Текст книги "Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 36 страниц)

V

Стоя в тени машины, Стивенс наблюдал, как коротышка повернул к ярко освещенному входу и вошел внутрь. Стивенс быстро последовал за ним. Запыхавшись, он подбежал к двери и заглянул через стекло внутрь.

Потом он отпрянул и снова прильнул к стеклу, пока не увидел, что происходит внутри. Индеец стоял у газетного киоска. Он стоял с газетой в руках спиной к Стивенсу, но в пол-оборота, и Стивенс смог на этом расстоянии легко прочесть ее название. И еще он заметил, что индейца интересовала статья о приезде Таннахилла.

Тезлакоданал сунул газету под мышку, слегка приподняв плечо, и двинулся через просторный холл к лифту. Он кивнул лифтеру, но прошел мимо лифта прямо в ярко освещенный коридор. Он постоял у одной из дверей примерно в середине коридора, вынул ключ, повозился несколько мгновений с замком и исчез за дверью. Оттуда он так и не вышел.

Стивенс осторожно двинулся вдоль здания. Он остановился перед окном, из которого лился мягкий свет через закрытые венецианские шторы. Окно было открыто, шторы лениво шевелились, повинуясь слабому раздувавшему их ветерку.

Это был единственный звук, который можно было слышать. За занавеской не мелькнула ни одна тень, значит, в комнате никого не было.

Подождав с полчаса, пока погасят свет, Стивенс засомневался, точно ли он рассчитал расстояние. Та ли это была квартира?

Он пошел обратно, останавливаясь перед каждым окном. Шторы были приоткрыты, поэтому он смог удостовериться в том, что комнаты, которые ему были видны, составляли часть той же квартиры, что и первая.

Стивенс отступил в тень зелени и подождал еще немного. Время шло медленно, и становилось прохладнее. Слева от него над деревьями появилась луна, лимонного цвета диск, который карабкался по небу все выше и выше. Ему стало жутковато от этого ночного бдения. Для адвоката это был довольно трудный способ зарабатывать деньги. Свет за шторой продолжал тускло гореть, будто нарочно не давал ему разглядеть, что же происходит в комнате. Он забеспокоился; потом разозлился на Тезлакоданала за то, что тот не ложился спать; потом он разозлился на себя за то, что думал: свет не выключен, значит человек не спит. Именно эта мысль заставила его действовать.

Он подошел к открытому окну и отвел в сторону штору. Он увидел диван, красноватый коврик, стул и открытую дверь. Через нее и пробивался свет от торшера, который стоял у письменного стола. Сразу за столом виднелись книжные полки, лампа и несколько глиняных статуэток.

Стивенс осторожно передвинулся к другому краю окна. Он отодвинул штору и заглянул внутрь. Там было довольно темно. Он увидел стулья и отраженный свет. Открытую дверь отсюда не было видно. Ни души.

Стивенс был очень осторожен, но уже не колебался. В одно мгновение он поднял раму настолько, чтобы пролезть через окно. Он залез на подоконник, поднял штору и проскользнул под ней прямо на диван, который стоял под окном. Потом он опустил штору, прислушался и бесшумно ступил на коврик. Пять широких шагов – и вот он уже пересек комнату и стал у двери.

Во второй комнате никого не было, дверь в нее была приоткрыта. И когда он стоял около нее, прислушиваясь, он услышал мерное дыхание спящего.

Стивенс постоял немного. Что ему нужно? Нужна информация. Но какую информацию он ожидал получить?

Он огляделся в нерешительности. Комната была меньше, чем казалась, когда он смотрел через окно, и все книги были в одном шкафу. Стивенс взглянул на них и уже было отвернулся, занятый мыслью об основной проблеме, как вдруг взгляд его упал на заголовок «Танекила Смелый». Это была тоненькая книжка, и он в мгновение ока сунул ее в карман. Теперь уже более внимательно он прочел названия других книг. В основном они были на испанском, которым он владел очень плохо. Но три книги на английском его очень заинтересовали. Взяв их, он вышел в гостиную и подошел к окну.

Оказавшись на улице, он понял, что поражен не тем, что ему удалось выбраться, а тем, что он решился войти.

Приехав домой, он убедился, что телефон починили, и связался с телефонной компанией. Но оказалось, что с Пили его еще не соединяли. Все же он решил дождаться звонка, надел пижаму и халат и уселся на диванчик в гостиной с книгами, которые украл. Все они были посвящены Большому дому или его обитателям, и он не припоминал, чтобы хоть одну из них видел раньше, даже в специальной секции Таннахиллов в публичной библиотеке Альмиранта.

Стивенс открыл первую книгу – «История Большого дома» – и взглянул на первую страницу: Первый выпуск. Тираж 53 экземпляра. Не для продажи. Январь, 1870.

Он перевернул страницу. Первый абзац начинался так:

«Уже тысячу лет или даже больше на высоком холме, выходящем к морю, стоит замечательный дом. Кто построил его, так и не известно».

Стивенс просмотрел страницу до конца, затем медленно перевернул еще несколько страниц, изредка читая какой-нибудь абзац и стараясь ухватить суть содержания. Написано было очень неплохо, в стиле исторических романов, которые ему приходилось читать. Воображение автора воскрешало детали несомненно одной из наименее известных эпох истории мира – Старого Мехико и Калифорнии с 900 года нашей эры и до прихода испанцев.

Запутанность сюжета показалась Стивенсу надуманной. Он достаточно хорошо знал историю майя и тольтеков и понимал, что приведенные детали были результатами раскопок и расшифровки несовершенной системы записи событий. Здесь были приведены имена священников-солдат, человека по имени Уксулакс, которого пронзили стрелами за вину, которую так и не назвали. Примерно тысячу лет назад этого несчастного воскресили из забвения, казнили и похоронили «на восточной стороне холма в сосновой роще, которую позднее срубили тольтеки» – все это в двух предложениях и непонятно зачем.

Когда пришли тольтеки, «выстроенные в две шеренги, обливаясь потом на жаре ранней осени», они сначала хотели разрушить Большой дом. Но как и у других отрядов, которые время от времени с трудом добирались до этих отдаленных мест, у них не было инструментов, чтобы разрушить мраморную постройку.

Священники-солдаты сделали еще одно открытие. Сам дом и все, что было в нем оставлено прежними обитателями, «которые спешно отступили под защиту села Пуэбло, располагавшееся дальше к северу», было лучше, чем все, что они имели когда-либо. Они успокоили свою совесть тем, что воздвигли деревянный храм на искусственном холме (так, чтобы он был выше дома) и после этого, когда Кукулакс, по всей видимости, был удовлетворен, они использовали дом в качестве резиденции для себя и своих женщин. Фавориткой командующих была…

Имя было тщательно зачеркнуто. Стивенс, озадаченный, уставился на зачеркнутое слово. Казалось, не было причин этого делать. Чернила были очень темные, и ни одной буквы нельзя было разобрать.

Стивенс пожал плечами и продолжал читать дальше. По мере того, как он углублялся в чтение, ему становилось все более интересно. Теперь детали создавали определенную картину и настроение. Кризис тольтекских завоевателей наступил в связи с тем, что проходил год за годом, а другой экспедиции так и не последовало. Священник, который был избран главой поселенцев, управлял уже десять лет, и поскольку оказалось, что он человек глупый и недалекий, то… (еще одно зачеркнутое место) решил, что он должен быть убит до того, как обнаружит «секрет Большого дома».

Взгляд Стивенса перешел к началу следующей страницы и остановился. Первое предложение не имело ничего общего с тем, о чем шла речь до этого. Он нахмурился, но вдруг понял, в чем дело. Страницы 11 и 12, на которых описывались подробности убийства и на которых, возможно, раскрывался «секрет» Большого дома, были вырваны.

В конце концов он отложил историю дома и взял биографию Таннахилла. Заголовок «Танекила Смелый» притягивал сам по себе. Первые главы описывали его жизнь слишком подробно. В них пространно рассказывалось о жизни капитана Танекилы с его рождения в северной Испании, его детстве, его путешествиях вдоль берега Африки, его сомнительных попытках разбогатеть и о его последнем путешествии в Америку, которое закончилось крушением флагмана, «Альмиранта», у берегов Калифорнии в суровый шторм в 1643 году, более трехсот лет назад.

Уже в полудреме Стивенс подумал об этой дате, стараясь сопоставить ее с датой смерти того Танекилы, который был похоронен на кладбище. Тот Танекила умер в 1770 году, если он правильно запомнил… Получилось, что он ошибся более, чем на сто лет, когда полагал, что он был первым из рода.

Он перевернул страницу. Следующая глава называлась «После шторма». До этого места Стивенс просматривал книгу так, как бы от нечего делать. А эту главу он прочел от начала до конца.

ПОСЛЕ ШТОРМА

К полудню мы все были на берегу, то есть все, кому удалось спастись, а Оф Эспанта, де Курги, Маржино и Керати так и не нашли, и у нас не было сомнений, что они утонули. Мне было жаль Маржино. Он не был отпетым негодяем, но трое остальных – угрюмые подонки, которые будут гнить в аду за то горе, которое они мне причинили. Чтобы не тревожить команду, мне придется прочесть молитву за упокой их души, но пока что я воткнул крест в песок, пробормотал несколько слов и заставил их приняться за дело.

Нам нельзя было терять время. Алонсо уже видел нескольких аборигенов, которые околачивались вокруг нас, и может оказаться, что они совсем не те глупые, безобидные существа, каких мы обычно встречали. Нам нужно было обязательно спасти свое оружие с тонущего «Альмиранта».

К двум часам Кахуньо заметил, что шторм начал ослабевать, и я послал его в двух лодках с двенадцатью другими матросами разгружать и расснащать корабль. Ветер стихал, и волны час за часом становились все меньше, и к вечеру на море был полный штиль. Этим же вечером у нас на берегу было две 37-миллиметровых пушки и мушкеты, поэтому я оставил мысль об аборигенах и уже следующим утром отослал небольшой отряд разведать у тех, кого они увидят, насчет еды.

Мы оказались почти на необитаемом острове. Повсюду виднелись низкие холмы, густо поросшие зеленью, потому что была зима и шли обильные дожди. Недалеко от лагеря было несколько болот. В густой растительности там было полно птиц, крики которых не смолкали в течение всего дня. Наши отряды, которые отправились на поиски пропитания, подстрелили трех оленей и собрали съедобные корни: «все это вместе с запасами корабля спасло нас от голодания. С первого же дня нам ни разу не угрожал голод. За всю свою жизнь я не видел такой богатой земли, которая еще вдобавок обладала таким ровным климатом. Время подтвердило это впечатление, сложившееся в первые недели. Эта земля – одна из самых плодородных, на которой можно выращивать что угодно круглый год.

На пятый день часовые притащили в лагерь индейца, маленького урода, который отлично говорил по-испански. Он явно был отпетым негодяем, и моим первым побуждением было послушать, что он должен был рассказать нам, и утопить. Но он оказался незаменимым переводчиком, и, кроме того, он принес нам хорошие вести. Он рассказал, что, как мы и подозревали, недалеко от нашего лагеря к северу находилась деревушка Пуэбло и что великий вождь, который жил в доме на холме, высказал пожелание, чтобы мы были его гостями, хотя, к сожалению, ему придется удалиться и он не сможет приветствовать нас лично. Эта новость была с энтузиазмом воспринята женщинами, которым приходилось очень нелегко под открытым небом, но признаюсь, что я отнесся к этому предложению с подозрением. Зачем это человеку, который по всем своим данным может быть вождем, приглашать к себе в дом отряд испанцев, когда он-то должен понимать, что доживает в этом доме последние дни с момента их прибытия?

Но это значения не имело. Ведь у нас было оружие, с помощью которого мы могли наказать любое предательство. И потом было вполне возможно, что так называемый великий вождь исчезал из дома, чтобы оценить, какую опасность мы для него представляем. Я намеревался убить его в тот момент, когда он решит, что вполне может рискнуть вернуться. Такой ум у аборигена мог стать источником опасностей для нового владельца, то есть меня, если оставить его в живых.

Взять дом оказалось проще, чем мы предполагали.

У нас было восемь пушек, и, расположив их за каменными ограждениями вокруг основания холма, мы взяли под прицел всю местность. Уже через неделю у нас были такие успехи, что, пожалуй, только хорошо вооруженные европейцы могли бы попробовать выбить нас с занятых позиций. Мы не встретили сопротивления. Вассалы таинственно исчезнувшего „великого вождя“ восприняли наше прибытие совершенно нормально и, казалось, ни один из них не посчитал странным, что я займу спальню бывшего владельца.

Проходили недели, и становилось ясно, что мы там обосновались надолго. Хорошо зная капитанов двух других моих кораблей и помня, как мы договаривались разделить добычу, я не сомневался, что они и не собирались меня искать, если им удалось избежать крушения. Поэтому было очевидно, что они держат курс на Мыс Рога и Испанию и что могут пройти годы, прежде чем какой-нибудь корабль бросит якорь у этого берега. Основываясь на этом предположении, я решил как-то нормализовать жизнь команды в деревне.

Я лично спустился в деревню и жителей – мужчин, женщин и молодых девушек – выстроили передо мной рядами. Это было нетрудным делом – выбрать тридцать привлекательных женщин, а затем казнить немедленно и похоронить их мужей. Из этих вдов (и нескольких незамужних девушек) каждый член команды отобрал себе женщину и женился на ней по христианскому обычаю и поселился в уже занятой хижине. Понятно, что какое-то время была проблема с ублюдками, которых эти женщины родили от аборигенов, но эту проблему я предоставил решать самим мужьям. Через месяц жизнь в деревне вошла в обычное русло.

В течение следующего года мои основные проблемы были связаны с возделыванием земли. Чтобы достичь максимальных результатов, я решил не использовать местных жителей, а вместо этого послал отряд за пленниками из дальних селений. О том, что надо делать, инструктировали жители нашего села, которое назвали Альмирант, они и работали в качестве надсмотрщиков. Казалось, они не понимали, что работа, которую заставляли выполнять пленников, выполнялась по моей воле, и это было моей заслугой, а не их. Иногда случались неприятности, но все же земля, возделанная к концу года, была как данью новой системе.

К концу второго года прежний владелец дома так и не появился, и я сделал вывод, что он правильно оценил ситуацию и что его решение уступить дом было в конечном счете продиктовано его желанием не допустить, чтобы дом разрушили. Мы не нашли никаких следов тольтекских храмов, которые, как гласила легенда, когда-то окружали дом. Должно быть, их разрушили, а все следы их присутствия были тщательно устранены. Но мне казалось, что сам дом представлял образец архитектуры майя. Стиль этот явно вырисовывался как во внешних очертаниях дома, так и в его внутренней планировке, хотя он несколько отличался от всего, что я видел до тех пор в Центральной Америке.

Но эти проблемы не волновали меня в то время. Они совсем ушли на задний план в течение шестого года, когда начались покушения на убийства. Нас спасло то, что мы достаточно быстро сообразили: все происходящее не было серией случайностей, а направленными попытками прежнего обитателя дома избавиться от перехватчиков. Нож, который Тезлакоданал всадил мне в спину, мог бы убить меня, если бы у него хватило силы прикончить меня сразу после этого. Стрела, которая пронзила Кахуньо, прошла на расстоянии волоса от его правого легкого, Алонсо не повезло. Его любовница, которую звали Жико Эйн, зарезала его. На женщин никто не нападал, из чего было ясно, какая судьба им уготована.

Жико и Тезлакоданал (индеец, который первым пришел в наш лагерь) исчезли одновременно. Два других индейца тоже сбежали, но одного из них мы поймали и казнили по подозрению в соучастии, хотя доказательств у нас и не было. Это были первые попытки убийств, и их я опишу во всех подробностях в одной из следующих глав, потому что они стали неотъемлемой частью того пути, который привел нас к открытию тайны Большого дома. Этот секрет, который…»

В этом месте половина страницы была оторвана. Она была разорвана поперек и потом вниз по внутреннему краю. Стивенс просмотрел книгу в надежде найти оторванную часть страницы. Но все, что он обнаружил, были семь Других изуродованных страниц. Быстро пробежав их глазами, он понял, что это происходило всякий раз, когда в тексте упоминался «секрет Большого дома».

Стивенс попытался найти другие причины этого вандализма. Ничего не обнаружив, он опять сосредоточился на главе, которую читал и где упоминалось имя Тезлакоданала. Было интересно узнать, что у него были предки. Ему казалось, что он все еще думает об этом, когда он, вздрогнув, проснулся.

VI

Слабый предутренний свет наполнил комнату. Он был такой неяркий, что Стивенс с трудом различил силуэты двух людей, которые стояли с ним рядом. Он всматривался в темноту с болезненной напряженностью человека, удивленного тем, что посреди ночи его вдруг посетили незваные гости.

Мужской голос произнес:

– Не двигаться, Стивенс!

Стивенс напрягся, услышав этот голос. В нем звучала неподдельная угроза. Стивенс сглотнул, и теперь, когда его глаза привыкли к неясному свету, он увидел в комнате по крайней мере с десяток людей.

Странно, но он почувствовал облегчение. Он подумал, что его сейчас убьют двое. Он не ожидал, что этим займется такое множество народу. Ему подумалось, что все это невозможно объяснить.

Он вдруг расслабился и понял: «Это те, кто бил хлыстом Мистру!»

Двое мужчин, которые стояли с ним рядом, отступили назад. Тот, который произнес первые слова, сказал:

– Стивенс, не делайте резких движений. У нас специальные ночные очки, мы все хорошо видим.

Затем последовала пауза и вопрос:

– Стивенс, кто вы?

Стивенс, который в этот момент пытался представить себе, что такое ночные очки, непроизвольно произнес:

– Кто я? Что вы имеете в виду?

Он хотел продолжить, но остановился. До него вдруг дошла необычность вопроса. К нему опять вернулось чувство страха. «Банда» не стала бы задавать этого вопроса. Они знали, кто он такой.

И тогда он спросил:

– А кто вы такие?

Какая-то женщина будто выдохнула в темноту:

– Я почти вижу, как работает его мозг. Думаю, он не при чем.

Человек, который, видимо, был главным в группе, проигнорировал это замечание. Он сказал:

– Стивенс, в настоящий момент нас не устраивает ваше вмешательство в это дело. Если вы действительно тот, кто вы есть на самом деле, то я вам серьезно советую ответить на наши вопросы. Если вы не тот, за кого себя выдаете, то вы, конечно, попытаетесь обмануть нас.

Стивенс слушал с предельным вниманием. Он чувствовал, как к нему опять возвращается ощущение нереальности. Он вдруг подумал о том, что как адвокат Таннахилла он может получить массу информации. Он сказал почти оживленно:

– Не знаю, к чему вы клоните, но валяйте, спрашивайте.

Где-то в глубине комнаты послышался тихий смех женщины, которая перед этим вмешалась в разговор:

– Он думает, что он что-то узнает.

Мужчина, казалось, был раздражен:

– Моя дорогая, мы ценим твою способность читать мысли, но прошу, воздержись от никому не нужных комментариев.

– Теперь он наивно всполошился, – сказала женщина, но послушно отступила. – Ладно, я молчу.

Последовало молчание, но для Стивенса оно было тяжелым: она читает мысли! Он ощутил себя стоящим на краю черной бездны. Ведь здесь могла идти речь о деньгах и разуме, а жестокость этих людей позволяла хлестать других и убивать без колебаний.

Он опять напрягся и представил вдруг, в каком он оказался положении. «Да ведь я же на суде», – подумал он.

И он не знал, какое против него выдвинуто обвинение.

Прежде, чем он успел что-то сказать, человек произнес:

– Стивенс, мы исследовали вашу жизнь. У нас вроде не вызывает сомнений тот факт, что существовал ребенок по имени Эллисон Стивенс, который родился тридцать один год назад в Северной Калифорнии. Мальчик под этим именем ходил в школу в маленьком городке, потом пошел в среднюю школу в Сан-Франциско, и, согласно нашим сведениям, он начал службу в Военно-Морском флоте в 1942 году.

Говоривший замолчал. Стивенс кивнул, переносясь мысленно в ушедшую реальность давно минувших событий – он представил себе город, в котором он провел детство; какой-то случай, произошедший в средней школе; день, когда он поднялся на корабль для прохождения действительной службы. Эти события были признанной реальностью. Он ждал. Молчание затянулось; и он понял, что они дают время женщине, которая читает мысли, проверить, что он думает. Это ошеломило его в какой-то степени и меняло характер этого интервью. Но он все же ничего не мог понять.

И вдруг в доли секунды он понял одну вещь, о которой он раньше не задумывался. Изумленный, он сказал вслух:

– Минутку. А кто, вы полагаете, я такой?

Ответила женщина:

– Я, честно говоря, не думаю, что имеет смысл это продолжать. Я вижу, что за этим ничего нет, удивление, прозвучавшее в его голосе было искренним.

Второй мужчина спросил:

– Тогда зачем он пробрался в квартиру Тезлы?

– Стивенс, ответьте на этот вопрос, и вы свободны! – это уже был первый говоривший.

Стивенс уже было открыл рот, чтобы рассказать, как он увидел Тезлу у здания Уолдорф Армз, но так и не заговорил. Он услышал, как женщина сказала:

– Сейчас он сердится. До него неожиданно дошло, что, видимо, у нас не зря столько решимости, чтобы войти сюда и допрашивать его, словно мы судьи.

Все рассмеялись. Когда смех затих, человек, задававший вопросы, все же спросил непререкаемым тоном:

– И тем не менее, что заставило его войти? Стивенс, не допускайте, чтобы ваше раздражение захлестнуло здравый смысл. Отвечайте!

Стивенс колебался. На него действовал серьезный тон этого человека, да и потом, почему бы не ответить? Если его ответ поможет ему избавиться от этих опасных людей, то лучше ответить. Он спокойно сказал:

– Я только что разговаривал с Таннахиллом, и он сказал, что Мистра Лэннет была секретарем его дяди. Так я понял, что она одна из вас, и поэтому, когда я увидел… – он заколебался, – как его зовут…

Женщина его прервала.

– Я чувствую, что он не договаривает. Он просто хотел найти Мистру. Я думаю, он влюблен в нее.

Они начали подниматься. Мужчина тихо произнес:

– Возьмите книги, которые он унес!

Дверь открылась. Послышалось шарканье ног выходящих, потом звуки заводимых машин. Гул моторов замер вдали.

Стивенс осмотрел дверь. Сначала Мистра открыла ее, теперь эти люди. Пора было сменить замок, хотя вопрос, откуда у них могли оказаться подходящие ключи, оставался открытым. Он пошел в одну из спален и в первый раз подумал о том, что женщина, которая читала мысли, упустила один очень важный момент.

Она не поняла, что он нашел путь к квартире Тезлы в ящике стола «Мексиканской торговой компании». Это было очень важное упущение с ее стороны, потому что у него осталось еще несколько других адресов, которые он мог теперь проверить завтра же с утра. Может быть, по одному из этих адресов жила Мистра.

Эта перспектива взволновала его, и с этим он уснул. Он думал: «Она красивая… она красивая… красивая…»

Уже в начале десятого на следующее утро он подходил к дому, который был указан в самом начале списка.

Дом оказался небольшим особняком, расположенным в стороне от дороги за высокой изгородью.

Маленький мальчишка, который пробегал мимо, бросил на ходу:

– О, это дом судьи Адамса.

Почти с равнодушием Стивенс подумал: «Но это странно. Судья Адамс не стал бы…» Он не мог решить, что судья Адамс стал бы, а чего не стал бы делать.

До одиннадцати часов он занимался проверкой десятка адресов, которые он записал. Это без исключения были адреса самых значительных людей в городе: судья Уильям Адамс, судья Олден Поттер, Джон Кэрвелл и Мартин Грант, собственники двух ежедневных газет, шефы трех строительных концернов, Мадлен Милрой, которая владела единственным частным банком в Альмиранте, две известных в свете женщины и известный торговец. И последним в списке, но далеко не последним по значению был Асвелл Дорди, владелец большого сталелитейного завода; высказывали предположение, что хотя он был и молодым человеком, но отошел от дел и поселился в Альмиранте из-за состояния здоровья.

Список был настолько внушительным, что у Стивенса возникло убеждение – он сунул руку в осиное гнездо. Его первое чувство, что он может изобличить членов организации, если они будут продолжать преследовать Таннахилла, уступило место тревожному ощущению, что город находится под жестким контролем. Он подъехал к зданию, где располагалось издательство одной из двух самых крупных газет, и провел более часа в его библиотеке, изучая фотографии самых известных жителей Альмиранта. Он не просил определенные фотографии и поэтому обнаружил снимки только семерых людей, которых узнал.

Он внимательно рассмотрел их лица, пытаясь решить, могли ли они – с помощью масок – изменить свою внешность и выглядеть, как члены банды, которых он видел. Он не был уверен. Ему придется лично увидеться с ними и услышать, как звучат их голоса. И даже тогда вряд ли он сможет быть уверенным. Голос, как уверял его как-то знакомый актер, можно легко изменить. Что касается внешности, то трудно что-либо решить, потому что люди похожи друг на друга, если относятся к одному типу.

Стивенс вышел из издательства, смутно представляя, что же он будет делать дальше. Было 24 декабря, день неудачный для расследований. Магазины будут открыты до девяти вечера, а большинство офисов уже опустели. Ему очень хотелось получить отпечатки пальцев Таннахилла, хотя как это можно сделать без помощи полиции, оставалось проблемой. Сразу после праздника он распорядится, чтобы мисс Чейнер начала разыскивать документы, которые подписал старший Таннахилл. Отпечатки пальцев, которые могли остаться на документе, вряд ли можно идентифицировать. И все же, это один из шагов, которые нужно предпринять.

Стивенс неохотно направился домой; в последний момент он решил проехать мимо здания Уолдорф Армз.

Приняв это важное решение, он подумал, что было бы вполне благоразумно припарковаться на расстоянии пяти-шести метров от входа и подождать в надежде, что кто-нибудь да появится. Он простоял там минут десять, когда дверца его машины резко открылась и, тяжело дыша, на сиденье рядом с ним опустилась Мистра Лэннет.

– Мне нужно, чтобы вы помогли мне попасть в мою квартиру, – сказала она. – Я боюсь проходить одна.