Текст книги "Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)

XX

Когда Стивенс поставил свою машину, он увидел, что машина Мистры уже была там. По крайней мере, ему показалось, что это так. На стоянке было еще несколько больших машин.

Он поднялся по лестнице вслед за Пили, заметив, что дом был ярко освещен. Они позвонили, и Жико Эйн открыла дверь. Без украшений она выглядела какой-то другой, пожалуй, даже изысканной. Она молча провела их в гостиную, где расположились одиннадцать человек – Стивенс сосчитал их. Он увидел судью Адамса, судью Портера, Кэрвелла и Гранта, Таннахилла и Мистру. Еще двое мужчин и три женщины были ему незнакомы.

Вперед вышел Таннахилл, на его лице играла слабая ироническая улыбка. Он не протянул руки Стивенсу.

– Вы – Стивенс? – спросил он так, будто не был в этом уверен.

Стивенс кивнул и повернулся лицом к присутствующим. Он с нетерпением ждал момента, когда сможет начать. Он специально рассчитал так, чтобы приехать раньше Хаулэнда (на сорок минут) с тем, чтобы получить возможность выдвинуть начальные обвинения, а потом, если удастся, заручиться поддержкой группы.

Он открыл кейс, вынул оттуда бумаги и еще раз огляделся. Его интересовало, кто же из женщин читает мысли, кто из них телепат. Но теперь его интересовало, какие мысли подвластны ей. Он сомневался, что она сумеет распутать паутину его планов, которые он задумал привести в действие. Какие-то из них были действительно очень важны, а другие – просто для того, чтобы отвлечь внимание. Он надеялся, что она поймет, что он хочет просто оказать давление на группу, что основная опасность исходит не от него.

Он начал несколько торжественно:

– Моей первостепенной задачей я считал служить мистеру Таннахиллу.

Краешком глаза он заметил, что это замечание вызвало мрачную усмешку на лице Таннахилла. Стивенс продолжал:

– С этой целью я подготовил аргументы, которые, как я полагаю, вы согласитесь, докажут общественности, что мистер Таннахилл не был виновен и, соответственно, не является виновным в том преступлении, в котором его обвинили.

Ему показалось, что Мистра, которая сидела в дальнем конце комнаты, смотрит на него так, будто хочет поймать его взгляд. Но он не сводил взгляд с мужчин, которые собрались недалеко от входа в комнату.

Он выдвинул свои обвинения против Пили – он говорил кратко и прямо.

И с каждым произнесенным словом он все больше уверялся в том, что его свидетельские показания прозвучат очень убедительно в зале суда, заполненном обывателями. Тайные визиты в Альмирант, связь с группой и выплаты огромных сумм денег за счет состояния Таннахилла многим людям без разрешения на то.

И, конечно, самым убедительным будет то, что, не дождавшись предварительного слушания по делу, Пили навсегда исчезнет. И его «побег» будет рассматриваться как признание вины.

По мере того, как Стивенс выкладывал свои аргументы, он несколько раз взглянул на Пили. Пили хмуро уставился в пол и дважды, как заметил Стивенс, заерзал в своем кресле.

То, о чем говорил Стивенс, не имело ничего общего с бессмертием, космическими кораблями или атомной войной. Это было вполне земное дело, в котором, прежде всего, стыковались факты, лежавшие на поверхности. («Ньютон Таннахилл был убит, потому что он обнаружил, что из его состояния исчезают огромные суммы денег.»). Стивенс также коснулся таких доказуемых фактов, как исчезновение доктора и сторожа. («Племянник был похоронен в могиле дяди. Почему? Потому что тело дяди, по всей вероятности, было страшно изуродовано, когда его убили.»). И причина убийства Джона Форда, согласно намеренно поверхностным рассуждениям Стивенса, тоже была очень простой («Это был лишь эпизод. Его убили, чтобы оказать давление на Артура Таннахилла с тем, чтобы заставить его подписать бумагу, разрешающую выплаты денег из его состояния.»). Дженкинз? («Он видел Пили в ту первую ночь, поэтому его и убили, чтобы он не рассказал никому, что Пили был в городе»).

И после этого Стивенс закончил свое обвинение так:

– В мою задачу не входило объяснить мотивы, руководствуясь которыми мистер Пили выплатил всем вовлеченным в круговерть событий огромные суммы денег, которые ему не принадлежали. Но сейчас, я полагаю, я могу подчеркнуть, что мы не можем недооценивать психологический аспект религий майя и ацтеков (мне всегда было трудно различить их), которые он исповедует. Мы имеем здесь дело с тем, что можно назвать верность культу… Леди и джентльмены, вот и все мои аргументы против Уолтера Пили.

В первый раз он посмотрел прямо на Мистру. Ее взгляд был холоден, но она, казалось, была вместе с тем озадачена. Стивенс натянуто улыбнулся, прошел к своему стулу у входной двери в холл и сел.

XXI

В комнате все оставалось по-прежнему. Никто, кроме него, не двинулся с места, если не считать, что некоторые изменили положение. Оба издателя записывали что-то в записные книжки. Таннахилл сидел на диване, наклонившись вперед. Он закрыл лицо руками и, казалось, смеялся. Судья Портер язвительно смотрел на Пили: гладкое лицо судьи – вежливая маска, выражение глаз – скрыто за темными очками.

– Итак, мистер Пили, – сказал он, – что вы хотите сказать в свое оправдание?

Сначала Пили молчал. Он сидел в большом кресле, глубоко задумавшись. Казалось, он колебался. Он взглянул на Стивенса и быстро отвел взгляд. Потом он посмотрел на дверь, ведущую в холл. Наконец, он вздохнул и уже в упор посмотрел на Стивенса.

– Так вот почему вы так метались, – заметил он.

И снова молчание. Он, казалось, понял, что все теперь смотрят на него, потому что громко засмеялся, вынул из кармана сигарету и нервно сунул ее в рот.

– Я бы хотел, чтобы вы еще раз объяснили, – сказал он, – каковы же мои мотивы в совершении этих убийств. Я хочу, чтобы вы сказали об этом прямо.

Он слушал, слегка наклонив голову, будто пытаясь услышать какой-то подтекст в том, что говорил Стивенс. Когда Стивенс опять рассказывал о письме, которое от Таннахилла потребовали подписать, адвокат еще раз засмеялся, на сей раз уже более жестко, более решительно. Он выглядел, как человек, который набирался мужества перед ужасом грозившей ему опасности.

– Вы идиот! – сказал он. – Вы же сами сказали, что у меня есть письмо Таннахилла с разрешением продолжать – вы поняли продолжать– выплаты этим людям. Из письма ясно, что Таннахиллу известны причины, по которым делаются эти выплаты.

– У вас есть с собой это письмо? – мягко спросил Стивенс.

Его интонация вызвала должный эффект. До этого момента Пили, наверное, думал, что это письмо – не очень уж веское доказательство. Теперь в его глазах мелькнул испуг. Глаза его округлились.

– Негодяй, вы были в моем офисе в Лос-Анджелесе.

– Я уверен, – сказал Стивенс спокойно, – вы понимаете, конечно, что любая попытка протащить идею о том, что такое письмо вообще когда-либо существовало, не будет достаточно убедительной для присутствующих.

Пили сел. Удивительно, но он, казалось, взял себя в руки. Он спокойно посмотрел на Стивенса.

Затем он перевел взгляд на остальных. Судья Портер потер глаза и, нахмурившись, обратился к Пили:

– Вы принимаете это очень близко к сердцу. Я так понимаю, что вы все-таки предвидите вероятность того, что будет более благоразумным, если вы выдержите этот удар. В конце концов, мы не можем допустить, чтобы на владельца этого дома падала тень. И потом, таким образом мы избавимся от этого связанного с вами странного страха, который овладел нами в последние несколько дней. Он взглянул на обоих владельцев газеты. – А что вы думаете, джентльмены?

Кэрвелл, длинный и сухопарый человек, который что-то шептал в этот момент Гранту, поднялся.

– В моем экстренном утреннем выпуске, – сказал он, – будет опубликована статья, полностью оправдывающая мистера Таннахилла. Семья Таннахиллов, – он произнес это нараспев, – в течение ряда поколений была основой Альмиранта. И моя газета с давними традициями и устойчивой репутацией в городе не позволит попирать семью, которая является символом американских и калифорнийских традиций. В нашем постоянно меняющемся мире, который почти разрушен выскочками без моральных устоев и людьми без принципов, мы должны все чаще обращаться к людям, которые пустили корни в этой земле, а не к безымянным бродягам. – Он помолчал. – А теперь, что касается обвинения в убийстве. – Он взглянул на Мистру. – Все это в высшей степени тривиально. Молодой человек не лишен здравого смысла, но у него абсолютно отсутствует воображение.

Мистра встала и кивком головы подозвала Стивенса. Он подошел, и они отошли в угол. Она тихо сказала:

– Это что, великое прозрение? Ты вроде бы сказал мне, что Пили это совсем не тот человек.

Стивенс сказал сердито:

– Где ваша чертова телепатка? Ты можешь ее привести? Я хочу с ней поговорить.

Мистра долгое мгновение смотрела на него. Не говоря больше ни слова, она быстро вышла из комнаты и вернулась в сопровождении девушки приятной внешности с проницательным взглядом. По крайней мере, она казалась девушкой, пока не подошла и пока Стивенс не увидел ее глаза, которые несмотря на искорку молодости, сверкнувшую в них, были спокойными и мудрыми.

Мистра сказала:

– Познакомься, это Тризель.

Тризель схватила руку Стивенса. Она задумалась.

– Я не могу предвидеть следующую кульминацию.

– Но вы знаете, что это случится?

– Это было очевидно уже в тот момент, когда он вошел. Просто так ему бы уйти не удалось.

Стивенс обеспокоенно спросил:

– Что еще вам известно?

– Я не обнаружила вашего человека. Вашего информатора… – Она заколебалась. – Я не понимаю, что я хочу этим сказать, потому что вижу только темноту. В любом случае, кто бы вам ни сказал, он ошибся. Такого человека нет.

Стивенс был краток:

– Давайте не будем начинать спорить сейчас. Ощущаете ли вы угрозу опасности?

– Нет, я не ощущаю, вот вроде только… – она замолчала.

– Ну?

– Смутно.

– От кого она исходит?

– Я не знаю! – Она закусила губу, будто от досады. – Мне жаль, но я даже не могу дать вам ниточку.

Стивенс бросил беспомощный взгляд на Мистру, которая покачала головой.

– Я только смутно догадываюсь, о чем вы говорите. Но у меня всегда возникает такое ощущение, когда Тризель разговаривает с кем-нибудь.

Стивенс молчал. Оказывается, Тризель может читать мысли гораздо лучше, чем он предполагал. Кто бы ни обманывал ее сейчас, он, вероятно, потратил годы, чтобы научиться так ловко скрывать свои мысли. Он опять повернулся к ней. Но она уже качала головой.

– Они все пытались делать это, – сказала она. – Они часами разговаривали со мной, пытаясь скрывать мысли то так, то этак. Иногда мне казалось, что им это удается, но я не могла быть уверена.

Стивенс кивнул.

– Даже сам факт, что им удалось это сделать, препятствовал, наверное, тому, чтобы вы могли узнать, появилась ли такая мысль. А кто конкретно вызывал у вас ощущение, что он скрывает…

Женщина вздохнула.

– Я вижу, что вы не поняли меня. Им всем это удавалось время от времени. Теперь я понимаю, что даже вам удалось скрыть очень важную информацию в ту ночь, когда мы были у вас.

В это время в дальнем конце комнаты Пили начал подниматься из кресла.

– Итак, джентльмены, насколько я понимаю, мне нужно исчезнуть и принять на себя всю тяжесть задачи – поиска убийцы. Я беру на себя эту роль.

Стивенс быстро вышел на середину комнаты:

– Присядьте, мистер Пили, – сказал он вежливо. – Мне еще кое-что нужно рассказать о вас.

Не дожидаясь ответа, он повернулся к присутствующим и изложил свои соображения по поводу того, почему Фрэнка Хаулэнда и Эллисона Стивенса выбрали одного за другим на эту роль местного поверенного в делах Таннахилла. И потом он закончил:

– И я беру на себя смелость предсказать, что выйдя отсюда для того, чтобы «исчезнуть», мистер Пили вскоре войдет сюда опять, но уже как мистер Хаулэнд.

Он замолчал и посмотрел вокруг. И опять он увидел, что присутствующие с нетерпением ждут, что будет дальше. Удивительно, но они все еще ничего не поняли.

Таннахилл язвительно смотрел на Пили.

– Опять за старые штучки, да?

Судья Портер сказал:

– Уолтер, ты просто неисправим. Я и сам хотел отколоть что-нибудь в этом роде. Но так и не смог все это устроить и рассчитать.

Стивенс сказал:

– Мистер Хаулэнд и я разработали небольшой план, согласно которому все присутствующие в этой комнате должны были быть арестованы за незаконное ношение оружия и соответственно должны были снять маски. В таком случае, они бы уже не были именитыми горожанами и спокойно исчезли бы на год или два, в зависимости от приговора.

Судья Портер покачал головой:

– Не очень-то разумный план. Я удивляюсь тебе, Уолтер.

Стивенс чувствовал, что сбит с толку. Нет, они потеряли остатки совести, эти люди, которые прожили так долго. Столкнувшись с предательством, они все же допускали, что кто-то из членов группы мог попытаться захватить Большой дом.

– Но к сожалению, – продолжал Стивенс, – план мистера Пили нарушало другое невероятное несчастье. Только представьте себе картину: он убил Джона Форда и написал записку Хаулэнду. Где-то его увидел Дженкинз, и ему пришлось не медлить с выстрелом. По крайней мере, он думал, что он все сделал быстро. Он использовал игольчатый луч, а его, я думаю, используют только в случаях крайней необходимости. И вот, вроде бы все тщательно подготовив, он совершил роковую ошибку.

Стивенс подошел к кульминационному моменту своей атаки, и он уже заметил, что Пили начал проявлять беспокойство. Он заметил это краешком глаза, потому что Пили стоял сбоку от него и чуть позади.

Пили сказал:

– Я ухожу отсюда. Это уже просто какая-то мелодрама.

– Перед тем, как вы уйдете, – сказал Стивенс, – снимите маску!

Когда он произносил эти слова, он вынул свой «намбу» и навел его на Пили. Это никак не обеспокоило остальных, потому что они не потянулись за оружием. Но слова его произвели глубокое впечатление. Несколько человек вскочили на ноги. Таннахилл резко воскликнул:

– Маску!

Стивенс подождал, пока водворится тишина, и потом мягко сказал.

– Снимите ее, мой друг. Вы же действовали с целью самообороны. И я хочу вас заверить, что вы уйдете отсюда, понравится это группе или нет. – Он помолчал, а потом закончил: – Пусть кто-нибудь ему поможет это сделать. Ведь существует какой-нибудь быстрый способ снять ее.

Вперед вышла Тризель. У нее в руках была бутылочка с прозрачной жидкостью.

– Вытяните руки! – сказала она.

Пили заколебался, потом пожал плечами и протянул ладони. Она вылила в них половину содержимого бутылочки. Он поднял руки к лицу, а затем опустил их.

Перед ними стоял Фрэнк Хаулэнд.

Лицо его исказилось, когда он проговорил:

– Ну ладно, мне придется действовать против вас осторожнее. Я убил Пили, потому что у меня не было другого выхода, но это не было убийством.

Стивенс нахмурился. Было не похоже, чтобы Хаулэнд понял, что происходит.

– Хаулэнд, – спросил он, – что вы знаете о деятельности, – и он обвел рукой комнату, – этих людей?

Хаулэнд, казалось, был удивлен.

– Но ведь ты рассказал мне об этом. Культ… Как только я начал заниматься этим делом. – Он неожиданно запнулся. – Неважно.

Стивенс взглянул на тех, кто был в комнате. Таннахилл с бесстрастным лицом уставился в пол. Судья Портер наблюдал за Хаулэндом, раздумывая о чем-то. Мистра и телепатка тихо разговаривали о чем-то друг с другом. Он понял, что они разделяют его точку зрения. Этот человек не представлял опасности.

И все же он не был удовлетворен.

– Хаулэнд, – спросил он, – каким образом вы раздобыли маску лица Пили?

В комнате послышались шорохи, все взглянули на Хаулэнда.

Тот колебался.

– Она пришла по почте, – ответил он. На лбу его выступил пот. – С ней пришла записка, в которой объяснялось, как ею пользоваться. Еще в ней было напоминание о том, что я умею имитировать голоса, и мне предлагалось воспользоваться этим. В противном случае автор записки угрожал сообщить полиции, где похоронено тело Пили.

– Ну а если бы вас поймали, как вы бы объяснили все это?

– Я должен был сказать, что охочусь за деньгами. Откровенно… – Хаулэнд пожал плечами. – Я не мог заставить себя сделать это. Но я должен был сказать правду, если бы на меня нажали.

– После того, что случилось сегодня, вы можете не скрываться? Так?

– Да.

Стивенс внимательно посмотрел на Хаулэнда. Он был разочарован. Он не сомневался в том, что Хаулэнд говорит правду. Но было трудно поверить в то, что Хаулэнд действительно попал в эту ловушку. Возможно ли было, что его обманным путем заставили поверить в то, что он совершил убийство. Если это было так, то до финала нужно было еще подождать.

Он прошел с Хаулэндом к входной двери:

– Я приду завтра повидаться, – сказал он. – Мы все это обсудим.

Хаулэнд кивнул. На лице его еще были следы напряжения.

– О Боже, – сказал он, – как я рад выбраться из этой комнаты. А что случилось с этими людьми?

Стивенс не стал отвечать на вопрос. Мысли его уже сконцентрировались на куда большей опасности. Напряженным голосом он спросил:

– Где ты оставил полицейский отряд?

Хаулэнд ответил:

– Ты что, думаешь, что я совсем идиот и стал вмешивать в это дело полицию?

– Что?!

Стивенс с усилием подавил свое недовольство. Он моментально представил себе, сколько времени понадобится, чтобы прислать к дому усиленный полицейский отряд, и понял, что будет уже поздно.

Он посмотрел Хаулэнду вслед, когда тот спускался по ступенькам, а потом быстро пересек террасу и вышел в первый внутренний дворик. Он тихонько свистнул и подождал немного.

Из тени вышла фигура человека и шепнула: «Риггз!» Потом она сунула клочок бумаги Стивенсу в руки и растаяла в темноте.

Стивенс поспешил обратно к входной двери. Когда он подошел к окну, он торопливо прочел записку, которую детектив дал ему. В ней говорилось: «Все готово».

Стивенс смял записку и сунул ее в карман, а потом вернулся в гостиную.

А на улице маленький человек надел маску Риггза и медленно двинулся к дверям внутреннего дворика.

XXII

Пока его не было, в комнате появилось еще несколько человек. Кто-то сидел, а кто-то стоял в этой комнате, отделанной дубовыми панелями и целым рядом застекленных створчатых дверей, которые растянулись во всю длину просторного внутреннего дворика. Все двери, кроме одной, были закрыты.

Стивенс насчитал в комнате двенадцать мужчин и шесть женщин, кроме себя. И все они смотрели на него.

Не обращая на них никакого внимания, он подошел к женщине, которая умела читать мысли. Она покачала головой и сказала:

– Какое-то время назад угроза, казалось, начала возрастать, а теперь опять исчезла. Теперь мне становится яснее, чего вы боитесь. Но я ничего подобного не чувствую.

Стивенс взглянул на Мистру.

– Сколько человек здесь, в Доме?

– Сорок.

– Кого нет? – Голос его напрягся. – Разве ты не говорила, что в городе сорок один?

– Я включала Пили, – просто ответила она.

– Вот в эту минуту они все здесь?

На этот вопрос ответила Тризель:

– Нет, Тезла вышел минут двадцать назад посмотреть, что делается вокруг.

И вопрос, и ответ прозвучали достаточно громко, чтобы все услышали их.

Наступила тишина. Внутреннее напряжение у Стивенса спало.

Вот они, восемнадцать бессмертных человек. Он с любопытством разглядывал их. Несмотря на дорогую одежду, они выглядели как разношерстная толпа. Судьба не очень-то позаботилась о том, чтобы выбрать неординарные лица. Но женщины, все без исключения, были привлекательны. Было понятно, почему когда-то выбрали именно их.

Возможно, каждый из них сейчас вспоминал маленького мрачного индейца. Стивенс подождал, пока все они начали проявлять беспокойство, а потом сказал:

– Я видел изображение на экране. Там был Пили и человек ростом примерно с Тезлу, но он не был на него похож.

Неожиданно он взорвался:

– Эти ваши чертовы маски! Каждый может быть кем угодно. Я дважды видел Тезлу. Это был действительно он или это была маска?

– Маска! – Это заговорил Таннахилл.

Стивенс громко выругался.

– Он индеец?

– Да.

Наступила пауза.

– Изображение, которое вы видели, – спросил Таннахилл. – Когда оно было сделано?

– Около двух тысяч лет назад, – ответил Стивенс.

Таннахилл круто развернулся и произнес резким голосом, не терпящим возражений:

– Быстро отыскать Тезлу! Следить за каждой дверью! Привести его сюда, если он где-нибудь поблизости. Мы все решим сейчас.

– Подождите!

Голос Стивенса прозвучал, словно выстрел, и все, кто бросился к двери, остановились на полпути, как вкопанные. Таннахилл повернулся и посмотрел на него. И теперь так была очевидна разница между человеком, который потерял память и который вновь ее обрел. Это чувствовалось в складке губ, по выражению глаз. Из-под тяжелых век смотрели проницательные глаза Танекилы Смелого. Его губы сжались в тонкую линию.

Он сказал:

– Стивенс, какого черта вы тут отдаете приказания?

Стивенс ответил:

– Тот момент, когда откроются двери, будет сигналом для моего агента бросить элемент 167 на мрамор дворика или на террасу, или даже в сам дом!

Стивенс быстро продолжал:

– Для тревоги нет оснований – если мы правильно определили, кто же этот человек. Теперь я позволю себе предположить, как мы должны поступить с этим человеком…

– Мы поступим с ним так, как считаем нужным, – грубо сказал Таннахилл, – по нашим законам.

– Вы поступите с ним так, – сказал Стивенс, – как я предложу. И потом, мой друг, я хочу вас также проинформировать о том, что ваша абсолютная власть закончилась. У меня в кейсе более пятидесяти экземпляров разрешений – сейчас вы их подпишете, – согласно которым этот дом превращается в организацию, а мы, как группа, будем представлять совет директоров. Я назвал вас первым председателем, но и мое имя включено в совет. Вам лучше начать подписывать, потому что я не позову своего агента в дом, пока каждый член группы не подпишет свой документ. Пусть кто-нибудь раздаст бумаги!

Ему помогла Мистра. Глаза ее блеснули, когда она поднесла их к столу, около которого стоял Таннахилл. Он сердито взглянул на них и, казалось, хотел что-то сказать. Стивенс остановил его:

– Поторопитесь! И спросите своего телепата, говорю ли я правду. У меня есть элемент 167. И на улице стоит агент, готовый действовать так, как я сказал.

– Тризель! – это была Мистра. – Это правда?

– Да.

Таннахилл прорычал:

– Почему вы нас не предупредили? Какого черта вы хотите…

– Он хочет, чтобы все было хорошо, – спокойно сказала женщина. – И вы не думайте, что я собиралась мешать ему, пока он отчаянно пытался найти среди нас человека, который…

Стивенс перебил ее:

– Нам нужно отпустить Тезлу. Вы только подумайте, что все эти годы он нес на плечах тяжелую ношу, – он был убежден в том, что как единственный из тех, кто выжил из первой группы, поселившейся в доме, он был его законным собственником. Теперь его карты раскрыты. Дайте утихнуть эмоциям.

Он обратился к Таннахиллу:

– Начинайте подписывать. Не забудьте, что нам его нужно поймать. Нам нужно его убедить.

Владелец Большого дома поколебался еще мгновение. Потом он быстро вынул ручку и начал выводить свою подпись.

Стивенс раздал остальные экземпляры сначала мужчинам. Когда десять были подписаны и один он положил к себе во внутренний карман, он подошел к двери и позвал Риггза. Когда тот вошел, мужчины вышли из дома.

– Ну, сэр, – сказал Риггз, – я вижу, что люди действуют. Что дальше?

Стивенс сказал:

– Дайте мне капсулу, которая находится у вас.

Риггз быстро протянул ее, а Стивенс подошел к Мистре и отдал капсулу ей.

– Тезла наверняка найдет такую капсулу в ваших секретных лабораториях, – сказал он. – Когда я анализировал его план, я понял, что его единственная цель заманить меня на борт корабля…

– Корабля? – спросила Мистра.

Стивенс не ответил на ее вопрос. Теперь, когда документы были подписаны, он хотел рассказать им о космическом корабле, который прилетел со звезд двадцать столетий назад.

Но это будет позже. А сейчас он продолжил:

– … Целью заманить меня на борт корабля было понять, функционирует ли еще мозг робота.

– Мозг робота? Эллисон, о чем ты говоришь?

– Если бы это было так, то все, что ему надо было сделать, это разрушить дом, и тогда мозгу робота пришлось бы работать с ним.

Он вдруг понял, что рядом с ним стоит Тризель. Она спросила:

– Этот маленький человек, который только что вышел в холл, кто он?

Стивенс слегка повернул голову:

– Не беспокойтесь насчет Риггза. Уже если с кем все в порядке, так это…

Он замолчал. У него внутри вдруг все опустилось. В свое время у него создалось впечатление, что Таннахилл нашел этого детектива, наобум выбрав номер в телефонной книге. Но Таннахилл ведь этого не говорил. Стивенс вдруг отчетливо вспомнил сцену разговора. Прерывающимся голосом он спросил у Тризель:

– Что вы можете прочесть в его мыслях?

Она ответила:

– Спокойные мысли. Он лишь немного взволнован. И если он все-таки планирует разрушить дом, он замечательно держится.

Стивенс подошел к Таннахиллу. Тот сказал:

– Я не помню это время очень хорошо. Я вспоминаю, что мы были в баре вместе и он угостил меня выпивкой…

– Но это вы сначала ему позвонили?

– Позвонил ему… нет, конечно нет.

Стивенс взглянул на дверь, ведущую в холл. Риггза не было видно. «Он пойдет вниз, в музей! – в панике подумал Стивенс. – Он возьмет свой собственный элемент 167 и пойдет вниз в туннель, чтобы заставить робота…»

Он рванулся к двери, но, добежав до нее, приостановился и уже небрежной походкой вышел в залитый светом холл. Риггза нигде не было.

Стивенс бежал всю дорогу к ступенькам, ведущим в подвал, и быстро спустился по ним вниз. Теперь он двигался очень осторожно, стараясь не вызвать ни звука.

Стеклянная дверь внизу была открыта. Через нее Стивенс увидел, как Риггз поднимает крышку одной из витрин.

Стивенс вынул из кармана небольшую трубку, которую он прихватил с корабля робота. Пальцы его твердо лежали на спусковом крючке, когда он переступил через порог.

– О, Риггз! – произнес он.

Тот повернулся, как ни в чем не бывало, – удивительное хладнокровие!

– А я как раз любуюсь вещичками тольтекского прикладного искусства. Очень интересно.

Странное он выбрал время, чтобы любоваться искусством. Стивенс произнес:

– Риггз… Тезла, ты еще можешь спасти свою жизнь. Победить ты уже не в силах. Сдавайся!

Последовало долгое молчание. Коротышка повернулся и посмотрел на него в упор.

– Стивенс, – гаркнул он, – ты и я, мы можем править миром!

– Но не без Большого дома. Отключи этот элемент!

– Нам не нужен дом, ты что, не понимаешь? У нас есть космический корабль. От робота мы получим всю необходимую информацию. Когда у нас никого не будет на пути, ему придется…

Слабый голубоватый свет заливал витрину. Стивенс пронзительно крикнул:

– Отключи его! Быстро!

– Теперь я потеряю руку, если сделаю это. Ты слышишь, Стивенс!

– Твоя рука или твоя жизнь! Торопись! У меня элемент 221. Он единственный в мире в своем роде. Если он соединится с элементом 167, чтобы…

Стивенс нажал на спусковой крючок, уже когда кинул капсулу прямо в Риггза. Игольчатый луч, который Риггз выпустил из своего оружия, проскочил рядом – Стивенс уклонился и побежал вверх по ступенькам.

Позади раздался оглушительный взрыв. Голубоватый дым пополз по лестнице.

– Мистра Лэннет, вы берете себе в законные мужья этого человека?

– Да. – Голос ее звучал уверенно…

Уже потом, в машине, она призналась Стивенсу:

– У меня было странное чувство. Ты понимаешь, ведь я впервые вышла замуж!

Стивенс ничего не ответил. Он думал о космическом корабле, который погребен под Большим домом. Вскоре он снова отправится в свое путешествие, которое так надолго задержалось. И у него мелькнула мысль, у него даже захватило от этого дыхание: а почему бы ему и Мистре не отправиться вместе?

– Лично я, – заметила Мистра как бы между прочим, – я хочу девочку. Конечно, и мальчик – это неплохо, но…

Стивенс вздохнул. Эти женщины с их проблемами. Перед ними огромный загадочный мир приключений, а они заняты проблемами деторождения. Когда они добрались до его дома, он внес ее сумки и уже открыл рот, чтобы обсудить возможность космического путешествия, но тут же закрыл его. Его мечта о приключениях растаяла в мягком свете ее глаз. В ее зеленых глазах было гораздо больше миров, чем во всей вселенной.

Немного позже, уже в кровати, когда их губы и тела слились, он отстранился от нее и спросил:

– Откуда ты знаешь, что у тебя будет ребенок?

– А почему, ты думаешь, я выбрала именно сегодняшний день для свадьбы? – спросила Мистра Стивенс. – Просто я вхожу сейчас в самый благоприятный для этого период. И ты знаешь…

– Что?

– Мы не оденемся и, если это возможно, не выйдем из кровати, пока я не забеременею. Материнство было будто заперто во мне столько веков, что я готова нарожать десяток детей. Может быть, – сказала она мечтательно, – я впервые смогу родить пять близнецов, и они все будут девочки.

– Три девочки и два мальчика, – сказал он и опять поймал ее губы. Их желание отвергало их бессмертие, и он понимал, что вечность может подождать.