И разлетелась во все стороны, словно осколки после страшного взрыва.

– Получилось, – ахнул кто-то из ведьминого круга.

В центре, там, где должен был находиться активатор, стоял молодой мужчина. Синеглазый, темноволосый, такой же, как было изображено в десятках учебников по истории – только там портрет казался куда более приблизительным.

– Ваше Величество? – осторожно уточнил один из некромантов, но тут же одумался. – Представься, оживленец!

Плод чужой волшбы растянул губы в ядовитой улыбке. Синие глаза сверкнули недовольством – Ирвин даже с большого расстояния смог это заметить.

– Да какое я там величество? – протянул оживленец. – Но раз вам так угодно… Вольный к вашим услугам.

Ирвин моргнул.

Вольный – и это было доподлинно известно, – умер давно и не здесь.

В центре ведьминого круга, в компании двенадцати некромантов, стоял, как ни в чём ни бывало, принц Мартен, ногой пытаясь поскорее и как можно более незаметно раздавить активатор…

Глава двадцать шестая

– Дурак… – прошипел Ирвин. – Какой же дурак! Он же ничего не сможет сделать, не с таким количеством!

С одной стороны, он понимал, что ритуал следовало прервать, пока с того света действительно не вылез какой-нибудь Вольный или что похуже. Но теперь некроманты выпали из транса и вновь могли здраво мыслить – значит, и сопротивляться, если пытаться их остановить. И если сейчас они поймут, что там находится живой человек, а не безвольный оживленец, то всё может закончиться очень плохо.

Гибелью престолонаследника.

К тому же, Ирвин буквально физически ощущал расплескавшуюся вокруг магию. Некромантия, так и не влившаяся в активатор, уверенно растоптанный Мартеном, теперь металась от одной линии деревьев до другой, кружилась на поляне – и могла быть вот-вот замеченной.

Светло было, как днём. Чудовищное излучение магии могло затмить сейчас солнце – да всё на свете.

Танмор подался вперёд.

– Надо что-то делать, – выдохнул он, обрывая затягивающееся молчание. – Надо его спасти!

Ирвин вдруг понял, что даже разговоры могут причинить Мартену вред – ведь возвышение совсем не высокое, если ухватиться за край и подтянуться, то можно легко на него запрыгнуть. И стояли они совсем близко, хотя расстояния в этом исковерканном магическом поле смазывались и превращались в какое-то цельное, нерушимое магическое полотно.

– Надо собрать магию, – прошептал Танмор, осознав, что его могут услышать. – Воедино.

– Но это некромантия, – серьёзно возразила Котэсса. – Мы не сможем. Мы даже напасть на них не сможем.

Некромантский круг вокруг Мартена сжался чуть плотнее, наверное, чтобы поддержать свою власть над ним. Они всё ещё ни о чём не догадывались, но…

Это ведь ненадолго.

– Нет, я всё понимаю, – донёсся сверху спокойный, равнодушный голос Мартена. – Вы там что-то себе задумали, выдернули меня с того света… Не надо тут махать тростью у меня под носом, я в вашу магию не верю! Но почему я? Вы б каких-то древних королей вытаскивали, что ли? Или пираты теперь такая редкость?

– Я приказываю тебе, – раздался ледяной приказ одного из некромантов, – явить свою силу.

– Вы хотите сыграть в карты? – рассмеялся Мартен. – Не думаю, что это хорошая идея. Но мы можем попытаться. В конце концов…

 – Яви свою силу, оживленец! – срывающийся женский голос.

Некромантка? Впрочем, почему бы и нет.

Ирвин вновь задрал голову. Некромантов пока что не интересовало ничего, кроме Мартена, но как долго принц сумеет сдерживать высвобождённую, ещё и усиленную звездой магию? Предположительно, до того момента, пока несостоявшемуся ведьминому кругу не расскажут, что они ничего не добились.

…Оллада, казалось, только сейчас пришла в себя. Её спутник, тавернщик, пошатывался и ошеломлённо моргал, не до конца понимая, что происходит, а вот девушка бросилась к возвышению, чтобы хоть каким-то образом предупредить своих подельников.

Ирвин и Сагрон одновременно вскинули руки, собираясь воспользоваться магией, но Котэсса встала у них на пути, одновременно поймав за запястья.

– Совсем сошли с ума? – выдохнула она.

И вправду, окружавшая их магия была слишком плотной, чтобы сквозь неё прорвалась хоть одна искра, не изменив принцип своего действия. Насыщенный чужой силой воздух сопротивлялся, не позволяя колдовать, и даже дышать было тяжелее, чем обычно.

Осознание того, где они находятся, неожиданной тяжестью легло на плечи. В какое-то мгновение боевой пульсар, загоревшийся вопреки всему на раскрытой ладони Ирвина, замигал и погас, обжигая напоследок руку. Останавливать Олладу было слишком поздно, да и что б они ни сделали, это всё равно бесполезно. Ирвин знал – некроманты их заметят, а при таком количестве магии в воздухе уничтожить врагов для них будет до невозможности просто.

Бессилие, волной накатившее на него, было таким непобедимым, что Ирвину тяжёлым казалось даже сдвинуться с места. Он опустил руку, не обращая внимания на заспорившего было с женой Сагрона.

– Бессмысленно, – только и выдохнул Ирвин.

Наверное, всё это было зря. Не следовало искать некромантов – сейчас они погибнут, вместе с принцем, а те только продолжат начатое. Найдут тринадцатого, вытянут силы из кого-то другого, отыщут ещё один активатор, можно подумать, это действительно такая большая проблема. И не останется ни одной ниточки…

Мартен оглянулся. Он видел Олладу, наверное, заметил по её взгляду, что узнала, да и не могла не узнать – они ведь были хорошо знакомы. Но показывать собственную растерянность было очень опасно.

Он повернулся к некромантам и холодно прищурился. На эффект неожиданности оставалось несколько секунд, но для этого надо было дать какой-то сигнал к старту. Показать остальным, чтобы поучаствовали… Мартен прекрасно понимал, что его сил не хватит, чтобы остановить двенадцать некромантов. Не в таких условиях, когда их магия залила всё вокруг, окутала лес и пыталась проникнуть буквально в каждую щель.

Мартен видел, как отвёл взгляд Ирвин, как погасли от безнадёги искры, кружившиеся вокруг Сагрона. Танмор несколько раз вскинул руки, пытаясь втянуть в себя хотя бы часть магии – и пошатнулся. Было видно, как от мучения судорогой свело его лицо.

– Оживленец… – вновь заладил один из некромантов, упрямо всматриваясь в Мартена, – приказываю тебе…

Его прервал громкий крик.

– Любовь моя!

Ирвин ошеломлённо оглянулся.

Оллада, забравшаяся было на скалу, была нагло сдёрнута оттуда. Ромерик уцепился ей в колени, смотрел в глаза с уже знакомым преданным собачьим выражением и, кажется, был готов ежесекундно признаваться в любви.

– Драгоценная моя! – завопил он так, что не услышать мог только глухо, да и то, если очень плотно зажмёт уши руками. – Этот мерзкий некромант посмел посягнуть на твою честь, но я готов на тебе жениться! Я готов спасти тебя от позора и подарить тебе шанс на нормальную, полноценную жизнь! Любовь моя! Солнце моих очей!

Девушка громко, истерично завизжала, пытаясь отбиться от рыцаря, но было уже поздно.

Сигнал оказался очень своевременным.

– Эй! – окликнул Мартен одного из некромантов. – Что ты там хотел мне приказать? Явить свой дар?

На раскрытой ладони принца вспыхнул пульсар, окружённый чем-то, смутно напоминающим защитный купол, чтобы не погас от первого же соприкосновения с чужеродной магией. Прежде, чем некромант успел что-либо осознать, Мартен швырнул в него боевым пульсаром и отскочил в сторону, чтобы не попасть под ответную атакующую волну.

Одно быстрое, хорошо продуманное действие, сопровождаемое какофонией воплей Ромерика и почти слаженным треском магических заклинаний, было сродни взрыву. Мартен не ожидал, что следующая атака будет настолько быстрой – увидел только, как располосовала мрак яркая искра чужого проклятия, врезавшаяся в плечо молодой некромантке, стоявшей у принца за спиной.

Он сам с трудом увернулся от атакующего заклинания и свалился со скалы вниз, быстро вскочил на ноги, не позволяя себе останавливаться ни на одно мгновение.

Первым атаковал Ирвин. Его магия, кажется, была единственной, кроме Мартеновой, что работала более-менее нормально. Ни Лили, ни Танмор не могли пробиться сквозь плотную завесу дара, подобного их собственному, проклятия Котэссы и Сагрона – ударялись о щиты, выставленные заранее, и рассыпались мелкими осколками чар.

Трещины, образовываемые под натиском ударов, были слишком тонкими и затягивались поразительно быстро. Только боевой пульсар, наверное, вытянувший из Ирвина множество сил, сумел пробить приличную дыру в сформированном защитном кругу, и проклятия, спеша добраться до своих жертв, сплошным потоком ломанулись в образовавшееся отверстие.

Один из магов круга бросился к самой высокой точке скалы и обрушил на Олладу и вцепившегося в неё Ромерика поток магии, словно забыв о том, что девушка была на его стороне. Тёмно-синяя волна остановилась буквально в нескольких сантиметрах от цели. Подхваченная общим потоком, она завертелась в безумном вихре, пополняя то наполненное силой бесконтрольное магическое облако.

Мартен с трудом увернулся от полетевшего в него ножа и едва успел сбить Ирвина с ног. Заколдованный кинжал просвистел прямо над их головами и впился в землю. Некромант, швырнувший оружие, вскинул руку, пытаясь призвать его обратно, но нож едва заметно дёрнулся и остался торчать в земле – слишком сильно давила окружающая магия, не подчиняющаяся теперь даже самим хозяевам.

– В круг! – закричал потерпевший поражение некромант.

Был ли он главным или просто первым понял, что нужно делать, было неизвестно. Но некроманты, все двенадцать, шагнули друг к другу, вновь объединяясь в круг.

Клубы магии, сильной, первозданной, сотканной из миллиардов мелких искорок, вились над ними. Сила тянулась к своему источнику, пытаясь продлить его существование, подарить хотя бы прежнюю мощь – и дополнить её тем, что отдала таинственная звезда.

Танмор вскинул руки к небесам, и магия дёрнулась к нему, пытаясь впитаться, пополнить магический резерв. Но мужчина не смог справиться со всей навалившейся на него мощью. Сила, потрескивающая на кончиках пальцев, не соглашалась оставаться в плену. Сверкнула молния, прорезавшая светом клубящуюся энергию, и отблески выхватили из мрака перекошенное, злое лицо некроманта.

Он пошатнулся, опустил руки, признавая своё поражение, а после и вовсе рухнул без чувств. Его тело со стороны больше напоминало сломанную куклу – пусть мужчина ещё дышал, но с трудом. Некромантия не шла ему в руки, она отравляла его тело, в слишком больших количествах захваченная при очередной попытке показать себя героем.

Лилиан застыла. Теперь она была единственной, кто, кроме двенадцати некромантов на горе, ещё мог как-нибудь совладать с вышедшей из-под контроля энергией. Но ведь Танмор был намного сильнее её, разве нет? И сила не поддалась ему. Она отказалась идти в чужие руки, пытаясь отыскать собственный источник.

Лили знала, что ни один живой человек не способен впитать в себя такое. Слишком много силы, слишком велика жадность, чтобы просто так позволить магическому резерву растянуться до невыносимо большого размера. Маг, пытающийся выпить столько чужого, обречён на страшную смерть – потому что сама природа, основы мироздания накажут его. Если не смертью, то хотя бы потерей дара.

Последний из двенадцати некромантов вернулся на своё прежнее место в круге. Они собирались продолжить ритуал – даже без активатора, воспользовавшись выплеснутой в воздух энергией, маги могли бы разрушить как минимум половину леса.

У Лилиан не оставалось выбора. Она схватила Ирвина за руку, привлекая его внимание к себе.

– Мне нужна твоя помощь! – выдохнула девушка. – Иначе всё…

Сияющий оглянулся. Они встретились взглядами, и этого хватило, чтобы всё понять. Ирвин осознал – чтобы иметь хоть какие-то шансы победить, да что там, просто выжить в этой пучине чар, они должны рискнуть.

– Делай всё, что считаешь нужным, – выдохнул он, поймав Лили за ладони.

Она кивнула, крепче сжимая пальцы мужа, и запрокинула голову назад, шумно втягивая воздух – а вместе с ним и витавшую в воздухе магию.

– Ты сможешь, – прошептала она напоследок. – Ты целитель, Ирвин. В этом твой дар.

Он только сжал зубы – и отбросил в сторону все ограничения, годами навешиваемые на собственную магию. Заставил себя вспомнить о том, что магия не имеет цвета, не имеет вкуса, не бывает доброй или злой. Всё зависит от того, кто владеет ею. От человека.

А сила, разлитая здесь двенадцатью некромантами и одной молодой звездой, нейтральная. И если он целитель, если он действительно хоть что-то умеет, то способен втянуть в себя всё это – и передать Лили переработанным, чистым, лишённым посторонних домыслов.

Сделать так, чтобы поток чужой силы не покалечил её, как Танмора, а подчинился.

Глава двадцать седьмая

Ирвин застыл и закрыл глаза. На какое-то мгновение мир вокруг него вновь перестал существовать – он чувствовал только клокотавшую в воздухе магию. Перенасыщенные силой облака грозились обрушиться потоками мелких искр им на головы, и Ирвин знал, насколько болезненными будут мелкие ожоги, как чужеродная энергия переплавит своих жертв, испепелит их, превратит в пыль…

Он крепче сжал ладони Лили и, стараясь не задумываться о том, что будет дальше, потянулся к магии. Да, она была чужая. Да, она была не свойственна ему, как целителю. Да, она могла его убить.

Ирвин заставил почувствовать себя не магом, обладающим неким конкретным даром, а абстрактным существом, чем-то эфемерным, способным только вдыхать и выдыхать энергию. Он знал, что Лили не сможет позвать к себе чужую силу, ведь некроманты не склонны подпитываться из внешних источников – за редким исключением.

Облако, уже почти добравшееся до своих создателей, внезапно застыло. Оно будто ощутило громкий призыв Ирвина, затормозило, можно сказать – почти что задумалось. Магия вывернулась, словно дикий кот, не позволяющий, чтобы его погладили Призванная для того, чтобы кому-нибудь принадлежать, на свободе сила тоже чувствовала себя чужеродной и мечтала воссоединиться с кем-либо.

Ирвин услышал крик – возможно, прозвучавший на подсознательном уровне. Некроманты звали вытекающую из них силу. Объединившись в круг для того, чтобы вновь соединиться с утерянным, они теперь раскрыли все свои резервы, и магия вытекала на свободу, пытаясь приобрести какую-нибудь форму.

Самое удивительное, что магия действительно тянулась к чему-то, что порывалась оживить. Сияющего поражало то, что, сколько б сил ни теряли некроманты, этого всё равно было слишком мало для совершения задуманного. Но пока эта дюжина могла бороться, что б ни ожило с помощью отпущенной на свободу магии, принадлежало бы им, было бы в их плену.

Ирвин попытался рвануть магию на себя, но та не поддавалась. Она была слишком умной, подвижной, живой, чтобы так легко сдаться, опять стать частью человека. Возможно, неуёмная сила обрела что-то вроде гибридного сознания, и именно оно без конца то рвалось в небеса, то стелилось по земле, просачиваясь сквозь чужие сети, расставленные едва ли не повсюду.

Сияющий попытался окутать поток силы мелкими нитками собственной, заключить её в плен, втянуть в себя, но та не сдавалась. Она рвалась на свободу с такой силой, что спустя несколько мгновений тонкие нити лопнули, выпуская всё то, что таилось внутри. С каждым мгновением энергии становилось всё больше, и нельзя было разглядеть небеса за сплошной завесой из полыхающей искристой пелены.

Некроманты тоже выплетали сеть, куда более действенную, подтягивающую клубящуюся силу с каждой секундой всё ближе и ближе. Ирвин понимал, что ещё несколько мгновений – и битва будет проиграна окончательно. Пострадают не только они, а и все вокруг – дети, жители столицы, может быть, вообще все на континенте. Магическая волна способна покрыть собой огромные площади в поисках предмета, в который могла бы влиться – и пока не найдёт, не остановится. Хорошо, если она вольётся в какое-то кладбище… а если помчится по океану и, не сыскав вреди глубинных вод нужные кости, выпрыгнет на берег Объединённой Державы?

Тогда он сменил тактику. Некроманты пытались захватить свою же магию силой, а Ирвин расслабился и, всё ещё крепко сжимая руки Лили, скорее мысленно, чем физически позволил себе потянуться к некромантскому волшебству.

Он звал силу. Не приказывал ей, не велел вновь потерять свободу – предлагал очиститься, избавиться от уз, наброшенных бывшими хозяевами, сбросить с себя эфемерные цепи. Он предлагал магии себя как сосуд, некое универсальное вместилище, способное не просто впустить чары глубже, а и дать им свободу действия.

Ирвин будто жертвовал своей плотью и кровью ради спокойствия чужого дара, и тот оказался на удивление податлив. Магия вновь была кошкой, ластящейся к ногам того, кто её кормит, кто готов почесать за ухом и подарить немного ласки.

Сияющий отпустил одну руку своей жены, чтобы дотянуться до магического облака, запустить в него пальцы, позволить себе почувствовать приятную, мягкую текстуру, вздрогнуть от лёгкого покалывания мелких искорок.

Магии это понравилось. Она вновь протекала сквозь щели в сети, только уже не Ирвиновой, а той, что была выстроена некромантами, опять стелилась, ласково прижималась к новому хозяину, обещавшему не бить, не заставлять подчиняться, а оберегать, подарить полную свободу, не ограничивать дурацкими правилами, не прятать в артефактах… Ирвин словно говорил с чужими чарами, умолял их подчиниться, повиноваться, прислушаться к нему – ради их же блага!

Магия верила. Она собралась в плотный шар с длинным шлейфом и обрушилась на Ирвина с такой силой, что тот едва устоял на ногах.

Казалось, он сгорал. Всё внутри было сплошным ожогом, захлёбывалось в огне сердце. Тело сопротивлялось, напоминая Ирвину, что он – всего лишь целитель. Не некромант. Он не способен обладать этим.

Ирвин мысленно потянулся к Лили, толкнул куда более родственную ей силу в направлении девушки, но та не поддавалась. Ведь именно он, по мнению вдруг ставшей разумной магии, обещал себя в качестве жертвы. Он должен был носить это в себе, а не посторонняя девушка… И как бы Лили ни пыталась раскрыться навстречу силе, ничего не получалось, магия билась о её тело и возвращалась обратно, причиняя Ирвину ещё больше боли.

…Пожал погасил только льдистый холод браслета. Ирвин чувствовал, как странная магия, неизведанная, нисколечко не напоминавшая всё то, с чем он прежде имел дело, окутывала его с ног до головы. Облегчение было временным, точечным, но теперь Сияющий понял, что шанс есть. Крохотный, смешной, но есть!

Зазвенел, поддаваясь призыву, браслет, и Ирвин решился. Если не рискнёт сейчас, разве он сможет дожить до следующего шанса? Неизвестно.

Он позволил силе рвануться вперёд и подтолкнул её в направлении браслета – чтобы подарить Лили ту магию, на которую из них двоих лишь она имела полное право.

В отличие от Ирвина, браслет подарил Лили не ощущение прохлады, не спасительную льдистую сеть, не позволяющую внутреннему пламени разорвать его на мелкие кусочки, а, наоборот, тепло. Оно разлилось по всему телу, сначала едва ощутимое, но с каждой секундой всё более сильное, пока Лили не показалось, что её швырнули в раскалённую лаву. Она дёрнула руку, пытаясь разорвать контакт, но вовремя остановила себя – осознала, что не имеет ни малейшего права сейчас подвести Ирвина. Надо было сражаться. Сражаться до последнего, потому что либо победительницей будет Лили, либо… смерть.

Ей не хотелось умирать. Напротив! Внезапно дикое желание жить охватило её, настолько сильное, что перед глазами даже вспыхнули все возможные будущие перспективы. Ведь она, оказывается, может быть любимой женой, родить супругу детей, которые необязательно станут некромантами, заняться наукой, не дожидаясь осуждения и подвоха каждые несколько секунд… Не бояться профессора Куоки, не терпеть чужие придирки, потому что от толпы никак не спасёшься, будь ты даже самая сильная ведьма…

А всё почему? Потому что ей лучше даётся работа с мёртвой материей?

Так ведь вокруг столько живого! Столько живого – и только что0то мёртвое под ногами, такое твёрдое, такое огромное, такое… Ненаполненное. Словно созданное для того, чтобы она смогла перелить туда всю эту лишнюю, диковатую, не подчиняющуюся силу. Такое себе место свободы.

Лили сгорала – но знала, что у неё ещё есть шанс. Теперь она твёрдо понимала, что сможет вытолкнуть из себя магию, так и хлеставшую через край. Да, это будет очень трудно, ей одной придётся повелевать тем, над чем с трудом имели власть двенадцать некромантов. Но…

Браслет разгорался на ладони, и боль, реальная, близкая, напоминающая о себе ежесекундно, не позволяла отступить. Лили собрала всю магию воедино – и буквально вытолкнула её из себя прочь. Ей показалось, будто чары, сконцентрированные, густые, воспротивились, попытались остаться в её теле, заставить кровь застыть в жилах, но нет. Она не сдастся! Не ради того был пройден весь этот путь…

Мёртвое было рядом. Лили слышала, как гудели древние кости, как отзывалось на зов то, о существовании кого и не задумывались затеявшие ритуал некроманты.

Они хотели оживить человека.

Как же они ошибались!

Лили закрыла глаза – и почувствовала, как тело наливается силой. Как постепенно отступает дикая боль. Магия приняла её. Магия поняла, что Лили способна найти ей применение. Нет, она не будет творить новую реинкарнацию божества, не станет идти против собственной природы, потому что некроманты созданы не для того, чтобы задевать живое. Их удел – мёртвое. Мёртвая плоть. Мёртвая кость.

Чужой скелет под ногами.

Перед нею вспыхнула жуткая картина. Король на огромном постаменте перед армией… Почему никто не выстрелил в него, пока он колдовал? Почему никто его не остановил? Неужели он был настолько всесилен? Но ему нужно было время. Зрительный контакт. Чтобы позволить своей силе раскрыться, ему надо было стоять и смотреть, ни о чём не беспокоясь, не выстраивая щиты…

И он стоял. И выжил. А древнее существо, пришедшее ему на помощь, уставшее от долгого плена, защитило его своим телом. Тот, чьё тело лежало в земле, поросшее лесом, скрытое от человеческих глаз, пошёл на жертву добровольно. Его об этом не просили, нет! Он лишь подумал – неужели нельзя и вправду насладиться последними минутами свободы, отдать свою силу, должно быть, практически неограниченную?

Он расщепился на две части. Одна из них, человеческая, откатилась в сторону – он отрёкся от неё, оставляя лишь животное сознание. Позволил той, второй части выжить, чтобы умирающая древняя раса, от которой сейчас остались одни воспоминания да яркая огненная магия, получила шанс спокойно жить и дальше, а не терпеть гонения.

Тогда, семьсот лет назад, на этой земле были не только люди. Оотсюда сбежали эльфы, умчались прочь гномы, зарывшиеся где-то в глубокие скалы, прочь ускакали орки, потому что их магическую природу никто не хотел понимать. Но разве все могли пережить перелёт через море? Одна независимая крохотная страна, выстоявшая против огромной империи, осколки старой веры…

Когда-то здесь жили драконы. Лили видела одного из них – громадного, кажется, способного одним ударом лапы убить десятки людей. Он змеем извивался у её ног, он разрастался в объёмах, сотканный из волшебства некромантов, мечтающих оживить древнего короля прошлого…

А оживившие всего лишь одного из его защитников, могущественного, но даже не обладающего человеческим сознанием, отторгнувшего его…

Земля под ногами задрожала, предупреждая о чём-то, но Лили не сдвинулась с места. Она позволила неведомой силе захватить себя – но только для того, чтобы направить её всю под землю, туда, где хранились засыпанные грунтом, поросшие лесом кости.

…А в следующее мгновение, когда мир затих на несколько секунд, поверхность под ногами некромантов взорвалась, и громадное существо взметнулось в небеса. То, что было скалой, оказалось одной из костей громадного дракона. Холмистая поверхность леса – вся она вдруг превращалась в равнину, политую кровью воинов…

В небеса медленно поднимался громадный мёртвый дракон.

Лили запоздало поняла, насколько ничтожно мала её власть над чудовищем. Выбираясь из-под земли, оно нисколечко не интересовалось мнением своего творца – огромное, бесстрашное и забывшее о том, что однажды наполовину состояло из человека, было готово только к разрушению, словно взбесившийся зверь.

Девушка не до конца ещё вернулась в реальность. Она услышала, как завопил кто-то, задетый костистым крылом чудища, как дракон наконец-то выбрался из-под земли, взмыл в небо и взревел.

Он был не просто громаден и страшен – казалось, одним своим телом мог занять все небеса. Теперь не было свободной магии, что витала в воздухе, и пространство очистилось от невероятных силовых всполохов, но что толку? Лили видела, что дракону и того, что он получил, было мало, и он, хватаясь за остатки жизни, выкусывал из пространства магию, поглощал её в невообразимых количествах.

Зато браслет на запястье остыл и вновь стал обыкновенным, как и прежде. Лили твёрдо осознавала, что теперь никогда не сможет его снять – выстроенная между нею и Ирвином связь, такой себе мост, по которому прошло такое безграничное количество магии, теперь была нерушимой. Если уж браслетам позволили настолько тесно сплести судьбы своих обладателей, разве было теперь у кого-либо право их разлучить?

Больше всего на свете Лили хотелось броситься в раскрытые объятия Ирвина, уткнуться носом ему в плечо, крепко зажмуриться и не видеть ничего вокруг. Могла ли она это сделать? Нет. Разумеется, нет! Потому что она знала – если сама не сможет остановить дракона, то никто с ним не совладает.

Но зов Лилиан не был услышан. Как бы она мысленно ни пыталась уговорить громадное существо вернуться, защитить её и всех остальных или хотя бы просто осесть, затихнуть, дракон слышал лишь то, что хотел. Он ширял в воздухе, напрочь забыв о законах природы, о том, что давно должен был упасть на землю. Нет, магия позволяла дракону добраться едва ли не до луны – а Лили чувствовала себя выжатой, как лимон. Он уже и не слышал её зова, должно быть, как и все оживленцы, получавшиеся в результате выплеска излишка магии. Как тот, который напал на принца Мартена, как все предыдущие преступления, должно быть, случайно совершаемые некромантами на пути к их главной цели…

Прошло несколько секунд, и Лили сама потеряла дракона из виду. Она больше не чувствовала его, даже не знала, не рухнули ли эти кости где-нибудь в полёте, не свалились ли на голову какому-то несчастному человеку, совершенно не замешанному в этом.

Некромантов раскидало в разные стороны – ведь постамент, на котором они стояли прежде, был никакой не скалой, а лишь засыпанной костью дракона, – но они уже приходили в себя. Лили даже не увидела, скорее услышала свист чужого заклинания, с силой ударившегося в Ромерика – рыцаря отшвырнуло в сторону, и он застыл под одним из деревьев, больше напоминая сломанную куклу, чем живого и вечно влюблённого человека.

Кто-то из некромантов всё ещё лежал в стороне, но многие уже поднимались. Лили с трудом успела отразить выпад, но силы покидали её – слишком много было потрачено на сражение с магией, и теперь девушка чувствовала себя полумёртвой.

Она вскинула руки, пытаясь защититься от следующего встречного удара, и искры ударились о волшебный браслет. По телу прошла волна магии, но теперь она была едва-едва тёплая, а не пламенная, как прежде. Лили отшатнулась и почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

Она ещё успела заметить, как тёмная ночь вдруг озарилась белым светом. Ирвин плёл какое-то боевое заклинание, сильное, для Лили – чужое, совершенно незнакомое. Ей самой хотелось закричать, чтобы он был осторожен, остановить мужа, попросить, чтобы не тратил энергию зазря, но Лили едва стояла на ногах.

Она видела, как, вплетая свою проклятийную ленту в чужое колдовство, встала рядом с Ирвином Котэсса. Как задрожал поспешно созданный Сагроном щит от атакующего заклинания. Слышала хрип Танмора, пытающегося подняться на ноги – но у мужчины не осталось и грамма сил, чтобы что-то сделать.