Текст книги "Суженый для горной ведьмы (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
В голове моментально вспыхнули истории о красавицах-русалках, которые пытались обрести ноги, научиться тому, что умела Урсула – выходить все-таки на берег, чтобы воссоединиться со своими любимыми. Они тоже вроде бы красоту и жизненную силу обещали? А сколько дурочек из приморских городков мечтали о принцах на белом коне и отдавали то, что хотела Урсула?
Наконец-то Дара поняла, в чем была проблема. Урсулу искажала жившая в ней злоба. Довольно приятное, наверное, даже прежде симпатичное лицо теперь превратилось в маску, пропитанную насквозь ненавистью.
– А ты сможешь ее забрать? – спросила Дараэлла. – Не так, чтобы я стала уродливой, а так, чтобы ты после этого превратилась в настоящую красотку?
Урсула застыла.
– Однако, – протянула она, – ты бьешь в самую точку, горная ведьма. Не смогу. Только если убью тебя, вытрясу из этого привлекательного тельца и сама займу твое место. И, тем не менее, ты все равно пришла заключать сделку?
– Ну, – Дара вздохнула, – по каким-то же причинам он тебе нужен, правда? Не просто так ты забрала его неудачливость? Ты ведь для чего-то его захотела?
Ведьмы смотрели друг на друга – и обе улыбались. Дара знала, что она не в лучшем положении сейчас, но все же решилась продолжить:
– Его магия, как мне сказали, ядовита. И если я еще не умерла от его колдовства, то это чудо. Умирать мне совершенно не хочется. Мне сказали, что ты можешь помочь с противоядием. В ответ, возможно, захочешь чего-то. Чего, Урсула?
– Вы меня обманули, – протянула морская ведьма. – Вы решили, что можете прийти сюда и просто так предложить вторую сделку?
Дара вздохнула.
– Ну ведь не просто так ты ему уже один раз помогала?
Урсула скосила взгляд на Геора, взглянула на него так, словно сама у себя спрашивала, зачем однажды в это ввязалась, а потом спокойно кивнула.
– Помогала, – согласилась Урсула. – Сделку… Он еще не рассчитался за предыдущую. Ты – не морская ведьма. Он меня обманул.
– Ну, во-первых, сделку пришла заключать я, а не он, даже если мы вроде как связаны, – вздохнула Дара. – А во-вторых, и ты его обманула, не так ли?
Урсула изогнула свои черные, будто густо наведенные углем брови и взглянула на Дару так, словно та только что свалилась на нее откуда-то с небес. Очевидно, не так уж и легко ей было принять на свой счет обвинение в обмане.
– Я? – усмехнулась она. – Когда ж это?
– Я долго думала, зачем тебе все это было нужно. Такая сильная магия, – вздохнула Дараэлла. – Меня удивляло, что ты пятнадцать лет помогала ему, защищала ото всех неудач, сняла с него проклятье, которое несут дети горных ведьм… Мне было невдомек, зачем – почему такой срок, зачем условие, чтобы он женился на морской ведьме – то есть, на тебе, серены ведь вроде бы не подходят под эту характеристику? А еще его драгоценная матушка каким-то чудом колдует, пусть и не так активно, как прежде, хотя Геор якобы отобрал у нее дар.
– И к какому же выводу ты пришла? – усмехнулась Урсула.
– Что верховные ведьмы, когда их убивают, могут упасть в пропасть, а могут – в воду.
Морская колдунья остановилась и с холодным прищуром уставилась на Дараэллу.
– О чем ты, красотка? – недовольно спросила она.
Дара выдохнула. Неужели действительно попала в точку?
– Ну, я вот подумала, не просто так ведь все это случилось? Лисандра, мать моего драгоценного супруга, была той еще прохвосткой. Впрочем, почему была? Есть. И ее "бедное семейство", обладавшее каким-то паршивеньким дворянским титулом, оказывается, было из портового города. И я вот подумала, а ведь дочери горных ведьм не страдают неудачливостью, если унаследовали дар своей матери.
– Ну и что? Ведь он – не дочь.
– Он – не дочь. Он сын, – согласилась Дара. – Но каким-то чудом магию все-таки унаследовал. А Лисандра пообещала тебе силу своего единственного ребенка в ответ на помощь. До двадцати одного года он с трудом прожил, никак не защищенный, потому что ты забрала его силу. Потом ты решила вернуть часть – и неудачливость исчезла. Он просто мог сам себя защитить.
Девушка скосила взгляд на Геора. Тот молчал, должно быть, боясь разрушить уверенные доводы жены, но во взгляде его вспыхнуло некое отчаянье. Даре показалось, что Каннингем все еще очень тяжело переживал предательство матери, да и истощение после сражения с Магнусом до сих пор давало о себе знать.
– Разве ж это не честная сделка? – усмехнулась Урсула. – Я спасла его от проклятия, на которое его обрела родная мать. Она, между прочим, просто отвратительная девка была, я сама не знала, зачем согласилась на сделку. Думала, что хоть магией ее сына поживлюсь, так и от него одни проблемы.
– А в живых ты его оставила потому, что магия горного ведьмака оказалась ядовита. И ты не смогла полноценно обладать ею. А вернула, потому что ту мнимую власть над силой ты имеешь до тех пор, пока он жив. Имела, пока он не расторг сделку, женившись на морской ведьме.
Геор едва заметно вздрогнул, реагируя на ее слова, и Дара насторожилась. С каждой секундой ей все меньше нравилось то, как Каннингем выглядел – словно из него кто-то большими глотками пыл жизненные соки.
– Ты – не морская ведьма, – покачала головой Урсула.
– Я, может, и не морская, – согласилась Дара, – но прежде ты в этом не особенно сомневалась. Потому что магия приняла сделку и полноценно к нему вернулась.
Урсула вздрогнула, словно от удара, но спустя мгновение вновь взяла верх над эмоциями и испытывающе взглянула на Дару, словно ждала, что еще скажет наглая горная ведьма, решившаяся бросить ей, морской повелительнице, вызов.
– Если считать, – протянула Дараэлла, – что никто ничего не должен, а мы просто спровоцировали тебя, чтобы получить желанное, можно поговорить о новой сделке.
– А если я не соглашусь? – усмехнулась Урсула. – Если я не захочу иметь с тобой дело?
– Значит, мы с Геором будем искать другой способ.
Морская ведьма отошла от Дараэллы и приблизилась к адмиралу. Тот уже встал на ноги, но его замутненный взгляд все еще не прояснился, Геор больше напоминал пьяного, который едва держался на ногах. Дара не понимала, что происходит и почему она сама чувствовала себя так хорошо.
– Так не получится, – покачала головой Урсула. – Если вы откажетесь от сделки, я не выпущу вас наверх.
Ее крупные, грубые черты лица искривились в издевательской гримасе. Даре хотелось заявить, что с помощью телепорта даже отсюда можно вернуться домой, но она решила не рассказывать об этом Урсуле, мало ли, что еще могла придумать коварная ведьма, лишь бы получить свое.
– Так что теперь условия определяю я, – рассмеялась Урсула. – И мой вариант таков. Я дам вам противоядие от яда горного ведьмака, если вы победите меня в честном сражении. Вот здесь, в этой пещере. Вас двое, я одна. Можем начинать?
Дара недоверчиво покачала головой. Ей совершенно не нравилось то, с каким видом Урсула предлагала эту сделку.
– Какова тебе в этом выгода?
– О. Ну, просто так убить вас я не могу, вы ж обратились за помощью, – вздохнула Урсула. – У нас, морских повелителей, есть определенный набор правил. Диего – это мой братец, руководящий океаническими водами, если что, – терпеть не может, когда нарушают кодекс. Так что сражайтесь и получите то, что хотите, или оставайтесь тут и выбирайтесь, как вам будет угодно.
Дара неуверенно шагнула к Геору, все еще не понимая, зачем Урсула шла на такой риск. Она ведь могла столько всего попросить! А хотела всего лишь получить возможность убить их? Ну, это по меньшей мере выглядело глупо.
– Хорошо, – промолвила она. – Мы согласны.
– Да? – Урсула отошла на несколько метров. – Отличная новость! Только я, наверное, забыла предупредить? Горная магия под водой не работает.
И, не давая Даре времени одуматься, она швырнула в нее сгустком волшебства.
Магия Урсулы выглядела по-особенному. Вязкая, напоминающая осьминога, уверенно оплетающего своими щупальцами жертву, она продвигалась по воздуху не слишком быстро, но будто поглощала все свободное пространство.
Дара вскинула руку, пытаясь защититься, но привычное заклинание, вызываемое этим жестом, не отозвалось. Урсула не солгала, ее дар действительно не откликался.
Может быть, им с Геором и было так плохо, потому что они привыкли использовать свою магию?
Зато Каннингем как будто пришел в себя, сумел стряхнуть вялость, опутавшую его, и оттолкнул Дару в сторону. Она даже вскрикнуть не успела, наблюдая за тем, как кинжал, который Урсула почему-то не отобрала у своего пленника, прорезал черную смолу колдовства, разрывая заклинание на две части.
Но лезвие, казавшееся таким прочным, теперь лужей стекло к ногам.
Дара с трудом поднялась с влажного каменного пола, на котором они стояли, выдернула собственное оружие из ножен и, отскочив в сторону от движущейся на нее колдовской жижи, швырнула в нее кинжалом. Тот буквально впился во вражескую магию, и чары Урсулы, зашипев, превратились в воду и стремительно впитались в жадные к колдовству камни.
Девушка стремительно обернулась вокруг своей оси, чтобы увидеть, все ли в порядке с Геором, и застыла в ужасе, наблюдая за тем, как он медленно пятился, не сводя глаз с черного облака, надвигающегося на него.
– Геор, в сторону! – крикнула она и запоздало осознала, что муж не способен этого сделать. Геор будто не осознавал, где находится, и, тяжело мотнув головой, вновь поднял взгляд на магию.
– Он не способен, – хихикнула Урсула. – Ему плохо под водой. Удивительно, что ты сама этого не чувствуешь.
Но Дара действительно почти не испытывала неудобств. В отчаянье она вскинула руку, не подкрепляя жест мысленным заклинанием, просто выталкивая из себя спавшую где-то в ее теле магию, и чары неожиданно отозвались на ее отчаянный зов. Синяя вспышка ударила в созданное Урсулой существо, и его отшвырнуло аж к прозрачному куполу, защищавшему их от водной массы, грозившейся прямо сейчас свалиться на голову.
Дараэлла крутнулась вокруг своей оси и зажгла на ладони магический огонек. Синеватый, с бирюзовым отливом, он поблескивал, окутывая ее пальцы, и будто завораживал каждого, кто только смотрел на колдовство. Даже темные, почти черные глаза Урсулы, казалось, вспыхнули жаждой обладать этим колдовством. Она медленно облизнула губы языком, и Дара внезапно поняла, что это естественный цвет ее губ – насыщенный, темный, казавшийся противоестественным.
Урсула будто была уже сто лет как мертвой, но все еще ходила по земле, точнее, плавала в море, не позволяя никому польститься на свое долголетие.
– Мерзкая девка, – ухмыльнулась она. – Да ты колдуешь! Думаешь, надолго этого хватит? Тут же камешков не так-то много.
Дара переглянулась с Геором, пытаясь понять – а мог ли он использовать свою горную магию? Но Геор только бессильно покачнул головой. Он выпрямился, расправил плечи, но продолжал выглядеть очень уставшим и, подумалось Даре, будто выпитым изнутри.
Нет, у адмирала Каннингема не было его магии. Под водой никакие камни не принадлежали горным ведьмам, они были территорией Урсулы.
Тем не менее, магия все еще горела на ладони Дары.
– У тебя ничего не получится, – ухмыльнулась Урсула.
Она крутнулась вокруг своей оси, и ноги – обычные, человеческие ноги, – превратились в щупальца осьминога.
Теперь вокруг, казалось, растекалась не чернильно-кровавая магия морской ведьмы, а она сама. Черная вязкая жидкость кругами распространялась от щупалец, заполняя все свободное пространство и закрывавшая камни.
Дара попятилась. Она швырнула в один из черных сгустков свой магический шар, но жидкость не остановила свое движение. Облачко дыма, на мгновение поднявшееся в воздух, тут же слилось со всей магией, которую использовала Урсула, и она поднялась настоящей волной. Дара отшатнулась, сделала шаг назад, чтобы отбежать в сторону, но с ужасом поняла, что не может сдвинуться с места. Ее ноги прилипли к камням, обувь буквально вплавилась в смолу. Ускользнуть от черноты было уже некуда, и девушка закрыла глаза и вскинула руки, вдруг испугавшись – не хотела смотреть в глаза своей смерти.
Прошла секунда, вторая, но ничего не происходило. Дара открыла глаза – и с трудом сдержалась, чтобы не завизжать от ужаса.
Она не знала, как Геор успел броситься наперерез магии, но черная волна обрушилась на него. Смола капельками стекала с мужчины… А он, казалось, даже не мог пошевелиться. Так и застыл, раскинул руки в стороны, и его белая прежде рубашка стала сплошь черной от растекающейся по ней колдовской жижи.
Дара зажгла следующий пульсар на руке, но он был слабый, едва-едва бирюзовый, словно магии в ней от испуга не осталось и капли.
– Ты не успеешь, – рассмеялась Урсула, демонстрируя свои ставшие неожиданно черными зубы. – Ты больше ничего не успеешь, горная ведьма.
Магия погасла. Чернота добралась практически до пояса, и Дара чувствовала, как с каждой секундой каменеет.
– Тебе уже ничто не поможет, – насмехалась Урсула.
Чтобы поднять руку, пришлось приложить невероятные усилия. Дара с трудом нащупала кулон, висевший у нее на шее, и сжала его в кулаке, поймав себя на мысли, что, должно быть, так и погибнет, сжимая в руках колдовское украшение. Она пыталась считать, хватаясь за остатки сознания, ждала магической вспышки – да чего угодно, что показало бы, в чем польза медальона на ее шее, – но ничего не происходило. Только слышался шум моря, словно водяной купол собирался треснуть, похоронить их с Геором, окаменевших, не способных и пошевелиться, под тоннами соленой воды.
Глава двадцать четвертая
Дара смогла запрокинуть голову назад, чтобы посмотреть на импровизированный потолок. Она видела, как прозрачный купол покрывается сетью трещин, и ей на лоб уже упало несколько капель воды. Девушка с усилием отвернулась, взглянув на Урсулу. Морская ведьма, казалось, сплошь покрылась черной пленкой. Ее прежде бледная, мертвенно-синеватого оттенка кожа теперь тоже темнела, покрывалась черными прожилками, как будто кровь женщины была отравлена.
Урсула подняла руки к небесам, словно призывала их обвалиться как можно скорее, сию же секунду, и Дара зажмурилась, дожидаясь, когда же вода хлынет на их головы, но прошла секунда, две, а купол все держался, словно магия, вложенная в него, была слишком сильной, чтобы так просто поддаться своей создательнице…
Или купол создала не Урсула?
Возможно, этот вопрос случайно прозвучал вслух или кто-то прочитал ее мысли, Дара понятия не имела, как это случилось – но ответ, произнесенный мягким мужским голосом, прозвучал предельно ясно:
– Разумеется, не она. Разве моя младшая сестренка способна на такую серьезную магию?
Хотелось открыть глаза, но у Дараэллы не получалось. Каменная магия окутала ее, превратила в недвижимую статую, все еще пытавшуюся защититься от черной волны.
– Диего? – голос Урсулы вдруг стал тоньше, почему-то напомнил писк, словно она очень боялась неожиданного гостя. – Что ты здесь делаешь?
– Как же? Не все ж мне проводить время в океане, – мужской смех, мягкий, раскатистый, вкрадчивый и почему-то показавшийся Дараэлле издевательским, звучал очень знакомо. – Иногда приходится навещать любимую сестренку, проверять, не натворила ли она каких-нибудь глупостей… Это ведь так свойственно тебе, правда, Урсула?
– Я не ждала гостей.
– Да ты их никогда не ждешь, – насмешливо отозвался Диего. – Каждый раз, когда я увлекусь своими делами, я обнаруживаю у тебя как не ворованные годы какой-то приморской дурочки с хорошеньким личиком, так голосок местного оперного певца, если не стайку сирен, мечтающих выйти на сушу и покорить местного принца-некроманта своей неземной красотой и вместе улечься в гроб, так горную ведьму! В прошлый раз, кажется, ты говорила мне, что их великолепная внешность обманчива и создана магией?
– В прошлый раз, – прошипела Урсула, – я надеялась, что ты меня послушался, Диего! Откуда столько интереса к горным ведьмам? Это мои дела! А если тебе так хочется синеглазой красотки, так взял бы и отправился в горы, знаешь, сколько там желающих разделить постель с одаренным мужчиной?
– Знаю, – неожиданно печально отозвался Диего. – Разумеется, знаю.
Дара слышала звуки шагов, но так и не могла ничего увидеть. Магия крепко держала ее, и она чувствовала все, что ощущала черная жижа. Боль Геора, раздражение Урсулы… Уверенные мягкие шаги незнакомца, носившего имя Диего.
Она почувствовала, как руки мужчины легли ей на плечи, смахивая с них смоляное колдовство, а потом он, наклонившись – Дара почему-то готова была поклясться, что незнакомец намного выше ее, – поцеловал в лоб.
Сначала ничего не происходило, а потом магия, словно почувствовав чей-то призыв, пусть и не принадлежавший Урсуле. Чернота сползала с Дары. Это было больно, ведь колдовство уже успело проникнуть в тело горной ведьмы, а теперь кто-то вырывал его с корнем, вычищал, уговаривал, приказывал отпустить Дараэллу…
Она наконец-то сумела открыть глаза – сделала это, как только поняла, что к ней вернулась способность двигаться, – и застыла от шока.
Диего все еще стоял рядом, положив руки ей на плечи, и всматривался в лицо Дары, будто бы пытался найти что-то. Какие-то отличительные черты…
– Ты совершенно не похожа на свою мать, – прошептал он. – Помнится, ваша Верховная очень удивлялась, почему я выбрал самую неприглядную из всех горных ведьм.
– Моя мама была красива, – возразила Дара.
– Твоя мама была похожа на обычную женщину, – усмехнулся Диего. Он протянул руку, скользнул ладонью по щеке Дары и приподнял ее голову за подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. – Она не обладала той, особенной магией горных ведьм, которая отравляет их разум. Если б даже твоя мать пыталась соблазнить меня, как мужчину, у нее бы ничего не получилось. На морских магов совершенно не действует сила горных ведьм. Они равнодушны к их соблазнению. Во всех женщинах гор я видел только то, чем они бы стали, потеряв свой горный дар.
Дара сглотнула.
– А кем была бы я, если б перестала быть горной ведьмой?
– О, – Диего ухмыльнулся. – Ты осталась бы такой же прекрасной, как и сейчас. Самой красивой девушкой из всех, кого я встречал в море и на суше, моя принцесса. Морским жителям красота дается не как часть дара, это случайный подарок, который получают далеко не все… Если верить легенде, все морские принцессы делят одну красоту на всех…
– Так вот почему я угасаю, – прошипела Урсула. – Потому что все то, чем я обладала, ты отдал жалкой девчонке?
Диего медленно повернулся к Урсуле и усмехнулся.
– Сестренка, – протянул он, – боюсь, твою красоту губит только твоя жадность. Впрочем, возможно, в этом еще немного замешана твоя злоба и то, что морской ведьме не пристало пользоваться силой горного ведьмака.
– Они для нас не ядовиты, – прошипела Урсула.
– Нет, ну, они-то не ядовиты, – согласился Диего. – Но, кажется, я предупреждал тебя, что бывает, когда пользуешься силой мужчин? Впрочем, о чем это я? Я предупреждал тебя и о том, что бывает, когда пользуешься силой осьминога. Или каракатицы. Симпатичные чернила на зубах, кстати.
Дара чувствовала, как магия стремительно стекала с нее. От одного короткого поцелуя Диего, возможно, значившего куда больше, чем думала девушка, колдовство растворялось в воздухе, будто оно никогда и не притрагивалось к Дараэлле. Она никогда не ощущала такой свободы, даже тогда, когда горы отпустили ее – словно гора упала с плеч, и теперь девушка могла дышать свободно, могла танцевать, прыгать по этим чернилам, не беспокоясь о том, что они вновь скуют ее, опутают своими невидимыми цепями, отравят изнутри.
Она помнила Диего, хотя и не знала, что его так зовут, еще с самого детства. Он почти не изменился, возможно, постарел на два-три года, хотя с момента их последней встречи прошло уже почти двадцать лет. Был все так же высок, строен и синеглаз, и Дара только сейчас поняла, насколько они были похожи.
Но могла ли подумать Дараэлла, что ее отец имел какое-то отношение к морским ведьмам? Ну, разве что имел одну или две в любовницах. Но уж точно не был морским магом.
– Она меня обманула, – прошипела Урсула. – Эта дрянная девчонка меня обманула! И ее муженек тоже! Он сказал мне, что женился на морской ведьме… А сам взял в жены горную! Чтобы не отдавать долг!
Диего смерил женщину таким взглядом, словно сейчас собирался ее испепелить, как огненный маг – хотя, несомненно, вряд ли обладал силами противоположной его сущности стихии.
– Знаешь, – протянул он, – я, конечно, понимаю, что ты у нас страстная женщина, но не настолько же глупая! Как же этот мужчина, – Диего указал на статую, в которую превратился Геор, – мог обмануть тебя и жениться на горной ведьме, если ты сама сказала, что он – муж Дараэллы?
– А она, по-твоему, кто, если не горная ведьма?
Улыбка Диего стала еще шире – и еще более издевательской.
– Моя дорогая сестренка. Дочь морского мага, повелителя океанов, это морская ведьма. Как понимаешь, наш род не так уж и распространен, потому что наши родственники предпочитают водить знакомство с сиренами да русалками, а эта хвостатая братия не способствует нашему естественному размножению. А ты так и вовсе выступаешь по осьминогам. Так что из всех морских ведьм Дара – самая лучшая, которую мог выбрать этот несчастный молодой человек.
Урсула подалась вперед, сжимая руки в кулаки, и черная жидкость, которую выделяли ее щупальца, всколыхнулась, реагируя на приказ своей хозяйки.
– Как ты можешь так разговаривать со своей сестрой? – прошипела она. – Ты совсем меня не любишь! Ты хочешь меня погубить!
– Урсула, – скривился Диего, – ты едва не убила мне единственное мое дитя. Я, конечно, не лучший отец, не мог навещать мою дочь достаточно часто с той поры, как их верховная решила прервать наше сотрудничество, но это не значит, что я буду в восторге от ее смерти!
Диего оставил Дару и шагнул к Урсуле. Он передвигался легко и плавно, словно пританцовывая, и от каждого движения возникало такое впечатление, будто мужчина пытается поиздеваться над смотревшими на него людьми, дразнится в первую очередь с собственной сестры.
Он остановился рядом с Урсулой и взял ее за руку. Пухлая широкая женская ладонь выглядела как-то очень комично, и Диего провел большим пальцем по опухшим, пульсирующим венам, практически почерневшим.
– Боюсь, сестренка, твою кровь надо будет очень долго очищать от морской заразы. Я думаю, тебе понадобится свежая пресная вода – много пресной воды! – и жизнь в каких-нибудь нейтральных условиях. Домик у озера в какой-нибудь долине… Я попрошу своих помощников подобрать тебе что-нибудь подходящее.
Урсула открыла рот – очевидно, чтобы возмутиться, что Диего очень дурно с нею поступает, – но не проронила ни одного слова. Мужчина только щелкнул пальцами, будто приказывая ей замолчать, и женщина щелкнула зубами, так и не выдавив из себя ни единого слова возмущений.
– Как это мило, – вздохнул Диего, проводя рукой по воздуху. – Встретимся попозже, сестренка.
Синеватый круг телепорта, будто невидимым магом начертанный вокруг Урсулы, вспыхнул, и она исчезла вместе со своей магией.
Дара все еще стояла на месте. Хотя черноты больше не было, Геор все еще оставался недвижимым. Он больше напоминал какую-то красивую статую, скованную страшными магическими силами, нежели живого человека, пострадавшего от чужого вероломного колдовства.
– Так значит, – тихо произнесла Дараэлла, – ты – мой отец? Настоящий?
Диего спокойно кивнул.
– Я могу попросить прощения за то, что меня долго не было, – вздохнул он, – но, кажется, это будет лишним? Боюсь, ты не склонна верить в такие раскаяния?
Ответом ему был медленный, осторожный кивок. Дара все еще опасалась, что Диего, переменчивый, как то море, вдруг решит обернуть свой гнев на нее саму, и хотя мужчина все еще просто спокойно улыбался, она почему-то никак не могла до конца ему поверить.
– Не стоит бояться меня, – произнес наконец-то мужчина, нарушая тишину. – Я никогда бы не обидел тебя. Возможно, я уже сделал много такого, за что мне нет прощения. Но, если ты чего-нибудь хочешь, я готов исполнить это.
Дара задалась вопросом, сколько же было этому мужчине лет – и поняла, что сама не желает услышать ответ. Возможно, много сотен, и он, глядя на окружающий мир с высоты прожитых веков, ощущал реальность иначе, как нечто более превратное, скользкое, дикое…
– Я хочу, чтобы ты расколдовал Геора, – произнесла она. – Чтобы вернул его к жизни.
Диего в ответ смерил застывшего мужчину взглядом и вздохнул.
– Ты попала сюда из-за него. Это не лучший зять на свете, моя принцесса.
Девушка не смогла сдержаться – и вздрогнула. Такое обращение почему-то слишком сильно напоминало ей о Магнусеи его насмешливом голосе. Не лучший зять на свете! Ну, разумеется. Но отец у нее тоже не был идеалом.
– Да, – согласилась девушка. – Но это не отменяет того, что я его люблю. И что он никогда не делал мне ничего дурного, в отличие от… Никогда не делал мне ничего дурного.
Тяжелый вздох Диего показывал – он понял, о чем говорила Дараэлла.
– Что ж, – протянул он, – пускай. Но я все равно не могу ничем ему помочь. Я не могу снять с него эти чары, даже если очень сильно захочу.
От слов, произнесенных Диего, Дара покачнулась, но устояла. Даже слезы в глазах не заблестели, девушке показалось только, что она будто высохла изнутри, превратилась в настоящую пустыню.
– Почему?
Голос Дары не дрожал, напротив, звучал ровно и уверенно.
– Почему ты не можешь помочь ему, если меня спас? Я ведь тоже была на грани. И ты вытащил меня. Почему тогда с ним у тебя ничего не получится? С чего ты взял?
Казалось, Диего сам был удивлен, услышав такой ее вопрос. Он скользнул по девушке уставшим взглядом, и Дара вдруг заметила, что она, хоть и не знала своего отца лично, была поразительно на него похожа. Не только внешностью – у них, оказывается, похожие движения, схожие улыбки. Дара словно смотрела в зеркало и видела, какой была бы, если б родилась мужчиной.
Только, если б мать родила мальчика, она, наверное, послушалась бы верховную и сбросила бы ребенка со скалы.
– Потому что я не люблю его, – пожал плечами Диего. – Ты – моя дочь. Мои чувства по отношению к тебе понятны. А такие проклятия, Дараэлла, снимает любовь. Если ты его любишь – поцелуй его.
– А если не люблю? – тихо промолвила Дара. – Если это всего лишь магия горных ведьм, которая меня отравила? Вдруг мне в самом деле просто надо излечиться?
Диего молчал несколько секунд, а потом тихо произнес:
– Знаешь, почему тебя так назвали, принцесса?
– Мать что-то придумала, – дернула плечом Дара. – Она не объясняла…
– В нашем мире магия работает иначе, – протянул Диего. – Но там, за гранью миров, к которой мало кто из ныне живущих смог прикоснуться, существует иная жизнь. Мы не знаем, кто создал наш мир, может быть, он был соткан из магии не каким-нибудь человеком или иным существом, а создал сам себя. Существует множество теорий. Но им, там, за гранью, четко известно, кто их творец. Когда-то их мир выковал из ненависти один бог, который умел любить. Говорят, он оживает каждые несколько поколений. И что его кровь течет в жилах одной их правящей династии. Даже двух.
– Не понимаю, зачем мне это, – покачала головой Дара.
– Его звали Дарнаэлом*, этого бога, – усмехнулся Диего. – Я попросил твою мать назвать тебя в честь него. Знаешь, легенда гласит, что однажды он потерял любимую и оказался в плену чужой ненависти. Его отправили в ссылку в мир, где боль, злоба, жажда к уничтожению захватила все, и не было ей ни границ, ни пределов. Но он научился менять эти чувства. Он высвобождал их энергию, превращал в созидательную и соткал свой новый мир. Мир, в котором было очень много места для любви…
Дараэлла сглотнула.
– И что? Что случилось с ним самим?
– Он жил и правил своим миром, – пожал плечами Диего. – Разве это имеет значение? Важно то, что этот дар, который несет в себе любовь – умение растворять ненависть, превращать ее в силу, в энергию, – свойственен всем, у кого чистое сердце. Я знаю, что ты можешь. Ты ведь морская ведьма. Моя дочь. Как тебя может околдовать горный ведьмак, который даже не осознает до конца свою магию? Ты любишь его, принцесса. Иначе ты бы не просила его спасти. Так почему бы не сделать этого самой?
Хотелось закричать, что она не может. А вдруг ничего не получится, и Геор так и останется каменной статуей, а она сама будет в этом виновата? Но Диего так внимательно смотрел на нее, так мягко улыбался, словно подталкивая к действию, уговаривая, заверяя в том, что она способна… Разумеется, Дара хотела в это верить.
Или, возможно, просто не имела другого выбора.
Она шагнула к Геору. Обошла его – каменную статую, так похожую на живого мужчину, – провела ладонями по сильным плечам, по заледеневшим мышцам. Только сейчас, когда Каннингем не привлекал ее к себе, заключая в теплых объятиях, не склонялся, чтобы поцеловать, Дара поняла, насколько он был высоким. Она сама никогда не жаловалась на низкий рост, но все равно вынуждена была привстать на носочки и потянуться к губам супруга, чтобы запечатлеть этот короткий, несмелый поцелуй.
Его губы были каменными, пыльными на вкус. Дараэлле казалось, будто она целуется с камнем, с горами, которые ненавидела, а не любила. Она с трудом заставила себя оттеснить чувство отвращения, вспомнить, что это ее любимый мужчина. Представить себе, что его горячие руки скользят по ее спине, притягивают к себе, обнимают, отрывают от земли, что губы, мягкие, податливые, отвечают на поцелуй. Что кожа не гладкая и холодная, как камень, что ее щеку колет мужская щетина, потому что у Геора не было возможности привести себя в порядок, что он, возможно, немного неосторожен сейчас, когда сгребает ее в охапку, что она задыхается, потому что он сжимает ее слишком крепко, и запускает пальцы в мягкие волосы, наслаждается жаром его тела…
Дара не знала, была ли это фантазия или реальность. Она сама поверила в то, что представила – тело отзывалось на фантомные прикосновения, изгибалось навстречу…
Она пришла в себя, когда сзади раздалось досадливое покашливание.
– Молодые люди, – протянул Диего, – я очень рад, что вы переполнены здоровыми человеческими желаниями, но, возможно, мой зять сначала мне представится?
И только тогда Дара осознала – это не фантом обнимал ее, не фантом отвечал на поцелуи, а реальный Геор заключил в свои жаркие объятия и привлек к себе, не позволяя отпрянуть, вывернуться из теплого кольца его рук.
Может быть, он и был горным ведьмаком.
Но только ее любовь от этого никак не зависела.
*Отсылка к циклам «Неодаренные» и «Национальный Университет Магии». В тех мирах веруют в бога Дарнаэла, а в «Неодаренных» присутствует даже он сам в двух реинкарнациях. Мир, где живут Дара и Геор, с тем миром никак не связан.
