Текст книги "Семеро по лавкам, или "попаданка" во вдову трактирщика (СИ)"

Автор книги: Алёна Цветкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Какой? – не выдержала я.

Казалось, Авдотья ждала этого вопроса. Она тут же ответила:

– Он подумал: если найдётся человек, готовый разделить с Оливом судьбу, Богу придётся принять этот выбор. Таковы правила, установленные Им самим.

– И тогда господин Омул соединил Олива с его сестрой Месси? – наморщила я лоб. Кажется, именно о их неразрывной связи говорил мне Кроп.

– Нет, – покачала головой Авдотья. – Господин Омул хотел соединить Олива и Ольюшку. Маленькая госпожа Омул уже считалась женой сына одного из придворных магов. В Гойе принято создавать семьи сразу после рождения детей, а малышка родилась на несколько дней раньше Олива и Ольюшки. Но госпожа Абигейл категорически воспротивилась тому, чтобы её дочь стала жертвователем для моего сына. Она сбежала из Гойи, а я вынуждена была пойти с ней, меня держала магическая клятва, которую я дала, согласившись стать нянькой для маленькой Ольюшки. Нарушить её я не могла.

Кухарка отвернулась. Беззвучно плакала, а слёзы капали на деревянный стол, отлакированный с помощью драконьей магии. Мне искренне, по человечески, было её жаль. Представляла, что творилось в её душе… У меня сердце разрывается от предстоящего расставания с сыном, но я точно знаю: с ним всё будет в порядке. Он сам хочет поехать к драконам учиться…

– Мне так жаль, – пробормотала я. – Но почему вы не ушли от госпожи, когда Ольюшка выросла?

– Потому что Ольюшка выросла, – улыбнулась Авдотья. – Её дар куда больше материнского, она видит глубже и дальше. Ей было около трёх лет, когда она, жалея меня, впервые попыталась узнать, что с ним… Она рассказала мне, что юный муж маленькой госпожи погиб через несколько дней после нашего отъезда. В их доме вышел из строя артефакт тепла, и они замёрзли всей семьёй, прежде чем соседи почуяли неладное. Маленькая госпожа осталась жива лишь потому, что была слишком мала, чтобы забрать её в семью мужа. Госпожа Омул всё ещё кормила её грудью. Нового жениха господин Омул не нашёл… Народ, напуганный случившимся, решил, что во всём виноват проклятье младенца без магии.

Она усмехнулась:

– Всегда легче обвинить того, кто не может защищаться, чем признать, что ты сам или твой сосед, с которым ты съел не один пуд соли, просто ошибся, собирая согревающий контур артефакта.

– И тогда господин Омул соединил госпожу Омул и Олива?

– Верно, – кивнула Авдотья. – У него получилось перехитрить Бога. Но Олив стал привязан к своей названной сестре крепчайшими канатами. Он не может находиться далеко от неё слишком долго… С тех пор Ольюшка каждый день рассказывала мне об Оливе. Однажды, когда ей было около десяти лет, она поведала мне тайну… Ей удалось увидеть все дороги, которые Бог вынужденно начертал для него. Очевидно, ничего хорошего моего сына не ожидало: он должен был умереть в молодом возрасте. Но Бог не мог оставить его без шанса на долгую жизнь. Это лишило бы человека выбора, а значит, противоречило бы Его правилам. Ольюшке удалось найти тонкую, едва заметную, извилистую тропинку, ведущую в обход опасного участка. Если Оливу удастся пройти по ней, он будет жить долго и счастливо.

Она снова замолчала, давая мне время осмыслить услышанное.

– И у вас получилось сделать это? – спросила я.

– Пока ещё нет, – покачала головой Авдотья. – Мой Олив только приближается к опасному участку. Но с помощью Ольюшки я сделала всё, что в моих силах, чтобы направить его туда, куда нужно… Человеческие судьбы, Олеся, переплетены. Выбор каждого человека не всегда зависит лишь от него самого, часто он определяется тем, какой путь выбрали другие. Например, я… Или Трохим… Или ты…

Глава 29

– Я?! – переспросила я удивлённо.

– Ты, – кивнула Авдотья. – Любой разумный, которого человек встречает на своём пути, влияет на его выбор. А ты видела моего сына, я знаю… Он ведь был здесь. Ты не представляешь, чего мне стоило не выйти к нему и не признаться, кто я есть. Если бы Ольюшка не предупредила, что я ни в коем случае не должна с ним встречаться до определённого момента, я бы не смогла сдержаться.

– Поэтому ты была против того, чтобы они останавливались здесь? Но почему тогда ты говорила, что не знаешь, откуда этот караван?

Авдотья фыркнула:

– Я надеялась напугать тебя. Хотела, чтобы ты передумала и выставила их из трактира. Моя драконья половина чуяла родную кровь, я знала, что мой сын в этом караване. Боялась, что не смогу сдержать желания увидеть его хотя бы одним глазком.

– Но ты сдержалась…

– Нет, – мотнула головой Авдотья. – Не сдержалась. Я подглядывала за вами, когда вы говорили здесь, в трактире…

Она улыбнулась:

– Я так боялась, что всё испортила, что тропинка моего сына вильнёт в сторону и снова окажется на пути, ведущем к смерти. Но Ольюшка сказала: она уверена, что всё будет хорошо.

– Всё равно не понимаю, – нахмурилась я, – при чём здесь я…

– И Трохим, – кивнула Авдотья. – Я тоже не понимаю. Но Ольюшка велела мне помочь ему выкупить трактир и устроиться сюда кухаркой. Я сделала, как она сказала. Ради сына я готова на всё.

Я молчала. В голове складывалась цепочка фактов, которые никто никогда не связал бы между собой, слишком много лет и событий разделяло их.

Авдотья даёт деньги Трохиму на выкуп трактира. Авдотья приводит меня к Трохиму. Трохим умирает, а я отдаю все его сбережения провидице ради ритуала, превратившего Олесю тихоню в Олесю меня. Тут же появляется караван из Гойи: его привлекает наша рекламная растяжка, и он останавливается в моём трактире, а не в лесу. Потом Олив отправляет ко мне Лину. Вслед за ней приходит Патрик, Повелитель драконов и господин Омул. Он узнаёт Авдотью, следит за ней, находит госпожу Абигейл и Олью, которая плоха оттого, что её магия прилипла ко мне.

А потом Повелитель замечает Ванюшку… И, что интересно, два варианта его будущего видела опять же Олья. Она рассказала об этом господину Омулу. Но магии у неё нет – значит, увидела она это гораздо раньше…

– А Ванюшка? – мой голос дрогнул. – Ты сказала, что не знала?

Авдотья бросила на меня виноватый взгляд и отвернулась. И я всё поняла.

– Ты знала, что они заберут его, – прошептала я хрипло.

В этот раз кухарка не стала молчать. Кивнула:

– Я не знала кого из детей. Ольюшка сказала, что твой ребенок – ключевая фигура. Он вырастет среди драконов и найдёт способ спасти всех человеческих полукровок. Они получат свои души… Все. И мой Олив тоже.

– Ты знала…

Мне стало плохо. Воздух вдруг сделался густым и тяжёлым, с трудом пробивался в лёгкие и медленно, словно студень, бежал по жилам. Мышцы судорожно сжимались от невыносимой боли. Я и мой малыш – всего лишь пешки в руках других людей, решивших, что дар видеть будущее даёт им право переставлять шахматные фигурки по своему усмотрению.

– Злишься на меня и на Ольюшку? – догадалась Авдотья.

Я ничего не ответила. Что тут говорить? Это чувство гораздо больше, чем злость, чем обида, чем ощущение бессильной обречённости.

– Но, Олеся, – кухарка схватила меня за руку, – так ведь я для тебя лучше! И для Ванюшки! И для всех! Ольюшка очень старалась сделать так, чтобы всем стало хорошо…

Да да… Я скривилась. Причинять добро другим, какая то всеобщая человеческая черта, портящая жизнь во всех мирах.

– Не злись, – снова виновато вздохнула Авдотья. – Я знаю, как тебе тяжело его отпускать. Я сама была на твоём месте, только мой мальчик лежал в колыбели, когда я оставила его.

– Нет, – качнула я головой, – я не ты. Я не брошу сына в неизвестности. Я всегда буду рядом с ним, даже если останусь здесь, а он уедет. И никогда не стану прятаться от него на кухне трактира.

Авдотья уставилась на меня:

– Ты что же, осуждаешь меня?!

– Нет… Не осуждаю. Мне тебя жаль. Ты могла бы жить рядом с сыном в Гойе, видеть, как он растёт… Но вместо этого ты всю жизнь нянчила чужого ребёнка, – жёстко закончила я.

Может, и не надо было говорить это. Но боль, которую причинила мне Авдотья, требовала отмщения, и я не сдержалась.

– Я не могла нарушить клятву! – воскликнула кухарка.

Я медленно наклонилась, чтобы стать к ней ближе, и прошептала:

– Я не осуждаю… Но и простить тебя за то, что ты играла нашими жизнями, не могу. Я отдам тебе деньги, которые взял у тебя Трохим. Этого хватит, чтобы купить домик. И тогда тебе придётся уехать.

– Ты опять гонишь меня, – невесело усмехнулась Авдотья.

– Не опять… В этот раз всё серьёзно. Поверь, я стрясу с твоей госпожи, с Повелителя и даже господина Омула всё, что причитается мне за роль пешки в ваших интригах. Этого хватит, чтобы вернуть тебе то, что взял Трохим.

Она вдруг рассмеялась. Приблизила ко мне лицо и таким же тихим, доверительным тоном прошептала:

– Но ты же не знаешь, чем всё закончится… Потом ты пожалеешь, что выгнала меня из трактира.

Я пожала плечами. Зря Авдотья пыталась меня напугать.

– Может, и пожалею. Но я предпочту жалеть о том, что сделала, чем о том, чего не сделала.

Авдотья собиралась что то сказать, но в этот момент дверь трактира хлопнула, вошли гости.

– Кто это так рано? – нахмурилась я.

Поднявшись из за стола, где так и осталась недопитая кружка отвара, я торопливо вышла в гостевой зал и поздоровалась:

– Доброго утра, путники. Рада видеть вас в своём трактире. Подать вам завтрак?

Только потом я рассмотрела вошедших.

Это были госпожа Абигейл, Патрик и невысокая хрупкая девушка, едва достававшая дракону до подмышки… Ольюшка. Та самая провидица, затеявшая большую игру.

Я невольно уставилась на неё. Длинные чёрные волосы, белая полупрозрачная фарфоровая кожа, мягкие черты лица, огромные глаза на маленьком кукольном лице, тонкие запястья и крохотные ладони с узкими длинными пальцами. Ими она цеплялась за Патрика. А он осторожно, с видимой нежностью, прикрывал её руки, будто боялся, что она замёрзнет.

– Нам нужны Повелитель и господин Омул. Позови их, – заявила госпожа Абигейл знакомым высокомерным и повелительным тоном. Она не просила – приказывала. Даже не смотрела в мою сторону, с брезгливым выражением оглядываясь по сторонам.

Авдотья за моей спиной дёрнулась, чтобы рвануть к лестнице на второй этаж. Но я удержала её, вцепившись в юбку. Здесь она моя кухарка, а не служанка своей госпожи. А я уж тем более не собираюсь плясать под дудку сбежавшей жены господина Омула.

– Гости отдыхают, и я не стану их беспокоить. Но вы можете присесть за столик и подождать, пока они спустятся.

– Авдотья! – резко выдохнула госпожа Абигейл.

Кухарка снова дёрнулась, но я удержала её.

– Авдотья, иди на кухню и собери гостям завтрак, – приказала я, не поворачивая головы.

Когда огненный взгляд госпожи метнулся ко мне, я не дрогнула.

– Авдотья моя кухарка. Она будет делать то, что я ей прикажу. А вам я ещё раз предлагаю сесть за столик, позавтракать и подождать наших гостей. Они спустятся уже скоро.

Мой голос звучал твёрдо и жёстко. С каждой фразой выражение лица госпожи каменело всё больше. По всей видимости, она сочла мои слова оскорблением. Неизвестно, до чего бы дошло дело, если бы не вмешалась Ольюшка.

– Мама, – тихо прошелестела она, отпуская Патрика и хватая мать за рукав. – Не надо… Прошу тебя. Ты же знаешь, мы и правда виноваты перед Олесей…

– Да, госпожа Абигейл, – поддержал Олью Патрик, – мы пришли сюда не только увидеть моего отца и господина Омула, но и извиниться…

Он взглянул на меня и произнёс:

– Олеся, прости меня. Меня сбила с толку магия Ольи. Но я ошибся, когда посчитал, что ты моя суженая… – Он опустил взгляд на тёмную макушку и улыбнулся. – На самом деле мне нужна Олья.

Она подняла голову и улыбнулась ему в ответ, на миг осветив весь мир своим счастьем и любовью. А ведь ещё вчера они друг друга не знали. Вернее, поправила я себя, это он не знал. А она уже всё видела и всё знала.

– Ничего, я не в обиде, – кивнула я и искренне добавила: – Я рада, что вы нашли друг друга, и желаю вам счастья.

– Конечно, не в обиде, – насмешливо фыркнула госпожа Абигейл. – Ты, Патрик, отгрохал ей такие хоромы… Как ты вообще додумался до такого? Отдать столько магии в руки какой то трактирщицы! Она ведь даже распорядиться этим богатством не сможет. Создаст себе сотню изб и соберёт под одной крышей всю деревню.

Она и раньше мне не особенно нравилась, а уж после таких слов я решила, что не грех будет осадить высокомерную дамочку.

– Во первых, вы понятия не имеете, на что я способна, – усмехнулась я. – Это вы всю жизнь просидели в своей норе и ничего не видели. А я, благодаря вашей дочери, помню такое, чего в этом мире пока не существует. И, поверьте, смогу удивить интерьером даже Повелителя драконов.

– Ну, это ты чересчур оптимистична, – вставил свои пять копеек Патрик, но ни я, ни госпожа Абигейл на него даже не взглянули.

– Во вторых, я не какая то трактирщица, – продолжала я. – Я трактирщица, которая сыграла ключевую роль во всей вашей интриге. И улучшенный дом и трактир – это малая часть платы за неудобства, которые вы мне доставили.

– Но если бы я не вмешалась, – вскинула на меня глаза Олья, – ты уже умерла бы! Твой новый муж забил бы тебя до смерти через неделю после свадьбы!

– В третьих, – я слегка повысила голос, давая понять, что мне плевать на их оправдания, – я не намерена выслушивать оскорбления от той, которая заставила несчастную Авдотью бросить крохотного сына, угрожая дурацкой клятвой, чтобы было кому прислуживать вам и вашей дочери после побега. Вы причинили ей такую боль, которую невозможно описать словами. И это совершенно запредельная жестокость.

– Что ты вообще понимаешь?! – мне удалось зацепить госпожу Абигейл за живое, и её гнев вспыхнул, разгораясь, как свеча на ветру. – Ты ничего не знаешь ни про меня, ни про Авдотью, ни про Олива! Для него было лучше остаться, чем отправиться с нами!

– Мне достаточно того, что знаю, чтобы понять: из за вас Авдотья не видела, как растёт её сын. Как он делает первые шаги и взрослеет. Вы отняли у неё счастье быть матерью! И вам никогда и ни за что не рассчитаться перед ней за то, что она сделала ради вас!

– Замолчи! – рявкнула госпожа Абигейл.

Её лицо покрылось красными пятнами гнева, глаза пылали от ненависти ко мне, казалось, изо рта вот вот хлынет поток оскорблений, который, возможно, потопит меня с головой.

Но на мою удачу в этот момент хлопнула дверь наверху, кто то из моих гостей стал спускаться вниз.

– Что случилось? – господин Омул озабоченно оглядел наш «дружный» круг общения, пространство которого искрило от напряжения.

Сначала, увидев в трактире свою возлюбленную, он обрадовался. Но радость была недолгой.

– Эта трактирщица оскорбила меня! – закричала госпожа Абигейл и, вытянув руку, указала на меня. – Ты должен её наказать!

– Господин Омул, – я отозвалась всего на пару мгновений позже, – хочу напомнить, что ваша жена и дочь втянули меня в свои интриги, чем очень осложнили мне жизнь. Вы и сами в курсе, что происходило вчера и позавчера в моём трактире.

– Абигейл, любимая, – вздохнул господин Омул. Он даже не взглянул в мою сторону и сделал вид, что не услышал ни единого моего слова, но в то же время выступил на моей стороне. – Я слышал ваш разговор. Мне кажется, ты преувеличиваешь: Олеся не сказала ничего, что суд Ламана, если бы ты вдруг решила обратиться к нему за защитой, счёл бы оскорблением. А вот ты и Олья получили бы наказание за то, что проводили такие серьёзные ритуалы без должных умений. Поэтому давай не будем устраивать скандал, а сядем в наёмный дилижанс и уедем домой…

– Наёмный дилижанс?! – голос госпожи Абигейл дрогнул. – Но разве у тебя нет артефакта перемещений?!

– Увы, – развёл руками господин Омул, – Повелитель драконов был очень настойчив, и я продал артефакт ему…

– Но зачем дракону артефакт перемещений?! – возмущённо зашипела госпожа Абигейл, заставляя меня тяжело вздохнуть. Когда она узнает, что Повелитель купил артефакт для меня, будет в ярости. Как бы не напакостила… С неё станется…

– Папа! – перебила всех нас Олья. Она вытолкнула Патрика вперёд и громко представила: – Я же говорила тебе, что выхожу замуж?! Вот мой жених!

Патрик широко улыбнулся и кивнул. Он с интересом прислушивался к перебранке, но сам ни во что не вмешивался и молчал.

Госпожа Абигейл застонала и закатила глаза, словно не одобряя этот союз.

– Олья, – господин Омул мельком взглянул на Патрика и укоризненно уставился на дочь, – я уже говорил тебе: выходить замуж за дракона, пусть он даже принц, плохая идея. Через несколько лет ты захочешь родить ребёнка и будешь несчастлива, потому что это невозможно…

Она рассмеялась:

– Через двадцать лет, пап. Я захочу ребёнка через двадцать лет. Тогда её сын, – она кивнула на меня, – влюбится в драконью принцессу. И чтобы Повелитель не смог их разлучить, найдёт способ, как помочь полукровкам получить либо человеческую душу, либо драконье пламя, на выбор родителей.

– Двадцать лет – слишком большой срок, чтобы быть уверенной в своих видениях, – нахмурился господин Омул.

Он хотел сказать ещё что то, но я его перебила:

– В какую ещё драконью принцессу влюбится мой Ванюшка?! – На сердце стало совсем нехорошо… Ведь я точно знаю только одну драконью принцессу. Но она слишком старая для моего сына! И вообще…

– Есть только одна драконья принцесса, – улыбнулся Патрик. – Моя сестра Лина…

Он подмигнул мне и добавил:

– Мы с тобой всё таки породнимся…

– Нет! – вырвалось у меня. – Этого не будет никогда! Она не пара для Ванюшки!

Госпожа Абигейл презрительно фыркнула, мол, кто ещё кому не пара. Но когда дело касалось моих детей, мне было плевать на всё и на всех. Я готова была защищать их от кого угодно.

– Она намного старше моего сына! Ей уже за пятьдесят!

– Увы, – развела руками Олья, – разум не властен над чувствами. А между твоим сыном и драконьей принцессой уже протянута нить взаимного интереса. Пока, правда, интереса к истории, а не друг к другу. Но это практически неизбежно… Поверь, я смотрела множество вариаций его судьбы, всегда и везде их жизни пересекались тем или иным способом, и в его сердце горело пламя любви к драконе. Вот с её стороны чувство было не всегда, а только тогда, когда она видела в нём равного.

Ещё никогда в двух своих жизнях я не хотела кого нибудь придушить с такой силой, как сейчас. Проклятые маги, драконы и провидицы со сбежавшими женами! Они бесцеремонно прошлись грязными сапогами своих желаний по нашей тихой и спокойной размеренной жизни! Ещё позавчера утром всё было хорошо, но с тех пор всё полетело в тартарары!

– А я согласен с Олесей, – за моей спиной раздался голос Повелителя. Никто и не заметил, как он спустился со второго этажа и подкрался к нам. – Моя дочь выйдет замуж за человеческого принца.

– Увы, – улыбнулась Олья, – принц наследник вчера женился на моей сестре. А младший брат принца, когда вы получите досье, за которое вы ждете, понравится вам куда меньше Ванюшки. Поверьте, такой зять вам точно не нужен. Да и Лина совсем скоро станет совершеннолетней, и вы потеряете возможность навязать ей свой выбор.

– Ерунда! – фыркнул Повелитель. – За двадцать лет линии судьбы могут перемениться сотни раз. Никто и никогда не может сделать прогноз на столько лет вперёд. Так что все твои видения, всего лишь игра воображения

– Может быть, – не стала спорить Олья и склонила голову, словно признавая правоту дракона. – Однако смею напомнить, что мне уже однажды удалось не просто увидеть будущее на двадцать лет вперёд, но и вмешаться, чтобы все ключевые фигуры поступили именно так, как я хотела. Мы все сейчас находимся здесь только потому, что я подталкивала события в нужном направлении.

– Ты хочешь сказать, – нахмурился господин Омул, – что нарочно допустила ошибку в ритуале, чтобы твоя магия прилипла к Олесе?

– Конечно, пап, – кивнула Олья. – Никакой ошибки не было. Я сделала это нарочно, чтобы встретить Патрика. Ты же знаешь, мама была категорически против моих прогулок по городу, и у меня не было другого способа познакомиться с драконом, который сделает меня счастливой.

Вот же… Я с трудом сдержалась, чтобы не выругаться. И я ещё считала стервой госпожу Абигейл?! Да она просто добродушный ребёнок по сравнению со своей дочерью!

– Тогда будет справедливо, если ты, Олья, вернёшь мне деньги, которые я отдала тебе за ритуал, – твёрдо заявила я.

Глава 30

Господин Омул с семьёй и будущим зятем уехали на наёмном дилижансе. Госпожа Абигейл покраснела от гнева и пыхтела ничуть не меньше, чем рассерженный ёж, но всё же не стала снова сбегать и прятаться от мужа.

Больше всех радовалась Олья. Она в один день обрела и отца, и жениха, и теперь светилась от счастья. Но я не могла заставить себя порадоваться вместе с ней. Обычно воссоединение близких людей радует всех, кто оказывается рядом, однако я помнила, что натворила эта девица…

С одной стороны, я была ей даже благодарна: сразу поверила, что Прошка убил бы меня через неделю после свадьбы. Помнила, какой синяк красовался на моём лице, когда я открыла глаза после ритуала. А прежняя Олеся никогда и ни за что не смогла бы осадить Прошку.

Если бы мне не пришлось расставаться с сыном…

Хотя не буду врать самой себе, за Ванюшку я тоже была рада, пусть и с оговорками. Мой сын просто светился от счастья, собираясь в полёт. С таким восторгом карабкался по спине Повелителя в облике дракона! А тот терпеливо ждал, когда мальчишка оседлает его, чтобы унести в драконью страну. Наверное, именно тогда я поверила: малыш на самом деле нужен Повелителю. Из обрывков подслушанного разговора между ним и Линой я поняла: такое вовсе не принято. Повелитель – не извозчик, чтобы носить человеков на спине.

Лина сама хотела нести Ванюшку… Но тут я тоже была на стороне её отца. Нечего! Смотреть, как эти двое находятся рядом, стало для меня невыносимо. Ну не пара эта старая драконица моему сыну! Ей уже пятьдесят, а ему всего пять! Он о девушках начнёт думать лет через десять, и уж точно старухи шестидесяти лет будут вне его интересов. Надеюсь, Повелитель проследит за этими двумя и не допустит их сближения.

К обеду все гости разъехались, оставив трактир непривычно пустым и тихим. Авдотья гремела посудой на кухне, и в этом шуме отчётливо слышалась тревога. Не зря она переживала…

Олья, вернее, господин Омул вернул мне сумму, которую я потратила на ритуал. Госпожа Абигейл пыталась возмущаться, но Олья что то шепнула ей на ухо, и та замолчала. А вот у меня в сердце снова зашевелилась тревога: как бы это не стало началом новой серии проблем.

Но я твёрдо решила избавиться от кухарки, которая столько лет использовала меня как игрушку ради своих целей. Оттягивать дело не стала. Как только трактир опустел, присела за стол, разложила деньги и позвала Авдотью.

Она с первого взгляда всё поняла и поджала губы, будто собиралась заплакать. На удивление, мне и самой было немного не по себе. Вроде уверена, что всё делаю правильно: нельзя прощать человеку, которому верила, предательство. Но в то же время в душе кошки скреблись.

Дети тоже не остались равнодушны. Увидев на столе деньги, они сразу всё поняли. Анушка с Егоркой хмурились, но молчали, по всей видимости, поддерживали моё решение. А младшие дружно ревели и цеплялись за подол кухарки.

И вдруг я подумала: сегодня мы уже потеряли одного члена семьи. Будет чересчур жестоко заставить детей пережить подобное ещё раз.

Вместо того чтобы вручить Авдотье деньги и выдворить её из трактира, я сказала:

– Я возвращаю тебе деньги, которые ты дала Трохиму. Теперь я тебе ничего не должна, и этот трактир мой. Мы пойдём к главе прямо сегодня…

– Хорошо, – тяжело вздохнула Авдотья, сгребла деньги в подол и растерянно потопталась на месте. – Тогда я пойду собирать вещи…

– Ты можешь остаться… По крайней мере до тех пор, пока не найдёшь и не купишь себе домик где нибудь поблизости.

– Олеся! – Авдотья всхлипнула, бросила подол, монеты со звоном посыпались на пол и покатились в разные стороны, но кухарка на них даже не взглянула. Она кинулась ко мне, обняла и разрыдалась, повторяя как заведённая: – Спасибо…

Даже дети не кинулись собирать монеты. Вместо того чтобы обрадоваться, они разрыдались ещё сильнее и облепили нас со всех сторон. В этот раз плакала и Анушка, и даже Егорка шмыгал носом и вытирал слёзы рукавом.

– Ладно, хватит, – буркнула я недовольно. – Хватит рыдать. Я это сделала только ради детей. Потому что они тебя любят, а ты любишь их.

Но я слегка соврала. Несмотря на огромное желание избавить трактир от предательницы Авдотьи, я почувствовала облегчение, позволив ей остаться. Как будто камень с души упал. Камень, о наличии которого я и не знала…

Впрочем, я многое не знала о той жизни, которая была у меня до ритуала. Возможно, Олеся догадывалась, что Авдотья не та, за кого себя выдаёт, но по настоящему любила старуху, заменившую ей и подругу, и в какой то степени мать. По крайней мере, Авдотья всегда искренне переживала за меня и желала счастья, пусть и по своему.

Два месяца пролетели как один миг. Мы больше не нуждались в деньгах.

Во первых, средств, которые мне заплатили за беспокойство Повелитель и господин Омул, хватило бы на несколько лет неэкономной жизни.

Во вторых, любопытные горожане, каким то образом прослышав, что мой трактир посетил Повелитель драконов и сам Верховный маг, повалили валом. Желали посидеть на тех же стульях, что и главы двух соседних стран, подышать тем же воздухом и отведать тех же кушаний. Разгадка оказалась простой: Егорка тайком сбегал в Ламан и заплатил пять монет глашатаю, который и сообщил о высоких гостях, побывавших в трактире.

В третьих, я воспользовалась случайным советом госпожи Абигейл. Создала в своей волшебной избе множество комнат с разными интерьерами, благо в прошлой жизни объездила половину другого мира, и начала пускать туда гостей на экскурсии. Оказалось, это золотая жила. За несколько дней слухи о чудесах дошли до ушей местных аристократов: мне уже пришло несколько открыток с просьбой организовать закрытый показ новых интерьеров.

И в четвёртых, поскольку трактир больше не нужно было убирать, у меня освободилась куча времени, которое я проводила с детьми. Мы играли, веселились и, самое главное, наконец занялись образованием. Я наняла учителя и села за парту вместе с детьми. Цветочно букашечную азбуку они выучили очень быстро, а вот буквенная давалась гораздо сложнее, особенно Егорке. Но сын удивил меня: упорно разбирался в «дурацких закорючках» и проявлял похвальное усердие в изучении математики. Последняя, кстати, давалась ему легко: он виртуозно складывал, вычитал, умножал и делил в уме довольно большие цифры.

Месяц назад, когда выпал первый снег, артефакт зарядился. Я смоталась в драконью страну, проведала сына и убедилась, что с ним всё хорошо. Сердце всё ещё болезненно ныло, но я немного успокоилась: Ванюшка был абсолютно счастлив. Первым делом он потащил меня в библиотеку, чтобы показать, сколько теперь книг может прочитать. Вся его комната была завалена учебниками. Если бы в расписании сына не выделили по два три часа в день на физические занятия на свежем воздухе, я, пожалуй, наплевала бы на все договорённости и забрала ребёнка домой. Незачем делать из мальчишки книжного червя, который не интересуется ничем, кроме учёбы.

Я провела в драконьем дворце весь день, но стоило вернуться домой, как сразу начала скучать по сыну.

За эти два месяца я тысячу раз пожалела, что согласилась на предложение дракона. Я ведь могла бы исправить будущее сына сама, без его участия. Отдала бы его в школу, не заставляла работать в баре… Или сделала ещё что нибудь. Почему всё это не пришло мне в голову тогда, когда я ещё могла отказаться и оставить ребёнка дома?

На днях я собиралась повторить визит к драконам. Хотела поговорить с Повелителем о том, что Ванюшке нужны не только учёба, но и каникулы, которые он мог бы проводить дома, в трактире, с семьёй.

– Мам, – Егорка подбежал к барной стойке, когда основной поток гостей уже закончился, а я присела на стульчик с вязанием. – Там опять тот же караван… Из Гойи… Снова просятся к нам на ночлег. Пускать?

– Конечно, пускай, – кивнула я. – Только предупреди, что есть они будут только нашу еду. И никакого Дня голода или какого либо другого празднества на территории трактира.

– Да, мам, понял! – фыркнул Егорка и умчался.

А я пошла к Авдотье. Рассудила, что там может быть и Олив, наверное, она захочет увидеть сына.

– Авдотья, – окликнула кухарку, которая как раз месила тесто для завтрашних булочек, – там караван из Гойи приехал… Тот самый.

Я совсем не ожидала, что кухарка резко побледнеет и свалится в обморок, прямо вместе

Я совсем не была готова к тому, что кухарка резко побледнеет и свалится в обморок – прямо вместе с тестом.

– Авдотья! – кинулась к ней и, не найдя ничего лучше, принялась похлопывать по щекам, чтобы привести в чувство.

Она открыла глаза, в которых плескался ужас, и уставилась на меня.

– Уже?! – прошептала она. – Но ещё слишком рано! Они должны были вернуться только весной! Олья говорила…

Она замолчала. Это имя до сих пор вызывало у меня изжогу, и Авдотья прекрасно об этом знала.

– Может, Егорка ошибся, – пожала я плечами, – и это другой караван.

– Да да… Егорка ошибся… – Взгляд Авдотьи немного прояснился, панический страх словно отступил вглубь её глаз. Но не исчез совсем – я это чувствовала. Она неловко начала подниматься. – Давай сходим, посмотрим…

– Не надо никуда ходить, – улыбнулась я. – Сейчас они сами сюда придут.

Мы вышли в гостевой зал. Авдотья даже руки от теста отмывать не стала – спрятала их под фартуком и замерла на пороге, впившись взглядом во входную дверь. Когда дверь распахнулась, я в тот же миг поняла: Егорка не ошибся. Это был тот самый караван, который, согласно предсказаниям Ольи, должен был вернуться лишь весной.

– Олеся, – Кроп поклонился, приветствуя меня, и, коснувшись взглядом кухарки, замершей за моей спиной, улыбнулся, – очень рад вас видеть. Я ведь обещал, что на обратном пути мы снова остановимся у вас. Вот и исполняю обещание…

Он хмыкнул и добавил, не давая нам ничего ответить:

– Со своей стороны смею заверить, что День голода отмечается только один раз в году, и у нашего народа больше нет столь экстравагантных праздников. Поэтому мы с удовольствием поужинаем и позавтракаем тем, что вы обычно готовите в своём трактире… Но у меня будет одна просьба. Один из наших людей очень плохо себя чувствует и почти ничего не ест. Я хотел бы попросить вас приготовить ему что то особенно лёгкое… Например, куриный супчик. У вас ведь есть куры? Я готов купить любую из них, если вы позаботитесь о моём товарище.

Авдотья вцепилась в меня ещё в самом начале монолога Кропа – так крепко, что на плечах наверняка останутся синяки. Но я терпела: меня тоже с головой накрыла тревога.