Текст книги "Астральный летчик"

Автор книги: Алексей Яковлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

10
Свидание

Очнулся Алик в своей мансардочке на жесткой солдатской койке.

Он лежал на спине, правая рука была неестественно поднята наискось над головой, будто он отдавал пионерский салют. Алик попробовал опустить руку, но не смог. Рука была пристегнута наручником к железной спинке кровати. Голова гудела, как трансформатор под напряжением.

За окном было совсем темно, но который час, Алик понять не мог. В последние летние дни темнело рано.

Издали долбил ритм ударника. Никаких других инструментов не слышно, только голый ритм. Сто пятьдесят ударов в минуту. Сердце сопротивлялось ему, сбивалось на аритмию.

Алик хотел встать, но пристегнутая рука не давала даже голову поднять. Так он и лежал в дурацкой позе, соображая, что теперь делать.

Первое, что пришло на ум: «пионерский» салют – юмор. Черный юмор Василия, месть за то, что Алик поднял на него пистолет. Алику стало стыдно за ту дурацкую сцену в темной комнате. Он даже про Марину не смог ему сказать. Пожалел подвыпившего, усталого, седого. Антенна уже развернута, она уже настроена на Андрюшины параметры, на груди у Василия уже висит Андрюшин крест… Уже завтра может открыться дверь мансардочки, и к нему войдет ну просто вылитый Андрюша в черной форме, в черной пилоточке на белобрысой голове и скажет: «Вставай, чума! Добро пожаловать во всемирный ШИЗО! Ха-ха». Забыв про наручник, Алик дернулся с кровати, хотел вскочить, но снова упал на койку, больно ударившись затылком о прутья спинки.

Алик застонал от досады. И вдруг понял, что он успеет к нему!

Алик глубоко вдохнул и попытался расслабиться. Прикованная рука болела и мешала, Алик выдохнул и начал про себя вспоминать строгие правила Взлетной инструкции:

«Первое. Лягте головой на север. (К счастью, окно в мансардочке выходило на север, а койка стояла изголовьем к окну.) Снимите с себя одежду… (Одной рукой? Брюки еще можно снять, но свитер-то надо снимать через голову. Свитер никак не снимешь!) Снимите с себя часы, перстни, украшения». (Часов и перстней не было. А «украшение» было одно – железный браслет на правой руке.)

Этими деталями первого пункта Алик решил пренебречь.

Взлетать, нарушая строгую Инструкцию, было немного страшновато,– получится ли? Даже если он взлетит, его ФТ (физическое тело) останется здесь, на койке, беззащитным. Беспомощным перед любым противником. Никто не прикроет «хвост». И потом, он ни разу не летал в астрале на низком земном уровне. Ему еще никогда не приходилось общаться в своем астральном теле с живыми людьми. Но другого выхода не было.

Алик про себя забормотал следующие пункты Инструкции, выполняя тщательно все действия:

«Второе. Закройте глаза. Дышите ровно, слегка приоткрытым ртом…»

Взлетел он нормально. Сначала увидел сверху свое тело с поднятой вверх рукой, увидел блеснувший под луной металлический наручник и круто пошел вверх.

Внизу во все стороны горизонта раскинулась ночь. Яркой световой точкой виднелось здание главного корпуса. Где сейчас находится Андрюша, Алик не знал. Он просто представил себе Первозванного и скомандовал: «К Андрюше!» AT само нашло дорогу.

Алик оказался в знакомом полутемном коридоре цокольного этажа перед черной железной дверью в морг. В коридоре было тихо, даже грохот ночной дискотеки сюда не доходил.

Алик вошел сквозь железную дверь в узкую знакомую комнату, освещенную синей лампочкой. Андрюша лежал на том же топчане слева, лицом к стене. На топчане Алика лежали пачка «беломора» и спички.

Алик присел на свой топчан с краю, протянул руку к Андрюше, не дотронувшись до него, мысленно попросил его: «Не бойся!» Андрюша вздрогнул, повернулся к нему и протер глаза.

– Кто здесь?

«Это я, – внушал ему Алик, – не бойся».

– Во, блин. Дошел. Уже привидения мерещатся, – впился в него глазами Андрюша.

«Я не привидение», – успокоил его Алик.

Андрюша криво улыбнулся и попытался до него дотронуться.

«Не трогай», – попросил его Алик.

Андрюша тут же отдернул руку и спросил:

– Ты говорить не можешь?

«Я говорю,– внушал Алик,– ты же меня понимаешь».

Андрюша засмеялся:

– Ты в астрале ко мне прилетел? Да?

Алик кивнул. Андрюша засуетился, схватил с топчана пачку, выщелкнул папиросу Алику:

– Кури.

Алик отрицательно покачал головой.

– Не можешь, – посочувствовал ему Андрюша.

«Я к тебе по делу», – передал мысленно Алик.

Андрюша его понял:

– Чен мне сказал, что тебя повязали. Ничего, прорвемся. Я с ними контракт подписал.

«Зачем ты этот сделал?!» – безмолвно вскрикнул Алик.

Алик так разволновался, что энергетическая волна отбросила Андрюшу к стенке. Он больно ударился о кафель затылком:

– Ну ты даешь! – Андрюша почесал затылок и спросил: – А сам ты от них уйти можешь?

Алик покачал головой.

– Вот видишь, – начал громко доказывать ему Андрюша, как глухому,– я с Ченом договорился, если я выйду на бой, тебя отпустят. Ты понял меня? Отпустят тебя!

«Не надо», – тихо внушал ему Алик.

Но Андрюша не слушал его:

– Я с Ченом выйду! У нас с ним старые счеты.

«Не надо», – втолковывал Алик.

– Разве я прощу ему, что он тебя заказал? – горячился Андрюша.

«Не надо, – умолял Алик, – не надо».

– А что меня в гараже чуть не замочили, думаешь, я прощу?! Блин! – Андрюша вскочил с топчана. – Он мне за все, блин, ответит! За меня, за тебя, за Марину!

Андрюша встал в стойку, провел серию руками и ногами по воображаемому противнику:

– Кияй! Блин-компот!

Со скрипом отворилась железная дверь. В дверях стоял бородатый, похожий на «духа», охранник с автоматом.

– Чего разорался, боец? С кем воюешь?

Андрюша посмотрел на Алика, потом на охранника.

И охранник вдруг посмотрел в сторону Алика:

– С кем ты тут разговариваешь?

– Сам с собой.

Но охранник увидел Алика и подошел к топчану. Алик встал. Охранник вытаращил на него глаза и схватился за автомат. Алик поднял руки, повернул ладони к охраннику. В синем тусклом свете сверкнула пронзительная короткая молния. Охранник повалился на пол. Загремел по цементному полу автомат. Андрюша, свесившись с топчана, изумленно смотрел на автомат.

«Бери оружие и уходи», – внушал Алик.

– А ты? Ты так и останешься привидением? Ты даже курить не можешь! – орал ему Андрюша.

По коридору загремели чьи-то быстрые шаги. Андрюша встал к двери.

«Бежим, пока не поздно!» – Алик энергией подтолкнул Андрюшу к выходу.

Андрюша схватился за косяк, прошептал, криво улыбаясь:

Я не уйду, Алик. Я его урою! Это как наркотик, Алик, тебе не понять. Я урою его! Блин-компот!

Алик понял, что он против Андрюшиной энергии бессилен.

В морг влетели запыхавшиеся охранники. Андрюша пихнул ногой бородатого, подал им его автомат:

– Заберите! И ко мне больше без стука не входить. Ясно? – Андрюша завалился на топчан и заорал во все горло:

 
Как тебя люблю, пыльную, родную,
Я тебя, любимая броня.
Крепко обниму и поцелую,
Словно морду мокрую коня.
 

Охранники переглянулись, вытащили в коридор бородатого. Со звоном закрылась за ними железная дверь.

Алик стоял в углу, сливаясь с синими газовыми баллонами.

– Иди, Алик,– сказал Андрюша. – Спасибо, что навестил. Иди. Я тебя освобожу, блин-компот. Мы еще с тобой покурим! Я видеть тебя такого не могу! Иди!

Андрюша повернулся лицом к стене. Алик сквозь железную дверь вышел в коридор.

Потом он долго летал по пустым полутемным коридорам главного корпуса. Все были в клубе на дискотеке. И кабинет «папы» был пуст. Алик посидел в его кожаном кресле, посмотрел в окно на темный, темнее неба, лесной массив. Где-то там, в глубине леса, затерялся уютный особнячок с белыми наличниками, где-то там сейчас лежит его беспомощное тело. И вдруг Алик вспомнил про Марину. Если Чен в особнячке у Василия, значит, она свободна. Значит, она его ждет!

Он стремительно взлетел сквозь потолок, сквозь крышу, мимо антенн, развернулся над черным неподвижным заливом и увидел ее.

На песчаном берегу было совсем темно. Луну закрывали облака, только на причале у стеклянной будочки охранника горел фонарь, освещая белый катер и стройные яхты.

На перевернутом баркасе, поджав колени к подбородку, сидела Марина. Давно, видно, сидела.

Алик спустился совсем низко, до самого песка, и, делая вид, что подходит к ней не спеша, осторожно подлетел ближе.

Марина вздрогнула и повернулась в его сторону.

– Саша, ты? – окликнула она.

Алик замер. Он волновался – как она воспримет его нетелесного. Опыт с Андрюшей только доказал трудность такого общения. Он сделал по воздуху еще один шаг. Марина встала ему навстречу. Алик понял, что она видит его поле почти реально, – помогала темнота. При дневном свете он был бы для нее неразличим.

– Что ты молчищь, Саша? – спросила Марина тревожно.

Голосовой аппарат остался в физическом теле, прикованном к кровати. Алик мог беседовать только мысленно. Но для этого необходимо, чтобы твой собеседник был полностью спокоен – не боялся тебя, не противился тебе. Алик подвинулся к ней ближе.

Марина засмеялась:

– Что за жлобство, Саша?

Алик не понял ее смеха. Марина показала рукой на его грудь:

– ЛАВ. – Она опять засмеялась. – Любовь! Русскими буквами…

Алик «ушел» в чем был, так и не сняв спортивный костюм с красными буквами на груди. Материя, конечно, осталась на физическом теле. Но его энергоинформационное поле сохранило все очертания костюма.

«Это не любовь, – мысленно сказал ей Алик, – это название лаборатории астрального воздействия».

Марина смотрела на него удивленно и чуть-чуть испуганно. Алик ее успокоил, как мог:

«Марина, не бойся. Иначе я не мог прийти. Меня не отпускали».

Марина попробовала дотронуться до него, ее рука прошла сквозь грудь Алика. Она испугалась, отдернула руку, как от ожога.

«Не надо меня трогать», – спокойно внушал ей Алик.

– Саша, – прошептала Марина, – что с тобой?

«Ничего, – успокоил ее Алик. – Главное, не бойся».

Марина посмотрела на него недоверчиво.

– Ты говорить не можешь?

«Ты же меня понимаешь», – без слов объяснил Алик, так же как Андрюше.

– Как интересно, – протянула Марина и усмехнулась, – а что ты еще можешь?

«Я все могу», – подумал про себя Алик. И Марина тут же его поняла.

– Даже так? – засмеялась она. – Зачем ты меня звал?

«Давай сядем», – попросил ее Алик.

– Давай, – с интересом согласилась Марина и села на лодку.

Из облаков вынырнула луна. Зеленое днище будто подсветилось изнутри. Марина внимательно глядела на Алика. И он успокоился – она перестала бояться. Он присел рядом, не касаясь ее.

– А ты меня чувствуешь? – тихо спросила Марина.

«Конечно, – тут же ответил Алик, – а ты меня?»

Марина посмотрела на него, прислушиваясь к себе.

– Чувствую твое тепло… Как интересно…

Она чуть подвинулась к нему и тут же предложила:

– Слушай, давай я тоже буду говорить с тобой мыслями. Я буду молчать, а ты понимай, что я тебе хочу сказать. Давай?

«Не надо», – попросил Алик.

– Почему? – удивила Марина.

«Потому что это трудно», – объяснил Алик.

– Почему это трудно? – обиделась Марина.

«Мыслей много, а слов мало – я могу не понять, что именно ты хотела сказать. И времени у нас мало».

– Почему? – поддела его Марина. – Для тебя сейчас нет времени, нет расстояний. Ты свободен, как птица.

«Да, – ответил Алик. – А тело мое в мансарде приковано наручником к кровати. За мной в любой момент могут прийти».

Марина посерьезнела:

– Кто?

«Василий».

– Зачем он тебя приковал?

«Чтобы я не встретился с тобой».

– А ты все равно пришел. – Марина хотела дотронуться до Алика, но отдернула руку. – Что ты хотел мне сказать?

«Правильно, – похвалил ее Алик, – давай по делу. За мной могут прийти».

– Я слушаю тебя. Говори… То есть… Я понимаю тебя. Спрашивай.

И Алик спросил мысленно:

«Ты любишь его?»

Она тряхнула волосами и тихо засмеялась:

– А можно я не буду тебе отвечать?

Алик честно дал ей понять:

«Все равно я же знаю, о чем ты думаешь».

Марина надула губы и погрозила ему пальцем:

– Э, какой ты хитрый, призрак!

Алик видел, как ей тяжело. Но не стал помогать – он хотел услышать правду. И боялся ее услышать.

Марина опустила голову:

– Хорошо. Я расскажу… Попробую… Ты видишь, призрак, как путаются мои мысли? Только не мешай. Пожалуйста, не мешай…

Алик затаился. Марина откинула за ухо прядь и подняла голову. Она смотрела на далекий фонарь на причале и говорила сама с собой, совершенно забыв про Алика:

– Я не могу понять, почему меня потянуло к этому человеку. Там, на берегу. В Артеке. Целыми днями он пропадал у моря: плавал, нырял, конопатил рассохшиеся шлюпки. Меня потянуло к нему… Я вдруг почувствовала, что давным-давно его знаю… Как будто он мой старый знакомый… Нет. Как будто он мне просто родной человек. Вот! Это самое точное. Родной. Я стала приходить на берег каждый день. А потом узнала, что он сидел, что кто-то из близких его предал. Мне очень захотелось помочь ему, как родному человеку. И я пришла сказать, что способна для него на все, а он… Он не понял и решил, что я в него влюбилась. Я не понимала, зачем он это делает… Нам и так было хорошо. Очень хорошо. У костра… Наверное, это было насилие… Ведь я не хотела этого. Я совсем за другим к нему пришла… Он это сделал, чтобы отомстить какой-то женщине. Я еще не знала, что это моя мать. Я про нее узнала только через несколько дней в аэропорту… И там я его пожалела по-настоящему. Только пожалела. Потому что я тоже ненавидела свою мать…

Марина замолчала. Алик не услышал того, что больше всего боялся услышать. Она и не догадывалась, кем ей приходится Василий.

Алику уже не нужно было тщательно подбирать слова, Марина поняла его мысль сразу.

– Ты спрашиваешь, зачем тогда помолвка?

Она задумалась, положила ладони под бедра, подняла плечи:

– Он знал, что случилось со мной после… Он все знал про тебя… Я взяла неделю, чтобы все обдумать… Я искала тебя… Мне сказали, что ты уехал… В самый нужный для меня момент ты пропал… Я ужасно обиделась, Саша. А Вася предложил замечательный план… Месть и ей, и тебе! Ты представляешь глаза моей мамочки, когда она узнает, что мой жених – ее бывший любовник! Ты представляешь! Ха-ха! Он знал, что я его не люблю… Но нас объединила месть! Он мстит ей… А я – тебе.

Только сейчас Алик понял, какой «сюрприз» готовили Светлане Филипповне, почему от нее все скрывали. Это была месть, достойная Магамбы.

Марина смотрела на Алика с вызовом:

– Ах… ты считаешь, что месть – это плохо? Ну почему же, призрак?! Месть – это компенсация! Когда нет любви, нужно найти ей замещение. Месть – прекрасное замещение любви. Что? Я опять не права?…

Марина опустила голову, и волосы скрыли ее лицо от Алика.

– Это очень здорово, что ты пришел ко мне безмолвной тенью. Это очень хорошо, что тебя как будто нет, что на самом деле ты где-то там, лежишь прикованный наручником к койке. Это очень здорово, призрак…

Марина вздохнула и посмотрела на Алика:

– А ведь я любила тебя, призрак. Первый раз в жизни. По-настоящему. А тебе нравилась мама Света. Я тебя ревновала к ней, как угорелая, пока не поняла, что тебе никто не нужен. Никто! Ты такой же призрак, как твои крысы. Ты – мыслеобраз!

Марина засмеялась. Алик рванулся и взлетел. Он заметался в лунном свете, не понимая, что с ним происходит.

– Эй, вернись! – крикнула ему Марина. – Вернись! Я еще не все сказала!

Алик сделал небольшой круг над заливом, собираясь с мыслями, спустился до воды и, не касаясь ее, пошел к перевернутой лодке.

– Хватит чудеса творить,– сказала строго Марина. – Сядь и слушай.

Алик качнулся в воздухе и сел на край лодки.

Марина улыбнулась довольно:

– Вот так, призрак! А теперь слушай дальше. Помолвку мы отмечали в «Астории». Очень все было весело и шикарно. После помолвки Василий попросил меня остаться у него на ночь. Я осталась. Пока он был в ванной, я проглотила целую упаковку снотворного. Он мне рассказывал потом, что я чуть не умерла. Когда меня откачала «скорая», первое, что я сказала: «Его нужно убить!», а он наклонился ко мне и спросил: «Меня?» Я ответила: «Сашу». Так что можешь считать, что это я тебя заказала. Он просто выполнил мою просьбу.

Алик ей не поверил:

«Ты просто не хотела остаться с ним. И свалила все на меня».

Марина улыбнулась ему грустно:

– Я теперь ни с кем не могу остаться, Саша. После той ночи у костра мне даже подумать об этом страшно. Наверное, я полюбила тебя, потому что тебе… тебе этого тоже не нужно… Правда, призрак?

Она засмеялась.

Алик чуть приблизился к ней:

«Дурочка»…

Марина вздрогнула:

– Что с тобой, Ольшанский?

Алик еще приблизился к ней:

«Ты чувствуешь меня?»

Марина ответила шепотом:

– Мне горячо… Мне страшно…

Алик ее успокоил:

«Не бойся… Иди ко мне»…

– Как? – заволновалась, не понимая, Марина.

«Закрой глаза. Дыши ровно. Слегка приоткрытым ртом», – тихо подсказывал ей Алик словами Взлетной инструкции.

Марина закрыла глаза. Вздохнула раз, другой и опустилась спиной на дно баркаса.

«Засыпай, засыпай, расслабляйся,– командовал Алик. – Теперь почувствуй, что по всему твоему телу пробежала дрожь… Чувствуешь?»

Тело Марины вздрогнуло, она тихо застонала:

«Я хочу… Я хочу к тебе, Саша!»

«Ну иди же! Иди!» – позвал Алик.

Марина задрожала всем телом, закусила губы, вскрикнула… И рядом с Аликом села Марина – сияющая. Она протянула к Алику руки. Алик слился с ней в одно целое… И они взлетели!

Ранним утром у койки Алика в мансардочке стояли полковник Никита и доктор.

Яркий свет сумасшедшей лампы под потолком освещал мертвенно-бледное лицо Алика и подтянутую над головой правую руку в браслете. Доктор взял пульс на скрюченной руке.

– Пульса нет… Есть… Опять нет…

Никита поднял Алику веки, шлепнул его ладонью по щеке, сказал растерянно:

– Летает пристегнутый, в одежде… Нарушение Инструкции!

Доктор ногой пододвинул табуретку к койке, сел и посмотрел на застывшее, ничего не выражающее лицо Алика:

– Знать бы, где он теперь?

Никита заволновался:

– Что ты расселся! Надо его возвращать! Василий Иванович ждет!

Доктор сложил на коленях руки:

– Ты же его «ведомый». Ты ответственный за безопасность в полете – вот ты и возвращай.

Никита забегал по мансарде:

– Как? Он же улетел без датчиков. Как я его верну? Надо что-то делать!

Стукнула дверь. Доктор вскочил с табуретки. В мансардочку вошел Василий в черной форме, всклокоченный, злой. Никита бросился к нему, доложил растерянно:

– Он улетел, Василий Иванович…

Василий подошел к койке, остановившимся взглядом долго смотрел на Алика.

– Пристегнутый, в одежде, – бубнил за его спиной Никита.

– Верните его, – хрипло приказал Василий.

Никита беспомощно развел руками:

– Он же к приборам не подключен…

Василий сурово посмотрел на доктора.

– Можно применить электрошок, – растерянно сказал доктор. – Но это долго… и больно.

Василий ему улыбнулся мрачно:

– Он на свет реагирует?

– Мы этот прожектор зажгли, – показал на лампу Никита. – Никакого эффекта.

Василий, прищурившись, посмотрел на лампу:

– Уйдите в угол. Отвернитесь… Попробуем наоборот.

Никита и доктор переглянулись и встали в угол, отвернувшись к стене. Василий взял со стола Библию, прикрыл ладонью лицо, оскалился и наотмашь шваркнул книгой по сумасшедшей лампе. С мелким звоном разлетелись по комнате осколки. От окна раздался скрип пружин, и на койке приподнялся Алик. Пристегнутая рука не позволила ему встать, и он упал головой на подушку.

Василий сел на табуретку у кровати, склонился к нему:

– Ты где был? Куда ты летал, чума?

Алик чуть улыбнулся.

– По личному делу…

– Личные дела бывают у людей,– сказал Василий. – Призраки не имеют личных дел! Если я еще раз узнаю, что ты вышел в астрал без моей команды, я прикажу уничтожить тебя! Ты меня хорошо понял?!

Алик ему кивнул:

– Ты можешь уничтожить это. – Он положил свою левую руку на грудь. – Можешь заключить мое тело в ШИЗО. Но со мной ты ничего не сделаешь, Вася. Я свободен. Навсегда свободен!

Василий обернулся к доктору:

– Доктор, сделай ему укол. Выруби его. Он мне надоел!

11
«Шоу кумитэ»

Закончилась наша затянувшаяся история в ночь с восьмого на девятое августа. Древние придавали простым цифрам какой-то магический тайный смысл. Например, «8» – у них обозначала смерть, а «9» – наоборот, возрождение к новой жизни. Мы не виноваты, что последние события нашего рассказа полностью совпали именно с этими цифрами, с их магическим смыслом. Поверьте, все было именно так, именно в эти числа.

Ранним утром восьмого августа, когда красное солнце, в розовых перьях облаков, появилось над лесом, Василий был уже на берегу залива. Он опустил окно белого джипа и сказал Чену торжественно:

– Я считаю потерянным день, если мне не удалось увидеть восхода солнца!

Чен поправил челку, усмехнулся про себя пафосу помятого с вечера шефа:

– Все восходы одинаковы…

Василий смотрел на красное солнце, загадочно улыбаясь.

– Не бывает двух одинаковых трагедий. Каждое утро солнце встает над землей из новой крови. В крови и муках рождается день и кончается в кладбищенском свете луны. Каждый день Он нам напоминает о нашей вине, каждый день Он нам повторяет свое заклятие! И каждый день глиняный обязан прислушиваться к Его словам. Природа – Его единственный храм. В ней происходят великие литургии.

Чен почесал переносицу и выключил двигатель:

– Вас подождать, Василий Иванович?

Василий стянул через голову черную гимнастерку:

– Я сам доеду обратно. Иди отдыхай. У тебя сегодня трудный день.

– У меня сегодня счастливый день, – широко улыбнулся Чен. – Смотрите! Служивый-то уже на ногах. Он еще не знает, что это его последнее утро.

Через лобовое стекло Чен показал на маленькую фигурку, бегущую с севера по самой кромке залива к причалу. Василий нахмурился:

– Может, нам подсуетиться немножко? Обработать его перед боем?

Чен обиделся:

– Я убью его чисто, хозяин! Без подстав!

Чен звонко хлопнул дверцей джипа.

Василий проводил его взглядом почти до самого главного подъезда и стянул с себя высокие сапоги и черные галифе.

В красных трусах Василий не торопясь бежал по сырому прибрежному песку. Впереди у причала он увидел Андрюшу. Тот стоял по колено в воде, запрокинув голову в розовое небо. В небе, раскинув розовые крылья, парила одинокая ранняя чайка. Василий остановился, хотел уже повернуть обратно, к баркасу, чтобы не встретиться с ним, но поправил на груди крестик, ухмыльнулся и трусцой побежал в его сторону.

Андрюша окунулся и мокрый выходил на берег. Василий жадно наблюдал за ним, сидя на песке у Андрюшиной одежды. Василий не верил своим глазам – из воды, как Афродита из пены морской, выходил он сам, двадцатилетней давности. Андрюша выщел на берег весь в гусиной коже, с синими губами, по-мальчишески приподняв худые плечи. Он попрыгал на одной ноге, ладонью, как помпой, прочистил от воды ухо и сел рядом с Василием на холодный с утра песок.

– Привет, – поздоровался с ним Василий.

Андрюша быстро глянул на него и отвернулся. А потом снова медленно посмотрел:

– Я вас не сразу узнал. Только по красным трусам. Видно, поддали вчера прилично.

– Было, – вздохнул Василий.

– С Аликом? – строго спросил Андрюша.

– А с кем же? – хрипло засмеялся Василий. – Мои все не пьют. Один у меня собутыльник остался…

Андрюша через плечо смотрел исподлобья:

– Зачем он вам нужен?

Василий даже растерялся немного:

– Как это зачем? Видишь ли, он со мной контракт подписал.

– По пьянке,– решил для себя Андрюша.– По пьянке не считается.

Василий спокойно ему объяснил:

– Он астральный летчик. Единственный АЛ в моей лаборатории.

– Но он же не хочет на вас работать!

– Не хочет, – согласился Василий.

Андрюша стукнул ребром ладони по колену:

– Значит, надо его отпустить.

– Просто так отпустить? – засмеялся Василий.– Без боя? Без поединка с Ченом?

Андрюша насупился:

– Бой боем. Это мои дела, а Алика все равно нужно отпустить.

– Боишься? – подмигнул ему Василий. – Боишься, что Чен тебя победит?

Андрюша посмотрел на него сурово:

– Я ничего не боюсь. Всякое может быть. Чен победит или я – не важно. Я не выйду на бой, пока вы не отпустите Алика.

Суровый мальчик вел себя слишком круто. Условия ставил невыполнимые. Василий окинул глазами берег – они были одни на берегу. Василий нашелся:

– Алик сам не уйдет без тебя. Пока не кончится бой, он сам не уйдет. Он же твой друг. Как же он может уйти без тебя?

Андрюша посмотрел на него Светло-серыми, будто умытыми, глазами.

– Значит, задача ясна.

– Что тебе ясно? – не понял Василий.

Андрюша объяснил:

– Значит, мы уйдем вместе.

Василий расхохотался:

– Попробуйте.

У Андрюши скривился набок рот.

– Пробуют целки. Мы пробовать не будем – мы уйдем. Ясно?

Василий посмотрел на него уважительно.

– Ты очень серьезный малыш.

Лучше бы он этого не говорил. В тот же миг Василий лежал лицом в песок, а Андрюша сидел у него на спине, заломив ему за спину правую руку:

– Если бы я серьезно с тобой разговаривал, я бы тебя заложником взял. И ты бы отпустил Алика или был бы трупом!

Василий с трудом повернул голову, сплюнул песок:

– Не горячись. Ты без оружия. Как ты меня убьешь, сявка?

Андрюша нажал на его сонную артерию указательным пальцем:

– Меня на войне пальцем учили убивать!

Он еще подержал палец на артерии, а когда у Василия стали туманиться глаза, отпустил, встряхнул его за плечи и усадил на песок:

– Мы бы с тобой быстро договорились. Но есть еще Чен. Я урою его. При всех его урою.

Андрюша встал, стряхнул с себя песок, взял вещи и пошел по берегу к причалу.

С Василием так еще никто никогда не обращался. У него все внутри дрожало. Но он пересилил себя и улыбнулся: «На кого обижаться? Скоро вся эта энергия будет моей! Ты – это я, Андрюша!»

Вернувшись в особнячок, Василий позавтракал один и заперся у себя в «люксе А». Зарядка на берегу не удалась, купание не освежило. Василий переоделся в просторный халат, зашторил окна и хотел уснуть. Но сон не шел. Василий поворочался на диване, пока не заметил книжную полку у письменного стола, оставшуюся в номере от прежних владельцев. Он подошел к полке, раздвинул стекла. Книги на ней подобрались специфические: «История ВКПБ. Краткий курс», «Биография И. В. Сталина», «Статьи и речи т. Георгиу Деж». Василий сначала удивился такому подбору, но потом сообразил, что все более или менее приличные книги были просто украдены отдыхающими и обслугой. Осталось то, что никак не могло пригодиться в нормальной жизни. Он хотел уже плюнуть на чтение, но вдруг натолкнулся на серый том «Истории дипломатии», изданной как раз перед Великой войной – в 1941 году. Том был только один – первый. От древних времен до Парижской коммуны. Том второй – от коммуны до Великой войны – пригодился кому-то дома.

Василий подобрал полы халата и плюхнулся с книгой на диван. Он раскрыл книгу наугад, на первой попавшейся странице. И прочитал:

«Русы-язычники договоры скрепляли клятвой, клялись оружием своим, приговаривая: „Да не имут помощи от Бога, да не ущитятся щитами своими, и да посечены будут мечами своими, и да будут рабами в этой жизни и в той».

И еще прочитал Василий в этой книге, как пришли ко князю Владимиру его послы из Византии и хвалили ему веру греческую и их службу церковную: «И не знали – на небе или на земле мы… ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем ужде здесь пребывать в язычестве».

И поразился Василий – откуда же эти дикие русы знали, как там на небе? Неужели они тоже летали, как этот блаженный истребитель Алик?

Только он успел так подумать, шевельнулись зашторенные занавески, как будто в «люксе А» кто-то открыл дверь. Но дверь открыть никто не мог,– она была заперта на ключ изнутри. Василий вздрогнул и повернулся к двери. У обитых кожей дверей, уже здесь, в номере, опустив голову, стоял Алик в форме лаборатории.

Василий засмеялся тихо:

– Кого я вижу! Проходи. Садись.

Алик медленно проплыл к креслу, как облако, плавно опустился в него и поморщился.

– Что с тобой? – посочувствовал ему Василий.

Алик сказал, не разжимая губ:

«Да этот коллега – коновал… Какую-то наркоту в меня вкатил… кубов десять… Еле соображаю…»

– Так иди к себе. Ляг, – забеспокоился Василий.

«Сейчас, – согласился Алик. – Только два слова скажу».

– Иди, – уговаривал его Василий. – Потом.

Алик поднял бледное лицо:

«Я должен тебе это сказать. Я Светлане обещал».

Василий посмеялся по-дружески:

– Всем ты наобещал. И Марине, и Светлане… Обещалкин.

Алик не обратил на его шутку внимания, он продирался к мыслям через дебри наркоты:

«Вася, ты это обязан знать… Марина – твоя дочь. Ты – отец ее, Вася… Этого никто не знает: только ты, я и Света…»

Василий захлопнул до сих пор раскрытый том «Истории дипломатии». Хотел захохотать недоверчиво, заорать на Алика, но положил книгу на столик и признался:

– Я догадывался…

«Я так и знал», – кивнул Алик.

Вот тут Василий засмеялся:

– Ну и что?! В паспорте-то у нее отцом Николай Николаевич записан! Чем докажешь, что я знал?

«Это конечно», – с трудом согласился Алик.

Василий рассердился и встал:

– Ты меня обличать явился?! Иди отсюда! Или я охрану позову!

Алик спросил:

«А Магамба откуда знал?»

– Он не знал ничего! – громко соврал Василий и осекся.

Алик подплыл к Василию, дотронулся пальцем до его лба, который помазал кровью Магамба:

«Берегись, Вася».

Алик медленно проплыл через комнату и исчез за мягкой, обитой кожей дверью.

Ночью восьмого августа Василий вошел в мансардочку к Алику. Бледный Алик так и лежал пристегнутый к койке, отдавая Василию пионерский салют. Василий улыбнулся и поправил манжеты под черным элегантным смокингом. У койки Алика стояла накрахмаленная медсестра, следила за капельницей, поставленной в вену скрюченной, пристегнутой руки. Алик был без сознания. Из-за стола встал усталый доктор.

– Ну, как он? – кивнул на Алика Василий.

Доктор пожал плечами:

– Все так же… Как приказали…

– Летает? – съехидничал Василий.

Доктор опять плечами пожал:

– Мы его вырубили… Сознание отключили… А с отключенным сознанием какой полет? Так… Гуляет где-то в сферах…

Василий уточнил:

– На разумные действия он не способен?

– Исключено, – подтвердил доктор.

Василий подошел к койке, всмотрелся в безжизненное лицо, подозвал доктора:

– У кого-то из древних я читал, что путешествующих в астрале нельзя переносить в другое место. Будто бы, вернувшись, он может не найти своего тела и навсегда остаться там, – Василий махнул манжетой в потолок.

– Это так, – подтвердил доктор. – По Взлетной инструкции АЛ неприкосновенен на время полета. С ним постоянно находится «ведомый». Держит его «хвост».

– Я думаю, его можно отстегнуть? – спросил вдруг Василий.

– Ждем вашей команды, – обрадовался доктор.

– Так отстегните его, – попросил Василий. – Отстегните и перенесите тело в морг.

Доктор уже склонился над браслетом, открывал наручник ключом:

– Зачем его в морг?

Василий ему улыбнулся:

– Он же сказал, что он свободен навсегда. – Василий опять махнул манжетой в потолок: – Пусть там наслаждается своей свободой. Не будем ему мешать.