Текст книги "Астральный летчик"

Автор книги: Алексей Яковлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

7
Магамба

Алик проснулся в своей мансардочке от звеневшей за лесом песни. Слов было не разобрать, но память сама подсказывала знакомые с детства простые и радостные слова:

 
До чего же хорошо кругом!
Мы друзей веселых в лагере найдем,
Мы подружимся за лето,
Много песен будет спето
Тихим летним вечерком, вечерком!
До чего же хорошо кругом!
 

Алик открыл глаза. Мансардочку затопило солнце, день был уже в самом разгаре. На тумбочке у кровати стоял завтрак, накрытый белоснежной салфеткой. На подоконнике сидела шустренькая синичка; поглядывая сбоку хитрой бусинкой, она подбиралась к салфетке.

Алик улыбнулся и сел. Застонал сквозь зубы. Синичка испуганно вспорхнула с подоконника. Алик опять лег. Все тело ломило. Как тогда, после боя с перехватчиком, когда был спасен второй АЛ.

Скрипнула дверь – Алик открыл глаза. В дверях стояли Никита и доктор из отдела диагностики и коррекции кармы, оба в белых халатах. Доктор подошел к койке:

– Как себя чувствуете, коллега?

– Нормально, – совсем как Андрюша ответил Алик.

– Тогда вставай, – сурово скомандовал Никита,– Василий Иванович хочет тебя видеть.

– Пусть зайдет, – потянулся на койке Алик.

– Ты что! – возмутился Никита. – Он же в реанимации. Он чуть живой. Вставай немедленно!

Алик сел, с трудом натянул на себя серую форму с красными буквами на груди и откинул белоснежную салфетку. На подносе стоял стакан лимонного сока, яйцо в голубой пластмассовой рюмочке и бутерброд с ветчиной. К нему-то и подбиралась синичка.

– Потом, – торопил его Никита.

Но Алик все-таки выпил сок, не назло, просто жутко хотелось пить, как с крутого похмелья. Доктор сочувственно покачал головой:

– Вам тоже крепко досталось, коллега.

– Пошли, пошли, – волновался Никита.

Алик встал, тяжело пошел, прихватив со стола пачку «Мальборо». Доктор поддержал его под локоть и прошептал на ухо:

– Ему ничего не говорите, коллега. Он еще очень слаб.

Они гуськом спустились по узкой лестнице на второй

этаж. У белых стеклянных дверей, расставив ноги и заложив руки за спину, стоял охранник в черной форме. Никита кивнул ему, и охранник отошел от двери, пропустив их вперед.

В просторной белой палате на высокой реанимационной кровати с поднятым изголовьем полулежал серый, осунувшийся Василий, устало и строго глядя на вошедших разными глазами. На мускулистой груди висел красный амулет на кожаном шнурке. Накрахмаленная медсестра хотела поправить ему подушку, но Василий повернул к ней голову, и сестра опустила руки.

Василий чуть слышно сказал с расстановкой:

– Уйдите… Все… Кроме него…

Они поняли, кто должен остаться. Доктор наклонился к кровати:

– Только пять минут, Василий Иванович. Через пять минут я войду.

Василий смотрел в открытое окно, слушал звеневшую за лесом песню.

Когда все вышли, он с трудом улыбнулся Алику, поднял подбородок вверх:

– Там… Что там произошло, Саша?

Алик улыбнулся ему ободряюще и промолчал. Василий прищурился:

– Ну и как я выгляжу там, в астрале? Рассказывай. Не бойся.

Алик достал пачку сигарет, но тут же сообразил, что курить при больном нельзя.

– Рассказывай, не бойся, – настаивал Василий.

– Понимаешь, Вася, я еще не уверен, что это был ты…

Василий улыбнулся:

– Не надо, Саша. Не надо меня успокаивать. Давай рассуждать логически. Допустим, ты отделал кого-то в астрале, но очутился разбитым – я. Значит, ты дрался со мной.

Он все знал. Алик почувствовал, что у него сильно дрожат колени, пододвинул стул и сел поближе к Василию.

Василий не спускал с него пристального, недоверчивого взгляда:

– Я еще никогда не чувствовал в себе такой мощи! Я снова как молодой! – Василий мрачно посмотрел на Алика. – Был. До вчерашнего дня.

Алик ему улыбнулся:

– Что ты так на меня смотришь?

Василий приподнялся на локте:

– Ты отделал меня в астрале. Ты отнял мою энергию. Ты отомстил мне!

– За что? – растерялся Алик.

Василий приподнялся прямо к его лицу:

– За Марину! Ты – мой враг!

Алик вздохнул и ответил ему спокойно, как больному:

– Если бы в астрале был ты, после нашего боя ты бы не проснулся. А ты, как видишь, живой.

Василий взял его руку своими холодными пальцами:

– Ты хочешь сказать… в астрале был не я?!

Алик кивнул:

– Пока не ты.

Василий сжал руку Алика:

– Как это «пока»?! Не темни, доктор!

Алик осторожно освободил свою руку и опять покосился на дверь.

– Не темни! – опять впился ему в руку Василий.

И Алик сказал ему твердо и спокойно, как давно

решенный диагноз:

– Вася, в тебя вселилось… чужое AT.

Василий побледнел, но прищурился и засмеялся хрипло:

– Шар-ла-тан! Врешь! Так не бывает.

– Бывает, – Алик решил ему выложить все без утайки. – Астральные сущности, лишенные физического тела, иногда находят себе жертву. Это сильные энергетически сущности со своей мощной, незаконченной программой. Они находят себе жертву для продолжения программы.

– Я – жертва?! – криво улыбнулся Василий. – Ты это хочешь сказать? Я – жертва?!

– Подожди, – перебил его Алик. – Ты сопротивляешься чужому полю. Вовсю сопротивляешься. От твоего собственного AT осталась маленькая голубая искорка. Но она еще сопротивляется…

Василий полусидел на своей высокой кровати, уставясь в распахнутое окно.

– А может, и не надо сопротивляться, доктор? Я же был как молодой. У меня же все получалось?

Алик достал пачку сигарет, вздохнул и положил ее перед собой на тумбочку.

– Все получалось. А у кого? У тебя или у него?

– У кого «у него»? – медленно повернулся к нему Василий.

– Ну, у этого… – Алик покрутил рукой над головой. – У твоего агрессора.

Василий опустил голову на подушку, полузакрыв глаза, улыбнулся:

– Красиво, доктор. Красиво ты меня уничтожаешь. Ты хочешь сказать, что я уже не я! Что я только исполняю чужую волю!

Алик молчал. Василий приподнялся, схватил его за грудь, прямо за красные буквы ЛАВ:

– Врешь, доктор! Я – это я! Слышишь?!

Дверь уже несколько раз приоткрывалась, но тут же закрывалась. Доктор боялся помешать их разговору. Ждал долгой паузы. Но долгой паузы все не было. Василий спросил напряженно:

– А можно узнать, кто он?

– То есть как? – задумался Алик. – Что тебя интересует? Его параметры? Приборы их не зарегистрировали.

– Знаю,– нетерпеливо махнул рукой Василий,– Никита мне доложил. Это чушь. Если есть энергетика, она должна фиксироваться. Лева поедет на антенну. Нужно просто расширить приемный диапазон. Я найду его!

– Ты найдешь только его энергетику. В лучшем случае. А кто он? Как это узнать?

За окном шуршала вода по гаревому корту. За лесом звенели пионерские песни. Алик вдруг хлопнул себя ладонью по лбу:

– Зачем там его искать? Он уже здесь! Он уже проявился.

Василий дернулся на кровати, взвизгнули пружины:

– Где он проявился?

Алик улыбнулся и опустил голову:

– Видишь ли, Вася… Меня потрясла твоя концепция. Я все время думаю о ней. Все время думаю…

– Ну и что? – напрягся Василий.

– Что-то в ней от тебя, а что-то от твоего агрессора.

Василий открыл рот и засмеялся беззвучно:

– Концепция его потрясла! Она моя! Целиком моя!

Алик не выдержал и тоже засмеялся вместе с ним:

– Что-то в ней есть такое, чего я принять не могу. – Алик пододвинулся к нему поближе, сказал шепотом: – Вася, ты же мне так и не рассказал тогда про ту весну.

– Какую весну? – прищурил серый глаз Василий.

– Когда ты стал чертом. Расскажи, Вася.

Распахнулась дверь. Не дождавшись паузы. На пороге стоял доктор, бодро улыбался Василию:

– На сегодня все! Завтра, Василий Иванович, мы вас в колясочке вывезем. – Доктор подошел к окну. – На дворе-то какая благодать. Смотрите-ка, опять настоящее лето. Прямо Пицунда… Прямо Гурзуф или Судак.

Василий приподнялся на локте, хрипло крикнул ему:

– Закрой дверь с той стороны!

Дверь бесшумно закрылась за доктором. Василий лег, тяжело дыша. На лбу у него выступила испарина. Алик растерянно крутил в руке пачку сигарет, оглядываясь на дверь.

– Кури, – тихо сказал Василий. – И не оглядывайся. Здесь я хозяин.

Алик чиркнул зажигалкой, с удовольствием глубоко затянулся и спросил:

– Вася, когда ты почувствовал в себе новую энергетику?

Василий мрачно на него посмотрел:

– Она всегда была. Я ее всегда чувствовал.

– Ты сказал: «Я снова стал молодым». Когда ты это почувствовал? В какую твою весну? А?

Василий стащил со спинки кровати свежее вафельное полотенце, промокнул лицо:

– Чума… Чу-ма ты, Саша…

Алик стряхнул пепел в блюдечко с расколотыми ампулами:

– Чума? Так на зонах тюремных врачей зовут.

Василий нехорошо улыбнулся, растянул полотенце

в жгут, как эспандер:

– Я же тебе все рассказал. Чистосердечно. Мы даже пили с тобой на «я»! Забыл?

– Почему? Помню. Мы ведь не очень пьяные были. Я помню, ты обещал про ту весну рассказать.

Василий забросил полотенце на спинку кровати, рассмеялся хрипло:

– Саша, это я так… фигурально… в каждую весну черт бьет копытом под ложечку… в каждую. Или я не прав?

Алик вонзил сигарету в хрустнувшие осколки ампул:

– Дело твое… Ты взрослый человек… Ты отказываешься от моей помощи. Так я тебя понял?

Василий подмигнул Алику:

– Ты и так мне здорово помог. Ты диагноз поставил. Дальше я сам, доктор. Не беспокойся. На зоне я с такими монстрами дело имел. И всегда верха держал. Не волнуйся за меня, Саша. Внутри себя я как-нибудь с ним справлюсь.

– Думаешь справиться с ним, как на зоне справлялся с зеками? – Алик наклонился к его лицу вплотную и сказал сурово, прямо в разные его глаза: – Раньше таких людей, как ты, жгли на кострах инквизиции. Теперь их лечат высоковольтным током в сумасшедших домах. Раньше нетелесных посланцев астрала называли просто и без прикрас – БЕСЫ.

Василий резко откинулся от Алика:

– Кончай! Чего ты хочешь?

– Хочу поставить тебе окончательный диагноз. Ты одержим бесом, Вася.

Василий дернулся, рука потянулась за тумбочку.

– Не надо вызывать охрану. Подожди, – предупредил его Алик. – Твои штурмовики всегда успеют. Вася, я же доктор, а не следователь. Я помочь тебе хочу. Я же не виноват, что у тебя болезнь такая. Я твою болезнь ощупать, ножичком полоснуть и выбросить в кровавый тазик не могу. Я могу помочь тебе, только выслушав тебя. Ты мне душу должен раскрыть. Должен. Если вылечиться хочешь. Если не хочешь под высоковольтный ток.

– Чума! – закрыл глаза Василий.

– Я понимаю – тяжело… Но у тебя другого выхода нет…

Василий оторвал наконец руку от тумбочки:

– Достал меня; чу-ма.

Алик глядел на него ласково:

– Это тебе самому нужно, Вася. – Алик покрутил ладонью над головой. – Бес-то твой рядом. Если мы сейчас назовем его по имени, он может сам уйти. Назови его, Вася.

Василий вздохнул:

– Я эту энергию в себе почувствовал, когда мне Гоша по телефону доложил, что ты… что тебя больше нету… – Василий сел. – Слушай! Так это, может быть, твоя энергия и вошла в меня? А?! Ты и есть мой бес?!

Алик весело рассмеялся:

– Ну ты артист.

Алик придвинул стул вплотную к кровати, потянулся рукой к груди Василия. Тот вжался в подушку. Алик осторожно дотронулся до висевшего у него на груди красного амулета на кожаном шнурке:

– Что это?

– Подарок, – тихо ответил Василий.

– Чей подарок?

Василий улыбнулся растерянно:

– Да это так… Чушь…

– Говори!

Василий закрыл глаза:

– Ты представляешь, в самом центре Нью-Йорка, у Центрального парка, в солидном доме – грязная квартира. Чучела какие-то… Куры, петухи… Жуть. И старый ниггер в гавайской рубашке навыпуск и босиком…

– Кто он? Астролог? Знахарь?

Василий пожал плечами:

– А черт его знает! Янки его с Гаити привезли. Помнишь, они туда морскую пехоту забросили, чтобы посадить президентом своего человека? Туда своего посадили, а этого ниггера с собой привезли. Он их военное ведомство консультирует… Так говорят.

– Зачем ты к нему пришел?

Василий протянул задумчиво:

– Пришел один вопросик задать.

– Какой вопросик?

Василий усмехнулся:

– Я спросил его: «Скажи-ка, Магамба, помнит меня одна женщина или нет?» Вот и все.

– Почему ты его назвал Магамба?

– Его все так зовут.

– И что он тебе ответил?

Василий опять усмехнулся:

– Он не сразу ответил. Поломался сначала: «Это стоит больших денег». Я говорю: «Плиз, сэр, проси любую сумму». Он пробормотал что-то про себя, а потом говорит: «Я с тебя ничего не возьму». Я думал, он шутит. Я говорю, бери, пока я добрый. А он подвел меня к какому-то деревянному истукану, вымазанному красной краской и залепленному куриными перьями: «Мой бог не велит с тебя деньги брать». Я засмеялся: «Хороший у тебя бог, Магамба, добрый». Вот и все.

– А про женщину что он сказал?

Василий прикрыл глаза:

– Сказал, что у меня все в порядке – она любит меня, помнит и ждет.

– И все? Больше он ничего не говорил?

– Нет, надел мне на шею амулет за пять баксов… а потом, – Василий пальцем показал на впадинку между бровей, – вот здесь красной краской помазал. И попросил не стирать, пока сама не сотрется.

– Ты не стирал?

– Не хотелось старика обижать. Вот и все.

Алик покачал головой:

– Это не краска, Вася. У тебя на лбу была кровь… Ты старика больше не видел?

– Нет. Магамба умер в конце мая.

– Как – умер?

Василий привстал на локте:

– А чего ты расстроился? Старику под девяносто было.

– Как он умер? – заволновался Алик.

– Очень просто. Говорят, уснул и не проснулся. А что?

Алик достал сигарету, но прикурить ее забыл, так и сидел, уставясь в окно. Теперь ему все стало ясно.

– Вася, это я его сбил.

– Когда? – не поверил Василий.

– Когда второго АЛа спасал. Это как раз в конце мая было. Двадцать шестого числа… – Алик щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся.

Василий сел на кровати:

– Подожди. Ты хочешь сказать, что этот Магамба – тот перехватчик? Это ты хочешь сказать?

Алик кивнул:

– Он нашего первого АЛа сбил, потом второго. И меня чуть не сбил…

Василий шумно выдохнул:

– Бред.

Алик встал, зашагал по палате:

– Это не бред, Вася. Магамба консультировал их военное ведомство, ты сам сказал. Он над ними астральную защиту выставил!

Василий засмеялся тихо:

– Бред! Что может против вас этот старый ниггер?

Сигарета догорела, обожгла пальцы. Алик воткнул ее в хрустнувшие ампулы.

– Негров на Гаити привезли в семнадцатом веке из Анголы. Черная цивилизация старше нашей. Догоны считали себя пришельцами с Сириуса. Их жрецы входили в транс и летали к себе домой, на Сириус. А я-то удивлялся, откуда у противника появилась такая мощная астральная защита… Ма-гам-ба! Это же у догонов что-то вроде сатаны.

Загорелое лицо Василия стало серым. Он сел на кровати:

– Ты считаешь, это он в меня вселился? Как он мог это сделать? Ведь для этого нужно, чтобы мое физическое тело ответило на его AT. Нужно, чтобы у нас был одинаковый код.

– Он и закодировал тебя.

– Когда?

– Когда намазал своей кровью точку на твоем лбу, когда амулет тебе повесил.

Василий долго молчал, потом спросил растерянно:

– Но почему… Почему он выбрал меня? Он же видел меня всего пять минут?

Алик задумался:

– Значит, ему и этого хватило. Он все понял.

Василий заорал хриплым шепотом, озираясь по сторонам:

– Что? Что он мог понять? Что я, паренек с Васильевского острова, его наследник? Чушь! Васильевский остров на Гаити! Чушь!

Алик тронул пальцем красный амулет на груди Василия:

– Сними его, Вася.

Василий, втянув подбородок в грудь, со страхом глядел на красный амулет.

– Сними его, Вася. Сними сейчас же. Сам сними.

Василий поднял голову, вытянул шею и, как змею,

снял с груди кожаный шнурок:

– Куда его?

– Положи на блюдечко.

В блюдечке среди разломанных ампул лежал красный кривой кинжальчик с белым глазком на рукоятке.

Василий посмотрел на Алика и выдохнул с облегчением:

– Ну ты чума. Это и все? Все лечение?

Алик не отрываясь смотрел на амулет:

– Лечение еще не началось. Мы пока разбираемся… Мы должны понять, почему… почему он выбрал тебя… именно тебя…

Василий покачал головой и устало откинулся на подушку:

– Я не могу. Давай ты сам, Саша.

Алик посмотрел на него печально:

– Берегись, Вася… берегись…

– Кого? – схватил его за руку Василий.

– Себя берегись, – сказал Алик и встал.

– Ты куда?

– Я устал. Мне сегодня ночью тоже досталось…

Василий откинул одеяло и сел на кровати:

– Убежать хочешь! Отсюда ты никуда не убежишь! Никуда!

– Я к себе пойду, – успокоил его Алик. – В мансарду. Подумать надо. Ты же мне правды не скажешь.

– Подожди! – вцепился ему в руку Василий и усадил рядом с собой. – Саша, помоги! Спаси меня, Саня. – Зашептал в самое ухо Алику: – Что хочешь взамен проси! Что хочешь! Только скажи! Хочешь, Маринку тебе отдам? Только скажи!

Алик улыбнулся грустно:

– Она же тебя любит и ждет.

Василий вдруг сказал хрипло, с трудом:

– Чума! Я же не на нее гадал! Совсем не на нее! На Светку!

Алик опешил. А Василий засмеялся над его растерянным видом:

– Чума! Ну чума! Не ожидал, да? Не ожидал?

Алик широко раскрыл глаза, как будто собирался чихнуть, но не чихнул, сказал задумчиво:

– Значит, Магамба тебя кровью помазал на Светлану Филипповну?

Василий резко перестал смеяться:

– Кончай! При чем тут кровь? Я его попросил только наказать ее как следует. Просто наказать. Ни о какой крови и речи не было.

– За что же ее наказывать? – удивился Алик.– Она же любит тебя и ждет.

Василий посмотрел на него с сожалением:

– А ты думаешь, я простил ей? Не простил и никогда не прощу. До самой смерти. Любовь проходит, Саша. Вечно живет только месть. До самой смерти. Вот самое сильное чувство на свете, Саша! Святое чувство!

Алик опять широко открыл глаза и покачал головой.

– Чума! – зашипел на него Василий. – Я тебе доказал вчера, что наша жизнь на этой Земле – месть Божья! Сколько уже поколений отбывает здесь свою кару за грехи одной доисторической бляди. Так неужели первую свою женщину, которую я до сих пор забыть не могу, я не имею права наказать за ее грехи? Неужели не имею права? Неужели это не по-божески? Ведь и Бог нам мстит, потому что возлюбил свое творение. Месть – это и есть любовь Божья!

– Магамба! – Алик встал.

Василий вздрогнул и уставился на Алика:

– Чума! Обалдел?!

Алик спросил его сурово:

– Хочешь расскажу, как ты в астрале выглядишь?

Василий растерялся:

– Ты же сказал – это не я.

Алик прошел по палате:

– Я дрался с черным могучим монстром. У него клыкастая розовая пасть. И разные глаза.

– Су-ка! – Василий откинулся на подушку и закрыл глаза. – Я же сказал ему – проси любую сумму. А он, паскуда, за пять баксов превратил меня в урода! И глаз стал черный, и родинка пропала, и загар какой-то…

– При чем тут загар? – не понял Алик.

Василий вытянул перед собой мускулистую бронзовую руку.

– Видишь? – прошептал он. – Я в этом году и не загорал. Некогда было. Саша, я чернею. Что делать, Саша?…

Алик остановился перед ним:

– До вчерашней ночи ты был доволен собой. Ты был рад, что снова стал молодым.

Василий снизу смотрел на него зло и тоскливо:

– Не хо-чу! Не хочу превратиться в Магамбу. Помоги.

Алик сел рядом с ним, придвинул к себе тумбочку. Поставил посередине блюдечко с расколотыми ампулами, поднял над блюдечком на кожаном шнурке амулет. Василий напряженно наблюдал за ним.

– От заклятия Магамбы я тебя освобожу,– предупредил его Алик. – Но дальше дело твое, Вася. Дальше тебе никто не сможет помочь. Только ты сам. Как на зоне.

– Чума! – недоверчиво хмыкнул Василий.

Алик щелкнул зажигалкой, поджег на блюдечке оставшийся от уколов смятый ватный тампон. Тот вспыхнул голубым спиртовым пламенем. Алик поднес под голубое пламя красный кинжал амулета. Побурела, вспенилась кровь на его поверхности. Закапала тугими каплями в блюдечко. Василий, как зачарованный, разными глазами смотрел на пламя. Уже вся кровь стекла с кинжальчика и обнажилась желтая кость. Оказалось, что это был и не кинжальчик вовсе, а пожелтевший звериный клык. Только белое пятнышко глаза пузырилось у его основания. Белый глаз пузырился, надувался, тихо шипел… И вдруг почти бесшумно взорвался! Алик и Василий отпрянули от тумбочки. В палату словно залетел обжигающий порыв ветра. Занавески на окне стали параллельно полу. Василий вздрогнул, закрыл глаза, хотел сказать что-то и рухнул на подушку.

Зашумели взволнованно сосны за окном. Безоблачное небо над заливом прорезала вдруг кривая черная молния. И через паузу, удаляясь, глухо зарокотало по небесным камням. В закопченном блюдечке лежал обгоревший кожаный шнурок. От него кисло пахло паленым мясом. От амулета не осталось никаких следов. Алик склонился над Василием. Веки его дрожали, он делал отчаянные попытки открыть глаза, но не мог.

Алик осторожно провел ладонью по его лицу. В горячую ладонь вонзились тысячи иголочек – Василий сопротивлялся, но Магамба был далеко и ничем помочь ему не мог. Алик сделал глубокий вдох и еще раз провел ладонью по лицу Василия. Его веки закрылись, дыхание стало ровным, отвисла челюсть, – он спал.

– Спа-ать, спа-ать. Дальше все зависит от тебя. Я ухожу. Прощай, Вася.

Когда Алик вышел, охранник заглянул в палату и осторожно закрыл за ним стеклянную дверь. С кожаного дивана у окна вскочили Никита и доктор:

– Как ты долго!

– Что с ним?

– Спит, – успокоил их Алик, – и пусть. Я сам его разбужу.

– Когда? – осведомился доктор.

Только сейчас Алик сообразил, что проснулся не зная времени и сейчас не имеет ни малейшего представления, который час.

– А сколько сейчас?

– Четыре, – удивленно ответил доктор.

– Ребята уже пообедали, – кивнул на окно Никита, – Лева опять на антенну уезжает.

Под окном урчал грузовичок. Алик заторопился:

– Я с Левой поеду, а Васю через три часа разбужу. Сам разбужу.

Никита схватил Алика за рукав, испуганно затряс головой:

– Нельзя! Ты что? Тебе отсюда нельзя! Василий Иванович приказал – никуда тебя не отпускать!

– Да, – подтвердил доктор, – он так приказал.

Их испуганные лица стали удивительно похожими.

Алик рассмеялся:

– А кто он такой? Для меня он просто больной, не более.

Никита и доктор переглянулись.

– Я жутко устал, коллеги. Поеду на берег развеюсь. Беру отпуск на три часа.

– Лихо вы… – улыбнулся доктор. – Я его панически боюсь. Раньше, бывало, генералов КГБ матом крыл, с секретарем обкома ругался, а Василия Ивановича боюсь, как школьник. А вы, коллега, его запросто – «Вася».

Никита уважительно хлопнул Алика по плечу:

– Они друзья. Они на брудершафт пили!

– Скажите? – изумился доктор.– Хозяин же не пьет.

Но Алик уже их не слушал, он бежал по узкой лестнице во двор.

– Значит, до семи, Алик, – кричал ему вслед Никита, – до семи!