Текст книги "Семеро по лавкам, или "попаданка" во вдову трактирщика (СИ)"

Автор книги: Алёна Цветкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Кстати, – вспомнила я, – то, что магия вашей дочери оказалась на мне, косвенно подтверждает мои догадки. Вряд ли у Ольи есть маг наставник. Самоучки часто совершают дурацкие ошибки, которые приводят к непредсказуемым результатам.

Я на мгновение замолчала, осознавая мысль, только что появившуюся в моей голове:

– Кстати, Олив говорил, что провидицы есть во всех человеческих городах. Так что, полагаю, ваша Олья не единственная женщина маг…

Маг молчал. Он присел на замёрзшую грязь земляной ступеньки, положил руки на колени и смотрел куда то мимо меня, в даль, погрузившись в мысли.

Я вздохнула. Солнце поднималось всё выше, воздух заметно потеплел. Тонкий белёсый лёд начал подтаивать и искриться в лучах поднимающегося над городом солнца так, словно кто то случайно рассыпал горсть мелких бриллиантов.

– Батарейка? – вопрос господина Омула застал меня врасплох. Я не сразу поняла, о чём он говорит.

– Что? – переспросила я.

– Батарейка… Вы сказали, что мы используем женщин как батарейки… Что это такое?

– Источник питания, – ответила я машинально и тут же пояснила: – В вашем случае, источник дополнительной магии. Вы же сами сказали, когда творили заклинание поиска, что если бы ваша жена была рядом, вам было бы гораздо легче. А своих сил вам не хватает… Может быть, именно в этом причина, почему ваши предки поступили именно так, а не иначе? Может, дело не в том, что женщины не умеют управлять магией, а в том, что мужчины стали слабее? Или заклинания стали слишком сильными и требуют больше магии, чем может дать один человек?

– Источник дополнительной магии, – пробормотал маг, то ли не услышав того, что я сказала позже, то ли сделав вид, что не услышал.

А потом он вскочил и принялся барабанить по двери, ведущей в драконий дом.

– Абигейл! Открой! – кричал он громко. – Я всё понял! Абигейл! Я знаю, что Олье нужна моя помощь! Ты не сможешь остановить утекающую магию!

Сначала ничего не происходило. Я уже думала напомнить господину Омулу, что вокруг есть люди, которые слышат то, что им совсем не нужно слышать. Но в тот самый момент, когда я собиралась отвлечь мага от двери, она распахнулась.

На пороге стояла Авдотья. Она недовольно сжимала губы, смотрела на мага холодно и с неприязнью. На меня она и вовсе не взглянула, сделав вид, будто меня не существует.

– Входите, – буркнула она и посторонилась, пропуская мага вперёд. – Госпожа Абигейл желает вас видеть…

Маг тут же исчез внутри дома, забыв про меня и про всё на свете. Я вздохнула и хотела было уйти, но Авдотья остановила меня:

– И ты погоди… Поговорить нам надобно… Раз уж так всё вышло…

– О чём нам говорить? – вскинулась я. – Я тебе всегда верила, а ты, выходит, всегда мне врала.

– Не всегда, – мотнула головой Авдотья. – Чаще я говорила тебе правду… А вот ежели б ты меня слушала, так и вовсе ничего не случилось бы… Драконов бы не повстречала, оборотней… Обходили бы они твой трактир стороной, как при Трохиме, и проблем бы не случилось… Сама ты, Олеся, виновата. Сама на свою голову все беды накликала.

– Угу, – буркнула я.

Вот ведь классика жанра: обвинять во всех бедах не себя, а другого. Без этого человечество просто не может жить…

Я шагнула в сторону, но остановилась. У меня ещё оставались вопросы, требующие ответа, они противоречили реальности. Повернув голову, я спросила:

– Батюшка… Ты говорила, что он твоё доверенное лицо… Выходит, врала?

Авдотья фыркнула:

– А чего врать то мне? Тут всё правда… Сродственник он мой, брат двоюродный по отцу… Я когда впервые в Ламан приехала, сразу в нём родную кровь почуяла. Так и выяснили…

– Так я тебе и поверила… Господин Омул говорил, что магов изгнали много веков назад. Батюшка не может быть сыном брата твоего отца…

– А почему не может? – удивилась Авдотья вполне искренне, чем убедила меня раньше слов. – Братец младший у отца моего совсем без магии родился. А девчонка, которая его женой стала, погибла… В Гойе то такое не редкость. И ежели бы мальчишка не любил её по настоящему, на другой бы женился. А он упёрся, как баран: мол, не хочу другую жену… Так и пришлось ему уходить из Гойи, когда вырос… В Гойе без магии не выжить… Не веришь?

Она уставилась на меня, а я в этот момент подумала: этот факт, словно кирпичик, ложится в стену доказательств того, о чём говорила Абигейл. Значит, мои аналитические способности не подвели, я действительно была права, назвав женщин из Гойи «батарейками» для их мужчин.

– Очень зря, – продолжила Авдотья, не дождавшись моего ответа и истолковав моё молчание по своему. – А иначе зачем бы батюшка так тебя обхаживал? Ты ведь ни богатых подношений не делаешь, ни истовой веры в тебе нет… Так он для меня старался, по моей просьбе. Я думала, вера отвлечёт тебя от магии. А ты всё равно чуть не каждый день к госпоже Олье бегала, всё пыталась наладить отношения с Трохимом. Мне даже приходилось от тебя прятаться…

– Ты знала, что я потратила все деньги из заначки Трохима на провидицу? – задала я следующий вопрос.

Авдотья ответила не сразу. Я пристально смотрела на неё, для меня это было важно.

– Нет, – покачала она головой. – Не знала. Ты таилась, и от меня, и от батюшки… А если бы мы знали, то отговорили бы. Тебя или хотя бы Олью… Не под силу ей пока такая волшба. Лежит теперь, бедняжка, никак силы после твоего ритуала не восстановит.

Она тяжело вздохнула.

– Одна надежда на её отца. Госпожа уже подумывала сама к нему за помощью пойти. А теперь, коли он сам пришёл, может, всё и сладится… Ну или хоть Ольюшку отец на ноги поставит.

Глава 24

Я так и не зашла в избушку, внутри которой прятался почти дворец. Сидела на крылечке, ждала возвращения господина Омула и, подобно Авдотье, надеялась: у него получится поставить на ноги дочь и избавить меня от её магии. Очевидно же, что одно с другим связано неразрывно.

Авдотья радовалась: маг и госпожа Абигейл заперлись в спальне. Моя кухарка ликовала из за их сближения, а я чувствовала: что то тут не так. Не могли они так быстро прийти к общему знаменателю.

Не верила я, что господин Омул, едва осознав правду о магических силах женщин и мужчин в Гойе, готов «вот прямо сейчас» перекроить привычную магам реальность, чтобы Абигейл его простила. Люди не любят перемены и будут сопротивляться любым изменениям уклада. Внутри страны начнутся конфликты, подковерные игры, а то и открытые войны.

Господин Омул меньше всего походил на глупца.

Зато я отлично помнила, что у него не осталось сил после поискового заклинания, которое он сам назвал лёгким и простым. Подозревала: маг и его жена прямо сейчас восстанавливают связь между собой, подключая «батарейку» к магу, как бы ни выглядело это «подключение» на самом деле. Уж мне ли не знать, на что готова мать ради ребёнка.

Солнце приближалось к зениту. Желудок выл от голода, в горле давно пересохло, и больше всего мне хотелось уйти домой. Там остались дети, хотя Лина обещала за ними присмотреть. Я ей даже верила… если, конечно, драконам вообще можно верить.

Но были две веские причины сидеть и ждать.

Во первых, маг через Авдотью предупредил: я могу понадобиться, когда он начнёт «лечить» Олью.

Во вторых, в трактире меня ждали озабоченные драконы. Я не без оснований боялась: окажусь в поле их зрения, и они тут же начнут драться за мою руку и сердце. И это не фигура речи. Вдруг в пылу борьбы порвут меня на части? Или вовсе прибьют, чтобы не досталась никому.

– Вышли, – Авдотья снова выглянула ко мне и торопливо прошептала. – Из спальни, говорю, вышли. К Олье пошли… Пойду гляну, что там да как… Ох, хоть бы уж Ольюшку то господин…

Авдотья исчезла за дверью, которая мгновенно отсекла все звуки изнутри. Наверное, она так сильно переживала, что ей непременно нужно было хоть с кем нибудь поделиться тревогой, пока та не сожрала её изнутри. Вот и бегала ко мне, выплескивая нетерпение и попутно оповещая о происходящем в доме госпожи Абигейл.

Я невольно подобралась и прислушалась к внутренним ощущениям. Вдруг стало немного боязно: а если вместе с магией исчезну и я? В смысле вернётся прежняя Олеся, а я за ненадобностью снова уйду в глубину памяти о прошлой жизни, перестану осознавать себя здесь и сейчас?

Это как снова умереть…

Зря я не подумала об этом сразу. Теперь мне стало так страшно, что захотелось сбежать, пусть даже в лапы драконов. У меня ведь осталось право выбрать. Могу отдать предпочтение одному из них. Жизнь в драконьем дворце не так плоха, если это цена за сохранение себя.

Я удержала себя на крылечке почти силой. Главное – не я. Главное – мои дети, у которых кроме меня никого нет и которые никогда не смогут чувствовать себя своими в стране драконов. И Олья, виноватая лишь в том, что хотела помочь мне и не рассчитала силы. И Олив… Он, наверное, никогда не простит меня, если из за меня погибнет его сестра. Пусть и не кровная, но он как то почуял наше родство… А мне почему то было важно его прощение. Хотя, возможно, и в этом желании виновата магия Ольи.

Вот и сидела на крылечке, терпеливо дожидаясь результата и пытаясь распутать клубок мыслей.

Я так увлеклась самокопанием, что не заметила, как вышел господин Омул. Он присел рядом со мной на крылечко и тяжело вздохнул:

– Вот и всё… Я сделал всё, что мог. Теперь только ждать. Олья должна поправиться, а её магия вернуться.

– Вы помирились с женой? – спросила я не из любопытства, а потому что этот вопрос первым пришёл в измученную мыслями голову.

– Не совсем, – мотнул головой маг. – Но мы восстановили связь, чтобы я смог разделить вас с Ольей. Договорились: она больше не будет сбегать, а я не стану настаивать на немедленном возвращении.

Он тяжело вздохнул:

– Я всегда считал, что она сбежала из ревности. Но теперь знаю: она ушла, потому что любила нашу дочь больше, чем я мог представить. Я был слеп. Теперь наконец увидел то, о чём она всегда говорила: у детей должно быть больше возможностей, чем у родителей. Нам нельзя зацикливаться на выживании, иначе перестанем развиваться и застынем во льдах навечно. Сейчас, когда смерть не грозит из каждого угла, можно не просто мечтать о лучшем завтра, но и сделать крошечный шаг ему навстречу.

– И что вы собираетесь сделать?

– Ничего особенного, – улыбнулся господин Омул. Поёрзал на ступеньках и добавил: – Маги не примут серьёзных изменений. Но я могу начать с малого: показать Мороку, который когда нибудь займёт моё место, другой путь и будущее для Гойи. Он покажет этот путь своему сыну. И когда нибудь всё изменится…

Он улыбнулся и замер, мечтательно глядя в небо.

Меня больше беспокоило собственное ближайшее будущее. Поэтому я спросила:

– А магия Ольи… Она ушла от меня?

Маг помотал головой, продолжая мечтательно смотреть вдаль:

– Ещё нет… Но если всё пойдёт как надо, это случится в ближайшее время. Магия потихоньку начнёт уходить обратно. – Наверное, он прочитал на моём лице разочарование, поэтому добавил: – К сожалению, я так и не разобрался, в чём она ошиблась, когда творила заклинание Прошлой жизни. Поэтому не знаю, как быстро магия Ольи вернётся…

– А я? – голос вдруг охрип. – Я вернусь обратно?

Взгляд господина Омула метнулся ко мне, потом снова устремился к небу. Он ответил не сразу, заставляя сердце тревожно сжиматься в ожидании приговора:

– Не знаю… Но мне кажется, для вас и ваших детей будет лучше, если вы останетесь. Абигейл рассказала мне о вас… о той, другой вас, – поправился он. – Олья увидела ваше будущее, и оно её так напугало, что она решилась провести сложный ритуал, чтобы спасти вас и ваших детей.

Я кивнула. Да, если бы всё осталось как прежде, Олеся вышла бы замуж за Прошку, который бил бы её и детей. Если бы не убил сам, то угробил трактир и позволил голоду и холоду завершить начатое.

– Надо возвращаться, – я встала. – Вы со мной или останетесь здесь?

– С вами, – вскочил на ноги господин Омул и улыбнулся. – Надо же защитить вас от драконов.

– Не думала, что вы вспомните о моих проблемах, – усмехнулась я.

– Ну у у… – протянул маг и рассмеялся. – Магия Абигейл позволяет мне гораздо больше, чем моя собственная. И теперь я знаю кое что, что сильно мотивирует меня защитить вас от притязаний Повелителя и его сына. Идёмте…

Маг схватил меня и потащил обратно в трактир.

На полпути нас догнала Авдотья. Она держалась позади, не обгоняя, но и не отставая ни на шаг. А я всё не могла решить, что делать дальше.

Теперь, когда знала, что она всё это время врала, снова возникло желание уволить кухарку. Она не одинока: есть куда пойти, люди ближе, чем я и дети, работа легче, чем ворочать чугунки в крохотном трактире.

– Олеся, погоди, – Авдотья остановила меня у ворот трактира. Тяжело вздохнула: – Небось опять уволить меня хочешь? Думаешь, поди, что я лживая?

Отрицать не стала, кивнула. Маг хмыкнул и исчез за воротами, откуда доносились крики детей. Они вызвали смутное беспокойство: в них было что то двойственное, радость и опаска одновременно.

– Ох, Олеся, – качнула головой Авдотья и поджала губы. – Теперь, раз уж ты всю правду узнала, упираться не стану: коли выгонишь, уйду. И долг стребовать не буду. Чай, не мои деньги, а госпожи Абигейл. Ей надобно было, чтобы я именно в этом трактире работала. Вот и пришлось Трохиму помочь…

Это заинтересовало меня.

– Почему ей нужно было, чтобы ты работала именно здесь? – не сдержала любопытства, чувствуя: Авдотья как никогда готова говорить правду.

– Олья ещё маленькой была, когда её способности начали проявляться. Магия у неё сильная – позволяет заглянуть на много дней вперёд. Вот она и сказала: если я буду работать в этом трактире кухаркой, то в нужный момент придёт помощь. Так и вышло. Если бы ты не привела господина Омула, Ольюшка бы погибла, – Авдотья судорожно вздохнула, пряча рвущийся наружу всхлип. – Она так плоха была… Почитай, сколько дней с постели не вставала. Потому госпожа Абигейл и приняла бывшего… А иначе спряталась бы в доме, и он никогда её не нашёл.

– Кстати, про дом, – не упустила я момента. – Ты говорила, что идти тебе некуда. Выходит, врала?

– Почему это? – искренне удивилась Авдотья. – Правду говорила. Ну куда я пойду? Олья-то уже выросла, нянька ей без надобности. Кухарка я, сама знаешь, какая… Для трактира ещё сойдёт, а для господ – никак. Им всё поизысканнее подавай, к такой еде они не привычны.

– Но ведь именно благодаря тебе они живут в этом доме… Господин Омул рассказал, что этот дом построил брат Повелителя драконов, у которого твоя мать была горничной.

– Уж всё-то он знает, – буркнула Авдотья. – Да только дом-то не мой. А что чешуйку мать моя мне сунула тайком... Так я ж не дура, понимаю, чтобы в таком доме жить, деньжищ надо немерено.

Последние слова она выделила голосом так явно, что стало понятно: это чья-то цитата.

– Так что правду я тебе говорила. Некуда мне идти… Да и не хочется, – кухарка тяжело вздохнула. – За эти годы ты, Олеся, да дети твои моей настоящей семьёй стали. Привыкла я к вам. Прикипела так, как за всю жизнь ни к кому не привязывалась. Да и Олья мне тайком шепнула, что родные мы… и уж такие близкие, что ближе никого, почитай, и нет.

– Сомневаюсь, – мотнула я головой, – что в нас общая кровь течёт.

– Так-то оно так… Да родными-то люди не только по крови становятся, – Авдотья жалобно всхлипнула и вытерла уголки глаз кончиком платка. – И ежели погонишь меня от себя, уйти-то я уйду. Умолять не стану, гордость и у меня есть чуток. Да только знай: и по тебе, и по детям твоим скучать буду… Да и они по мне затоскуют. Ты им мать, однако же и я их на своих руках с рождения носила.

Она снова давила на жалость, заставляя меня чувствовать себя чудовищем, готовым выгнать несчастную на верную смерть. Но теперь я точно знала: Авдотья не пропадёт. В доме госпожи Абигейл для неё всегда найдётся место. И в том, что не найду другую кухарку, работающую не за деньги, а за хорошее отношение, тоже не сомневалась. Денег у меня всё равно нет… и не предвидится. Заначка Трохима давно ушла без остатка.

– Ладно, – качнула я головой и натянуто улыбнулась Авдотье, ждущей моего решения.

Озвучить его я не успела: из ворот вылетел взбудораженный, раскрасневшийся Егорка.

– Мам! – закричал он радостно и захохотал, хватая меня за руку. – Идём скорее! Посмотри, что драконы сделали с нашим домом и трактиром!

Сердце ухнуло в пятки и судорожно забилось, разгоняя вскипевшую кровь. Мы с Авдотьей встревоженно переглянулись и рванули во двор. Обе прекрасно знали: от драконов хорошего ждать не стоит.

Снаружи всё выглядело так же, как утром. Но я уже знала: бывает так, что в стенах развалюхи прячутся дворцовые покои. Помнила, кто приложил руку к этой аномалии. И не забывала, что в трактире прямо сейчас два представителя той же семьи, устроившие состязание за мою руку и сердце.

Влетела на крыльцо избушки и распахнула дверь…

К счастью, дворцовых покоев внутри не оказалось. Стены оставались бревенчатыми, вполне узнаваемыми. Зато пространства стало гораздо больше.

Сразу за дверью – небольшой коридорчик. Справа – печная топка, рядом сложены дрова. Рядом притулилась лавка, где я раньше спала, а теперь ставила ведро с водой и ковш для ночных нужд детей. С другой стороны из стены торчали гвоздики – те самые, на которые мы вешали одежду. На полу лежал старый половик, где мы разувались, чтобы не тащить грязь в избу.

Короткий коридор вёл в круглую гостиную, выстланную полосатыми дорожками из старых одежд, разрезанных на ленты. Половики расходились от центра к дверным проёмам, завешанным льняной тканью. Такая же занавеска скрывала запечное пространство – нашу кладовку, где сушились обувь и дрова.

– Мам, смотри! – Егорка проскользнул мимо и нырнул за занавеску. – У меня теперь своя комната! Своя кровать и даже свой сундук!

Я нахмурилась и шагнула внутрь. Больше всего меня интересовал сундук – точнее, что драконы могли туда положить. К счастью, там оказалась наша одежда, а не сокровища, за которые придётся расплачиваться честью и жизнью.

– Мама, мама! – дети гурьбой ввалились в комнату Егорки, тормошили меня, требовали посмотреть их комнаты. Они радостно гомонили и смеялись, споря, чья комната лучше. Хотя, на мой взгляд, все комнаты были одинаковы: как кровати, так и сундуки. Каждый сундук содержал то же, что и у Егорки, словно наш единственный сундук клонировали восемь раз.

Комната была не только у детей, но и у меня – напротив входа. Как положено мастер-спальне, она оказалась заметно больше детских.

– Мам, – Ванюшка подошёл ко мне и дёрнул за подол. Он один смотрел вокруг так же, как я: угрюмо и с недоверием. – А почему драконы это сделали? Что они хотят от нас взамен, а?

Не зря я считала его самым умным. Остальные дети даже не задумались.

Я присела рядом с сыном и обняла его:

– Не знаю, сынок.

Не могла же я сказать детям, чего на самом деле хотят эти драконы.

– Наверное, – вздохнул Ванюшка в моих объятиях, – что-то нехорошее… А иначе с чего бы они так расстарались… Да, мам?

Я пригладила мягкие волосы малыша. Ему всего пять… В мире моей прошлой жизни он через два года пошёл бы в первый класс. Его дневник пестрел бы пятёрками, стены комнаты украшали дипломы и грамоты за победы в научных конкурсах. После школы перед ним распахнулись бы двери лучших университетов страны.

Но здесь его максимум – должность приказчика в лавке. Выше не подняться, даже если будет семи пядей во лбу и я приложу все силы, чтобы его выучить. Образование в этом мире доступно не всем, дело не в деньгах, а в происхождении. Он навсегда останется сыном трактирщика. Этого не изменить…

Хотя…

Идея, пришедшая в голову, пахла абсурдом и требовала осмысления. Но сначала нужно разобраться с драконами.

– А вот сейчас мы у них и спросим, чего они хотят, – улыбнулась я.

Мы с Ванюшкой вышли в гостиную. Драконы – Повелитель и его сын – стояли у дальней стены, наблюдая за суетой детей. Их лица были непроницаемы, но в глазах читалось удовлетворение, словно они только что завершили важный ритуал.

– Что это значит? – я шагнула вперёд, стараясь говорить твёрдо, несмотря на дрожь в коленях. – Зачем вы перестроили наш дом?

Повелитель медленно повернулся ко мне. Его взгляд скользнул по лицам детей, задержался на Ванюшке, потом вернулся ко мне:

– Мы лишь хотели создать достойные условия для будущих членов нашей семьи.

– Членов вашей семьи?! – я едва сдержала возглас. – Вы забываете, что у этих детей есть мать!

– Конечно, – кивнул Повелитель. – И мы уважаем ваше материнское право. Но вы сами понимаете: будущее ваших детей может быть гораздо ярче, чем жизнь в трактире.

Его сын шагнул вперёд:

– Вы видели, что мы сделали. Это лишь начало. Представьте, что мы можем дать вам всем – вам, вашим детям, вашему трактиру.

– Ценой моей свободы? – тихо спросила я.

Драконы переглянулись. Повелитель чуть склонил голову:

– Свобода – понятие относительное. Иногда лучший выбор – это не свобода от обязательств, а свобода для счастья.

– Счастье нельзя навязать, – возразила я. – Оно должно быть добровольным.

– И всё же подумайте, – мягко произнёс сын Повелителя. – Мы не требуем ответа сейчас. Но время идёт, а возможности исчезают.

Дети продолжали носиться по комнатам, не замечая напряжённости разговора. Их смех эхом разносился по новому пространству дома.

– Дайте нам хотя бы день, чтобы осмыслить это, – попросила я. – Мой ответ потребует времени.

– День, – согласился Повелитель. – Но помните: чем дольше вы тянете, тем меньше остаётся шансов для всех.

Они развернулись и направились к выходу. Я смотрела им вслед, чувствуя, как в груди нарастает вихрь противоречивых чувств.

– Мам, – Ванюшка подошёл ко мне и дёрнул за подол. Он один смотрел вокруг так же, как я: угрюмо и с недоверием. – А почему драконы это сделали? Что они хотят от нас взамен, а?

Не зря я считала его самым умным. Остальные дети даже не задумались об этом.

Я присела рядом с сыном и обняла его.

– Не знаю, сынок.

Конечно, я не могла сказать детям, чего на самом деле хотят драконы.

– Наверное, – вздохнул Ванюшка, прижимаясь ко мне, – что то нехорошее… А иначе с чего бы они так расстарались? Да, мам?

Я погладила мягкие волосы малыша. Ему всего пять…

В мире моей прошлой жизни через два года он пошёл бы в первый класс. Ему бы нравилось учиться: дневник пестрел бы пятёрками, а стены комнаты украшали дипломы и грамоты за победы в научных конкурсах. После школы перед ним открылись бы двери лучших университетов страны.

А здесь его максимум – должность приказчика в лавке. Даже если он окажется семи пядей во лбу и я приложу все силы к его обучению, выше он не поднимется. Дело не в деньгах, в происхождении. Здесь он навсегда останется сыном трактирщика. И это не изменить…

– А вот сейчас мы у них и спросим, чего они хотят, – вздохнула я.