Текст книги "Огненный меч Империи (СИ)"

Автор книги: Алла Касперович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 22

Когда Ирина Григорьевна давала обещание отыскать идеальное место для огненных тренировок, она и представить себе на могла, насколько трудно его будет сдержать. Чтобы развернуться как следует, необходимо, чтобы рядом никого не было, иначе кто-нибудь мог пострадать, когда Михаил начнёт тренироваться серьёзно и в полную силу. А пока он был вынужден довольствоваться небольшой комнаткой в доходном доме, которую для него выделила хозяйка, ту самую, где впервые по-настоящему проявились его огненные способности.

С недавних пор Михаил стал настолько хорошо управлять своими силами, что Ирина Григорьевна осмелилась ненадолго оставлять его одного, когда он устраивал небольшую тренировку. К тому же в доме за старшую оставалась Полина, и, если что, её ведунский туман сумеет на какое-то время удержать огонь. Но всё же на такие крайние меры идти не хотелось бы, чтобы не привлекать лишнего внимания, иначе придётся уезжать, чего хотелось ещё меньше – Ирине Григорьевне в Москве нравилось. Здесь она провела самые счастливые годы своей жизни, здесь занялась делом и преуспела, обзавелась хорошими связями в разных и порой не пересекающихся кругах, и здесь же ей посчастливилось познакомиться с самым настоящим огненным колдуном и обрести в его лице доброго друга. Однако, если придётся, она была готова покинуть любимый город. Уж Полину она ни за что не бросит. В конце концов, только они друг у друга и есть.

Ну а пока Ирина Григорьевна, осмотрев очередное здание и забраковав его, как и все предыдущие, позволила себе заглянуть в кофейню, чтобы насладиться превосходными пирожными. Кофе ей по-прежнему не нравился, однако почему-то она о нём всё чаще и чаще вспоминала. И даже без привязки к пирожным. Странный напиток, горький, но чрезвычайно притягательный.

Обед уже давно прошёл, но его Ирина Григорьевна благополучно пропустила. Особого голода она не испытывала, но побаловать себя была бы не прочь. Жаль, что к кофе ничего, кроме пирожных, не подавали. Впрочем, колдунья всегда была неравнодушна к сладкому. Правда, благородной даме не пристало так много есть у всех на виду, но когда это Ирина Григорьевна Зайцева прислушивалась к мнению общества?

Вот и сейчас, устроившись за любимым столиком – каким-то чудом он всегда оказывался для неё свободным, – Ирина Григорьевна, лакомилась третьим по счёту пирожным, растягивая при этом одну единственную чашечку кофе. Сегодня он не казался таким уж противным на вкус, но больше колдунья за раз при всём желании, коего и не наблюдалось, выпить не могла.

– Ирина Григорьевна?

Она оторвала взгляд от полупустой тарелочки, чтобы посмотреть на обладателя чуть дребезжащего голоса. Им оказался мужчина в летах и с седыми бровями, похожими на дикорастущие кусты. Отвечать она не торопилась, а лишь чуть улыбнулась и слегка изогнула брови, те самым давая понять, чтобы он сперва сообщил, кто сам таков.

– Позвольте представиться, – он не заставил себя ждать, – Феофан Ильич. – И, когда она вновь не произнесла ни слова, добавил: – Фамилии у меня нет. Совсем.

– Вот как? – наконец сказала она. Мужчина показался ей смутно знакомым, но никак не удавалось вспомнить, где же их пути могли пересечься.

– Позволите к Вам присоединиться? – поинтересовался он, показывая, что вопрос своей фамилии обсуждать не намерен. – У меня для Вас весьма выгодное предложение.

– Вот как? – повторила она и улыбнулась намного шире, а глаза её блеснули янтарём. – Что ж, присаживайтесь, Феофан…

– Ильич, – подсказал он.

– Присаживайтесь, Феофан Ильич. Рекомендую заказать шоколадное пирожное. Всё время забываю его название.

Пока Ирина Григорьевна пила кофе вместе с новым знакомым, оказавшимся любителем этого дрянного напитка, её подопечный закрылся в комнате без окон и занимался тем, что зажигал одну свечу за другой при помощи своего внутреннего огня. Вызвать большое пламя не составляло труда, куда сложнее было работать с крошечными огоньками. С каждым разом получалось всё лучше и быстрее, и Михаил настолько приловчился, что даже не вдумывался в то, что делает. Хотя вначале, когда он лишь пробовал разобраться со свечами, приходилось внимательно к себе прислушиваться, находить огонь внутри себя и только потом выпускать его наружу. Нынче же на то уходила доля секунды.

На всякий случай где-то за дверью дежурила Полина, что немного внушало Михаилу уверенности в себе. Колдовать, когда рядом нет никого, кто бы мог подстраховать, он пока не решался – всё-таки вокруг находилось множество людей, а он совершенно не желал, чтобы кто-то погиб или покалечился из-за него. К тому же Полина действовала на него как-то умиротворяюще. К сожалению, он всё так же заставлял её волноваться.

Когда все свечи до единой были зажжены, Михаил пошёл в обратном порядке и теперь без участия воздуха начал их гасить, впитывая пламя обратно в себя. Так как учителя, который смог бы его обучить магии огня, у Михаила не было, он придумывал себе упражнения сам и даже находил в этом удовольствия. Ирина Григорьевна по вечерам добросовестно всё-всё записывала, а затем они вместе обсуждали что и как он делал. И порой она давала полезные советы.

Обычно Ирина Григорьевна не прерывала его занятия, однако в этот день едва не выломала дверь, когда ему оставалось погасить всего два канделябра на три свечи каждый.

– Михаил Арсеньевич! Михаил Арсеньевич! – Глаза колдуньи особенно ярко сияли в полумраке. Если бы доподлинно не было известно, что в ней жила лишь магия земли, можно было бы предположить, что в ней где-то притаился и огонь, сонно тлеющий до поры до времени. – Нашла! У нас есть место! Я о таком и мечтать не могла!

У Михаила заколотилось сердце, а в ушах зашумело. Но его нынешнее состояние не шло ни в какое сравнение с тем, что он почувствовал, когда узнал, о каком месте шла речь и, главное, кто именно его предоставил.

– Вы точно ничего не перепутали? – в который раз уточнил Михаил, когда они пили чай в гостиной, куда перебрались из комнаты без окон, чтобы поговорить в более удобных условиях.

В кофейне Ирине Григорьевне пришлось выпить на одну чашку кофе больше, чем она намеревалась. И пирожные нисколько не помогли. Всё-таки две чашки слишком много для неё, чего нельзя было сказать о её собеседнике, успевшего за время их разговора выпить целых три чашки и при этом не съесть ни одного пирожного. Ирина Григорьевна всеми силами старалась не морщиться, когда смотрела на Феофана Ильича, в красках описывавшего своё весьма и весьма привлекательное предложение. Посторонних ушей он совсем не опасался, потому что хозяин кофейни очень быстро сумел спровадить остальных посетителей и больше никого не пускал, сам же на время удалился, появлялся только тогда, когда чрезвычайно важный гость звал его, чтобы заказать очередную чашку кофе.

– Михаил Арсеньевич, обижаете! – хохотнула она, с наслаждением потягивая чай. Лучше напитка для неё пока никто не придумал. – Но я Вас отлично понимаю, сама изрядно удивилась.

Осознать то, что он только что услышал, оказалось не так-то просто. Ещё совсем недавно, каких-то несколько месяцев назад, он, будучи Михаилом Фёдоровичем Вяземским, слабейшим из воздушных колдунов, был бельмом на глазу у своего же рода. И вот он, Михаил Арсеньевич Морозов, огненный колдун, стал интересен не просто кому-то, а самому цесаревичу!

– Вы же понимаете, что всё это тайна? – Ирина Григорьевна с некоторым сожалением поставила пустую чашку на стол. Звать сейчас Полину она не стала, а единственный самовар в доходном доме Зайцевой находился в столовой, и пользовались им исключительно жильцы. Не то чтобы Ирина Григорьевна не любила самовары, но считала их чересчур громоздкими и неподходящими её утончённой гостиной. Поэтому Полина и бегала туда-сюда с подносом из-за того, что её хозяйка уж очень была неравнодушна к чаю и никогда одной чашкой не ограничивалась. – Государственная тайна, Михаил Арсеньевич.

– Не беспокойтесь, Ирина Григорьевна, – медленно кивнул он, – я всё прекрасно понимаю.

– И конечно же, Вы согласны? – Уголки губ колдуньи слегка приподнялись, а в янтаре глаз притаилось озорство.

Михаил, уловив её настроение, хмыкнул:

– То есть, выбора Вы мне на самом деле не оставили?

– Ну что Вы! – теперь она хохотала в открытую. – Как Вы могли такое предположить!

– Ирина Григорьевна! – Он чуть подался вперёд и заглянул в её смеющиеся глаза. – Ирина Григорьевна…

– Мм?.. – Она склонила голову набок.

– Спасибо. Когда-нибудь я Вам обязательно отплачу.

– Вы уж постарайтесь, – усмехнулась Ирина Григорьевна. – Вот напишем работу о магии огня, и мы с Вами в расчёте.

– Ирина Григорьевна!

– Да?

– Вы чудо.

– И не забывайте об этом, – улыбнулась она, а затем крикнула: – Полина!

– Да, Ирина Григорьевна! – Ведунья вошла в гостиную с подносом в руках, на котором, конечно же, стояли две чашки горячего чая.

– Михаил Арсеньевич, Вы немного поторопились! – засмеялась колдунья и захлопала в ладоши. – Чудо у нас – Полина!

Михаил спорить не стал, ведь он придерживался того же мнения.

Следующим утром после бессонной ночи из-за множества мыслей и переживаний он и Ирина Григорьевна отправились на прогулку. Шли не спеша, разговаривали, заглянули в кофейню, выпили по чашке кофе, съели по пирожному и… выбрались через чёрный вход на задний двор, где всегда царствовала тень и куда никогда не забредал случайный прохожий. Там их поджидала неприметная карета.

Феофан Ильич подготовился как следует, и возница вёз их кругами, прежде чем довезти до дворца, где цесаревич Александр предпочитал жить, когда находился в Москве. То есть, большую часть времени. О Воробьёвых горах Михаилу доводилось только слышать, что немудрено, раз до двадцати одного года он не уезжал дальше чем на несколько вёрст от имения князя Вяземского. И Воробьёвский дворец заставил его онеметь от восхищения, глаза разбегались, и взгляд никак не мог охватить все здания, не говоря уже о парке, его Михаил заметил, когда, не удержавшись, выглянул из кареты, хоть и было велено не высовываться.

– Это, мой дорогой Михаил Арсеньевич, Вы ещё в Петербурге не были, – усмехнулась Ирина Григорьевна. Будучи девицей Кропоткиной она не раз и не два приезжала в Воробьёвский дворец и с удовольствием общалась с тогда ещё живой и здравствующей императрицей Софьей. – Вот уж где величие и пышность! Но, мой дорогой друг, мне здесь намного больше по душе. Вы знали, что Воробьёвский дворец чуть было не сгорел? Я говорю про второй раз. Не когда деревянный сгорел дотла, а этот, нынешний. Было бы жаль потерять такую красоту…

Михаил покачал головой. Откуда ему было всё это знать?

– Если бы не Юсуповы со своей водой, не стоять бы нам сейчас здесь и не любоваться этим великолепием. Даже представить себе не могу, что бы тут могло быть вместо дворца. Из-за того происшествия, кстати, Юсуповы чуть главным родом не стали. – Она улыбнулась. – Но Вы и сами знаете, кто у нас первый.

Рассеянно кивнув, Михаил вместе со своей спутницей отправился за слугой, которого отправили проводить дорогих гостей. А когда они поднялись по ступенькам к главным дверям, встретились с Феофаном Ильичом. Михаил узнал его сразу – Ирина Григорьевна очень красочно его описала.

– Добро пожаловать в Воробьёвский дворец, – он слегка поклонился, – Михаил Арсеньевич, Ирина Григорьевна.

– Рада снова Вас видеть! – колдунья широко ему улыбнулась. – Михаил Арсеньевич, позвольте представить Вам дорогого Феофана Ильича, правую руку нашего славного Александра Ивановича.

Они обменялись поклонами, и Михаил сумел немного прийти в себя, глаза старика показались ему добрыми, но он всё равно не обманывался. Вряд ли обычный человек сумел бы забраться настолько высоко.

Следуя за Феофаном Ильичом, Михаил старался не слишком сильно крутить головой и глазеть по сторонам, чтобы не выглядеть деревенщиной. Княжеский дом всегда казался ему большим, но он не шёл ни в какое сравнение с самым настоящим дворцом. Страшно было себе представить, насколько огромен тот, в котором обосновался сам император.

Феофан Ильич привёл их в просторную гостиную, светлую и залитую солнечным светом. Она скорее подходила женскому духу, и, казалось, что вот-вот сюда впорхнёт юная красавица в лёгких, воздушных одеяниях. Михаил так живо представил эту картину, что едва не перекрестился, когда вместо молодой девушки в гостиную вошёл цесаревич, статный, высокий, внушающий трепет одним только своим присутствием. Благо Михаил не успел натворить глупостей и, последовав примеру Ирины Григорьевны, как положено поприветствовал будущего императора.

– Ваше Императорское Высочество. – Ирина Григорьевна сделала реверанс.

– Ваше Императорское Высочество. – Михаил поклонился. Язык его еле двигался, ведь цесаревич, тот самый, кого он видел на Хитровке, когда другие его не замечали, тот самый, чей голос он слышал у себя в голове, стоял сейчас перед ним.

Александр окинул гостей быстрым, но внимательным взглядом и сказал:

– Благодарю вас, что приехали. Присаживайтесь.

Сам он уселся на стул, чем-то напоминавший трон, а Михаилу и Ирине Григорьевне Феофан Ильич предложил изящные и довольно удобные кресла, слуг в гостиной не было. Цесаревича и его гостей разделял широкий стол с резными ножками, он был совершенно пуст, но вскоре на него Феофан Ильич поставил три чашки кофе. Ирина Григорьевна со своего места почувствовала, как во рту образуется горечь, хотя она ещё и глотка не сделала. Скоро кофе у неё из ушей полезет. Интересно, а в больших дозах он не становится ядом? Не хотелось бы проверять на себе.

– Угощайтесь. – На серьёзном лице цесаревича впервые появилась улыбка. – Это мой любимый напиток.

Ирина Григорьевна мысленно простонала, а заодно и крепко выругалась, вслух же произнесла:

– Благодарю Вас. Я частенько захожу в кофейню. – И ведь ни капельки не солгала.

– А Вам, Михаил Арсеньевич, кофе нравится? – обратился к нему цесаревич, глаза его, казалось, могли заглянуть прямо в душу.

Михаил сглотнул и, продолжая смотреть прямо в глаза Александру, кивнул.

«Значит, это действительно был ты». – В его голове раздался тот же самый голос, который он только что слышал из уст цесаревича. – «Как любопытно. Ты ведь меня всё так же слышишь?»

– Да, Ваше Императорское Высочество. – Со стороны выглядело так, будто он лишь с некоторым опозданием ответил на вопрос о кофе.

– Прекрасно, – на губах Александра появилась довольная улыбка, и он, откинулся назад, расслабившись. – Угощайтесь, – повторил цесаревич и первым взял в руки чашку. – И приступим к делу.

Ирина Григорьевна, подавив подступающую тошноту – потом нужно будет попросить какое-нибудь зелье у Полины, – мужественно сделала глоток. Михаил же, позабыв все манеры, продолжил таращиться на Александра, но и тот не сводил с него глаз.

Глава 23

Михаил всё же отвёл глаза – не смог выдержать прямой и внимательный взгляд цесаревича. Чтобы отвлечься, он пригубил кофе, и глаза его округлились – холодный!

– А Вы подогрейте его, Михаил Арсеньевич! – чуть улыбнулся Александр, его кофе и кофе Ирины Григорьевны были в полном порядке.

– Так я ещё не делал, – признался Михаил.

Он ничего не скрывал от будущего императора, да и зачем? Феофан Ильич, удивительный человек, и так всё выяснил. Когда он рассказывал Ирине Григорьевне то, что ему удалось узнать о нём, Михаиле, та только диву давалась. Как? Откуда? Однако Феофан Ильич не пожелал выдавать свои источники, обронил лишь, что умеет делать правильные выводы из тех сведений, что у него есть. Таким образом Ирина Григорьевна и поняла, что большая часть того, что он ей говорил – всего лишь его догадки. Догадки, оказавшиеся правдой.

– А Вы попробуйте, Михаил Арсеньевич.

– Я не могу, – покачал головой он.

– Отчего же? – Брови цесаревича слегка приподнялись.

– Боюсь, что могу Вам как-то навредить.

Ирина Григорьевна предостерегающе на него посмотрела. У цесаревича же его слова вызвали добродушный смех.

– Михаил Арсеньевич, Вы, кажется, позабыли, почему мы были и остаёмся императорской семьёй.

Михаил тут же смутился, поняв всю глупость собственных слов. Как он мог забыть, что перед ним один из сильнейших колдунов не только Империи, но и вообще всего мира! Нигде больше никому не удавалось оставить у себя три магии и пользоваться ими одинаково хорошо. Неудивительно, что к царевне Елизавете всё настойчивее и настойчивее присылали сватов – об этом вся Москва судачила.

К тому же рядом сидела Ирина Григорьевна. Если что, она вполне может превратить непутёвого огненного колдуна в земляную лепёшку.

– Прошу прощения, Ваше Императорское Высочество, – кивнул Михаил.

Руки его дрожали, но он сумел с собой совладать. До сих пор настолько сложных заданий он не выполнял. Одно дело выпустить из себя огонь, и совсем другое что-то нагреть. Пламя рвалось наружу, удерживать его было совсем нелегко.

«Эта чашка дорога мне как память», – добавил Александр, вновь проникнув в голову к огненному гостю. – «Не оставь на ней пятен».

Михаил стиснул зубы от напряжения – задачку ему задали повышенной сложности. О том, что будет, если ничего не получится, он старался не думать. Полностью сосредоточившись на задании, он прислушался к себе, направил немного, совсем чуточку пламени в ладони и следил за тем, чтобы оно не просочилось сквозь его кожу. Очень медленно тонкий фарфор начал нагреваться, а вместе с тем – и остывший кофе, будь он неладен. И вскоре над его поверхностью появился еле заметный дымок, чашка при этом не пострадала.

«Ты молодец, ты справился. Насчёт чашки я пошутил».

Вслух же цесаревич произнёс:

– Я впечатлён, Михаил Арсеньевич, действительно впечатлён.

Ирина Григорьевна, на время забывшая, как дышать, шумно вдохнула и выдохнула. Кофе её тоже благополучно остыл, но она и пикнуть не посмела о том, что предпочла бы горячий. Не хватало ещё, чтобы Михаила снова заставили проделать тот же номер с чашкой. Вон у бедолаги от натуги капля пота потекла от виска по щеке и упала на одежду. Сам Михаил, судя по всему, не обратил на неё внимания, но оно и понятно. Ирина Григорьевна испытала такую гордость за него, как если бы сама была причастна к его успехам. Но ведь так и было! Так что она могла по праву гордиться и собой.

Цесаревич протянул руку раскрытой ладонью вверх, Михаил сразу догадался, что от него требуется и протянул чашку так, чтобы её было удобно взять за ручку.

– Благодарю, Михаил Арсеньевич, – кивнул Александр. – Вы же не против, если я выпью Ваш кофе? Очень уж любопытно, не поменялся ли вкус. Не беспокойтесь, Михаил Арсеньевич, Вам принесут другой.

С куда большим удовольствием он бы сейчас выпил обычной студёной воды.

– Ваше Императорское Высочество, я совсем не против, но…

Ирина Григорьевна мученически глянула на свою всё ещё полную чашку и прикусила губу, чтобы не поморщиться. Ну почему именно кофе – любимый напиток будущего императора? Чем ему чай не угодил⁈

– Но? – Александр выгнул бровь.

– Давайте всё же я попробую. Вдруг что-то пошло не так?

Цесаревич хмыкнул и сделал глоток.

– Недурно, весьма недурно. Свежесваренный, правда, вкуснее. Подогревать остывший кофе – кощунство. – Он повернул голову к гостье. – Ирина Григорьевна, ещё чашечку?

– Н-нет, Ваше Императорское Высочество, благодарю! Мне достаточно!

Михаил с сочувствием на неё посмотрел, но помочь он ей всё равно ничем не смог бы.

– Ирина Григорьевна, – продолжил Александр, – я слышал, что Вас наука интересует. Здесь дальше на этаже личная библиотека моей матери, там есть редкие книги, некоторых даже в столице не сыщешь. Не желаете заглянуть? Феофан Ильич Вас с радостью туда проводит.

Глаза колдуньи вспыхнули ярчайшим янтарём, но тут же потухли – не оставлять же Михаила наедине с сильнейшим – она не стала бы добавлять «с одним из», не сомневалась, что цесаревич и есть «самый» – колдуном. И ладно бы только колдуном, но ведь ещё и императорским наследником. Но соблазн был так велик… Императрица Софья славилась своей любовью к наукам, включая и магические. И не было сомнений, что в её запасах можно найти редчайшие работы.

– Ваше Императорское Высочество… – начала было Ирина Григорьевна, но поймала на себе взгляд подопечного. Михаил улыбнулся ей ободряюще, мол, не волнуйтесь, всё со мной будет в порядке. – Я с удовольствием принимаю Ваше предложение!

Феофан Ильич мгновенно появился в кабинете, словно подслушивал и точно знал, что делать.

– Можете не торопиться, Ирина Григорьевна, – цесаревич поднялся, и Михаил последовал его примеру, – у нас с Михаилом Арсеньевичем будет долгий разговор. Если Вам что-нибудь понадобится, скажите кому-нибудь из слуг, и Вам обязательно это доставят.

Без Ирины Григорьевны рядом Михаил почувствовал себя неуверенно. Кто он, а кто прямо перед ним! И всё же цесаревич смотрел на него, простого смертного, без роду и племени, весьма заинтересованно. На мгновение Михаил совершенно позабыл о том, что и сам не так уж прост, да и не всякий удостаивается личной встречи со столь важной особой.

«Не стоит меня так бояться», – усмехнулся Александр. – «Только если ты никому не рассказал о том, что можешь общаться со мной мысленно…»

«Я никому ничего не рассказывал!» – Михаил вмиг пришёл в себя. Ему и в голову бы никогда не пришло признаться в том, что он слышит голоса. Не говоря уже о невидимом для всех цесаревиче.

«Рад это слышать», – улыбнулся Александр, всем своим видом он показывал, что нисколько не сомневался в том, что Михаил и словом не обмолвился о том, что происходило на Хитровке, о том, что никому не было положено знать.

– Мы можем без помех говорить вслух, – продолжил цесаревич. – Нас никто не подслушает, можете быть уверены, Михаил Арсеньевич.

– Но почему…

– Почему я обращаюсь к Вам сейчас на «Вы», а там на «ты»? – опередил его Александр и получил утвердительный кивок. – Честно говоря, – хмыкнул он, – я и сам не знаю. Так уж получилось. Я настолько удивился, что Вы не только меня смогли увидеть, но ещё и услышали, и ответили… Уж не знаю, но оно само как-то вырвалось. Вы знаете, до сих пор я так общаться мог только с одним человеком, но его, к сожалению, уже нет в живых.

Михаил не стал допытываться, кого он имел в виду. Но, если не ошибся – он заметил затаившуюся тоску в глазах цесаревича. Такая же тоска пряталась и в нём самом, пусть родную мать он видел лишь единожды, да и то во сне.

– А Её Императорское Высочество? – Михаил предположил, что и у неё наверняка имелись такие же способности, как у брата. В конце концов, у них одни и те же родители.

– Елизавета? – На губах Александра появилась немного грустная улыбка. – Нет, к сожалению, я остался такой один. Или… – Улыбка из печальной превратилась в хитрую. – Или я такой не один?

– Я не знаю, Ваше Императорское Высочество. – Михаилу скрывать было нечего, да и посмел бы ли он? Человек перед ним запросто мог забраться в его голову, и кто знает, на что ещё он был способен. – Со мной раньше такого не было, только с Вами я могу общаться вот так. – Он ткнул указательным пальцем себе в висок.

– Попробуйте заговорить со мной в мыслях.

«Вот так?» – Михаилу не потребовалось прилагать никаких усилий, он всего лишь заговорил с цесаревичем так, как сделал бы это при помощи губ, однако они нисколько не дрогнули.

«Да, всё правильно. Любопытно…»

«Почему так происходит?» – Михаил решился задать вопрос, волновавший его сейчас больше остальных.

«Хотел бы и я знать…»

Михаилу показалось, что цесаревич что-то предполагает, но делиться соображениями тот определённо не спешил. Что ж, придётся до поры до времени отложить этот вопрос.

– Разберёмся с этим позднее, Михаил Арсеньевич, – прервал его мысли Александр, – а пока у меня к Вам дело. Вы же не думаете, что я только по доброте душевной предлагаю Вам тренироваться в моём личном тренировочном зале?

Михаил действительно так не думал, но скорее потому, что вообще не понимал, что именно от него нужно цесаревичу.

– Ваше Императорское Высочество, – обозначил он то, что готов его слушать внимательно.

Александр прикрыл глаза, чуть склонил голову набок и снова их открыл:

– Как думаете, почему я провёл бои на Хитровской площади?

– Что? – Вопрос застал Михаила врасплох. – Наверное… Народ потешить? – Он вспомнил, как Пётр Алексеевич вместе с другими князьями обсуждали что-то очень важное в Большом доме. Далёкий от политики, Михаил слабо себе представлял, о чём могла идти речь. – Показать… силу?

– И это тоже, – подтвердил цесаревич. – Да, Михаил Арсеньевич, я хотел, чтобы те, кто должен, увидели, на что способны колдуны, поддерживающие меня. А заодно я хотел понаблюдать и за ними со стороны. Кто бы мог подумать, что я, помимо всего прочего, встречу Вас, человека, способного меня видеть, когда я скрываюсь. И слышать меня, когда я молчу. Но этого оказалось мало… Вы ещё и огненный колдун. Кто бы знал… – Александр замолчал и улыбнулся каким-то своим мыслям, но Михаила в них посвящать не стал. – В любом случае, Михаил Арсеньевич, мне нужна Ваша помощь.

– Моя? Но чем я могу Вам помочь?

– Буду с Вами честен, Михаил Арсеньевич, – Александр помрачнел, – моё положение императорского наследника не настолько прочно, как многие считают. Я бы сказал, – он слегка поджал губы, – оно довольно шатко. У меня слишком много врагов, Михаил Арсеньевич, слишком мало. Иметь поддержку трёх княжеских родов теперь недостаточно. Однако, если за моей спиной ещё будет стоять огненный колдун… – Цесаревич чуть подался вперёд. – Могущественный, сильный огненный колдун, Михаил Арсеньевич. И Вы таким обязательно станете. Вы согласитесь стать на мою сторону? Вы поддержите меня, когда потребуется?

Здесь, сидя в гостиной Воробьёвского дворца, один на один с будущим императором, никто не осмелился бы сказать «нет». Но Михаил и не смог бы ему отказать.

– Конечно, Ваше Императорское Высочество! Я готов!

Он всегда восхищался цесаревичем и никогда не предполагал, что когда-нибудь тому понадобится его помощь. Да ещё в чём!

– Рад это слышать, – улыбка Александра потеплела. – Давайте тогда обсудим Ваши тренировки. Приступим к ним завтра.

– Приступим? – удивился Михаил.

– Я буду лично Вас тренировать. Считаю, что сильным можно стать только тогда, когда сражаешься с тем, кто сильнее тебя. К тому же я пока хочу сохранить Вашу огненную особенность в тайне. Те, кто уже о ней знают, – Цесаревич выразительно на него посмотрел, показывая, что ему известны все причастные, – обязаны держать язык за зубами. Государственная тайна.

– Я ручаюсь за них, Ваше Императорское Высочество! – Михаил не на шутку обеспокоился судьбой Арсения и Полины. И особенно его волновала ведунья – не хватало ещё, чтобы она поплатилась за свою доброту к нему.

– Вот и славно, – кивнул цесаревич. – Тогда я беру Вас к себе на службу. Вашим жалованьем займётся Феофан Ильич.

– Жалованьем? – моргнул Михаил. Он ни разу не вспомнил о деньгах.

– Разумеется. Вы же не думаете, что я позволю своему человеку голодать и носить обноски? Не беспокойтесь, Михаил Арсеньевич, Вас я точно не обижу. Но и Вы, – он придвинулся совсем близко, только стол по-прежнему служил преградой, Михаил, словно околдованный, не мог пошевелиться, – должны всегда оставаться мне преданным.

«Иначе слетит не одна голова».

«Я понял, Ваше Императорское Высочество. Я не подведу Вас».

«Нисколько не сомневаюсь».

Вскоре Михаил в сопровождении Феофана Ильича покинул гостиную, Александр же остался один. Уходить он не торопился и в задумчивости откинулся на стуле-троне, вытянул вперед руку и, растопырив пальцы, не мигая уставился на неё. Затем перевернул ладонь, и над ней воспарили три невидимых постороннему глазу шара: воздушный, водный и земляной. Александр медленно вращал рукой и наблюдал за танцем магий, уживавшимся в его теле. Шары, равные по размеру и силе вдруг задрожали, и начали становиться то больше, то меньше, но вновь сравняться у них никак не получалось. Сколько бы Александр ни пытался, вновь обрести равновесие не выходило – шары не поддавались. И в какой-то миг из каждого из трёх отделилась крошечная огненная частица. Объединившись, они превратились в постоянно меняющую очертания крупицу пламени.

Александр сжал ладонь, и шары мгновенно впитались в его кожу, последним поддался крошечный огонёк. Ужасно захотелось стукнуть кулаком по столу, но цесаревич сдержался – негоже будущему императору показывать собственную слабость даже наедине с самим собой. В конце концов, этот секрет с ним уже давно, так зачем злиться? Тем более что Михаил Морозов принял его предложение. Главное, чтобы он и вправду приложил все усилия, чтобы стать колдуном, превосходящим и Юсуповых, и Вяземских, и Кропоткиных. Ему самому Александр, разумеется, не озвучил столь высокие требования, но он был совершенно в нём уверен, хоть и не мог точно объяснить почему. Мама называла это чувство, эту слепую убеждённость в собственной правоте их семейным чутьём. Пока в нём Александр ещё ни разу не разочаровался, не собирался и сейчас.

На Михаила Морозова цесаревич делал основную ставку. Он должен, он обязан укрепить своё положение. Если недруги прознают, что он, идеальный будущий император, не может, как его предшественники, в равной степени владеть всеми тремя видами магии, случится переворот. А всё эта огненная частичка – она мешала уравновесить магии. Ни вода, ни воздух, ни земля не желали соседствовать с огнём, он не давал им раскрыться в полной мере, он их подавлял. И всё же Александр не мог от него избавиться, сколько бы ни пробовал. Что же до Елизаветы, то ей повезло – именно она унаследовала способность сохранять магии в полном равенстве. И никакого огня, иначе Александр мог бы общаться с ней мысленно, как это было с матерью.

На Хитровке он и заподозрил, что может иметь дело с тем, в ком тоже присутствует огонь. Но и подумать не мог, что Михаил зайдёт настолько далеко, что истребит в себе магию рода и позволит пламени полностью занять своё тело. С таким человеком рядом Александр точно сумеет не только упрочить своё положение, но и хорошенько устрашить врагов. Михаил станет мечом в его руках, огненным мечом.

В дверь постучали, и Александр, вынырнув из размышлений, негромко сказал:

– Войдите.

В гостиную впорхнула Елизавета, принеся с собой солнечную радость, спугнувшую тяжёлые думы.

– Саша! А что это за молодой человек с Феофаном Ильичом?

– Заинтересовалась? – усмехнулся Александр. – Это наш друг.

– Друг? – Елизавета выгнула бровь точно в такой же манере, что и её брат. – Это что-то новенькое!

– Ты даже не представляешь насколько.