Текст книги "Следственная некромантия (СИ)"

Автор книги: Альма Либрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Глава двенадцатая

Телепортация сработала очень точно и даже безо всякого дискомфорта. У Ирвина редко получались такие ровные круги, когда сквозь пространство надо было проводить ещё одного человека, а не только проходить самому. Но с Лили у них и вправду, наверное, существовала особенная связь. Смеялся же Сагрон, что Тэсси, пусть даже проработала в боевой паре с Сияющим много лет, магически всё равно куда комфортнее будет чувствовать себя с мужем – потому что они как-то по-другому, по-особенному чувствуют друг друга. Наверное, боевые пары потому часто и превращались в пары семейные – в попытке сблизиться как-нибудь ещё.

Но Ирвину с Котэссой это никогда не грозило.

Лили выглядела несколько растерянной. После тишины леса, даже при таком огромном количестве детей, что находилось в летнем лагере, она поражённо рассматривала катившиеся мимо кареты, повозки и ещё какой-то новомодный транспорт, катившийся по дороге. Таверна находилась почти в центре города, и здесь всегда было очень напряжённое движение.

Вывеска бодро зазывала поскорее посетить "Вольного", и Ирвин усмехнулся. Учитывая то, что кьярса была не совсем законным напитком, открыто призывать сделать пару глоточков этого напитка никто не мог, но название словно намекало – у нас есть то, что в других тавернах вы точно не найдёте. Свежевыкрашенная в синий цвет дверь с белым оттиском корабельного силуэта говорила о море и почему-то напоминала о пиратах. Ассоциации, крепко засевшие в подсознании, всплывали сами по себе, и вряд ли только у одного Ирвина. Лили тоже с кривоватой усмешкой смотрела на вывеску.

– Предок… – протянула она с некоторым сомнением. – Даже не верится, если честно.

– Почему нет? – удивился Ирвин. – Мартен не стал бы тебе лгать. Их семейство – ваше, точнее, – очень щепетильно относится к вопросам родства.

– Логично. Они ж – королевская династия… В которую я, к счастью, не вхожу. Но мерзко, что именем уважаемого человека названа такая забегаловка. Всегда это раздражало. Владельцу говорила…

– А он что?

– "Историческое название", "Предки именовали"… Говорят, тут когда-то был бордель, но он сгорел. Знаешь легенду создания таверны? Владелец этого борделя сказал своему помощнику, что сжёг его Вольный. Владельца, кажется, Мэрком звали. Он выжил, но сильно обгорел. Всю жизнь хотел отомстить господину советнику, не знаю, смог ли. А его помощник отстроил здание, назвал его в честь поджигателя и много лет подряд собирает деньги… Одно только в красивой легенде не сходится.

– Что именно?

– Бордель Мэрка был в Лассарре, – фыркнула Лили. – И сам Вольный родом оттуда. А это – просто подделка, которую назвали так же. Да, знаменитая, но всё равно подделка, – она толкнула дверь и наконец-то переступила порог здания, в котором работала едва ли не весь последний год.

В таверне ничего не изменилось. Было ещё утро, хотя и не раннее, и посетителей не наблюдалось. Обычно таверна открывалась во второй половине дня, но если кому-то очень хотелось выпить пораньше, существовали и исключения. Владелец вообще был готов обслуживать кого угодно и когда угодно, настолько сильна была жажда денег. Лили помнила, как её несколько раз просили выйти в неурочное время только потому, что на горизонте появились новые клиенты, а хозяин очень боялся, как бы они не начали буянить после глотка-другого опасной, крепкой кьярсы.

Всё те же столы, хаотично раскиданные по залу, высокая барная стойка, за которой обычно крутился сам владелец, затенённая лестница, что вела в личные комнаты наверху… Лили тоже предлагали там жить, но она прекрасно понимала, каковы последствия могут быть для молодой девушки, согласившейся на подобные условия. Даже не сомневалась – если не полезет сам начальник, то найдутся другие желающие.

– Лилька! – донеслось со ступенек недовольное восклицание. – Что, притащилась? Пошлялась по другим тавернам и поняла, что тебе больше нигде не рады? Ну так и мне такие помощницы не нужны. Брысь отсюда, некроманткам у меня не наливают!

– Не потому ли, что кьярса на них не действует, а наркотических веществ не так много, чтобы тратить их ещё раз, господин Роше?

Владелец, уже заспешивший вниз по поскрипывающей лестнице, застыл от неожиданности, а потом весьма прытко запрыгнул на ступеньку выше и, пятясь, принялся подниматься обратно к себе в покои.

– Можете не надеяться, я вас вижу, – ледяным голосом проронил Ирвин. – Ещё один шаг – и активирую боевую сеть.

– К-к-какую б-боевую с-с-сеть? – пискляво поинтересовался Роше, на всякий случай остановившись. – Р-р-разве ж для этого не н-н-нужен ордер?

– А разве ж для кьярсы не нужно разрешение? – уточнил сияющий.

– Кьярса? Какая кьярса? Где тут продают кьярсу?

– Ордер? Какой ордер? – таким же тоном протянул Ирвин. – Разве ж не может следователь действовать по обстоятельствам?

– Н-н-не может, – запротестовал господин Роше.

– В таком случае, у меня для вас другая плохая новость. Ордер на обыск и установку боевых сетей обычно выдаёт глава Следственного Бюро. Так что спускайтесь, нас с ваши ждёт долгий и, возможно, не очень приятный разговор.

Роше замялся. Ему, судя по всему, было что скрывать, и мужчина медлил, пытаясь отвоевать себе ещё несколько минут спасительного времени, дабы поразмыслить, как бы выгоднее соврать.

Боевая сеть, на самом деле очень тонкая и натянутая скорее для проформы, легко отозвалась на зов Ирвина. Когда-то тут была брошена заготовка, созданная для поимки очередного преступника, но до таверны дело так и не дошло, и Ирвин радовался, что не стал тратить время и избавляться от магической сети. То, как она нынче податливо отзывалась на его прикосновения, как легко наполнялась силой и подтягивала поближе господина Роше, было свидетельством не только хорошей работы Сияющего, но и подтверждением, что желанные ответы ещё есть шанс получить.

Тавернщик задёргался, пытаясь высвободиться, а потом всё-таки сдался и добровольно спустился на несколько ступенек вниз.

– Ну, Лилька! – прошипел он. – Так я и знал, что накличешь на мою голову беду, зараза!

– Это ж, интересно, как? – хмыкнула Лилиан. – Не я ж подлила какой-то наркотик в кьярсу, правда?

– Какой такой наркотик? – поразился мужчина. – Я? Да я никогда! Я – законопослушный гражданин…

– Кьярса входит в перечень запрещённых веществ и сама по себе. Пункт пятый, третья статья, – Ирвин назвал числа наугад, на самом деле, так точно он бы ни за что не вспомнил, но, наверное, угадал – или тавернщик был крайне впечатлительным мужчиной. По крайней мере, Роше вновь принялся топтаться на месте, краснеть и отводить взгляд.

Лилиан не ограничилась строгим хмыканьем – она зажгла некромантский пульсар на раскрытой ладони, явно порываясь как можно скорее разговорить бывшего начальника. Роше нахмурился и поспешил отойти поближе к Ирвину, очевидно, куда более безобидному по его разумению, чем разъярённая некромантка.

– Я в таком тоне, – жалобно промолвил он, – разговаривать не согласен. Я в таком тоне общаться не могу. Лилиан никогда меня не уважала. За человека не считала! Работала, спустя рукава…

– Ордер на обыск тоже выписывает глава Следственного Бюро, – ядовито напомнил Ирвин. – И может сделать это задним числом. А если будет обнаружена кьярса, ещё и в промышленных масштабах… Да что там, а когда мы найдём ещё какие-нибудь запретные вещества? – он поймал вновь попятившегося господина Роше за воротник. – Говори. Иначе мои пальцы будут на твоей шее, понял?

– А я потом подниму, и расскажешь всё, как миленький, – припечатала Лилиан. – У меня муж – глава Следственного Бюро, отмажет.

Роше зашмыгал носом. Он посмотрел на Ирвина в надежде, что тот вспомнит о своих служебных обязанностях, о долге перед родиной и всё-таки не станет так активно пользоваться магией, но Сияющий был неумолим.

– Может, не надо? – поинтересовался жалобно тавернщик. – Я ничего плохого не делал! А кьярса – она безобидная, привыкания не вызывает… Пьянит сильно, но это ж сущая ерунда!

Лилиан отодвинула высокий барный стул, забралась на него, демонстративно закинула ногу на ногу и смерила экс-начальство таким взглядом, что тот пожелал прямо сейчас умереть, причём так, чтоб оживить его не было никакой возможности.

– Действительно, – протянул Ирвин, толкнув Роше к барной стойке. – Сущая ерунда! Потому на кьярсу я и закрою глаза. Но проигнорировать наркотик, который в небольшой концентрации напрочь выбивает некромантку и це… сильного боевого мага? Ещё и так, что с ними потом кто-то что-то делает, а они ничего не помнят? Ну-ка рассказывай, что подлил!

– Я не знаю… Я не ведаю…

– И что было после того, как мы выпили, – прошипела Лили. – И только попробуй солгать!

– Вы? – уточнил тавернщик. – Вы допили бутылку! Потом собрались и пошли куда-то… Откуда я знаю, куда? В любви друг другу признавались!

Ирвин не стал заявлять, что Роше лжёт – вполне возможно, под действием какого-то заклинания или зелья они могли признаваться друг другу в вечной любви и действительно пойти жениться. Но это ни на минуту не отменяло того факта, что совершили они всё это отнюдь не по доброй воле.

– А почему ж между нами проснулась такая дивная любовь? – с нажимом уточнил он. – С чего б это вдруг? Признавайся, собака, что подливал.

– Я… Понимаете…

Роше дёрнулся в сторону, но Ирвин был неумолим. Он с такой силой рванул мужчину за воротник, возвращая его на прежнее место, что тавернщик, преисполнившись животным испугом, заскулил и поднял на Ирвина полный ужаса, страха и благоговения взгляд. Тоже не подействовало – Сияющий сохранял дикое равнодушие и, кажется, не спешил терять сознание от жалости к ближнему своему. Лилиан тоже была вопиюще спокойна.

– Говори, – некромантский огонёк на её руке засиял ярче.

Мужчина и вправду открыл рот, собираясь поведать то ли правду, то ли очередную умеренную версию лжи, но он не успел проронить ни единого слова – потому что всего в десяти сантиметрах от Лилиан, так близко, что ей пришлось свалиться со стула, жертвуя ради безопасности собственным достоинством, запылал ещё один телепортационный круг.

Огненная кайма с каждым мгновением становилась всё ярче и ярче. Лили отползла как минимум на метр, не заботясь о том, как это выглядит со стороны, и ударилась спиной о что-то.

Что-то оказалось Ирвином – он заботливо подал жене за руку и поднял её с земли, а потом уверенным движением руки привлёк к себе.

Наверное, это могло бы повредить репутации суровой некромантки в глазах владельца таверны, но господина Роше совершенно не интересовала реакция Лилиан на телепорт. Куда больше его волновало собственное спокойствие и возможность куда-либо улизнуть. Зная, чем может закончиться столкновение с магом, переходящим из одного пространственного отрезка в другой, он всем телом вжался в барную стойку и на всякий случай испуганно зажмурился.

А в телепортационном кругу уже проявлялись силуэты – и с каждым мгновением они становились чётче, а Ирвин всё мрачнел и мрачнел.

Вместе с шипением угасающего колдовского пламени раздался вскрик:

– Ирвиша! Разве ты не в отпуске?

– В отпуске? – оживился Роше. – Так, получается, никакого допроса и ордеров быть не может, а сейчас обязанности главы Следственного Бюро выполняет какой-то его заместитель? Это просто великолепно! Извольте отодвинуться…

Он шагнул было в сторону, но Ирвин, ради такого дела выпустивший Лилиан из своих объятий, схватил тавернщика за воротник и вернул на место.

– Ирвишенька, культурные мальчики так себя не ведут…

Следователь мрачно повернулся к матери. Джена – что ж, опознать её можно было уже по колдовскому огню, никто, кроме его мамы, не делал такие яркие и при этом слабые и неточные телепорты, – как всегда, была преисполнена любовью к сыну и собиралась поделиться информацией о его личной жизни со всем миром.

– Я поговорила с твоим соседом! – бодро отрапортовала она. – Ромерик оказался хорошим мальчиком… Более того, он согласился нам помочь! Чтобы… – мать зашептала, должно быть, чтобы Лили не услышала, – чтобы избавиться от нашей небольшой проблемки, которая не даёт тебе встречаться с Дорой!

– Лили! – вылез из-за спины Джены Ромерик, к счастью, облачённый не в рыцарские латы, а в обыкновенные штаны и рубашку, правда, устаревшего кроя, и ткнул Лилиан в руки огромный букет каких-то цветов. – Дорогая Лилиан де Кан, я хочу уведомить тебя, что у меня сегодня нет занятий!

Джена с такой силой отвесила Ромерику затрещину, что Ирвин аж сам вздрогнул. У матери была тяжёлая рука, а в детстве она часто занималась перевоспитанием собственного сына. До дочери не добиралась, потому что поднимать руку на девочек нежелательно, а вот на мальчишку можно – настоящим мужиком вырастет! Мол, Куоки-старшего мало в детстве били, вот он таким дураком и оказался…

Возможно, благодаря взращённой в самом детстве ненависти к матушке и батюшке Ирвин и вырос нормальным человеком? В таком случае, действительно, затрещины матери имели определённый эффект.

– Ой! – вскрикнул рыцарь, моментально пожалевший, что не надел шлем. – Прошу прощения… Ирвин, – Ромерик отобрал у Лили цветы и хотел было впихнуть их Ирвину, но вовремя спохватиться. – Я хотел сказать, что расписание посмотрел, у меня занятия только завтра.

– Видишь, – с ласковой улыбкой сказала Джена, – Ромерик хочет дружить с тобой, Ирвиша. И ещё кое-что хочет сделать, правда, дорогой?

Рыцарь отважно кивнул.

– Да, госпожа Куоки, – подтвердил он и, вклинившись между Роше и Ирвином, вновь всунул Лили в руки огромный букет цветов. – Лилиан де Кан, я хотел сказать, что готов стать твоим мужем на веки-вечные! Если ты пожелаешь, мы можем прямо сейчас оформить твой развод и наше бракосочетание. Я даже готов взять твою фамилию!

Лили оторопело уставилась на него, заморгала, словно пытаясь понять, что происходит, но Джена не собиралась давать ей шанс одуматься.

– Ромерик – такой хороший мальчик! – воскликнула она. – Ты, неблагодарная, должна радоваться, что за женщиной с таким противоестественным даром вообще кто-либо ухаживает, тем более, такой молодой человек, истинный рыцарь! Так что теперь ты точно можешь бросить моего Ирвишеньку и…

Ирвин не успел ответить. Он ощутил, как неожиданно натянулась его боевая сеть, грозясь вот-вот треснуть. Но господин Роше всё ещё стоял на месте, вжавшись в барную стойку, и испуганно моргал, переводя взгляд с Ирвина на Лилиан и обратно. Что-то, впрочем, всё равно пошло не так – Сияющий чувствовал, что его боевая сеть вот-вот треснет и разлетится на мелкие осколки. Он попытался натянуть её, почувствовать, как прочные нити охватывают чужую ауру и не позволяют тавернщику сдвинуться с места, но боевая сеть уходила куда-то вдаль, словно обозначая присутствие постороннего человека, попавшего в неё.

– Замолчи! – оборвал Ирвин мать и, оттолкнув в сторону Ромерика, шагнул к Роше и вновь схватил его за воротник.

Пальцы ухватились за воздух. Он не был материальным – осталась всего лишь жалкая оболочка, стремительно рассыпавшаяся от прикосновения Ирвина. Но настоящий Роше был тут ещё несколько минут назад, Ирвин чётко это знал. Он мог отличить живого человека от самой искусной иллюзии, и никто, даже стая некромантов, его бы не обманула. Значит…

Значит, Роше пропал, пока Ромерик устроил здесь очередное показательное выступление?

…Но от лже-тавернщика уже ничего не осталось, только горстка пепла и какой-то медальон.

Ирвин присел на корточки, провёл пальцами по краю медальона. Тот отозвался приятным теплом, хотя магически был настроен довольно враждебно, и Сияющий осторожно поддел силовую линию, тонкой паутинкой окутывающую артефакт. Тот сначала ощерился, но, почувствовав мягкое прикосновение целительского дара, позволил дотронуться до заложенного внутри заклинания.

То не сразу поняло, с кем имеет дело, тёмное, ощерилось иголками защитной магии, но, поняв, что с ним работает целитель, допустило ближе к себе. Ирвину казалось, что он гладит дикобраза, осторожно пробираясь между иголок.

Магия была знакомой, но определить её автора Ирвин всё равно не смог. Он чётко знал, что медальон не допустит к себе Лилиан, чтобы она, как специалист, более чётко разобралась в проблеме.

– Хм, – протянул он. – Очень интересно… Иллюзия с замещением…

– Так что, вы разводитесь?

– Что? – Сияющий обернулся, всё ещё сжимая медальон в руке, и резко выпрямился. – Мама, ты о чём?

Джена прямо сияла от радости, на её лице отпечаталось нечто, смутно вызывающее у Ирвина ассоциации с жутким самодовольством и уверенностью в победе. Когда мама так выглядела, это точно не вело ни к чему хорошему. Он подозревал, что сейчас узнает о себе, Лилиан и их отношениях много интересного.

– Ну, как о чём?! – воскликнула женщина. – Ты же в отпуске. Как раз будет время поскорее развестись, а потом попробовать построить отношения с Дорой…

– Да! – подтвердил Ромерик. – А я готов на герцогине жениться! – и вновь ткнул в руки Лилиан, очевидно, возвращённый ею букет.

Ирвин даже не успел открыть рот – хотя ему очень хотелось высказать матери всё, что он про неё думает, а потом ещё и врезать вконец доставшему рыцарю, – Лили успела первой. Она внимательно посмотрела на цветы в букете, а потом уверенно ткнула его в руки Джене.

– Это вам, – ледяным голосом произнесла она. – Кладбищенские цветы некроманткам не нужны, а в могилу вы такими темпами быстрее доберётесь, чем я. Не так ли, Ирвин?

– Ирвишенька! Ты только посмотри, что она себе позволяет! – вспыхнула Джена. – Она только что мне угрожала!

– Я? – удивилась Лили. – Отнюдь. Я просто хотела предупредить, что враги некромантов не так долго живут, как им хочется. И что девушкам не принято дарить барвинок и бархатцы, Ромерик, если ты не хочешь  в окружении этих цветочков отбыть на тот свет. Но с меня довольно общения с близкими родственниками… Ещё раз подойдёшь, рыцарь, упокою. Ирвин… – она посмотрела на мужа, очень устало и словно просила прощения. – Если это иллюзия с замещением, ещё и некромантская, ты его больше не найдёшь. Либо он скрылся навсегда, либо его где-то и прикопают. Всем хорошего дня.

Она резко повернулась на каблуках и зашагала прочь из таверны в надежде сделать хотя бы глоток свежего воздуха.

– Ирвишенька, ты видишь, какая она нервная?! – тут же зачастила Джена. – Ну разве тебе нужна такая жена? Тебе нужна хорошая девочка…

– Послушай, мамочка, – оборвал её Ирвин, – Лилиан и есть хорошая девочка, а не рожавшая дважды от такого придурка, как Ромерик, женщина. И если ты хочешь, чтобы мы с тобой хотя бы когда-то ещё разговаривали, ты перестанешь лезть к Лили, портить ей – и мне, – нервы. И покинешь колледж. Только закинешь туда этого идиота, – он кивнул на рыцаря, – потому что я его тащить с собой не собираюсь.

Джена вновь открыла рот, чтобы возразить, но не успела проронить ни единого слова. Ирвин не собирался её слушать, он всё так же равнодушно пересёк таверну и выскочил на улицу следом за Лилиан.

Девушка стояла чуть поодаль, обхватив себя руками, и наблюдала за людьми, сновавшими туда-сюда по улице.

– Исчез, – произнесла она, когда Ирвин подошёл поближе. – И вряд ли мы его найдём. Если только мёртвого и уже не способного ничего рассказать.

– Думаешь, он связан с этими преступлениями?

– Думаю, от тебя хотели избавиться каким-нибудь мирным способом, – подтвердила Лили. – Если не разрывать физический контакт, то, возможно, он и не воспользовался бы тем медальоном, сам-то не одарён, понятия не имеет, как совладать с магией. Но его учили, и оставили всё это специально для подобных ситуаций… У нас серьёзный противник. И ты был его целью.

– Может…

– Не я, – возразила Лили. – Никто ради меня не стал бы подбирать такого хорошего мужчину. А тебе вон всунули первое, что под руку подвернулось, замшелую некромантку.

Ирвин притянул Лили к себе и поцеловал в макушку.

– Не вздумай говорить о себе плохо. И не слушай мою сумасшедшую мать. У неё всегда были проблемы с выражением своего мнения и с адекватным общением…

– Но ведь…

– Лили, кажется, мы с тобой об этом уже говорили, – твёрдо произнёс Ирвин. – Я не жалею, что женился на тебе, и не собираюсь жалеть. Просто… Просто очень хочется узнать, что же происходит вокруг нас и кто так старательно дёргает за ниточки. И только. Разве это так противоестественно?

Лили не ответила, только прижалась к нему и едва заметно улыбнулась – может быть, оттого, что некроманткам и вправду редко попадаются нормальные мужчины…

Глава тринадцатая

Ирвин осторожно постучал в дверь, втайне надеясь на то, что Лили будет одна. Но его надежды не оправдались – уже спустя мгновение комната открылась, и на пороге застыла Нимфадора.

– Здравствуй! – приветливо улыбнулась она и тут же посторонилась. – Проходи. Чаю? Я испекла пирог. Лили говорит, что вкусный. Правда, Лили!

– Опасно такое печь, это вредит фигуре! – возмущённо воскликнула Лилиан, но тут же рассмеялась.

Толстый некромант – это куда больший разрыв шаблона, чем некромант светловолосый, светлоглазый и весь такой из себя невинный и напоминающий ангелочка. И, в отличие от цвета волос и глаз, даже в отличие от характера, полнота и вправду ну никак не подходила обладателям этого дара – тёмная магия просто не позволяла прижиться лишним килограммам.

В этом плане Лилиан можно было только позавидовать.

Ирвин наконец-то переступил порог; признаться, хотя Дора вроде бы не давала никаких поводов для опасения, он не рискнул бы оставаться с женщиной наедине. Наверное, общение с его матерью в глазах Сияющего было таким себе особенным клеймом, от которого избавиться было не так уж и просто.

– Так что насчёт пирога? – поинтересовалась Нимфадора. – Будешь?

– Спасибо, я как-то не очень голоден, – осторожно ответил Ирвин. – Как дела?

Вопрос по большей мере предназначался Лилиан, но ответила на него болтливая Дора.

– Да неплохо, – усмехнулась она. – Три раза твоей жене присылали цветы. Принесли живого кота…

Ирвин удивлённо изогнул брови. Лили, всё ещё смирно сидевшая на стуле у рабочего стола и смотревшая на мужа, как полностью отрицающая свою вину в поедании сметаны кошка, наконец-то изволила подняться и шагнуть ему навстречу.

– Дети, – поспешила пояснить Дора, по-своему истолковав паузу. – Кота принесли дети. Он к ним в комнату залез, не знали, куда девать, притащили преподавательнице. Твоя супруга пользуется у них популярностью, сразу видно, что человек хотел работать в системе образования, даже если с людьми чуть постарше школьного возраста…

Лили наконец-то шагнула в объятия мужа и прижалась к нему.

Нимфадора не замолкала. Она стояла спиной к ним, всё кружилась у небольшой магической плиты, явно противозаконно притащенной в комнату общежития, потому что пользоваться приборами, заряженными бытовой магией, тут строго воспрещалось, а есть предлагалось в столовой.

– И пятерых мёртвых, – продолжала она. – В букете. Хвостами воспользовались вместо стеблей, перемотали розовой ленточной, чтобы было понятно, что букет для девочек. Лапы в разные стороны торчат, коты уже давно мёртвые, причём разной свежести, одному уже не первый год пошёл… Мерзкое зрелище!

Ирвин закашлялся. Он мог себе представить, как выглядел этот букет, и зрелище ни малейшего удовольствия не доставляло.

– Я… кхм, не буду спрашивать, какой придурок этот букет принёс… – вкрадчиво промолвил он, справедливо полагая, что без благородного рыцарского порыва не обошлось. – Но опасаюсь предположить, что подтолкнуло его к такому решению.

Лили только крепче прижалась к Ирвину, ткнулась лбом ему в плечо и хрипловатым, уставшим голосом произнесла раньше, чем Дора вновь успела влезть в разговор:

– Ему Танмор подсказал. Пошутил, наверное. Кто ж знал, что этот идиот вздумает пройтись по кладбищам, откопать мёртвых котов, собрать их в букет и мне притащить… Зато будет что детям показывать. Эти коты ещё и ожили… Стресс у некромантов, знаешь ли, очень плохо сказывается на контроле над магией. Один до сих пор под кроватью сидит, мы его оттуда вытащить не можем. Самый старый…

– Ирвин, так ты не будешь пирог?

Сияющий вздрогнул. Под аккомпанемент грустного голоса Лили пирог вообще прозвучал неуместно. Он почти забыл о том, что Дора всё ещё находилась здесь, но женщина не преминула о себе напомнить. Пришлось оглянуться.

Она уже стояла спиной к плите, с подносом в руках, и на том красовался пирог – приятно пахнущий и действительно шикарно выглядевший, аж захотелось откусить кусочек. Но, судя по тому, как напряглась Лилиан, ужасной ошибкой было бы согласиться на предложение Доры.

– Нет, спасибо. Не люблю сладкое, – осторожно произнёс Ирвин, на всякий случай крепче обнимая жену.

– А мой придурок в комнате сейчас?

– Какой придурок? – уточнил Сияющий, не зная, не подразумевает ли Дора случайно кого-то из своих детей. У неё ведь старший сын вроде как среди учеников?

– Ну, как какой? Этот некролюб недоделанный, – усмехнулась она. – А то он в рот всё тащит, надо хоть иногда нормальной пищей кормить…

– Должен быть в комнате, – кивнул Ирвин.

Признаться, он с трудом убежал от Ромерика, всё ещё страстно мечтающего о том, чтобы пробраться к Лилиан где-нибудь среди ночи и сообщить ей о своей великой любви. Кажется, рыцарь искренне был уверен, что Ирвин обязан в этом ему помочь и выманить Дору.

Сияющий все предложения просто игнорировал. Разговаривать с Ромериком было так же бесполезно, как и с Дженой – их, одинаково сумасшедших, надо было запереть в какой-то камере вдвоём и уйти. А через недельку заглянуть и проверить, кто выжил…

– Тогда я пошла. Приятного вечера, голубки. Буду поздно! – Нимфадора выразительно подмигнула, наверное, всё-таки Лилиан, а не Ирвину, и, покачивая бёдрами, даже не вышла, а выплыла из комнаты. Пирог тоже унесла, но за её спиной оказался ещё один такой же, только уже наполовину съеденный – должно быть, Дора ела сама и угощала Лили. – Проведите время с пользой! – донеслось уже из коридора, и Ирвин усмехнулся.

Всё-таки, подозревать в чём-либо Дору было глупо – она казалась искренней и очень простой, тёплой женщиной. Наверное, не поженись Ирвин с Лили, он бы даже признал попытки своей матери свести их с Нимфадорой единственным разумным её поступком. Правда, то, какими методами Джена осуществляла задуманное, вызывало отвращение, но ведь Нимфадора не виновата, что ей так везёт на больных на всю голову людей? Соседка, муж – как на подбор!

– Думаешь, – хмыкнула Лили, – что всё-таки поспешил с женитьбой? Я, между прочим, препаршиво готовлю!

– Разве прелесть жены в готовке? – Ирвин устроился на краю кровати и потянул вывернувшуюся было из рук Лили к себе.

– Это пока ты молодой, – рассмеялась Лилиан, отталкивая его, – прелесть жены не в готовке. А вот как станешь постарше, будешь ворчать – соблазняла-соблазняла, а потом оказалась отвратительной безрукой хозяйкой! И как с такой жить? С ней только спать и можно.

– Я ж женился до тридцати четырёх? Женился, – Ирвин всё-таки усадил жену к себе на колени. – Так в чём проблема? Стареть быстро не буду, а, как каждый нормальный маг, ещё лет тридцать буду чувствовать себя не старше тридцати пяти. Ну, ладно, сорока… – он покрепче обнял Лили за талию и прошептал ей на ухо: – Но ты ж не по этому поводу грустишь, правда?

Осторожно, будто бы опасаясь, что Лилиан вот-вот оттолкнёт его, мужчина прикоснулся губами к пульсирующей на шее артерии – почти как заправский вампир, хотя Сияющий ни разу не видел представителей этого вида на территории Рангорна, на этом континенте, славившемся прежде своим плохим отношением к магии, они почти не водились. Некромантка усмехнулась, но всё равно грустно.

– Тебя раздражает Дора? Или ты ревнуешь?

– Меня раздражает Ромерик, – призналась Лили. – Не нравится, как ведёт себя Танмор. И у некромантов очень сильно развитое чутьё. Моё подсказывает мне, что четыре дня без происшествий – это слишком. А с той поры, как мы побывали в "Вольном", не случалось ничего. Ни хорошего, ни плохого!

Больше всего хотелось сказать, что Лили просто забивает ерундой свою хорошенькую головку и разубедить её в том, что есть повод для беспокойства, но профессиональное чутьё тоже не давало Ирвину покоя. Воображение, конечно, не рисовало картины диких убийств, но всё, что происходило вокруг, не вызывало ни малейшего доверия. В лагере было слишком спокойно.

Слишком, как для такого количества плохо контролирующих себя молодых магов, не слишком-то хорошо поддающихся обучению.

– И дети достали, – прошептала Лили. – Мне казалось, что преподавать всё-таки немного легче. Должно быть, ошиблась. Наверное, это вообще не для меня.

– Не забивай голову ерундой, – хмыкнул Ирвин. – Это не студенты, а малолетние неконтролируемые маги – всегда противная аудитория.

– Но тебя-то они слушают.

Его губы мазнули по её щеке, оставили невидимые следы на скуле, и Лили усмехнулась, но – грустно, с трудом, будто вынуждая себя реагировать на мужа.

– Меня много кто слушает, – протянул Ирвин. – Преступники, например. Сама понимаешь, трудно спорить с главой Следственного Бюро. Опасное дело.

– Я – некромантка. Эти дети ничуть меня не боятся. Ну, почти, – Лилиан хмыкнула. – Потому что если ещё раз посреди занятия зайдёт Ромерик с каким-нибудь букетиком из могильных цветочков или котов… Даже твоя мама уже успокоилась! И что хочешь, то с этим и делай. Они и Танмора-то не слушают, не то что меня. Зато за Ромериком бегают хвостом. И за каким-то ещё преподавателем, никак не запомню, как его зовут. Говорят, он им фокусы показывает.

Ирвин закатил глаза.

– Я уж думал, что фокусы вместе с Его Высочеством покинули наш лагерь ещё в первый день, – протянул он. – Расслабься. Что тебе до этих детей?

– Но мы ведь здесь потому, что я того захотела.

– Считай, что мы тут только для того, чтобы вычислить Танмора и разобраться с моими проблемами на основной работе, – предложил Ирвин. – Уверен, от этого тебе станет легче. Я вот тоже не слишком успешен в профессии, уже который год не могу поймать эту дурацкую банду.

Лили вроде бы даже расслабилась, по крайней мере, улыбка, заигравшая на её губах, была куда более искренней, чем предыдущая. Она сама потянулась к Ирвину и нашла его губы своими, вкладывая в поцелуй куда больше страсти, чем нежности, невольно выплескивая собственный гнев. Сияющий только позволил себе сжать Лили в объятиях крепче, чем следовало – чтобы она едва слышно вскрикнула, прощаясь с накопившимся внутри напряжением. Он впитывал её эмоции добровольно, отдавая взамен собственную магию, чистую, светлую и способную излечить не только физические, но и душевные раны. Лили заметно расслабилась, и поцелуй стал мягче, жарче, она уже не пыталась выместить свою ненависть, а делилась куда более глубокими и сильными чувствами…