Текст книги "Дар Авирвэля"

Автор книги: Алина Акубекова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– Мне нужен целитель. Желательно, не новичок, – коротко констатировал Далий Мар, указывая на дрожащие руки. – У вас такой имеется?

– Конечно! Совсем недавно приехала одна женщина, явно из Эвклаза, и заявила о своих магических способностях. Живёт к югу от центра и принимает любых нуждающихся. Конечно, за небольшую плату.

– Деньги – не проблема. Но я не расслышал, как её зовут.

– Насколько я помню, её зовут Ивир. Фамилию она не говорила, да и зачем, раз у неё есть способности и желание помогать моим односельчанам! – мужчина улыбнулся и прищурился, пытаясь вычислить личность до боли знакомого чужака. – Простите… А мы с вами, случаем, не встречались? У вас очень знакомое лицо…

– Нам кажутся незнакомыми самые знакомые лица. Спасибо за направление. Всего доброго.

Они покинули здание, оставив главу деревни в некотором недоумении. Далий Мар однозначно испугался, что его тайна раскроется, потому натянул капюшон как можно сильнее, и его нос скрылся от любопытных глаз. Однако теперь ему приходилось ориентироваться по ногам Артура, что шёл немного впереди. Наконец, после нескольких пояснений точного направления, они дошли до нужного дома. Он выглядел опрятно, в отличие от большинства прочих, а краска, которая облицевала все доступные места, казалась совсем новой, почти скрыв за собой деревянные строки.

– Я чувствую то, чего не чувствовал очень давно… – Далий Мар приспустил капюшон и глянул на Артура с некой опаской. – Это настоящая магия.

Они прошли мимо цветного забора, поднялись по полой лестнице, тихо стуча ботинками, и остановились перед распахнутым входом. Его закрывала лишь тонкая вуаль, набитая рисунками неручной работы. В доме раздавались голоса. Сначала тихие, тоскливые. Но прошло несколько секунд, и из дальней комнаты послышались восторженные возгласы и радостный плач. И вот, в узком коридоре показалась счастливая девушка, жмущаяся к ничего не понимающему юноше. Он держался за голову, явно пытаясь осознать произошедшее, а подруга любовно целовала его виски, лоб и щёки, вторя слова долгожданной радости. За ними шла женщина, одетая в белое: в белый киртл с короткими голубыми рукавами, тесно прилегающий к бежевой коже, в изящные белые сапоги. Её туловище обвязывали белые ремешки, на одном из которых подрагивали при шаге небольшие кошели. Предплечья также закрывали белые наручи, а на голове посверкивала тонкая диадема, утверждающая высокое положение, о котором говорили и края одежды, облицованные тем же светлым металлом. Артур никогда не наблюдал столь монотонного стиля, особенно среди шаманов, знахарей и целителей. Он привык видеть их единение с природой, выраженное перьями, черепами и прочими прелестями. Но сейчас перед ним предстала привилегированная особа с изящной походкой и прямой спиной. Она поправила рыжеватые волосы, собранные в две длинные косы и опускающиеся до самых бёдер, и холодно спросила цель визита. Её слова мгновенно упразднили симпатию, которую начал питать юноша. Холодный золотистый взгляд, холодный махровый голос, холодные, точно шарнирные движения – всё это мигом расставило точки в их отношениях. Но, помимо холодности, в её глазах также засела глубокая тоска. Вероятно, именно из-за неё женщина напоминала ледяную статую.

Далий Мар коротко изложил свою проблему и показал бледные руки, всё ещё тёмные в нескольких местах. Упомянул точно такие же ноги, шею и прочие пострадавшие участки тела, которые не удалось восстановить полностью. Но не стал заикаться о своей личности и своём прошлом. Впрочем, холодная Ивир и не собиралась задавать касающиеся этого вопросы. Только согласно кивнула головой и указала на дальнюю комнату, попросив «пациента» пройти в неё. Артур же остался ждать в маленькой кухне, оборудованной согласно королевским стандартам.

Ему вспомнилась мама. Добрая нежная женщина, которая растила его в одиночестве, и сумела выстругать достойного человека (по личному мнению Артура, конечно). Он вспомнил, какую вкусную еду она готовила, как слушала его извечные размышления об иных мирах, не имея ни малейшего понятия касаемо их существования, и, что самое главное, вспомнил фотографию, повешенную в рамочку над маленьким обеденным столом. А от этой мысли, постепенно вспоминая мамины истории об отце, Артур медленно перешёл к вопросам, которые некогда интересовали Далия Мара. И чем больше юноша углублялся в них, тем больше вещей становились ясными. Пугающе ясными. Пугающими, ясными и логичными до такой степени, что даже циничная сторона Артура признала своё тотальное поражение. Однако, несмотря на все домыслы и доказательства, он всё же надеялся услышать отрицательный ответ. «Всяко лучше, чем неведение», – подумалось в итоге.

Колдун вернулся очень скоро. Его настроение изменилось в лучшую сторону, он больше не сжимал руки в кулаки, дабы прекратить тремор, и не прихрамывал на ногу, что тщетно пытался скрыть до прихода к врачевателю. И только после этого анализа Артур осознал: капюшон упал с лица!

– Предупреждая твоё удивление, – подхватил мысли юноши Далий Мар, – я сам решил показать ей своё обличье. К сожалению, она узнала меня, как только я вошёл в этот дом.

– Да, – в кухне объявилась сама Ивир. – От меня сложно скрыть свою сущность. К тому же, кого-кого, а великого Далия Мара я смогу узнать даже в толпе его множественных воплощений!

– Она оказалась моей последовательницей. Причём, достаточно эрудированной и продвинутой. Таких здесь ещё поискать надо, – колдун слабо улыбнулся, хоть и не пытался скрыть своего восхищения. – Её зовут Ивир Баенаш. Ты поймёшь, почему она не назвала свою фамилию, если углубишься в историю. А теперь оказывается, что их род, исключая прошлые заслуги, встал на колючую тропу поклонения далькайтару. Ах, да, точно. Забыл, что ты несведущ в этом. Далькайтар – это философия, больше сопряжённая с религией, как и всё здесь. Я создал её, – этот факт Далий Мар, нисколько не стесняясь, сказал с заметным самолюбием. – Но я думал, что она уже давно сгинула, ещё во времена моей былой жизни. Я рад, что ошибался на этот счёт. И рад, что сумел найти такого верного исповедника. Надеюсь, Ивир, что в будущем ты превзойдёшь всех, кроме меня.

– Благодарю, – она сделала книксен. – Я тоже надеюсь на это. Но, не обижайтесь, я собираюсь превзойти и вас в том числе. Я хочу оставить свой след в истории!

Эти слова жестоко ранили сердце Далия Мара. Он переменился в эмоциях, изо всех сил стараясь не хмурить брови и не убить эту самоуверенную женщину на месте. Вместо этого он улыбнулся – хищно, уверенно и язвительно, так что обе стороны двуликого лица покрылись морщинами. Кивнул, глядя на Ивир настоящим драконьим взглядом, и кое-как успокоил бурлящую злобу непомерного эго.

– Увидим…

– Прошу, не злитесь на меня, тёмный господин. Я отношусь к новому поколению – более умному и талантливому. Вы же понимаете, что смена ролей неизбежна. Я есть надежда магии будущего, а вы, если позволите, пережиток прошлого, – после этого оскорбления глаза Далия Мара сделались несколько безумными, так что Артура невольно пробрала дрожь. – Вы внесли огромный вклад в развитие магии – никто не сумеет оспорить это, – но нужно двигаться дальше. Опираясь на ваши работы, на вашу «Плейе́си майди́тар»[7], я могу создать нечто новое.

– Ты очень амбициозна, Ивир Баенаш. Но не дай этим амбициям затмить твой разум. Оскорбляя меня, называя меня «пережитком прошлого», ты лишь приближаешь ужасный рок, который настигает каждого, кто посмел нагрубить мне!

– Я и не ожидала от такого гордого мага чего-то иного. Но, смею заверить, что не собиралась грубить вам, тёмный господин. Я лишь указала на неизменную истину. Может ли далёкий предок, чей прах давно стал землёй, править современным государством лучше своих потомков? – Далий Мар натужно сжал кулаки. Его взгляд становился всё мрачнее и страшнее. – Оспаривать первенство предков ничуть не легче, чем утверждать первенство потомков. Эта дилемма бессмысленна. Я не стану обижаться, если маги будущих лет назовут меня, как я назвала вас, тёмный господин. Мы обязаны смириться с течением жизни, которое нельзя остановить даже вашими всеобъемлющими силами.

Тёмный маг недовольно причмокнул и тяжело вздохнул, несогласный с поражением. На бледном лице проступила улыбка, голосящая о начале второго раунда, а горящие глаза врезались об лёд янтарных соколиных глаз. Женщина резко дёрнулась и отступила на шаг, но всё ещё не желала вступать в словесную битву со своим неизменным кумиром. Поправила волосы, мысленно смахнула страх, успевший врезаться в грудь, и тоже вынудила себя на улыбку.

– Поздравляю. Ты вторая, кто проникла в суть моей книги. Время и правда осталось неподвластно мне…

– Вы не правы, тёмный господин. Вы не правы хотя бы потому, что стоите сейчас перед нами – живой и относительно здоровый. Вы прожили более четырёх тысяч лет! Что-что, а это и есть победа над самим временем!

Артур, наблюдающий за беседой двух способных магов, решил вмешаться в диалог. Отрешённость от обсуждений доставляла ему лютый дискомфорт, а заглушить его могло лишь приглашение в разговор, коего сейчас не состоялось. Потому, глянув одним глазом в окно, на зеленеющую деревенскую улочку, он захотел прояснить одну деталь.

– Раз уж вы знаете Далия Мара, то, может, приютите нас на пару дней? Уже надоело гулять по глуши в поисках кусочков цивилизации. К тому же, он обещал научить меня вашему языку. Как он там называется?..

– Эвассир. Да, я обещал начать обучение.

– Не хотите ли вы сказать, что… этот сульрин останется здесь после завершения праздника?..

– Я рассчитываю на это.

– Но ведь он умрёт!

– Вот и убедимся.

На какой-то миг юноша почувствовал себя подопытной крысой. Но в данном случае, его не смущало даже это.

– Хорошо, – Ивир Баенаш расслабленно вздохнула. – Я согласна. Но, если вы не против, я бы посоветовала оставаться в доме. Все восемь стран уже осведомлены о вашем побеге и готовы принять даже самые радикальные меры. Непростые времена настали…

Далий Мар согласно кивнул и попросил Артура удалиться. Непродолжительные возражения не увенчались успехом и вскоре юноша, позвав Мерлина, ушёл из кухни в гостиную, путь в которую гостеприимно указала Ивир Баенаш. Артур не знал, о чём собрались разговаривать «ходячие загадки», но подозревал, что это как-то связано с упомянутым побегом. «Даже странно, – подумал он, – что всё это давит на меня… Я хотел очутиться в такой ситуации, сколько себя помню. А теперь хочется немного покоя. До чего же странна наша жизнь…» Он тихо ахнул и, решив отвлечься от копящихся мыслей, принялся играть с любимым псом. Потом, когда сил на прыжки и рывки не осталось, они улеглись на мягкий диванчик, обёрнутый в натуральную шерсть, что превосходила по мягкости даже овечью, и медленно погрузились в дремоту.

Сны больше не снились. Только скудные обрывки, вылетающие из головы при пробуждении, оставляли какой-то скомканный отпечаток. Отец?.. Мама?.. Людской мир?.. Может, Ника?.. Всё смешалось в кучу. Ни одной светлой мысли не поселилось в сознании после пробуждения – такого же медленного, как и погружение в сон. Лишь льдины, лишённые эмоциональной нагрузки, всё продолжали откалываться от единой земли, унося вместе с собой последнюю надежду на разгадку этих видений. Один только тёплый комочек, лежащий прямо под боком, сохранял приятный отпечаток на сновидениях. Он тихо сопел, не боясь разбудить чуткого хозяина, и видел куда более насыщенные картинки, что дарили ему покой и безмятежность. И эти необходимые ощущения он, будучи самым заботливым псом на свете, передавал своему страдающему двуногому другу. Посему улыбка, появляющаяся на лице Артура при каждом ощущении родного тепла, была их общей: искренней, светлой, бодрящей. Больше никто не мог подарить тепло, сравнимое с тёплой трёхцветной шкуркой нечистокровного бигля. Лишь его собачья доброта и преданность грели мальчика в самые тяжёлые времена…

– Просыпайся, уже вечер, – над ухом послышался знакомый хриплый голос. – Ты сам хотел учить эвассир. Вставай.

Артур нехотя поднялся и раскрыл усталые глаза. Кряхнул спросонья, желая вновь окунуться в Мерлиново тепло, но согласился с утверждением Далия Мара. Пришлось перебороть потребность в приятном отдыхе и сосредоточиться на словах мужчины, что так усердно отлынивал от нормальных объяснений и примеров. «Пусть его считают выдающимся магом, но в обучении детей он полнейший профан», – подумал Артур, пытаясь докопаться до правильного произношения тех или иных букв. Весь этот язык, на удивление юноши, оказался весьма твёрдым, почти лишённым мягких и неполных звуков. А буквы, вопреки всем ожиданиям, чётко проглядывались даже сквозь корявый прописной стиль колдуна. Язык, в целом, оказался не таким уж сложным, и уже через пару часов Артур помнил написание и звучание пяти букв и нескольких местоимений! Для него – человека, незаинтересованного в изучении иных языков, это имело просто колоссальное значение. А повторяя раз за разом одно и то же, Артуру всё больше казалось, что он всё выучил. Однако это было ложью.

– Дело вот в чём, – пояснил Далий Мар, когда юноша поделился своими чувствами. – Сейчас твой разум находится под властью сил, непостижимых даже для меня. Это может быть и магия, и точная наука, и сбой в природе вещей, но факт остаётся прежним: ты воспринимаешь речь на том же уровне, что и мы, и наш язык кажется тебе родным. Однако стоит Авирвэлю закончиться, и вся твоя память вернётся к твоему истинно родному языку, а наша речь станет такой, какая есть на деле. И ты, наконец, услышишь подлинный эвассир, во всей его красоте и непостижимости разнообразия. Как-никак, этот язык – плод совмещения семи древних языков.

Артур кивал, как бы отмечая, что запомнил сказанные слова, и вместе с тем пытался сохранить в памяти образ букв, написанных кривоватым почерком на листе своеобразной бумаги, явно сделанной вручную. Когда же Далий Мар завершил свой затяжной рассказ о том, каким образом умнейшие из старейших создавали эвассир, Артур невольно зевнул… Его тут же поразила мысль, что древнее зло может воспринять этот жест несколько неверно, но, к счастью, вскоре обнаружил несостоятельность этой идеи. Культура эльринов не подразумевала зевок признаком неуважения к собеседнику. Более того, после этого момента Далий Мар вновь заговорил про обожаемый язык, полностью игнорируя мнимую увлечённость, охватившую Артура. Мужчина без конца рассуждал о тех или иных буквах, словах, конструкциях и так далее, явно желая заинтересовать подопечного, но тот думал лишь о том, сколько всего ему предстоит выучить, прежде чем он сумеет выживать в этом обществе без видимых трудностей.

Ивир Баенаш, словно предрекая урчание в животах гостей, успела заняться готовкой скромного ужина. Пока мясо, овощи и зелень варились и жарились на огне, шедшем из некоего подобия плиты, по небольшому дому разносились самые потрясающие ароматы, способные затмить запахи лучших людских ресторанов. Юноша и его пёс вслушивались в них, даже внюхивались, неспособные противиться наипрекраснейшему из естественных желаний, и непроизвольно представляли ужин с мамой, не обременённый никакими странностями вроде тех, что происходят наяву прямо сейчас. Но, вынырнув из фантазий, они оба ничуть не огорчились: когда хозяйка дома принесла готовые блюда и те прикоснулись к языкам искушённых Артура и Мерлина, они почувствовали то наслаждение, какое чувствовали лишь от маминой стряпни. Мясо – сладковато-острое; жареные овощи – сладкие, горькие, солёные; специи и зелень – ничуть не похожие на человеческие. А всё вместе представляло собой нечто божественное, нечто, способное затмить любой перекус теми потрясающими зелёными ягодами! Да что уж там: только фирменный соус, который добавляла в рацион мама, мог сравниться с этим недосягаемым уровнем кулинарии и вкуса самих продуктов!

К несчастью, Ивир Баенаш приготовила не королевский стол, и очень скоро всё ещё голодный Артур обнаружил себя перед пустыми тарелками и Далием Маром, что медленно доедал густой суп, осыпанный жёсткими, но очень питательными каплевидными листочками. Лицо мага, в отличие от восхищённой улыбки Артура, не выдавало в нём ни капли того наслаждения, что питал сам мальчик. Более того, в старых глазах постоянно проскакивала искра, громко голосящая о несовершенности, посредственности незаманчивого ужина. Вероятно, он не упомянул об этом лишь из уважения к верной последовательнице, которая поглощала пищу с каменным лицом.

– Большое спасибо за ужин! – резко поблагодарил Артур, желая создать приятную атмосферу. – Я не думал, что вы умеете так вкусно готовить, но мне очень понравилось!

– Артур… – тихо призвал Далий Мар, искоса глядя на глупого мальчика. – Невежливо заикаться о кулинарных пристрастиях и способностях исповедников далькайтара. Это не та вещь, которой нужно гордиться.

Юноша покорно кивнул и спрятал своё удивление за смущением. Он облокотился о стол, немного нагнулся к женщине и искренне поинтересовался:

– А почему вы решили примкнуть к этой философии?

Ради ответа на этот вопрос Ивир Баенаш отложила трезубцевую вилку и мельком глянула на вздохнувшего негодованием кумира. Прошлась взглядом по псу, лежащему сбоку стола и грызущему сырую кость, и остановилась на Артуре, что так беззаботно поинтересовался не вполне уместной историей. Но женщина всё же нашла в себе силы ответить на поставленный вопрос, предрекая вероятный гнев, который может обрушить на неё Далий Мар.

– Это было давно… Конечно, по сравнению с вашей вечностью, тёмный господин, мои тридцать с лишним лет – ничто, но для вашего спутника это может быть чем-то большим. Но это не важно. Во времена своей юности, ещё до поступления в лицей, я познакомилась с будущей королевой Эвклаза – Её Благостью Алкатой. Она была… потрясающа. Имела нежные черты лица, сладкий голос, добрые зелёные глаза… Иногда её называли Бегущей Рекой, ибо помню, как сейчас, что её волосы отдавали синевой и могли стлаться по всей комнате…

– Как у Рапунцель? – мягко перебил Артур, всё больше увлекаясь внезапным рассказом Ивир Баенаш.

– Я не знаю, кто это. Но могу сравнить её волосы с волосами Нидды: они такие же мягкие и невероятно длинные. И, насколько помню, они были такими всегда. Но волосы играют здесь далеко не первую роль, так что прошу не отвлекать меня от повествования. Единственная причина, по которой я взялась за этот рассказ по воле ребёнка – ты сопровождаешь тёмного господина, мальчик. Итак, я прервалась на Алкате. Не поймите меня неправильно, тёмный господин, но я не питаю столько любви и верности ни к кому, кроме как к ней. С момента нашего знакомства и вплоть до окончания лицея мы были вместе. Мы пережили много невзгод, много радостей… но больше всего наша жизнь насытилась несправедливостью, которая царила вокруг. Видите ли, Алката никогда не рвалась к трону. Но этот мерзавец Ренхет выбрал её в качестве своей супруги, чему она, страшась позора, просто не могла противиться. Поэтому ей пришлось согласиться. Наши отношения почти полностью прекратились, о чём я жалею каждый день, и из времени пропало всякое движение. Всё вокруг… словно остановилось. Мои руки опустились, а нежелание жить подобным образом всё больше тяготило рассудок. Тогда я, руководствуясь младой глупостью, решила выступить против Ренхета, ставшего новым королём. Я наивно полагала, что это что-то изменит. Но всё, что это изменило – моё отношение к жизни. Он заточил меня в темнице. В темнице, тёмный господин! За то, что я выказала своё недовольство в связи со случившимся! Это происшествие потрясло меня до глубины души. А долгие месяцы без общения с Алкатой, которая сохраняла во мне добрый настрой, отозвались первыми признаками злости. Я… решила податься в магию. Не примите это близко, тёмный господин, но магия губит всё, к чему прикасается. Мы с вами – отличный пример её пагубного влияния. И я знала о её свойствах ещё тогда, будучи юной и несмышлёной.

– Вы так и не ответили на мой вопрос… – Артур вновь перебил женщину. – Почему вы решили, что… как её там?.. В общем, эта философия – хороший вариант для смысла жизни?

– Далькайтар – не просто философия. Это культ. Это религия, если хочешь, – в словах Ивир Баенаш чётко читалось: «Перебьёшь ещё раз – и тебя будет ждать смерть». – И я близка к тому, чтобы ответить на твой вопрос, – она взяла небольшой перерыв и сделала пару глотков из стакана с красно-белым ка́миром. – Несмотря на глупое желание, я прекрасно знала, что не имею врождённых способностей к магии. Пока мои трёхлетние сверстники вовсю баловались ливитирующими камнями и птицами, я пыталась поднять в воздух хоть одну песчинку. Но за два десятка лет так ничего и не вышло, и я окончательно потеряла интерес. Однако в случае с Алкатой у меня не было права пасовать. Эта мысль так подстегнула меня, что я почти смогла заколдовать яблоко! Но…

– Даже близкие отказались верить в твои возможности? – быстро подхватил Далий Мар, сидящий до этого в некоторой задумчивости. Артур заметил в его глазах проблеск понимания и чистой грусти, быстро исчезнувший из виду.

– Да, вы правы, тёмный господин. Мои родители, моя сестра и мои друзья отказались принимать то, что магия может пробудиться в аррине даже после двадцати лет. Поэтому я начала изучать книги, связанные с магией, и очень скоро наткнулась на вашу «Плейеси майдитар». Я не могу выразить словами, какой отпечаток оставили на мне ваши записи… Ваш вклад в магическое знание превосходит любые иные работы даже спустя четыре тысячи лет!

– Естественно. Я же первый, кто додумался записывать все исследования и наблюдения.

– Ваша книга подарила мне надежду. Я никогда не забуду первые строки этого произведения: «Магия – свет, магия – тьма, магия вокруг и магия внутри любого существа». Именно это предложение подарило мне веру в собственные силы. Именно благодаря вашей работе во мне открылось второе дыхание, и я сумела выучить несколько полезных заклинаний. Отвечая на вопрос вашего спутника, я решила отплатить вам за вашу щедрость самым наибольшим добром: стать верной последовательницей и действовать в связи с вашими устоями. Если бы не вы… я бы не имела всего того, что имею сейчас.

– А что стало с вашей подругой и принцем?

– Как я сказала, Ренхет стал королём. Он присвоил себе Алкату, полагая, что я не стану отбиваться, и всеми силами выставлял её на обозрение: она зачитывала законы, она правила балы, она вынуждала себя быть светской особой. Всё это ужасно давило на меня – и он знал об этом.

– Значит, вы с ним были знакомы ещё с детства? Я ничего не понимаю…

– Да, были. Так как и я, и Алката относимся к ургави, нам положено общаться с королевской семьёй и её свитой.

– А ургави – это…

– Сословие, стоящее ниже монархов лишь на одну ступень.

– А что стало с Алкатой? Она умерла?

Ивир Баенаш отказалась отвечать на этот вопрос. Её глаза стихийно направились вверх и застыли на небольшой квадратной картине, изображавшей прекрасную голубую реку, текущую меж заснеженных холмов. Просидев в тишине добрых пять минут и насладившись воцарившимся спокойствием, она всё же заставила себя вновь перевести взгляд на любопытного юношу. Он смотрел на неё всё с тем же интересом, который читался в каждой морщинке, в каждом блике и каждом слабом движении, бывшем на его лице. Тогда женщина улыбнулась, а её глаза остекленели от наступающих слёз.

– Ренхет сгубил меня и мою жизнь. Я сгубила его в отместку.

– Вы убили её?

– Нет! Я бы ни за что… – Ивир Баенаш отвернулась и сделала ещё несколько глотков слабого алкоголя. – Быть может… Наверное, это было предначертано… Думаю, так и было задумано… – она бубнила себе под нос, игнорируя присутствие гостей. По её мимике было легко догадаться, что мысли, сковавшие сознание, крайне далеки от приятных и безболезненных. – Ты прав, мальчик… Я убила её.

Артур жаждал узнать, как это случилось, но язык не поворачивался доставить этой бедной женщине ужасную боль, которая и без того разъела её сердце и принялась за душу. Она взяла одну из рыжих кос, погладила её, как любимого кота, сняла белую резинку и протянула её Далию Мару. Он призадумался, что бы это могло значить. Вгляделся в дар пристальнее, пытаясь различить то ли какие-то очертания, то ли энергию, но в итоге, вынудил себя признать «магическую беспомощность».

– Моих сил недостаточно. Что ты пытаешься показать мне?

– Ничего. Это самая обычная резинка. Но вместе с тем, это самая ценная вещь из тех, которые я имею. Возьмите её в качестве подарка от вашей покорной слуги.

Далий Мар понимающе ахнул и принял вещь, сразу же спрятав его во внутренний карман балахона.

– Быть может, вы завершите свой рассказ и объясните, чем закончилась история? Помимо того, что вы теперь правите Эвклазом, конечно.

– Да, если вы того желаете, тёмный господин, – Ивир Баенаш не хотела рассказывать эту болезненную часть истории, о чём явственно говорил весь её внешний вид – согбенный и мрачный. Но она вынудила себя продолжить, прерываясь через каждое слово на слёзную икоту. – Когда я выучила несколько несложных заклинаний и сумела подчинить себе лёд, я пришла в замок с самым гнусным и ожидаемым намерением. Но… – женщина прервалась, обожжённая очередной метафорической молнией. – Когда я сотворила заклинание… Когда я сделала это… Алката… Она выскочила прямо перед Ренхетом и закрыла его от моих шипов своим телом…

Теперь Артур понял, каким именно образом этот король разрушил жизнь Ивир Баенаш. Он сочувственно похлопал колдунью по оголённому плечу и произнёс слова утешения, нисколько не повлиявшие на её состояние.

– Думаю, вы знаете, что вышло в итоге. Как и было сказано, я правлю Эвклазом. Формально, конечно, это всё ещё Ренхет, но так думают лишь эвассари, склонные к самообману.

После этих слов кухня наполнилась молчанием, которое перебивал лишь треск костей в зубах Мерлина. За окном шастали местные, гуляли бродячие псы и пели вечерние песни птицы. То ли гул ветра, то ли свист пустоты, глядящий из прорех космоса, долетал до ушей под видом неслышимых шумов и вынуждал собравшихся тонуть в эгоистичных размышлениях. В попытке придать окружению больше жизни, Артур тихо стучал небольшой чайной ложечкой по кружке, в которой некогда остывал вкусный шантх. Ивир Баенаш медленно погрузилась в свои мысли, старательно расписывая их на подвернувшемся листке, но сидящий напротив юноша, сколько ни пытался, не сумел понять ни слова. Далий Мар тут же подхватил этот момент и сощурился, глядя на бестолкового ученика несколько надменным образом. Его подстёгивала мысль об обучении молодой крови, такой важной и способной в будущем.

– Артур, – медленно обратился колдун, боясь отпугнуть мальчика от грандиозного замысла. – Скажи-ка мне одну вещь: каково твоё отношение к магии?

– Я люблю магию. Всегда любил, – топорно ответил Артур, улыбаясь не удовлетворённому ответом Далию Мару. – Если магия в Эвасе – это какое-то неоднородное вещество, похожее, например, на тёмную материю, и имеющее при этом способность «жить» во всех, кто находится здесь, в этом мире, то я очень даже рад её существованию. Правда, мне никогда не хотелось становиться магом, если вы клоните к этому. А вот моя подруга – да, она бы с радостью приняла ваше предложение! – он быстро сцапал круглую конфету, лежащую в небольшой плошке, и так же быстро прожевал её, чтобы продолжить диалог. Однако, перепутав две похожие шоколадки, он случайно прожевал тягучую горькую начинку, от вкуса которой невольно скривилось лицо.

– Если тебе так нравится магия, почему бы не изучить её поближе? Клянусь, это самая потрясающая вещь, какую ты когда-либо ощущал!

– Нет, спасибо… – лицо всё ещё пребывало в состоянии аффекта, а в горле всполохнул пожар, поэтому слова слезали с уст крайне неохотно и медленно. – Боже, у вас такие противные конфеты делают… Ладно уж, бывает, – Артур выпил воду, заботливо поданную Ивир Баенаш, и очень скоро заметно расслабился. – Далий Мар, извините, пожалуйста, но я не хочу обучаться магии. Это… не моя страсть. Все эти книжки, кропотливый труд над заклинаниями и прочие трудности – не мой способ добиться успеха.

– Если ты собираешься остаться здесь – надо думать над будущим. Кем ты хочешь стать в этом сложном мире? И, что важнее, кем ты можешь стать?

– Я всегда хотел быть рыцарем или путешественником. Уметь обращаться с мечом, луком, уметь править лошадью… Вот, чего я хочу!

– А зарабатывать ты будешь своими невероятными историями? Твой план просто ужасен, Артур. Даже если в старых песнях писали про невероятные приключения, то реальность куда проще и зауряднее. Ты не выживешь на гроши, которые получишь со своего «промысла». И, в конечном счёте, тебя ждёт лишь разочарование и ушедшие возможности.

– Почему вы всегда так пессимистичны? Я имею в виду вас – взрослых. Что ни плюнь, всегда скажете слово поперёк и отрежете путь к воплощению мечты! – Артур возмущённо надулся и прислонился к спинке стула. – Почему вы не можете поверить в чудеса, живя в магическом мире?

– Причина как раз в том, что я слишком хорошо осведомлён о чудесах. И всё, что могу сказать: их не бывает. Или ты думаешь, что я стал колдуном, потому что мечтал об этом? И сумел изменить сам порядок вещей, потому что захотел? Ты очень сильно заблуждаешься, Артур…

– Но ваш опыт не обязательно должен стать моим собственным! К тому же, глядя на то, как вы несчастны, я бы не стал приводить в пример вашу жизнь.

– Я не несчастен… – Далий Мар опустил голову, и его взгляд резко помрачнел, тяготимый грузом былых дней. – У меня просто-напросто нелёгкое прошлое.

– А магия сумела привнести в это нелёгкое прошлое что-то хорошее?

– В какой-то степени, да.

– И что же, если не секрет? – Артур навострил уши и растопырил глаза, пристально внимая тому, что может сказать колдун. Однако сколько бы он не напрягал свой слух и зрение, ответа так и не последовало. – Вот видите. Ваше умение колдовать не дало никаких плодов. Я не знаю, что за истории случались в вашей жизни, но, судя по тому, что происходит сейчас, они полны отчаяния. А ваши глаза – пусть я и разбираюсь в людях не лучше Мерлина – полны боли и тоски. Складывая всё это, я хочу спросить: вы правда уверены в осмысленности вашей жизни? Вы правда верите, что ваши способности изменили и улучшили то, что происходит вокруг и в вас?

– Тёмный господин, если вы желаете, я могу заставить его молчать…

– В этом нет необходимости, – Далий Мар вздохнул и посмотрел на Артура несколько исподлобья. – Я не разрешаю тебе возвращаться к этому вопросу. Если ты ослушаешься, то уже никогда не сможешь спросить даже самую безобидную вещь.