Текст книги "Астральный летчик"

Автор книги: Алексей Яковлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

– Бедный «песец». Он сейчас остатками чести клянется, что тебя никогда в глаза не видел. А краснокожие вокруг точат свои томагавки… Так что сегодня, Первозванный, мы можем спать спокойно. Извини, я не предупредил: сегодня мне придется разделить с тобой этот уютный кров. – Алик засучил майку и спрятал пистолет за спину.

– Подожди! – вскинулся вдруг Андрюша. – Если они сейчас у «песца», давай позвоним Марине!

Алик посмотрел на кухонные часы:

– Второй час, Первозванный. Не время звонить порядочным девушкам.

– Кончай! Мы же можем похитить ее! Спасти! – Андрюша затряс узкой запиской перед носом Алика.

– Успокойся, Первозванный. Остынь, – осадил его Алик,– если бы Марина хотела, чтобы мы ее срочно спасли, она бы еще вечером уехала с тобой… Куда угодно…

Андрюша оторопел.

– Да? А мастер… Сам говоришь…

Алик осторожно щелкнул зажигалкой:

– Она видела, как ты поставил его на место одним приемом. Если бы она захотела… Если бы…

Андрюша задумался, покрутил в руках записку Марины:

– Действительно… Тогда чего же она?

– Спасти человека можно по-разному, Первозванный. Например, ты приходишь к врачу. Ты же не ждешь, что эскулап наденет белую маску, запихает тебя в карету «скорой помощи» и увезет куда-нибудь далеко-далеко от твоих проблем. Эскулап может решить твои проблемы по-другому: вырвать тебе больной зуб или… или вправить тебе мозги… Сейчас, Андрюша, мы с тобой совершим святотатство.

– Какое?

Алик разлил «Абсолют» по фужерам.

– Мы выпьем перед сном последние пятьдесят грамм,– строго сказал Алик.– Ну разве есть такое понятие – пятьдесят грамм абсолюта?! Разве можно сказать – я верю в Бога на пятьдесят грамм?! Это кощунство, Первозванный. Но Бог нас простит. Завтра у нас трудный день. Завтра мы отправимся с тобой в больницу!

– В какую больницу? – поразился Андрюша.

– В Свердловскую. В больницу имени убийцы. К Марининой маме.

– Зачем?

– Так хочет Марина.

– Откуда ты знаешь?

– А зачем она рассказала тебе, незнакомому человеку, про эту больницу и про маму? И сказала, что с ней поканичего не случилось. Подчеркиваю, пока! Не опоздать бы нам, Первозванный…

Андрюша задумался. Оказывается, каждое слово этой аккуратненькой девочки-женщины несло в себе скрытый смысл.

Алик поднял свой фужер:

– Как говорят вульгарные материалисты: поехали. Они не понимают, что абсолют – вечен, бесконечен и недвижим. А «поехать» может только их вульгарная крыша.

Они выпили. Алик снова посмотрел на кухонные часы:

– Без четверти два… Бедный «песец». Я боюсь за его скальп.

У Андрюши от всего услышанного кружилась голова. Он потянулся за бутылкой.

– Отставить, – строго сказал Алик. – Слушай мою команду.

Андрюша бодро вскинул голову. Алик встал:

– Завтра куча дел, Первозванный. До больницы нам нужно посетить «голубого песца», если, конечно, он останется в своей голубой шкуре. А сейчас – писать и спать!

9
Притча о Первозванном

Пока Андрюша убирал со стола, Алик постелил в комнате у дивана старую шубу, а в голову бросил свой ватник. Когда Андрюша вошел в темную комнату, на полу белела майка Алика. На стуле в свете фонаря поблескивали его очки. Рядом с очками лежал ТТ.

Андрюша разделся и лег.

По улице прошла машина. Фары скользнули по потолку и пропали. Андрюша повернулся на бок. Тихо позвал:

– Саша…

Алик откликнулся тут же:

– Такой здесь больше не живет.

Андрюша свесился к нему с дивана:

– Алик, а какого хрена все ко мне привязались? Третий день все крутится вокруг меня… А я как этот…

– Как кто? – тихо спросил Алик.

– Как неподвижное тело, которого в природе нет.

Алик тихо засмеялся.

– Что им от меня надо? Что они во мне нашли?

Алик сел. Подвинулся к Андрюше:

– Помнишь, ты у сфинксов рассказывал про свою первую любовь? Про девушку с букетом фиалок.

– Она не первая, – хмуро сказал Андрюша.

– Неважно. Что она сказала тебе, когда ты к ней подошел?

Андрюша тоже сел:

– Сказала: «Здрасьте».

– А дальше?

– А-а, – улыбнулся Андрюша, – «Мне вас Бог послал».

– Вот! – Поднял вверх палец Алик. – А я тебя назвал Первозванным и никогда не откажусь от своих слов… Есть в тебе это, есть… даже война не уничтожила… Может быть, ты даже еще больший атавизм, чем я… – грустно закончил Алик и лег.

Андрюша вытянулся на диване и закинул руки за голову. На потолке качались тени деревьев.

– Алик.

– Ну?

– А кто такой Первозванный? Настоящий.

Алик вздохнул тяжело:

– Это длинная притча, Андрюша. Нам завтра рано вставать.

– Ты как-нибудь покороче.

– Послал бы я тебя куда-нибудь… Да не могу. Воспитание не позволяет, а кроме того, ты обязан знать историю своего тезки. Тащи бутылку и чего-нибудь пожевать. Только свет не зажигай. Будем сумерничать.

Андрюша притащил с кухни бутылку и закуску. Алик уже выставил между собой и диваном пустой стул. Расставив на стуле закуски, он приказал Андрюше:

– Ложись на коечку. Отдыхай и слушай, что поведает тебе вещий Алик.

Андрюша, довольный, прыгнул на диван и хорошенько укрылся одеялом. Давно он не чувствовал себя так уютно в своем родном доме. Алик в темноте булькал водку по фужерам.

Протянул один Андрюше:

– Причащайся и слушай. – Он выпил сам, вьщохнул шумно и лег. – Итак, Андрей по-гречески означает «муж сильный», один из двенадцати апостолов Христовых. Сначала он был учеником Иоанна Крестителя. Пришел к Иоанну на Иордан креститься Христос. И снизошел на него Дух Божий в виде белого голубя. По этому знаку Иоанн узнал в Христе своего брата Божественного – старшего брата, учителя.

Андрюша только улыбнулся в темноте. Ему было не видно Алика, но голос звучал в темноте спокойно и торжественно, как будто сказку рассказывал.

– Христос, крестившись, ушел. А Иоанн отправил за ним своих лучших учеников: Андрея и младшего Иоанна. Этот Иоанн впоследствии станет великим писателем. Моим любимым писателем.

– А что он написал? – не выдержал Андрюша.

– За-ме-ча-тель-ный роман! И название красивое – Апокалипсис… Но мы не о нем. Так вот, эти двое и стали первыми учениками Христа. Потом Андрей привел к Христу старшего брата своего Симона-Петра, вульгарного рыбака. По некоторым сведениям, жуткого пьяницу. Может, он и привел его к Христу от пьянства вылечиться. Это моя гипотеза. Но мы не о нем… Так вот… Симону-Петру, бывшему пьянице, Христос завещал построить Церковь свою, новую Церковь. Петр, что по-гречески значит «камень», ее и построил. А Иоанну Христос завещал тайное учение свое. И Иоанн написал свой за-ме-ча-тель-ный роман. А Андрею Христос ничего не завещал…

Алик щелкнул в темноте зажигалкой. Закурил. На стеклах очков на стуле посверкивали красные огоньки сигареты.

– Согласись, странно, правда? Любимый ученик, а вроде не при деле. Очень странно. На первый, непросвещенный взгляд. Ведь Христос назвал его Пер-во-зван-ным!… А первыми, как ты помнишь, пришли к нему двое. Юный будущий великий писатель с горящими глазами и простой рыбак Андрей. Но Первозванным Христос почему-то назвал именно этого скромного рыбачка. И не завещал Христос ему ничего, потому что ему и завещать ничего не надо. Ему одним прозвищем уже все завещано. Пер-во-зван-ный. Христос ему как бы сказал – оставайся всегда таким, какой ты есть. Не переходи в другое состояние… Вот тебе и весь рассказ, Андрюша. Смекай, как ты говоришь…

Андрюша наклонился к нему с дивана:

– А что дальше с этим Андреем было?

– А дальше… Дальше вообще очень интересная тема началась. После распятия Христа, на пятидесятый день, снизошел на апостолов Дух Святый. И возрадовались апостолы. И заговорили вдруг на разных языцех земных. Так обрадовались, что непосвященные приняли их за вульгарных пьяниц. А чему же они так обрадовались? Неужели тому, что познали вдруг иностранные языки? Мы вот с тобой сносно владеем английским. Разве мы радуемся от этого так, что нас принимают за пьяных? Если и принимают, то совсем не от этого… По-моему, они так обрадовались, что вместе с языком они постигли и дух того народа, куда их посылал на служение Христос… А Дух Святый не зря их языками вразумил… И они разошлись по земле, кому куда приказано. Андрей Первозванный прямиком направился в Россию.– Алик засмеялся. – Хотя России, как таковой, никакой и не было…

– Правильно, – вспомнил Андрюша. – Это же первый век нашей эры. Какая Россия?… Тогда Скифия была…

– Но вот что интересно. Вернувшись оттуда, Первозванный рассказывал про замечательных людей, которые зимой парятся в банях и на мороз, на снег голыми выскакивают. А в банях тех вениками хлещут себя нещадно. Как с его слов в хрониках записано: «Даже телесное страдание превращая в радость»! Какие же это чумазые скифы?… России, может, тогда и не было. Но баня была, и русский дух был! Иначе чем бы Первозванный проникся?… Это так… Небольшое замечание к тому, что первично, а что вторично… Все, тезка. Давай спать.

– Дальше! – как маленький попросил Андрюша. – Давай дальше.

– Что с тобой делать, – вздохнул Алик. – На диких горах, под нынешним Киевом, водрузил Андрей деревянный крест. И, находясь в неизменно веселом русском духе, произнес: «Видите горы эти? Поверьте мне, на них воссияет благодать Божья!»… На этой веселой и торжественной ноте закончим. Все.

– Дальше! – упрямо просил Андрюша.

– А дальше позвали Первозванного в Ахею. Помнишь у Гомера хитроумных ахейцев? Вот они и позвали нашего Андрея, чтобы им, так сказать, интернациональную помощь оказать. Просветить их, бедных.

– Как это? – оторопел Андрюша.

– С нами, русскими, это часто почему-то случается… Да… И проповедовал он хитроумным. Так сказать, метал бисер перед свиньями… И за это обрек себя на мученическую смерть: распяли его ахейцы на так называемом косвенном кресте. По диагонали, значит… Вниз головой. Не каждый мерзавец придумает. Видишь, до чего хитроумные люди были… А мораль, Андрюша, проста. Не мечи бисер перед свиньями. Этих свиней…

– Мочить от живота! – понял Андрюша. – Длинными очередями!

– Правильно, – грустно сказал Алик. – Не ходи к первому позвавшему тебя… Подумай сначала. Помни Андреевский крест… Все! – Он сел, протянул бутылку Андрюше.– Спрячь эту пакость подальше, а то я до утра не усну.

Андрюша встал, взял бутылку из рук Алика и уже в дверях, обернувшись, сказал:

– Алик, извини меня…

– За что, Первозванный?

– Я ведь тебя сегодня урыть хотел…

За окном в темноте захохотал кто-то. Взвизгнула ка– кая-то девчонка. Молодые догуливали последние ночи уходящего лета.

– И ты меня извини, Первозванный, – тихо сказал Алик.

– За что?

– Я тебя сегодня чуть не закодировал…

– Как это? – оторопел Андрюша.

Алик вздохнул и опустил голову на засаленный ватник:

– Все… Сон сморил богатыря… Прощай, сынок…

Когда Андрюша вернулся из кухни, Алик спал на боку, положив под щеку ладонь, как будто и не спал вовсе, а думал о чем-то очень важном. Просто думал, закрыв глаза. Перед ним на стуле лежал видавший виды ТТ.

Андрюша постоял над ним. Хмыкнул. Покачал головой, потом открыл шкаф, достал материн плед и накрыл им Алика.

Прыгнул на диван, и, зарывшись с головой в одеяло, он понял вдруг, что у него появилась главная тема.

Темой этой можно забить пустой рожок под завязку… Андрюша улыбнулся. Закрыл глаза. И закачался на жаркой броне…

Будто едут они по мирному аулу. Улица пустая. Народу никого. Слева и справа красные кирпичные дома. Сверкают на солнце новенькие железные крыши, аж глаза режет. Вдруг откуда-то к их броне бросается девчонка в белом халате и высоком колпаке. Андрюша узнал черноглазую повариху из «Фрегата». Но орала она по-чеченски, ничего не понять. Одной рукой она показывала на дом, а другой запахивала коротенький халатик. А тело под халатиком искромсано – ткань набухла от крови, но девчонка не плакала, зло орала капитану Слесареву, а тот хмурился и молчал.

Вдруг, пробив железные зеленые ворота, на улицу выскочил «уазик», полный бородатых людей с автоматами. А за «уазиком» выехала «Нива». В ней сидел лысый «папа» с наклеенной рыжей бородой. Рядом с ним Марина в платье в мелкий горошек. Бородатые скалят зубы, смеются. И Марина, откинув красивые волосы, тоже смеется, но смех у нее злой, с вызовом. И Чена Андрюша увидел: с зеленой повязкой вокруг лба и с автоматом на плече. Он один не смеялся, показывал Андрюше кулак, выставив средний палец. Андрюша понял его, тронул за плечо капитана. Капитан обернулся и кивнул на девчонку в окровавленном халате:

– Она просит ее подругу спасти, а та не хочет спасаться. Что делать, сержант?

– Товарищ капитан, сами учили: «Когда не знаешь, что делать, делай шаг вперед», – ответил ему Андрюша во сне.

Капитан сполз с горячей брони и сделал шаг к «Ниве».

Чен подкинул автомат на плече. Крикнул ему:

– Кого спасаешь? Русскую блядь спасаешь?!

Капитан ответил ему по-чеченски.

Чен вскинул с плеча автомат, прошил капитана очередью и засмеялся, запрокинув голову. А капитан медленно осел на пыльную дорогу.

– А-а-алла! Блин-компот! – заорал Андрюша.

И всадил из подствольника гранату прямо в дергающийся кадык Чена. Его башка в зеленой повязке с вытаращенными глазами взлетела до сверкающей крыши.

Марина звонко засмеялась:

– Я очень рада, что не ошиблась в вас, Андрюша!

И тут началось!

Задергалась сердито пушка на башне.

Кумулятивная граната с серым шлейфом со свистом воткнулась под башню, башня взлетела выше крыш. Взлетали головы в черных шлемофонах, ноги в кирзовых сапогах, руки, не выпустившие оружия…

И Андрюша взлетел, слышал внизу веселый Маринин смех:

– Я рада!… Я рада!…

Андрюша парил в воздухе, видел внизу синие горы, сверкающие крыши, белую пену горной речки. Сердце зашлось от восторга, но ненадолго. Он понял, что это не десант. За спиной нет парашюта. Тело покачалось на восходящем потоке и медленно стало падать вниз на сверкающие крыши.

И вдруг он увидел под собой пару вертушек, ведущего и ведомого. Они шли ступенькой и были странной конструкции: без винтов. В прозрачной кабине ведущего сидел Алик в длинной белой рубахе до пят. Андрюша вспомнил, что Алик работал в сумасшедшем доме, и не удивился. В другой прозрачной вертушке сидел смуглый седой человек в такой же рубахе. Тоже из сумасшедшего дома, понял Андрюша. Только у седого грудь, как пулеметными лентами, была перевязана голубым муаром.

Была абсолютная тишина. Моторов у странных вертушек тоже не было. И ветер в ушах не свистел, поэтому Андрюша слышал каждое слово экипажей.

– Если бы она хотела, она бы ушла, – сказал Алик.

– Бабье дело – земное, – сказал седой, подлетая к Алику.

– Мне с них сто тысяч… Всего,– оправдывался Алик.

– Мне-то не ври! – строго одернул его седой.

– Уходим. Пора, – согласился Алик.

Кончился восходящий поток, и Андрюша стрелой полетел вниз, на сверкающие острые крыши. Засвистел ветер в ушах.

– Тезку моего возьми. Он же свой, – услышал Андрюша крик седого.

Тело перевернулось в воздухе, теперь сверкающие крыши приближались сверху. Яркое солнце удалялось за спиной. Дух захватило…

10
Притча о фанере

Проснулся Андрюша от солнечного луча, луч автоматной очередью прорезал кроны деревьев за окном, уперся Андрюше прямо в лоб, он вздрогнул, словно окликнул его кто-то, и открыл глаза, потом сел и огляделся.

Алика не было, и постели его не было. И очков на стуле не было. И пистолета ТТ. Андрюша посмотрел на часы. Без пяти семь. Рядом с часами улыбалась кому-то мать. В такую рань.

И опять ему показалось, будто его кто-то окликнул. Он скинул одеяло и вышел в прихожую. На вешалке поверх спецодежды аккуратно висел засаленный ватник, под ним стояли резиновые сапоги. В углу удочки и рюкзак, только старых студенческих кроссовок не хватало.

Андрюша подошел к входной двери. Дверь прикрыта, но ригельный замок закручен. Значит, Алик ушел опохмеляться. Так подумал Андрюша.

Но на кухне в холодильнике стояла матовая плечистая бутылка, и в ней еще оставалось. На столе лежали два конверта. Один на другом – его и Маринин.

В прихожей зазвонил телефон, Андрюша схватил трубку:

– Слушаю.

И тут же понял, что зря проявился первым.

– Андрюша, это вы? – услышал он в трубке голос Марины.

– Так точно, – сгоряча по привычке ответил Андрюша.

Марина не засмеялась, не пошутила, а сказала серьезно и тихо:

– В семь часов будьте с Сашей в больнице. Четвертое отделение. Второй этаж. В семь. Очень нужно.

И повесила трубку. Андрюша послушал резкие короткие гудки, включаясь со сна в ситуацию: Марина позвонила в семь утра, значит, с ней что-то случилось…

Только он повесил трубку, телефон затрезвонил опять. Андрюша рванулся тут же схватить трубку, но понял, что Марина все сказала, что звонит кто-то другой. Он медленно снял трубку и не проявился.

– Андрюша, это ты? – услышал он взволнованный голос Сергея Николаевича. – Отвечай, Андрюша! Почему молчишь?! Отвечай!…

Он все кричал что-то, пока Андрюша нес трубку до рычага.

«Утро начиналось энергично», как говорил капитан Слесарев после ночного обстрела.

Срочно нужен был Алик, трезвый Алик. Себя тоже не мешало привести в порядок. День обещал быть крутым.

Андрюша пошел в ванную. Разделся и встал под душ. Только он намылил голову, кто-то резко толкнул его в спину. Андрюша чуть не упал в скользкой ванне. Ухватившись рукой за колонку, оглянулся – рядом никого не было. Кажется, снова зазвонил телефон. Андрюша голый выскочил в прихожую: нет, никто не звонил. А внутри у Андрюши надрывался зуммер тревоги.

Он начал лихорадочно одеваться, напяливая на мокрое тело джинсы и полосатую рубашку из обносков.

Лифта он дожидаться не стал, бросился по лестнице бегом. Выскочив на улицу, он встал под аркой и огляделся. Утренняя улица была пуста, только у магазина «Диета» уже сидела пара «синяков». У тротуара стоял белый микроавтобус «форд-транзит» с красными полосами на борту и с крестами на задних дверях. Какой-то «синяк» не дождался открытия похмельной кормушки, подумал Андрюша.

И вдруг он увидел Алика.

Он стоял у автобуса в окружении трех крепких парней в кожаных куртках. Алик, опустив голову, что-то им доказывал. Он улыбался, парни тоже улыбались, показывали ему на дверь «скорой», явно приглашая сесть в машину. Алик разводил руками, качал головой, отказывался.

Андрюша вдоль стен домов пошел к нему навстречу.

Один из парней оглянулся, и лицо его вдруг стало суровым. Он грубо схватил Алика за руку, но Алик отпихнул его свободной рукой, парень что-то крикнул напарнику. Тот открыл заднюю дверцу, взвизгнули железные колесики, из дверцы выкатились носилки. Двое схватили Алика под руки и потащили к носилкам.

«Синяки» вскочили со скамейки, что-то закричали парням возмущенно. Тот, что вытащил носилки, подошел к ним вразвалку и спокойно, на каждого «синяка» по удару, вырубил правозащитников. «Синяки» легли под скамейку.

Андрюша уже бежал вдоль стен домов. Алик его увидел и отчаянно задергался в руках парней. Парень у скамейки тоже увидел бегущего Андрюшу и бросился по газону ему наперерез. Андрюша вскрикнул, подпрыгнул на ходу и встретил его пяткой в подбородок. Встречные скорости сложились – у того парня чуть не отвалилась башка, а Андрюша помчался дальше.

Двое оглянулись на вскрик. Отпустили Алика. Один спиной прижал Алика к машине, а старший расставил ноги и достал из плечевой кобуры пистолет. Крикнул:

– Стоять! Стреляю!

Андрюше оставалось бежать до них шагов семь. Резко остановиться он не мог, и старший знал это. Нехорошо улыбаясь, он поднимал пистолет.

За его спиной возник бледный Алик и воткнул ему в затылок свой обшарпанный ТТ:

– Брось оружие!

Об асфальт тяжело звякнул ПМ. Алик схватил старшего за шиворот. Не отводил пистолет от затылка.

А Андрюша разрядился серией на другом. Тот согнулся, обхватил голову руками. В такт Андрюшиным ударам приговаривал, как стихи:

– Всё… всё… Пи…ц… Хорош… Пи…ц… Хорош… Уходим… – И упал на колени.

Алик отпихнул старшего, поднял с земли ПМ, вытащил обойму, протянул старшему:

– Ты сам виноват, капитан… Я же сказал, что я сегодня очень занят… Держи…

Старший бегал глазами, все еще надеясь как-то спасти ситуацию, вертел в руках ненужный пистолет.

– Передай Никите, что я уволился… По собственному желанию… Так и передай… Пошли, Первозванный…

И он пошел к Литейному. Но Андрюша догнал его и бегом потащил в проходняк у кинотеатра «Спартак». Пока бандиты не опомнились…

Они отдышались только на скамейке в круглом скверике у Спаса Преображения. Алик был бледен и все оглядывался. Наконец он осторожно щелкнул зажигалкой и прикурил. Руки его дрожали.

– Зря ты ему пистолет отдал, – пожалел новенький ПМ Андрюша.

– Ему же отчитываться, – вздохнул Алик.

– Чьи это бандиты? – взял у него зажигалку Андрюша.

Алик испуганно оглянулся, ответил чуть слышно:

– Это не бандиты… Это мои бывшие коллеги по работе…

– Из сумасшедшего дома? – прикурил «беломорину» Андрюша.

– Что? – не понял сначала Алик, а потом тихо засмеялся. – Нет, эти покруче… Эти из КГБ… – И он опять оглянулся.

– Ты же сказал, что с КГБ не работал?

– Я и не работал, – опустил голову Алик. – Это они со мной работали… А я от них ушел…

Алик поднял голову, поглядел на медный купол собора и быстро перекрестился:

– Господи, пронеси… Господи…

– Как они тебя нашли?

– Когда? – оглянулся вокруг Алик. – Вообще или сегодня?

– Сегодня. За каким хреном ты из дома вышел?

Алик закрыл глаза. Покачал головой:

– Утром я позвонил Никите… Ты еще спал…

– Кто такой Никита?

– Никита был моим другом… У него остались мои записки… Мне срочно они понадобились… Срочно… Вот я ему и позвонил… Договорились встретиться через полчаса, у магазина «Диета»…

– А он этих парней на тебя навел? – понял Андрюша.

Алик зябко передернул плечами:

– Я не сержусь на него… Если бы они узнали, что он встречался со мной и им ничего не сказал… Никите бы было очень плохо… Я не сержусь… Эти мальчики пострашнее «папиных» краснокожих… Но мне очень нужны мои записки… Очень…

– О чем записки?

Алик посмотрел на огромные двери белоснежного храма и вздохнул:

– Жалко – храм еще закрыт… А то бы мы причастились с тобой, Первозванный… Пока не оскоромились… И я бы тебе кое-что поведал… Жалко. Но ждать причастия мы не можем… У нас времени нет…

Под куполом собора что-то захрипело – на соборе ожили часы. Бо-о-ом – прокатилось над площадью. Алик перекрестился то ли на кресты, то ли на часы.

– Слушай, Первозванный. Ровно в восемь… Смотри! – Он засмеялся, подтолкнул плечом Андрюшу.– Смотри!

Через площадь к Литейному, поддерживая друг друга, ковыляли мужчина и женщина. Они шли под ручку, трогательно и нацеленно.

– Смотри,– показал на них Алик. – Вульгарные материалисты потянулись к первоисточнику. Ровно в восемь открывается рюмочная на Пантелеймоновской. День еще только начался, а мы уже заслужили… Вернее, ты заслужил. Если бы не ты, Первозванный… Я бы сейчас… Ох, не завидую я себе, Первозванный… Если бы не ты… Но учти, эти мальчики не прощают грубого обращения… Это ты учти… Пошли к первоисточнику, Первозванный… к святому Пантелеймону.

Алик встал, но Андрюша дернул его за рукав и снова усадил на скамейку:

– Марина звонила.

Алик посмотрел на него и покачал головой:

– Порядочные девушки в такую рань не звонят…

– Она просит нас в семь часов быть в больнице. Четвертое отделение. Второй этаж…

– В больнице имени убийцы? – задумался Алик. – Мы и так сегодня туда собирались… Только сначала…

– И «голубой песец» звонил. Сразу после Марины.

– Живой? – удивился Алик. – Что он от тебя хочет?

– Не знаю. Я не проявился, я трубку повесил.

– Правильно, – одобрил Алик, – помни Андреевский крест. Он тебя два раза уже подставил… На третий может распять…

Андрюша щелчком отбросил окурок далеко в жухлые листья.

– Что-то много у нас с тобой врагов, Алик… И «папа», и «песец», а теперь еще эти… из КГБ…

Алик оглянулся и положил Андрюше руку на плечо:

– Это нормально, Первозванный. Так и должно быть у порядочных людей в этом мире. Скажи мне, кто твой враг… Нет… Ты мне лучше расскажи о встрече с «голубым песцом», о том, как он тебя отправил на «стрелку» с Мариной. Только очень подробно, ты это умеешь – спасибо за-ме-ча-тель-ным войскам. Давай, включай магнитофон.

Андрюше пришлось снова закурить, чтобы собраться. В скверике появились две румяные тетки в белых платках и длинных юбках. Они принялись разметать листья на главной аллее, чему-то смеясь в ладони и лукаво перемигиваясь. Под шорох их метелок Андрюша начал свой подробный рассказ.

Когда он закончил, Алик сидел, раскинув руки вдоль скамейки, закинув ногу на ногу. Он вальяжно покачивал Андрюшиной кроссовкой и разглядывал циферблат соборных часов.

– Что за удивительная у нас страна, Первозванный? Какая-то страна остановленного времени… Нет, часы-то у нас, конечно, есть… Что-то у нас там внутри тикает. – Алик похлопал себя по красным буквам на груди. – Только Левша стрелки на наши часы забыл поставить… Увлекся блохой… Богатыри в нашей стране спят по тридцать лет на печке… Народ без просыпу пьет неделями… Бесконечность у нас внутри, Первозванный… Мы, как наши часы, – без стрелок… Да нам они и ни к чему, собственно…

Алик поднялся:

– Половина девятого. Пошли, Первозванный.

Андрюша встал:

– В «Ариадну»?

Алик засмеялся:

– Зачем? Домой. «Голубой песец» уже узнал твой адрес по номеру телефона. Он сам к нам в гости пожалует. Будем играть на своем поле, Первозванный. А дома, как говорится, и стены помогают…

Дома в ванной шумел душ.

– У нас уже кто-то есть? – насторожился на пороге Алик.

– Это я воду оставил, – успокоил его Андрюша.

– Зачем?

– Ну, я помыться хотел… Душ включил… А потом… Кто-то меня будто в спину толкнул… Показалось…

– Не кто-то, а я, – нахмурился Алик.

– Ты же на улице был, – не понял Андрюша.

– Я был и там, и здесь, – мрачно сказал Алик.– Я тебя звал по-хорошему, а ты не реагировал. Пришлось тебя в спину толкнуть. Извини…

Алик снял кроссовки и в носках прошел на кухню.

Андрюша смотрел ему вслед, соображая, стебется он опять или говорит правду? И решил про себя – если бы Алик действительно обладал такими удивительными способностями, справиться самому с тремя парнями было бы для него парой пустяков. Андрюша выключил душ и вошел в кухню.

Алик грустно сидел у стола, положив подбородок на ладонь. Глядел на холодильник. Андрюша открыл дверцу холодильника.

– Может, рюмочку примешь? – захотел он помочь Алику.

– «Абсолют» с утра?! – шумно возмутился Алик. – Это же кощунство, Первозванный! Пытаться познать бесконечность с утра – удел вульгарных материалистов!… Редкий из них долетает до середины Днепра!…

Андрюша не стал ему напоминать про рюмочную и «первоисточник». Пошел к плите и стал заваривать кофе.

– Алик… А эти парни правда из КГБ?

Алик тихо страдал за столом, отвернувшись от холодильника.

– Я забыл, как это теперь называется… Они уже столько названий сменили… Но суть-то осталась прежней…

Андрюша разлил кофе по керамическим кружкам. Сел напротив Алика, тот вертел в руках длинный конверт с черными буквами под японские иероглифы. «Шоу Кумитэ».

– Так, – сказал Андрюша. – «Голубого песца» пока оставим… А реально тебя ищут две бригады. «Папа» и КГБ. Правильно?

– Не совсем, – уточнил Алик. – Они ищут разных людей.

– Как это? – оторопел Андрюша.

– Парни из КГБ действительно ищут меня. А «папа» и его краснокожие ищут румяного, бородатого Сашу. Где у меня румянец? Где борода?…

Алик смотрел вызывающе, но Андрюша не поддался на его наглость:

– Погоди. Марина тебе этот конверт передала. Она тебя, именно тебя называла Сашей, и Чен именно тебя ищет!

Алик смущенно опустил голову:

– О том, что я когда-то был Сашей, знает только Марина… Она узнала меня и без румянца… И без бороды… В этом жутком прикиде…

– А Чен тебя узнал?

– Нет,– улыбнулся Алик,– если бы он меня узнал… Об этом лучше не говорить…

– Почему же он ищет Сашу?

– Потому что я передал ему от Саши привет.

– Когда его от меня оттаскивал?… Ты какую-то фамилию назвал.

– Правильно. Ольшанский. Это Сашина фамилия… Пришлось воскресить покойника, чтобы он тебя в покойника не превратил…

– Почему они считают, что Саша покойник?

– А потому что в тот же день, когда Саша внес деньги за Марину, они его и прикончили…

– Как это?

– А так… Очень просто… Банально даже… Темная парадная… Выстрел в спину… И Саши нет… Вечная ему память, как говорится.

Алик отхлебнул кофе из керамической кружки и поморщился.

– Подожди, – заволновался Андрюша. – Они тебя замочили?!

– Да не меня. Сашу. Успокойся, Первозванный. Я же с тобой.

Андрюша замотал стриженой головой:

– Подожди… Как же ты живым остался?

– Случайно. Хлопнула дверь, и убийца не успел сделать контрольный выстрел в голову – бросил ТТ и ушел. – Алик засучил майку, достал пистолет и бережно положил его на стол. – Вот она – смертельная улика, Первозванный. Убийца от нас никуда не денется… Хотя Саша мне никто… Хотя я совершенно равнодушен к этому румяному, бородатому мудаку… Но! Но, как ты правильно заметил вчера, должна быть справедливость. И она восторжествует, Первозванный… Я тебе обещаю…

– Как у тебя оказался этот пистолет?

– Ну… Тот человек… который вовремя хлопнул дверью… и нашел тяжелораненого Сашу… В общем, он спрятал пистолет… Саша его об этом попросил…

– А потом отдал его тебе?

– Нет, – улыбнулся Алик, – он его отдал уже Алику.

– А Саша?

– А бедного Сашу на «скорой» доставили в Военно-медицинскую академию на кафедру военно-полевой хирургии. Хотя теперь эту хирургию запросто можно переименовать в военно-уличную… Короче, Саша благополучно скончался, бедняга, в больнице военной… Есть такая грустная песня, Первозванный…

Андрюша посмотрел на Алика, как на привидение:

– Ты же выжил?…

– Выжил Алик… А Саши больше нет…

Андрюша рассердился:

– Кончай стебаться! Кончай мне голову морочить!

Алик вздохнул:

– Надо было до исповеди подождать… Но вижу, Первозванный, у тебя уже крыша на боку… Приоткрою тебе завесу тайны… Чуть-чуть… В лечебных целях… А главное до исповеди оставим. Согласен?

Андрюша кивнул. И уставился на Алика.

– Там, в больнице, Сашу стали доставать разные следователи: простые ментовские и из КГБ. Чекисты узнали о том, что буквально на глазах умирает их старый знакомый, Саша Ольшанский. Они докладывают по начальству. В результате к постели умирающего приходит известный профессор. Не врач. И предлагает Саше поработать у них.

– И ты согласился? – не выдержал Андрюша.

– При одном условии, – уточнил Алик. – При единственном условии – что Саши Ольшанского больше на свете не будет… И Саши не стало… А через месяц в секретной лаборатории бывшего КГБ появился новый худощавый сотрудник, которого все называли просто Алик… Он не обижался, работал как зверь…

Кофе уже остыл. Андрюша залпом выпил всю кружку и спросил почти восхищенно:

– И ты от них ушел?!

– Только когда понял, как они хотят использовать мое открытие…

– Какое открытие?

Алик, ссутулившись, размешивал в кружке черную холодную жидкость:

– Не мучай меня, Первозванный… Меня и так тянет к холодильнику. Тянет не долететь до середины Днепра… Потерпи до исповеди… Пожалуйста… Я и так тебе уже много сказал… Нарушил секретную подписку…