Текст книги "Вспышки Золота (ЛП)"

Автор книги: Алисия Бак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Алисия Бак
Вспышки золота

Пролог

Я падала, пробиваясь сквозь настолько ослепительный золотой свет, что даже с закрытыми глазами веки озарялись, как экран кинотеатра. Локоть отрикошетил от сияния, отправив пронизывающую дрожь по руке, втянув мое тело в дикое вращение. Невозможно было сказать, падаю ли я или несусь вперед, как пуля в стволе пистолета. Я пиналась и крутилась, меня тошнило и колотило. Заботило ли меня это? Она пропала. Ее забрали. Мой мир, состоящий когда-то только из нас с мамой, рухнул, и я была готова сделать все что угодно, чтобы вернуть ее, даже повторить то пугающее заклинание, которое, как я видела, создал он, прежде чем исчез.

-

1

-

Я перевернула страницу журнала, оставленного Джо в нашем доме и покачала головой. Меня озадачило, почему коп с темпераментом питбуля интересовался кинозвездами. Мама пришла с кухни и ткнула меня в бок батончиком с мюсли.

– Это сбивает меня с толку. – Она ткнула страницы журнала батончиком, так что крошки упали мне на колени. Я глянула на нее, но она улыбнулась, показав на щеках ямочки, лукаво сведя брови. Я не могла устоять перед ней... и рассмеялась. Мамины белокурые кудри смешались с моими прямыми темно-русыми волосами, и ее бледное лицо прижалось к моей смуглой щеке, чтобы рассмотреть фотографии, а затем мы вместе рассмеялись над тем, что некоторые люди одержимы деталями жизни актеров.

Раздался резкий стук в дверь и вошел Джо, не дожидаясь ответа. Я напряглась. Мама почувствовала мое напряжение и нервно улыбнулась, прежде чем сорваться со стула, чтобы обнять Джо.

– Какой приятный сюрприз. Я не ждала тебя до вечера, – сказала она радостно, хотя и несколько настороженно.

– Я рано ушел с работы. Есть причины, по которым я должен был позвонить? – резко спросил он с намеком на подозрение.

Мама сутулилась. Казалось, она сжалась, уменьшившись от уверенного роста в пять и пять футов, просто до пяти.

– Я же сказала, что это хорошо, – ответила она тихо.

– А, ну хорошо. – Он расслабился, и из угрюмого превратился в буйно веселого. Мама вздохнула, а я сгорбилась, глубже утопая в мягком кресле.

– Джо, я хотела спросить тебя. Мы с Мэри обыскали всю студию и остальные комнаты, но не смогли найти ту картину, что я нарисовала… с девочкой, играющей в песке. Ты не знаешь, куда она подевалась? – Она оглядела гостиную так, будто картина могла внезапно появиться.

Джо скосил на нее глаза, а потом отрезал:

– Откуда мне знать?

– А вдруг. – Мама быстро отступила. – Я просто надеялась, что ты поможешь. Ты же знаешь, как я теряю вещи, но мне нужно найти ее в ближайшее время. Тот покупатель, о котором я говорила, хочет получить картину до конца недели.

Я стиснула зубы, огорчаясь, что вижу, как мама переходит от неосторожной радости к неуверенной настороженности, но это не было чем-то новым, когда дело доходило до мамы и ее парней.

– Я работаю весь день и не хочу тратить время, обыскивая весь этот беспорядок ради одной картины. – Джо сузил глаза, но мне подумалось, что его раздражение кажется поддельным. Я оглядела нашу опрятную гостиную с аккуратно сложенными холстами и фыркнула. Он стрельнул взглядом в мою сторону.

Мама опять отступила.

– Тебе не нужно помогать, если не хочешь. Я уверена, что мы с Мэри найдем ее. – Я крепко сжала журнал, изо всех сил стараясь сдержать яростные слова, готовые сорваться с языка.

Джо прищурено посмотрел на меня, но прежде чем он успел прокомментировать, что я смяла его любимый журнал, зазвонил телефон. Мама взяла его до того, как Джо успел добраться до трубки.

– Фиона Андервуд у телефона, – ответила она, нервно бросая взгляд на Джо. И Джо, и я наблюдали, как обеспокоенный мамин взгляд исчез. Она бросила быстрый взгляд на пол, а затем снова посмотрела на Джо, прежде чем слегка отвернуться. – Да. Это так? Понимаю. Нет, нет, спасибо, что позвонили. Я ценю это. До свидания. – Она медленно поставила телефон на подставку, но повернулась не сразу.

– Кто это был? – спросил Джо.

– Это был Артур Стиппенс. Покупатель, о котором я только что говорила.

Джо застыл, его взгляд стал воинственным.

– Где мои деньги, Джо? – мягко спросила она, ее взгляд был полон предательства.

У меня отвисла челюсть, но враждебность Джо не рассеялась. Его плечи распрямились.

– Я стараюсь сделать тебе одолжение, и вот как ты меня благодаришь?

Мама выглядела неуверенной. Я боялась, что она отступит, поэтому сказала:

– Тогда почему ты не рассказал маме о том, что сделал, когда она спросила, где ее картина?

Он посмотрел на меня, прежде чем обернуться к маме широко улыбаясь.

– Я хотел удивить тебя сегодня вечером, но хорошо, я просто отдам тебе сейчас деньги. – Он вытащил бумажник и передал около четырехсот долларов.

Несколько мгновений мама смотрела на деньги в руке, прежде чем подняла глаза. Она бросила взгляд на мое напряженное лицо и, должно быть, увидела там что-то, что качнуло ее.

– Где все остальное? – твердо спросила она.

– Это все. – Джо улыбнулся, но его голос был жестким. Я ждала, отступит ли мама, но она не опустила глаза.

– Артур сказал, что заплатил тысячу долларов, так что отдай мне остальное.

– Ты не могла получить тысячу за это, и ты это знаешь, – прорычал он.

– Ты прав. Я не собиралась получать тысячу. Мэри вела переговоры на тысячу двести. – Она говорила тихо, но твердо. – Это наши деньги. Дай мне шестьсот долларов, а потом, думаю, тебе лучше уйти.

Вена на шее Джо сердито задергалась, когда он сжал кулаки. Я сидела уже на краю кресла, готовясь броситься вперед, если он сделает какой-либо агрессивный жест по отношению к маме. Его кулаки разжались, а губы сложились в дерзкую улыбку.

– Нет, не думаю, что смогу. – Он сложил руки и прислонился к стене. – Ты делаешь из мухи слона. Я просто помог тебе.

– Я не разрешала тебе продавать мою картину, к тому же ты не собирался рассказать мне об этом или отдать мне деньги. Ты не тот человек, за которого я тебя принимала. Пожалуйста, уходи.

– Мне не нужно было твое разрешение. Мы пара. Пары делятся вещами.

– Пожалуйста, уходи, сейчас же. – Ее голос колебался, но подбородок не дрожал.

Джо сделал шаг вперед, и мама начала дрожать. Я бросила журнал и поднялась с кресла, чтобы встать рядом с ней. Джо выпрямился, но я все равно была на три дюйма выше его пяти и семи.

Он с вызовом посмотрел на меня, прежде чем приблизиться к маминой незащищенной стороне. Он скрутил пальцами гладкую прядь ее светлых волос.

– Или что, ты позвонишь в полицию? Не думаю, что кто-нибудь приедет. Я полицейский. Мои друзья – копы. Как ты думаешь, что произойдет, если ты позвонишь в участок? – Он накрутил прядь на палец.

Я хотела выбить из него воздух и шагнуть вперед, но мама коснулась моей руки.

Джо насмешливо посмотрел на меня, прежде чем продолжил:

– Мой друг Бенни ответит на звонок. Я рассказывал ему о тебе. Он согласен с тем, что семейные проблемы должны не выходить за рамки семьи. Он дернул волосы и вырвал их. Она издала всхлип, и я увидела новый страх в ее глазах.

Я сорвалась. Не просто так я десять лет занималась карате. Зрение сузилось, пока комната не исчезла, и все, что я видела, были пуговицы рубашки Джо. Все, о чем я могла думать, так это о желании ударить его так сильно, чтобы его накаченное тело бросило вызов гравитации и отлетело. Вспышка золотого кружева вспыхнула у меня перед глазами. Затем в мозгу раздался щелчок, когда образы немного сдвинулись, как-то изменились. Я ударила его в живот, и Джо отлетел. Он врезался в стену в восьми футах от меня.

Мы с мамой ошеломлённо уставились на него. Я слышала об экстремальных ситуациях, дающих людям необычную силу. Мой удар отбросил его почти на всю длину комнаты. Это напомнило мне боевики, где при съемках использовались канаты, чтобы оторвать каскадера от земли и сделать удар героя более впечатляющим.

Золотой свет перед глазами был не совсем новым. Золото всегда появлялось на краю моего видения, когда я косо смотрела на вещи, но я никогда не чувствовала этого щелчка раньше, этого сдвига. Мы с мамой стояли в ступоре. Я посмотрела на свою руку и поняла, что она не способна на такую силу.

Несмотря на силу удара, Джо поднялся на ноги быстрее, чем я ожидала. В конце концов, он был полицейским. Полагаю, он привык к тому, что его вырубали. Он бульдозером пронесся по комнате прямо ко мне. Я увернулась в сторону и опрокинула его собственным импульсом.

Нервы жужжали от адреналина и страха. Я не знала, стоит ли мне ударить его, пока он был внизу, или схватить маму и убежать. Затем Джо вскочил на ноги, в его глазах пылала ненависть.

– Ты заплатишь за это, – огрызнулся он.

Сердце екнуло в груди. Я внимательно следила за ним, за дальнейшими его действиями. Он сделал выпад левой, и я блокировала его еще до того, как успела подумать о том, что же я делаю. Золото полыхало в голове паутиной линий. Затем что-то внутри сдвинулось, и я ударила. Воздух вышел из Джо, и он пролетел по всей длине комнаты. Он врезался в стену и сполз по стене на пол, тяжело дыша. Я осмелилась взглянуть на маму и увидела, как она сжалась в углу, закрывая рот руками. В ее глазах стоял испуг и она пискнула. Я повернулась, чтобы увидеть, как Джо встает на ноги с направленным на меня пистолетом.

– Мне следует пристрелить тебя прямо сейчас. Если бы не... – Он замолчал и внезапно стал выглядеть испуганным прежде, чем решил перевести все в шутку. – Не пытайся больше повторить это, девочка, и не лезь в мои дела. – Он оттолкнулся от стены. Однако демонстрация беспечности была разрушена, вздрагиванием от боли. – Мне нужно выпить. Я вернусь позже. – Он остановился у двери, чтобы захватить еще одну картину мамы. – Не делай глупостей, или я обещаю, что узнаю об этом.

Мама бросилась ко мне, как только дверь закрылась, и я впервые заметила, что она сжимала тяжелый пресс-папье в руке.

– Тебе больно? – спросила она.

– Нет, я в порядке. – Слезы покатились по ее лицу. Мы некоторое время цеплялись друг друга от шока. Она плакала, пока я дрожала. Странность того, что я сделала, беспокоила меня, поэтому я сосредоточилась на своем гневе.

На мамином пути, на протяжении всей моей жизни встречалось много паршивых парней, но никто никогда не пытался навредить нам физически. После того как ее слезы высохли, мы молча сидели на полу, глядя на рекламу на задней части обложки журнала Джо, предлагающую недвижимость в Тусоне штата Аризона.

– Сколько осталось месяцев до окончания аренды квартиры? – внезапно спросила мама. Меня не удивило, что она потеряла представление о том, как долго мы жили в нашей квартире в Портленде. Дни, недели, годы не имели для нее никакого значения, поэтому я следила за всеми нашими расходами.

– Мы продляем аренду каждый месяц.

– Хорошо. Думаю, нам нужно уехать. Я знаю, что не все полицейские в Портленде друзья Джо, но я не хочу рисковать.

Я неохотно киваю. Я жаждала увидеть, как Джо окажется на дне, но никто из нас не знал, какую поддержку ему оказывают в полицейском участке.

– Я позвоню менеджеру и уведомлю его, – сказала я.

– Меня не волнует потеря денег за остаток месяца. Нам нужно уехать сейчас же. – Она оглянулась, будто не зная, с чего начать.

– Найди в телефонной книге контакты грузчиков, пока я звоню, чтобы приостановить расчет коммунальных услуг, – сказала я.

Мама наняла людей, чтобы они помогли собрать вещи и перевезли нас. Она предложила доплатить им, чтобы они прибыли через час, и мы бросились упаковывать одежду и туалетные принадлежности, рассчитанные на несколько дней, чтобы быстро собрать коробки к тому времени, когда приедут мужчины.

– Куда мы отправимся? – спросила я, закрывая в гостиной коробку с нашим скрабом.

Мама схватила журнал «Пипл» с журнального столика, когда грузчики подняли его.

– Сюда. – Она ткнула пальцем в картинку с солнцем в рекламе.

– Ладно. Я лучше позвоню по номеру и посмотрю, смогут ли они найти что-нибудь, пока мы едем. – И следующий час я провела, пытаясь разобраться в условиях проживания в солнечной Аризоне.

* * *

Через два дня дверь крошечного, красно-розового кирпичного дома захлопнулась за мной, когда я закинула рюкзак на плечи и направилась в школу. Солнце вставало, рассеивая легкий холод ночи. Утреннее тепло поразило меня, и снова удивило, как мало я знала об Аризоне. Кактусы были популярным дворовым ландшафтом у домов, мимо которых я проходила. Я нашла только несколько растений, которые выглядели знакомо.

Странный куст с крошечными, оранжевыми, яйцевидными фруктами привлек мое внимание, поэтому я сорвала один, чтобы изучить его. Он имел гладкую кожицу и был размером с помидор.

– Их называют кумкватами, – раздался голос позади меня. Я подпрыгнула, потеряв опору, но быстро восстановила равновесие. Голос принадлежал загорелому парню с темно-каштановыми волосами, который выглядел примерно моего возраста. Он носил спортивные брюки и куртку, которые почти соответствовали синеве его глаз. Он был красив и приветливо улыбался. Мысль о Джо пронеслась в моей голове.

– Спасибо. – Я развернулась, чтобы быстро направиться к школе.

– Погоди.

Что-то окутало меня, как прохладное синее, шерстяное покрывало. Оно охватило мой разум, застопорив мысли, и распространилась по телу холодом. Ноги остановились сами по себе.

– Прости, я не хотел тебя так напугать. Я просто увидел, как ты смотрела на кумкват, и подумал, что ты не знаешь, что это. На самом деле довольно странно, что они еще остались на кусте в этом сезоне.

Он догнал меня, и я снова смогла двигаться, засыпанная чужеродными обрывками причудливых мыслей. Я помотала головой, чтобы развеять странные чувства.

Он кивнул в сторону плода, который я до сих пор держала.

– Его не нужно чистить или что-нибудь в этом роде. Просто можно откусить. Кумкваты хороши, хотя они немного кисловатые. Мне интересно твое мнение, так что скажи, когда попробуешь. Кстати, меня зовут Келсон. А тебя?

– Мэри Маргарет. – Полная версия моего имени сорвалась с губ, будто его призвали. Я хмуро посмотрела на тротуар и попыталась бороться с совершенно нехарактерным желанием рассказать этому симпатичному парню все о себе. Мне не могло не понравиться его имя. Оно было хорошее, намного лучше моего. Я никогда не понимала, почему мама, такая креативная и нетрадиционная во многих отношениях, влюбилась в такое скучное имя. Мы даже не были католиками.

– Мэри Маргарет. Я не знаю почему, но кажется, что тебе оно подходит.

Я чуть не фыркнула, но не хотела выглядеть слишком неженственно.

– Ты в школу идешь? – спросил он. Часть моего разума не могла не отметить, насколько очевидным был ответ на его вопрос. Он что думал, что я хожу с рюкзаком просто так, чтобы рассматривать кумкваты? Но большая, заполненная туманом часть мозга хотела произвести на него впечатление. Всякие глупые слова мелькали в моей голове. К счастью, прежде чем я смогла открыть рот и опозориться, он снова заговорил. – Пойдешь со мной оставшуюся часть пути?

Я боялась выпалить одну из бессмысленных мыслей, поэтому просто кивнула и сосредоточилась на том, чтобы переставлять ноги.

– Да ладно тебе, ты не кажешься мне застенчивой девушкой. Расскажи мне что-нибудь о себе. – Он увеличил темп, чтобы идти в ногу со мной.

Я прошерстила мысли, чтобы поговорить о чем-то нейтральном.

– Ты давно здесь живешь? – наконец, пробормотала я.

– Я-то? Думаю, что реальный вопрос должен звучать так: откуда ты, раз не знаешь, что такое кумкваты?

– Из Орегона.

– Правда? Как там?

– Мне нравилось. Там намного зеленее, чем здесь. – Я остановилась, поняв, что звучала по-детски.

– Было бы странно, если бы это было по-другому. Я прожил в пустыне всю свою жизнь. Единственная зелень здесь – кактусы, пустынные кустарники и пересаженные деревья. Должно быть, тебе тяжело от жары. Как давно ты здесь?

– Два дня.

– О, так это ты наконец-то поселилась в том уродливом розовом доме? Я видел фургон. Я живу на углу, в двух домах от тебя.

– Внутри не так уж плохо, – сказала я, чувствуя, что нужно защитить крошечный дом.

– Я рад. Я не могу долго на него смотреть... глаза болят.

– Он же не флуоресцентно-розовый, – ощетинилась я, сразу же почувствовав себя ужасно за грубость.

К моему удивлению Келсон засмеялся.

– Ничего себе. Я не знал, что уже так к нему привязалась. – Он насмешливо улыбнулся. – Я больше ничего не скажу о твоем доме.

Я покраснела и решила придержать язык. Я была склонна сначала говорить, а потом думать, и только потом понимала, что была резкой, бестактной или грубой. Позже я чувствовала себя ужасно, это было похоже на то, как вместо того чтобы бы покрасить дом, вы не поняв задания, снесли его.

Мы некоторое время молчали, и я была благодарна за это. С моими вспыхивающими эмоциями тишина была самой безопасной, но все равно было довольно неловко. Я вздохнула с облегчением, когда мы, наконец, добрались до школы.

– Было приятно познакомиться, Мэри Маргарет. Увидимся. – Что, вероятно, означало: «я увижу тебя, но не жди, что я поговорю с тобой».

– Да, увидимся. Спасибо за кумкваты, – сказала я, держа маленький фрукт, как идиотка.

– Точно. Скажешь потом, что ты о них думаешь. – Он помахал на прощание.

Я ругала себя за полную чушь. Что случилось со мной этим утром? Я и так никогда не была особо популярна. Даже если бы я была изгоем, у меня никогда не было столько проблем с общением.

Я зашла в администрацию, чтобы получить расписание, а затем направилась на первый урок – Химию. Я нашла класс как раз перед тем, как прозвенел звонок. Две девушки в дизайнерских нарядах разговаривали и смеялись в глубине класса. Несколько мальчиков открыто пускали по ним слюни. Галерка была моим любимым местом, поэтому я подошла к месту рядом с девушкой с идеально стилизованными светлыми волосами, одетой в обтягивающую синюю рубашку с v-образным вырезом и в черные брюки. Она посмотрела на меня. Я пожалела, что не выбрала тщательнее свой наряд. Моим джинсам было два года, а зеленая мятая рубашка и старая куртка висели на теле, как грязные тряпки.

– Это место занято. – Блондинка посмотрела на меня с высока, будто я ей противна.

– Прости. – Я натянуто улыбнулась, посмотрев ей в глаза.

Она отпрянула.

– Вау, Сьюз, взгляни на странные глаза этой девушки. – Остальные ученики в комнате повернулись, чтобы посмотреть. Я опустила взгляд и быстро отсела на несколько сидений подальше.

– Серьезно, они напоминают тигровые или типа того. Это пугает, и она десять футов высотой, – громко продолжала девушка.

Раздавшийся звонок заткнул блондинку, но я не поднимала глаза целый час, чтобы избежать взглядов любопытных одноклассников, пытающихся поглазеть на шоу уродца в моем лице. Через некоторое время я почувствовала, что на меня больше не смотрят и снова игнорируют. Я заметила, что никто не сел на «занятое» место. Я просто сидела и терпела, размышляя, почему я не отложила посещение школы.

После занятий я подошла к учителю и спросила, что мне нужно сделать, чтобы наверстать упущенное.

– Прости, – сказал он странно высоким голосом. – Я даже не заметил тебя. Тебе следовало бы напомнить о себе.

– Все в порядке. – Я привыкла к такому. Иногда мне казалось, что почти волшебно то, как моя гигантская, тигровая личность могла оставаться незамеченной.

Учитель дал мне задания, и я хмуро покинула класс.

Я была рада, когда, наконец, наступило время ланча. Английский тоже прошел не хорошо, и мои нервы были на пределе. Предательская часть меня злилась на маму за то, что она выбрала мразь в качестве парня, но большая часть меня знала, что это была не ее вина. Мне действительно не хотелось снова быть отвергнутой, поэтому я села за пустой стол в углу столовой.

Я окунулась в маленькую, но красиво украшенную вечеринку жалости, в комплекте с воображаемыми транспарантами, поэтому сначала не расслышала своего имени.

– Привет? Мэри Маргарет, ау, – произнес кто-то.

Я испуганно подняла глаза.

– Что? О… э… Келсон. Я задумалась.

– Да, понял. Так я могу сесть здесь или как?

– Конечно. – Я почувствовала смущение, но Келсон просто плюхнулся рядом, с шумом выпустив воздух изо рта. Свежая волна незнакомых, боготворящих мыслей атаковала мою голову.

– Сегодня было ужасно. Учителя, должно быть, сговорились задав вал домашней работы в один день. Думаю, хотят посмотреть, смогут ли они заставить нас пасть смертью храбрых.

Я нахмурилась от слов «пасть смертью храбрых». Это был забавный новый вариант сказать «разорваться»? А что насчет «вал»? Может, он был литератором.

Затем мои циничные мысли затуманились и рассеялись.

– Мне вот интересно, учителя сообщают друг другу, когда собираются проводить тесты, чтобы затем устроить их в один день, – сказала я. Вышло не так уж плохо. Мне даже удалось не тараторить, но я удивилась, что мне вообще было дело до того, что я сказала Келсону. Я не интересовалась парнями. Я могла непринужденно поболтать со случайными ребятами, но никогда не стремилась заинтересовать парня, каким бы симпатичным он ни был.

– Да уж, но не могу же я учиться сутки напролет, – сказал он.

– Хм, – сказала я, проясняя мысли. Келсон просто обыкновенный парень. Я могу справиться с этим. Раньше я никогда не позволяла никакому давлению влиять на мое поведение, но романтические чувства синих оттенков было трудно игнорировать.

– Порой мне хотелось бы быть волшебником, чтобы просто остановить время достаточно надолго, чтобы все успеть. Тебе бы такого не хотелось? – Он пристально посмотрел на меня.

Я начала улыбаться, как верный щенок, и поймав себя на этом, я просто вежливо улыбнулась. Я боролась против того, чтобы согласиться с ним, хотя закрученная какофония в моей голове очень этого хотела.

– Я рада, что нет такой штуки, как магия. В мире и так достаточно сложностей.

– Уверена? – Прилив романтических мыслей отступил, и я могла почти поклясться, что увидела расчетливый взгляд в его глазах.

– Кстати, я не видела тебя ни на одном уроке этим утром, – заметила я.

Он ухмыльнулся.

– Нет. Какие уроки у тебя были?

– Химия и Английский.

– Ну а меня была Физкультура, а затем Химия. Что у тебя днем?

Я проверила расписание.

– Американское правительство, затем Искусство.

– Отлично! У меня тоже Правительство. Мы можем пойти вместе.

Он продолжал пристально смотреть на меня, это одновременно волновало и нервировало меня. Мне нужно было отдохнуть от этой интенсивности, поэтому я сказала Келсону, что должна на минуту зайти в уборную и встречусь с ним на лестнице.

Хотелось расслабиться, но я застряла в самых необычных нагромождениях ощущений. Келсон был великолепен. Я чувствовала, что меня неотразимо тянет к нему, и это пугало. Я не из тех людей, которых можно было впечатлить красивыми внешними данными. На самом деле, я, насколько могла, не доверяла большинству людей. Что-то отвергало мои тщательно выстроенные барьеры, и мне это не нравилось.

Пока я обдумывала все эти мысли в уборной, я вспомнила про кумкват, все еще лежащий в рюкзаке. Скинув рюкзак, я вытащила его, вымыла в пожелтевшей раковине и посмотрела вверх в потрескавшееся зеркало, всматриваясь в себя. Я, должно быть, унаследовала волосы от отца. Ни у кого по маминой линии не было шоколадно-каштановых волос.

Когда я откусила кусочек кумквата, сок брызнул на угол зеркала. Кислый вкус опалил язык почти так же сильно, как лимон, но затем во рту распространилась сладость, оставив после себя приятное послевкусие.

Вкус напомнил мне о моих смешанных чувствах к Келсону. Он казался довольно милым, но рядом с ним меня не покидало неопределенное чувство, вроде послевкусия, и я не могла понять, нравится он мне или нет. Почему я так старалась найти что-то плохое в единственной приятной вещи, случившейся за сегодня? Я встряхнулась и пошла встречать его у лестницы. Увидев меня, он улыбнулся, и я упрекнула себя за то, что была так подозрительна ко всем мужчинам.

Мы пришли на урок Американское Правительство, и Келсон занял место сразу же за мной. Несмотря на театральные выпады учителя, мне было сложно сосредоточиться на уроке. Присутствие Келсона рядом со мной казалось ощутимым, будто легкое давление на мое тело со стороны.

Я была рада покинуть этот урок и отправиться на Искусство. Если Искусство не сможет заставить меня расслабиться, то ничто не сможет. Когда я вошла запах мокрой глины, скипидара и краски поразил меня. Я расслабилась. Никто со мной не разговаривал, но на занятии по Искусству мне было все равно. Я просто взяла в руки бумагу и начала рисовать то, что говорил учитель, потерявшись в деталях черепа, который стоял на столе передо мной.

Я была художницей, как и мама, но была уверена, что никто не вглядывался в свое искусство с такой стороны, как я в свое. Когда я углублялась в предмет, это было так, будто был еще один скрытый элемент, просто вне досягаемости. Когда я рисовала, то видела не только линии и тени, но и другую форму за гранью предмета. Это было больше, чем воображение. То было представление, которое было за пределами простого зрения, давление, подобное тому, какое я чувствовала, когда сидела рядом с Келсоном. Это было то, что я могла бы ухватить, если бы у меня был ключ к пониманию. Всякий раз, когда я рассматривала эту реальную форму, я чувствовала себя немного глупо, но было трудно отвергнуть оное, как мое воображение, когда я так часто видела золотые узоры.

Звонок прозвенел раньше, чем я ожидала, и я пожалела, что другие уроки не могут пролетать также быстро. Когда я переложила груды домашних заданий из шкафчика в потертый рюкзак, я заметила Келсона с группой парней в синих спортивных куртках. Девушки в коротких юбках и обтягивающих топиках липли к парням, будто те медом намазанные.

Я исподтишка разглядывала Келсона. Он казался таким раскованным и нормальным. Его куртка слегка отличалась от курток других парней, и мне стало интересно почему. У меня в голове промелькнуло дурацкое желание подойти к нему и поздороваться, но стоило отвести взгляд, как меня охватило сильное желание бежать от него подальше и снова почувствовать себя самой собой. Я быстро вышла из школы, готовая вернуться домой и посетовать на этот день маме. Пройдя примерно с квартал, я услышала, как меня кто-то догоняет сзади.

– Мэри Маргарет, подожди, – окликнул меня Келсон. Во мне разлилась теплота, почему-то заставив меня представить себе бело-голубую дымку. Она была приятной, но в ответ у меня свело желудок, и я медленно обернулась. В голове пронеслись амурные мысли.

– Привет. Как прошел твой первый день в школе?

– Хорошо. – Я сунула руки в карманы.

– Должно быть, тебе многое нужно наверстать.

– Да, но я не против. Все равно мне нечем особо заняться. За что ты получил свою спортивную куртку? – поинтересовалась я, стараясь увести от себя тему разговора.

Келсон замялся, и у меня сложилось забавное впечатление, что он пытался придумать ответ.

– За плавание, – наконец, сказал он.

– Круто. – Придумать дальнейшие вопросы оказалось непосильной задачей для моей головы, занятой голубыми глазами Келсона. Я попыталась собраться с мыслями. – Почему твоя куртка не такая, как у остальных парней в школе?

– Я получил ее не в этой школе. Вообще-то, я сам не так давно сюда переехал.

– О, и откуда ты? – спросила я, стараясь сосредоточиться.

– Айберло. – Он странно на меня посмотрел – с любопытством и ехидством, и так пристально, что я отвела взгляд. – Слышала о таком?

– Нет. Звучит очень необычно. В каком это штате? – Мне показалось, что это скорее иностранное название, но у Келсона не было ни намека на акцент.

– Это маленький городок в Митига… эм, то есть, в Мичигане. Никто о нем толком и не знает, кроме местных жителей.

Я отвела взгляд в сторону, обнаружив, что так думается намного легче. Я никогда не слышала о таком городе, и в Мичигане не было пустынь. Разве Келсон до этого не говорил, что он всю свою жизнь прожил в пустыне?

– Ты плаваешь? – спросил он вдруг. У меня ушла секунда, чтобы переключиться.

– Немного. Я была в команде в средней школе.

– Пожалуй, мы могли бы сходить как-нибудь поплавать. – Теперь его улыбка казалась почти голодной.

Я поежилась.

– Наверное. – Что-то в нем меня напрягало, но я никак не могла понять, что именно.

Мы дошли до моего дома и остановились напротив кактусового сада.

– Ну, тогда увидимся.

– Да, спасибо.

Провожая Келсона взглядом, я снова вспомнила о кисло-сладком послевкусии кумквата. Чувство неловкости осталось со мной и дома.

Мамы дома не было, а на холодильнике я нашла записку, напоминающую мне, что она будет к 17:30. Я совсем забыла, что она нашла работу. Я была рада, что ей удалось найти что-то так быстро, но работа в «Упаковочной компании Бернарда» казалась не лучшим выбором. Интересно, не одела ли она одну из своих длинных, вышитых бисером сорочек. Они были ее любимой одеждой, но если ей придется таскать коробки, они могут порваться. Я отложила свои расстроенные чувства в сторону и принялась за выполнение бессмысленной домашки по английскому.

В шесть часов мамы все еще не было дома. Приготовленный мною ужин успел остыть, и я уже собиралась набрать номер, что висел на холодильнике, когда она устало вошла домой.

– Ты в порядке?

– Да. – Она со стоном опустилась на кресло. – Нет. Я не думала, что это будет так тяжело. Я не чувствую рук, спина болит, а еще вот, смотри, – пробормотала она жалостливо, приподнимая подол вышитой бисером рубашки. Несколько ниточек были оторваны.

– Мам, мне очень жаль. Может, тебе не стоит завтра надевать рубашку с вышивкой?

– Не думаю, что у меня есть рубашки без вышивки, – бессильно созналась она. Похоже, усталость делала ее мелодраматичной.

– Можешь одолжить мою. Почему бы тебе не поесть, а затем пораньше лечь спать? – Я разогрела в микроволновке тарелку с запеканкой и принесла ее маме в гостиную.

– Итак, сегодня у тебя был первый день в новой школе. Как он прошел? – Она попыталась вложить побольше энтузиазма в свой вопрос.

– Я расскажу тебе о нем завтра, а сейчас просто ложись спать, хорошо? Я не хочу, чтобы ты валилась с ног от усталости на работе.

– Ладно, но только завтра ты непременно мне все расскажешь.

Я убрала остатки ужина, а затем свернулась калачиком в мягком кресле. Когда я взялась читать учебник по химии, глаза у меня уже слипались. Я даже не заметила, как книга выскользнула у меня из рук, и я провалилась в сон.

-

2

-

Когда я проснулась, на кофейном столике поверх домашки лежала дикая оранжевая роза с розовыми кончиками лепестков. Я удивилась, что мама так рано встала. Оставалось надеяться, что ее сегодняшний день на работе будет получше вчерашнего.

Я быстро оделась, забросила рюкзак на плечо и выскользнула за дверь. Мимо моего дома неторопливо проходил Келсон.

– Привет, – поздоровалась я.

– Как дела, Мэри Маргарет?